Назад: ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ РАЗГОВОР С МЕРТВЕЦОМ

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ЧАСТНАЯ ЛЕЧЕБНИЦА И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ

Я открыла глаза. Это произошло так резко и неожиданно, что я сама удивилась своему поступку. Не было никакого перехода между сном и явью. Как будто кто-то перевернул перед моими глазами картину мира, заставив меня вернуться в собственное тело.

Не могу сказать, что пробуждение выдалось приятным. Нет, у меня ничего не болело. Но по телу была разлита такая слабость, что даже мысль о необходимости оглядеться по сторонам вызывала непреодолимое желание вновь закрыть глаза и провалиться в крепкий глубокий сон без сновидений.

— Вы потеряли почти все свои силы в ходе ритуала, — раздался рядом приятный мужской голос.

Я с величайшим трудом скосила глаза, будучи не в состоянии повернуть голову набок. И увидела, что на стуле подле моей кровати сидит незнакомый худощавый блондин, поверх черной одежды которого накинут белоснежный халат с жестким крахмальным воротничком.

— Кто вы? — просипела я, почти не двигая губами.

— Лорд Питер Эшхой к вашим услугам. — Блондин, не вставая, чуть наклонил голову в знак приветствия, а когда вновь посмотрел на меня, то в глубине его темно-синих глазах заплясали отчетливые смешинки.

Я тяжело вздохнула. Еще один лорд. Везет мне в последнее время на представителей аристократии. Но почему он в халате, словно врач? И где я вообще нахожусь?

— Вы находитесь в моей личной лечебнице, которая расположена в пригороде Бриастля, — предугадал мой вопрос блондин и подарил мне широкую белозубую улыбку.

Я скептически хмыкнула. В лечебнице? Неужели мне настолько тяжело дался тот проклятый ритуал, который я провела по горячему настоянию Томаса?

Ничего не помню! Как же закончился тот вечер? В комнату ворвался Генри в сопровождении лорда Роберта Гиля. Наверняка он рассказал главе Тайной Канцелярии, что Томас лично убил Уолтера. Но тогда получается, что нашу троицу должны были отправить в тюрьму!

Кстати, а на больничную палату комната, в которой я очнулась, совсем не походила. Впрочем, хвала небесам, не походила она и на сырой каменный мешок, где по моим представлениям держат заключенных.

Я с трудом посмотрела сначала в одну сторону, потом в другую. Да, такое чувство, будто я оказалась в спальне какого-нибудь милого деревенского домика. Огромная кровать застелена свежим хрустящим бельем и пушистым теплым одеялом. На полу — светлый ковер. Окно было чуть приоткрыто по случаю солнечной погоды, и через него влетал легкий ветерок, который лениво перебирал страницы какой-то книги на столе, придвинутом вплотную к подоконнику.

Я попыталась незаметно ощупать себя под одеялом и тут же успокоилась, обнаружив, что лежу не обнаженной, а в ночной рубахе. Хоть это радует! Впрочем, за последние дни я вела себя настолько аморально и безнравственно, что меня уже не должны волновать подобные мелочи.

Мимо спокойных внимательных глаз лорда Питера вряд ли прошли мимо мои попытки осмотреться. Легкая усмешка тронула его четко очерченные губы. Он откинулся на спинку стула, сложил на груди руки и словно невзначай добавил:

— Как вы видите, обстановка в моей лечебнице домашняя. Располагает к душевному покою. И я предпочитаю не использовать слово «лечебница». Это не нравится моим пациентам, а волновать их понапрасну — лишняя головная боль. Пансионат мне нравится больше.

Я слушала его со все возрастающим недоумением. Такое чувство, будто он на что-то упорно пытается мне намекнуть. Но на что?

— Кстати, при желании вы можете познакомиться с матерью своего жениха, — обронил блондин, и в глубине его глаз опять зажглись смешинки. — Я имею в виду леди Патрисию Бейрил. Она живет совсем неподалеку от вашей комнаты.

Я приглушенно ахнула, когда до меня дошел весь смысл его фраз. Неужели я оказалась в лечебнице для тех, чье психическое здоровье вызывает серьезные сомнения у окружающих? По всей видимости — да. Но почему? Что такого страшного я совершила или сказала, что меня упекли сюда?

— Но я ведь не безумна! — гневно воскликнула я и тут же осеклась, перехватив откровенно смеющийся взгляд лорда Питера.

— Спорный вопрос, — мягко проговорил он. — Все мы безумны. Кто-то больше, кто-то меньше. Но при желании признаки сумасшествия можно найти у любого.

Я в немом недоумении смотрела на лорда Питера. Не понимаю, что все это значит? Если он говорит всерьез, то почему в его голосе так отчетливы ироничные нотки?

— То есть я больна? — растерянно переспросила я.

— К сожалению, я не в силах сказать однозначно. — Лорд Питер пожал плечами. — Душевное здоровье — суть очень зыбкое понятие. Вы можете считать себя абсолютно здоровым, но при этом являться смертельно опасным для окружающих.

— Вы считаете меня опасной для окружающих? — изумленно переспросила я.

Лорд Питер откинулся на высокую резную спинку стула. Задумчиво забарабанил пальцами по своему колену, видимо, решая в уме, как именно надлежит ответить на мой вопрос.

— Лично я — не считаю, — наконец вынес он вердикт, и я не удержалась от громкого вздоха облечения.

Правда, почти сразу он продолжил говорить, и я опять замерла, не в силах поверить собственными ушам.

— Но для вашего же блага будет лучше, если окружающие сочтут иначе, — обронил лорд Питер и странно улыбнулся.

— Я не понимаю, — невесть какой раз за время нашей недолгой беседы протянула я.

— Я считал вас более сообразительной, — с легкой ноткой неудовольствия заявил Питер. — Томас вас так расхваливал…

— Томас? — встрепенулась я. — А где он? Что с ним? Он жив?

— Лорд Томас Бейрил вместе со своим другом Велдоном Аркасом сейчас находятся в тюрьме, — официальным тоном уведомил меня лорд Питер и опять весело заулыбался, словно находил какое-то удовольствие во всей этой ситуации.

Я испуганно ахнула. Неужели Томас все-таки попался?

— А по какому обвинению? — робко поинтересовалась я, уже догадываясь, что скажет Питер.

— По обвинению в убийстве Уолтера, прошу прощения, запамятовал его фамилию, — спокойно ответил тот. — Впрочем, вы прекрасно знаете, о ком я говорю. Потому что являетесь третьей подозреваемой в этом деле. Вашу компанию поймали на горячем. В самый разгар некоего колдовского ритуала.

— Но дознаватели должны были выяснить, что Уолтер был убит не в доме Велдона, — затараторила я. — Пятна крови и все такое…

— Это неплохое доказательство, если бы не одно «но», — спокойно возразил лорд Питер и назидательно поднял указательный палец. — Магия, Альберта! Когда в дело вмешивается магия, полиция не берет во внимание никакие улики. Потому что при помощи магии легко можно сфабриковать любые доказательства вины или невиновности. Что уж говорить про какие-то там пятна крови, которые легко можно уничтожить при помощи простейшего заклинания. Кстати, раз уж заговорили про кровь. А вы в курсе, что в библиотеке лорда Роберта тоже не нашли и намека на сию биологическую жидкость? Следователи разрезали обивку на злосчастном кресле на крохотные лоскуточки. И ничего! Да, если удар был прямо в сердце, как говорят, то крови и не должно быть много. По крайней мере, до тех пор, пока не вытащили нож. Но все равно. Хоть какая-то часть ее должна была впитаться в спинку кресла. Ан нет, этого не произошло. Если, опять-таки, не воспользовались магией.

Это, безусловно, были резонные рассуждения. Но куда сильнее меня взволновало то, что доктор сказал мое настоящее имя. Он знает, что я не Джессика! Но откуда?

— Почему вы назвали меня Альбертой? — настороженно спросила я.

— А что, вы будете настаивать, что являетесь Джессикой? — вопросом на вопрос ответил лорд Питер и снисходительно улыбнулся. — Полно вам. Со мной вы можете перестать играть эту роль. Томас мне все рассказал.

— Вот как, — недоверчиво протянула я.

— Да, вот так, — спокойно подтвердил лорд Питер. — Томасу очень повезло, что именно меня попросили освидетельствовать его психическое здоровье после задержания. Он так убедительно сыграл буйно помешанного… Испугался за вас и потребовал у этого молодчика Генри вызвать меня, воспользовавшись магическим эхом. Тот, естественно, отказался, и Томас начал крушить все вокруг. Когда я прибыл, его держали три человека. И почти все участники задержания щеголяли синяками и ушибами. Так что моя помощь как доктора все равно оказалась крайне необходимой.

— Подождите! — взмолилась я, слегка обескураженная таким потоком информации, щедро выливаемой на мою голову.

Лорд Питер послушно замолчал. В его синих глазах опять затанцевали смешинки, будто его весьма забавляла вся эта ситуация. Хотя лично я не видела ничего веселого в сообщении о том, что Томас и Велдон в тюрьме, а я помещена в клинику для душевнобольных.

— Подождите, — повторила я, немного упорядочив новые факты в голове. — Так если Генри Дигенс не воспользовался магическим эхом и не вызвал вас, то как вы узнали обо всем происходящем? И, кстати, что это за «магическое эхо» такое? Впервые слышу!

— Вас от участи быть заключенной в тюрьму спасла любовь служанки Велдона к подслушиванию, — сказал лорд Питер. — Как ее там зовут, Раяна, что ли. Услышав, как Томас кричит о том, что необходимо вызвать меня, она ринулась в кабинет к Велдону. И, как оказалось, она прекрасно умеет пользоваться этим самым магическим эхом, поскольку без проблем дала мне знать о происходящем. Вот эта вещь.

Лорд Питер выудил из кармана халата небольшой камушек лилового цвета. Подбросил его на ладони и осторожно положил около моей руки, лежащей поверх одеяла.

Я с величайшим трудом шевельнула пальцами, пытаясь потрогать загадочный предмет. Но почти сразу со вздохом сожаления отказалась от этой мысли. Мое тело еще отказывалось повиноваться мне. Даже простейшее движение выпило слишком много сил.

— Магическим эхом называют две части одного амулета, — любезно пояснил лорд Питер. — Они настроены друг на друга при помощи особого связующего заклинания. Конкретно этот камень имеет своего так называемого близнеца, который сейчас находится у главной медсестры в моей лечебнице. Если ей потребуется моя помощь, то она просто позовет меня. В тот же миг оживет камень, который хранится у меня. И я услышу голос медсестры и пойму, что ей нужна помощь.

Лорд Питер опять взял в руки и подбросил камень на ладони, после чего задумчиво проговорил:

— Вообще, было бы намного удобнее, если бы удалось связать все камни в единую сеть. Тогда при помощи одного амулета можно было бы связаться с любым знакомым. Но, увы, до подобного магическая наука пока не дошла. Поэтому в моем кабинете хранится целая коллекция подобных камушков, естественно, каждый из них подписан именем того, у кого хранится вторая часть эха. Это и помогло Раяне так быстро вызвать меня. И я помчался на выручку.

— Но Томаса все равно бросили в тюрьму, — с отчетливыми обвиняющими нотками произнесла я.

Правда, тут же запнулась. Пожалуй, я не имею права винить в этом лорда Питера. Он вообще не имеет ко всему происходящему отношения. Да и каким бы образом доктор, пусть и аристократического происхождения, сумел бы остановить дознавателей?

— Томас волновался не за себя, а за вас, — мягко сказал лорд Питер. — Насколько я понял, в результате слегка затянувшегося ритуала некромантии вы потеряли практически все жизненные силы. Видимо, Томас слишком увлекся разговором с убитым Уолтером. Или же, что скорее всего, сам Уолтер, будучи на короткий срок возвращенным из мира теней, изо всех сил пытался продлить время своего пребывания здесь. Мертвым свойственно подобное эгоистическое поведение. Так или иначе, но вы имели все шансы умереть без оказания немедленной врачебной помощи. — Он сделал паузу, видимо, желая, чтобы смысл столь страшной фразы полностью дошел до меня, после чего негромко добавил: — Хотя, полагаю, Генри Дигенс не отказался бы от подобного развития событий. По крайней мере, мне пришлось задействовать все свои связи, чтобы заставить этого молодчика отправить вас в лечебницу. Он так рвался упечь вас за решетку и просто не слышал моих слов о том, что это наверняка убьет вас. Хвала небесам, лорд Роберт Гиль вступился за вас и позволил мне увезти вас сюда. На следующий день я добился встречи с Томасом. Он рассказал мне всю эту безумную историю, в которой вы оказались замешаны. Между прочим, поведал и о вашем настоящем имени. Вот, в общем-то, и все.

— Сколько времени я была без сознания? — спросила я.

— Неделю, — коротко ответил лорд Питер.

Неделю! Я беззвучно ахнула от этого известия. Неужели Томас в тюрьме уже целых семь дней? Но тогда получается, что его дела по-настоящему плохи. Если за это время он не сумел оправдаться в том, чего не делал, то, боюсь, ему придется ответить за убийство Уолтера.

— Неделю, — потрясенно повторила я. — Немыслимо! Неужели за это время так и не нашли настоящего убийцу бедняги Уолтера?

— А зачем его искать? — Лорд Питер меланхолично пожал плечами. — Ситуация, при которой было обнаружено тело, говорила сама за себя.

— Но вы ведь знаете, что Томас этого не делал! — Я умоляюще посмотрела на доктора.

Почему-то в этот момент мне было очень важно, чтобы лорд Питер поверил в невиновность Томаса.

— Конечно, я это знаю, — поспешил он меня заверить. — Иначе бы просто не стал ему помогать, рискуя собственной карьерой. Ссоры с полицией, знаете ли, до добра не доводят. А мне пришлось чуть ли не в драку с Генри полезть, лишь бы тот допустил меня до вашего бездыханного на тот момент тела.

— И что же делать? — Я сжала кулаки. Попыталась было приподняться, но тут же с измученным вздохом откинулась обратно на подушки. Ох, нет, такие подвиги сейчас не для меня!

— Отдыхайте, — мягко проговорил лорд Питер. Нагнулся ко мне и осторожно поправил одеяло, опасно сползшее после моего необдуманного движения. — Лично вы должны сейчас делать только это. Отдыхать, набираться сил.

— Но Томас в беде! — встревоженно воскликнула я.

— Поверьте, это его постоянное состояние, — с улыбкой обронил лорд Питер. — Образ жизни, если так можно выразиться. Он выкрутится. Обязательно выкрутится, как уже выкручивался не раз. Понятия не имею, что он задумал, но не сомневаюсь в этом. В полиции у него достаточно друзей. И если он до сих пор в тюрьме, а не вышел под залог или поручительство, то по каким-то причинам это ему выгодно.

— Да, но… — продолжала протестовать я.

— Томас попросил меня присмотреть за вами, — чуть повысив голос, перебил меня лорд Питер. — И я намерен выполнить свое обещание. Сейчас наиважнейшая задача для меня — это ваше здоровье. В первую очередь, конечно, телесное, но и о психическом забывать не стоит. Вы пережили много испытаний. Сейчас главное для вас — восстановиться. Так что спите в свое удовольствие, ешьте, гуляйте. Из комнаты вам выходить не запрещается. Можете прогуляться по прилегающему парку. Но вот за пределы ограды выходить уже не рекомендую. И, во имя всех богов, забудьте пока о лорде Бейриле. Уверяю вас, он сам в состоянии позаботиться о себе.

После этой прочувственной тирады лорд Питер встал, вежливо наклонил голову и отправился к дверям, продемонстрировав тем самым, что разговор завершен.

Мгновение — и я осталась одна. Почти сразу провалилась в глубокий спокойный сон без сновидений.

* * *

Следующие несколько дней ничего не происходило. Я была еще слишком слаба, чтобы делать попытки встать с кровати. Мне в помощь была выделена молоденькая смешливая девица примерно одних лет со мной, которую звали Джинни. Она каждое утро обтирала меня теплой водой, затем помогала поменять пропотевшую за ночь рубаху. Таскала из библиотеки лечебницы книги, правда, при этом чаще всего руководствовалась собственным вкусом, а не моими пожеланиями. Поэтому я была вынуждена выслушать несколько до безумия слезливых романтических и совершенно нереальных сказок о любви. Конечно, я пыталась протестовать, но Джинни твердо заявила, что любая девушка должна любить подобные истории. Правда, на четвертый день моего своеобразного заключения все-таки принесла мне детектив, когда я пригрозила, что иначе встану и отправлюсь за ним сама. А поскольку ноги все еще отказывались держать меня, то поползу, пугая остальных больных столь интересным способом передвижения.

К слову, прежде я не любила литературу подобного толка. Она казалась мне слишком скучной. Стыдно признаться, я вообще не любила читать. Но пережитые приключения заставили меня по иному взглянуть на получение информации посредством книг. Я вспомнила обширную библиотеку Велдона. Естественно, я говорю не о тех пошлых журнальчиках, которые заполняли нижние полки его шкафов, а про серьезные научные романы, которые стояли сверху. Вспомнила, сколько книг было в доме у Томаса. Не думаю, что они считали чтением лишь способом для убийства времени. Да, я не могу похвастаться хорошим достойным образованием. Спасибо родителям, что хотя бы читать и писать научили. Но у меня есть два неоспоримых достоинства: я знаю иностранный язык и хочу развивать свои знания дальше. А для этого необходимо учиться.

Детектив я прочитала в тот же вечер. В нем то и дело встречались очень сложные термины и понятия, о смысле которых я могла лишь догадываться. Поэтому я попросила Джинни принести мне энциклопедию. Та очень удивилась, но выполнила мою просьбу. А заодно подсунула мне еще парочку романов в мягких красочных обложках, на которых знойные красавцы обнимали не менее жгучих красавиц. Видимо, полагала, что моя блажь достаточно быстро пройдет, и я захочу отвлечься от своего глупейшего занятия по штудированию столь серьезной и объемной книги.

Не спорю, была у меня такая мысль: захлопнуть энциклопедию и лечь пораньше спать. Но вместо этого я повыше взбила подушки, подложила их себе под спину и принялась вдумчиво изучать статьи по некромантии и ее ритуалам. Все-таки очень интересно, почему Уолтер ожил без моей крови. И какую природу имеет мой магический дар, а я больше не сомневалась, что он у меня имеется.

Энциклопедия оказалась неплохо иллюстрирована. Поэтому я имела сомнительное удовольствие рассмотреть всевозможные ритуалы темной магии в картинках — сочных таких картинках и подробных средневековых гравюрах, которые не оставляли простора для воображения.

Стоит ли говорить, что после часа чтения мне стало откровенно не по себе. За окнами разливалась чернильная тьма летней безлунной и беззвездной пасмурной ночи. Около моей кровати теплилась неяркая искра ночника, при свете которого, собственно, я и вглядывалась во все эти жутковатые изображения. Джинни давным-давно ушла спать, пожелав мне добрых снов. В лечебнице царило мертвое спокойствие, невольно навевающее думы о кладбище. Как я успела убедиться на собственном опыте, тут и днем редко когда бывало шумно, а ночью старинное здание в два этажа погружалось в полнейшую тишину.

Я перевернула страницу. Поморщилась, глядя на гравюру, где подробно изображался процесс освежевания человека. Очень мило! Что это у нас тут? Ага, способы ведения допроса колдунов и ведьм.

На следующей картинке была нарисована сцена четвертования, и я решительно захлопнула книгу. Нет, пожалуй, хватит для меня сегодня открытий! Подобные вещи надлежит читать при ярком солнечном свете, а еще лучше — чтобы при этом рядом сидел кто-нибудь еще. Я бы не отказалась даже от присутствия саркастически настроенного Томаса, который наверняка бы начал доводить меня своими ядовитыми шуточками и высказываниями.

Ох, Томас!

При мысли о лорде Бейриле я окончательно помрачнела. Интересно, как он там? Лорд Питер больше не приходил побеседовать со мной, а больше мне было не от кого узнать новости о своем так называемом женихе. Я пыталась разговорить Джинни, но девушка совершенно искренне пожала плечами и сказала, что понятия не имеет, как поживает лорд Томас Бейрил. Единственное, что она может сказать с уверенностью: никаких обвинений ему пока не предъявили, потому что подобная информация немедленно бы появилась во всех столичных газетах. Но она не знает, остается ли он до сих пор в тюрьме, или же его уже выпустили.

Впрочем, последнее маловероятно. Будь так, он бы наверняка навестил меня, рассказал, как ему удалось выкрутиться. А самое главное: поведал бы мне, кто же на самом деле стоит за всеми этими событиями!

Я нервно забарабанила пальцами по кожаному переплету книги. Да, вот самый главный вопрос, который интересовал меня куда больше всего остального. Кто же стоит за Джессикой, которую, кстати, я ни разу не увидела, и Генри. Я не сомневалась в том, что эта парочка действует сообща. Итак, Уолтер так и не сказал нам имя своего убийцы. Но почему-то я не сомневалась, что им был именно Генри. Хотел, чтобы подозрение пало на меня и Томаса. И добился этого.

А еще мне никак не давали покоя бумаги, которые Джессика выкрала из дома Велдона. Она ведь очень сильно рисковала, когда так нагло заявилась к другу Томаса. Велдон лишь по какой-то нелепой случайности отсутствовал. Если бы он не отлучился по делам, то наверняка бы очень заинтересовался странным поведением Томаса, который словно был не в себе, а скорее всего — находился под действием какого-либо заклинания. Получается, что Джессике было очень важно добыть эти документы. Но тогда выходит, что именно они и являлись ее основной целью, а не желание опорочить Томаса и выставить его умалишенным. Тогда как рассказ Уолтера прямо говорил о том, что все на самом деле обстояло совсем иначе. Ситуация начала развиваться задолго до того, как о преступлениях лорда Митчелла стало известно. И Джессика тогда просто не могла знать, что ей понадобятся эти проклятые бумаги. Какой из этого следует вывод?

Я чуть слышно застонала, ощутив, как от столь напряженных размышлений у меня начала болеть голова. Ох, когда же я наконец-то полностью восстановлюсь после того злосчастного ритуала некромантии?

На столике около кровати лежала стопка бумаги и самопишущее перо. Я положила лист на энциклопедию, воспользовавшись ею как подставкой, и принялась писать в попытке упорядочить факты.

Итак, Джессика и Генри. Примем за основу, что эта парочка главная во всем произошедшем. Тем более что они были хорошими знакомыми, если верить Уолтеру. Именно Джессике принадлежала идея стрясти денег с отца Томаса. Если бы она заявилась к нему прямо так, то лорд Грегор Бейрил наверняка бы выставил красотку прочь, не без оснований сочтя за мошенницу. Но заманчивое предложение, исходящее от лорда Роберта, он не смог проигнорировать. Еще бы, одно дело, когда помощь тебе обещает сам глава Тайной Канцелярии! И совсем другое, когда к тебе обращается не пойми кто, вполне вероятно, подосланный самим ненавистным сыном. Джессике надо было получить доступ к переписке лорда Роберта. И для этой цели она заводит знакомство с Уолтером. Очаровывает несчастного секретаря, посвящает его в некоторые подробности своей затеи. Даже обручается с несчастным парнем, после чего постоянно плачет о том, что их семейная жизнь никогда не будет счастливой из-за отсутствия денег. И шестеренки чудовищного замысла приходят в движение. Некоторое время все идет строго по плану. Уолтер усердно распускает слухи. Эдакий маленький проныра, вхожий на любой прием из-за близости к лорду Роберту. Там шепнул, тут посмеялся, здесь хохотнул. И в итоге на Томаса начинают косо поглядывать. Что скрывать очевидное, его поведение далеко от идеала. Он любит эпатировать публику, любит устраивать скандалы. И даже не подозревает, что тем самым роет себе яму. И я не сомневалась, что рано или поздно, но Джессика бы добилась своего. Лорда Томаса Бейрила признали бы сумасшедшим, отдали опеку над ним отцу, и лорд Грегор стал бы владельцем крупной суммы денег и счастливо избежал бы банкротства. Наверняка не забыл бы, кому именно обязан столь внезапно привалившим счастьем. Все-таки глава Тайной Канцелярии — это не рыжеволосая аферистка, которую можно кинуть после выполнения задачи. И поспешил бы поделиться с подельником. При этом я не сомневалась, что ни лорд Роберт, ни бедняга Уолтер не увидели бы из состояния Томаса и гроша. Все бы досталось Джессике. Понятия не имею, как бы она это организовала, но столь деловитой и активной девице, к тому же обладающей недюжинным колдовским даром и не гнушающейся прибегать к смертельным заклятьям, это наверняка бы не составило особого труда.

Кстати, не думаю, что при таком развитии событий бедняга Уолтер бы погиб. Скорее всего, Джессика оставила бы его в живых. Это же идеальный козел отпущения! Человек, на которого возможно свалить всю вину за аферу, если бы та раскрылась. А сама Джессика… Ну, ищи ветра в поле. В нашей стране немало красивых рыжеволосых девушек. А еще больше их, думаю, в Лейтоне, откуда сама Джессика вполне вероятно может быть родом, если учесть ее знание другого языка и рассказы про Хельон.

Но тут происходит скандал с разоблачением убийств, совершенных лордом Митчеллом. И весь этот хитрый и практически идеальный план идет насмарку. Джессика зачем-то знакомится с Томасом, хотя прекрасно понимает, что тем самым страшно рискует. Более чем уверена, что таким образом она пыталась найти бумаги о расследовании дела. Но вот ведь незадача — почти сразу после знакомства и ночи любви Томас увозит коварную возлюбленную в свое загородное имение. Джессике приходится на время затаиться. Потом они возвращаются в город, она дожидается первого же удобного случая, когда Томас надолго отлучается из дома, обыскивает его кабинет, понимает, что нужных бумаг здесь нет. Засовывает под кровать куколку, видимо, рассчитывая, что ее влияние ослабит Томаса или же заставит его действовать неадекватно. И отправляется прочь. В городе эта парочка встречается, Джессика каким-то образом заставляет Томаса отправиться в гости к Велдону. После чего забирает из кабинета последнего нужные документы и исчезает. Самое странное, что при этом она словно забывает о своем первоначальном намерении выставить Томаса безумцем.

Я сама не заметила, как вывела по центру листа имя несостоявшейся леди Бейрил. Джессика. Рыжеволосая, красивая, умная и дерзкая. Хотела бы я быть хоть немного на нее похожей!

Затем рядом поставила имя Генри. Неважно, когда эта парочка встретилась. Действовала ли с самого начала совместно, или Генри примкнул к Джессике уже после того, как она заинтересовалась документами. Куда важнее то, что он совершенно точно является ее помощником. Иначе не ворвался бы в дом Томаса с ложными обвинениями.

Кстати, этого случая у меня имелись определенные сомнения. Томас тогда просканировал Генри. И заявил, что не видит в его памяти ничего особенного. Точнее, увидел лишь то, что в дом тот отправился по приказанию кого-то из семейства Гиль. Как Генри сумел скрыть свое знакомство с Джессикой? Или в тот момент они еще не были знакомы?

Я зло фыркнула. Ох, не люблю магию! Подлая наука, которая способна любое, даже самое логическое рассуждение, обратить в пыль. Лорд Питер сказал, что когда в дело вмешиваются заклинания, любые доказательства становятся бесполезны. Вполне вероятно, Генри воспользовался каким-либо амулетом, который создает так называемый ложный слой воспоминаний.

От неплотно прикрытого на ночь окна неожиданно сильно дунуло свежим ветром, напоенным влажностью. Я зябко поежилась и плотнее укуталась в одеяло. Пожалуй, стоило попросить Джинни хорошенько прихлопнуть на ночь раму. Если пойдет дождь, то мне придется потратить немало сил, чтобы добраться до окна и как следует закрыть его.

И опять мои мысли вернулись к недавним событиям, хотя от всех этих размышлений голова уже гудела. Итак, остается выяснить, кем же был тот самый таинственный сообщник лорда Митчелла, в существовании которого так уверен и Томас, и Велдон. И каким боком этот сообщник относится к Джессике. Я не сомневалась, что последняя — обычная аферистка. Красивая и удачливая. Но зачем она полезла в столь опасные дебри? Мне кажется, прежде Джессике ни разу не приходилось убивать. Если бы она могла с легкостью и без угрызений совести расправиться с человеком, то и Томас, и Велдон были бы уже мертвы. Как говорится, нет человека — нет проблемы. Так Джессика обезопасила бы себя от множества проблем. Она ведь прекрасно понимает, что теперь Томас из кожи вон вылезет, но постарается ее найти. Но нет, вместо этого она начинает городить какой-то огород из колдовских куколок, которые, как оказалось, крайне ненадежны. Не говорю уж о том, насколько легко их оказалось найти.

Хм-м… Я задумчиво нахмурилась. А уж не в этом ли заключалась настоящая цель Джессики? Вдруг она засунула эту проклятую вещь под кровать Томаса для того, чтобы он нашел ее и понял, что его невеста — совсем не та, за кого себя выдает?

И какой же из всего этого следует вывод? Я немного подумала, а потом с раздражением фыркнула. Демоны, понятия не имею! Первым приходит на ум то, что Джессика решила шантажировать неведомого сообщника лорда Митчелла, сообразив, что стрясет с него намного больше денег. Но что-то пошло не так, и ей пришлось спасаться бегством, по пути раскидав куколок как подсказки для Томаса. Мол, смотри, дорогой, твоя невеста — колдунья. И рой давай в этом направлении!

А кто так рьяно принялся разыскивать Джессику? Ну, помимо Томаса?

Ответ пришел сам собою. Генри! Именно он отчаянно пытался найти девушку! И именно он прятался в библиотеке, то есть, скорее всего, он и убил Уолтера, прежнего сообщника Джессики! Словно заметал следы и избавлялся от ненужных свидетелей.

Неужели Генри является сообщником лорда Митчелла? От этой мысли меня бросило в ледяную дрожь. А ведь это могло бы многое объяснить. До своего повышения в дознаватели он служил в конном патруле, то бишь хорошо знал дно Бриастля. Томас сказал, что лорд Митчелл выбирал жертв из женщин, которые торговали своим телом на улицах столицы. Вряд ли сам лорд выходил на ночную опасную охоту. А вот патрульный вполне мог бы помочь ему в этом. А что насчет того дня, когда Томаса чуть не убили? Тот головорез, предпочитающий дешевые сигареты. Да я была более чем уверена, что это обычный наемник! Убийца, который работает за деньги и не испытывает никаких чувств к своим жертвам. Я была не в состоянии представить себе ситуацию, при которой этот верзила мог бы повстречаться с лордом. А вот Генри наверняка знает множество таких отморозков. Просто в силу специфики своей работы. И, как служащий в полиции, он наверняка следил за ходом расследования. Возможно, до него дошли слухи, что Томас до сих пор ищет сообщника. А там и Джессика появилась со своим смехотворным требованием денег. Правда, сразу же поняла, что не на того напала. Есть такая порода людей, которую смертельно опасно трогать. Будучи загнанными в угол, они превращаются в настоящих безумцев, способных лишь убивать и убивать.

От окна опять повеяло ночной свежестью. Я повыше подтянула одеяло. Ох, как-то мне не по себе от всех этих рассуждений! Тогда получается, что Джессика сбежала не потому, что хотела тем самым подставить Томаса, а потому, что искренне считала: ее жизни угрожает опасность. Вспомнить хотя бы то, что накануне светского приема Уолтер не видел ее. Он разговаривал с Генри, который и предложил ему попытку шантажа. Сам же полицейский дознаватель в этот момент прятался в потайной комнате и внимательно наблюдал за моей реакцией, видимо, желая выяснить, не знаю ли я о судьбе его истинной цели. Затем убил Уолтера и ловко сделал так, чтобы вина за это преступление пала на Томаса и Велдона. Таким образом он добился того, что теперь никто и никогда не поверит словам лорда Бейрила. Если даже Томас вычислит сообщника лорда Митчелла, то это ничем ему не поможет. Самому бы избежать эшафота.

Во всей этой стройной картине почти сложенной головоломки не хватало лишь одного кусочка. Интересно, а какую судьбу Генри предназначил для меня? Если бы он добился того, что в тот проклятый вечер меня отправили в тюрьму, то этот вопрос бы его больше не волновал. Потому как я бы благополучно избавила его от каких-либо забот, не сумев дожить и до рассвета. Но Томас каким-то чудом сумел вызвать своего друга, который воспользовался связями и забрал меня сюда, где в буквальном смысле слова вытащил из лап смерти.

Интересно, а насколько хорошо лечебница охраняется?

Это мысль пришла внезапно, и я вдруг по-настоящему испугалась. Если все так, и Генри жестокий убийца, то самым верным для него поступком будет убрать всех, даже случайных свидетелей. Он ведь понятия не имеет, как много мне рассказал Томас. Ну, или не рассказал — не суть важно. А следовательно, я представляю для него реальную опасность. Томас и Велдон в тюрьме, временно они не участвуют в расследовании и сами предстали в роли обвиняемых. Но к женщинам правосудие всегда было более милосердным. Вдруг кто-нибудь захочет выслушать и мою версию событий? Тогда для Генри главное — сделать так, чтобы я не заговорила и не внесла своим рассказом сумятицу в чужие умы.

Я чуть слышно перевела дыхание. От внезапно нахлынувшего ужаса мельчайшие волоски на моем теле встали дыбом. Казалось, будто жестокий убийца уже здесь, уже в моей комнате, ожидает только удобного момента для нападения.

Мой взгляд сам собою упал на окно. Почему от него так сильно дует? Как будто Джинни вообще его не закрыла. Но я помню, как она подходила и проверяла раму. А что, если…

Я гулко сглотнула вязкую от волнения и страх слюну. За плотной гардиной мне вдруг почудился мужской силуэт. Глубоко в уме я понимала, что это настоящая паранойя. Тут просто не могло быть чужого! Даже если предположить немыслимое, и Генри Дигенс умудрился каким-либо образом незаметно влезть в окно, то с какой стати ему выжидать так долго перед нападением? Или он ждет, когда я засну? Да ну, бред. Я сейчас практически не способна на сопротивление. Если бы он захотел меня убить — то давным-давно убил бы.

«Здесь никого нет!»

Я беззвучно прошептала эту фразу еще и еще раз. Но сама при этом упорно не отводила глаз от загадочной тени в углу. Нет, это просто невыносимо! Я не смогу заснуть, пока не встану и не проверю, что там такое. И потом, все равно было бы неплохо закрыть окно. Еще простудиться мне не хватало с моим-то везением.

Я осторожно села и опустила ноги на ледяной пол. Задумчиво измерила взглядом расстояние до окна. До сего момента я еще не пыталась пройтись по комнате самостоятельно. Боялась, что в самый неожиданный момент силы оставят меня, и я грохнусь в обморок. Вот будет забавно, если завтра утром Джинни обнаружит мое тело посередине комнаты. Мне придется очень постараться, чтобы объяснить свое поведение.

Но просто лечь спать я не могла. Я должна была, просто обязана встать, подойти к этому проклятому окну и проверить, что находится за гардиной! Без этого даже не стоит и пытаться заснуть.

И я смело встала. К моему удивлению, это получилось у меня сравнительно легко. На меня не накатил приступ дурноты, колени не подломились, и я не упала. Ну что же, теперь несколько шагов до окна — и потом сразу же назад, в теплую постельку.

Я быстро засеменила вперед, зачем-то прижимая к груди увесистую энциклопедию, чтение которой на ночь вызвало во мне столько неприятных рассуждений. Быстро достигла гардины, дернула ее в сторону, от излишнего усилия едва не сорвав с карниза, и удовлетворенно вздохнула. Как и следовало ожидать, никого.

— Нервы тебе лечить надо, Альберта, — пробурчала я, на всякий случай пощупав стену рукой.

И тут же насторожилась. Мне вдруг почудился приглушенный женский плач, который ветер принес из-за широкой щели между двумя оконными створками.

Я провела пальцем по раме, не имея ни малейшего желания открывать ее. Но почти сразу с возмущением вздохнула. Моя комната находится на втором этаже! Прямо под нею гладкая стена. Не думаю, что зловещий Генри Дигенс, которого я уже успела обвинить во всех грехах, сумеет бесшумно по ней забраться. И тем более он вряд ли будет подражать женскому голосу.

Я смело распахнула оконные створки, прежде положив энциклопедию на столик.

Тотчас же в комнату ворвался ветер, который разметал листы бумаги на моей кровати и бесцеремонно залез мне под ночную рубашку.

Я зябко поежилась, обхватив себя руками в безуспешной попытке согреться. Затем перегнулась через подоконник и напрягла зрение, вглядываясь в мрак ночи.

Я страшилась увидеть Генри, притаившегося около здания пансионата. Или, что еще страшнее, карабкающегося по отвесной стене подобно огромному мерзкому пауку-переростку. Но, хвала всем богам, ничего такого не было. Пансионат, а точнее сказать, лечебница для слишком нервных и впечатлительных пациенток из высшего света, был погружен в тишину и темноту.

Стоило мне только с облегчением перевести дыхание, как ветер опять принес женский всхлип. Совершенно очевидно: кто-то с упоением плакал, причем делал это совсем близко от меня!

Я повела головой из стороны в сторону, вглядываясь в соседние окна. Ага, в правом теплится слабый огонек. Видимо, моя соседка тоже не спит. Интересно, что ее настолько расстроило?

В памяти всплыли слова лорда Питера о том, что где-то рядом с моей комнатой находится палата матери Томаса. А вдруг это она рыдает? Вдруг ей сообщили о смерти сына, а меня об этом не удосужились поставить в известность, здраво рассудив, что, по сути, я не прихожусь ему ни родственницей, ни возлюбленной?

От столь страшной в своей правдоподобности мысли мне стало дурно. Приступ слабости накатил так резко, что я едва не сползла на пол. Благо, что вовремя успела схватиться за край подоконника. Колени затряслись, перед глазами все опасно потемнело.

Однако почти сразу я неимоверным усилием воли заставила себя успокоиться. Подожди пороть горячку, Альберта! Ты ничего не знаешь о причине, по которой твоя соседка плачет. Возможно, она вообще спит и видит дурной сон. А уже напридумывала себе ужасов.

А еще, скорее всего, она просто себя плохо чувствует. Например, неловко повернулась на кровати и упала. Сил встать или позвать на помощь не хватает, и все, что остается несчастной, негромко плакать, ожидая, когда наступит утро и ее обнаружат сиделки.

Я покачала головой. Ну вот, теперь я точно не усну, пока не выясню, что же такое происходит в соседней комнате. А то вдруг моей соседке действительно нужна помощь, а я предпочту сделать вид, будто ничего не слышала. Да сама же себя поедом съем, если на следующее утро обнаружится, что дело было серьезным.

Я тяжело вздохнула и посмотрела на такую далекую и желанную дверь. Значит, мне надо добраться до нее, выйти в коридор, пройти по нему несколько шагов до соседней палаты и постучаться. Казалось бы, легкая задача, но в моем нынешнем состоянии это подвигу подобно!

Однако пока у меня получалось находиться в вертикальном положении куда лучше, чем я ожидала. И я решила рискнуть. В конце концов, если упаду, то на шум прибежит какая-нибудь сиделка. Ну поругают меня за нарушение режима. Не побьют ведь. И вообще, я сейчас нахожусь в таком заведении, где вроде как по определению надлежит поступать странно и нелогично!

Успокоив себя такими размышлениями, я медленно и очень осторожно отправилась к двери, прежде подхватив со спинки стула халат и туго перепоясавшись. А вот тапочки не стала искать. Боюсь, они сейчас очень далеко под кроватью, и я прекрасно понимала, что если опущусь на колени и полезу под нее, то самостоятельно встать почти наверняка не сумею.

Шлепки босых ног удивительно гулко отдавались в тишине спящей лечебницы. Выйдя из комнаты, я даже остановилась, надеясь, что сейчас на шум кто-нибудь прибежит, кому я с чистой совестью сумею перепоручить свою задачу. Но вокруг по-прежнему было очень тихо, и я с негромким полустоном-полувздохом отправилась к заветной цели путешествия.

Добравшись наконец-то до заветной двери, я негромко постучалась. Замерла в тревожном ожидании — не выругаются ли на меня из-за закрытой двери и не предложат ли убираться ко всем демонам.

Но спустя несколько секунд тихий печальный женский голос сказал:

— Входите, пожалуйста.

Я с замиранием сердца от собственной дерзости открыла дверь, за которой скрывалась плохо освещенная комната — полная копия моей. Скудная, но аккуратная обстановка, правда, книг тут было на порядок больше. Они громоздились непреодолимыми преградами на полу, возвышались горами на столе, даже стояли на подоконнике.

— Извините, что беспокою вас в столь поздний час, — тут же затараторила я, еще не видя ту, которая обитала в этой комнате. — Но я слышала, что вы плакали, и хотела спросить, не нужна ли вам помощь.

— Помощь? — с грустной иронией вопросила женщина. — Не думаю, что вы можете мне чем-нибудь помочь, милая девушка.

Я с некоторым облегчением вздохнула и сделала было шаг назад, собираясь выйти. Не очень-то хотелось, если честно. В таком случае я с огромным удовольствием вернусь к себе и наконец-то лягу спать, убедившись, что рядом никто не рыдает от боли.

— Но было бы очень невежливо выставить вас прочь без объяснений, — торопливо продолжила женщина, испугавшись, что я и в самом деле уйду. — Заходите. Час поздний, но я буду рада побеседовать с вами.

Говоря откровенно, я бы с куда большим удовольствием вернулась к себе. Время действительно было не совсем подходящим для визитов. К тому же недолгая прогулка по коридору вымотала меня. Нет, пока я не собиралась падать в обморок от потери сил. Но кто знает, насколько долго продлится мое хорошее самочувствие.

Однако отказываться я постеснялась. А то вдруг незнакомка опять расплачется, и тогда я буду чувствовать себя последней сволочью. Ладно, надеюсь, что визит вежливости не продлится долго. К тому же разговор поможет мне стереть неприятные воспоминания о жутковатом содержимом статей в энциклопедии.

И я вошла в комнату, после чего плотно прикрыла за собой дверь. С любопытством завертела головой по сторонам, выискивая, где же скрывается загадочная обитательница сей палаты.

— Я здесь, около окна, — милостиво уведомила она, без особых проблем поняв причины моего замешательства.

Я с удивлением подняла брови, увидев женщину. Теперь понятно, почему я не заметила ее в первые мгновения. Женщина стояла вплотную к стене, создавалось такое чувство, будто она пыталась спрятаться от меня за гардиной.

— Извините, обычно люди пугаются, когда видят меня, — проговорила она и сделала робкий шаг вперед, представ перед моими глазами.

Пугаются? Я недоуменно хмыкнула. И что же их пугает, хотелось бы знать?

Передо мной стояла миловидная и стройная женщина лет пятидесяти, возможно, чуть младше, возможно — значительно старше. Было видно, что она любит и умеет ухаживать за собой, поэтому возраст ее угадать не представлялось возможным. Даже мешковатая ночная рубаха не могла скрыть все еще высокую грудь, тонкую талию и полное отсутствие и намека на лишний вес. Несмотря на поздний час, волосы незнакомки были убраны в строгий пучок, а на лице я заметила легкий макияж, будто она еще не умывалась перед сном.

«Или словно собиралась лечь спать накрашенной».

Однако я тут же выкинула эту мысль из головы. Да ну, глупости какие. К чему такие сложности?

Я еще раз внимательно оглядела женщину с ног до головы и обратно. Ничего не понимаю! И что в ее облике должно меня напугать?

— После недавнего несчастного случая я оказалась обезображенной, — еще более печально продолжила женщина, словно нехотя подойдя ко мне еще ближе.

Мои брови все выше и выше поднимались на лоб. Да о чем она вообще говорит? Ничего не понимаю! Или шрамы не на ее лице, а на теле?

И я опустила глаза, уставившись на длинные холеные пальцы с аккуратным маникюром. Да нет, руки как руки. Намекает на ноги? Но почему тогда каждый, кто видит ее, должен пугаться? Или эта загадочная дама первому встречному демонстрирует, что у нее под подолом платья?

Я поморщилась от этой фразы. Грубо и двусмысленно получилось. Впрочем, ладно. Попробую спросить напрямик, о чем вообще речь.

— Простите, но я не совсем понимаю, о чем вы, — вежливо проговорила я.

По губам незнакомки промелькнула быстрая довольная усмешка, будто ей искренне польстило мое удивление. Но почти сразу она демонстративно вздохнула и недовольно поджала губы.

— Неужели вы не видите? — жеманно протянула она. — Вот!

После чего шагнула так, что оказалась прямо под магической искрой, свет которой падал ей на лицо. Повернулась ко мне боком и осторожно отвела в сторону несколько локонов темных завитых волос.

Я прищурилась. А, так она об этом крошечном пятнышке давно зажившего ожога говорит? Но я, право слово, не понимаю, кто и почему должен пугаться этого. Если бы она мне специально не показала — то я бы ни за что не нашла эту маленькую отметину.

— Мое лицо прежде было безупречным, — с нескрываемой горечью протянула женщина. — Я считалась красавицей! О, мужчины падали к моим ногам, предлагая все на свете за одну мою улыбку. Даже само время словно щадило меня, не оставляя морщин на лице и седины в волосах. Но все переменилось в один жуткий момент. Я стала жертвой предательства. Предательства от самого родного и близкого человека!

Я ощутила, как в моей голове забрезжило некое подобие догадки. Сдается, я знаю, кто передо мной. Правда, не понимаю, о каком предательстве леди Патрисия говорит. А в том, что передо мной мать Томаса, я уже почти не сомневалась. Стоит заметить, целители совершили настоящее чудо! По рассказу Томаса я поняла, что его мать пострадала гораздо сильнее.

— Мой сын, моя кровинка, моя единственная надежда и отрада в жизни! — Незнакомка патетично вздохнула и промокнула абсолютно сухие глаза краешком носового платка, который с небывалой ловкостью выудила из рукава ночной рубахи. Причем сделала это очень аккуратно, не желая испортить макияж. Затем судорожно перевела дыхание и трагическим шепотом выдохнула: — Это он сделал со мной!

Я скептически кашлянула. Н-да, чем дальше в лес — тем упитаннее оборотни, как говорится. В устах Томаса эта история звучала совсем иначе. И кто из них врет, хотелось бы знать? Если честно, не думаю, что он. Его слова подтвердила Анабель, а ей ни к чему очернять себя таким подлым и преступным деянием.

И вообще, если честно, не нравилась мне мать Томаса. Вот не нравилась — и все тут. Бывает такое чувство антипатии, которое возникает с первых же минут знакомства и трудно объяснимо. По крайней мере, логически. Вроде бы, она мне еще ничего дурного не сделала. Вроде бы, ведет себя достаточно мило и приветливо. Не кричит, не хамит, не лезет в драку. Даже напротив: голос тихий, глаза заплаканные, личико обиженное. Но у меня такое ощущение, будто я смотрю тщательно отрепетированный спектакль, в котором играет одна-единственная талантливая и очень самовлюбленная актриса.

— Ваш сын обжег вас? — спросила я, заметив, что леди Патрисия внимательно смотрит на меня, ожидая моей реакции на свое сообщение.

— Нет, он поступил намного хуже, — все тем же мрачным обвиняющим шепотом продолжила она. — Он отправил мне письмо, в котором было особое заклинание. Когда я открыла конверт, то прогремел взрыв. Я могла лишиться зрения, да что там — самой жизни! Но по счастливой случайности потеряла лишь красоту.

И судорожно вздохнула, опять очень осторожно приложив носовой платок к глазам. Чуть слышно добавила:

— Хотя разве это жизнь!

По всей видимости, леди Патрисия ожидала, что я кинусь уверять ее в обратном. Дескать, ее красота так и осталась при ней, а ее сын, несомненно, жестокий отвратительный мерзавец.

Но я собиралась досконально разобраться в столь непонятной ситуации. Я уже поняла, что у Томаса весьма непростые отношения с отцом. Получается, с матерью он тоже не в ладах. Но почему? Она ведь должна понимать, что он не виноват в произошедшем несчастье. К тому же леди Патрисия достаточно легко отделалась. О каких уродствах она говорит? Едва заметный шрам от ожога, расположенный в таком месте, где постороннему его ну очень проблематично заметить, вряд ли тянет на всемирную трагедию. Да, неприятно, да, леди Патрисия наверняка сильно испугалась, когда в ее руках взорвался конверт. Но, во-первых, она сама в некотором роде виновата. Спрашивается, кто просил ее проверять чужую корреспонденцию? Вообще-то, в приличном обществе чтение чужих писем отнюдь не приветствуется. А во-вторых, это же не Томас отправил ей эту гадость. Я видела его глаза, когда он разговаривал с Анабель. Не сомневаюсь, что он до сих пор очень переживает из-за всего случившегося и винит себя. Такие эмоции невозможно сыграть. Ну а, в-третьих, если рассудить здраво, то все завершилось более-менее благополучно. Никто не погиб, никто не пострадал. Казалось бы, забудь — и живи счастливо дальше.

Но леди Патрисия продолжает и продолжает в своих думах возвращаться к тому моменту. Не зря ведь ее поместили в лечебницу. Выходит, она действительно пострадала, пусть не физически, но психически.

К тому же оставалась пусть крохотная, но вероятность того, что передо мной не мать Томаса, а какая-нибудь другая женщина с похожей историей. Ведь мы так и не представились друг другу. Поэтому я решила не торопиться с выражением своего мнения насчет всего произошедшего, а продолжить расспросы.

— Да что вы говорите?! — с нарочитой патетикой воскликнула я.

Леди Патрисия тут же расплылась в широкой улыбке, польщенная моим неподдельным возмущением. Правда, тут же опомнилась и торопливо натянула на лицо прежнюю маску несправедливо оскорбленной добродетели.

— Ваш сын совершил такую подлость? — продолжила я сотрясать воздух гневными фразами. — Да как он посмел! Низкий, отвратительный, бесчеловечный тип! Самое настоящее чудовище!

— Да, вы правы, — жалобным голосочком подтвердила женщина и наконец-то широким приглашающим жестом указала мне на стул, позволив тем самым сесть.

Я поторопилась воспользоваться ее разрешением и преданно уставилась на леди Патрисию снизу вверх.

— Мой сын — чудовище, — протянула она и, в свою очередь, опустилась на краешек заправленной постели. Неестественно выпрямилась, положила на плотно сомкнутые колени сжатые в кулаки руки. Жеманно вздохнула и продолжила, торопясь излить мне душу: — Вы, наверное, слышали о моем сыне. Я говорю про лорда Томаса Бейрила. А я, как вы понимаете, его мать, леди Патрисия Бейрил.

— О, неужели? — ради порядка удивилась я, немедленно сделав очередную мысленную пометку.

Ага, стало быть, мои предположения подтвердились. Передо мной действительно мать Томаса, которая по какой-то непонятной причине винит во всех бедах своего сына.

— Мой сын имеет определенный вес в обществе, — с легкой ноткой гордости заявила леди Патрисия. — Он является правой рукой лорда Роберта Гиля, который возглавляет Тайную Канцелярию. Но на самом деле этот пропойца даже свою дочурку контролировать не в силах. Поэтому порядок в нашей стране и столице — суть вопрос ответственности Томаса. И некоторое время я искренне радовалась этому, считая, что он достиг небывалых высот в обществе. Однако вскоре мне пришлось переменить свое мнение.

Я слушала леди Патрисию, от напряжения почти не дыша. Безумно интересно, какие же тайны своего сына она мне поведает!

— Дело в том, что власть и деньги развращают людей, — холодно обронила леди Патрисия. — А у моего сына в избытке и первого, и второго. Видите ли, милочка, по долгу службы он вынужден расследовать самые мерзкие и отвратительные злодеяния. При этом ему приходится перенимать образ жизни и мыслей преступника. Это озлобило и ожесточило его. Прежде милый и домашний, он начал дерзить мне. Мы все чаще и чаще ссорились.

Я в последний момент удержала язвительное замечание, так и рвущееся с кончика языка. Сдается, я понимаю, в чем заключалась причина ссор Томаса с матерью. Судя по тем обстоятельствам, при которых она получила свой ожог, леди Патрисия — та еще любительница порыться в чужих письмах. А Томаса это вряд ли устраивало, особенно если учесть, что зачастую в его корреспонденции речь велась о секретных делах, которые не стоит знать посторонним, пусть даже эта самая посторонняя — родная мать. Надо уметь отделять мух от котлет, личное от рабочего. И я была почти уверена в том, что леди Патрисия не сумела смириться с таким поведением Томаса. Наверняка, по ее мнению, мать должна быть вне подобных категорий.

— А потом он получил наследство, — обронила леди Патрисия. — Очень крупное наследство. В один миг стал одним из богатейших людей страны и при желании мог оставить службу.

— Вот как, — вежливо проговорила я, понимая, что должна демонстрировать интерес к разговору, если хочу услышать суть.

— Да, я понимаю, это было его право: не делиться с моим мужем и, соответственно, своим отцом, — раздраженно фыркнула леди Патрисия. Криво улыбнулась. — Говоря откровенно, я бы и сама этому пропойце и медного гроша не дала. К тому моменту мы уже не жили вместе. Грегор слишком много пил, слишком много играл и слишком мало выигрывал. Мне надоело постоянно закладывать свои драгоценности, а потом и вовсе продавать, поэтому я переехала в дом Томаса. Естественно, о разводе речи не шло. В наших кругах это не принято. Но Томас милостиво дал понять всем кредиторам Грегора, что теперь долги старшего лорда Бейрила — забота только этого самого лорда. Ни сам Томас, ни я не будем иметь в дальнейшем ни малейшего отношения к этим проблемам.

— По-моему, очень разумно, — не удержалась я от очередного замечания.

— Я и говорю, что не имела ничего против такого решения Томаса, — холодно сказала леди Патрисия. — Но он не поделился даже со мной! Лишь выкупил из ломбарда фамильное кольцо, подаренное мне еще свекровью на помолвку. Сказал, что хотел бы оставить эту вещь в семье. И оставил. Себе, а не отдал его мне! И что насчет остальных моих драгоценностей? Он не сделал ни малейшей попытки вернуть их мне! А когда я мягко намекнула ему, что так любящие дети не поступают, то лишь рассмеялся. После чего проговорил, что, мол, это было моим решением — заложить драгоценности. И даже имел наглость сообщить, что не намерен давать мне денег впредь. Точнее, даже не так. Когда он сказал, каким будет размер моего ежемесячного содержания, то я расплакалась прямо в его присутствии. Это… Это было просто издевательством! На эти деньги я могла бы купить всего одно платье, возможно, два, если портниха сделала бы мне скидку. Но не больше!

И леди Патрисия, пылая от негодования, выпрямилась еще сильнее, хотя это казалось практически невозможным. На ее бледных щеках пурпурно заалел румянец возмущения.

— И что в этом такого? — осторожно поинтересовалась я, как-то сразу же запутавшись во всех этих платьях.

Спрашивается, зачем леди Патрисии больше двух новых нарядов за месяц? Например, мой гардероб весьма скромен, но мне хватает. Помогают разные аксессуары. Там платок накинешь, тут брошь приколешь. Глядишь — и уже что-то новое получилось. Что поделать, если финансы моей семьи весьма ограниченны.

— Как — что такое?! — Леди Патрисия даже утратила свою аристократическую невозмутимость и всплеснула руками, явно не ожидая от меня такого вопроса. — А званые вечера? Я же не могу ходить в одном и том же платье на несколько приемов! Меня подруги засмеют! А Томас сказал, что, по его мнению, двух выходов в свет за один месяц — более чем достаточно. И вообще, мол, ему не нравится, что я в последнее время так сблизилась с леди Джоанной. Как будто не понимал, что с родственниками таких людей, как лорд Роберт Гиль, надо водить дружбу. И очень близкую дружбу. Впрочем, к семье Роберта у него вообще весьма предвзятое отношение. Он даже имел наглость обвинить бедняжку Анабель в том, что натворил сам.

Я не удержалась и все-таки хмыкнула. Ага, вот, значит, как. Получается, по извращенной логике леди Патрисии в произошедшей трагедии виновата не дочь лорда Роберта, а ее сын. И все неверие проистекает из тех фактов, что Томас отказался покупать ей больше двух нарядов в месяц, а Анабель — дочь слишком влиятельного человека.

Леди Патрисия посмотрела на меня с нескрываемым подозрением, и я, опомнившись, вернула лицу соответствующее случаю выражение — нечто среднее между сочувствием и изумленным негодованием.

Жесткая складка, залегшая было между бровями женщины, разгладилась. Она позволила себе немного ссутулиться и чуть мягче проронила:

— В общем, как вы видите, мой сын — чудовище. Видимо, ему настолько надоели мои жалобы на постоянное затворничество, что он решил вопрос радикально. Сделал так, чтобы у меня и мысли больше не возникло о посещении светских приемов. К чему мне это теперь, когда я обезображена? Потом вовсе запер меня здесь. Думаю, ему надоело выслушивать мои жалобы. А скорее всего, испугался, что столь отвратительная история станет достоянием общественности, и его предадут всеобщему порицанию.

И протяжно всхлипнула.

Я кашлянула, пытаясь таким образом скрыть смешок. Томас боится порицания? Ну вот теперь я совершенно уверена, что леди Патрисия или нагло лжет, или, что еще страшнее, свято верит в такую интерпретацию событий. Нарисовала в своем воображении картину, которая имеет очень мало общего с настоящими событиями. Но ей выгодно выглядеть в глазах окружающих невинной жертвой, поэтому она будет до последнего отстаивать свою версию.

— Да, ужасная история, — сухо подтвердила я, не имея ни малейшего желания вступать в споры с этой женщиной. Все равно я вряд ли сумею ее в чем-либо переубедить.

По-моему, Томас был не так уж и неправ, когда отправил мать в лечебницу. Все-таки есть в ней что-то не совсем нормальное.

— А теперь, если вы позволите… — начала я и приподнялась со стула, намереваясь покинуть комнату и вернуться к себе.

По-моему, информации мне на сегодня более чем достаточно. Пойду, пожалуй, я отсюда. А то ведь точно не сдержусь и выскажу леди Патрисии парочку «ласковых». Да, теперь я совершенно не удивляюсь тому, что у Томаса настолько тяжелый характер. С такими-то родственниками вообще удивительно, что он еще не кидается с кулаками на прохожих. Что отец, что мать — те еще личности.

Лицо Патрисии исказила гримаса досады. Она явно не желала так быстро расстаться с благодарным слушателем в моем лице. Видимо, знатная дама страдала от одиночества. Вряд ли сиделки имели возможность долго беседовать с ней, поскольку у них и без того забот хватало. Поэтому женщина так обрадовалась, когда я постучалась в ее комнату.

— Но я отомстила сыну! — выпалила она на одном дыхании, испугавшись, что я уйду, и желая привлечь мое внимание чем-нибудь неожиданным.

Я чуть не подавилась. Ого! Вот это новость так новость! Любопытно, и как же именно леди Патрисия отомстила своему сыну?

Я прекрасно понимала, что стоит мне выказать чуть больше интереса, и леди Патрисия вряд ли будет продолжать. Испугается, что сболтнула больше положенного, и постарается замять тему. Поэтому я вскинула брови, выказывая несколько отстраненное удивление, и выразительно посмотрела на дверь.

— Простите, время позднее… — прохладно проговорила я, больше всего на свете опасаясь того, что леди Патрисия согласится со мной и любезно распрощается.

В моей душе сейчас кипела настоящая буря эмоций. Хотелось подскочить к этой высокомерной аристократке, думающей не о благе сына, а лишь о том, сколько нарядов можно купить в месяц, с силой схватить ее за плечи и как следует встряхнуть. Но я постаралась не выдать свои настоящие чувства ни словом, ни жестом, ни случайным взглядом.

— Я отомстила сыну, — чуть громче повторила леди Патрисия, как будто сомневалась, что в первый раз я расслышала ее. — Я наняла девицу, которая должна показать ему, как низко и подло он поступил с матерью.

Мой рот сам собой округлился в немом «о». Она про Джессику? Но подождите, Уолтер при проведении ритуала некромантии сказал, что ее нанял Грегор, отец Томаса. Неужели мертвецы умеют лгать? Странно, до сего момента я была уверена, что это невозможно!

«Скорее всего, Уолтер просто верил, что говорит правду, — пробурчал внутренний голос. — К чему Джессике посвящать его в подробности дела? Настоящие профессионалы, неважно, идет ли речь о наемных убийцах или о аферистах, выдадут имя своего заказчика лишь в крайнем случае. Именно поэтому их так ценят. Наверняка бедняга секретарь сам дошел в своих рассуждениях до имени отца Томаса. А Джессика не стала его разубеждать, чем косвенно подтвердила его выводы. Вот и все».

— Я умею ждать, — зловеще прошептала леди Патрисия. — Как говорится, месть — это блюдо, которое необходимо подавать холодным. Можно натворить много бед на горячую голову и прежде всего навредить себе, а не своему обидчику. Поэтому прежде я продумала план. Затем нашла девицу, известную в определенных кругах колдунью. И попросила ее свести Томаса с ума. Вот ирония судьбы! Он запер меня в этой лечебнице, поэтому я хотела, чтобы он хлебнул из этой же миски полной ложкой. Сам прошел через унижения, которые уготовил для меня.

— Если бы вашего сына признали умалишенным, то ему по суду назначили бы опекуна, — медленно проговорила я и замолчала, ожидая, что леди Патрисия скажет дальше.

— Да, и этим опекуном стал бы мой муж. — Леди Патрисия кивнула с лихорадочным блеском глаз. Затараторила: — Не могу сказать, что я в восторге от своего супруга. Но он очень легко относится к деньгам. Когда они у него водятся, конечно. Не сомневаюсь, что он бы щедро поделился со мной свалившимся на голову состоянием, когда бы узнал, что именно благодаря мне разбогател.

Я мысленно зааплодировала Джессике. А верткая девица, ничего не скажешь! Получается, рыжую аферистку наняла леди Патрисия, но она не упустила удобного случая и заодно решила стрясти денег и с лорда Грегора Бейрила.

Правда, в этой истории имелись две серьезные нестыковки. Во-первых, Джессика познакомилась с Уолтером гораздо раньше, чем леди Патрисия пострадала от взрыва. А во-вторых, как я успела узнать, в лечебнице крайне не одобряются посещения больных посторонними лицами. Только родственникам разрешены краткие визиты. Отсюда следует вопрос: как же леди Патрисия умудрилась обойти это ограничение? Неужели вступила в сговор с какой-нибудь сиделкой? Нет, бред! Все девушки, с которыми я познакомилась здесь, искренне ценили свои места и вряд ли пошли бы на столь значительное нарушение.

«Есть объяснение намного проще, — вдруг осознала я. — Все это было затеяно намного раньше того момента, когда леди Патрисия попала сюда. Все ее слова насчет обиды из-за взрыва — ложь. Леди Патрисия прекрасно знает, что не Томас виновен в том происшествии. Ей просто надоело, что сын строго контролировал все ее расходы. Захотелось прежней легкой беззаботной жизни, которую она вела, когда у ее мужа водились деньги. Теперь понятны все временные нестыковки, которые имелись в моих рассуждениях. Джессика начала действовать еще до разрыва помолвки Томаса и Анабель. И все шло хорошо до поры до времени. Но что же заставило ее так резко переключиться с процесса выставления Томаса безумцем на расследование убийств лорда Митчелла? Это все еще остается загадкой!»

— Правда, я все замечательно продумала? — требовательно спросила у меня леди Патрисия и до побелевших костяшек стиснула руки, которые держала на коленях перед собой.

О, как я хотела высказать в лицо этой так называемой дамы из высшего света все, что думаю о ней! Сказать ей, что она лживая, лицемерная тварь, которая думает лишь о собственном благе! Но вместо этого я лишь с трудом поднялась на ноги. С величайшим презрением посмотрела на леди Патрисию, которая наблюдала за моими действиями с нескрываемым удивлением, не понимая, что за муха меня укусила.

— Самая большая ваша проблема не в шраме, оставшемся после взрыва, — холодно обронила я, глядя на нее в упор. — Самая большая ваша проблема в том, что у вас обезображена душа.

После чего величаво отправилась к дверям, изо всех сил стараясь передвигать ногами как можно быстрее.

Леди Патрисия не проронила ни слова все то время, пока я медленно ковыляла к дверям. И лишь после того как я выскользнула в коридор, с нескрываемой ненавистью прошипела мне в спину:

— Все равно Томас сам виноват! Мог бы и поделиться с родителями!

* * *

Утром меня почтил визитом сам лорд Питер. Он вошел в мою комнату, когда я сидела за столом, невыспавшаяся после бурной ночи, и мрачно ковырялась ложкой в густой склизкой овсянке, не испытывая ни малейшего аппетита.

— Доброе утро, Альберта! — громко воскликнул он, появляясь на пороге с широкой улыбкой.

Я хмуро посмотрела на него, не испытывая и малейшей толики его воодушевления. Как и обычно, лорд Питер был одет в белоснежный накрахмаленный халат поверх безупречно чистой темной рубашки и узких штанов.

— Мне передали, что у вас была крайне насыщенная на события ночь, — продолжил он, подошел ближе и скрестил на груди руки.

— В стенах этой лечебницы ничто не способно укрыться от вашего внимания, — измученно пошутила я.

— Да, это так, — с легкой ноткой гордости подтвердил лорд Питер. — Ну как, познакомились с леди Патрисией?

— О да. — Я выразительно передернула плечами, вспомнив недавний разговор с матерью Томаса.

— Судя по всему, вас не привела в восторг предполагаемая свекровь, — прозорливо заметил лорд Питер.

— Ах, оставьте! — Я с раздражением отодвинула в сторону тарелку, поскольку все равно не желала есть эту размазню. — Вы прекрасно знаете, что я не невеста Томаса, а всего лишь была вынуждена играть эту роль.

— Я-то знаю, — с какой-то странной интонацией проговорил лорд Питер. — Но абсолютное большинство об этом не догадывается. Даже в моей лечебнице вы записаны под именем Джессики Миртон.

Я продолжала глядеть на лорда Питера, поскольку понятия не имела, куда он клонит.

— Заметьте, какая ирония судьбы. — Лорд покачал головой. — Насколько удивительно созвучна фамилия этой авантюристки и название местечка, из которого вы приехали!

— Вы намекаете на то… — вспыхнула было я, почувствовав в словах лорда Питера скрытую издевку.

— Нет, я ни на что не намекаю, — тут же пошел он на попятную. — Просто удивляюсь такому совпадению. В который раз убеждаюсь, что если у богов имеется чувство юмора, то весьма извращенное.

И замолчал, будто решил, что сказал достаточно.

— К чему вы клоните? — прямо спросила я, устав от всех этих намеков и недомолвок.

— Вы ведь умная девушка, Альберта. — Лорд Питер словно нехотя отлепился от стены и неторопливо прошелся по моей небольшой, в сущности, комнате. Остановился напротив меня и продолжил: — Я наблюдал за вами эти дни. Вы удивительно быстро восстановились. Любая другая на вашем месте еще с месяц лежала бы пластом. Но еще больше меня восхитило то, как вы вчера разговорили леди Патрисию.

— А вы слышали это? — потрясенно переспросила я.

— Как я уже сказал, я слышу все, что происходит в стенах этой лечебницы, — с усмешкой проговорил лорд Питер.

Я невольно огляделась по сторонам. На что он намекает? Неужели в каждой палате находится какое-нибудь подслушивающее заклинание? Какое счастье, что я не имею привычки разговаривать вслух!

— И что вы думаете про откровения леди Патрисии? — поинтересовалась я.

— Они не стали для меня чем-то из ряда вон выходящим, — лаконично ответил лорд Питер. — Я догадывался об этом уже давно. Куда интереснее мне то, что вы думаете о ее рассказе.

— Она наняла Джессику задолго до того, как произошел тот несчастный случай, — выпалила я на одном дыхании, осознав, что больше не в силах держать это в тайне.

Лорд Питер чуть заметно приподнял левую бровь в знак легкого изумления, и я поторопилась выложить ему все свои соображения. И про невозможность нанять кого-либо, будучи в лечебнице, и про знакомство Уолтера с Джессикой, которое произошло до разрыва помолвки Томаса и Анабель.

— Неплохо, — обронил лорд Питер, внимательно меня выслушав, и я немедленно раздулась от гордости от столь незамысловатой похвальбы.

— А что вы думаете о Генри Дигенсе, который вроде как убил Уолтера? — продолжил свои расспросы доктор, задумчиво потерев подбородок.

— Я считаю, что он был сообщником лорда Митчелла, — прямо сказала я.

— Обоснуйте, — попросил лорд Питер, придвинул второй стул к столу, за которым я расположилась, и сел.

Я вздохнула, собираясь с мыслями. И принялась медленно и рассудительно пересказывать доктору все то, до чего дошла в рассуждениях прошлой бессонной ночью.

— Значит, вы считаете, что Генри Дигенс в настоящий момент охотится за Джессикой, — резюмировал мой рассказ лорд Питер. Усмехнулся: — Я имею в виду, конечно, настоящую Джессику.

— Это же очевидно! — Я всплеснула руками. — Она наверняка явилась к нему накануне своего исчезновения. Попыталась его шантажировать своей догадкой. И тот пригрозил убить ее. Куда Джессика исчезла? Почему она не отправилась к Уолтеру, с которым тоже была помолвлена? Почему сбежала, хотя до получения денег от лорда Грегора и леди Патрисии оставалось всего ничего?

— А вы не думали, что Генри мог убить Джессику? — обронил лорд Питер.

Я замерла от неожиданности. Ох, а это мне как-то не приходило в голову.

Скорее всего, тем днем, который напрочь выпал из памяти Томаса, он сопровождал Джессику к Генри. Как я успела убедиться, Джессика, если это ее настоящее, конечно, имя, весьма осторожная особа. Она ни за что не сунулась бы к предполагаемому убийце одна, без чьей-либо поддержки. И Томас подходил на эту роль лучше всего. И потом, он ведь был с нею, когда они заявились за документами в дом Велдона. Судя по свидетельству Раяны, Томас тогда отличался весьма странным поведением и не узнавал никого из знакомых. Скорее всего, находился под действием какого-нибудь подчиняющего волю заклинания.

Однако в момент встречи что-то пошло не так. Генри тоже пришел не один. Стоит вспомнить того верзилу, любителя дешевых сигар. Он напал на Томаса, тот отчаянно защищался. Джессика, воспользовавшись удобным случаем, сбежала…

Или не сбежала. Генри ведь мог и убить ее, пока Томас боролся за свою жизнь с наемником. Тогда понятно, почему он имел наглость явиться в дом лорда Бейрила. Точно знал, что Джессики уже нет в живых, и Томасу придется попотеть, доказывая, что он не имеет никакого отношения к ее исчезновению. Лучшая защита — это нападение. После того как Генри озвучил версию об убийстве Джессики, теряли всяческий смысл все слова Томаса о том, что истинный злодей — это Генри. Любой бы решил, что таким образом лорд Бейрил пытается защитить себя и очернить слишком рьяного полицейского.

— Если Джессика погибла, то Томас обречен, — чуть слышно выдохнула я. — Только она может подтвердить то, что настоящий убийца — именно Генри. Иначе Томасу и Велдону придется отвечать за чужое преступление, которое они не совершали.

— Я думаю, что она жива, — неожиданно проговорил лорд Питер.

Я со слабой надеждой посмотрела на него.

— Почему?

— Если бы Генри расправился с ней, то предпочел бы залечь на дно, а не рвался бы в бой с обвинениями Томаса, — продолжил доктор. — Безрассудные убийцы обычно быстро попадаются в руки правосудия. А ему хватило выдержки остаться в тени даже после поимки лорда Митчелла. Если бы он ударился тогда в панику — то его история закончилась бы уже тогда. Зачем он явился к Томасу? Желал проверить, не спряталась ли Джессика у своего жениха. Ну и прощупывал почву, так сказать. Проверял, сколь много помнит Томас.

— И вы называете это не безрассудством? — со скепсисом возразила я. — А если бы Томас не потерял память?

— Значит, Генри был уверен, что Томас его не вспомнит. — Лорд Питер пожал плечами. — В любом случае, без магии не обошлось. Ведь не стоит забывать, что Генри каким-то образом обманул дар Томаса, и тот не увидел при прикосновении, насколько страшное прошлое хранит этот человек.

— А это возможно? — удивилась я.

Если честно, этот момент не давал мне покоя больше остального. Как, ну как Генри сумел это провернуть? Томас ведь просканировал его, но не увидел ничего подозрительного!

Кстати, раз уж зашла про это речь, то Томас не увидел и сообщника лорда Митчелла в воспоминаниях последнего. Иначе бы Генри не удалось так долго сохранять свою личность в тайне от остальных.

— Не знаю, — честно признался лорд Питер после недолгой паузы. — Никогда не слышал ни о чем подобном, но… Как говорится, никогда и ни в чем нельзя быть уверенным наверняка.

— И что вы предлагаете? — поинтересовалась я, все еще не понимая, зачем доктор вообще завел этот разговор.

— Конечно же, я предлагаю спасти Томаса. — Лорд Питер показал в широкой улыбке все свои белоснежные зубы.

Я заинтересованно ожидала продолжения. И каким же образом он хочет это сделать?

— Как вы уже наверняка поняли, есть всего два способа это сделать. — Лорд Питер нервно забарабанил по столешнице длинными изящными пальцами. — Первый: поймать Генри на поличном и продемонстрировать всем, что под личиной скромного дознавателя скрывается жестокий убийца. И второй: отыскать Джессику и заставить ее говорить. Но, увы, последняя действительно может быть мертва. Или же от испуга сбежала на другой конец страны. В общем, если бы это было так легко сделать — то Томас наверняка бы сделал это. Остается только одно…

И он сделал паузу, словно решил, что сказал достаточно.

— Вы предлагаете поймать Генри, — медленно протянула я, не зная, то ли ужасаться услышанному, то ли восхищаться.

Лорд Питер кивнул, не отводя от меня блестящих от внутреннего напряжения глаз.

— И я, стало быть, должна сыграть роль живца, — скорее утвердительно, чем вопросительно проговорила я.

Еще один кивок.

В комнате было тепло, даже жарко, однако я ощутила, как по позвоночнику ползет колючий холодок. Ох, как страшно-то! Не хочу я быть никаким живцом! Кто знает, чем может закончиться для меня эта охота.

— Вы, безусловно, вправе отказаться, — вкрадчиво сказал лорд Питер. — Но прежде рекомендую вам вспомнить, что, вообще-то, вы тоже являетесь одной из подозреваемых в деле об убийстве Уолтера Грейса. Я бы с превеликим удовольствием разрешил вам жить в лечебнице столько, сколько нужно. Но, увы, это вряд ли возможно. И дело не в том, что пребывание здесь стоит немалых денег. Рано или поздно, но сюда пожалуют полицейские. Тот же Генри Дигенс уже несколько раз связывался со мной по магическому эху и спрашивал о вашем самочувствии. Боюсь, скоро он явится лично. Но даже если у вас получится убедительно сыграть роль тяжело больной в первый раз, то во второй вам просто не поверят.

Я уныло кивнула. Ох, боюсь, моя песенка спета. Да, скорее всего, мне без особых проблем удастся доказать свою личность. Итрон не так уж далеко от столицы. И мать, и отец немедленно приедут, если узнают, в какую беду я угодила. Но тот факт, что на самом деле я Альберта Вейсон, а не Джессика Миртон, вряд ли мне поможет. Как ни крути, но меня нашли подле тела мертвого Уолтера при обстоятельствах, ясно говорящих о проведении ритуала некромантии. Томас уже в тюрьме и не в силах помочь мне. Выходит, надо брать свое спасение в собственные руки, иначе придется отвечать за преступления другого человека.

— И каков ваш план? — спросила я, уже понимая, что буду вынуждена согласиться с любой безумной задумкой лорда Питера.

* * *

Мимо окна кареты проплывали однообразные картины сельского пригорода Бриастля. Небо опять с самого утра хмурилось тучами, то и дело начинал накрапывать дождь, однако в полноценный ливень он так и не перешел.

Я зябко куталась в манто, некогда принадлежавшее Джессике и накинутое прямо поверх больничной рубахи, более всего напоминающей ночную сорочку. На ногах — обычные тапочки, в которых невозможно было пройти по нынешней слякоти и шага.

Но именно в таком виде я якобы совершила побег из лечебницы лорда Питера. Хвала богам, он хотя бы не заставил меня претворять его план в реальность и бежать на самом деле. Вместо этого лорд Питер должен был доставить меня в свой городской дом, где я переоденусь и отправлюсь в жилище Томаса. И останется только ждать.

Лорд Питер уверял меня, что дом лорда Бейрила будет именно тем местом, откуда Генри Дигенс начнет искать меня. Когда младший следователь узнает, что я сбежала из лечебницы, то наверняка придет в раж. Если он убил Джессику, то я оставалась единственной, кто знал, кем он является на самом деле. О Томасе и Велдоне ему можно было уже не беспокоиться, поскольку им вряд ли удастся избежать обвинений в убийстве. В первую очередь благодаря его стараниям.

Правда, я не совсем понимала, как именно попаду в жилище Томаса Бейрила. И для меня оставалось загадкой, почему лорд Питер так уверен, что Генри ринется меня искать именно там. Если бы я совершила настоящий побег, то дом Томаса был бы последним местом, где я попыталась бы укрыться. Просто по той причине, что именно там меня стали бы искать в первую очередь. Ну и потом, я не была уверена, что слуги вообще пустят меня на порог. С какой, собственно, стати? Они ведь в курсе, что я не являюсь невестой лорда Бейрила.

Карету сильно затрясло на размытой постоянными дождями дороге.

Я удивленно выглянула в окно. Странно, мы едем достаточно давно. По моим представлениям, уже должны были начаться городские улицы. Но ямы становятся все глубже и глубже.

Я украдкой покосилась на невозмутимого лорда Питера. Он сидел напротив меня, полностью погруженный в собственные мысли. Судя по тому, как он хмурил лоб, его раздумья нельзя было назвать приятными.

— Скоро, — почувствовав мой взгляд, обронил он, почти не разжимая губ. — Мы скоро приедем, Альберта. Потерпи немного.

Я едва заметно пожала плечами. Скоро так скоро. Я не помнила дорогу до лечебницы, поскольку была без сознания. Возможно, дорога от столицы до пансионата действительно настолько дурная. Лето в этом году выдалось на редкость дождливым.

Лорд Питер повернулся к окну и, по-моему, полностью забыл о моем существовании. По всему было видно, что он не настроен вести разговоры, поэтому я тяжело вздохнула и начала размышлять. Похоже, это стало моим излюбленным занятием за последние дни.

Итак, по задумке доктора, известие о моем побеге заставит Генри действовать. Он отправится в дом Томаса, где его будет ждать сам лорд Питер…

И опять я беспокойно заерзала на сиденье. Ох, не нравился мне этот план, очень не нравился! Не будем забывать, что Генри — полицейский дознаватель, несколько лет прослуживший в уличном патруле. То есть он наверняка не раз и не два сталкивался с такими ситуациями, когда на кону оказывалась его жизнь, и умеет реагировать на неприятные неожиданности. Очень сомневаюсь, что нам удастся застать его врасплох. А если и удастся — то он наверняка будет сражаться как бешеный зверь, прекрасно понимая, какая участь ему грозит в случае поимки.

Я еще раз украдкой окинула лорда внимательным взглядом. Интересно, умеет ли он драться? Что-то очень сомневаюсь в этом. Руки нежные, холеные, телосложение пусть и худощавое, но не жилистое и не мускулистое. В драке между ним и Генри я поставлю на последнего!

Теперь карета подпрыгивала так сильно, что я то и дело рисковала приложиться затылком о потолок. Дорога в последний раз обогнула невысокий пологий холм и вдруг нырнула во влажный сумрак темного хвойного леса.

Сразу же ощутимо потемнело, будто наступил уже вечер. Я знала, что это не так. На самом деле день едва перевалил за середину. Но мне все равно стало не по себе. Вспомнилась вчерашняя ночь, наполненная треволнениями, мой страх, что Генри сумеет каким-либо образом пробраться в лечебницу…

Кстати, стоит заметить, что этот Генри вел себя по отношению ко мне удивительно вежливо. Пока, по крайней мере. Если бы я была злодеем, облеченным властью, то ни за что не стала бы ожидать, когда мой противник придет в себя и оправится после неудачного ритуала. Скорее, постаралась бы расправиться с ним как можно быстрее, пока он еще слаб, оглушен и не ориентируется в происходящем. И возможностей для этого у Генри было достаточно. Почему он не приехал в лечебницу лично? Почему довольствовался лишь объяснениями лорда Питера, которые тот давал по магическому эху? Он мог бы отправить меня в тюрьму, едва я очнулась.

В этот момент вдруг отчетливо потянуло дешевыми сигаретами. Я мгновенно насторожилась. Этот запах был так знаком! Сразу же вспомнился тот несчастливый вечер, когда я лишилась своего багажа и спасла Томаса. Помнится, громила, собиравшийся убить его, тоже предпочитал курить подобные.

Но лорд Питер сидел напротив меня, и в его руках не было сигареты! Получается, курит его кучер. Кстати, а как он выглядел?

Я понимала, что мои опасения, скорее всего, не имеют под собой никаких реальных оснований. Кучер, который в свободное от основное время работы подрабатывает наемными убийствами… Это даже звучит смешно! Но чувство тревоги и опасности не унималось, а, напротив, становилось все сильнее и сильнее.

А ведь я не видела кучера лорда Питера. Когда я спустилась к карете, она стояла пустая с настежь открытыми дверцами. Видимо, кучер куда-то отлучился по своим делам. Лорд Питер повелел мне залезать в повозку, а сам отправился отдавать последние распоряжения. Я послушалась его, через несколько минут он вернулся, и мы пустились в путь.

— Ваш кучер курит, — проговорила я, глядя на лорда Питера.

Тот слабо вздрогнул, будто только сейчас вспомнил о моем присутствии в карете. Посмотрел на меня так, будто я сморозила какую-то глупость.

Я демонстративно поморщилась, когда очередной клуб дурно пахнувшего дыма угодил прямо в окно.

— У всех свои недостатки, — медленно протянул лорд Питер. — Гейб курит и тем самым гробит свое здоровье. Но он предан мне и ради меня готов на все. Так что пусть. Все равно никто из нас не будет жить вечно.

Я хмыкнула. Странно, почему это лорда вдруг потянуло на философские размышления.

— Не думала, что от лечебницы до города ведет настолько дурная дорога, — продолжила я разговор, воспользовавшись тем, что лорд Питер вышел из состояния странной отрешенности.

По губам доктора скользнула усмешка. Неприятная такая, чисто змеиная усмешка.

— Несколько недель стояла плохая погода, — сказал он, разглядывая меня с таким напряженным вниманием, что мне невольно стало не по себе. — Дорогу размыло от постоянных дождей.

Я скептически хмыкнула и опять выглянула в окно. Размыло? Я бы сказала, что ее здесь почти не было. Такое чувство, будто пользуются ею очень и очень редко. Вон как низко деревья наклонились, то и дело ветви по крыше кареты скрежещут.

— Да, но… — попыталась я возразить.

— Цыц! — досадливо поморщившись, кинул лорд Питер.

Я так и замерла с открытым от изумления ртом. Это он мне сказал? Не ожидала, если честно, подобного поведения от аристократа. Ишь ты, осадил меня так, будто я не его пациентка и девушка, за жизнь которой он несет ответственность, а мелкая навязчивая собачонка, которой следует указать ее место.

Впрочем, лорд Питер тут же опомнился и расплылся в широкой извиняющейся улыбке.

— Простите, Альберта! — вроде как искренне покаялся он. — Само вырвалось. Не обращайте внимания на мое дурное настроение! У меня сегодня зверски болит голова, и я немного не в духе. Хочу посидеть в тишине, если вы, конечно, не возражаете.

— Да, пожалуйста, — вежливо проговорила я и опять повернулась к окну, сделав вид, будто полностью удовлетворилась его объяснением и извинением.

Наверное, я слишком накручиваю себя. Все-таки недавние приключения далеко не лучшим образом сказались на моих нервах. Я уже в каждой тени начинаю видеть убийцу. Но все-таки как-то это очень странно. Я могу поклясться, что дорога становится все более и более заброшенной. Вряд ли она ведет к столице. И этот кучер с дурной привычкой курить… Ох, не нравится мне все это!

В этот момент карета душераздирающе заскрипела, замедляя ход. Мимо меня промелькнули раскрытые настежь ворота и высокая каменная стена. И еще через неполную минуту мы остановились.

— Добро пожаловать ко мне домой, — с усмешкой проговорил лорд Питер.

— Как-то это не похоже на столицу, — осторожно заметила я, оглядывая через окно место, в которое нас привез кучер лорда Питера. — Вы ведь сказали, что ваше жилище располагается в Бриастле.

— У меня несколько домов, — ответил лорд Питер. — Есть городской. Есть загородный. И есть этот. Так сказать, мое тайное убежище, где я могу скрыться от всего окружающего мира.

Мне не совсем понравились слова доктора. Точнее сказать — совсем не понравились. Что еще за тайное убежище? Почему он решил привезти меня именно сюда? Мы ведь договаривались иначе!

— Я подумал, что будет лучше, если вы некоторое время побудете здесь, — сказал лорд Питер. — Нужно время, чтобы Генри Дигенс узнал о вашем побеге и принялся действовать. В моем столичном доме и загородном имении слишком много народа. А золото способно развязать язык самого молчаливого и преданного слуги.

Я мысленно хмыкнула. Ага, стало быть, в этом доме у лорда Питера нет слуг. Звучит пугающе.

— Не беспокойтесь, вы не задержитесь здесь надолго, — заверил меня лорд Питер.

Правда, если он хотел таким образом успокоить меня, то это у него не получилось. Напротив, мне стало еще больше не по себе. В голосе доктора мне вдруг почудилась плохо скрытая угроза и ядовитая издевка.

Между тем лорд Питер первым выбрался из кареты наружу. Обошел ее и открыл дверцу с моей стороны. Любезно протянул мне руку.

В этот момент я тоскливо размышляла на тему того, что не стоило соглашаться на столь безумный план. И заодно пыталась уговорить себя не паниковать. Лорд Питер — друг Томаса! Он ни за что не причинит мне вреда. И вообще-то однажды уже спас мне жизнь…

«Точнее сказать, просто не стал убивать, — возразил глас моего рассудка. — В чем именно заключалась его помощь? Ты потеряла слишком много сил из-за ритуала. Но со временем восстановилась сама. А слова насчет его дружбы с Томасом… Вообще-то, заметь, об этом тебе рассказал сам лорд Питер, а не Томас».

Да, но он не дал бросить меня в темницу!

«И опять факт, о котором ты знаешь только с его слов, — несогласно пробурчал внутренний голос. — Кто знает, как дело обстояло на самом деле. Возможно, его вызвал не Томас, а Генри. Просто позвал на помощь самого известного врача в Бриастле и поручил тебя его заботам».

Бред какой-то! Я раздраженно передернула плечами. К чему Генри Дигенсу, убийце и негодяю, заботиться о моем самочувствии? И почему я думаю, что лорд Питер способен причинить мне вред?

«Но ты ведь чувствуешь от него угрозу, — прошептал опасливый голосок рассудка. — А вот Генри тебе понравился с первого взгляда. Парадокс, не правда ли?»

— Быстрее давай! — вдруг прикрикнул на меня лорд Питер, видимо, устав дожидаться, когда я соблаговолю принять его помощь и вылезу из кареты.

А в следующий миг он совершил немыслимое! Схватил меня за руку и буквально вышвырнул прочь из кареты.

Я вскрикнула от неожиданности. По инерции пробежала несколько шагов и, не удержавшись на ногах, бухнулась на колени, расплескав жидкую грязь.

Больничная рубаха мгновенно напиталась водой. Тапочки я потеряла. Но все произошло настолько внезапно, что я продолжала надеяться на чудо. Наверное, произошла какая-то ошибка. Не понимаю, что происходит?

— Что происходит? — Я с трудом шевельнула онемевшими от страха губами. Подняла голову и исподлобья взглянула на лорда Питера.

Как хочется верить, что сейчас он кинется мне на помощь, рассыпаясь в извинениях! Скажет, что сам не понимает, как так получилось…

Но на губах доктора играла жестокая ухмылка, и робкая надежда, еще тлевшая в моей душе, мгновенно умерла.

А затем я увидела кучера, который неспешно спускался с облучка. И мое сердце ухнуло в пятки. Потому что передо мной был тот самый верзила, который собирался убить Томаса в грязной подворотне!

Этот здоровяк с весьма злодейской физиономией щелчком отправил почти догоревшую сигарету в лужу. Оскалился во весь свой щербатый гнилой рот, встав чуть позади своего господина.

— Вставай и иди в дом! — приказал мне лорд Питер.

И куда только делись изысканные манеры доктора! Сейчас в его голосе прорезался непривычный металл, лицо застыло в жестокой маске. Как будто передо мной стоял совсем другой человек.

Я могла бы проигнорировать его повеление. Но это было бы, по меньшей мере, безрассудно и глупо. Их двое. Я одна и еще с трудом передвигаюсь, не оправившись окончательно после злополучного ритуала некромантии. Если я попробую сбежать прямо сейчас, то не успею достичь и ворот, как меня схватят. Если вздумаю перечить, то, скорее всего, получу несколько хлестких пощечин. А возможно, лорд Питер приготовит для меня и более мучительное наказание.

Поэтому я безропотно поднялась из лужи. Зябко переступила босыми ногами, взглядом пытаясь отыскать тапочки. Но почти сразу с огорчением вздохнула, увидев, что они, размокнув, плавают чуть поодаль. Н-да, такая обувь вряд ли защитит меня от холода.

— Вперед! — поторопил меня лорд Питер.

Я развернулась и молча побрела к дому, стараясь не обращать внимания на то, как мокрая ткань неприятно липнет к телу, высасывая драгоценное тепло. Уж, лето, а все равно прохладно, даже очень!

Достаточно скоро я достигла деревянного крыльца небольшого одноэтажного лесного домика, больше всего напоминающего обычную избу. Поднялась на две скрипучие ступеньки и остановилась около двери.

Лорд Питер, все это время следующий за мной, с такой силой рванул ее, что я едва успела отшатнуться — иначе бы получила прямо по лбу. И тут же налетела спиной на кучера, который, оказывается, тоже последовал к дому вслед за хозяином.

— Мягкая! — хохотнул кучер, ловко схватив меня за плечи. — Теплая!

Его толстые пальцы-сардельки весьма недвусмысленно скользнули по моей груди, с легкостью проникнув под манто, и я содрогнулась от отвращения.

— Гейб, убери руки! — строго одернул разошедшегося слугу лорд, и кучер поспешно отпустил меня.

Я не успела с облегчением перевести дыхание, как Питер продолжил с ухмылкой:

— Не беспокойся, Гейб, у нас еще много времени впереди. Успеешь натешиться.

Ситуация стала слишком однозначной. Я больше не могла закрывать глаза на очевидные вещи, но в этот момент кучер с такой силой толкнул меня в спину, что я влетела в дом. Запнулась о порог и вновь грохнулась.

Это было больно. Это было очень больно. Пол оказался очень твердым, и я расшибла себе колени. На мои глаза после такого неудачного падения навернулись слезы. Я мелко-мелко задышала через рот, не позволив себе сорваться на стон или крик. Не сомневаюсь, если я заплачу, то лишь порадую тем самым лорда Питера. Нет, я не доставлю ему такого удовольствия!

Он неспешно зашел в дом. Следом за ним в узкий проем протиснулся и кучер. Повернулся и тщательно запер за собой дверь.

С грохотом задвинулся тяжелый металлический засов, и я огорченно вздохнула. Н-да, теперь помощи извне мне не следует ждать. Пройдет немало времени, пока дверь сумеют выбить.

Затем покосилась на окна. Тут меня поджидало очередное разочарование. Окон, по сути, в доме и не было. Вместо них имелись лишь узкие щели, через которые с величайшим трудом проникал тусклый дневной свет. Ни дать ни взять — бойницы в стенах замка, которые к тому же были надежно защищены толстыми решетками.

Лорд Питер между тем неторопливо вышел на середину комнаты. Прищелкнул пальцами — и тотчас же ожила магическая искра, чей свет выхватил из полутьмы всю скудную обстановку этого помещения.

Я повела головой из стороны в сторону в тщетной надежде отыскать хоть какой-нибудь путь к спасению. И от увиденного почувствовала, как волосы на моей голове встают дыбом и начинают шевелиться от ужаса.

Комната, в которой я оказалась, менее всего напоминала прихожую или гостиную. Здесь не было мебели, если не считать обычного деревянного стола примерно по центру помещения. При виде его я почувствовала, как комок противной горькой тошноты опасно подкатил к моему горлу. Потому что столь прозаический предмет мебели оказался снабжен необычными приспособлениями — ремнями. По два с каждой стороны. По всей видимости, они были предназначены для фиксации рук и ног.

Около стола стоял еще один — поменьше. На нем лежала белоснежная салфетка, на которой…

Лишь каким-то чудом меня не вырвало в этот момент. Ужас достиг своего апогея. Потому что на этом столике красовалось всевозможное изобилие ножей, лезвий, крюков, щипцов и прочих предметов весьма зловещего вида. Всех форм и размеров. Выбирай на любой вкус, как говорится.

— Это вы были сообщником лорда Митчелла, — проговорила я, посмотрев на Питера. — Это вы помогали ему убивать бедных женщин.

— Я бы не назвал этих существ женщинами, — презрительно фыркнул лорд Питер. — Они продавали себя за деньги. А женщина, я имею в виду, конечно, настоящую женщину, должна быть выше всей этой грязи. И потом, я платил им за то, что получал в аренду их тела. И лишь от меня зависело, как именно я мог распорядиться этим правом. Их беда, что я предпочитал не плотские утехи. — Выпрямился и с нескрываемой гордостью завершил: — Напротив, они должны быть благодарны мне. Никчемные, пустые твари. Они ничего не создавали, лишь жрали да совокуплялись с теми, кто им платил. А я наполнил их глупые бездарные жизни смыслом. Сделал так, что хотя бы их смерть принесла пользу обществу.

— Не понимаю, о чем вы, — прошептала я, бросив быстрый испуганный взгляд на столик со всевозможными инструментами.

Лорд Питер перехватил мой взгляд. Снисходительно улыбнулся и покачал головой.

— Все ты понимаешь, маленькая провинциалка, — фыркнул он. — Кстати, ты недалеко ушла от этих шлюх. Такая молоденькая, а уже не невинная. Скажи, за сколько ты продала свою девственность Томасу? Не сомневаюсь, что лорд был щедрым. Такие, как он, любят пускать пыль в глаза.

И такая ненависть прозвучала в его последней фразе, что у меня холодок пробежал по коже. Но, сдается, я вижу один крохотный шанс на спасение.

— Вы ошибаетесь, — с достоинством возразила я, хотя внутри все мелко дрожало от страха. — Я не спала с Томасом! — Сделала паузу и добавила, постаравшись, чтобы мой голос как можно более убедительно задрожал от смущения: — И вообще, я еще не познала мужской ласки.

После чего смиренно опустила глаза, не делая попыток подняться с пола.

— Ну, это дело поправимо! — препротивно гоготнул Гейб и с нескрываемым вожделением окинул меня сальным взглядом. — Не переживай, ты не умрешь девственницей. Мой хозяин не будет возражать, если я немного позабавлюсь перед тем, как он тобой займется.

— Гейб, — строго одернул его Питер. — Не форсируй события.

Гейб хмыкнул, открыл было рот, словно желая что-то уточнить. Наверное, значение слова «форсировать». Но в последний момент передумал.

— Простите, хозяин, — пробурчал он.

— А ты маленькая лгунья, — выплюнул Питер глядя на меня с таким отвращением, будто вместо меня видел некое склизкое гадкое существо. — Врешь и при этом даже не краснеешь! Девственница она. Так я и поверил.

После чего прищелкнул пальцами.

Я вскрикнула, когда после этого вокруг меня закружились крохотные искорки какого-то заклинания. Нет, они не жгли мне кожу, просто красиво переливались. Из синих достаточно быстро стали ярко-алыми, а затем и вовсе погасли, бесследно растворившись в воздухе.

— Магия! — строго проговорил лорд Питер, назидательно подняв указательный палец. — Это все магия, крошка моя! Ее не обмануть. Хотя бы раз, но ты уже стонала под мужчиной, приняв в свое естество его семя.

Я невольно покраснела. Фу, как некрасиво говорить о подобном вслух!

— Значит, при помощи магии вы сделали так, что в памяти лорда Митчелла не осталось никаких воспоминаний о вас? — спросила я, стремясь разговорить злодея.

Хотя вряд ли это мне поможет. Мы сейчас в такой глуши, что на помощь можно не рассчитывать.

— Думаешь, что кто-нибудь успеет спасти тебя? — без особых проблем разгадал мою хитрость лорд Питер. Запрокинул голову и громко расхохотался. Впрочем, почти сразу успокоился так же резко, как и начал смеяться, и холодно обронил: — И не надейся. Мой маленький глупый мышонок, тебя никто не спасет. Томас и Велдон в тюрьме. В скором времени им предстоит ответить за убийство. Полагаю, Велдона точно повесят, как человека низкого сословия, не обладающего деньгами и связями. Томас… Томас, скорее всего, сумеет откупиться. Если, конечно, прежде лорд Грегор Бейрил не отнимет у него состояние. Но в любом случае на свободу он уже не выйдет, несмотря на всех своих друзей в полиции. И я не откажу себе в удовольствии навестить его в тюрьме и рассказать, каким долгим и мучительно страшным был твой конец, крошка. Пусть до самой смерти помнит, что сам отдал тебя в мои руки, чуть ли не на коленях умоляя позаботиться о тебе.

— Вы обязательно попадете под подозрение! — с уверенностью, которую, увы, на самом деле не чувствовала, заявила я.

— Ты же сбежала, забыла? — Лорд Питер весело покачал головой. — О нет, моя милая. Я все устрою так, что и комар носа не подточит. Любая сиделка из лечебницы подтвердит, что я вел себя по отношению к тебе безукоризненно. А ты отплатила мне такой черной неблагодарностью!

И скинул камзол прямо на пол, оставшись в рубашке. Затем весьма недвусмысленно принялся засучивать рукава. При этом на его губах играла предвкушающая ухмылка, которая не сулила мне ничего хорошего.

— Так как вы все-таки добились того, чтобы лорд Митчелл не выдал вас? — дрожащим и запинающимся от ужаса голоском повторила я свой недавний вопрос.

Авось и сработает. Лорд Питер уверен, что мне неоткуда и не от кого ждать спасения. Вдруг захочет поговорить.

— Вот ведь настырная! — Доктор досадливо поморщился. — Ну ладно, так и быть, на этот вопрос отвечу. Мне все равно нет особого резона торопиться. Как я это сделал? Да легко! Митчелл был избалованным богатеньким дуралеем, который жизни себе не мыслил без сока безумной ягоды. Кстати, именно я, если тебе это интересно, некогда дал ему первую порцию этой гадости. Он пришел ко мне с жалобами на бессонницу. И я посоветовал ему это снадобье, правда, при этом умолчал, что при длительном употреблении оно вызывает сильнейшую зависимость.

— Зачем вы так сделали? — воскликнула я.

— Да просто захотел! — Лорд Питер пожал плечами. — Тогда я еще не имел определенных планов на Митчелла. Просто мне нравится, когда люди попадают под мою власть. Ты бы видела, как он унижался, когда выпрашивал очередную порцию сока! Как ползал передо мной на коленях! Признанный красавчик, любимчик всех и вся готов был лизать мои ботинки, лишь бы я снизошел до него. Не было ничего удивительного, что он с превеликой радостью отдал мне ключи от своего дома. Это было идеальное место для моих экспериментов! Пока лорд Митчелл купался в своих наркотических грезах наверху, я спокойно работал в подвале, не опасаясь, что меня кто-нибудь застанет врасплох. К тому времени из слуг у него остался лишь глухой и немой старик, которому некуда было идти. Он боялся меня как огня. Естественно, я не показывал ему лица. Перед самым домом Митчелла надевал маску. Думаю, старик догадывался, куда исчезают женщины, которых его хозяин снимал на улицах Бриастля по моей просьбе. Но боялся задавать вопросы. Знал, что если его выгонят, то он сдохнет от голода и холода.

— Так все-таки лорд Митчелл помогал вам, — пробормотала я. — Это он приводил к вам женщин.

— Как я уже говорил, он был красив, — хмыкнул лорд Питер. Отошел к столику и с явным удовольствием провел ладонью над инструментами. Взял в руки один из ножей и осторожно тронул подушечкой большого пальца лезвие, проверяя заточку. Задумчиво пробормотал: — Женщины — они как мотыльки. Летят на огонь, не задумываясь, что он уничтожит их, спалит дотла.

— Но почему Томас не увидел все это в памяти лорда Митчелла? — не унималась я, стараясь не обращать внимания на нож и не думать о том, как будет больно, когда он вонзится в мое тело.

— Деточка, ты хоть представляешь, как действует сок безумной ягоды на мозг человека? — Лорд Питер устало на меня посмотрел. — Этот наркотик уничтожает разум и сознание. Митчелл жил в своем мире, наполненном фантазиями и кошмарами. Он даже не помнил, как меня зовут. Да что там! Митчелл начал забывать и свое имя. Я для него был то Патриком, то Рочером, то Зигмундом. Я старался и при нем никогда не снимать маски. По крайней мере, когда гостил в его доме. И уж тем более я не снимал ее, когда работал с очередной глупышкой, попавшей в сети Митчелла. Мне нравилось выражение ужаса на лицах этих дурех. Нравилось, как они умоляли меня о пощаде, как плакали и обещали отдать все, что у них было. Кстати, пару раз я брал Митчелла в подвал. Чтобы полюбовался на творение моих рук. Правда, каждый раз после этого бедняга уделывал все вокруг рвотой. Чрезвычайно слабый на желудок молодой человек. Был. Полагаю, после этого он начал всерьез считать меня воплощением Черного Бога. Своим личным мучителем и демоном. Поэтому я совершенно не волновался, когда узнал, что его схватили. В его сознании быль и небыль так причудливо переплелись, что даже прославленный дар Томаса оказался бессилен разобраться во всех этих кошмарах. Кстати, к моему удивлению, нас выдал тот старик-слуга. Все-таки поборол свой страх и явился в полицию. Этим дуралеям устроить бы засаду, но нет. Они отправились на штурм дома чуть ли не всем личным составом. И мне на некоторое время пришлось забыть о своих экспериментах.

Лорд Питер с нескрываемым сожалением вздохнул, вновь проведя пальцем по ножу. В этот раз, по всей видимости, он слишком сильно нажал на лезвие, потому что вдруг резко одернул руку. На подушечке выступила крупная капля крови, которую он машинально слизнул.

— Эксперименты? — Я не выдержала и презрительно фыркнула. — Значит, вы так называете убийства ни в чем не повинных женщин?

— Я врач. — Лорд Питер пожал плечами. — И, смею надеяться, врач неплохой. Заметь, я мог бы бездельничать, развлекаться, пьянствовать в свое удовольствие. Денег на это у меня хватило бы с избытком. Но я не желал быть тунеядцем и слизняком. Вместо этого я выбрал стезю познания. Открыл лечебницу. Долго и нудно учился. Но мне нужна была практика. Необходимо постоянно совершенствовать свое мастерство. Это возможно сделать лишь на живом человеке. А как иначе? Я уже сказал тебе, глупый мышонок, что помог этим девицам. Их никчемная жизнь обрела смысл. Подумай, скольким я смогу помочь, когда досконально разберусь в функционировании человеческого тела? Любая операция теперь мне по плечу. Я спасу многих и многих. А цена за это — жизнь нескольких шлюх. По-моему, ответ очевиден.

— И Джессику вы убили? — выпалила я, с ужасом заметив, как он шагнул ко мне навстречу.

— Увы, нет. — Лорд Питер поморщился. — Эта рыжая прохиндейка успела сбежать. Она имела наглость явиться ко мне в дом в сопровождении Томаса. Кинула в лицо обвинение. Потрясала какими-то бумагами. Понятия не имею, как она догадалась. Что-то все твердила о своей подруге, которую я убил. И мне пришлось действовать. Повезло, что дурында оглушила Томаса заклятьем, чтобы добиться от него полного повиновения, поэтому у него была весьма заторможенная реакция. Я натравил на него Гейба, а сам занялся нахалкой. Я хотел загнать ее в подвал, где бы она пожалела о том, что вообще когда-то родилась на свет. Но она воспользовалась какими-то чарами и почти парализовала меня. Это могло бы весьма дурно закончиться, но тут Гейб добрался до Томаса и огрел его по голове. Тот закричал от боли, Джессика отвлеклась. К моему удивлению, она кинулась к нему на помощь. Это дало мне возможность прийти в себя и нейтрализовать заклинание. Я схватил нож, был так зол, что хотел растерзать ее прямо на месте! Но умная плутовка умудрилась погасить свет в доме. И в темноте она каким-то чудом выбралась, а заодно увела с собой и Томаса.

Лорд Питер скривился в злобном оскале. Он до побелевших костяшек сжал рукоять ножа. Взмахнул им, и лезвие со свистом располосовало воздух.

Я вжала голову в плечи, отчаянно страдая от желания уползти куда-нибудь подальше. Правда, где тут можно укрыться от безумца, желающего располосовать меня на множество мелких кусочков? В этой проклятой комнате даже никакого шкафа нет. Только пыточный стол, уже готовый принять новую жертву. И еще лестница в дальнем углу, которая ведет, по всей видимости, на чердак. Но она слишком крутая, чтобы я могла ею воспользоваться в своем нынешнем состоянии.

— Я отправил Гейба по следу, — процедил Питер. — Увы, тот потерпел неудачу. Тогда я собрал вещи и стал ждать, готовый в любой момент пуститься в бега. У меня есть знакомства в полиции, поэтому я не сомневался, что мне дадут знать, если вдруг будет выписан приказ на мой арест. Но прошел день, затем еще один — а за мной не приходили. И тогда я понял, что Томас вряд ли что-нибудь помнит из этой неудачной встречи. Он был под действием заклятья, как я уже говорил. К тому же Гейб ударил его по голове.

— Хорошо так приложил! — горделиво подтвердил кучер. — Удивительно, что у сопляка голова вообще не раскололась. Видать, крепкий черепок.

И загоготал, будто сказал нечто в высшей степени остроумное.

— Должно быть, Джессика сбежала, осознав, что связалась со слишком опасным человеком, — продолжил Питер, пропустив мимо ушей реплику своего слуги. — Тем большим было мое удивление, когда на приеме у лорда Гиля Томас представил в качестве своей невесты совсем другую девушку. Впрочем, этой же ночью я узнал отгадку, когда примчался в дом Велдона. Вот в принципе и все.

После чего вновь взмахнул ножом, явно наслаждаясь звуком полосуемого воздуха.

— Но почему вы хотите убить меня? — прошептала я, изо всех сил стараясь не расплакаться. — Я ведь ничего дурного вам не сделала!

— Ничего личного. — Лорд Питер отвесил мне издевательский поклон. — Просто я слишком давно никого не убивал. Рискую потерять практику. Грех было бы не воспользоваться столь удобным моментом. Ну и хочется щелкнуть Томаса по носу. Забавно, как все обернулось. Из охотника в одно мгновение он превратился в добычу. Заметь, я к этому вообще непричастен! — Помолчал и негромко добавил, глядя поверх моей головы: — Наверное, я действительно делаю благое дело. Иначе как объяснить то, что боги настолько благоволят мне? Такая удача… Я ведь был готов к самому худшему. А в итоге все сложилось настолько хорошо для меня, что не верится.

И он сделал шаг ко мне. Затем еще один.

Я безуспешно пыталась подняться на ноги, которые, как назло, отказались служить мне. Хотя не понимала, что бы это мне дало. В этом проклятом доме не было ни единого уголка, где бы я могла спрятаться.

— Гейб, — коротко обронил Питер.

Кучер опять препротивно гоготнул и покачнулся было ко мне. Правда, тут же замер, смешно округлив глаза.

— Гейб! — нетерпеливо повторил Питер. — Что замер? Давай, бери ее и тащи на стол. Мне надо будет вечером вернуться в лечебницу. У нас есть всего несколько часов.

— Даже не мечтай об этом.

При звуках столь знакомого голоса я едва не расплакалась от облегчения. Томас! Неужели я слышу Томаса? Но как, откуда? Или я стала жертвой галлюцинации?

Питер неверяще обернулся к той стороне, откуда раздалась эта фраза.

Тьма около лестницы в дальнем углу комнаты таяла. Она падала на пол крупными хлопьями, истончалась каплями мрака, который торопливо уползал в щели между рассохшимися половицами.

Я ошарашенно захлопала ресницами, когда увидела, кто стоит там. Томас и Генри Дигенс! А за ними маячила огромная фигура Велдона.

— Я не понимаю, — пробормотал посеревший от волнения Питер. — Как так?..

— А вот так, гад, — ответил Томас. — Ловля на живца бывает разной, знаешь ли.

Лицо Питера внезапно исказилось. Было такое чувство, что из-под маски благопристойного доктора и прирожденного аристократа неожиданно проступила хищная морда дикого зверя. Он взглянул на меня побелевшими от бешенства глазами.

— Ах так? — бросил он, почти не разжимая губ. — Ну что же, пусть будет по-твоему, лорд Бейрил.

И ринулся на меня с ножом наперевес.

Я пронзительно завизжала, вытянув перед собой руки в тщетной и смешной попытке защититься. Зажмурилась, не желая видеть, как на меня несется сама смерть в облике безумца.

— Хватит орать, Аль! — строго одернул меня Томас. — И вообще, вставай давай. Нечего на полу сидеть. Еще простудишься.

Я осторожно приоткрыла один глаз, готовая в любой момент зажмурить его обратно. И тут же удивленно распахнула оба.

На это зрелище стоило полюбоваться. Лорд Питер замер рядом с Гейбом. И если второй все так же смешно таращил глаза, то первый стоял с поднятой ногой. Видимо, эта парочка угодила под действие какого-то парализующего заклинания, которое настигло их в самый неожиданный момент.

— Я помогу тебе, — благородно вызвался Велдон и потопал ко мне, благоразумно обойдя двух негодяев по широкой дуге. Протянул мне руку.

Я тупо посмотрела на широкую мозолистую ладонь мужчины. Все произошло настолько внезапно, что я никак не могла поверить в свое спасение. Неужели меня никто не будет резать и убивать? Хорошо-то как!

После чего всхлипнула и мягко осела в обморок, решив, что хватит на меня потрясений за этот день. Лучше спокойно побуду в небытии.

* * *

— Когда ты успел договориться с Генри обо всем этом спектакле? — спросила я, жмурясь под ласковыми солнечными лучами.

Впервые за много дней стояла хорошая погода. Ради такого случая Томас даже выпустил меня из своеобразного заточения, и мы неспешно прогуливались по старому липовому парку, раскинувшемуся вокруг его загородной усадьбы.

Очнулась я уже в этом доме. По всей видимости, от перенапряжения сил мой обморок продлился достаточно долго. И первые дни Томас строго-настрого запретил мне вставать.

Впрочем, он при всем желании не мог проследить за соблюдением своего запрета, потому что отсутствовал дома. Наверное, улаживал последние формальности, связанные с арестом лорда Питера. Или же проводил допросы этого мерзавца и его подельника-слуги.

Первый день я честно отлеживала себе бока. Затем потребовала у такой же безмолвной служанки, как и Бесс, платье и туфли, благо, что тут таинственная Джессика тоже оставила достаточное количество своего гардероба. После чего принялась совершать короткие вылазки в сад. Именно здесь меня застал сегодня Томас, вернувшийся из города. Сначала отчитал за нарушение режима, но потом смилостивился и предложил свою руку.

Меня распирало от любопытства. Так много хотелось спросить у Томаса! Но первой разговор я начать не решалась. Уж больно суровый и усталый вид был сейчас у бедолаги. Как будто он не спал последние дни вовсе.

— Когда ты успел договориться с Генри? — повторила я вопрос, испугавшись, что Томас решил меня проигнорировать.

— Да сразу же, когда он явился в мой дом. — Томас пожал плечами. — Или ты забыла, что он, вообще-то, тоже присутствовал в библиотеке в момент убийства Уолтера? Сидел в своей потайной комнатушке и ждал твоего появления. Поэтому прекрасно видел, кто на самом деле убил личного секретаря лорда Роберта Гиля.

— Почему же тогда он не пришел на помощь бедняге? — удивилась я.

— Не успел, — кратко ответил Томас. — Лорд Питер, как оказалось, обладал какими-то способностями к магии, которые успешно скрывал всю свою жизнь. Он воспользовался маскирующим заклятьем, чтобы незаметно подобраться к жертве. Вспомни, что даже сам Уолтер не мог сказать с уверенностью, кто его убил. И вот представь себя на месте Генри. Он сидит себе в потайном укрытии, ждет, когда схватит тебя, авантюристку и самозванку, за руку. А тут раз — и его главный свидетель погибает на его же глазах. Пока он осмысливал происходящее, появились мы. Вылезти из укрытия в такой момент — все равно что расписаться в своей виновности. Вот он и сидел там, невольно подслушав наш разговор.

— А почему тогда он ворвался в дом Велдона с обвинениями? — продолжила я расспросы.

— Решил, что нападение — это лучшая защита, — ответил Томас. — Если бы он явился ко мне просто так, без сопровождения полицейских, то ему пришлось бы отвечать на неприятные вопросы с моей стороны — откуда он вообще узнал про убийство. А так заодно заручился поддержкой лорда Роберта. Когда Генри понял, что я не намерен его ни в чем обвинять, то мы быстро пришли к общему мнению. К тому моменту я уже догадывался, кто был сообщником лорда Митчелла. Точнее сказать, кто совершал на самом деле убийства. Да, я сканировал прошлое того бедолаги. — На этом месте Томас выразительно передернул плечами. Глухо прошептал, глядя в сторону: — До сих пор иногда кошмары вижу. Столько всего было перемешано в его сознании! Но одно было явно: сам он не убивал тех несчастных девушек. Убивал некто, кого он считал демоном и кто неизменно приходил к нему в маске.

— Но лорда Митчелла казнили за эти преступления! — обвиняюще воскликнула я. — Как так, если ты сам говоришь, что он был такой же жертвой?

— Его никто не казнил. — Томас покачал головой. — Если ты помнишь некрологи, то они были составлены крайне расплывчато. По моей настойчивой просьбе. Чтобы обычный человек не смог узнать о причине смерти. Людям свойственно домысливать. Вот они и домыслили о казни. Но на самом деле Митчелл умер из-за другого. Он слишком долго употреблял наркотики. В теле и сознании несчастного произошли необратимые изменения. Его пытались спасти, но…

— И ты решил поймать лорда Питера Эшхоя на живца, — заключила я.

— Да, решил. — Томас остановился и вдруг взял мои руки в свои ладони. Ощутимо сжал, словно опасался, что я могу вырваться из его хватки. Серьезно сказал, глядя в глаза: — Прости, Аль! Я должен был предупредить тебя. Но ты была без сознания. Прости.

Я тяжело вздохнула. Нет, я не злилась на Томаса. Я его прекрасно понимала. Ему нужно было поймать убийцу. Очень осторожного убийцу со связями в полиции. Поэтому он воспользовался мною как наживкой. Конечно, неприятно такое осознавать, но что поделать. Зато мне хорошо заплатят.

— Но как ты все-таки догадался, что преступник — это лорд Питер? — задала я самый главный вопрос.

— Характер ран на телах жертв, — коротко ответил Томас, опять предложил мне руку, и мы неторопливо отправились дальше по дорожке между мшистыми стволами деревьев. — Было очевидно, что их нанес профессионал своего дела. И не обычным ножом, а, скорее всего, скальпелем. Я давно приглядывался к Питеру. Он считался моим приятелем, но лишь потому, что мы никогда прилюдно не ссорились. Мне не нравилось то, как ловко он каждый раз отказывался пожать мне руку. А еще он никогда не снимал перчаток в моем присутствии. Как будто боялся, что я могу увидеть в его памяти. Знаешь ли, дыма без огня не бывает. Обычному человеку, безусловно, будет неприятно, если его мысли станут известны другому. Но он вряд ли впадет по этому поводу в панику. Если, конечно, не хранит в своем прошлом какой-нибудь ужасной тайны.

— Полагаю, Джессика тоже обратила на это внимание, когда читала документы о расследовании, — задумчиво пробормотала я. Затем встрепенулась и спросила: — А как она вообще была связана с Генри?

Томас поморщился. По всему было видно, что ему неприятно говорить о девушке, которую он считал своей невестой.

Он молчал так долго, что я совсем было решила, что ответа на мой вопрос не последует. Но я ошибалась. Через несколько минут Томас все-таки заговорил.

— У Джессики была подруга, — глухо сказал он. — Ты ведь слышала об этом от Питера. Она стала одной из жертв этого гада. По всей видимости, Джессику сильно потрясла эта смерть. Она начала выяснять подробности, познакомилась с Генри, который в то время как раз служил в уличном патруле. От него узнала некоторые подробности дела. И сделала свои выводы. Предложила Генри помочь ей вывести убийцу на чистую воду. Понятное дело, тот согласился. Это же был небывалый шанс для него выбиться из патруля в дознаватели! Правда, своими соображениями с Генри Джессика до поры до времени делиться не стала. Поэтому он всерьез считал, что это я — убийца. В заблуждение его ввело то, что Джессика жила в моем доме. Ну и вся эта суматоха с Уолтером, подложными письмами, попытками очернить меня… Когда Джессика не явилась на запланированную встречу, то я стал первым подозреваемым для него. Потому он и ворвался в мой дом, искренне полагая, что я держу Джессику под замком или вообще уже расправился с нею. И тем большим было его потрясение, когда он увидел тебя. Генри ринулся к Уолтеру, решил вместе с ним вывести тебя на чистую воду как самозванку, арестовать меня как пособника. Ну а дальше ты все знаешь.

— А зачем Джессика оставила колдовские куклы в твоем доме и у Велдона? — спросила я.

— Я могу только предполагать. — Томас пожал плечами. — Спросить у нее все равно не могу, потому что не знаю, где ее искать. Скорее всего, она рассчитывала, что я найду их. Пойму, что это она их оставила. И начну копать, пытаясь выяснить, кем она является на самом деле. В тот день, когда мы отправились к лорду Питеру, она применила какое-то заклинание, из-за которого я все забыл. Джессика, по всей видимости, предполагала, что что-то может пойти не так. В принципе так оно и вышло. И эти куколки были своего рода гарантией, что тот же Велдон поймет, что я попал в беду, и отправится на мои поиски.

— Рисковый план, — заметила я. — Велдон мог и не найти эту куколку. И это вряд ли закончилось бы хорошо для него.

— Насколько я понял, Джессика вообще достаточно рисковая личность. — Слабая улыбка тронула губы Томаса. И он шепотом закончил: — Была.

— Я уверена, что с ней все в порядке, — нарочито бодрым голосом заявила я. Сделала паузу и добавила, силясь хоть немного утихомирить сердечную боль и переживания Томаса: — И потом, она спасла тебе жизнь! Вспомни рассказ Питера. Она могла бы оставить тебя в его доме и убежать. Но помогла тебе.

— С тем, чтобы потом кинуть в подворотне, — с кривой ухмылкой перебил меня Томас. Опять остановился, повернулся ко мне и добавил: — Аль, не утешай меня, не надо! Со мной все в порядке. Честное слово! Я сделал выводы. Это была очень неприятная и болезненная история. Мое самолюбие пострадало больше всего. Но это послужит мне уроком.

— А что насчет сканирования Генри? — не унималась я. — Ну, помнишь, тот вечер, когда он ворвался к тебе с обвинениями? Ты ведь взял его за руку. Неужели не увидел, что он знал Джессику?

— Почему же не увидел — увидел, — хмыкнул Томас. — А еще я увидел самое главное: что Генри не является преступником, а ищет его. Поэтому решил понаблюдать, как события будут разворачиваться в дальнейшем. Кто же знал, что у Питера хватит наглости убить Уолтера. Согласись, этот был очень эффектный шаг!

— Почему он его вообще убил? — спросила я. — Уолтер ведь ничего не знал об истинной цели Джессики и искренне считал, что она лишь собирается выставить тебя умалишенным и заработать на этом.

— Да, но сам-то Питер и не подозревал, что Уолтер — лишь разменная монета в игре. — Томас качнул головой. — Он увидел их случайно несколько месяцев назад, когда я еще не встретил Джессику. Удивился, что скромный личный секретарь главы Тайной Канцелярии сумел подцепить столь яркую красотку. А потом, когда Джессика явилась к нему, вспомнил ту встречу. И испугался, что Уолтер в курсе происходящего и непременно расскажет все Роберту. Вот и поторопился устранить опасность с этой стороны.

— А что насчет твоих родителей? — поинтересовалась я.

— А что насчет них? — огрызнулся Томас, моментально помрачнев. — Пусть живут как жили. У лечебницы, где находится моя мать, сменится владелец. Но в ее жизни ничего не изменится. А отец… Шиш с маслом он получит, а не мое состояние.

Я открыла было рот, желая рассказать, что на самом деле Джессику наняла леди Патрисия. Причем наняла задолго до неприятного происшествия, устроенного Анабель. Но почти сразу закрыла его обратно. Нет, не стоит Томасу об этом знать. Это все равно ничего не изменит. Как бы то ни было, но его отец тоже согласился заплатить Джессике за столь своеобразную помощь. А леди Патрисия… Все равно в ближайшее время она вряд ли покинет лечебницу. Пусть лучше Томас не будет знать о такой подлости со стороны матери.

— Лорд Питер мог и не клюнуть на меня в качестве наживки, — тихо, словно беседуя сама с собой, заметила я.

— Но клюнул ведь. — Томас хмыкнул. — Я был практически уверен, что он не сумеет устоять. Почти все девушки, ставшие его жертвами прежде, были рыжими. По всей видимости, он питал особенную страсть к обладательницам этого цвета волос. К тому же прошло очень много времени с момента последнего убийства. Я не сомневался, что у лорда Питера в прямом смысле слова руки чешутся уже кого-нибудь зарезать.

— А откуда ты знал, что он повезет меня именно в ту лесную избушку? — спросила я.

— Потому что новым сообщником он обзавестись не успел, а в его городском доме и в загородном имении было слишком много слуг, — ответил Томас. — В любом случае на его карету были установлены следящие чары. Когда я понял, что он едет именно туда, где мы устроили засаду, у меня в прямом смысле слова камень с души свалился.

Некоторое время после этого мы шли молча. Я собиралась с духом для самого важного вопроса. По-моему, наша сделка выполнена. Я заслужила оплату своего труда.

— Томас, — наконец, робко начала я.

— Я знаю, что ты хочешь сказать, — перебил меня он. — Деньги. Аль, ты получишь все до последнего гроша. Но сперва я хочу сделать тебе сюрприз.

— Сюрприз? — недоверчиво переспросила я.

— Да, сюрприз. — Томас искоса глянул на меня, и в глубине его синих глаз вдруг запрыгали веселые искорки. Он нагнулся ко мне и интимно шепнул: — Думаю, тебе понравится.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не шарахнуться испуганно в сторону. Как-то сыта я по горло всевозможными сюрпризами.

— Надеюсь, это не очередной убийца, желающий покромсать меня на мелкие кусочки? — измученно пошутила я.

— Нет. — Томас фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха.

— А что же тогда? — Я от жадного любопытства чуть не запрыгала на месте.

— Вернемся в дом — узнаешь, — пообещал мне Томас.

Стоит ли говорить, что обратная дорога после этого показалась мне невыносимо долгой. Я то и дело ускоряла шаг, отчаянно страдая от желания сорваться на бег, но Томас каждый раз внушительно кашлял, и мне приходилось сбавлять темп. Но в гостиную я все-таки не вошла, а ворвалась, оставив его далеко позади. И замерла, потому что поняла, о каком сюрпризе говорил Томас.

На диване для гостей расположились мои родители. Отец сжимал в руках бокал с каким-то крепким алкогольным напитком. Судя по его покрасневшему носу, это была далеко не первая и даже не вторая порция. Мать держала перед собой фужер с вином, но я не сомневалась, что она к нему даже не прикоснулась.

— Госпожа Арелия, господин Гарен. — Следом за мной ворвался запыхавшийся Томас. В отличие от меня, он не остолбенел, а вежливо поздоровался с моими родителями. Поклонился им и проговорил: — Рад видеть вас в своем доме.

— Альберта! — всхлипнула мать, явно пропустив мимо ушей приветствие хозяина дома. Вскочила со своего места и ринулась ко мне, неловким движением руки едва не опрокинув бокал.

— Альберта, девочка моя! — вторил ей отец. И через мгновение присоединился к нам.

Так мы стояли, обнявшись, несколько минут. И я чувствовала, как уходят все мои страхи и глупые опасения. Это мои родители. Они никогда не предадут и не бросят меня. Даже сейчас, после тех гадких слухов, которые наверняка пошли по Итрону, они продолжают любить меня!

— Если бы ты только знала, как мы волновались за тебя, — продолжила мать. Отстранилась и кулаком утерла слезы, забыв о хороших манерах. Строго посмотрела на меня. — Альберта, ну что ты натворила? Почему не предупредила нас, что хочешь увидеть столицу? У меня чуть сердце не разорвалось от тревоги, когда я поняла, что ты сбежала!

— Я поднял на уши весь город, — пробасил отец, чьи глаза тоже опасно увлажнились. — Уже набирал добровольцев, чтобы прочесать округу — мало ли что могло случиться. Хвала богам, что на следующий день прибыл посланник от лорда Бейрила, который заверил, что с тобой все в порядке.

— Ты никогда не говорила, что хочешь учиться рисованию, — с некоторой претензией проговорила мать.

— А? — глупо переспросила я, решив, будто ослышалась.

— Ну что вы, Альберта, неужели забыли, что приехали в столицу, чтобы поступить в Академию художественных искусств? — поспешно вступил в разговор Томас. — Ваши наброски произвели такое впечатление на преподавателей, что вам даже дали место в общежитии.

Я растерянно захлопала ресницами, не понимая, о чем вообще речь. Но почти сразу с благодарностью улыбнулась Томасу, когда до меня дошел смысл его слов. Как мило с его стороны позаботиться о моей репутации! Если бы мои родители узнали, что все это время я провела, живя под одной крышей с молодым неженатым мужчиной, то им бы это очень сильно не понравилось.

Правда, вряд ли это поможет восстановить мою репутацию в Итроне, где все наверняка уже знают про мою связь с Джедом.

— Ты никогда не показывала своих рисунков, — продолжила удивляться мать. — И я никогда не видела тебя за этим занятием.

— Альберта просто очень стеснительная девушка, — опять ответил за меня Томас. — Она рассказывала мне, что уходила из дома, чтобы заняться рисованием на берегу озера.

Я смущенно кашлянула. Зачем он вообще завел речь об этом проклятом озере, на берегу которого я потеряла свою девственность? Сейчас родители заговорят о Джеде.

— Наши знакомые с ума сойдут от зависти, — с нескрываемой гордостью проговорила мать. — Моя дочь — художница! Учится в столице! Дорогая, ты подаришь мне несколько своих работ?

— Безусловно, она подарит, — не дал мне и рта открыть Томас.

Он отошел к столику с напитками и сейчас придирчиво выбирал среди стройной шеренги бутылок.

— Милая моя, ты даже не подозреваешь, сколько всего случилось в нашем тихом городке! — продолжила мать. — Помнишь Джеда и Летисию Парксей?

Я обреченно вздрогнула. Ну все, начинается! Сейчас я услышу много «лестного» о своем нравственном облике и воспитании.

— Так вот, они почему-то уехали из города, — продолжила мать. — Ни с кем даже не попрощались. Лишь старик Бейсон, их сосед, успел им вслед помахать. Потом болтал, что Джед перед отъездом себе руку умудрился сломать. С лестницы, что ли, упал.

— А его дружков помнишь? — вступил в разговор отец. — Ну, Грегора Вилкса точно, поди, не забыла. Он давно по тебе сох. Понятия не имею, что с ним случилось. Когда я с ним случайно на улице встретился, то он от меня бежал так, что только пятки сверкали. А видок у него какой был! Словно в пьяной драке принял участие. И я бы даже поверил этому, если бы не знал, что его мамаша строго-настрого запрещает ему что-нибудь крепче скисшего молока пить.

— Говорят, эта компания во главе с Джедом злоупотребили алкоголем и над каким-то заезжим магом вздумали зло подшутить, — подхватила мать. — А тот не будь дураком такое им устроил! Джед как зачинщик вообще подальше из Итрона решил уехать с семьей. Да и остальным недурственно досталось.

— Понятно, — протянула я и посмотрела на Томаса.

Тот неспешно потягивал какой-то напиток из бокала и с улыбкой наблюдал за моим разговором с родителями. Заметив, что я смотрю на него, он с заговорщицким видом подмигнул мне, что не оставляло никаких сомнений: именно лорд Бейрил приложил руку к отъезду Джеда и странному поведению его друзей, с которыми мой подлый бывший возлюбленный обсуждал случившееся грехопадение.

Я опустила глаза, почувствовав, как мое сердце наполняется благодарностью к нему. Надо же, не думала, что ему есть дело до моих проблем. А оказывается, Томас не только послал весточку, чтобы успокоить моих родителей, но и сделал все возможное, лишь бы моя репутация в родном городке осталась незапятнанной.

— Дочка, мы знаем, что вечером тебе надо будет вернуться в город, чтобы не нарушать правил проживания при Академии, — проговорила матушка и взяла меня за руку. — Но, быть может, ты найдешь хотя бы часик, чтобы посидеть со мной и твоим отцом? Мы так скучали по тебе!

Я сама чуть не расплакалась после этого. Посмотрела на Томаса, и тот великодушно кивнул.

— Да, конечно, — сказала я.

И это были самые чудесные часы, которые заставили забыть меня об ужасах последних недель.

Уже позже вечером, когда мои родители отбыли обратно в Итрон, воспользовавшись любезностью Томаса, который великодушно предложил принадлежащую ему карету, я все-таки осмелилась начать разговор о деньгах.

Это случилось за ужином. Томас, как и обычно, впрочем, почти не притронулся к предложенным блюдам, зато усердно налегал на вино.

А вот я с огромным удовольствием расправилась с мясом, тушенным с овощами, после чего негромко кашлянула, пытаясь привлечь к себе внимание.

— Я тебя внимательно слушаю, — уведомил меня Томас, открывая новую бутылку вина.

— Почему ты помог мне? — спросила я. — Почему заставил Джеда уехать из города и заткнул рты его дружкам?

— Во-первых, это сделал не я, а специально нанятый человек, — сухо ответил Томас. — Тот самый, который передал твоим родителям якобы весточку от тебя. А во-вторых, я просто не люблю сплетников. Мужчина не должен хвастаться любовными победами. Это допустимо для женщин, но не для нас.

Оригинальная точка зрения! И я невольно улыбнулась от столь неожиданного аргумента.

— Спасибо, — тепло поблагодарила я Томаса.

— Да не за что, — холодно отозвался тот. — Это не составило мне особого труда, а для тебя было важно. Должен ведь я хоть как-то отблагодарить тебя за то, что ты не прошла мимо той подворотни.

— А что насчет Академии? — продолжила я. — Почему ты рассказал родителям эту сказку про мою учебу?

— Ну а как мне еще было объяснить твой неожиданный отъезд в столицу? — Томас пожал плечами, удивленный, что надлежит объяснять настолько очевидные вещи. — Вряд ли они отправятся в саму Академию, чтобы проверить, учишься ли ты там. А если отправятся, то ректор — мой старый должник и уже предупрежден об этом обмане. Что же насчет рисунков… Студенты продают свои творения по дюжине за медяк на местном блошином рынке. Хоть целую портретную галерею себе купи и родителям отправь, чтобы потешить их самолюбие.

Я удивленно вскинула брови. Очень интересно! Это объяснение прозвучало так, будто я должна была остаться при Томасе, а не вернуться в родной городок.

— При желании ты в любой момент можешь уехать обратно в Итрон, — продолжил Томас, видимо, подумав о том же. — Скажешь, что учеба не задалась. Но…

На этом месте он замялся. Одним глотком осушил бокал вина и налил себе еще. При этом его пальцы заметно дрожали.

Я наблюдала за его действиями со все возрастающим недоумением. Что это с ним? Почему он так волнуется?

— Я помню про свой долг, Аль, — глухо проговорил Томас, и на его щеках затлели два ярких чахоточных пятна румянца. — И я заплачу тебе. Вот.

После чего встал, обогнул стол и подошел ко мне. Неожиданно преклонил передо мной колено и протянул черную коробочку из числа тех, в которых обычно хранят кольца.

Я оторопело взирала на все это безобразие. Ой, что это он такое творит? Неужели решил попросить моей руки? Да ну, чушь какая-то! Я ведь не Джессика, в которую он был так влюблен. Если честно, я вообще сомневалась, что он имеет ко мне какие-то чувства. Ну, то есть я, наверное, не противна ему, раз он не морщится от отвращения, когда целует меня. Но и от страсти ко мне он точно не сгорает.

Как в принципе и я не страдаю по нему.

— Что это… — Голос предательски засипел и сорвался. Я откашлялась и продолжила чуть увереннее: — Томас, что это?

— А ты открой — и увидишь, — лукаво проговорил он, после чего добавил со страдальческой миной: — И побыстрее пожалуйста, Аль! А то ноги затекают в такой глупой позе стоять.

Я с такой осторожностью приняла коробочку из рук Томаса, будто опасалась, что из нее выскочит какая-нибудь ядовитая гадость и ужалит меня. Говоря откровенно, я была готова к любой пакости со стороны лорда Бейрила. Стоит все-таки признать очевидное: чувство юмора у него ну очень своеобразное.

Негромко щелкнул замок, и я ошарашенно уставилась на старинное и безумно красивое помолвочное кольцо, которое сверкало холодным огнем крупных бриллиантов на черном бархате.

Молча перевела взгляд на Томаса, не рискуя ничего говорить. Вряд ли я сейчас сумела бы выдавить хоть звук из своего горла.

Кстати, а не про это ли кольцо говорила леди Патрисия? Томас вроде как выкупил одну-единственную фамильную драгоценность, решив оставить ее в семье.

— И что все это значит? — наконец прошептала я.

— Я делаю тебе предложение. — Томас мягко улыбнулся.

— Но почему? — чуть не взвыла я в полный голос. — Мы, вообще-то, про твой долг говорили!

— Это кольцо стоит гораздо больше того, что я тебе обещал, — спокойно ответил Томас. — В любом случае оно останется у тебя — примешь ты мое предложение руки и сердца или нет. Ты вольна продать его в любой момент. Я не из тех людей, что требуют подарки назад. И таким образом мы будем квиты. Стоит напомнить, что мы не оговаривали специально способ отдачи долга. — Сделал паузу и вкрадчиво добавил, не сводя с меня глаз: — Или же ты можешь принять кольцо, и таким образом мы заключим помолвку, а в ближайшем будущем — и брак.

— Но ты ведь не любишь меня! — попыталась я воззвать к его здравому смыслу.

— А что, браки должны заключаться только по любви? — Томас хладнокровно парировал мое возражение. — Аль, только что я получит очень жестокий урок. Боюсь, тема любви для меня закрыта отныне раз и навсегда. Я больше не хочу страдать так, как заставила меня страдать Джессика.

Мне невольно стало жалко Томаса. Такая боль прозвучала в его последней фразе, что даже руки зачесались погладить его по голове и успокоить.

— Что же насчет нашей помолвки, — после недолгой заминки прежним холодным и расчетливым тоном продолжил Томас. — За время знакомства я убедился, что ты спокойная, здравомыслящая и, что куда важнее, очень добрая девушка. По сравнению с так называемыми аристократками и сливками общества ты выглядишь как настоящая жемчужина. Возраст у меня таков, что окружающие все чаще намекают на семью. Намного легче жениться, чем каждый раз объяснять, почему я не желаю этого делать. Иначе, чего доброго, еще заподозрят меня в каких-нибудь извращениях. Не то чтобы меня сильно беспокоило мнение высшего света, но… На мой взгляд, намного логичнее и проще заключить брак по расчету. Надеюсь, заодно и мой отец успокоится со своими попытками выставить меня безумцем.

— Но в высшем обществе все знают меня под именем Джессики Миртон, — поспешила вставить я очередное возражение.

— Ничего страшного, узнают под именем Альберты Вейсон, — успокоил меня Томас. — Скажем, что это был наш розыгрыш. Лишний раз подтвержу свою репутацию эксцентрика. Вряд ли это сильно ухудшит отношение ко мне со стороны высшего света.

— Куда уж хуже, — пробурчала я и тут же, опомнившись, виновато улыбнулась Томасу.

Однако тот лишь негромко фыркнул от смеха, словно мое замечание польстило ему.

— Ну так как, Аль? — повторил он. — Заключим помолвку? Поверь, это сильно облегчит жизнь тебе и мне. Тебе не придется краснеть перед окружающими, когда у тебя спросят, почему ты живешь со мной в одном доме. Твои родители наверняка придут в восторг. Еще бы, такая выгодная партия! И я наконец-то избавлюсь от необходимости грубить тем знакомым, кто так старательно пытается пристроить любимых дочурок в мою постель. Или намерена вернуться в родной город?

От этой мысли я вздрогнула. Кстати, а почему я до сих пор не подумала о такой возможности? Я бы вполне могла уехать сегодня с родителями. Правда, пришлось бы как-нибудь объяснять им, каким таким чудом я вдруг разбогатела. Вряд ли они поверят, что столь неожиданно открывшийся у меня художественный дар помог заработать за такой короткий срок столько денег.

Ну, кольцо можно и спрятать до лучших времен. Однако я не желала возвращаться в Итрон. Да, я знала, что теперь никто из дружков Джеда не позволит и косого взгляда в мою сторону, но… Нелегко будет окунуться в провинциальное болото после приключений, выпавших на мою долю в столице.

— А если ты когда-нибудь влюбишься по-настоящему? — задала я самый главный вопрос.

— Не влюблюсь. — Томас грустно покачал головой. — Нет, Аль, эта совершенно исключено.

«А вдруг влюблюсь я?» — подумала, но не спросила я.

Вспомнила, какими мягкими могут быть губы Томаса, как меня кидало в жар от малейшего его прикосновения. Пожалуй, это очень даже неплохой вариант. Особенно для провинциалки, каким-то чудом пробившейся в высший свет.

— К тому же я не хочу отпускать тебя и по другой причине, — негромко сказал Томас. — Должен ведь я разобраться в природе твоего магического дара. И потом, я не прошу о свадьбе. Всего лишь о помолвке. Ее легко и расторгнуть, если что-то пойдет не так. Ты даже родителей пока можешь не ставить в известность. Все равно они уже уехали, не возвращать ведь их с полдороги.

И замолчал, сурово уставившись на меня. Видимо, исчерпал все свои доводы и аргументы.

Я тяжело вздохнула. Пожала плечами и взяла кольцо. Замерла на миг, затем решительно надела его себе на палец. А, будь что будет! Где наша не пропадала!

Глаза Томаса вспыхнули обжигающей радостью. Он склонился над моим запястьем и запечатлел на нем горячий поцелуй.

— Но спать мы будем в разных комнатах! — поторопилась предупредить я, пытаясь не обращать внимания на то, как по телу пробежала знакомая предательская дрожь.

— Как тебе будет угодно, моя дорогая, — промурлыкал Томас, после чего с невольным стоном наконец-то поднялся из неудобной позы.

Я еще раз вздохнула. Ох, не делаю ли я самой главной ошибки в жизни? Я ведь почти его не знаю. Как я успела убедиться, лорда Бейрила вряд ли можно назвать приятным в общении человеком. Недаром его ненавидит почти весь высший свет. Да и с родителями его отношения ну очень далеки от идеальных. Как говорится, дыма без огня не бывает. Как бы мне не пополнить ряды тех, кто желает долгой и мучительной смерти Томасу, когда я узнаю его поближе.

Впрочем, время покажет.

Назад: ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ РАЗГОВОР С МЕРТВЕЦОМ

Дальше: ЭПИЛОГ

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТНАЯ ЛЕЧЕБНИЦА И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ

* * *

* * *

* * *

* * *

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ЧАСТНАЯ ЛЕЧЕБНИЦА И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ