Глава 20. Опять двадцать пять!.. Двадцать шесть и двадцать семь…
Они прибыли на станцию не под утро, как думала Женя, а накануне, к вечеру. Оказалось, что на Стратоне иная амплитуда вращения и ход времени смещён относительно Ролдона. И никто не предупредил бедную землянку, не подозревая, что Евгения отстала от жизни на несколько веков. Наверное, следовало лучше относиться к путеводителям. Но от этого смещения было не легче, она всё равно опоздала. Женя вздохнула, представив себе реакцию Талеха.
Связь на катере по-прежнему не работала, поэтому они связались с командором только на станции. Талех сразу велел им зайти в кабинет. Взволнованный происшедшим, он простил Женьке опоздание. Лишь сообщил мимоходом, что ключи от психологической службы у Грегори. Пока ксенопсихолог прохлаждалась на Стратоне, медик в поте лица перезаписывал клиентов на другое время.
Сирил подробно описал Талеху случившееся и высказал предположение о теракте. Мрачнея с каждой минутой, командор вызвал начальника службы безопасности. Вошёл долговязый окез в форме. Талех подробно изложил ему суть проблемы и распорядился «никаких камней больше на станцию не пропускать».
— Снарядите команду сапёров, — приказал он. — Найдите устройство и обезвредьте. Если на станции есть другие бомбы, счёт, возможно, идёт на секунды. Обыщите всё! Каждый уголок.
Окез кивнул и вышел. Женька вспомнила Грантала. По сравнению с начальником по безопасности, тот выглядел болтуном. Окезы в основном неразговорчивые.
— Зато надёжные, — пробормотал Талех. — Умеют держать язык за зубами.
Женька нахмурилась. Ничего от него не утаишь!
— В чём дело? — сердито бросил Талех, но опомнился и добавил:
— Я привил телепатию. Себе и своим разведчикам. Прогуляюсь по станции. Может, чего услышу.
Тут Женьку осенило.
— А вдруг это как-то связано с нападением в лифте?
— Поздравляю, — ответил Талех. — Это ваша единственная здравая мысль за последнее время.
Женя сконфузилась и обиделась. В конце концов, если бы не она… Хотя командор был прав. Она постоянно думала о Сириле, а шакрен на неё и не смотрел. Ясно дело, неприятности и всё такое. Но ведь ещё вчера… Талех вздохнул и взглянул на Женьку с неприкрытой жалостью.
— Я доверяю вашей интуиции. И проработаю эту версию. Но, если здесь замешаны гатраки, значит, всё обстоит гораздо хуже.
— Почему?
— Мозг гатраков устойчив к телепатии. С ними практически невозможно установить мысленный контакт.
Талех запрятал камень в самый прочный сейф, изолировав его силовым полем, и отправился руководить операцией. А Сирил наконец обратил внимание на Женьку.
— Ева.
Она вздрогнула при звуке его голоса.
— Ева, — повторил он. — Если почувствуешь недомогание, дай мне знать. А лучше покажись Миритину. Сегодня же.
И всё?!
Сирил погладил Евгению по плечу, улыбнулся…
— Мне пора в лабораторию, а ты отдыхай.
Она смотрела на его удаляющуюся спину и кусала губы, чтобы не расплакаться… Даже не поцеловал!
Женьку особо-то никто и не хватился. Рокен ещё не вернулся с Ролдона. Грегори записал всех её пациентов на следующий день, поэтому завтра намечался аврал. Вопреки ожиданиям, англичанин и не думал волноваться или ругаться. Однако не преминул высказаться:
— Пока ты выполняла свою, гм, «исследовательскую миссию», я познакомился с твоими клиентами. Очень милые люди.
— Спасибо, Грегори, — ответила она. — Я это запомню и подменю тебя у Миритина.
— Неужели выучила ксенобиологию? Или разобралась наконец в шакренской анатомии? — съязвил он.
— Отвали.
У Женьки не было настроения препираться с Грегори. Как ему объяснишь, что они с Сирилом всего лишь целовались? Если «всего лишь поцелуем» можно назвать то, что длилось восемь часов… Сейчас Женька была не в состоянии об этом думать. Устала как собака. Поэтому забрала у Грегори ключи от психологической службы и побрела к себе.
Сирил! Мог бы проводить до квартиры…
На следующий день, в столовой, Женя воочию узрела причину неожиданной толерантности Грегори. Англичанин открыто заигрывал с медсестричкой, а та в ответ строила ему глазки. Женька страдала по Сирилу и с отвращением поглядывала на воркование сладкой парочки. В итоге не выдержала, и, не доев котлету, раздражённо отшвырнула вилку и ушла.
Работы хватало. Вчерашние клиенты плюс сегодняшние. Благо сегодняшних оказалось не так много. До вечера она худо-бедно управилась, а Сирил к ней так и не заглянул.
Евгения решилась и вечером отправилась к нему в лабораторию. По пути столкнулась с Миритином.
— Ева, у тебя всё в порядке? — тревожно спросил он.
— А что?
— Ты какая-то бледная.
— Да всё нормально, — ответила она.
Шакрен проводил её подозрительным взглядом, а Женька с трудом подавила желание поплакаться ему в жилетку.
В лаборатории Сирила не было. Бирилин с готовностью сообщил, что тот «улетел к туманности за пробами и вернётся завтра к вечеру или послезавтра к утру». Предложил стул, сок и фрукты. Поинтересовался, не нужна ли ей помощь. Женя отмахнулась. Чего они с ней, как с больной?
Когда расстроенная Евгения добралась до квартиры, её слегка мутило. Но она списала это на измотанные нервы. Аппетит пропал окончательно, и разболелась голова. Женька запила таблетку от головы чаем с ромашкой и легла спать пораньше. Во сне её преследовали кошмары. Разноцветные деревья со зверскими мордами истерично вопили, а чудовища лезли из-под корней. Проснувшись рано утром, она чувствовала себя так, будто камни всю ночь таскала.
Во рту появился странноватый привкус. От еды воротило. И Женя выпила наверное литр минералки. Её тут же скрутило от спазм в желудке до тошноты и рвотных позывов. Она еле добежала до туалета и провела утро в обнимку с унитазом. Не в силах отползти от него. Вытравив из себя всё, что можно было, Евгения с грехом пополам умылась и повалилась на кровать.
Да что же это такое? За столом с джамрану она давно не сидела. Значит, съела в столовой что-то несвежее и отравилась.
Женька кое-как встала и морщась оделась. Всё-таки появился какой-то холодок в груди.
«Значит, так. Надо пойти в медотсек и взять больничный… Настоящий больничный? Накаркала!»
Грегори в медотсеке не было. На её счастье там дежурил Миритин. Она выложила ему всё как на духу. Шакрен серьёзно отнёсся к симптомам, взял необходимые анализы, просканировал и дал противорвотное.
— Нужно протестировать результаты, чтобы поставить точный диагноз, — объяснил он и вышел в препараторскую. Женька смиренно ожидала своей участи и готовилась к худшему. Хотя, если бы она умирала, доктор бы не так реагировал… Вскоре Миритин вернулся и задумчиво посмотрел на неё.
— Что? — выдохнула Женя, замирая от страха.
Он озадаченно нахмурился.
— Сообщить вам как коллеге или как пациенту?
— Как хотите! Только быстрее, или я сейчас умру.
— Напротив, судя по анализам, вы будете жить долго.
Она вздохнула с облегчением. Что может быть хуже смерти?
— Говорите, что со мной?
— Видите ли… Не буду вас поздравлять, но… Как это по земному?
Женька похолодела.
— Вы, Ева, немножко беременны…
— Что-о?
«Абсурд какой-то! Сирил? Нельзя забеременеть от поцелуя, да ещё так скоро. Или… Если влюбиться в шакрена с первого взгляда, то не исключено, что от первого поцелуя… Так не бывает! Тогда, кто?.. Рокен!? Неет…».
Но Миритин рассеял её сомнения.
— Скажите, Ева, вы с Сирилом были близки?
— В смысле?
Он наклонился к ней.
— Что вы с ним делали? Только честно. Как врачу.
Она смутилась.
— Ничего особенного. Просто целовались.
— Долго?
— Это ненормально, но восемь часов.
— Всё ясно, — он выпрямился со странным выражением лица.
— Ясно что?
— Я скажу, что это тоже ненормально, но у вас в желудке почти созревшие яйца самрай-шак.
С минуту Женя не верила, потом осмысливала. В голове возникли ужасающие кадры из фильмов «Чужой»-1, «Чужие»-2, 3… Её согнуло пополам и вырвало на пол. Никакое противорвотное не спасло.
— Извините…
Женя заплакала. Врач молча протянул ей салфетку, запустил робота-уборщика. Принёс стакан воды и успокоительное. Евгения всхлипывала, давилась слезами и соплями.
— Пейте. Это поможет.
Женя робко сделала несколько глотков. Не помогло.
— Вы меня обманули! Я умру.
— С чего вы взяли?
— А с того…
Кругом мерещились пришельцы-монстры, разрывающие брюшину персонажам из пресловутых «Чужих»…
