ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
На следующее утро Бен настоял на том, чтобы самому отвезти Розалин и Энди на работу. Когда он включил зажигание, гром рок-музыки из радиоприемника заставил всех троих подскочить. Бен скорчил виноватую гримасу и тотчас же убавил звук.
— Извините. У меня привычка включать на полную громкость, когда я один в машине.
— Ничего-ничего, дорогой, — заметила с заднего сиденья Розалин. — Мне очень нравится музыка «Уайтснейк». Жаль, что группа распалась, правда?
Бен поперхнулся. Энди рассмеялась, увидев выражение его лица.
— Не пытайся вешать на Розалин ярлыки, — посоветовала она ему.
— Это уж точно, — пробормотал он, осторожно выводя машину задним ходом на дорогу…
Хотя Бен держался на почтительном расстоянии, не мешая работе Энди, он за весь день не выпускал ее из виду больше чем на несколько минут. Некоторые товарищи по работе ехидно острили по поводу этой новообретенной «тени», особенно когда Бен дал понять, что больше не работает над статьей для журнала. Он застолбил свой участок, и остальные правильно поняли этот шаг. Как и Энди, что показало хмурое выражение ее лица. Похоже, в отличие от остальных Энди без особой готовности приняла такой оборот событий.
Когда Бен не приглядывал за девушкой, он наблюдал за гуляющими по парку посетителями, высматривая подозрительные лица среди семейств, воспитательниц с детьми и подростков. Вспомнив описание Розалин, он особое внимание обращал на светлую кожу и татуировки, но недостатка не было ни в том, ни в другом. Неужели теперь все имеют татуировки? Бен неодобрительно заморгал, когда мимо него протопал пятилетний малыш, горделиво красуясь тощим бицепсом с разноцветным орлом; его немного успокоило лишь то обстоятельство, что татуировка была наклеена.
Единственное неприятное происшествие случилось перед самым обедом, когда Энди случайно задела сального рокера в цепях и коже, вынудив его пролить пиво. Парень, уже весьма поддатый, разбушевался и толкнул Энди, напугав группу дошколят, которых она забавляла. Бен собрался было вмешаться, но его опередили два парня из местной охраны, мигом выдворив протестующего рокера из парка.
— Все в порядке? — спросил Бен у Энди, благоразумно отступившей в сторону и позволившей охранникам уладить неприятность.
— Со мной-то все чудесно, — заверила его девушка. — Просто зло берет, что ребятишки испугались.
— И часто здесь бывает такое?
Энди покачала головой в парике.
— Нарушители спокойствия находятся всегда, но в целом у нас проблем мало. Этот парень — он даже не имел права распивать в парке пиво.
— Ты уверена, что все обошлось? Он ведь достаточно сильно толкнул тебя.
— Бен, уймись. Прекрати нянчиться со мной, хорошо?
Под веселым гримом ее глаза были сердиты. Бен понял, что для Энди это важно. Он поднял руки вверх, сдаваясь, и отступил на шаг назад.
— Хорошо. Разрешаю тебе вернуться к работе.
— Покорнейше благодарю, — сказала Энди, затем, налепив широкую улыбку клоуна, повернулась к веселой детворе.
Бен и Энди обедали вместе с Розалин и Мило в его крошечном доме на колесах. По настоянию Бена Розалин рассказала фокуснику об угрозе, с которой живет последние два года. Как и следовало ожидать, мягкосердечный коротышка страшно встревожился.
— Розалин, дорогая, тебе следовало обо всем рассказать мне, — стал он корить ее, взяв за руку. — Возможно, я как-нибудь смог бы тебе помочь.
— Ты ничего не можешь сделать, Мило, — ласково ответила Розалин. — Разве что не волноваться.
— Вот уж не обещаю, — сказал Мило, и его широкий лоб покрылся глубокими морщинами. — Ты же знаешь, что ты мне небезразлична. И думать не могу о том, что с тобой что-то случится.
Розалин, растроганно взглянув на Мило, потрепала его по руке. Бен отвел взгляд, чувствуя себя так, словно шпионит за чем-то, не предназначенным для стороннего наблюдателя.
Бен больше не считал, что от Мило может исходить какая-то угроза для Энди — точнее говоря, вообще для кого бы то ни было. Это был дружелюбный, открытый и, несомненно, неопасный человек.
Мило рассказал Бену, что когда-то был бухгалтером, затем, двадцать лет назад, в возрасте сорока лет бросил эту хорошо оплачиваемую работу, чтобы осуществить мечту всей жизни — стать фокусником. Он никогда не был женат и жил со своей больной матерью до самой ее смерти. Когда он принял решение так круто переменить свою жизнь, товарищи по работе решили, что он сошел с ума. Но, даже понимая, что, конечно же, не достигнет ни славы, ни состояния, Мило никогда прежде не был так счастлив, как теперь, принося радость детям.
Скоро стало очевидно, что Мило так же твердо убежден в способностях Розалин, как и Энди. Бен с некоторым отчаянием цеплялся за свой скептицизм, не желая признавать существование сил, не подвластных разуму. Однако ему становилось все труднее отрицать их, особенно когда Розалин слишком точно попадала в цель.
— Должно быть, вы рады, что ваш брат ждет первенца, Бенджамин, — сказала Розалин, когда обед подходил к концу. — Уверена, вы будете счастливы стать дядей.
— Об этом вам рассказала Энди? — спросил Бен.
Та только улыбнулась, качая головой.
— Можете не беспокоиться по поводу родов, — задумчиво добавила Розалин, — Они пройдут успешно, и ваши невестка и племянница будут в полном здравии.
Племянница? Даже Джону и Аманде неизвестен пол будущего ребенка. Сухо оглядев Розалин, Бен пробормотал:
— По крайней мере, пятидесятипроцентная вероятность попадания вам обеспечена.
Розалин усмехнулась, наслаждаясь его упрямым неверием.
— Ребенок родится сегодня вечером, где-то между шестью и восемью часами. Вы сможете проверить, была ли я права.
— У нее срок не раньше конца месяца. Вы сильно рискуете, утверждая, что роды будут так скоро.
— Мои поздравления, Бен, — лучезарно улыбнулась Энди. — К ночи ты уже станешь дядей.
Хмуро оглядев присутствующих, Бен получил в ответ три снисходительные улыбки.
После обеда Бен, отвозя женщин, завернул в гостиницу, забрал свои пожитки и выписался. Ни Энди, ни Розалин не возражали, когда он сказал им об этом. Обе понимали, что он не оставит их по ночам без присмотра, сколько бы они ни уверяли, что способны защитить себя. Следующей их остановкой был универсам, где Бен настоял на том, чтобы оплатить всю купленную провизию. В конце концов, резонно заметил он, ему придется провести у них минимум несколько дней, а есть он горазд.
Джон позвонил в десять часов, как раз когда все трое прибрались на кухне и устроились перед телевизором, чтобы посмотреть вечерний выпуск новостей. Кэтрин Брук Лак появилась на свет в 7.30 вечера по сиэтлскому времени. И мать, и малышка здоровы. Джон был переполнен восторгом, как и юный Эй Джей. Бабушки Джесси Лак и Элеонора Хайтауэр также ликовали по поводу счастливого события, как и дед Лак и Кристина, ставшая тетей.
— Прими наши поздравления, — снова сказала Энди, когда Бен, положив трубку, ошарашенно поделился новостью.
Она потянулась было к нему, но перед тем, как поцеловать в щеку, лукаво спросила:
— Ты по-прежнему считаешь, что Розалин просто удачно строит догадки?
Бен растерянно перевел взгляд с язвительно ухмыляющейся Энди на сочувственное лицо Розалин.
— Проклятье, — пробормотал он, проведя рукой по волосам. — Я уже не знаю, что и думать.
Розалин подошла к нему и потрепала по руке.
— Думайте, как думается, дорогой. А теперь извините меня, я ложусь спать. Увидимся утром.
Хотя Бен ожидал подначек со стороны Энди, та больше не язвила по поводу его скепсиса. Устроившись в его объятиях на кушетке, она рассеянно смотрела телевизор, блуждая мыслями где-то далеко. Бен прижал голову Энди к своему плечу, наслаждаясь ее близостью. Он пришел к выводу, что готов часами сидеть вот так рядом с Энди, прислонясь щекой к ее волосам. Он дал волю своим мыслям, и те свободно парили — от радости за новорожденную племянницу до беспокойства по поводу человека, который, возможно, ждет своего таинственного часа, чтобы убить Розалин. Вечером Бен звонил в местную полицию. И снова его тревога была встречена с пониманием, но и только. Совершенно невозможно ничего предпринять, пока у полиции не появится какая-то конкретная зацепка. Хотя и раздосадованный, Бен вынужден был признать, что полицейских не в чем винить.
Но и ждать, ничего не предпринимая для безопасности Энди, ему было невыносимо.
Спустя какое-то время Энди, вздохнув, потянулась.
— Уже поздно.
Бен скользнул по ее лбу поцелуем.
— Если ты хочешь спать, то я готов присоединиться, — живо отозвался он, и сердце его забилось. Энди посмотрела на него, и лицо ее помрачнело.
— Нам нужно поговорить об этом.
Бен поднял брови.
— Ты еще не решила, хочешь ли спать?
Она покачала головой, не позволяя сбить себя с серьезного тона.
— Я хотела сказать, нам нужно поговорить о твоем пребывании здесь — и сколько это будет продолжаться.
— Уже устала от меня? — Бен попытался говорить как можно небрежнее, но сам почувствовал, что у него не получается.
Энди прикусила губу.
— Нет, — сказала она после некоторой паузы. — Ты мне не надоел.
— Это хорошо.
Сам Бен был далек от того, чтобы заскучать в ее обществе; более того, он не мог представить себе, что это когда-либо произойдет.
— Но не можешь же ты задерживаться здесь до бесконечности, — сказала Энди, стремительно оборачиваясь и поднимая взгляд на Бена. — Твой дом, твоя жизнь остались в Орегоне.
Его жизнь здесь. Бен не мигая уставился на Энди, когда мысль эта ударила его словно током. Отныне его жизнь там, где находится Энди, — в Техасе, Орегоне, где угодно, только рядом с ней.
Это было сокрушительное открытие для мужчины, привыкшего всегда ценить свою свободу, самостоятельно устанавливающего вехи своей жизни. Помимо ближайших родственников, Бен ни к кому не привязывался, не допускал никаких прочных связей с тех пор, как в возрасте восемнадцати лет покинул дом, поступив в колледж.
— Бен?
Энди глядела на него как-то странно. Наверное, уже не раз пыталась его окликнуть, пока он силился постичь крутую перемену в своей жизни.
— Гм… давай в настоящий момент не будем беспокоиться о будущем, — сказал он, стараясь избавиться от неожиданных мыслей. — Как ты верно заметила, уже поздно, а тебе завтра на работу.
— Но…
— Энди… — Взяв ее лицо обеими руками, Бен проникновенно заглянул ей в глаза. — Не знаю, что случится — с нами, с тем типом, который охотится за Розалин, со всем. Сейчас я знаю только то, что нахожусь там, где хочу находиться. Понятно?
Вздохнув почти бесшумно, Энди кивнула, не уклоняясь от ладоней Бена.
— Понятно. Если ты уверен в этом.
Он поцеловал ее, затем, отпуская, сказал:
— Итак, что ты говорила насчет того, чтобы лечь спать?
Встав, Энди протянула ему руку.
— Я готова, если ты готов.
Бен улыбнулся.
— Именно это я и хотел услышать.
Бен долго лежал и думал после того, как Энди заснула в его объятиях.
Ему следовало бы знать, печально размышлял он, что, когда он в конце концов влюбится, событие это не будет мирным и простым. И вот он влюбился по уши в девушку, с которой знаком меньше недели, в девушку, семья которой еще безумнее, чем его мать, в девушку, работающую клоуном и живущую под одной крышей с экстрасенсшей — мишенью маньяка-убийцы.
Доигрался. И какое будет наказание?
Бен не сомневался в своих чувствах к Энди. Ни одна женщина не приносила ему столько наслаждения, сколько Энди. Ни одна так не подходила ему. Бен крепче обнял ее обнаженные плечи, удовлетворенно отмечая, что тело девушки идеально гармонирует с его телом. Мало того, ему нравятся ее душевность, ее характер, ее преданность, ее мужество. Теперь она принадлежит ему, и он готов сделать все что угодно, чтобы убедить ее в этом. И защитить.
Бен не пожалел бы собственной жизни, чтобы спасти жизнь Энди. Но он не собирался доводить дело до крайности. Он справится, что бы ни случилось.
Подонок, играющий с Розалин, понятия не имеет, что замахнулся заодно и на женщину, отныне ставшую женщиной Бенджамина Лака.
В четверг Бен понял, что он отнюдь не единственный, кто собирается охранять Энди Макбрайд. Правда, все остальные вознамерились охранять ее от него.
Толстуха клоунша в пестром цветастом наряде подошла к нему рано утром, когда он ждал Энди у гримерной.
— Это ты — Бен, да? — спросила она низким звучным голосом.
Бен поднял брови.
— Да, а что?
— Энди — милая девочка. Будь с нею ласков.
Этот откровенный приказ развеселил Бена.
— Обязательно.
Женщина кивнула.
— Вот и хорошо.
Она пошла было прочь, затем, остановившись, подозрительно оглянулась через плечо.
— Ты не из тех извращенцев, что носят женское белье и все такое прочее, а?
Бен на какое-то время лишился дара речи.
— Нет, — нетвердым голосом произнес он. — Предпочитаю простые мужские трусы, а если точнее, то белые хлопчатобумажные.
Женщина снова кивнула, по-видимому удовлетворенная его ответом.
— Хорошо. Ну, до встречи.
Как и в предыдущий день, Бен оставался поблизости от Энди, не мешая ее работе. Он жевал попкорн, наблюдая за тем, как маленький мальчик никак не приноровится откусить от огромного яблока, когда ему на плечо опустилась рука.
Бен оглянулся назад, затем поднял глаза вверх.
— О, привет, Милтон.
Семи с половиной футовый амбал кивнул с царственным достоинством.
— Шерман или Лак?
— Лак, — подтвердил Бен, недоумевая, откуда всем так быстро стала известна его настоящая фамилия.
— Не очень-то хорошо ты поступил, соврав Энди про свою работу. Тебе следовало бы сразу же сказать, что ты действуешь от имени ее родных.
— Да, знаю. Я извинился перед ней.
— Мы все тут очень полюбили Энди. Мы не допустим, чтобы ее огорчали.
Задирая голову кверху, Бен быстро кивнул.
— Понимаю.
Милтон стиснул губы, еще какое-то время изучая Бена сквозь прищуренные глаза, затем уронил руку.
— Розалин верит тебе, значит, ты хороший парень. И все же… веди себя хорошо, слышишь?
— Непременно.
Пышная крашеная блондинка, в которой Бен узнал наездницу, подошла к нему около полудня.
— Я Полли, — сказала она. — А ты Бен, не так ли?
— Да.
Хотя и готовый к тому, чтобы выслушать еще одну лекцию о надлежащем обращении с Энди, Бен попытался направить ее по другой колее:
— Я восхищен вашим номером. Чувствуется, что вы умеете обращаться с лошадьми.
— Выросла на ранчо, — небрежно заметила Полли. Полли взяла Бена за левую руку и, к его изумлению, принялась пристально изучать ее.
— Гм, вы тоже экстрасенс? — спросил он, хотя сейчас руку не пощипывало, как в ладони Розалин.
Полли покачала головой, затем постучала по его безымянному пальцу длинным ярко-красным ногтем.
— Искала следы от кольца, — объяснила она. — Не окажется так, что дома у тебя жена и куча детей, а?
— Ни жены, ни детей. Я никогда не был женат.
Полли выпустила его руку. Улыбка ее была ослепительной, но она не затронула глаза.
— Тебе лучше сказать правду. Все видели, как ты увивался за Энди.
— Да. Так оно и было, — честно признался Бен.
Полли потрепала его по щеке. Ее голос стал приторно-сладким.
— Сделаешь ей больно, и я попрошу Крошку разрезать тебя на маленькие кусочки и скормить лошадям. Уяснил?
Бен поперхнулся.
— Мм… да. Вы выразились весьма доходчиво.
Удовлетворенно улыбаясь, Полли удалилась, провокационно покачивая бедрами.
— Что случилось? — несколько обиженно спросила Энди. — Полли только что не тискала тебя.
— Она просто сказала, какая из нас с тобой получится хорошая пара, — быстро ответил Бен, хватая ее за талию.
Оглядевшись по сторонам, Энди поспешно вырвалась из его объятий.
— Веди себя пристойно, — приказала она, хотя и не удержалась от улыбки. — Клоуны не должны флиртовать с мужчинами перед невинными детьми.
— Флиртовать? — с любопытством спросил Бен. — А мы этим занимаемся?
Погрозив затянутым в перчатку пальцем, Энди вернулась к работе, оставив Бена гадать, кто выдаст ему следующее недвусмысленное предостережение.
Приятно сознавать, что у Энди так много верных друзей, печально подумал он, но это начинает надоедать.
Обедали они в служебной столовой. Энди переоделась в свободный сарафан, распустив волосы по плечам. Бен не мог оторвать от нее глаз. Он всегда с удовольствием наблюдал, как она необыкновенно быстро превращается из нелепого клоуна в очаровательную девушку.
К их столику подошла знойная черноволосая женщина с откровенной сексуальной походкой и глубоким декольте.
— Почему ты не представляешь меня своему другу, Энди? — томно протянула она.
Ее хрипловатый голос напомнил Бену Джессику Рэббит в исполнении Кэтлин Тернер.
Энди оторвалась от обеда.
— Касси, это Бен Лак, — послушно сказала она. — Бен, Касси…
— …дрессировщица, — подхватил Бен. — Я с восхищением наблюдал за вашими выступлениями.
Женщина улыбнулась, и в облике ее появилось что-то кошачье, напоминавшее тех огромных кисок, с которыми она работала.
— Спасибо. Мне нравится моя работа. Мои кошечки очень милы, но могут быть смертельно опасны. Не хотите ли заглянуть ко мне, я познакомлю вас с ними.
— Как-нибудь в другой раз, когда будет время, — сказал Бен, зная, что не сделает этого никогда. Он не собирался даже близко подходить к «милым кошечкам».
— Они не обидят и мухи, — заверила Касси. — Если только, конечно, — промурлыкала она, — кто-то не обидит меня — или кого-нибудь из моих друзей. Но я не думаю, что такое произойдет, правда?
— Да. Уверен, вы и ваши друзья в полной безопасности, — ответил Бен, повторяя уже заученные слова.
Кивнув, Касси заскользила дальше.
Энди, неловко заерзав на стуле, кашлянула.
— Хм, прости за это плохо прикрытое предостережение. Не знаю, что временами находит на Касси.
Бен пожал плечами.
— Вообще-то она выразилась гораздо тоньше остальных.
Темные глаза Энди округлились.
— Остальных?
Бен кивнул.
— Полли, Милтон, парень, слоняющийся по парку с метлой, продавец лимонада, школьник в костюме медведя. Ах да, еще толстуха клоунша. Ее очень беспокоил вопрос моих вкусов по части нижнего белья.
Застонав, Энди закрыла вспыхнувшее лицо руками.
— О Господи. Только не говори, что все они угрожали тебе.
— Каждый по-своему.
— О, Бен, извини. Это ужасно!
Бена насмешило ее расстройство.
— Все в порядке, Энди. Они любят тебя. По-моему, это очень хорошо.
Энди покачала головой.
— Ты ничего не понимаешь. Я не нуждаюсь в том, чтобы меня опекали все кому не лень. Я способна постоять за себя сама. Почему никто не может согласиться с этим?
— Энди, если бы твои друзья считали, что ты не можешь постоять за себя, они, вероятно, сделали бы все возможное, чтобы разлучить нас, — рассудительно заявил Бен. — Но они не делают этого. Они только показывают мне, что заботятся о тебе, и хотят, чтобы с тобой обращались хорошо. Что тут плохого?
— Как ты можешь защищать их, если они отнеслись к тебе с такой подозрительностью? — с отчаянием воскликнула Энди. — Касси только что угрожала скормить тебя своим кошкам!
— Полли обещала разрезать меня на кусочки и скормить лошадям, — задумчиво произнес Бен. — Не знаю, какая судьба хуже.
Снова застонав, Энди схватилась за голову. Когда она подняла глаза, у столика стоял Блейк.
— Этот парень снова пристает к тебе, Энди? — спросил он.
Опустив руки, Энди застучала кулаками по столу.
— Не смей угрожать ему! Понятно?
В ответ на эту вспышку ярости Блейк только поднял бровь.
— Куда уж понятнее.
Оглядев столик, он взял с тарелки Энди вареное яйцо и яблоко, а с тарелки Бена завернутую в целлофан булочку. Не успели они запротестовать, как он уже пустил продукты в ход, жонглируя ими так небрежно, что казалось, только ленивому это не под силу.
— Он уговорил тебя покинуть цирк и вернуться домой к родственникам? — спросил Блейк у Энди.
— Нет, и даже не пытался, — раздраженно ответила Энди. — Он только хочет убедиться, что со мной все в порядке.
— А это так?
— Ну конечно же! Разве может быть иначе?
Бен откинулся на спинку стула, наблюдая за летающей едой и дожидаясь ответа Блейка.
Тот пожал плечами, и Бену стало интересно, как ему удается делать это, не сбиваясь с ритма.
— Ходят слухи, что Розалин попала в беду. Тебе ничего об этом не известно?
— От кого ты узнал? — спросил Бен прежде, чем Энди успела подать голос.
Блейк посмотрел на него, и Бена поразила — не в первый раз — пронзительность его ледяных голубых глаз. Он решил, что внешняя ленивая небрежность Блейка обманчива. Этот человек наверняка очень скрытен. Весь вопрос в том, что он скрывает. И какое это отношение имеет к Розалин или Энди, если вообще имеет?
Бен дал себе слово не выпускать Энди из виду, когда Блейк находится поблизости.
Энди переводила взгляд с одного на другого.
— Блейк, может, хватит жонглировать нашим обедом? Уверена, у тебя есть другие дела.
Блейк лениво ухмыльнулся, положил яйцо и яблоко на тарелку и направился к выходу.
— Пока, Энди.
— Эй! — окликнул его Бен. — А булочка?
— Я такие люблю больше всего, — не оборачиваясь, ответил Блейк. — Спасибо, Лак. Возможно, когда-нибудь я куплю тебе взамен такую же.
— Этот су…
Энди быстро оборвала его:
— Кажется, вы с Блейком пробуждаете друг в друге худшее.
— Ты заметила?
Бен сверкнул глазами вслед Блейку. Ему хотелось съесть эту булочку. А она была последняя, черт побери.
— Почему он тебе так не нравится?
Развернувшись, Бен хмуро взглянул на озадаченное лицо Энди.
— Потому что он так смотрит на тебя, — резко ответил он.
— Как «так»?
— Так, словно он ничего не имел бы против того, чтобы обмакнуть тебя в шоколад и съесть на десерт.
Энди заморгала, затем вспыхнула.
— Ну знаешь, Бен!
— Да, знаю, — передразнил он ее. — И если он будет продолжать так смотреть на тебя, мне, возможно, придется пересчитать ему зубы.
— Нет ничего хуже двух мальчишек, притворяющихся крутыми мужчинами, — пожаловалась Энди.
Бен, вонзив вилку в спагетти, решил пропустить ее замечание мимо ушей.
Когда они закончили обедать, Энди уже было пора переодеваться для циркового представления. Бен собрал тарелки и приборы.
— У тебя на сегодняшний вечер есть какие-то дела или ты отправишься прямиком домой?
— Нет, у меня нет никаких планов. А что?
— Ничего. Я хотел приготовить сегодня на ужин свое всемирно известное блюдо — тушеного цыпленка.
Энди изогнула бровь.
— Всемирно известное?
Бен торжественно кивнул.
— Верь мне. Однажды попробовав моего тушеного цыпленка, ты никогда…
Его слова прервал испуганный крик.
— Пожар! — кричала женщина в дверях кафе. — Палатка гадалки!
Энди уронила поднос, не обращая внимания на стук пластмассовой посуды.
— О Господи!
Собрав посуду, Бен успокаивающе взял Энди под руку.
— Пойдем.
Он пытался сохранить хладнокровие, но был встревожен не меньше Энди.
Маловероятно, чтобы пожар оказался случайностью.
