Глава 26
Игра на опережение

До нужного места мы добрались в самый разгар дня. Большой залив, берега которого давно превратились в один огромный порт, не замерзает, а если выдается особенно суровая зима, то коллежские маги присматривают за тем, чтобы залив оставался судоходным даже в самые лютые морозы.

Пришлось поискать нужный причал: без привычки ориентироваться в порту не так-то просто. Наудачу Завия Тая знали хорошо, а потому вскоре мы нашли человека, способного указать нам путь к его конторе, а там уж и до причала было рукой подать.

В конторе, где распоряжался сейчас управляющий с подручными, договариваясь о разных торговых премудростях, пока делать было нечего, и мы отправились взглянуть на корабли. Надо отметить, размах предприятия Тая впечатлял. Только сейчас под погрузкой и разгрузкой стояло пять или шесть огромных торговых судов, а на рейде я насчитала еще несколько поменьше (отличить, кому принадлежит корабль, не так сложно, у них обязательно имеется вымпел со знаком торгового дома, личным знаком купца или, если судно принадлежит короне, – флаг с гербом королевского дома). И это не считая тех, что сейчас находились в плавании! Если же учесть, что эти корабли торговый дом Тая не фрахтовал, они принадлежали купцу, то… Он действительно был сказочно богат. Не каждый купец может позволить себе вкладывать средства в постройку собственных судов, не говоря уж о сомнительных затеях вроде плавания за тридевять земель!

– И все это достанется его жене, верно? – негромко спросил меня Вейриш, тоже разглядывавший пузатый корабль, с которого непрерывной вереницей грузчики выкатывали бочки, выносили какие-то тюки и ящики.

– Насколько мне известно, да, – кивнула я. – У него есть и другие родственники, но Тай был человеком предусмотрительным и завещание составил, едва женившись. Торговый дом должен был перейти его сыну, до достижения тем совершеннолетия распоряжаться всем пришлось бы жене. Но увы, детей у них нет, и вступает в силу второе условие завещания: предприятие переходит к жене, кое-что причитается прочим родственникам и управляющему. Но, конечно, по сравнению с кушем, который достанется госпоже Тай, это мизер.

– Похоже, он сильно любил супругу, раз оставил ей все, – заметил дракон.

– Может быть, – пожала я плечами и снова уставилась на корабль, вздымающий мачты на колоссальную высоту.

– Я слышал, в ваших краях бывает, что жены убивают мужей ради наследства, – сказал Вейриш. – Это так странно…

– Почему же?

– У нас на юге женщина, конечно, может отравить или зарезать супруга, – пояснил дракон, – но это ничего ей не принесет… если, конечно, она заранее не сговорилась с другим мужчиной, чтобы тот взял ее себе в жены. Но это почти невозможно. А так просто… жены не наследуют. Все имущество переходит к сыновьям, или братьям, или племянникам, словом, мужчинам, и вдове еще повезет, если ее оставят приживалкой!

– Интересные законы, – хмыкнула я. – И как, мужеубийц у вас меньше, чем здесь, вы не в курсе?

– Думаю, намного меньше, – кивнул Вейриш. – На юге женщины не так свободны, как здесь, укрыться им негде. А уличенных мужеубийц забивают камнями на площади. Так что…

– Да, есть о чем задуматься, – вздохнула я.

Хм, интересно было бы взглянуть на госпожу Тай, узнать, что она собой представляет… Вейриш прав, классическая ведь история: жена убивает мужа, чтобы получить наследство! Тем более благоверного носило где-то несколько лет и женщина, видимо, уже уверилась, что его нет в живых… Конечно, пока всем распоряжался управляющий, но – только пока. И тут вдруг муж возвращается! Одно дело, если жена его любила и ждала, и совсем другое – если едва терпела и рада была бы никогда больше не видеть… Но как узнать? На людях госпожа Тай изображает неподдельное горе, но, может статься, она просто хорошая актриса…

– Эй, вам чего здесь? – окликнул кто-то. Голос был хриплый, прокуренный.

– Любуемся, – миролюбиво ответила я.

Это оказался кряжистый седой мужчина с короткой бородкой. По густому, навечно въевшемуся загару, по характерному прищуру и еще более характерной походке можно было безошибочно определить – это бывалый моряк, да не из простых матросов. Боцман, может быть, или даже штурман.

– Тут вам не тиятр, чтоб глазеть, – он так и сказал, «тиятр». – Идите-ка подобру-поздорову!

– Ну, любезный, – хмыкнула я. – Мы ж не просто так на ветру мерзнем, мы по делу… Это ведь господина Тая корабли?

– Его самого, – хмуро ответил тот. – А что за дело у вас?

– А вы кем будете? – поинтересовалась я.

– А вы?

– Я Фелиция Нойрен, – ответила я спокойно, – имела с господином Таем кое-какие торговые дела, а это мой спутник.

– Карай Хатт, – представился подозрительный моряк. – Второй помощник на этом вот красавце. – Он кивнул на корабль. – А вам, если по делу, то в контору, к господину Айрину, управляющему.

– И к нему непременно наведаемся, – кивнула я. – Но там что-то столько народу толпится, не пробьешься, а у нас дело деликатное. Вообще-то я лично с господином Таем договаривалась и вот не знаю даже, передавал он нашу договоренность своему управляющему или нет! Если нет, так это ж такая головная боль получится!

Хатт вроде бы немного заинтересовался и подошел поближе.

– Если вы насчет… – Он проделал пальцами левой руки замысловатый жест, прекрасно мне известный со времен моей бурной юности: второй помощник намекал на провоз контрабанды. – Так господин Айрин очень даже в курсе. У них с господином Таем особых секретов друг от друга не было, дружили они…

– Да если бы! – сказала я будто бы в сердцах. – Вообще-то господин Тай обещал прихватить с собой моего человека, как снова на юг пойдет. Есть у меня там один интерес, с делами господина Тая не пересекающийся, так что…

– Ну, обычно-то мы пассажиров не берем. – Хатт погладил жесткую бороду, нахмурился. – Но, конечно, если с хозяином договоренность была, дело другое!

– Вот в том и проблема, – усмехнулась я и сделала левой рукой тот же знак, что моряк недавно. – Про это-то управляющий, может, и знает. А что именно господин Тай ему о моем интересе рассказал, если вообще рассказал, неведомо… Кстати, что за человек этот Айрин? Доверять ему можно?

– Как любому купцу, – хмыкнул моряк, достал короткую трубку и начал раскуривать. Я последовала его примеру, удостоившись удивленного и одновременно одобрительного взгляда. – Так и норовит лишку отхватить. Но, правду сказать, жалованье платит всегда честно, по уговору. Еще и накидывает, если что непредвиденное случится. На кораблях господина Тая служить получше, чем на других. Правда, и опаснее, другие-то в такие дали не ходят! Однако ж желающих хватает…

– А другие что говорят? Купцы в смысле?

– А что они скажут? – пожал плечами Хатт. – Они друг друга всегда лаять горазды! Кого обманули, кому недодали, у кого за спиной сговорились… Но про господина Тая меньше болтали, разве что удивлялись, как везет ему, будто ворожит кто! Байки всякие травили…

– Например? – удивилась я.

– Ну, что жена у него не человек вовсе, а морская ведьма, которую он из пучины выловил, – ответил тот. Посплетничать он явно любил, хотя, надо отдать ему должное, ничего определенного так и не сказал. – Не та ведьма, что у северян на кораблях ходят, а настоящая, которые на дне морском живут. Потому и детей у них нет: такие от людей не рожают. Зато удачу она ему приносит, и кораблям его тоже, и золото само к рукам липнет… – Он хмыкнул и выпустил клуб дыма. – Но это брехня. Видел я госпожу Тай, и не раз. Баба как баба… прощения прошу, женщина. Справная, на лицо красивая. Да и то, стал бы господин Тай с рыбиной какой-то жить, когда за него, говорят, и нейр сватали!

– Ну так удача-то на дороге не валяется! – поддела я.

– Так удача у него и до женитьбы имелась, – парировал моряк.

Вейриш с интересом прислушивался к нашему разговору, но помалкивал.

– Иметься-то имелась, – вздохнула я, – да только, видно, разом отвернулась! Это ж надо так глупо помереть… Хотя, я слыхала, господин Тай болен был…

– Что? – изумился моряк. – Это ж кто такое болтает?

– Люди говорят, – неопределенно ответила я.

– Глупости говорят, уж простите! – даже рассердился он. – Это ж какой больной такое плавание выдержал бы?

– Слышала, сердце у него слабое было…

– Ну уж придумали! – возмутился моряк. – Да господин Тай здоровее быка был! Он, помнится, когда с нами ходил, в шторм помогал паруса убирать, а это работенка не для слабосильных! А уж когда в штиль посреди открытого моря попали, вода да припасы почти кончились, так половина команды с цингой валялась, а ему хоть бы что! Еще остальных заставлял вставать да рыбачить, чтобы с голоду не помереть… Если б не он, может, и не выбрались бы, вовсе отчаялись, а он знай подбадривал! И вахты стоял, бывало, когда людей не хватало, и на мачты лазал, даже не запыхавшись… Какие тут болезни!

– Всякое бывает, – вздохнула я. – Так, может, с виду, здоров, а потом разом…

– Ну, оно, конечно, случается, – кивнул Хатт. – У меня приятеля одного так удар хватил. Тоже здоровый был, а тут раз – и готово! А всего-то выпил лишку… Вот в такое верю! Но чтоб господин Тай на здоровье жаловался – никогда не слыхал. Врут люди, точно вам говорю!

Я промолчала. Очень интересно… Нет, конечно, может статься, что Тай скрывал недомогание от своих людей, знала только жена… Но не верить моряку причин не было, а с больным сердцем вытворять все то, что он перечислил, вряд ли выйдет. Во внезапный удар верилось и впрямь лучше.

Вот вызнать бы, кто проводил вскрытие, да расспросить, в каком состоянии было сердце Тая! Но этим я еще займусь…

– А знаете что, госпожа, – сказал вдруг Хатт, подумав. – Если уж дельце у вас настолько деликатное, то вы бы прямо к хозяйке и шли, а не к господину Айрину!

– А госпожа Тай, что, в делах мужа разбирается? – удивилась я. И припомнила тут же, как поговаривали: какое-то время назад женщина попыталась вникнуть в дела торгового дома, и вроде бы это ей удалось…

– Да вроде того, – неопределенно ответил моряк. – Сперва-то потешались все: ну как же, чтобы баба… прощения прошу, женщина в торговле да судоходстве что понимала – это ж смех один! Ан потихоньку, потихоньку… Слышал я, она уж с господином Айрином спорит: он-то норовит что-то провернуть этакое, а она поосторожнее хозяина будет!

– Промотает ведь наследство, – вздохнула я. – А то обманут. Конторские, поди, такие же рвачи, как мои помощнички!

– Да как же, – проворчал Хатт. – Кто-то из конторы тут жаловался в кабаке, дескать, заявилась, когда не ждали, давай отчета требовать. Все бумажки проверила, где-то недостачу нашла, такой крик подняла, господин Айрин насилу ее успокоил! Потом по складам пошла… Вот ведь! – перебил он сам себя. – Не успела мужа схоронить, а уж распоряжается вовсю!

– Раньше она что, в эти дела не лезла? – полюбопытствовала я.

– Да нет, – подумав, ответил моряк. – Было дело. Как господин Тай не вернулся в уговоренный срок, вот тут и началось. А теперь уж она во всю ширь развернулась. Но, – добавил он справедливости ради, – если платить будут как прежде, то мне и без разницы, в штанах хозяин или в юбке!

– Верный подход, – одобрила я. – А где б ее найти? Потолкую-ка и правда сразу с нею!

– А вон, на соседнем причале кому-то шею мылит, – хмыкнул Хатт и указал черенком трубки вперед. – Вроде, я слышал, в трюме какой-то товар подмок, вот будет теперь всем…

Я, прищурившись против солнца, присмотрелась. На соседнем причале действительно оказалась женщина. Рослая, статная, «справная», как выразился Хатт, с толстой русой косой, короной уложенной на голове, и, насколько я могла разглядеть, красивая. Не той хрупкой красотой, которой славятся арастенские аристократки, нет, такие лица и фигуры чаще встречаются у сельских жительниц, но от этого они не кажутся менее привлекательными. А уж голос у купчихи оказался под стать фигуре: даже сюда доносились отголоски взбучки, которую она закатывала провинившимся. Браниться не бранилась – не пристало это женщине, – но отчитывала по всей строгости, судя по немногим фразам, которые мне удалось разобрать.

Носила вдова, разумеется, траур, который шел ей необычайно, а уж сколько стоила шубка из вельской серебристой лисы, и представить не берусь, за такую любая арнайя удавится!

– Да, похоже, нужды госпожа Тай не знает, – негромко произнес Вейриш почти мне в ухо.

– Да уж, – кивнула я. – Одета дорого…

– Более чем дорого, – хмыкнул он. – Платье на ней из шепчущего сахша, я эту материю видел в жизни с десяток раз, вряд ли больше!

– Что же в ней такого удивительного? – полюбопытствовала я. О сахше я слышала, его изготовляли в южных странах, это была материя поразительной прочности и редкой красоты. Секрет ее южане хранили строго, продавали ткань дорого, но она того стоила. – О подобной разновидности я не слыхала…

– Да вряд ли вы могли услышать, – хмыкнул Вейриш. – Я вообще не припомню, чтобы шепчущий сахш продавали чужестранцам. Его и на юге-то носят только самые знатные женщины: любимые жены и наложницы правителей, дочери в лучшем случае… Он очень дорог и очень сложен в изготовлении, за него берутся только лучшие мастера!

– Так что в нем необычного? – спросила я, разглядывая платье купчихи. Красивая материя, в самом деле, чуть переливается на солнце, и траур кажется нарядным бальным платьем.

– Он не шелестит и не шуршит, как обычная материя, – ответил Вейриш со знанием дела. – Я не знаю, как мастера добиваются такого эффекта, но этот сахш будто бы шепчет, отсюда и название… Даже если на нем нет рисунка, он все равно стоит запредельно дорого!

– Видимо, господин Тай совершил какую-то удачную сделку, – вздохнула я. Да, определенно купец недаром плавал за тридевять морей! Не удивлюсь, если он привез женушке и другие диковины…

– В общем, вот вам госпожа Тай, – вмешался в нашу тихую беседу моряк, – а мне пора. Некогда тут лясы точить…

– Очень вам признательна, – кивнула я учтиво. – Надеюсь, еще встретимся, господин Хатт!

– Это уж как хозяйка решит, – усмехнулся он и изобразил что-то вроде почтительного поклона. – Всего вам доброго.

– И вам удачи, – ответила я, и Хатт с достоинством, вразвалочку удалился.

– Хотите поговорить с ней? – спросил Вейриш.

– Да нет, пожалуй, – подумав, решила я. – Смысла нет. Ну, навру я ей про договоренность с ее мужем, что дальше? Не думаю, чтобы ее оказалось так легко вызвать на откровенность, как этого моряка, особенно если она в чем-то замешана… То же и с Айрином! А права их допрашивать у меня нет, Вейриш, равно как и открытого дела.

– Но что-то тут все же не так, верно? – не отставал любопытный дракон.

– Похоже, – кивнула я, и мы медленно пошли прочь от причала. – Только, знаете ли, ну слишком уж все это в глаза бросается! Отравить мужа ради наследства можно, но как вызвать у него сердечный приступ, а?

– Напугать? – предположил Вейриш охотно. – Сообщить ему какую-то страшную новость?

– Пугать его не пугали, в ойфане это проделать сложно, – парировала я. – Новостями, подозреваю, его тоже не взять! Человек, который сохранял присутствие духа в таких ситуациях, что иным и не приснятся, вряд ли окочурится, узнав, что потонул его лучший корабль, пусть даже с грузом этого вашего шепчущего сахша на борту! Или что любимая жена ему изменяет…

– С лучшим другом, – подхватил Вейриш. Кажется, его забавляла эта игра, но мне было не до смеха.

– А это уже ближе к истине, – сказала я серьезно. – Но вы правы, сама по себе эта новость вряд ли его убила бы. Было что-то еще, точно было! Помните? Шихха сказала, что он не собирался задерживаться, но потом передумал. Если была записка, то кто ее передал? Куда она потом девалась? Не съел же он ее!

– Он мог ее сжечь, – заметил дракон. – Там ведь курят, огонь есть…

– Да, только Тай, если верить сведениям о нем, не курил, – кивнула я. – Но, конечно, огня он добыть мог. Либо записку забрал тот же, кто ее принес. Кто-то, на кого не обратила внимания Шихха.

– Потому что это был посетитель, – подхватил Вейриш.

– Или кто-то из самой ойфаны, – медленно проговорила я, сунула руку в карман и выудила платок, которым стирала сажу с лица в тот памятный день. Я еще, помнится, подумала, что кто-то жег нечто, отличное от дров! И спасибо моей забывчивости в том, что касается бытовых мелочей, нормальная женщина давно выстирала бы платок! – Вейриш, поглядите сюда… У вас и чутье отличное, и магия особенная, сможете определить, от чего эта сажа? Хотя бы примерно?

Он без особого удивления взял у меня платок, повертел в руках, пригляделся. Любопытно знать, что он видит?

– Трудно сказать точно, госпожа Нарен, – огорчил он меня. – Это могло быть и дерево, и бумага… Точно не пергамент, за это могу ручаться, но что до остального…

– Ясно, – огорчилась я. Ну конечно, точно не определишь!

– Но я бы поставил на бумагу, – добавил вдруг Вейриш. – Есть едва-едва заметный след, который могут оставить чернила. Хотя полной уверенности все равно нет: это могут быть просто какие-то соединения… либо вы когда-то испачкали пальцы чернилами, а потом коснулись платка!

– Да уж, определенности хоть отбавляй, – хмыкнула я, забирая у него платок.

– Думаете, это остатки сгоревшей записки? – спросил он. – А что… Если, как вы полагаете, записку принес кто-то из работников ойфаны, хоть мальчишка, который там подметает, то понятно, куда она делась! Когда началась суматоха, он мог забрать эту бумажку и кинуть в печь, вот и все.

– Мне очень хотелось бы, чтобы это оказалось именно так, – усмехнулась я. – Но, Вейриш, это не доказательство. Можно допросить всех слуг Шиххи, конечно… Только, повторяю, дела-то нет!

– А это вас так волнует? – прищурился дракон. – От дядюшки я слыхал, вы порой сами находите такие случаи, которые, по-вашему, следует расследовать!

– Ваш дядюшка как-то подозрительно много обо мне знает, – проворчала я. – Но на этот раз он прав… Впрочем, Вейриш, с бухты-барахты соваться в ойфану не стоит. Завтра я наведаюсь в сыскное, проверю кое-что… А там посмотрим.

Дракон только вздохнул: работа сыщика ему определенно нравилась!

Конечно, добраться в сыскное с самого утра мне не удалось: сперва надо было разобраться с некоторыми делами, требующими внимания, так что в путь я двинулась только после полудня. Вейриш на этот раз остался дома: светиться в сыскном ему вовсе не следовало. Впрочем, я обещала рассказать ему все во всех подробностях, и он немного утешился. Очевидно, вчерашняя прогулка худо-бедно примирила его с заточением в моем доме…

– Госпожа Нарен! – встретил меня майор Горт, веселый сверх всякой меры.

– Майор, – кивнула я. – Что это вы светитесь, будто страшный убийца к вам с повинной пришел?

– Прийти не пришел, а привели! – расплылся он в улыбке. – А вы ведь как чуяли, а! Все расспрашивали меня тогда…

– Погодите-ка, – насторожилась я. – Это вы об истории Завия Тая, что ли? Быть не может!

– Еще как может, – заверил Горт, пощипывая ус. – Представьте себе, ведь установили, что помер он от сердечного приступа, со всяким случиться может, вот и все дела. А сегодня с утра заявляется его вдова, вся в слезах, и говорит, мол, все не так, убили мужа, отравили, а я, мол, знаю кто и даже участвовала!

– Быть не может… – повторила я, не веря своим ушам. – Говорите же!

– А говорить особо нечего, – пожал он плечами. – Историйка-то самая обыкновенная. Купчиха – женщина в самом соку, а муж запропал где-то. Ну так она с управляющим сошлась, чтоб далеко не бегать. И не заподозрил ведь никто! Она и в дела вникла, чтоб отговорку на крайний случай иметь: дескать, сделки разные обсуждаем! – Он перевел дыхание. – Ну а тут муженек вернулся, жену пять лет не видевши… Ну а ей уж не в радость с ним было в одной-то постели, управляющий помоложе будет да и посимпатичнее, понятное дело…

– Ну, ну! – поторопила я, хотя уже примерно знала, что произошло.

– Пожаловалась своему милому, что, дескать, муж покоя не дает, – сказал Горт, – а тому это, видно, тоже как нож острый! Ну и принес, говорит, каких-то специй. Насыпь, сказал, мужу в суп, это травка особенная, которая желание отбивает. Пару деньков покормишь его так, перестанет к тебе в спальню наведываться!

Я присвистнула.

– Она так и сделала, – продолжил майор, – только перемены особой не заметила. Ну а через несколько дней дружок-то к ней днем пришел, когда муж по делам ходил. Какой-то разговор у них вышел, он и заявил, мол, не могу больше, повинюсь перед Таем, пусть что хочет делает! Дескать, в это время он всегда в ойфане отдыхает, сейчас ему записку пошлю, чтобы ждал… Ну и ушел! Та в слезы, ясное дело, купец-то и на руку тяжел, и на расправу крут был, дружку голову отвернет, а с ней неизвестно, как обойдется…

– А чуть позже, видимо, ей сообщили, что муж ее умер, – завершила я.

– В точности так, – довольно ответил Горт. – Она сперва решила, что это новость его подкосила, да только сразу известно стало, что управляющий и близко к ойфане не подходил! Ну она и смолчала… обошлось и обошлось, да еще и дело мужнино ей досталось! – Он улыбнулся. – Тут уж, говорит, дружок начал намекать, что теперь и пожениться можно, как траур кончится. А она, как уж сказано было, в дела-то торговые вникла, разбираться стала и такую недостачу обнаружила, что волосы дыбом! Тут и призадумалась… Если б это ее муж нашел, то не сносить управляющему головы! А она что? Женщина, дружок-то, видно, ее всерьез и не принял. – Майор вздохнул. – Тут у нее в голове и склепалось: кто травки для супа принес? Кто растрату учинил? Кто теперь на ней жениться хочет? И зачем – от любви великой или чтоб лапы в денежки Тая запустить? И не накормит ли дружок и ее такой травкой в скором времени? Вот подумала и прямиком к нам…

– Восхитительно, – фыркнула я. – И что же, взяли этого… как его? Айрин, кажется?

– А как же, взяли, – кивнул Горт. – Отпирается, конечно. То есть, что с купчихой миловался, это признает. Но чтоб с мужем ее встречаться и каяться, записки там какие-то писать – такого не было. И про травку отрицает начисто!

– Но?.. – приподняла я брови.

– У купчихи-то травки той немного осталось в платке, в который она завернута была, не всю извела, – сообщил он. – Позвали господина Сорина, дали ему разобраться, что это за дрянь такая. А он и сказал, что сама по себе эта травка ничего особенного не представляет, конечно, но когда он отчеты-то прочел да узнал, что перед смертью купец наш ойф с хамбиром кушал, так вовсе на дыбы встал! Говорит, этаким сочетанием лошадь прикончить можно, не то что человека! Мол, этот самый ойф сам по себе возбуждает, хамбир на сердце действует, а с той травкой вместе это натурально отрава! И ведь не догадаешься ни за что, если не знать наверняка, что человек приправки-то отведал. Господин Сорин сказал, – Горт наморщил лоб, – эти вредные ее вещества разлагаются быстро. Раз – и нету, и будто сердечный приступ!

– Я так и знала! – вырвалось у меня. – Я к вам и ехала отчеты посмотреть, узнать, что там такое купец ел перед смертью!

– Ну вот, только тут вдова вперед вас поспела, – хмыкнул майор.

– И где она?

– Так ее-то отпустили, – пожал он плечами. – Что сделаешь? Изменяла, ясно, но остальное-то по недомыслию сделала…

– А откуда же Айрин знал, какое сочетание трав окажется смертельным? – спросила я. – Допустим, про ойф с хамбиром он от Тая и узнал, тот всем рассказывал о новом рецепте, это и хозяйка ойфаны подтверждает. Но прочее?..

– А это вот самое интересное, – ответил майор. – У него, видите ли, бабка травницей была. Не магом, нет, но травники собирала и мно-ого чего знала. Вот, видно, он в ее наследстве и покопался. Мои ребята уж господину Сорину эти книжки свезли, говорит, там много редкостей всяких, и про наши растения, и про заморские! Ну и кое-какие травки у него обнаружились… Видно, свежие, не далее как этим летом собирали. Не он собирал, конечно, купил, поди, у кого-то, мало ли в городе торговцев…

Я только головой покачала. Да, хитрый план, только…

– А записку, он говорит, не писал?

– Нет, – покачал Горт головой. – Но мы мальчишку из ойфаны допросили. Ему записку какой-то уличный босяк передал, сказал господину Таю вручить, того в ойфане знали. Босяка, понятно, уже не найти… Но записка была!

– Только ее тоже не отыскали, – заметила я.

– Ну, тут вариантов много. Или затоптали, или сам Тай ее выкинул, а бумажку в мусор смели да сожгли… Мальчишка говорит, вроде бы купец бумажку скомкал и на стол кинул, а там уж могли и на пол смахнуть, когда кутерьма началась.

Я только вздохнула: могло быть и так. Конечно, могло… И найти того, у кого Айрин покупал травы, тоже можно… хотя вряд ли управляющий был так глуп, чтобы самолично отправиться к торговцу!

– Вижу, вам что-то не нравится, госпожа Нарен, – сказал Горт серьезно.

– Еще как, – заверила я. – Думаете, купчиха не понимала, что делает?

– Кто ж ее разберет, – вздохнул он. – Полагаете, она муженька отравила, а потом сердечного друга подставила?

– Почему нет? – усмехнулась я. – Не знаю, по какой именно причине она вдруг решила вникнуть в дела – ради прикрытия или чего-то иного, – но, очевидно, поняла: они пошатнулись. Управляющий ли занялся аферами на свой страх и риск, еще что-то случилось, не знаю. Подозреваю, когда они с Айрином стали любовниками, он стал откровеннее, и женщина что-то узнала, что-то, что дало ей понять: благосостояние под угрозой. Ну и муж… богатый, конечно, но что проку, если его годами нет и неизвестно, вернется, нет ли? И, – заметила я, – насколько я могла убедиться, госпожа Тай крепко взяла дело в свои руки. Не знаю, долго ли она вынашивала свой план или он родился внезапно, но результат налицо. От любовника она могла узнать о его бабке, найти у него травник, подбросить снадобье… Не сомневаюсь, она бывала у него в доме и вполне могла это проделать. И записку с уличным мальчишкой тоже могла отправить она. Правда, не вполне ясно, почему она тянула, а не сдала Айрина сразу же.

– Кто ее знает, – пожал плечами Горт. – Может, она использовала план любовника в своих целях. Догадалась о его затее, сопоставила со сведениями о его бабке, что-то выяснила… А потом, видимо, испугалась, что он и ее попотчует.

– Тоже может быть, – вздохнула я. – А может, они были сообщниками, но женщина насторожилась, узнав, что я приходила на причал. Я, правда, представилась другим именем, но меня могли признать в лицо. Она и кинула нам кость, Айрина то есть. Доказательств-то у нас нет. Конечно, если надавить на нее, она может и сознаться…

– Оснований для этого никаких, – сказал майор, – кроме подозрений. Пусть даже это ваши подозрения, госпожа Нарен, но они… как бы это помягче выразиться…

– Практически беспочвенны, – кивнула я. – Домыслы, ни единой улики, ни одного свидетеля!

– А купчиха не сознается, думаю, – добавил Горт. – Кремень, а не женщина! Будет стоять на своем до последнего.

– Да уж, – хмыкнула я, припомнив сцену на причале. – От такой, пожалуй, добьешься признания!

– Ну что ж, – усмехнулся майор в ответ, – бывают и у вас неудачи, а, госпожа Нарен?

– Бывают, – ответила я с улыбкой. – Еще как бывают, майор, и хорошо бы это была самая страшная неудача из возможных!

– И то верно, – серьезно сказал он, и мы распрощались.

Я медленно спустилась по лестнице, подождала, пока слуга приведет мою кобылу. Да, досадная неудача, и дело даже не в том, что я официально не работала по этому происшествию. Я могла бы потребовать возбуждения дела по своим подозрениям, но доказательства! Айрин будет отпираться, купчиха – стоять на своем, а у меня ничего нет. Ни показаний свидетелей, ни единой улики… Исключительно мои домыслы, майор Горт прав! Одно утешение: Завий Тай исправно платил в казну налоги, если так же будет поступать его вдова, то и пусть ее. Она ворочает такими деньгами, что и представить страшно, за одно это ее оправдать можно. И еще кое-что: я не догадалась посмотреть, но Вейриш увидел и сказал мне – госпожа Тай беременна. Месяца полтора, не более того, и, надо думать, она сама не знает, чей это ребенок, мужа или любовника. Скорее, мужа, конечно, если с Айрином она была близка пару лет и ничего не произошло… Но это не важно. По законам Арастена ребенок будет считаться отпрыском покойного мужа, даже если родится спустя год после его гибели. Предполагается, что вдова блюдет верность супругу… Выходит, купчиха носит наследника Завия Тая и… Ну что уж теперь? Состояние достанется ребенку рано или поздно, и вряд ли вдова сунется к магу-медику устанавливать отцовство – это процедура сложная и очень дорогостоящая. И если деньги для нее не проблема, то… нет, не станет она этого делать.

– Госпожа Нарен, – холодно окликнули сзади, и я придержала лошадь.

– Господин капитан! – сказала я, дождавшись всадника на буланом жеребце. – У меня складывается впечатление, что вы меня подстерегаете! Назвать наши встречи вблизи сыскного отделения случайными у меня язык не повернется…

Лауринь, а это был, конечно, он, не ответил на это замечание, зато заметил:

– Вас видели в ойфане некой Шиххи вместе с вашим подопечным.

– О, так за мной следили? – приятно удивилась я. – Не заметила! Либо ваши «водилы» заметно повысили уровень, либо это были вы лично. А вас я не сумела засечь даже в вашу бытность зеленым лейтенантом! Сознайтесь, Лауринь, вы следили за мной?

– У меня и без того предостаточно забот, – ответил он. Лицо его было хмурым, а дома, судя по неистребимой щетине, Лауринь не ночевал не меньше пары суток. – Все намного проще. Подруга Иноры видела вас с Вейришем в ойфане.

– Понятно, – хмыкнула я. Трепливая девица доложила подружкам, той же Иноре, а уж от нее сведения дошли до прочих заинтересованных лиц. – И что, Лауринь? Вы опять-таки меня выслеживали? Сколько мне помнится, окна вашего кабинета выходят не на улицу, углядеть меня вы никак не могли!

– Это верно, – кивнул Лауринь, – но слуге из сыскного велено немедленно дать знать Зибо, едва лишь вы появитесь.

– И в чем же причина такого внимания к моей скромной персоне? – поразилась я.

– Вы постоянно суете нос не в свое дело.

– О сохранности своего носа я позабочусь сама, – ответила я. – Или вам поручено защищать купчиху Тай от посягательств злобной Флоссии Нарен?

– Вы и в это дело влезли? – нахмурился Лауринь.

– Ну как сказать, – хмыкнула я. – Дело… Так себе дело, Лауринь, но оно относится к сыскному, что вы вдруг заинтересовались?

– Я полагал, если вы привлекаете к расследованию… Вейриша, – он явно проглотил слово «дракон», – то задача не из простых.

– Утешьтесь, – весело сказала я. – Вейришу было очень скучно, пришлось взять его с собой, иначе бы он попросту сбежал! Однако он мне помог…

– Надо же!

– Представьте себе! У него поразительное чутье, в прямом и переносном смысле, – хмыкнула я. – Правда, дело у нас так и не склеилось… Но и ладно, меня никто не нанимал, но выводы я для себя сделала.

– Со мной не поделитесь? – спросил Лауринь, глядя в сторону.

– Так ведь делом занимается сыскное!

– Но могу я проявить обычное любопытство? – покосился на меня Лауринь.

– Это не вполне обычное любопытство, – заметила я. – Зачем бы вам лезть в мои расследования? Тем более неофициальные? Разве у вас своих забот недостаточно?

– Более чем, – ответил капитан холодно. – Но дела, к которым проявляете интерес вы, обычными быть не могут, и это значит…

– Развлечение за мой счет? – хмыкнула я. – Утешьтесь, Лауринь, мне не перепало ни рисса, и хоть один преступник за решеткой, второй, вторая то есть, гуляет на свободе и там и останется!

– И вы это допустите? – взглянул он на меня.

– А что мне остается? – пожала я плечами. – Знаете, бывает, приходится поступаться принципами. Я не возьмусь судить, кто здесь хуже…

– Так расскажите! – потребовал Лауринь, и я поняла, что лучше удовлетворить его требование. Да, не просьбу, требование, именно так!

– Едемте, – хмыкнула я. – Не на улице же…

И я привела его в ойфану Шиххи и приказала подать тот ойф, что пила недавно сама. Если Лауриню он не понравится, это его проблемы, а если теперь подруга Иноры увидит меня с капитаном вместо Вейриша, то это опять-таки не мои проблемы!

– Вот так, – закончила я рассказ и бросила в рот засахаренный орешек. – Это все. Доказательств нет, улик нет… не говоря уж о признаниях!

– И зачем она, по-вашему, сдала любовника? – поинтересовался Лауринь, разбалтывая в чашке остывающий ойф. – Если он метил в ее мужья и наследники впоследствии… Что ей стоило просто не выходить за него замуж?

– Я вам скажу классическую фразу, – хмыкнула я, смакуя напиток, – «он слишком много знал». Ведь он управляющий Тая и он в курсе всех его дел. Сами представьте, если бы вдова его выставила, его мгновенно нанял бы любой конкурент, и в руках его оказались бы маршруты, карты, сведения о поставщиках… словом, все! И с чем останется вдова? Ушлые конкуренты перехватят выгодные сделки, они ведь намного опытнее, а она только-только вошла в дело… Понять ее можно.

– Да, пожалуй, – хмыкнул Лауринь. – Понять и еще, скажете вы, отдать должное ее смекалке: мужа убрала руками любовника, если не собственными, потом подставила и приятеля, а в итоге осталась единственной владелицей предприятия…

– Есть женщины в Арастене! – ответила я с усмешкой. – Должно быть, ей опостылели сумасбродные затеи мужа… Но посмотрим! Вот увидите, Лауринь, очень скоро вдова найдет себе нового мужа, может быть, из управляющих. Все-таки одной женщине быть сложно…

– Не всякой, – заметил капитан не без намека.

– Меня в расчет принимать не будем, – отмахнулась я.

– Разумеется, вы ведь уникум, – совершенно серьезно кивнул он.

– Приятно, что вы в этом не сомневаетесь, – улыбнулась я. – Ну что, заключим пари на купчиху?

– Пожалуй, не стоит.

– Опасаетесь проспорить?

– Просто не люблю азартные игры, – усмехнулся он.

– Вейришу понравилось участвовать в расследовании, – сказала я между прочим. – Он был в совершенном восторге и, к слову сказать, выдвигал вполне жизнеспособные версии. У него, кстати, есть преполезнейшее свойство: он превосходно различает самые разные вещества по запаху или как-то иначе, никакой эксперт не нужен. И, насколько я поняла, он намерен сам заняться сыском…

– Арастен этого не переживет, – серьезно ответил капитан. – Мало было вас с Анельтом, так теперь еще и Вейриш!

– О нет, – улыбнулась я. Лауринь озвучил мои мысли. – Он достаточно разумен и понимает, что наших реалий почти не знает. Нет, он собирается предаться этому захватывающему занятию у себя на родине…

– Его родину ждут тяжелые времена, – снова воспроизвел мою мысль капитан. – Что ж… Заведение это весьма приятно, ойф тоже выше всяких похвал, но дела не ждут. Позвольте откланяться.

– Вы выяснили все, что хотели? – поинтересовалась я.

– Да, – ответил капитан, подзывая хозяйку, чтобы расплатиться. – Дело не стоило таких треволнений. Не скрою, я полагал, вы узнали что-то о покушении на Вейриша, но, по своему обыкновению, не торопитесь поделиться сведениями.

– Как я могу, Лауринь! – Я допила ойф и сделала хозяйке знак повторить заказ. – Мы ведь договорились!

– Договоренности с вами, Фло, – сказал он негромко, – сродни тонкому льду под снегом: никогда не знаешь наверняка, сможешь пройти или провалишься.

– Вы сделались поэтом? – поразилась я. – Такие сравнения…

– Сравнение вполне банальное и порядком заезженное, – ответил капитан и поднялся. – Всего доброго. Надеюсь, если у вас появятся новости…

– Я непременно с вами поделюсь, – кивнула я. – Всего доброго, Лауринь.

Он ушел, а я посидела еще немного в уютном тепле ойфаны, расправляясь со второй чашкой. Да, пожалуй, так и я сделаюсь любительницей заморского напитка…

– Любезная, сколько с меня причитается? – поймала я спешащую мимо Шихху.

– Господин уже расплатился, – удивленно ответила она.

– Ах вот оно что, – только и сказала я.

Лауринь в своем репертуаре… Но, улыбнулась я про себя, пусть я не выручила за это дело ни рисса, зато сэкономила на ойфе!