Книга: Ловушка для джентльмена
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

Даже если мужнину выбирать за благоразумие, богатство, титул и власть, мы все равно полюбим его не за то, за что нужно.
Франческа Френо
— Это звучит так необычно, — тихо сказала Гвен. — И очень неприятно.
Она осторожно откинулась на подушку и поправила мокрую салфетку у себя на глазах. Всякий шум, даже собственный голос отдавался у нее в голове. Был уже полдень, а она все еще не нашла в себе сил встать с кровати. Ей казалось, что только смерть может принести облегчение.
— Дорогая моя девочка, это очень даже приятно. — Колетт примостилась в ногах кровати. — И крайне забавно.
Мадам Френо сидела в кресле рядом с кроватью. Обе женщины добродушно отнеслись к последствиям выпитого накануне бренди, но настояли, чтобы Гвен выслушала их — поскольку у нее не было матери, они считали своим долгом сообщить ей об обязанностях жены и о том удовольствии, которое получают от них женщины. Гвендолин все это казалось немыслимым.
— Забавно? — Гвен содрогнулась; ей вдруг вспомнилось, как в школе мадам Шоссан девочки обсуждали по ночам интимные подробности супружеской жизни и громко хихикали. — Не понимаю, что в этом забавного.
— О… не только забавно. Это замечательно! Если, конечно, с тем, с кем нужно. — Мадам Френо улыбнулась, и Гвен подумала, что она, вероятно, говорит о своем муже.
Франческа Френо пробыла замужем года два, когда ее муж пропал в море. Тогда ей еще не было и двадцати. Чтобы зарабатывать на жизнь, она поступила в школу мадам Шоссан и заменила мать многим маленьким девочкам. По какой-то причине Гвен всегда была одной из ее любимиц.
— Я уверена, что лорд Пеннингтон обладает в этом смысле немалым опытом, — осторожно заметила Франческа. — По крайней мере, так считает Колетт.
Гвен тяжко вздохнула:
— Значит, он действительно опасен?
Мадам Френо улыбнулась:
— Не опасен, если не будет и дальше поить вас бренди.
— Он меня не поил. Я сама напилась.
Как могла она так сглупить? Вред от чрезмерного потребления спиртного был совершенно очевиден, если судить по прислуге в тех домах, где она работала. Как же могла она вести себя так непристойно? И как могла так много рассказать? Гвен помнила каждое свое слово и очень сожалела, что вчера вечером не выпила еще больше — тогда она, возможно, забыла бы все, что наговорила.
— Как я теперь посмотрю ему в глаза? Он, конечно, думает, что я плохая гувернантка и злоупотребляю спиртным.
Колетт рассмеялась:
— Вздор, Гвендолин. Я уверена, что он ничего подобного не думает.
— Вы меня не видели. Я была такая… — Ей даже думать об этом не хотелось, не только говорить. — Я вела себя ужасно вызывающе и была слишком развязна. Я ведь попросила его… поцеловать меня. — Она закрыла лицо салфеткой. — Он, наверное, думает, что я не только плохая гувернантка и пьяница, но и плохая гувернантка и пьяница с сомнительным моральным обликом.
— Ну-ну, дорогая. — Мадам похлопала ее по плечу. — Все не так уж плохо. Он был просто очарователен, когда привез вас домой. Даже весел, как мне показалось. В конце концов, он ведь на вас женится.
— Потому что у него нет выбора, — пробормотала Гвен и тут же поморщилась.
— Дорогая, я никогда не видела вас такой. — Мадам Френо посмотрела на нее с беспокойством. — Конечно, прошло пять лет…
Гвен чуть приподнялась и взглянула на свою бывшую учительницу.
— Я и не была никогда такой. После смерти отца я сама заботилась о себе и жила… как хотела. Я была не очень хорошей гувернанткой, но все-таки сумела выжить. Я всегда находила работу, избегала скандалов и, конечно же, никогда не позволяла себе ничего лишнего. А теперь… — Ее губы задрожали. — Я сейчас расплачусь, а ведь я никогда не плакала. И никогда в жизни я не чувствовала себя так плохо. А тот, с кем мне придется прожить всю жизнь, считает меня пьяницей.
— Да, когда вы так говорите, это действительно звучит ужасно, — пробормотала Колетт.
Мадам Френо бросила на нее предостерегающий взгляд:
— Не болтай глупости. Я думаю, что Пеннингтон никогда не станет говорить об этом инциденте. Вряд ли он захочет смутить женщину. Мне кажется, что он очень порядочный человек.
Гвен пренебрежительно фыркнула:
— Неужели? Скажите, а что вы о нем узнали?
— Совсем немного и только хорошее, — с улыбкой ответила Колетт.
Считалось, что в Лондоне нет такого человека, о котором Колетт де Шабо не знала бы абсолютно все. Эта богатая вдова, французская изгнанница, прожила в Англии более десяти лет и говорила по-английски с едва заметным акцентом. Рассказывали, что Колетт является любовницей одного весьма влиятельного английского лорда; некоторые даже полагали, что ее любовник — член королевской семьи. Разумеется, Гвен никогда не расспрашивала об этом, а мадам Френо и Колетт никогда ничего не рассказывали.
Гвен познакомилась с Колетт пять лет назад. Эта дама была дальней родственницей мадам Френо, и она приютила бывшую учительницу после того, как школа закрылась и ученицы разъехались по домам (это случилось примерно за месяц до смерти отца Гвен). Женщины совершенно по-разному относились к жизни, но, как ни странно, прекрасно ладили и были не только родственницами, но и добрыми подругами.
— Вы уже знаете, что семья его вполне добропорядочна, родословная безукоризненна, хотя… — Колетт понизила голос. — Говорят, что его предки когда-то занимались пиратством.
Мадам Френо улыбнулась и пробормотала:
Я думаю, что это было каперство*.

 

* Нападение вооруженных торговых судов воюющего государства на торговые суда противника

 

Колетт едва заметно поморщилась:
— Какое это имеет значение? Главное, что и те, и другие грабили и убивали… Впрочем, это было так давно, что не стоит на сей счет беспокоиться. Что же до самого лорда Пеннингтона… Полагаю, его состояние производит сильное впечатление.
Гвен кивнула:
— Я была в этом совершенно уверена.
— Всегда разумно выйти замуж за богатого человека, моя дорогая. Вы поступите мудро, если запомните это. Что же касается лорда… — Колетт ненадолго задумалась. — Похоже, что у вашего лорда Пеннингтона была беспутная молодость, хотя и не особенно. Нет-нет, ничего страшного. Ничего такого, что могло бы запятнать его имя и надолго остаться в памяти общества. Право же, мне так и не удалось найти человека, который помнил бы что-нибудь особенное, — одни лишь смутные воспоминания о чрезмерной веселости и немного скандальном поведении. Да-да, поверьте, ничего необычного.
— Что же до лорда Пеннингтона сегодняшнего, — продолжала Колетт, — то его считают остряком, но при этом человеком весьма сдержанным и благоразумным. И, как вам уже известно, он не лишен привлекательности.
Гвен пожала плечами.
Ей вспомнились зеленые глаза Маркуса и его улыбка.
— Значит, он не очень… опасен? То есть он не соблазнитель?..
— Склонность соблазнять женщин очень трудно скрыть — об этом обязательно узнают. А я ничего такого о нем не слышала. Значит, вы спрашиваете, опасен ли он?.. — Колетт рассмеялась. — Ma cher*, все интересные мужчины опасны, именно это и делает их интересными. А я считаю, что ваш лорд Пеннингтон необычайно интересен.

 

* Моя дорогая (фр.).

 

Гвен тяжко вздохнула и пробормотала:
— Как бы то ни было, я выхожу за него замуж, и это произойдет… уже завтра.
— У вас не было времени обзавестись новым гардеробом после возвращения. — Мадам Френо всегда отличалась практичностью. — Придется нам найти вам для венчания что-нибудь приличное. А обо всем остальном вы подумаете после свадьбы.
— Так что же мне делать? — Гвен взглянула на свою бывшую учительницу.
— Мне казалось, вы уже решили, что единственный способ содержать ваших племянниц — выйти за графа. — Мадам Френо внимательно посмотрела на девушку. — Может, вы передумали?
— Нет-нет, но… — Гвен наморщила нос. — Но я ничего не сказала о них Map… лорду Пеннингтону.
Колетт рассмеялась:
— Он довольно быстро узнает об их существовании. Ведь они будут жить в его доме, не так ли?
— К сожалению, он не любит девочек. — Гвен снова вздохнула. — В этом он очень упорен. Мне по крайней мере так кажется. Видите ли, я не решилась сказать ему о них. Я боялась, что он передумает и не женится на мне. Тогда я не получила бы денег…
— Но теперь вы их получите, так что не беспокойтесь.
— Мне кажется, он женится на мне без особой радости, — продолжала Гвен. — Хотя думаю, что немного нравлюсь ему. И потом… Если бы не люди, которые зависят от него, он, возможно, пренебрег бы волей отца. Что же касается моих племянниц… За них я сейчас больше всего беспокоюсь.
Мадам Френо в задумчивости смотрела на девушку. Наконец спросила:
— Вы уже решили, что делать с девочками?
— Да, решила, — кивнула Гвен. — Как только я выйду замуж, у меня появятся деньги. Я хочу нанять прислугу для деревенского дома. Они будут жить там, и я буду навещать их как можно чаще. Впрочем, это продлится не очень долго, — поспешно добавила она. — Я расскажу о них Пеннингтону, когда настанет подходящий момент. Но он должен принять их без всяких ограничений, иначе я ему ни слова не скажу. Я не позволю им жить там, где они не будут желанными.
Колетт и мадам Френо переглянулись. Гвен же вновь заговорила:
— Я сожалею о вчерашнем вечере. Поверьте, я не собиралась надолго их оставлять. Я только хотела поговорить с лордом Пеннингтоном, а потом вернуться сюда. Они очень огорчились?
Колетт пожала плечами.
— Похоже, они не питают к вам особой нежности.
— Вы должны понять их, дорогая, — сказала мадам Френо. — После смерти родителей им пришлось очень много пережить. Их носило по свету, и они не знали, где обоснуются, пока не оказались у вашей родственницы. А та не очень-то им обрадовалась.
Колетт пренебрежительно фыркнула:
— Отвратительная особа. Без всякого сомнения…
— Теперь это уже не имеет значения, — перебила мадам Френо. — К сожалению, мамаша забила им головы разговорами о том, как они, сестры, должны заботиться друг о друге. Не очень-то умно с ее стороны, если учесть, какую авантюрную жизнь вело это семейство в дальнейшем. Во всяком случае, девочки были совершенно уверены, что сестра их матери придет им на помощь, а вы не пришли. — Френо пристально взглянула на девушку. — Да, вы должны их понять. Они в обиде на вас. Хотя, конечно же, вы не знали ни о смерти вашей сестры, ни об их существовании…
— Вы правы, — пробормотала Гвен. — Разумеется, они обижаются. Как глупо, что я сразу этого не поняла. Очевидно, я виновата перед ними.
— Ничего подобного, — возразила Колетт. — Ваша сестра не поддерживала с вами отношений с тех пор, как покинула отцовский дом. Следовательно, у вас не было перед ней никаких обязательств.
— И все же я должна была…
— Поймите, Гвендолин, что прошло, то прошло, — сказала мадам Френо. — Сейчас надо решить, что вы станете делать дальше. Полагаю, что для начала нужно все рассказать лорду Пеннингтону.
— Нет-нет. — Гвен покачала головой, — Нет, пока мы не поженимся и я не устроюсь окончательно. Я не хочу рисковать.
Колетт нахмурилась.
— Но сейчас власть у вас в руках, разве вы не понимаете? В качестве условия вы можете потребовать, чтобы он разрешил девочкам жить вместе с вами. И ему придется согласиться.
— Я этого не сделаю, — заявила Гвен. — Мы с ним уже все решили. Мы договорились, что я сама буду распоряжаться моим приданым, а также моим домом. Большего я не могу от него требовать. Он… очень мил и, вероятно, заслуживает лучшего, чем то, что получает. И потом… Если я привезу девочек в дом, где их не хотят видеть, они вырастут с сознанием… они будут чувствовать…
— То же, что и вы, дорогая? — спросила мадам Френо. Гвен кивнула:
— Да, я именно это имела в виду.
— Что ж, хорошо, — пробормотала Колетт. — Мы предполагали, что вы так скажете. — Она посмотрела на мадам Френо, и та кивнула. — Поэтому мы и решили: девочки останутся здесь, пока вы не почувствуете, что лорд Пеннингтон согласен их принять.
— Вы очень добры, но я, наверное, не могу…
— Уверена, что можете. — Мадам Френо улыбнулась. — По правде говоря, их присутствие оживит нашу жизнь. Мне очень не хватает общения с девочками. Ваши племянницы были просто очаровательны вчера вечером. Знаете, они казались гораздо старше своего возраста. Мы с ними болтали и играли в карты.
— И они меня обыграли, — усмехнулась Колетт. — Да, ваши племянницы очаровательны, и мы прекрасно с ними поладим.
— Но… — Гвен смутилась. — А как же ваш… друг? Он не станет возражать?
— Это мой дом, и я буду делать здесь то, что считаю нужным. — Колетт небрежно взмахнула рукой. — Вышло так, что на некоторое время он оказался вне досягаемости, и я просто не знаю, чем сейчас заняться.
— И потом… — Мадам Френо положила руку на плечо Гвен. — Мне кажется, это самое меньшее, что я могу для вас сделать. С того момента, как я узнала об ошибке, заставившей вас начать самостоятельную жизнь, я жалела о своем в этом участии. Мне ни в коем случае не слеювало помогать вам найти ваше первое место, из-за которого вы уехали в Америку. Мне нужно было хорошенько подумать.
— Какой вздор, — пробормотала Гвен. — Я бы нашла… другие способы убежать. Действительно, мои действия были импульсивны, но вы в этом не виноваты.
— И все же… — Мадам Френо вздохнула. — Если бы не помогла вам, ваша жизнь сложилась бы иначе. Мистер Уайтинг нашел бы вас гораздо раньше. Вы даже могш бы начать выезжать в свет и…
— Простите, но вы, кажется, только что сказали: «Что прошло, то прошло». Это ведь ваши слова, не так ли? — Гвен улыбнулась. — Почему бы вам не воспользоваться своим собственным советом?
— Франческе неплохо бы прислушаться и к моим советам, — проворчала Колетт. — Ей едва исполнилось дващать восемь, и я считаю, что она могла бы выйти замуж. Мадам Френо вспыхнула:
— А вам следовало бы проявлять благоразумие и не растрачивать свою жизнь на человека, который…
— Значит, вы не передумали насчет девочек? — спросила Гвен, прерывая бесплодный спор подруг.
Колетт энергично покачала головой:
— Нет-нет, конечно, не передумали.
У Гвен словно гора с плеч свалилась. Ее племянницы не могли бы попасть в лучшие руки — в этом не было ни малейших сомнений. С улыбкой посмотрев на дам, Гвен проговорила:
— Я очень благодарна вам обеим. Я уверена, что мои племянницы пробудут у вас недолго. Лорд Пеннингтон кажется на редкость порядочным человеком. Да, он очень славный.
Колетт внимательно посмотрела на девушку:
— Похоже, вы уже полюбили его.
— Неужели так быстро?! — оживилась мадам Френо.
— Ошибаетесь, я не полюбила его. Ведь мы только познакомилась… — Немного помолчав, Гвен продолжала: — И в дальнейшем у меня нет намерения любить его. Любовь для женщины — ужасная ловушка, и я сделаю все возможное, чтобы избежать ее. Но я действительно думаю, что у нас могут сложиться прекрасные отношения, основанные на уважении и той привязанности, которую испытываешь к доброму другу.
— Вы еще очень молоды. — Колетт засмеялась. — И очень наивны.
— Я не наивна! — возмутилась Гвен. — Я… я практична.
Мадам Френо усмехнулась:
— Что ж, желаю вам удачи, дорогая. Но предупреждаю: любви нельзя избежать. И приманить ее тоже не получится. Она налетает на тебя совершенно неожиданно.
— И хватает мертвой хваткой, — добавила Колетт. — Любовь наполняет сердце чувствами, которые вам и не снились.
— Наполняет радостью, порой — печалью, — проговорила мадам Френо с мечтательным выражением. — Но печаль — небольшая цена за то, чтобы стать одним целым с другим человеком. За то, чтобы разделять его мысли и чувства. За то, чтобы знать, что вы с ним — одно целое, что он — недостающая частица вашей души.
— Любовь заставляет нас жить. — Выражение лица Колетт стало таким же, как у подруги. — — Человек чувствует себя живым, лишь когда любит.
— И когда ты знаешь, что не можешь жить без него, — прошептала мадам Френо. — И еще ты знаешь, что с радостью умерла бы вместе с ним. Или за него.
Гвен внимательно смотрела на женщин, погруженных в свои мысли. Причем одна из них явно вспоминала то, что потеряла, другая — то, чем еще обладала.
Тут раздался стук в дверь, и она тут же отворилась. На пороге появилась Хоуп.
— Вы уже проснулись?
— Наконец-то. — Гвен улыбнулась.
— О… как чудесно! — Хоуп влетела в комнату, а сразу же за ней — Пейшенс. Чарити неохотно шла следом. — Знаете, что мы вам принесли? — Подойдя к кровати, Хоуп протянула Гвен открытую бутылку, которую до этого прятала за спиной.
— Шампанское? — удивилась мадам Френо. Колетт посмотрела на бутылку.
— И превосходное шампанское. — Она бросила на девочек укоризненный взгляд. — Кстати, мое шампанское.
Девочки пропустили эти слова мимо ушей.
Хоуп уселась на кровать рядом с Колетт. Пейшенс же примостилась на ручке кресла, в котором сидела мадам Френо.
— Папа говорил, что если человек перепил накануне, то с утра нет ничего лучшего, чем выпить шампанского, — сказала Пейшенс. Она взяла бутылку, наполнила стакан и протянула его Гвен.
Гвен невольно улыбнулась:
— А почему вы думаете, что я перепила? Чарити фыркнула:
— Мы видели, как вы приехали вчера вечером.
— Мы смотрели из гостиной, — добавила Пейшенс. — Мы видели, как какой-то джентльмен нес вас на руках. Очень любезно с его стороны.
— Да, наверное, — пробормотала Гвен.
— А он кто? Он такой красивый… — Хоуп усмехнулась. — К тому же франт.
Гвен посмотрела на мадам Френо, потом на Колетт. Но дамы молчали, — очевидно, они полагали, что их подопечная сама должна ответить.
Немного помедлив, Гвен проговорила:
— Это лорд Пеннингтон, мой… — Она судорожно сглотнула. — Он мой жених.
— Как мило… — Пейшенс просияла. — А он богатый? Мне кажется, что очень.
Гвен кивнула:
— Он весьма состоятельный.
— Зн ачит, мы будем жить все вместе? — спросила Хоуп.
Гвен снова посмотрела на своих старших подруг, но те по-прежнему молчали. Сделав глоток шампанского, Гвен заставила себя улыбнуться и проговорила:
— Лорд Пеннингтон очень славный, но пока что он не готов принять нас всех.
— Не готов? — Личико Хоуп вытянулось.
— О Господи, — прошептала Пейшенс.
— Что же теперь с нами будет? — спросила Чарити. — Вы ведь обещали…
— Чарити! — проговорила мадам Френо голосом воспитательницы.
Девочка покраснела и, потупившись, пробормотала:
— Я не хотела… Прошу прощения.
— Ничего страшного, — сказала Гвен. — Я понимаю, что у вас была очень нелегкая жизнь. А теперь я привезла вас сюда…
— Нам здесь нравится, — перебила Пейшенс. — Кормят очень вкусно, а мадам Френо и мадам де Шабо очень веселые.
Хоуп улыбнулась и доверительно сообщила:
— Хотя в карты они играют не очень хорошо. Колетт рассмеялась, однако промолчала.
— Значит, вы согласны пожить здесь какое-то время? — Гвен посмотрела на Хоуп. — Надеюсь, это ненадолго. — Она повернулась к Пейшенс. — Думаю, я скоро приучу лорда Пеннингтона к мысли о… о семье. — Она взглянула на Чарити. — Я вас не оставлю, обещаю.
Старшая из сестер нахмурилась.
— Правда обещаете? Гвен кивнула:
— Да, обещаю.
— Поклянитесь, — сказала Чарити.
Гвен покосилась на дам и громко сказала:
— Клянусь!
— Тогда нужно скрепить клятву кровью, — заявила Пейшенс. — Кровь крепко свяжет нас, и тот, кто нарушит клятву, непременно попадет в ад.
Мадам Френо с удивлением взглянула на девочку.
— Да, непременно попадет, — повторила Пейшенс.
— Кровавая клятва? — поморщилась Гвен. — Не уверена, что готова…
— Ах, да мы обойдемся и без крови. — Хоуп закатила глаза, всем своим видом говоря, что нельзя же быть такой глупой и полагать, что для кровавой клятвы непременно нужна кровь. — Это ведь очень больно.
— Тогда чем же воспользуемся? — Гвен ждала ответа едва ли не со страхом.
— Слюной. После крови это самое лучшее. — Пейшенс послюнявила указательный палец и подняла его вверх. Ее сестры проделали то же самое. — Видите?
— Вряд ли это можно не увидеть, — пробормотала Колетт.
— Теперь ваша очередь. — Чарити с вызовом взглянула на Гвен.
— Что ж, прекрасно. — Гвен послюнявила указательный палец и тоже подняла его вверх. — А что дальше?
Теперь мы должны соединить пальцы. — Хоуп выразительно посмотрела на Колетт. — Все должны…
Мадам Френо улыбнулась и тут же послюнявила свой палец.
— А я не стану давать никаких клятвенных обещаний, — заявила Колетт. Она скрестила на груди руки. — Не понимаю, с какой это стати я должна… что-то слюнявить.
Тут Хоуп что-то прошептала ей на ухо, и Колетт с облегчением вздохнула.
— Тогда согласна. — Она кивнула, послюнявила палец и продемонстрировала его. — Надеюсь, теперь все довольны.
— Теперь нужно, чтобы каждая прикоснулась пальцем к пальцам других. — Пейшенс прикоснулась к пальцу Гвен, потом повернулась к Колетт. — Пока каждая не прикоснется к пальцам всех остальных, наша кровь не смешается. И повторяйте за мной. — Пейшенс драматически понизила голос: — «Обещаю всей кровью в моих жилах, что я никогда не нарушу эту клятву, а иначе буду страдать от страшных и ужасных последствий. Вечно».
Все повторили клятву и провели церемонию с соответствующей словам торжественностью, пока «кровь» каждой не смешалась с «кровью» остальных.
Потом Колетт вытерла руку носовым платком, передала его мадам Френо и пробормотала;
— Да, действительно необычное переживание…
— Это нужно отпраздновать, — сказала мадам Френо. — Мне кажется, кухарка готовит что-то особенное. Полагаю, уже можно посмотреть, что именно.
Пейшенс и Хоуп тотчас же устремились к двери. Чарити пошла за ними, но затем остановилась.
— Я не думала, что вы это сделаете. Я думала, вы чересчур… чопорная, чтобы дурачиться.
— Если говорить честно, я тоже не думала. Я всегда была ужасно чопорной. — Гвен усмехнулась. — Но я подозреваю, что в будущем мы все сделаем такое, чего никак не ждем от себя.
Чарити молча кивнула и вышла из комнаты.
— Очень даже неплохое начало. — Мадам Френо улыбнулась. — Вы сказали, что были плохой гувернанткой, но что-то не верится. Полагаю, вы сумеете расположить к себе девочек.
— Эти девочки — совсем другое дело. — Гвен ненадолго задумалась. — Пожалуй, Чарити права. Я всегда была слишком чопорной и никогда не могла понять детей. Но с племянницами… Мне кажется, мы как-то связаны.
— Это в вас говорит кровь. — Колетт с отвращением уставилась на свой палец. — Кровь — весьма крепкие узы.
— И любовь, — добавила мадам Френо.
— Любовь? — «Неужели я действительно люблю этих девочек?» — подумала Гвен. Она сомневалась, что могла бы полюбить вообще кого-либо. Ведь любовь — страшная вещь. И она не гарантировала ни верности, ни безопасности.
— Кстати, о любви, — бодро проговорила Колетт. — Мы должны вернуться к серьезным вопросам. Завтра вам предстоит выйти замуж, и нужно к этому как следует подготовиться.
Допив шампанское, Гвен признала, что вино и впрямь пошло ей на пользу. И все же тема разговора вызывала у нее почти такое же головокружение, как и бренди. Но она понимала: этой беседы все равно не избежать. К тому же, наверное, неплохо было бы узнать, чего ей следует ожидать от супруга.
А он? Чего бы ему хотелось от нее?
Внезапно ей вспомнилось необыкновенное ощущение от его поцелуя. И удивительное тепло, исходившее от его тела. В тот момент ей казалось, что она растаяла от близости Маркуса. Да, в тот момент она забыла обо всем на свете, и ей хотелось лишь одного — прижаться к нему покрепче.
Тут Гвен поняла, что именно пытались объяснить ей Колетт и мадам Френо, когда говорили о наслаждении и об интимных отношениях супругов.
— Гвендолин, вы слушаете?
— Да-да… — Она кивнула. — И мне кажется, у меня множество вопросов. — Гвен улыбнулась, вспомнив, как приятны были прикосновения Маркуса. — Полагаю, что мне еще многому нужно научиться.
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7