8

Лето шло, и Эстер Кловис стала уже подумывать, что профессору Мейнуорингу давно бы пора заняться распределением грантов из фонда Форсайта. В том, как велись дела центра, чувствовался душок легкой неправильности, отклонения от нормы, и иногда она ловила себя на мысли, достаточно ли на самом деле денег на заявленные цели. Неопределенность и неупорядоченность в делах фонда внушали тревогу, и, дожидаясь в исследовательском центре прихода профессора, она твердо решила получить от него четкий ответ. Чтобы не терять даром время, она открыла кое-какие заявки и испытала вдруг непривычную нежность к молодым соискателям, которая несколько вывела ее из равновесия. Резюме, оценки, сведения о прослушанных курсах показались вдруг трогательно жалкими, а планы предлагаемых исследований – мелкими и наивными. Такого она раньше не испытывала, и зародилось это чувство, похоже, в тот день, когда она разбирала свои оттиски и вспомнила бедного Германа Обста и сцену в испанском саду. Интересно, а ее подруга Гертруда хоть когда-нибудь испытывала нежные чувства? Однажды вечером, когда они препирались о том, кому готовить ужин, Эстер вдруг сказала, что ей ни малейшего дела нет до придыханий в «к», «т» и «б» – любопытной особенности языка, который в тот момент изучала Гертруда. Разумеется, они помирились – на свой грубоватый лад, но такое случилось, и это было самое удивительное.

Профессор Мейнуоринг вошел в ее кабинет, размахивая письмом. Он был сама элегантность в летнем костюме американского фасона и со свежеподстриженной бородой.

– Что вы вот об этом думаете? – воспросил он.

– О чем вы? А, понимаю, письмо от Минни Форсайт. Она беспокоится за свои деньги?

– Нет, дело не совсем в этом. Она возражает против статьи, которую Фэрфекс написал для одного научного журнала. Я послал его ей, потому что в том номере была заметка о нашем фуршете.

– Вот как? – Мисс Кловис посмотрела на него озадаченно. – Интересно, что это за статья? Я-то не помню ничего такого, что могло бы ее оскорбить.

– О, ничего личного, просто она сочла статью Фэрфекса непристойной.

– Непристойной?! – Мисс Кловис возмущенно выплюнула глупое слово. – Но это же совершенно непредвзятый доклад о церемониях инициации в племени, которое он изучал: уединение мальчиков и девочек в буше, исход оттуда, танцы и свобода определенных форм поведения, с подстрочным, грубо-приблизительным переводом текстов песен…

– Очевидно, перевод Фэрфекса был слишком грубым, – хмыкнул профессор Мейнуоринг. – Нам надо помнить, что наша патронесса не антрополог.

– Что она говорит?

Профессор Мейнуоринг протянул ей письмо, и Эстер прочла такие выражения, как «глубоко встревожена», «крайне шокирующе», «неприятные подробности».

– Она явно понятия не имеет, как важно, чтобы была известна каждая подробность, – без обиняков заявила мисс Кловис.

– Именно, именно, но мне действительно кажется, что в данном случае Фэрфекс проявил чуть больше рвения, чем следует. И какая жалость, что у него так плохо с латынью!

– Тут как будто есть кое-какие латинские фразы, – сказала мисс Кловис, листая статью.

– Да, он знает ad hoc и primus inter pares. Столько-то он усвоил в своем «университете из красного кирпича». – Здесь у профессора прорвался снобизм выпускника Баллиола. – Он не из Оксфорда, знаете ли, и даже не из Кембриджа. Все, что расстроило бедную Минни, можно было бы изложить на латыни, и она была бы вполне удовлетворена. Некоторые женщины питают больший пиетет к древним языкам. Да, да. – Профессор Мейнуоринг потянул себя за бороду и принялся расхаживать по кабинету. – Латынь Петрония Арбитра или любого из латинских поэтов Серебряного века… – Он испустил экстравагантный вздох, точно мыслями перенесся в те дни элегантного декаданса. – Я бы очень миленько обратил все в латынь, если бы только Фэрфекс со мной посоветовался, но, разумеется, куда ему. Боюсь, бедняге это даже в голову не пришло. Джарвис приятный малый, но смирения среди его добродетелей не числится.

– Странное, однако, применение для латыни, – задумчиво произнесла мисс Кловис, – только ради того, чтобы постараться не оскорбить тех, кто скорее всего вообще ее не понимает. Наверное, и греческий можно пустить в ход.

– Так всегда и делали. В моей собственной монографии о некоторых мало распространенных отношениях в примитивном обществе было много греческого, и, полагаю, для большинства он обернулся истинной тарабарщиной. Разве я не дарил вам оттиск? Кажется, статья вышла в девятьсот одиннадцатом или девятьсот двенадцатом.

– Нет, не дарили.

Мисс Кловис решила, что нет необходимости объяснять, что в то время ей было восемь или девять лет.

– Так обязательно подарю. Кажется, у меня еще несколько экземпляров осталось. Теперь к делу. Я напишу Минни и сделаю, что смогу. Возможно, обед и спектакль или ложа в Ковент-гарден. Знаю, она любит оперу.

– В нынешнем сезоне прекрасная постановка «Аиды», – предложила мисс Кловис.

– Нет, такую лучше не надо. Ничего, где есть негры или темнокожие, постараемся пока ее от этого отвлечь. «Мадам Баттерфляй» тоже может навести на мысль о недостойном поведении антропологов в экспедиции…

Профессор Мейнуоринг как будто вошел во вкус, подбирая подходящие и неподходящие оперы, и мисс Кловис была вынуждена довольно резко вернуть его к реальности.

– Надо что-то решать с форсайтовскими грантами, – сказала она.

– О, тут все под контролем. Вы заметили, что Минни хочет нанести нам новый визит? Нужно постараться произвести особенно хорошее впечатление. Так вот, та маленькая комната на первом этаже… она показалась мне довольно голой, когда я на днях туда заглянул… не вполне достойной.

– Она действительно голая, – отрезала мисс Кловис. – Там вообще ничего нет, кроме вешалки для шляп в виде рогов, которую вы нам подарили.

– Как по-вашему, посетители там шляпы оставляют? – заинтересованно спросил профессор. – Я заметил, многие молодые антропологи вообще не носят шляп. Возможно, им нравится чувствовать легкий ветерок в волосах. «По волнам, по волнам Тонгчипололипам-пам», – весело пропел он. – Кажется, река есть такая где-то в Судане, если память мне не изменяет. Как насчет дивана из конского волоса? Если он вам тут не нужен, то займет уйму места, и, не сомневаюсь, у вас найдется какой-нибудь стол и пара стульев, без которых можно обойтись. У меня дома есть отличный буфет красного дерева, безобразен до ужаса, но дерево очень хорошее.

– Не уверена, что буфет подойдет.

– Пожалуй, вы правы. Не то посетители сочтут, что мы должны еду туда выставлять. Просто нельзя же, чтобы дорогая Минни решила, будто мы растратили ее деньги, сняв дом больше, чем необходимо.

– Комнату я как-нибудь обставлю, – пообещала мисс Кловис. – Так как насчет грантов на исследования? Заявки лежат уже довольно давно.

– И я над ними размышлял. Думаю, приятно было бы пригласить кандидатов ко мне домой на уикенд, понимаете. Мне подумалось, это даст побольше, чем обычное собеседование.

– Возможно, вы правы, – с сомнением отозвалась мисс Кловис.

Когда профессор ушел, она решила, не откладывая, переставить диван, а потому, пока не забыла, сходила в библиотеку посмотреть, не найдется ли там пара крепких молодых читателей. Брэндона Пербрайта и Жан-Пьера ле Россиньоля она отвергла как слишком элегантно одетых для перетаскивания мебели, а маленький, нервического вида священник был для такой задачи слишком хрупким. Очевидными кандидатами оставались надежные англичане, Марк Пенфолд и Дигби Фокс. Она таинственно поманила их к себе. Вид у обоих сделался удивленным, и они помешкали, но наконец один вытолкнул другого вперед, и к двери они подошли вместе.

– Хотелось бы вам подвигать кое-какую мебель? – дружеским тоном спросила мисс Кловис.

По счастью, честный ответ не сразу сорвался у них с языка, а Дигби даже сумел промямлить, мол, они будут просто счастливы. Вот так и обернулось, что они теперь пытались протащить неуклюжую громадину дивана по узкой лестнице.

– Как по-твоему, диван другой наш планчик заменит? – прохрипел Марк, когда они остановились отдохнуть на трудном повороте.

– Какой еще планчик?

– Ну, помнишь, про ленч.

– А, это. Возможно, но, по-моему, благодаря ленчу мы лучше запомнимся. В конце концов, если ты платишь за съеденное, люди тебе вроде как обязаны.

– Да? Жаль, девушки это плохо понимают, – горько сказал Марк.

– Ты говоришь так, точно вечно водишь куда-нибудь девушек и покупаешь им еду. Не помню, чтобы на моей памяти такое случалось.

– Давай не отклоняться от темы. Ты пригласишь мисс Кловис или я?

– Вместе, вот что главное.

В этот момент, как часто случается, когда два человека несут тяжелый и неуклюжий предмет, обоих обуял смех, так что им пришлось сесть на ступеньки, зажав между собой диван.

– Наверное, вверх ногами было бы проще, – отдуваясь, сказал Дигби. – Слушай, его надо занести в ту комнатенку. Интересно, зачем?

– Не наше дело гадать, – чопорно откликнулся Марк. – Давай немного почистимся, а потом пойдем пригласим мисс Кловис.

К двери ее кабинета они подошли несколько нервозно и через порог как будто ввалились разом.

– Мы вот что хотели спросить, мисс Кловис, не желаете ли как-нибудь пойти с нами на ленч? – невнятно и сбивчиво протараторил Марк.

– На ленч? – удивилась мисс Кловис. – Как мило с вашей стороны.

– Когда вы будете свободны? – спросил Дигби.

– Да хоть сегодня и даже сейчас. – Она посмотрела на часы. – Никогда не надо откладывать. Уже почти половина первого.

– О, прекрасно, – отозвался Марк, размышляя, есть ли у Дигби при себе деньги.

Они и подумать не могли, что она так резво примет их приглашение. Более того, им казалось, что чуть поближе к тому времени, когда комитет будет решать судьбу форсайтовских грантов, было бы куда уместнее.

Когда они вышли на улицу, с другого ее конца как раз приближалась высокая и сухопарая мисс Лидгейт. Мисс Лидгейт окликнула их и помахала, так что пришлось остановиться и подождать, пока она перейдет улицу.

– Пошли с нами, Гертруда, – предложила мисс Кловис. – Мы собираемся на ленч.

Марк и Дигби в оцепенении переглянулись. Такого они совсем не планировали.

– У меня есть почти фунт, – пробормотал Дигби.

– А у меня только три шиллинга, – сказал Марк. – Думаю, вдвоем как-нибудь справимся. Куда бы вы хотели пойти, мисс Кловис? – спросил он, повышая голос. – У вас есть поблизости любимый ресторан?

– Дайте подумать. – Задумчивость мисс Кловис приобрела зловеще серьезный характер. – Тут так много разных. Куда-то, где порции будут побольше, конечно. Что скажешь, Гертруда?

– Здесь довольно неплохо, – сказала она, останавливаясь перед более или менее скромным с виду рестораном, у входа в который висело меню.

Читая его, Дигби, к облегчению своему, обнаружил, что и цены тут скромные. Он понадеялся, что у Марка хватит ума заказать «Сосиску в тесте (2/2)» или «Тушеные потрошка (2/0)», а не бросаться в омут, нацелившись на «Стейк с жареным картофелем (5/6)». Он предположил, что Кловис с Лидгейт захотят именно это блюдо. Они похожи на женщин, которые едят мясо с кровью, обиженно думал он.

Внутри ресторанчик был полон деловых людей, перешучивавшихся с официантками. Марк предусмотрительно выбрал столик, который обслуживала самая хорошенькая девушка – на случай, неопределенно подумал он, если возникнут проблемы со счетом. Такая, вероятнее всего, позволит занести деньги попозже. В залог он может оставить часы.

– Ну вот, – изрекла мисс Кловис, на самую малость опередив Дигби, который намеревался сказать то же самое, – что закажем?

– Наверное, вы сначала захотите суп или закуски? – галантно ввернул Марк.

– Нет, пожалуй. Что вы будете?

Она повернулась к Марку, который как раз напряженно изучал меню. Он переплюнул даже Дигби, обнаружив в самом низу страницы «Макароны с сыром (1/9)».

– Рыбу и мясо я не слишком люблю, поэтому от меня вам будет мало толку.

Дигби глянул на него удивленно.

– Вы вегетарианец? – заинтересованно спросила мисс Лидгейт. – Я питаю к ним большую симпатию, хотя сама к вегетарианцам не отношусь.

– Не совсем, – промямлил Марк. – Мясо я сегодня уже ел. И вообще я, что называется, малоежка.

– А мы как раз наоборот, – весело сказала мисс Кловис. – Думаю, я возьму стейк с жареным картофелем и, возможно, еще каких-нибудь овощей, пожалуй, фасоль.

– Да, и я тоже, – согласилась мисс Лидгейт. – А в чем секрет изготовления КАРТОФЕЛЬНЫХ ЧИПСОВ? – Ее и без того обычно громкий голос словно бы взмыл и стал слышен на весь ресторан. – Картофель в сечении КРУГЛЫЙ ИЛИ ОВАЛЬНЫЙ, а чипсы – ПРЯМОУГОЛЬНЫЕ? НЕ ПОНИМАЮ, КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ.

– Думаю, режут картошку на толстые ломтики, а потом нарезают соломкой, – сказал Дигби. – Моя мама так делает.

– Ах вот как? Надо бы запомнить… сначала толстые ломтики, потом соломка. А что вы собираетесь заказывать?

– Мне тушеные потрошка, – поспешно и с отвращением выдавил Дигби.

– Я считаю, вам, мальчики, лучше съесть что-то попитательнее после тяжких трудов по перетаскиванию дивана, – посоветовала мисс Кловис, – но, полагаю, вам лучше знать. Дальше, что будем пить?

– О… да, что бы вы хотели? – вежливо спросил Дигби.

– «Гиннес» очень тонизирует, давайте возьмем его.

– Пожалуй, я предпочту лимонный оранжад, – сказала мисс Лидгейт.

Это уже легче, пусть и ненамного, подумал Дигби, заверяя мисс Кловис, что они с Марком алкоголь среди дня не употребляют.

– Мне кажется, нехорошо приходить в научное общество или в библиотеку с запахом алкоголя, – в самой чопорной своей манере поддержал его Марк. – Можно создать ложное впечатление.

– Об этом я никогда не думала, – отозвалась мисс Кловис, отпивая темного пенистого напитка. – Полагаю, никто и не заметит. Разумеется, библиотекарям можно пахнуть спиртным, – весело добавила она.

– Конечно, конечно, – с энтузиазмом согласился Дигби. – Но, понимаете, мы в ином положении, нас больше видно, так сказать. Нам кажется, мы должны вести себя примерно.

– Уверена, вы всегда ведете себя примерно, – с необычной теплотой отозвалась мисс Кловис. – Сегодня утром вы мне очень помогли.

Молодые люди просияли. Когда с основными блюдами было покончено, заказали десерт: мисс Кловис и мисс Лидгейт «Яблочный пирог с мороженым (1/6)», а Марк с Дигби заявили, что просто обожают «Желе (0/6)». После дамы выпили кофе, но молодые люди отказались.

– Не то не заснем на лекции доктора де Вера, – пошутил Дигби.

– Такого никак нельзя допустить! – хохотнула мисс Кловис.

Принесли счет, и Дигби вынул свою фунтовую банкноту, но мисс Кловис, оттолкнув его руку, первой схватила счет.

– Мне и во сне бы не приснилось позволить вам заплатить, – возмущенно сказала она. – Мы вас угощаем, верно, Гертруда?

– Конечно, – согласилась мисс Лидгейт. – Нельзя ожидать, чтобы молодые люди приглашали женщин средних лет на ленч.

– Вы очень добры, – не зная, как реагировать, промямлил Дигби.

– Ленч в вашем обществе большая честь, – с трудом выдавил Марк. – Но мы правда намеревались вас пригласить, – добавил он, думая про три шиллинга у себя в кармане.

На улицу они вышли вместе. Как оказалось, мисс Кловис и мисс Лидгейт собираются за покупками, поэтому Марк и Дигби вскоре остались одни.

– А я тебя таким и не знал, – сказал Дигби, со смехом поворачиваясь к другу. – Не пьешь и мясного не ешь. Надо же, какая возвышенная натура!

– Да уж, не совсем так, как ожидали, получилось, а? И все-таки это не наша вина, и думаю, в целом мы произвели неплохое впечатление. Мне кажется, завязали почти дружеские отношения.

– Да, если таковые возможны между молодым человеком и женщиной средних лет, но впредь надо быть поосторожнее. Жаль, правда, что я заранее не знал, что они за ленч заплатят.

– Да, и я макароны с сыром не выбрал бы.

– Что ж, – сказал Дигби, останавливаясь у стеклянных дверей паба, – у нас остались деньги, которые мы решили потратить на ленч.

Вскоре их поглотила теплая дымная атмосфера, и полчаса спустя они решили, что идти на лекцию де Вера, возможно, нет смысла.