Приведенные выше примеры иллюстрируют наилучший результат воспитания детей с уважением к их интуитивным сигналам. Таким детям обеспечили ранний опыт потребления пищи, включавший в себя ориентирование в широком разнообразии продуктов, которые подавали всем остальным членам семьи. Они не знали ни ограничений по типу еды, ни замечаний насчет количества съеденного. Другим клиентам, особенно тем, кто до сих пор борется с собственными пищевыми нарушениями, несколько труднее вести себя подобным образом.

У Мэри дружные дочки-близнецы четырех с половиной лет. Молли от природы поджарая и крайне подвижная. Дениза более усидчивая и мягче сложена. С самого начала Мэри беспокоил вес Денизы, и когда девочки узнали о существовании «игрушечной еды», восхищалась тем, насколько ограничен интерес Молли к таким продуктам.

Мэри проделала бесподобную работу по приготовлению питательной еды и подаванию ее девочкам во время семейных трапез. Однако проблемы начались, когда родители стали ограничивать количество «игрушечной еды», которую можно было съесть Денизе. Недавно Мэри рассказала случай с неоднозначным исходом. Молли редко интересовалась «игрушечной едой», поэтому ее оставили в покое. Дениза, напротив, такую еду любила. Однажды Дениза нашла два пакета M&Ms и предложила один Молли. Молли не заинтересовалась, тогда Дениза взяла второй пакет и унесла к себе в комнату. Сначала это показалось хорошим знаком. Дениза хотела поделиться с сестрой и не собиралась сразу съесть два пакета. Мэри как раз старалась смягчить политику по части доступности «игрушечной еды» дочерям и решила, что данный пример показывает, что она добилась определенного успеха. Чуть позже в тот же день Мэри заметила, что Дениза закрылась у себя в комнате и тайком ест запас конфет. Мэри вошла и, увидев виноватое личико Денизы, спросила, считает ли дочка правильным, что вынуждена таскать конфеты.

– Да, я думала, ты ругаться будешь, – сказала Дениза.

– Дениза, ты можешь есть конфеты, сколько хочешь. Я не буду ругаться. Я просто хочу быть уверенной, что ты ешь достаточно и питательной еды (что определенно так). Но я понимаю, что иногда тебе хочется восемь конфет в день, а иногда вообще не хочется (тоже правда). Пока ты ешь и другую еду, можешь есть конфеты, сколько влезет, – ответила Мэри.

Тогда Дениза спросила:

– А папа не будет ругаться?

– Я поговорю с папой, – пообещала Мэри.

На что Дениза ответила:

– Иногда мне просто хочется шпината, кукурузы и риса. – И продолжила: – Я хочу станцевать конфетный танец. – Она запела очень веселую песенку и станцевала про то, как она любит конфеты!

Мэри поделилась с мужем Дэнни озабоченностью по поводу того, какой сигнал он подает Денизе, и рассказал ему историю с припрятанными конфетами. Она убедила его, что, если они продолжат ставить Денизе ограничения, то получится, будто они учат ее не доверять собственному телу. Вдобавок она предупредила его, что Дениза кончит, как его мать, которая постоянно сидит на диетах и наказывает себя за то, что «продула диету». Она сказала ему, что если он хочет навлечь на дочь такое несчастье, может продолжать говорить ей, что хотеть съесть конфету плохо.

Эта болезненная история показывает, что может случиться, когда родители беспокоятся о весе детей и верят, что должны контролировать количество потребляемой ребенком «игрушечной еды». Молли никогда не получала таких сигналов, поскольку о ее весе не беспокоились, и сама регулировала потребление «игрушечной еды». К счастью, Мэри оказалась достаточно мудра, чтобы увидеть, что им готовит будущее, если они продолжат транслировать сигналы, будто существует плохая и хорошая еда. Для Мэри, выросшей на жестких пищевых ограничениях, выход их этой детской среды обернулся серьезным пищевым расстройством. К счастью, она продолжает получать консультации по собственным проблемам и по питанию всей семьи. Надеемся, оба родителя научатся обращаться с дочерьми одинаково и избавятся от сигналов диетического мышления.

Существует множество исследований, подтверждающих, что диетические ограничения могут иметь для детей серьезные последствия. Сюда входит потенциальный риск усиленного набора веса, не связанное с голодом потребление пищи, озабоченность едой и, в скором времени, снижение самооценки (Энели, Крам и Тылка, 2008). Принуждение детей есть, когда они отказываются от еды, неверное истолкование нормального веса как избыточного, ограничение определенных продуктов и утешение детей с помощью еды мешают детям доверять собственным внутренним сигналам по части еды. По мнению Эллин Саттер, основой большинства детских проблем с весом являются «чрезмерный контроль» и «недостаток поддержки» (Саттер, 2005).

В основе интуитивного питания лежит ряд психологических и физиологических факторов. Лишение является фундаментальным психологическим фактором, заставляющим ребенка (равно как и взрослого, разумеется) порой делать совершенно неадекватный выбор по части еды. Этот момент хорошо иллюстрирует пугающая история, недавно рассказанная мне одной моей клиенткой, воспитателем детского сада. Она поведала мне о маленькой девочке, одной из ее подготовишек.

У красавицы Нэнси изящные ручки с длинными пальчиками. Нэнсина мать уверена, что сахар опасен, и запрещает Нэнси есть любую еду, где содержится сахар. Она дошла даже до того, что поставила в известность учителей, что Нэнси нельзя давать сахаросодержащую еду. Однажды моя клиентка заметила, что Нэнси не вышла на площадку поиграть с другими детьми. Вместо этого она осталась в классе, где воспитательница ее и нашла подбирающей с пола крошки, оставшиеся от того, что ели другие дети. Ее изящные маленькие пальчики подбирали не только крошки, но и кусочки грязного сырого риса и сушеных бобов, которые дети использовали для игры. Этому ребенку так отчаянно хотелось попробовать то, чего ей не давали, что она дошла до такой крайности, чтобы унять свое чувство обделенности. Видя, что такое поведение продолжается, учителя отправились к Нэнси домой чтобы встретиться с ее матерью и попросить ее прекратить ограничивать Нэнси в употреблении того, что едят другие дети. Даже после того, как ей рассказали, что делала Нэнси, ее мать упорно не дает Нэнси сахара!