Про ностальгию, несознательный электорат и капризных докторов
Обычно барбухайка редко покидает пределы города. Разве что вызов придется на одно из окрестных сел или на коттеджный поселок. Но в тот раз Денису Анатольевичу и его орлам дорожка предстояла дальняя. Аж в Самару.
Мария (назовем ее так) официально являлась гражданкой Франции, но ностальгическая тоска по березкам средней полосы, как выяснилось, в природе русского человека неистребима. Даже в маниакальном состоянии, которое нет-нет да и давало о себе знать: болезнь, никуда не денешься. А если взять эту тоску да помножить на готовность повернуть Луару вспять, но чтоб березки были, да еще и с аутентичным ландшафтом, сладким дымом и ледяной водкой в придачу…
Супруг-француз, пожевав губами и прикинув, во что станет стране новая французская революция, понял: авиабилет до Курумоча обойдется всяко дешевле. Денег, правда, выделил в обрез. И обратный билет заказывать не спешил. Знаем мы их загадочную натуру, это она сейчас говорит, что собралась на недельку, но любой полководец подтвердит: русские страшны в своей импровизации!
Быстро развеяв свой дендрологический сплин, Маша переключилась на проблемы родного города. Их ведь тут никто не решает! Вокруг грязь, уныние и бесперспективняк! Автозавод, даром что объединил усилия с «Рено», до сих пор штампует тазики с болтами вместо нормальных машин! Метро до сих пор не вырыли! Разгильдяи, лузеры, кольчатые черви! Ну ничего, ситуацию можно исправить. Городу нужен новый мэр, а это аморфное, хоть в общих чертах и антропоморфное, недоразумение пусть ищет себе новую работу. Да хоть риелтором в чувашском Чикилдыме – глядишь, справится.
Предвыборная агитация почему-то состоялась в стрип-клубе. Электорат оказался несознательным и инициативы не поддержал. Мужики требовали от кандидата полного разоблачения, или пускай слезает с шеста. Женщин возмутило предложение взять кредит на нужды города и предвыборную кампанию у МВФ и потом отдать натурой. Маша перешла от тезисов к жесткой полемике, с элементами нецензурных контраргументов и рукоприкладства. Вмешались охранники, потом полиция, а чуть позже, когда выяснились подробности анамнеза, подтянулись психиатры.
От лечения в родном городе Маша наотрез отказалась: чтобы ее, гражданку Франции, лечил кто-то рангом ниже профессора – ха! Вот пусть сначала посмотрит, обоснует ей, почему она больна, а потом уже ей решать, можно ли доверять местной науке. Главврач справедливо рассудила, что такой подарок областному начальству будет вполне уместен и кармически справедлив – не все же им быть источником геморроя для подчиненных. Отрядив для верности не транспортировочную, а аж целую врачебную спецбригаду во главе с Денисом Анатольевичем, она благословила экипаж в дальнюю дорогу.
В приемном покое областной психбольницы возникла заминка. Доктор, проникнувшись тем, что тут от него все зависит, решил покапризничать. Мол, территориальная принадлежность пациентки под большим вопросом, да и мания какая-то неубедительная. Где краски, где аффект, где скачка идей? Кого вы мне тут вообще привезли? Денис Анатольевич честно пытался быть корректным и по возможности не допускать прямой конфронтации, но дело постепенно шло к тому. Заминка вышла, когда доктору приемного покоя спокойным тоном было предложено написать письменный и обоснованный отказ в госпитализации пациента. Спасла ситуацию Маша.
– Что они там возятся? – спросила она санитара.
– Класть тебя не хотят, – пояснил тот. – Доктор говорит, что маньячка ты какая-то несексуальная.
– Это я-то несексуальная?! – аж подпрыгнула Маша. – Да у меня пол-Франции в ногах валялось, просили снизойти до убогих! Он что, думает, что семи пядей во лбу? Семи ледей на содержании, вот он кто такой! Ну я ему сейчас устрою взятие Бастилии!
Врач приемного покоя сдался на пятой минуте натиска, когда Маша закончила с личными характеристиками и перешла к плану переобустройства психиатрической больницы в частности (вон ту унылую хрень под снос, вот здесь у нас будет розарий, а тебя сделаем садовником) и организации областного здравоохранения в целом.
Спецбригада облегченно выдохнула, потерла руки, и барбухайка отправилась в обратный путь.
