История с фотографией
Совещания у Первого Консула были делом нередким, но в то же время достаточно ответственным. Во всяком случае, по пустякам такие совещания Кристиан Норт не собирал. Поэтому собравшиеся в очередной раз в его кабинете высокопоставленные Блонди, мягко говоря, недоумевали — ничего особенного в последние несколько дней не произошло, более того, все шло настолько тихо и гладко, что впору было обеспокоиться. Но не по этому же поводу Кристиан решил собрать совещание? Определенно, не по этому… А по какому тогда?
Кристиан же не спешил раскрывать карты, ожидая видимо, пока соберутся все приглашенные. Присутствующим уже слегка надоело ждать, все более-менее интересные сплетни они обсудили, а к делу Кристиан все не приступал.
— Крис, — не вытерпел, наконец, Эмиль Кан, — может, начнем? Шестеро одного не ждут!
— К тому же не факт, что он явится, — поддержал Вернер.
— Явится, куда он денется, — пообещал Кристиан и мрачно посмотрел на часы. Рауль Ам тоже взглянул на часы, не то чтобы на что-то намекая, но всем своим видом давая понять, что времени у него не настолько много, чтобы тратить его на пустое ожидание. — Вот, я же говорил!
Дверь распахнулась, пропуская еще одного приглашенного.
— О, Юпитер… — сказал Кристиан, посмотрев на вошедшего, и взялся за голову. — Себастьян, я ведь, кажется, просил тебя хотя бы на совещания не являться в этой твоей идиотской кепочке?
— Так я и не явился, — удивленно ответил тот и пояснил на всякий случай: — В кепочке…
С этими словами Себастьян занял свободное кресло и нарочито вальяжным жестом снял с головы лихой стетсон. Вернер сдавленно фыркнул.
— Тебе только револьвера и шерифской звезды не хватает, — сообщил он.
— Не проблема, — лениво ответил Себастьян, явно наслаждаясь произведенным впечатлением.
— И лошади, — добавил Эмиль. (Он давно жаждал заполучить хотя бы пони для участия в своих безумных шоу, но никак не мог подольститься к Раулю.)
— С лошадью в Эос не пустят, — усомнился Себастьян.
— Однозначно, не пустят, — подтвердил Вернер.
— Господа, прекратите балаган!!! — попросил Кристиан и для убедительности постучал по столу.
— Кто там? — немедленно откликнулся Вернер. Когда на начальника службы безопасности нападало дурашливое настроение, лучше было с ним не связываться.
— Сиди, не заперто, — поддержал приятеля Эмиль.
— Слушайте, я вас по серьезному поводу пригласил! — воззвал к присутствующим Кристиан.
— В самом деле, господа, перестаньте дурачиться, — неожиданно поддержал непосредственное начальство Рауль, редко высказывающийся по организационным моментам. — Если вам хочется повалять дурака — сколько угодно. Только в нерабочее время, будьте любезны.
Вернер с Эмилем скроили постные мины, а Кристиан поблагодарил Рауля взглядом. Он прекрасно понимал, что распустил подчиненных донельзя, до такой степени, что не всегда в состоянии совладать с ними, но закручивать гайки не хотел. Велика радость — видеть вокруг скучные подобострастные физиономии! Понятное дело, подчиненные частенько выводили Кристиана из себя, но это было неизбежным злом, бороться с которым он уже и не пытался.
— Итак, господа, я собрал вас… — привычно начал было Кристиан, но его перебил Эмиль:
— Погоди, а где Людвиг? Мы что, его ждать не будем?
— Если ты дашь мне закончить, то все поймешь! — ядовито произнес Кристиан. Помолчал пару секунд, давая коллегам проникнуться серьезностью момента, и продолжил: — Итак, я собрал вас вот по какому поводу. Вскорости грядет одно знаменательное событие, к которому неплохо бы подготовиться заранее…
— А что за событие? — живо заинтересовался Вернер. Он любил массовые мероприятия — на них было очень удобно отлавливать маньяков, карманников и простых сексуальных извращенцев.
— У Людвига юбилей, — просто сказал Кристиан. — Круглая дата.
— Погоди, погоди, — поднял ладонь Эмиль. — Но ведь, насколько я понимаю, Алистер подчистил личное дело Людвига, причем весьма основательно. О какой круглой дате может идти речь, если ему по новым данным, если не ошибаюсь, тридцать два?
— Ну, это по новым данным, — улыбнулся Кристиан. — На самом деле ему исполняется пятьдесят.
— Все равно, — гнул свое Эмиль. — Я понимаю, что такой юбилей стоит отпраздновать, но не вызовет ли это подозрений в свете изменений личного дела?
— Алистер, объясни, — попросил Кристиан.
— Все очень просто, — произнес Алистер Мэрт, глава службы информационной безопасности. — Личное дело я действительно изменил. По всем данным Людвигу в самом деле тридцать два. Но доступ к этой информации имеет крайне ограниченное число лиц. Если точнее, Кристиан, Рауль и я. Ну и Юпитер, естественно. Остальные совершенно не в курсе того, что Людвиг у нас помолодел почти на двадцать лет. — Алистер позволил себе улыбнуться. Выглядело это несколько непривычно, да так, что Вернера передернуло.
— Разумеется, никаких пышных торжеств мы устраивать не будем, — добавил Кристиан. — Это может привлечь внимание Юпитер, а нам этого совершенно не нужно. Но мне показалось, что Людвигу будет приятно, если мы поздравим его с юбилеем. И отметим это событие, так сказать, в тесном кругу…
— Ну хорошо, — согласился Эмиль, поглядывая на Кристиана из-под густой челки. — Убедили. Отметим. Но, по-моему, на круглые даты полагается дарить что-то такое… особенное. У тебя уже есть идеи?
— Нет, — сознался Кристиан. — Я надеялся, что идеи возникнут у вас.
— Метод мозгового штурма, — протянул Алистер. — Иногда он себя оправдывает.
Присутствующие переглянулись и серьезно задумались. В самом деле, что можно подарить взрослому Блонди, который может позволить себе в буквальном смысле всё? А если до сих пор не позволил, то не потому, что жадничает, а потому, что ему это вовсе не нужно.
— Профинансируй строительство трех электростанций, — предложил Вернер. — Он тебе будет по гроб жизни обязан.
— Вернер, — поморщился Кристиан. — Подарок на то и подарок, чтобы тот, кому его дарят, обрадовался, но не чувствовал себя при этом обязанным! И потом, в бюджете нет денег на три электростанции!
— Жмот, — констатировал Вернер и примолк, поглаживая своего кота.
— Он же вроде ландыши любит? — вспомнил Эмиль. — Предлагаю устроить сюрприз — завалить квартиру Людвига живыми ландышами. Рауль, ваши лаборатории сдюжат?
— Вполне, — ответил Рауль. — Но мне не кажется, что это хорошая идея. Отдает ребячеством. К тому же, если я правильно помню дату появлению Людвига на свет, времени у нас в обрез, и на выращивание такого количества цветов его просто не хватит.
— Думайте, господа! — воззвал Кристиан, и предложения посыпались, как из рога изобилия.
Эксклюзивные петы (Вернер забыл, что Людвиг очень прохладно относится к пет-шоу, то ли в силу возраста, то ли из-за отнюдь не бурного темперамента), гоночные космические яхты (для чего домоседу Людвигу яхта, никто не дал себе труда задуматься), особняк в Апатии (один у Людвига уже имелся, и он появлялся там примерно раз в полгода), драгоценности (он их практически не носил), антикварные редкости, связанные с профессией юбиляра (возможно, Рауль имел в виду действующую модель печки-«буржуйки», но договорить ему не дали) и многое другое. На фантазию присутствующие не жаловались, но… При ближайшем рассмотрении оказывалось, что ничто из перечисленного Людвигу совершенно не нужно. А зачем дарить бесполезную вещь? Чтобы на нее посмотрели, поблагодарили дарителей и поставили в уголок пылиться?
Отчаявшийся Эмиль предложил закатить трехдневную оргию, но эта идея была безжалостно зарублена Кристианом на корню: во-первых, Людвиг слыл Блонди строгих нравов, а во-вторых, Эмиль готов расплатиться за это празднество из своего кармана?… Эмиль был не готов, поэтому план с треском провалился.
— Ну что, и это все? — уныло спросил Кристиан, оглядывая насупившихся коллег. — Себастьян, а ты что молчишь? Давай, напрягись и придумай, что нам подарить Людвигу?
— Стенгазету, — помолчав, выдал тот. — С описанием самых выдающихся моментов его биографии. И с фотографиями!..
— Еще ценные идеи у кого-нибудь есть? — глухо спросил Кристиан, уронив голову на руки.
Ответом ему была гробовая тишина — идеи иссякли.
— И что будем делать? — проговорил Кристиан, не поднимая головы. Такой подлости он от Себастьяна не ожидал, и, если честно, до последнего надеялся, что тот выдаст какую-нибудь свежую и оригинальную идею. Он и выдал… более чем оригинальную!
— Судя по всему, стенгазету, — невозмутимо ответил Рауль. — Раз уж больше никаких предложений нет. Только, Себастьян, объясни, что ты имеешь в виду под данным термином?
— Поясняю, — охотно ответил тот, вертя шляпу на указательном пальце, — берется большой кусок ватмана… хотя лучше, конечно, лист тонкого пластика. Пишется крупный и яркий заголовок. Желательно от руки. Ну а потом клеим на этот лист пластика в хронологическом порядке фотографии, какие найдем. Лучше всего неофициальные… И подписываем как-нибудь весело.
— Слушайте, а в этом что-то есть, — протянул Эмиль. — Нечто, сделанное своими руками… Да еще напоминающее о главных событиях в жизни… Мне бы было приятно!
— Мне тоже, — поддержал Вернер. — Крис, нам нравится!
— Рауль? — безнадежно спросил Кристиан. — Твое решение?
— Почему бы и нет? — пожал плечами Второй Консул. — Во всяком случае, Людвигу обеспечено несколько минут хорошего настроения, а это уже немало.
— Алан?
— Согласен с Раулем, — ответил тот. — Я думаю, можно будет найти в архиве ранние фотографии Людвига, да, Рауль?
— Конечно, — кивнул тот. — Как раз этим мы с тобой и займемся, если все согласны.
— Алистер? — с надеждой спросил Кристиан.
— А как вы намерены фотографии на пластик клеить? — поинтересовался тот. — Не проще ли сверстать на компьютере и напечатать на плоттере?
— Нет, не проще! — ответил Себастьян. — На компьютере любой дурак может, и нужно на это полчаса. А ты руками сделай, тогда и посмотрим…
— Ну хорошо, — согласился Алистер. — Я пошарю по закрытым архивам, может быть, там найдется что-то интересное.
— Понятно, все всё уже решили, — вздохнул Кристиан. Впрочем, идея начала казаться ему не столь уж дикой. — Только, господа, убедительная просьба, — спохватился он. — Выбирайте фотографии, в самом деле, повеселее. День рождения все-таки, а не похороны…
— А повесим в коридоре напротив твоего кабинета, — заключил Эмиль. — Стена хорошая, гладкая, никаких тебе ниш и окошек.
— Тогда сбор завтра в то же время, — решил Кристиан. — Посмотрим, у кого что нашлось, и отберем лучшее.
— Главное — не подраться при этом, — заметил Себастьян и удалился.
— Ничего, места на все хватит, стена большая! — крикнул ему вслед Эмиль и посмотрел на Вернера. — Ты что задумался?
— Я соображаю, не мог ли Людвиг попасть в какую-нибудь полицейскую сводку, — ответил тот с крайне сосредоточенным видом. — Надо проверить.
— Если не найдешь, коллаж сделай, — посоветовал Эмиль. — Пошли. Пороемся в закромах…
Один за другим коллеги покинули кабинет Кристиана. Тот посидел немного, глядя в потолок, потом вздохнул, встряхнул головой и полез в личный архив — искать фотографии…
…А поиск фотографий оказался делом нелегким. То есть, конечно, не было ничего проще, чем наделать скриншотов с записей официальных мероприятий или найти снимки для средств массовой информации! Однако данный путь был признан непродуктивным с самого начала. Физиономия у Людвига на таких приемах, а стало быть, и на снимках, была, что называется, «кирпичом», то есть не выражала абсолютно ничего. Тем не менее, имелась установка подбирать фотографии, на которых уважаемый начальник энергосистемы проявлял хоть какие-то эмоции. Ясное дело, никто никогда не ставил себе целью фотографировать Людвига, скажем, во время шоу или дружеских попоек (тут возникал закономерный вопрос — а Людвиг вообще бывал на таких попойках?), или хотя бы во время устроенного подчиненным разноса, а потому задача усложнялась. И все же кое-что собрать удалось, и на следующий день в кабинете Кристиана на столе было разложено несколько десятков фотографий, в основном достаточно старых.
— Мало, — вынес вердикт Себастьян, обозрев собранные материалы. — Вот это, — он отодвинул в сторону малую кучку снимков, — еще годится, а остальное… Ну это же скучно, господа, неужели вы сами не видите!
— Если бы мы знали, что дойдет до такого, то предыдущие пару лет занимались бы тем, что подкладывали Людвигу кнопки на стул, а потом фотографировали его физиономию! — ядовито ответил Эмиль.
— У меня есть сильное подозрение, что это бы не сработало, — совершенно серьезно заметил Себастьян. — Как-то я забыл в кресле пистолет, а Людвиг уселся, не глядя. И просидел так часа два, пока окончательно не вытряхнул из меня душу…
— Просто он слишком хорошо воспитан, — произнес Кристиан, проглядывая фотографии. — Ну что ж… в самом деле, маловато. Но для начала хватит, я полагаю? Можно уже начинать, а потом добавим еще, если найдем.
— Да, пожалуй, — кивнул Себастьян. — Где делать будем?
— Да прямо тут, — предложил Эмиль. — Вот, на полу разложить, места полно…
— Ну нет!!! — воспротивился Кристиан. — Во-первых, я тут работаю! А во-вторых, в любой момент может зайти Людвиг!
— Логично… — протянул Эмиль. — К Раулю даже соваться не будем…
— Да уж, будьте любезны, — кивнул Рауль. — Я, знаете ли, тоже в своем кабинете работаю. Равно как и Алан — в своем.
— К Себастьяну в космопорт таскаться далеко, — продолжал размышлять вслух Эмиль. — У Алистера тесно. У меня… у меня всю мебель придется двигать, иначе не получится разместиться. Значит… значит…
Все взгляды скрестились на Вернере.
— Что? — не понял тот.
— Работать будем у тебя, — заключил Эмиль. — У тебя удобно: терминал у стены, диван подвинем, мешать не будет. И все равно ты кабинетом почти не пользуешься.
— Кто будет рисовать заголовки? — спросил Кристиан, уже проникшийся идеей. — И вообще оформлением займется? Себастьян?
— Нет, меня природа художественными талантами обделила, — помотал тот головой. — Подписи придумать — пожалуйста, но рисовать… Давайте, я Мартина пришлю, он чертит хорошо!
— Присылай, — решил Эмиль. — Заголовок, так и быть, возьму на себя. И вообще, проконтролирую… Себастьян, ты не против?
— Почему я должен быть против? — удивился тот.
— Ну, это все-таки твоя идея…
— Конечно, Себастьян высказал идею, а теперь будет со стороны наблюдать, как все остальные воплощают ее в жизнь, — заметил Рауль.
— Ты, как всегда, невероятно проницателен, — весело улыбнулся Себастьян. — Ладно, Эмиль, мы на тебя рассчитываем!
— Можете на меня положиться, — кивнул тот. — Вернер, пошли!
— Куда!? — попытался было дернуться тот, но Эмиль крепко взял приятеля за локоть и увлек за собой.
— Как куда?… Работать! И вообще, должен же ты мне свой кабинет открыть…
Когда все покинули кабинет, Кристиан, оставшись наедине с Себастьяном, произнес со смешком:
— Ну и заварил ты кашу!
— Зато не скучно, — пожал тот плечами. — Но каков Эмиль! Хотел бы я посмотреть на его художества…
— Ты правда Мартина пришлешь? — поинтересовался Кристиан.
— Ага, — кивнул Себастьян. — Так Эмилю будет еще веселее. Но, скажу тебе по секрету, Мартин только чертит отлично, а рисует еще хуже, чем я!
— Я думаю, этот свой день рождения Людвиг никогда не забудет! — отсмеявшись, заметил Кристиан.
— Очень на это надеюсь, — усмехнулся Себастьян и, надвинув шляпу на глаза, добавил: — Поеду, пороюсь еще в архиве. Помнится, была у меня где-то пара фотографий, но вот где?…
Когда за ним закрылась дверь, Кристиан тоже решил еще раз покопаться в личном архиве. Увы, ничего интересного там не было и быть не могло. Близкой дружбы с Людвигом Кристиан не водил, и общих интересов, за исключением рабочих, у них не было. Вот, правда, фотография — Кристиана, тогда еще не Первого Консула, а просто одного из множества молодых функционеров, представляют Людвигу. Но тут стоит полюбоваться на выражение лица как раз самого Кристиана, Людвиг-то невозмутим, как статуя. Кристиан отчаянно пожалел, что некому было запечатлеть тот момент, когда Людвиг застукал его в совершенно непотребном виде рядом с мидасской забегаловкой в компании с Эмилем и Вернером. Это была в самом деле незабываемая сцена!
Примерно той же проблемой мучился и Алистер Мэрт. Прошерстив свой архив, он не нашел ровным счетом ничего, заслуживающего внимания, и взялся за сетевые источники. В прессе, — особенно в «желтых» изданиях, — часто попадались забавные снимки, во всяком случае, папарацци умели поймать момент. Алистеру повезло, он нашел несколько любопытных фотографий, например, сделанные во время летнего отключения электроэнергии в Танагуре снимки. На них у Людвига было очень живое выражение лица, не обещавшее ничего доброго…
А в кабинете Вернера кипела работа. Эмиль старательно раскладывал фотографии по кучкам, ориентируясь на даты, и параллельно руководил Вернером.
— Эту сдвинь правее! Правее, Вернер! Ты двигаешь налево!
— Тьфу на тебя! — вспылил Вернер, которому уже осточертело ползать на четвереньках по расстеленному на полу большому листу тонкого пластика и раскладывать снимки по одному Эмилю понятной системе. К тому же кота пришлось запереть в другой комнате, потому что он ухитрился сперва влипнуть в клей, потом продрать когтями прочный пластик, потом поиграть с разложенными фотографиями и перепутать их порядок, а затем наступить в лужицу туши (Эмиль как раз понял, что на пластике тушью рисовать толком не получится, и отставил бутылочку в сторону) и пройтись по будущей стенгазете. Отпечатки кошачьих лап от угла к углу решили оставить, рассудив, что так даже забавнее, но кота от греха заперли, и теперь он скребся под дверь и обиженно мяукал. — Выражайся поточнее, ты же ко мне лицом стоишь!.. Я думал, направо, если смотреть с твоего места…
— Вот так хорошо, клей! — перебил Эмиль. Творческая работа ему очень нравилась. — А теперь цветочков, цветочков вокруг нарисуй! Только место для подписи оставь…
— Эмиль, давай лучше эти клятые цветочки распечатаем на принтере и приклеим, а?… — пропыхтел Вернер, усердно водя маркером по пластику. — Ты только посмотри на это убожество!
Вернер, как и Себастьян, не заблуждался насчет своего художественного дарования.
— Ничего не убожество, — заверил Эмиль, внимательно посмотрев на плоды усилий приятеля. — Зато сразу видно — ручная работа, старались… ну, кривовато немного, ну, похоже на плоды раулевых экспериментов, но не всем же гениями родиться…
Ловко увернувшись от запущенной в него бутылочки клея, Эмиль повернулся к Мартину. Тот, растянувшись на животе и высунув от усердия язык, уже третий час раскрашивал заголовок.
— Как успехи? — поинтересовался Эмиль.
— Я букву «К» нарисовал! — похвастался Мартин, поглядев на Эмиля снизу вверх и широко улыбаясь.
— Что?… — Эмиль схватился за голову. — Какую «К», причем здесь «К»?
— А что, не надо было?
— Я сейчас умру, — пообещал Эмиль. — Мартин, ради Юпитер, покажи мне хоть одну букву «К» в словах «С днем рождения, Людвиг!»!!!
— Откуда же я ее взял? — удивился Мартин. — Была же буква «К», я точно помню…
Эмиль рассвирепел. В результате через две минуты в кабинете наступила тишина. Вернер, не препираясь более, старательно рисовал ландыши на полях стенгазеты, Мартин усердно переделывал букву «К» в стилизованную «Р», а Эмиль, развалясь в кресле, сетовал на то, как сложно приходится в нынешнем мире творческим личностям…
…— Рауль, ты не занят? — в дверь заглянул Алан, и Рауль оторвался от монитора ноутбука. Сидел он не в своем рабочем кабинете, а в примыкающем к нему небольшом помещении, где, случалось, он и ночевал, когда нельзя было надолго отлучаться из лабораторий.
— Нет, заходи. Что-то срочное?
— Ничего срочного, просто… — Алан запнулся, не договорив «просто хотелось тебя увидеть».
— Тогда проходи и садись, — Рауль кивнул на диван рядом с собой. Монитор ноутбука на низком столике перед ним мерцал голубоватым светом, в комнате было полутемно. Алан осторожно присел рядом с Раулем. — Смотри. Узнаешь?
Алан бросил взгляд на экран.
— Людвиг? — изумился он. — Какой… какой молодой…
— Я вспомнил, что у меня еще кое-что есть, помимо личного архива, — пояснил Рауль. — Как раз там и может оказаться что-то интересное. Посмотришь со мной?
— А… ну, если там ничего личного… — вздохнул Алан.
— Ничего такого, что я не мог бы показать тебе, — вскользь заметил Рауль. — Сейчас, я вернусь к началу…
Алан уставился на экран. Эти фотографии он уже видел: Людвиг в детстве, малоотличимый от прочих мальчишек, вот он же — немного нескладный и долговязый подросток, черты лица кажутся резче, чем теперь, а нос, что уж греха таить — еще длиннее. Выпускная фотография: Людвиг старательно улыбается в камеру, но получается у него неубедительно. А вот это уже явно Эос: Людвиг перед большой аудиторией, лицо победителя, глаза горят…
— Это был первый его самостоятельный проект, — пояснил Рауль, увидев, как заинтересовался Алан. — Руководители его отговаривали, но ты же знаешь, какой Людвиг упрямец. Он добился, чтобы его выслушала комиссия, и проект был признан интересным и своевременным. — Он помолчал. — Пожалуй, с этого и начался его путь наверх.
— Откуда ты знаешь? — полюбопытствовал Алан, но ответа не получил. Рауль уже смотрел на следующую фотографию, и лицо у него было такое… Алан не стал переспрашивать и перевел взгляд на монитор.
— Это… — произнес он почему-то шепотом. — Рауль, это ведь…
— Я, — согласился Рауль. — Это я.
Алан уставился на экран, как завороженный. Действительно, Рауль. На вид ему было лет четырнадцать — Алан знал, что его начальник очень рано начал работать по специальности, собственно, поэтому и стал тем, кем стал в такие годы. Худощавый стройный подросток со строгим неулыбчивым лицом, еще не очень длинные волосы гладко зачесаны назад, взгляд настороженный и очень серьезный. Рядом стоит еще один Блонди, довольно молодой на вид, с приятной улыбкой и веселым взглядом, положив руку Раулю на плечо. А напротив них — да, точно, Людвиг, какой-то непривычно молодой. Алан поймал себя на мысли, что детские и подростковые фотографии Людвига воспринимались им как нечто постороннее, не имеющее связи с Людвигом нынешним. Казалось, он всегда был таким, как сейчас, а оказывается, и ему когда-то было тридцать с небольшим…
— Я только начал работать, — произнес Рауль. — И меня как-то познакомили с Людвигом. Я, должно быть, знаю его дольше вас всех…
Рауль собрался было пролистнуть фотографию, но Алан остановил его вопросом:
— Рауль, а это кто? Тот, что рядом с тобой?
— Это?… — Рауль посмотрел на экран, и Алан неожиданно пожалел, что спросил. — Это Марвин Элль. Мой наставник. Самый лучший наставник, какого только можно было пожелать…
— И… что с ним случилось? — Алан прикусил язык, но поздно, вопрос уже прозвучал.
— Его выбраковали, — негромко произнес Рауль. Он смотрел на экран, так что Алан мог видеть его только в профиль. — Марвин… он не был карьеристом. Он так и не поднялся выше уровня начальника лаборатории, потому что его интересовала только наука, и он не хотел тратить время на подковерные игры. Умница был редкий, удивительно добрый, подчиненные его любили… — Он помолчал. — Но для Юпитер отсутствие карьерного роста — первый признак непригодности. К тому же Марвин многим мешал…
Алан молчал. Ему доводилось видеть Рауля разъяренным, злым, веселым, серьезным, случалось — в депрессии, и никогда — вот таким: печальным, но в то же время…
— Я ничего не мог сделать, — глухо произнес Рауль, опустив голову так, что волосы совсем закрыли лицо. — Я был никем. А даже если?… Тогдашний Первый Консул… он мог бы обжаловать приказ, а это был даже не приказ еще, а рекомендация, — но к нему нельзя было ввалиться так запросто, как к Кристиану. Да он и не послушал бы, что ему какой-то Марвин Элль, начальник лаборатории генного конструирования, таких пруд пруди…
— Рауль… — Алан положил руку на запястье Раулю.
— Ничего, Алан. — Рауль поднял голову. — Больше десяти лет прошло. Марвин, должно быть, знал, чем все кончится, поэтому за пять лет своего наставничества успел впихнуть в меня столько знаний…
— Вы дружили? — зачем-то спросил Алан.
— Ну какая дружба, он же был вдвое старше меня! — неожиданно улыбнулся Рауль. — Хотя… возможно, ты и прав. Мы могли бы стать друзьями, но нам не хватило времени. Но Марвин был очень дружен с Людвигом, они одногодки, с детства вместе, только специализации разные…
— Это Марвин познакомил тебя с Людвигом? — уточнил Алан очевидное.
— Да. — Рауль вздохнул. — Они в самом деле были близкими друзьями, я еще помню, постоянно пикировались, Марвин был язвой, Людвиг тоже не отставал… А после… когда Марвина не стало, Людвиг замкнулся в себе и стал таким, как сейчас…
— И ты никогда не говорил с ним о Марвине? — неожиданно спросил Алан.
— С Людвигом? — Рауль удивленно посмотрел на Алана. — Как ты себе это представляешь?
— Очень просто. — Алан сердито фыркнул. — Подошел и заговорил. Я думаю, он бы понял… Ты же сам говоришь, раньше он не был таким… таким каменным!
— Алан… — Рауль усмехнулся, хотел добавить еще что-то, но неожиданно задумался. — Может быть, ты и прав. Если бы я так поступил, и я, и Людвиг сейчас были бы совершенно другими…
Рауль перевел взгляд на экран, а Алан продолжал, не отрываясь, смотреть на него. Рауль был где-то не здесь, не с Аланом, а там — в прошлом, рядом с по-доброму насмешливым Марвином и Людвигом, который умел улыбаться и шутить. Рауль никогда полностью не принадлежал настоящему, Алан знал это и принимал, как должное, но сейчас — сейчас Рауль был… очень далеко, Алан чувствовал, и от этого почему-то было больно…
Неожиданно Рауль словно очнулся. Снова взглянул на Алана, невесело улыбнулся.
— Ну, а ты-то что загрустил? — спросил он и, протянув руку, взъерошил Алану волосы. Увидев его изумление, убрал руку: — Извини. Почему-то давно хотелось это сделать. Знаешь, у тебя волосы очень мягкие на вид, а на самом деле — нет…
Рауль заговорил о какой-то чепухе, это было странно и непонятно, но что больше всего поразило Алана — Рауль сейчас не думал о прошлом. Не хотел думать и глушил эти мысли дурацким разговором… Должно быть, это очень тяжело, все время помнить о таком — о том, что было в прошлом, но и забыть это тоже нельзя, потому что твое прошлое — это часть тебя, и, как бы больно ни было вспоминать, ты все равно будешь делать это раз за разом…
Сумбур собственных мыслей совершенно оглушил Алана, он не слышал, что говорит Рауль, только видел нарочито бодрую улыбку на его лице, совсем не вяжущуюся с печальными серьезными глазами… А потом, должно быть, на него нашло временное помрачение, потому как, будучи в здравом уме, Алан бы никогда не решился на то, что сделал секундой позже. А именно — взял Рауля за плечи и крепко поцеловал в губы. Получилось неуклюже — целоваться Алан не то чтобы совсем не умел, но практика у него была небогатая.
Повисла гробовая тишина, и самым страшным теперь было отодвинуться и посмотреть в изумленные глаза окаменевшего от неожиданности Рауля. Только тогда до Алана дошло, что он сделал…
— Я… я… — Слова не желали выговариваться, застревали где-то на полпути. Алан отпрянул, вскочил. — Я… Рауль… прости, я не знаю, что на меня… я… прости!..
Алан дернулся к двери, но Рауль успел поймать его за запястье. Хватка у Второго Консула была железная, и от рывка Алан, не устояв на ногах, шлепнулся обратно на диван.
— Алан… — шепотом произнес Рауль. Алан был так близко к нему, что дыхание Рауля щекотало ему щеку. Алан зачем-то зажмурился, когда Рауль взял его за подбородок — свернуть шею незадачливому заместителю тот мог без труда, — а еще через секунду с удивлением обнаружил, что вот как раз Рауль целоваться умеет. «Интересно, откуда?…» — мелькнула ни к селу ни к городу ревнивая мысль, а потом мыслей не осталось, только приходилось изо всех сил хвататься за плечи Рауля, чтобы окончательно не выпасть из реальности…
Последним, что запомнил Алан, был грохот опрокинувшегося столика и жалобный писк упавшего на пол ноутбука…
…— Кристиан, ты меня вызывал? — Людвиг, спокойный и величественный, как обычно, вошел в кабинет Кристиана.
Выглядел он в точности так же, как и каждый день, единственной данью знаменательной дате был чуть более яркий, чем всегда, костюм и драгоценный зажим на плече в виде цветка ландыша. Сколько Кристиан его помнил, Людвиг никогда свой день рождения не жаловал.
— Да-да! — откликнулся Кристиан. — Я хотел бы услышать твое мнение вот по какому поводу…
Кристиан завел пространную беседу, зная, что Людвиг начнет отвечать так же обстоятельно, стало быть, внезапно из кабинета не выйдет. И в самом деле, Людвиг, ничуть не удивляясь внезапно напавшему на Первого Консула желанию поговорить, завел речь минимум на полчаса.
Кристиан внимал с выражением живейшего внимания на лице, когда в дверь осторожно поскреблись.
— Э-э… Людвиг, одну секунду! — сказал он, выскакивая в коридор. — Я сейчас вернусь!
В коридоре ругались сдавленным шепотом.
— Что тут у вас? — прошипел Кристиан.
— Оцени! — ответил Эмиль. — Почти все готово!..
— Ого!.. — произнес Кристиан, оглядев плоды рук своих коллег. Стенгазета впечатляла, занимая почти всю стену. — Это что за каракули?…
— Это цветочки!!! — сдавленно прорычал Вернер. — Я рисовал, кстати!
— Очень мило, — дипломатично сказал Кристиан. — А что за дыры тут, тут и вон там?…
— Этот идиотский клей вообще не держит!.. — просипел Эмиль. — Пока мы тащили эту штуку — ее скрутить пришлось, не в развернутом же виде нести по коридорам! — кое-какие фотографии отвалились… Себастьян с Мартином их собирают… Продержи Людвига еще минут пятнадцать, сейчас приклеим на место…
— Мы уже тут! — провозгласил Мартин. — Держи, Эмиль, вроде все собрали.
— Одной не хватает, — пересчитав фотографии, заметил Эмиль.
— Она еще вчера пропала, — отмахнулся Себастьян. — Не знаю, куда вы ее задевали, лучшая же фотография была, к тому же в единственном экземпляре!
— Ладно, ищите, — сказал Кристиан. — Я пошел к Людвигу. Стукните мне, когда его выпускать можно будет…
Людвиг в отсутствие Кристиана, кажется, нисколько не скучал, а когда то вошел, продолжил речь с того же момента, на котором прервался. «Ох, ребята, клейте побыстрее!..» — подумал Кристиан и стал внимательно слушать Людвига.
В коридоре тем временем продолжалась работа.
— Эту сюда, — командовал Эмиль. — Эту туда… Да не лапайте пальцами!.. Вернер, опять ты клей разлил!.. Себастьян, этот мерзкий клей схватывается мгновенно на любой поверхности — только не на пластике! — а этот изверг оставил тюбик в кресле!
— Эмиль сел, не глядя, — добавил Мартин. — Потом встал и оставил там половину своего лучшего костюма.
Вернер сдержанно зафыркал.
— Не смеш-но! — раздельно проговорил Эмиль. — Вернер, вот оставил бы твой кот в том кресле полхвоста, тогда бы ты узнал!
— Кот, говоришь? — Себастьян призадумался. — Вернер, а ну-ка, пошли, сходим в твой кабинет! Я, кажется, знаю, где может быть та фотография!
— Иди один, — отмахнулся Вернер. — Код замка я тебе скажу…
Себастьян исчез, остальные в ударном темпе подчищали огрехи в коллективной работе.
— Ну что, вроде все готово! — сказал, наконец, Эмиль. — Кого ждем?
— Сейчас Себастьян вернется, — ответил Мартин. — И Рауль с Аланом еще не подошли. Как только все соберутся, можно начинать!
Раздались быстрые шаги, и в конце коридора показался Себастьян, почти одновременно с другой стороны появились Рауль с Аланом.
— Отлично… — вздохнул Эмиль. — Все в сборе. Себастьян, нашел?
— Нашел! — Себастьян помахал потрепанной бумажной фотографией. — Вернер, это твой кот порезвился и заиграл! Пришлось под диван лазить…
— Давай сюда… — Эмиль сноровисто прилепил фотографию на отведенное ей место и дважды стукнул в дверь Кристиана. — Ну, начали, благословясь! Свет! Свет забыли, олухи!
— Сам ты олух!..
…Услышав условный сигнал, Кристиан вздрогнул и, дождавшись, когда Людвиг сделает паузу, сказал:
— Людвиг, извини, что перебиваю… Не мог бы ты пройти со мной? Это важно.
— Конечно, — Людвиг невозмутимо поднялся на ноги.
— Тогда идем, — Кристиан распахнул дверь кабинета и пропустил Людвига вперед.
В коридоре царила кромешная тьма.
— Кристиан, штатным электрикам пора сделать выговор, — заметил Людвиг, останавливаясь на пороге. — Чтобы все лампы перегорели разом…
— Электрики тут ни при чем, Людвиг, — весело сказал Кристиан. — Свет выключили специально. Видишь ли, поскольку у тебя сегодня день рождения, причем не просто день рождения, а юбилей, мы решили по этому поводу сделать тебе сюрприз!
— Что?… — Людвиг повернулся к Кристиану, но тот развернул коллегу обратно.
— На меня не смотри, туда смотри! Давайте!
В коридоре вспыхнул свет, и Людвиг смог лицезреть выстроившихся вдоль стены коллег, старательно загораживающих что-то спинами…
Если честно, Людвиг всегда терпеть не мог свои дни рождения. Приходилось выслушивать множество одинаковых поздравлений, скучных и вымученных, получать уйму ненужных подарков и приглашений на тоскливые шоу в свою честь. На его памяти только один коллега умел поздравлять оригинально и весело, но это было очень давно… Признаться, Людвиг уже внутренне готовился к тому, что коллеги из самых лучших побуждений закатят ему основательный праздничный ужин, но, кажется, обошлось. Вместо этого — какой-то сюрприз. Интересно…
— С днем рождения, Людвиг, — просто сказал Кристиан. — Мы чуть не подрались, думая, что тебе подарить, и в конце концов решили — вот это. Не суди нас строго!
— С днем рождения!.. — нестройным хором откликнулись остальные и расступились, открывая взглядам украшающее стену коллективное творение.
Честно говоря, Людвиг сперва не поверил своим глазам. Огромная «простыня», склеенная из нескольких листов тонкого пластика… Гигантские, разноцветные (и, если честно, разнокалиберные) буквы заголовка, кривоватая хронологическая шкала, невероятные рисунки неизвестных науке растений везде, где только можно, и — фотографии. Десятки фотографий…
За его спиной настороженно молчали коллеги. (Кристиан впервые подумал, а была ли эта идея такой уж хорошей? Стоило учесть хотя бы тот факт, что исходила она от Себастьяна…) Людвиг медленно пошел вдоль стены, вглядываясь в снимки.
Вся жизнь — в фотографиях. А ведь как подобрали, мерзавцы! Людвиг поймал себя на том, что сдерживает улыбку… Вот интернат. Выпускной. Там не было ничего интересного… А вот защита первого в его жизни самостоятельного проекта. Юпитер, какой же он тогда был молодой и упрямый!.. Вот он — на фоне электростанции, построенной по этому самому проекту, гордый и счастливый донельзя… Вот его представляют тогдашнему Первому Консулу, Людвиг пытается выглядеть солидно, и это смотрится невероятно забавно, в его-то восемнадцать лет…
А это какой-то прием. Людвиг неожиданно вспомнил — именно на том приеме он познакомился с человеком, который потом возглавил его исследовательский центр, точно, вот он. Видимо, это скриншот с видеозаписи, качество не слишком хорошее, но можно разглядеть, как Людвиг с тем ученым увлеченно спорят, начисто забыв о хороших манерах и об окружающем их бомонде.
Вот тот самый исследовательский центр, тогда у Людвига еще хватало времени лично заниматься экспериментами, он не был главой департамента…
А это… Людвиг вздрогнул. С фотографии на него смотрел Рауль — совсем мальчишка, а еще — Марвин Элль, его лучший и единственный за всю жизнь друг. Вот снова они с Марвином — на каком-то шоу, должно быть, делают вид, что вот-вот смертельно поругаются, в точности, как теперь Эмиль с Вернером…
(Кристиан, наблюдавший за Людвигом, краем глаза заметил, что Рауль отчего-то улыбается, глядя на ту же фотографию, что и Людвиг, а Алан, бросив взгляд в том направлении, вдруг начинает отчаянно краснеть и отворачивается… Кристиан подивился такой странной реакции, но тут же забыл об увиденном.)
…Постепенно Людвиг добрался до относительно недавних фотографий. Его назначение главой департамента. Какие замечательные физиономии у его недоброжелателей, которые до последнего момента были уверены, что Людвиг «пролетит», тогда как он сам не сомневался в успехе!
Вот назначение Рауля Вторым Консулом, — он уже ничем не похож на вчерашнего мальчишку, он так изменился за какие-то несколько лет… Какой был славный мальчик, как ценил его Марвин, а получилось из него совсем не то, на что Марвин так рассчитывал… Людвиг ощутил укол сожаления, и, чтобы не думать об этом, двинулся дальше.
Вот какие-то его интервью. Рабочие моменты… Строительство станций…
Вот инаугурация Первого Консула — Кристиана Норта. Людвиг помнил, как удивился, увидев его — уж очень мягкохарактерным показался ему новый начальник. Как бы не так! Кристиан очень быстро заставил всех поменять мнение о себе…
Вот события этого лета. Людвиг распекает подчиненных, дает интервью, — о, тогда он был в замечательном гневе!
А хотелось бы знать, кто сделал вот этот снимок: Людвиг нос к носу со своим хвостатым тезкой, котом Вернера! Причем выражение… гм… физиономий у обоих совершенно одинаковое — настороженное и любопытное одновременно…
А последняя фотография — та, которую в последний момент прилепил Эмиль, в самом деле была лучшей. И неважно, что хронологический порядок оказался нарушен — сделан снимок был довольно давно. Все равно фотография была лучшей, потому что на ней Людвиг смеялся. Неизвестно, что или кто мог до слез рассмешить такого Блонди, как Людвиг, но факт оставался фактом — на фотографии Людвиг смеялся, искренне и, как показалось Кристиану, счастливо…
— Ну… — откашлялся Кристиан, поскольку Людвиг не спешил возвращаться к коллегам, а так и стоял, разглядывая стенгазету. Признаться, он боялся, как бы Людвиг не выдал что-нибудь вроде «это возмутительно!». — Людвиг?…
Людвиг обернулся, и Кристиан невольно вздрогнул, до того его удивила произошедшая с главным «рубильником» Амои перемена. Обычная чуть отстраненная невозмутимость исчезла с лица Людвига, будто он снял привычную маску, а под ней обнаружилось совсем другое лицо — приятнее и даже, кажется, моложе… Людвиг улыбался растерянной и неуверенной какой-то улыбкой, будто разучился это делать, и Кристиану на мгновение показалось, что глаза у него подозрительно сильно блестят.
— Спасибо… — произнес Людвиг дрогнувшим голосом. — Я не мог предположить, что вы… после всего…
Он замолчал, но все и так поняли, что он хотел сказать: «после всего, что было, после серьезных конфликтов, по поводу того же злосчастного финансирования, вы, с кем я никогда не был близок, кого держал на расстоянии, вы сделали для меня — это?…»
А Кристиана в очередной раз удивили. На сей раз это был Рауль — неожиданно он подошел к Людвигу и положил руку тому на плечо, будто это было в порядке вещей.
— Не стоит, Людвиг, — сказал он. — Мы же друзья, разве нет? А какие могут быть счеты между друзьями! Кажется, так всегда говорил Марвин?
— Да… — Людвиг посмотрел на Рауля с изумлением. — Именно так он всегда и говорил. Ты… помнишь?
— А ты думал, я все забыл? — вскинул брови Рауль, а по лицу Людвига было видно, что именно так он и думал, кроме того, очень рад обнаружить, что ошибался…
Кристиану, да и остальным (за исключением, пожалуй, Алана, который, тем не менее, делиться сведениями не собирался) происходящее было непонятно. Измаявшийся Вернер выпалил:
— Ну что, так и будем в коридоре стоять?
— А какие есть предложения? — повернулся к нему Людвиг.
— Ну, можно поехать в Мидас, там есть отличное местечко… — ляпнул Вернер и тут же умолк, в ужасе ожидая очередной нотации из уст Людвига.
— А почему бы и нет? — раздумчиво произнес Людвиг. — В конце концов, день рожденья бывает только раз в году!
И рассмеялся, увидев ошарашенные лица коллег.
