Глава 24
Был конец января. К пятнице заметно похолодало, а под вечер на улицах Остина даже появилась снежная поземка. Этот необычный для Техаса мороз заставил остаться дома даже самых отчаянных любителей выпить. При иной, более теплой погоде Калеб не знал бы отбоя от пассажиров. Сейчас сиденья его велотакси были пусты. И все-таки, прежде чем закончить работу, он решил еще раз объехать центральные улицы. Ему нравился притихший из-за мороза город. Нравился желтый свет уличных фонарей, размывавший привычные краски. Нравилась приятная усталость в ногах после рабочего дня.
Калеб ехал мимо бара, когда там открылась дверь, выплеснув на улицу обрывки музыки и гул голосов. Потом дверь закрылась.
– Эй, рикша! – послышалось у Калеба за спиной. – Крути назад!
Калеб развернулся и подкатил к тротуару.
– Ну и холодрыга, – сказал подвыпивший мужчина, забираясь на пассажирское сиденье. – Того и гляди задницу отморозишь. И не только! – хохотнул он. – Спасибо, парень, что меня подобрал.
– Моя работа, – ответил Калеб. – Куда поедем?
– Тут не слишком далеко. Литлфилд-Квортерс. Угол Шестой и Бразос-стрит.
Калеб кивнул и приналег на педали. Его пассажир мурлыкал себе под нос какую-то песню. Приятно, когда можно с кем-то переброситься парой слов. Через несколько кварталов этот человек слезет, и дальше он снова поедет один.
– А как тебе снежок? – через некоторое время спросил пассажир.
– Раньше я жил в штате Вашингтон. Для меня это действительно снежок.
– Похоже, матушка-природа нет-нет да и напомнит людям, кто на планете хозяин. Из-за этой погодки у тебя сегодня с заработком негусто. Так?
Калеб обернулся к нему и покачал головой:
– Зимой вообще заработки падают.
– Послушай, а мне твое лицо знакомо, – вдруг сказал пассажир. – Вроде конкурс был летом по «ящику». Какая-то там песенная суперзвезда или что-то похожее.
– Был я на том конкурсе, – ответил Калеб, не особо радуясь, что его узнали.
Пассажир подался вперед и, понизив голос, как будто их могли подслушать стены домов, продолжил:
– Ты же потом альбом выпустил. Помню, листовки по всему городу валялись. Я тогда еще подумал: «Ну, этот чувак деньжищ огребет».
– Альбом вышел. Где-то месяц назад.
– А ты крутишь педали на морозе?
– Не все так просто. Деньги мне дали в долг. Надо отдавать. У меня скоро ребенок родится. Вот и работаю на велотакси.
– М-да… – Пассажир снова откинулся на сиденье. – Получается, везде вкалывать надо. Что колодцы рыть, что песни петь.
Калеб подъехал в Литлфилд-Квортерс. Мужчина вылез, достал бумажник.
– Сколько с меня?
– Нисколько. Я все равно уже домой ехал.
– Я так понял, у тебя никакой бакс не лишний.
– В такой вечер приятно, когда есть с кем поговорить в дороге. – Калеб кивнул пассажиру и поехал дальше.
– Спасибо, чувак! – крикнул ему вслед пассажир. – Я обязательно скачаю твой альбом.
Калеб улыбнулся и подумал: «Еще каких-нибудь сто тысяч бесплатных поездок, и я могу считать, что моя музыкальная карьера удалась».
По пути он заехал в магазин и купил на вечер мороженое от «Бен энд Джерри». Джейн в эту неделю активно поглощала «Чанки-манки». Себе он взял «Чабби-хабби». Подрулив к дому, Калеб цепью прикрепил велотакси к ограде возле двери, потом открыл дверь и поспешил к той, кого любил больше музыки.
* * *
Джейн сидела на диване, попеременно глядя то на экран телевизора, где скоро должен был начаться матч за Суперкубок, то на экран ноутбука. Калеб хлопотал на кухне, готовя ее любимый мексиканский салат. Пронзительный крик Джейн заставил его бросить ложку и помчаться в гостиную.
– Малышка, в чем дело? Игра еще не началась. Ты меня так испугала своим криком, что я чуть не накормил салатом пол.
– Я не про игру. – Джейн тыкала пальцем в экран ноутбука. – Ты не поверишь, пока не увидишь.
Калеб сел рядом, всмотрелся в открытую страницу:
– Тут нет ошибки? Дай-ка я обновлю страницу. – Он обновил страницу, снова всмотрелся и разинул рот. – Откуда такая известность? – растерянно спросил он. – Не иначе как Джордин в «Твиттере» рассказала своим поклонникам о моем альбоме.
– Вполне допускаю, – ответила Джейн. – Или в «Фейсбуке». Или даже сделала ролик на YouTube. Ты еще про Панду забыл. Я видела ее блог. Столько дифирамбов тебе. – Она поцеловала его. – А может, малыш, люди поняли, какой потрясающий альбом ты записал. Послушали у кого-то, захотелось, чтобы и у них был.
– Но ты посмотри. Получается, я по популярности уступаю лишь Лорд – этой новозеландской Панде. Что-то не верится.
– Я сама не верила. Но посмотри другую страницу. – Джейн переключилась между страницами. – А теперь глянь на отчет iTunes о продажах.
– Святая за… – Калеб посмотрел на заметно округлившийся живот Джейн и вспомнил, что ребенок в материнском чреве слышит все звуки внешнего мира. – Я хотел сказать, «святая загадка». Семь тысяч скачиваний только за сегодня.
Джейн обновила данные:
– Уже почти восемь.
Калеб, все еще не веря, тоже обновил страницу. Данные загрузок его альбома еще выросли. Он недоверчиво качал головой, но улыбался во весь рот. Новости на маленьком экране ноутбука так захватили его, что он не расслышал стука в дверь.
Джейн встала и пошла открывать. Первым в квартиру прошмыгнул Лютик. На пороге стояли Мардж и Билл, держа в руках по большой тарелке. На одной были красиво разложены сэндвичи, на другой высилась горка домашнего печенья.
– Вы очень вовремя, – сказала Джейн. – Игра вот-вот начнется.
– Мы думали, уже началась, – ответила Мардж. – Как услышали твой крик, подумали: «Ну, на первой же минуте гол вкатили».
– Крик был совсем по другому поводу, – улыбнулась Джейн. – Альбом Калеба становится все популярнее. В рейтинге ста лучших альбомов iTunes он уже переполз через середину.
– Я так рада, дорогая! – Мардж порывисто обняла Джейн. – Вы оба это заслужили.
– Мои поздравления, Калеб! – крикнул Билл.
– Спасибо, Билл, – отозвался Калеб. – До сих пор поверить не могу.
– А я могу. Прекрасный альбом. Талантливые песни. Ничего удивительного, что его так активно скачивают.
– У нас тоже есть хорошие новости. – Билл взял Мардж за руку. – Дорогая, порадуй соседей.
Мардж улыбнулась и показала новенькое кольцо, сверкающее на ее пальце.
– Мы с Биллом скоро поженимся.
– Мардж, так это здорово! Калеб, ты слышал? Наши соседи скоро поженятся. Посмотри, какое чудесное кольцо.
Джейн любовалась игрой света на гранях бриллианта.
– Просто шедевр! Мардж, а ты, часом… не беременна?
– В моем возрасте? – засмеялась Мардж. – Не говори глупостей. Но я хочу, чтобы на нашей свадьбе ты была у меня подружкой невесты.
– Только если ты будешь подружкой на моей. – Джейн погладила живот. – Думаю, вы с Биллом пойдете к алтарю раньше нас.
Калеб убрал ноутбук. Взяв себе на тарелки угощение, все четверо уселись на диван смотреть игру команды Денвера против команды Сиэтла в сорок восьмом сезоне Суперкубка. Джейн удивлялась, что одному человеку может выпасть столько счастья. Скоро она станет матерью. Рядом с ней – любимый мужчина, осуществивший свою мечту. С другого края – чудесная пара, которая вот-вот станет мужем и женой. А телевизор показывает один из захватывающих матчей, где играет команда ее родного города.
Калеб обнял Джейн за плечи, поцеловал в макушку и сказал:
– Малышка, для полноты счастья нужно, чтобы «Сихоксы» сегодня обыграли Денвер.
Кто победит в только что начавшемся матче, сказать было трудно. Но ребенок в животе лягнул Джейн своей крошечной ножкой. Это и была полнота ее счастья.
* * *
На подъезде к дому из автомобильного приемника вдруг зазвучала песня Калеба. Он остановил машину и наклонился к дисплею приемника, чтобы прочитать название станции. Неужели его песни уже звучат по радио? Джейн, сидевшая рядом, сияла от гордости.
– Малышка, это твоя работа? – наконец спросил Калеб.
– Моя и мистера Зиглера. Пока это лишь местные остинские станции. Но мы наняли компанию-промоутера и надеемся, что вскоре твои песни будут звучать чаще и не только в Остине.
Калеб тронул машину, влившись в транспортный поток.
– Кто бы мог подумать, что у тебя такая деловая хватка?
– Многое зависит от правильного расчета. Эта станция рассчитана на женщин. Разумеется, старший менеджер там тоже женщина. Ей было достаточно посмотреть на обложку с твоим лицом.
– Ты сводничаешь, чтобы увеличить продажу альбома? – засмеялся Калеб.
– Пока еще нет. Но непременно займусь этим, когда настанет время продавать билеты на твой тур.
– Малышка, пусть эти старшие менеджеры в юбках вздыхают и охают по мне. – Калеб крепко сжал ее руку. – Но мне во всем мире нужна только ты, и больше никто.
– Даже сейчас? Даже с таким пузом?
– Особенно сейчас.
Они свернули на нужную улицу. Риелтор уже ждал их. Калеб выпрыгнул из машины, затем помог выйти Джейн. Взявшись за руки, они перешли улицу и поздоровались с риелтором. Тот подал им ключи от их нового дома. Калеб вопросительно посмотрел на Джейн. Она лишь кивнула.
– Владелец согласился на двухлетнюю рассрочку платежа, – сказал агент. – Стоимость дома вы уже знаете. Пока что вы вступаете в права аренды с правом последующего выкупа. Подписанный экземпляр контракта я оставил на кухонном столе.
– Винсент, спасибо вам за хлопоты, – поблагодарил Калеб, пожимая риелтору руку. – Если мой альбом будет и дальше так успешно продаваться, мы сможем расплатиться с владельцем и раньше двух лет.
– Если хотите, я могу сам провести вас по дому и все показать, – предложил риелтор.
Улыбающаяся Джейн покачала головой:
– Я и так уверена, что все в полном порядке. Винсент, вы потрясающе поработали. У меня просто нет слов. Спасибо вам огромное.
Простившись с риелтором, Джейн и Калеб отправились смотреть свой новый дом. Он был небольшим, но уютным. Белый забор из штакетника, зеленая лужайка, на которой росло тенистое дерево, крыльцо с навесом. Главной причиной, по которой, едва увидев снимки дома, они в него влюбились, был большой задний двор. Просто громадный для такого дома. И ни одного куста ежевики!
Они прошли через лужайку, поднялись на крыльцо. Калеб уже собирался открыть дверь, но Джейн его остановила. Она достала из сумки подкову, подаренную им миссис Готорн.
– Давай сначала повесим подкову над дверью, – сказала Джейн, передавая подарок Калебу.
Следом она достала небольшой молоток и коробку с гвоздями. Все это она припасла заранее.
Калеб спрятал ключи в карман джинсов. Выбрав пару гвоздей, он по-плотницки зажал их в зубах, потом взял в правую руку молоток, а в левую подкову. Он быстро нашел оптимальную высоту и подвинул подкову так, чтобы она находилась точно посередине.
– Как прибивать? Дугой вверх или вниз? – спросил Калеб, шепелявя из-за гвоздей во рту.
– Дугой вниз, – ответила Джейн, вспомнив, что именно так подкова и висела на старом доме миссис Готорн. – Тогда удача не выскользнет через открытую часть.
Сейчас Калебу очень пригодилась бы третья рука. Она бы вынула у него изо рта один гвоздь и приложила бы к отверстию в подкове. Поскольку третьей руки не было, пришлось переложить молоток в задний карман, взять правой рукой один гвоздь и чуть вдавить его в деревянную стенку, чтобы подкова слегка на нем держалась. Затем Калеб перехватил гвоздь левой рукой, а правой потянулся за молотком и несколькими ударами вогнал гвоздь в дерево. То же самое он повторил и с другим гвоздем. Джейн искренне наслаждалась, глядя, как он справляется без ее помощи.
Через несколько минут подкова висела над дверью. Джейн убрала молоток и гвозди обратно в сумку, вспоминая миссис Готорн и улыбаясь ее подарку.
– Теперь мы можем войти в дом? – спросил Калеб.
– Давай немного посидим на ступеньках.
Они сели на верхнюю ступеньку, разглядывая двор. Над травой порхала бабочка. По лужайке пробежала белка и взобралась на дерево. Птицы встретили ее недовольным писком. В листьях шелестел теплый ветер. Стоял погожий весенний день.
– Когда мы с Мелоди вселялись в тот дом на острове, мы тоже сидели на крыльце. А потом прочитали молитву.
– Ты можешь сделать это и сейчас, – предложил Калеб, сжимая ее руку.
– Но это было давно.
– Тем лучше, – ответил он.
Джейн закрыла глаза, слушая птиц и шелест ветра. Мысленно она перенеслась почти на семнадцать лет назад… Вместе с пятилетней Мелоди они сидели на ступенях их первого дома и смотрели на хмурое вашингтонское небо с низко нависшими тучами. В любую минуту мог пойти снег. Щеки Джейн почти ощущали тот холодный ветер. Она тосковала по Мелоди, зная, что эта тоска с ней навсегда. Потом она шепотом прочла молитву. Ту самую… Мысленная картина исчезла. Джейн вернулась в теплый день техасской весны. Такой же теплой была рука Калеба. На ее молитву уже пришел ответ.
Она встала. Калеб тоже встал. Он широко распахнул дверь. Потом подхватил Джейн на руки, чтобы внести в дом.
– Я очень тяжелая? – спросила она.
– Ничуть, малышка, – ответил он, стараясь не кряхтеть под тяжестью ее веса.
Единственный раз Калеб ей солгал, но Джейн была только благодарна ему за эту ложь.
Поцеловав Джейн, Калеб бережно внес ее в их новый дом.
* * *
Калеб мерил шагами комнату ожидания. Он бормотал молитвы, теребя и без того разлохмаченные волосы. У него дрожали руки, а на лбу блестели капельки пота.
– Как ее состояние? – сразу же бросился он к вошедшему врачу. – Я могу вернуться к ней?
– Нам придется сделать ей кесарево сечение. Но вы можете присутствовать в операционном зале. Нужно лишь надеть халат и шапочку. Сейчас анестезиолог готовит вашу жену к операции.
Калеб прошел с врачом в соседнее помещение, где они оба тщательно вымыли руки, затем надели халаты и шапочки. Едва войдя в операционную, Калеб замер. Ему было непривычно и страшно увидеть Джейн на операционном столе. Занавес, свисавший с потолка, закрывал нижнюю половину ее тела. Вокруг хлопотали две медсестры и анестезиолог. Лицо Джейн было бледным, а волосы – мокрыми от пота. Но, увидев Калеба, она улыбнулась.
– Привет, папаша, – сказала она. – Держишься?
Калеб изо всех сил постарался улыбнуться. Он убрал ей со лба налипшие волосы. Лицо его самого было настолько встревоженным, что у Джейн разрывалось сердце.
– Я держусь, – наконец ответил он. – Мне-то что? А как ты себя чувствуешь, малышка?
– И я держусь. Мне ввели обезболивающее. Ног совершенно не чувствую. Хирург сказал: если обнаружится, что аппендикс воспален, будут удалять.
– Как? Оба? – испуганно спросил Калеб.
Этот вопрос рассмешил Джейн.
– Ты когда-нибудь смотрел анатомический атлас? – спросила она, щелкая Калеба по носу. – У человека бывает только один аппендикс.
– Но как же ты будешь жить без него?
– Тысячи людей живут, и ничего, – ответила Джейн. Она залюбовалась Калебом в непривычном для него медицинском облачении. – Знаешь, у тебя прямо врачебная внешность. И при этом – жуткая медицинская безграмотность. Ты даже не знаешь, что такое аппендикс. А посмотришь на тебя – такой крутой доктор!
– Мне достаточно быть крутым отцом, – ответил Калеб.
Он взял Джейн за руку, и она сразу почувствовала: нервы у ее любимого на пределе. Джейн хотелось ободрить его, сказать, что все будет замечательно и совсем скоро он из будущего отца превратится в настоящего. Однако и ей самой требовалось сейчас ободрение и поддержка.
Над занавеской появилась голова анестезиолога.
– Вы что-нибудь чувствуете?
– А что я должна чувствовать?
– Прекрасный ответ. Его мы и хотели услышать, – сказал анестезиолог.
В операционную вошел акушер-гинеколог. Все четверо о чем-то тихо переговорили. Слов Калеб не разобрал, но по тону понял, что это обычный разговор медиков.
* * *
Привычный ход времени нарушился. Теперь время текло для Джейн странными интервалами. Она взглянула на Калеба и продолжила молиться о благополучном окончании родов.
– Сейчас я произвожу рассечение матки, – услышала она.
По ощущениям самой Джейн, ее как будто разрывали надвое и одновременно растягивали. Она схватила руку Калеба, прижала к груди и посмотрела ему в глаза. Калеб был бледен. Прошла минута. Может, две. А затем Джейн услышала самый замечательный в мире звук. Крик ее ребенка. Сердце захлестнула радость. Из глаз хлынули слезы.
Калеб поцеловал ее в лоб.
– Поздравляем, – послышался из-за занавеса голос акушера-гинеколога. – Поверните голову направо и полюбуйтесь на вашу прекрасную дочку. Ее сейчас понесут в теплую комнату.
Джейн приподняла голову, успев смахнуть слезы и увидеть медсестру, которая несла их драгоценного ребенка из холодной операционной в соседнее помещение. Потом она снова легла на подушку, закрыла глаза и поблагодарила Бога, Вселенную, современную медицину, врачей, медсестер и, конечно же, Калеба – замечательного Калеба, отца ее здорового ребенка. Открыв глаза, Джейн увидела, что и его лицо мокро от слез.
– Джейн, мне просто не верится, – качая головой, пробормотал он. – Я так счастлив. Неужели я настоящий отец? Поверить не могу.
– Без тебя у меня ничего не получилось бы… – Джейн сжала его руку. – Ну что, я была права, когда не хотела, чтобы ты красил стены детской в голубой цвет?
– Может, ей и голубые стены понравятся, – сказал Калеб, вытирая слезы.
– Как знать? Может, и понравятся.
Через несколько минут, когда врачи наложили швы, медсестра позвала Калеба в другую комнату. Он вопросительно посмотрел на Джейн.
– Иди, – сказала она. – Дочка тебя ждет.
Джейн казалось, что прошла целая вечность. Она лежала, глядя на дверь. Врачи продолжали свои невидимые действия. Наконец дверь открылась, и в операционный зал вошел ослепительно улыбающийся Калеб со свертком в руках. Подойдя к столу, он чуть наклонился, показывая Джейн их ребенка.
Говорят, лица всех новорожденных младенцев прекрасны, но каждая мать считает, что красивее лица ее ребенка нет. Джейн не была исключением. Она потянулась к ребенку и вдруг замерла, поглядев на стоящую рядом с Калебом медсестру. Та ободряюще кивнула. У Джейн дрожали руки, и потому Калеб ей помогал. Вместе они приложили малышку к материнской груди.
Потянулись минуты благоговейной тишины. По одну сторону занавеса собралась новая семья, а по другую врачи заканчивали творить свое чудо.
– Теперь нам нужно выбрать ей имя, – сказал Калеб. – Все те, что я выбирал, были мальчишечьи.
Джейн посмотрела на Калеба. Он показался ей одновременно старше и моложе, чем несколько минут назад. Он словно взял на себя новую ответственность за что-то очень важное, однако при этом сбросил с плеч груз других забот. Похоже, Калеб был одним из тех редких мужчин, которых отцовство преображает с первых минут жизни их ребенка.
Потом Джейн посмотрела на совершенную маленькую жизнь, которую она держала в руках. На чудо, сотворенное ею и Калебом.
– Нашу дочь зовут Хармони, – с улыбкой объявила Джейн. – Хармони Грейс Каммингс.
– А разве ты не хочешь добавить ей и свою фамилию? – спросил Калеб.
Джейн с улыбкой посмотрела на своего любимого мужчину:
– Нет. Как только наша дочь подрастет настолько, чтобы повести меня к алтарю, мы сделаем из тебя женатого человека.
Калеб тоже улыбнулся:
– Я не возражаю. Значит, Хармони Грейс Каммингс.
Он наклонился и поцеловал двух своих любимых женщин.
