ГЛАВА 11
— И все-таки зря ты отказался от предложения этого хитреца, — снова попенял мне Голд. — С ним мы бы процентов восемьдесят людей собрали, а так — дай бог половину получим.
Странно. Вроде опытный человек, а простых вещей не понимает. Впрочем, он аналитик, они эмоции и психологические извивы в расчет не берут.
— Слушай, ты меня замучил уже своим «бу-бу-бу», — не выдержал я. — Дело сделано, чего теперь? Ночью на свет и звук двадцать с лишним человек вышло. Да у нас столько к крепости в лучшие времена не приходило!
Это да, ночью то и дело в темноте раздавался хруст веток и кто-то спрашивал очередную банальщину вроде: «А мы где?» или «Что произошло?»
Я даже пожалел, что с нами нет Одессита, уж он на каждый такой вопрос нашел бы новый ответ. А так пришлось обходиться стандартным: «Проходите к костру».
Вышло человек семь из числа тех, кого расстрелял Азиз, остальные были беднягами, приговоренными к смерти до нас. Причем иногда я даже не понимал отчего? Например, зачем было убивать маленькую и хрупкую учительницу из города Стэнфорд, что в штате Коннектикут? Чем она им помешала-то? Вроде симпатичная, глазастая и совершенно безобидная. Нет, мне этих людей не понять.
А Фрэн из леса не вышла. Жаль.
Утром, как и планировалось, мы покинули поляну, оставив там печальных «волчат» и ошарашенных новостями людей. Все это здорово, но дело есть дело. Лучше прийти на место чуть раньше, чем опоздать.
Шли бодро — погода радовала, места были знакомые, да и предстоящая встреча с кочевниками добавляла адреналина в кровь. Как ни крути, дело попахивало риском и перспективами, людям авантюрного склада, к которым я отношу как себя, так и своих спутников, подобное всегда по душе. По крайней мере, здесь, в лесу, я ощущал себя куда комфортней, чем в домике-штабе во время очередной дискуссии, на которой обсуждались вопросы вроде: пустить часть урожая проса на еду или засеять им большую площадь? Не то чтобы я считал это ненужной тематикой, ни в коем случае, производственные вопросы очень важны, но… Здесь мне лучше. Я более четко понимаю стоящую передо мной задачу, а значит, более уверен в себе. А это — залог успеха акции.
Хотя как только мы закончим с ближайшими двумя делами, то есть с кочевниками и сектантами, надо будет решить ряд хозяйственных вопросов, которые давно требуют нашего внимания. И первостепенный из них — монитор. Надо наконец определиться, что с ним делать. Рэнди по этому поводу ни мычит, ни телится, а громадина у реки так и торчит, как больной зуб, — ни туда, ни сюда. А ну как активная навигация по Большой реке начнется? Пусть уже скажет: можно его реанимировать, нельзя?
И еще — носовое орудие на этом корыте. Стрелять из него невозможно, это факт, но как муляж использовать хотелось бы. Начистить, развернуть в сторону реки и при необходимости пару человек к нему приставить. Очень, знаете ли, неплохо это смотреться будет. Превентивные меры, так сказать.
А настоящее орудие, то, которое стреляет, я все-таки на утесе установлю. С маскировкой, со всеми делами. И даже пару-тройку снарядов потрачу, для пристрелки. Вещует мое сердце — это разумные траты, стоят они того.
Опять же, план сельхозработ надо составить. Табак, конопля — все то, что может принести доход, надо выращивать. Хотя дождемся сперва гонца от Оружейника, послушаем, что он скажет, и от этого плясать будем. Может, нет там спроса на траву никоциану. Может, там как раз просо в чести? Или, к примеру, древесина? У нас ее много, можно лесосплавом заняться.
Ближе часам к двум сделали привал. И время вроде как обеденное, да и сеанс связи Рэнди с Фирой назначили на это время. Хотя она при каждой удобной возможности включает рацию и шарит по диапазонам, но результат всегда одинаков — тишина, из звуков — только треск помех.
— «Группа один» вызывает «Сватбург», — проговорила Фира в микрофон. — «Группа один» вызывает «Сватбург». Прием.
— По открытому каналу работаем, — лениво сказал Голд, развалившийся рядом со мной и закинувший руки за голову. — Носимся с рацией, которую на том свете мы, наверное, даже в музее не увидели бы. Абсурд с антиквариатом в паре.
— Чем богаты, — зло буркнула Фира и снова повторила: — «Группа один» вызывает «Сватбург».
Увы, но в ответ она вновь ничего не услышала.
— Фир, ты с нами к кочевникам не пойдешь, — сказал я еврейке, когда та с расстроенным видом убирала рацию обратно в рюкзак.
— Чего это? — совсем уже опечалилась она. — Не поняла?
— У нас всего два радиста, — пояснил я свою мысль. — Один сидит в крепости, второй работает в поле. И оба мне дороги.
— Сват, ты командир, я тебя уважаю, — дипломатично сменила тон Фира. — Но если уж ты потащил меня с собой, то будь любезен оставаться последовательным.
— Он тебя потащил? — засмеялась Настя, разложившая на какой-то тряпице разобранный на части пистолет и бодро орудовавшая кусочком ветоши. — Да ты сама прилипла к нему, как репей: возьми да возьми меня с собой.
— Это несущественная реплика, — даже не повернула к ней голову Фира. — Анастасия необъективна по отношению ко мне по причине лютой зависти.
— Да? — Настя невероятно ловко (когда только научилась?) собрала пистолет, вогнала в рукоять обойму и щелкнула затвором. — Из любопытства — чему конкретно я завидую? Что у тебя есть такое, чего у меня нет?
Фира показательно тряхнула грудями и было открыла рот, но тут в беседу снова вступил я:
— Во-о-он там. — Я показал рукой на очень и очень далекую точку на горизонте. — Видите? Это остов машины, в котором некогда Окунь со своей группой нашел бухту веревки. Хорошей, кстати. Настюш, ты должна помнить.
— А то, — с достоинством отозвалась эльфийка, несомненно, сделавшая сейчас неверный вывод. Она подумала, что я занял ее сторону.
— Так вот. — Я говорил совсем негромко и очень неторопливо. — Если вы обе сейчас не уйметесь, то этот остов машины будет для вас ориентиром. Вы дойдете сначала до него, потом примете правее, после заночуете в степи и завтра еще до полудня будете в крепости. И больше из нее со мной никогда и никуда не пойдете. Рации я обучу Амиго, а снайперку отдам Китти. У которой, к слову, грудь лучше, чем у вас обеих. Вопросы есть?
Мысль, между прочим, вполне здравая. Надо работе на рации еще минимум человек пять обучить.
— Насть, хочешь мяска копченого? — мило улыбнувшись, предложила снайперше Фира. — Мне Генриетта отжалела ломоток.
— А у меня водички полфляжки есть, — отозвалась та. — И еще надо бы в кустики сходить. Привал-то не бесконечен. Китти. Ха!
И они под ручку удалились в сторону.
— Давно пора было. — Голд тихонько засмеялся. — Я бы их сам шуганул, но это вроде как твои кадры.
— Какие кадры? — Я сплюнул. — Головная боль это, а не кадры.
— Не скажи. — Голд глянул, не торчат ли из-за кустов любопытные острые уши. — Из Насти выходит отменный боец. Правда, меня немного смущает ее слишком быстрая трансформация из студентки в профессиональную убийцу, но в наших условиях и не такое может быть.
— Это да, — признал я.
Меня и самого это поражало. Ей явно нравилось не то что даже убивать, а делать это умело. Она не жалела ни времени, ни себя, нарабатывая все новые и новые навыки в этой профессии. И небезуспешно ведь, что примечательно.
Впрочем, я против ничего не имел. Садистских наклонностей я у нее не заметил, хотя специально за ней присматривал, после того как она впервые застрелила человека. К смерти она относилась как к работе, удовольствия от процесса убийства или от страха жертв явно не получала, то есть ничего патологического в этом не было. Так что пусть ее. Наоборот, я только «за». По нашей теперешней жизни, чем больше умелых и хладнокровных бойцов, не отягощенных комплексами, совестливостью и излишней рефлексией, тем лучше.
Да и живое, извечно женское в ней осталось — достаточно вспомнить ее поведение во время жертвоприношения.
Но гвалт этот постоянный надо было заканчивать. Надоели, честное слово! И жужжат, и жужжат… Что примечательно — некое подобие нейтралитета мне удалось между этой парочкой установить. Не знаю, надолго ли, но удалось. Шли они порознь, но друг друга не подкалывали и не шпыняли.
К конечной точке путешествия мы подошли уже в темноте, по моим прикидкам, сильно за полночь. По идее, можно было бы остановиться на ночлег еще часов пять назад, но как-то единодушно решили этого не делать. Чего уж идти-то оставалось?
Хотя нельзя было то место, где мы встали лагерем, назвать «конечной точкой пути». Никто непосредственно к горушке с колодцем идти и не собирался, хотя именно там нас будет ждать проводник от Салеха. А может, даже уже ждет. Собственно, по этой самой причине мы и не спешим, ни к чему кому-то знать, что мы уже пожаловали. Больше скажу: мы еще и в лес углубились, во избежание.
Не знаю почему, но сдается мне, что наши потенциальные торговые партнеры подойдут к встрече не менее ответственно, чем мы. И надо быть к этому готовыми.
— А наших мы не прозеваем? — тихо спросила у меня Настя, как обычно, устроившаяся спать рядом со мной.
— Не должны, — зевнул я. — Жека такую толпу поведет, что ее фиг пропустишь. Боюсь, как бы ее наши друзья из степи не заметили. Не хотелось бы этого. Ну а Ювелира не мы должны искать, а он нас. Работа у него такая.
— Это да, — вздохнула Настя, засунула нос мне под мышку и уснула. Трогательно, конечно, но совершенно неправильно. Впрочем, пусть себе спит.
Ювелир нарисовался часам к одиннадцати дня, вынырнул откуда-то из леса, как черт из табакерки, укоризненно погрозив пальцем Лакки, который вроде как был в дозоре. За ним следовали «волчата», сопровождавшие его, и… Милена!
Она была одета в те вещи, которые были на ней в момент гибели, и я мысленно похвалил Ювелира: он сообразил их захватить с собой. А я-то не додумался ему об этом сказать.
— Нашли? — обрадовался я, подходя к Милене, которая хлопала глазами, смотря на наш лагерь. — Милена, привет!
— Добрый день, — отозвалась она. — Вы извините, я вас совершенно не помню. Вот все они меня знают, и про меня тоже все знают, и это так странно. А я ничего не помню.
— Да и ладно, — улыбнулся я. — Что надо, мы тебе напомним, а что не надо — да и пропади оно пропадом. Тьфу ты, чуть не забыл! Меня зовут Сват.
— Вы тут главный? — немедленно уточнила Милена. — Ювелир… Странное имя… В общем, он мне про вас говорил.
— Привет, Милка, — к нам подошла Настя, — хорошо, что вернулась. На этот раз без приключений обошлось?
— Без каких? — не поняла та.
— Ну в прошлый-то раз тебя Окунь для знакомства хорошенько… — и Настя умолкла, получив подзатыльник от Голда.
— Когда такие штуки выкидывает школьница или Одессит, все понятно, там серьезный дефицит мозгов, — сердито сказал он. — Но когда подобным занимается умная и взрослая женщина, это выглядит невероятно глупо. Добрый день, Милена. Я Голд.
— Что она имела в виду? — уточнила у меня Милена.
— Флая и Дергача не нашли. — Ювелир закончил пожимать всем руки и плюхнулся под дерево рядом со мной. — Как в воду канули. Да и Милку нашли случайно, она километров на десять южнее места возрождения была. Хорошо, что она забрела аккурат на то место, где Дергач должен был воскреснуть, только потому на нее и наткнулись.
— Флай нашелся, — порадовал я его. — Сам до нас добрел. Ну или почти добрел. А вот Дергача жалко, видно, ушел он куда-то с концами.
— Может, отыщется еще. — Ювелир зевнул. — Как Жека придет, растолкайте. Я покемарю пока. Толком за эти дни не поспал ни разу.
Стало быть, сам всю дорогу в караулах стоял. Вот же человек!
Тем временем сопровождавшие Голда «волчата» деловито здоровались со своими собратьями по стае. Они уже обзавелись ритуалом — после рукопожатия еще стукались плечами, делая это настолько серьезно, что я не удержался от улыбки. А вообще хорошо, что подобные вещи возникают. Они дают ощущение сопричастности к касте, к отдельной части общею. Пусть будет, я только «за».
— Здесь они. — Джебе беззвучно скользнул из кустов. — Привет, Милена, рад тебя видеть. Сват, их минимум шестеро. Трое остались у колодца, трое пошли в лес, надо думать, «точки» занимать. Перстень за ними следит. Может, еще есть, но мы больше никого не видели.
Я еще с утра отправил Джебе и Перстня в дозор, следить за холмом. Не могли кочевники, если они уже тут, не засветиться. Так оно и вышло.
— Азиз, за этими тремя глаз да глаз, — тут же отдал я команду негру. — Если нас не засекут, повезло им. Если будут рыскать поблизости, ты знаешь, что делать.
— И я с ним, — оживилась Настя. — Сват?
— Валяй, — не стал возражать я и поймал до боли знакомый взгляд Милены. Она поняла, что означает: «Ты знаешь, что делать», — и явно не одобрила это решение. Приятно, что есть в этом мире нечто неизменное.
— А не спугнем мы тех, что остались у холма? — пробормотал Ювелир, который, оказывается, не спал.
— С чего бы? — удивился я. — У них команда — довести меня до места торгов, так что даже если те трое не вернутся из леса, то оставшиеся в чащу не полезут, побоятся нарушить приказ. С дисциплиной у этих новых ордынцев, полагаю, все в порядке.
Еще до того, как Проф на меня обиделся, я нашел пару часов и выслушал достаточно пространную лекцию о нравах и обычаях еще тех, староземельных кочевников. Он хоть и был лингвистом, специалистом по тюркским языкам, но о Чингисхане, Батые и прочих легендарных ханах Золотой Орды знал немало и знаниями своими охотно со мной поделился. Из этого разговора я усвоил много чего, и в первую очередь то, что структуре войска и вопросам дисциплины руководители степных воинов уделяли немалое внимание. Не думаю, что тут дела обстоят иначе. Напротив, уверен, что именно эти моменты здесь доведены до возможного идеала.
— Правильно, — поддержал меня Голд. — В любом случае, это меньшее из зол. Куда хуже будет, если они обнаружат наших людей, слишком велик будет соблазн послать сюда воинов, пока мы будем у них в гостях. Перережут наших — и концы в воду. Они вроде ни при чем, и мы останемся с носом. А если это дело не выгорит и наши сами перебьют этих ребят, то, скорее всего, люди кагана сразу прикончат нас, просто в силу того, что война, по сути, уже объявлена и лидеров врага куда выгоднее убить сразу, чем отпустить. В общем, нет соблазна — нет проблемы.
— В веселый мир я попала, — пробормотала Милена.
— Ты даже не представляешь насколько, — подмигнула ей Настя, проверяя, легко ли нож выходит из ножен. — Азиз, мы идем?
— Сват? — Джебе глянул на меня вопросительно.
— Валяй, — разрешил я. — И чтобы тихо, если что. Ни звука. Джебе, Перстня на старую позицию отправь. Лакки, иди с ним, если что, ты связной.
Однако началась движуха. Теперь еще бы Жека не напортачил, не нашумел, и все будет совсем замечательно.
Никто не нашумел. И Настя с Азизом сработали качественно, подрезав степняков тихо и быстро (увы, но те подобрались к нам слишком близко, так что выбора у нас не было), и Жека, который привел людей так, что со стороны степи их было совершенно невозможно разглядеть. Птицы, правда, подвели — разгалделись, но тут уж ничего не поделаешь.
Насчет тех, кто остался у колодца, мы тоже все рассчитали верно: в лес никто не пошел. Один из кочевников, когда уже почти стемнело, постоял на границе с ним минут пять, свистнул несколько раз, ответа не дождался и вернулся к своим. То ли понял что-то, то ли нет, не знаю. Да и не слишком меня это волновало, не пойман — не вор. И потом, тут судов нет и законов — тоже, у кого крепче кулак и больше нахальства, тот и прав окажется, если спор начнется.
— Ну вроде все пока идет так, как намечали, — подытожил я день, не без удовольствия глядя на своих соратников. — Все здесь, никто не опоздал, эти черти тоже здесь, нас ждут.
— Жаль, горячего поесть нельзя. — Ювелир цыкнул зубом. — Привык как-то уже.
— Ничего, потерпишь. — Настя швыркала камушком по лезвию ножа. — Дым заметят, спалимся. А заметят точно, непременно какая-нибудь поганка сырую ветку в костер подбросит. Я это наверняка знаю, сама такая.
— Жек, Наемник вернулся? — спросил я у старого друга, безмятежно жующего травинку.
— Вернулся, — ответил мне он. — Довольный, как сто китайцев после спаривания. Вроде как он захоронку засек и позиции для огня разметил. Нет повода не гордиться собой.
— Очень хорошо, — потер руки я. — Как вернемся, денек передохнем — и передавим эту погань.
— Не говори «гоп», — посоветовал Голд. — Давай сначала вернемся.
Жека доставил и то, что я был готов отдать степнякам в качестве разменной монеты. В оружейном ящике лежало пять пистолетов и семь автоматов, причем разносортных. Четыре автомата — из тех, которые мы взяли в генеральском бункере, и три — со склада в лесу. Незачем светить то, что у нас есть некий стратегический запас, это может навести наших потенциальных компаньонов на неправильные мысли. А так вроде как с бору по сосенке. Ну и боезапас Жека прихватил, из расчета «один автомат — один магазин». К пистолетам обойм он захватил побольше, на всякий случай.
Отдавать оружие было жалко до невозможности, но выбора нет, ничего другого они от нас в качестве оплаты не примут, они так сказали. Да и нечего нам им пока предложить, у самих ничего нету. Впрочем, еще поглядим на товар, а то, может, и вовсе без торговли обойдемся. Абы что покупать я не собираюсь, да и основная цель у нас не товарообмен, а рекогносцировка. В идеале хотелось бы глянуть на великого кагана и осмотреть внутреннее устройство их лагеря. Так сказать, заполнить стрелковую карточку и зафиксировать момент.
Ювелиру явно было завидно. Вроде бы у самого задача будь здоров какая, но он все равно цокал языком и приговаривал:
— Эх, мне бы с вами…
— У тебя других дел мало? — попенял ему Голд. — Тебе орудие и снаряды тащить еще.
— И людей там прихвати, если будут, — поддержал консильери я. — Гипотетически на этой поляне снова могла, так сказать, зародиться жизнь, родник поблизости только там есть. По крайней мере, больше я в этих местах воды нигде не видел. Только Ромула не бери, он явно на голову больной. Помнишь, как он выглядит? Мы тебе его вроде детально описали.
— Слушай, пока вы не вернетесь, я все равно тут буду сидеть, — вздохнул Ювелир. — Когда пойду, тогда это все и присоветуешь.
— Могу и не вспомнить, — самокритично заметил я. — Впечатлений много новых будет. И потом, а с чего ты взял, что мы, возвращаясь, к тебе завернем? Наш отряд по опушке леса двинется, не заходя в него. Ты зафиксируешь, что мы целы и здоровы, выждешь еще пару часов — и вперед, к своей цели. У нас наверняка на хвосте какие-нибудь ухари повиснут, к чему нам вас палить?
— А я как-то об этом и не подумал, — почесал затылок Ювелир. — Я думал, что мы потом еще пересечемся.
— Гипотетически может быть что угодно. — Голд подтягивал ремень автомата. И охота ему всякий раз с этим заморачивался? — Но по сути Сват прав, так что мотай на ус.
— И автобус, — к нам подошла Фира. — Рэнди сказал забрать из него все, что только можно. На стекла он не рассчитывает, но начинку из-под капота выньте да положьте.
— Да, он и ко мне подходил, — вздохнул Ювелир. — Не представляю даже, как я это все попру.
— Сват, может, я с ним пойду? — внезапно предложила Фира. — Я и дорогу помню хорошо.
— Нет, — подумав с полминуты, ответил ей я. — Ты радист, так что ты и с ним не пойдешь, и с нами не пойдешь. Будешь сидеть здесь, в лесу, на пару с Миленой. Когда мы обратно пойдем, по возможности незаметно присоединитесь к нам. Ювелир, обеспечишь девочкам прикрытие.
— Будет сделано, — отозвался тот.
— И псевдотайга. — Голд подпрыгнул, надо думать, по старой привычке, чтобы выяснить, не звенит ли где что. — Везде надо быть внимательным, но там — больше всего. В темноте туда не соваться, внимательно следи за людьми, чтобы никто в сторону ни шага. Если же такое случится, никаких: «Я за ним», — знай продолжай движение.
— Голд, может, с ним пойдешь? — высказал я мысль, которая вертелась у меня в голове давно. — Мне так спокойнее будет. Серьезно.
— Не доверяешь? — совершенно без обиды, нормальным голосом спросил Ювелир. — Думаешь, не справлюсь?
— С чего ты взял? — удивился я. — Просто когда туда ходили мы, состав был более матерый, сам вспомни. А у тебя «волчата» большей частью необстрелянные да куча гражданских. Глаза у тебя только два, и разорваться ты не можешь.
— Я бы пошел. — Голд заложил большие пальцы рук за ремень. — Но мне очень хочется пообщаться с призывателем Великого Речного Зверя.
— А мы тебя дождемся, — заверил я его. — Фиг с ним, пусть поживет чуть подольше. Неделей больше, неделей меньше…
— Ладно. — Голд вздохнул. — Я и сам об этом думал. Тогда на обратной дороге рокировку сделаем, я — туда, девочки — сюда. Может, Азиза мне отдашь?
— Ты же его знаешь, — развел руками я. — Как по мне, я не против, но в некоторых вопросах его не переупрямишь и приказами не проймешь, ему эти приказы, как об стену горох. И эффективных средств воздействия на него нет.
Ювелир повеселел. Что мне в нем нравилось — тщеславия он был лишен напрочь, и тот факт, что к нему присоединился Голд, его очень обрадовал.
— Ну все, время. — Я протянул Ювелиру руку. — Давай, хвост пистолетом держи, а ушки — на макушке. И если через три дня с этого момента мы не вернемся, то уходи в сторону крепости. За степью следи во все глаза, понятно?
— Сто раз говорено уже, — невесело буркнул Ювелир. — Что за погребальные мысли?
Отвечать на это я ему не стал. Жизнь есть жизнь, кто знает, как оно повернется?
Кочевники не спали, они срисовали нас, как только мы показались на опушке леса. Правда, перед этим мы отмахали несколько километров в обратном направлении — все должно было выглядеть естественно, в том числе и наше появление, но это не стало для нас большой проблемой. С чего бы? Тяжестей особых, кроме ящика с оружием, у нас не было, его пер на себе Азиз, по-моему, особо этот вес и не замечая. Да и отряд был невелик: я, Голд, Азиз, Настя, Джебе, Жека и Лакки. Если уж сложим там головы, то не стоит слишком большой удар по боеспособным кадрам крепости наносить. Я бы и Настю с Жекой не брал, но их не переспоришь.
— Рад видеть друзей Салеха в добром здравии, — медленно произнес кочевник, не сводя с меня глаз. Испытывал, что ли, на предмет, знаю я это имя или нет?
Выглядели степняки экзотично: на плече у каждого — лук, одеты в какую-то рванину, видимо символизирующую халат, головы выбриты до блеска. И еще — они не азиаты, все трое. Абсолютно европейские лица, и разрез глаз — без малейшего намека на раскосость.
— И я рад видеть того, кто отведет меня к нему, — отозвался я в той же манере. — Если вы готовы, так и пошли, чего ждать?
— Друзья Салеха не хотят отдохнуть, попить воды? — удивился кочевник.
— Мы не дошли вчера до этого места совсем немного, — пояснил я. — Так что усталости особой у нас нет. А вот фляжки наполним, запас — это дело такое, он никогда лишним не бывает.
Этот, который говорит, воистину невозмутим, а вот напарники его пожиже будут. Оружие глазами едят, да и прочую снарягу — тоже. Причем взгляд у них такой нехороший, оценивающий, будто они свое имущество рассматривают, по недоразумению попавшее в чужие руки.
Я сунул свою фляжку Джебе и спросил у кочевника:
— Далек ли наш путь? До темноты доберемся до вашего лагеря?
— Зачем он тебе? — хитро улыбнулся он. — Мы идем туда, где наш народ покупает и продает товар, наше становище тут ни при чем.
Европеец, одетый в тряпье и говорящий, как татаро-монгол из древнего фильма, — это зрелище еще то. Безумная стилизация. Интересно, а он сам понимает, насколько глупо выглядит?
— Как тебя зовут? — полюбопытствовал я. — Субудай? Или Тохтамыш?
— Крис, — умудрился удивить меня он. — Имена мы не меняем. А вот все остальное, все, что было в той жизни, — оно уходит навсегда. У нас, детей степи, теперь новая судьба и новая душа.
Ага. Все-таки и тут есть некие конфессиональные закидоны. Одно дело — примкнуть к сильному, другое — разговоры о душе и всем таком. Подводит-таки великий каган под это дело определенную нематериальную базу. В принципе, правильно делает, стоять за други своя — это одно, а вот за веру — совсем другое.
— Потом расскажешь? — попросил его я. — Интересно же.
— Нет, — огорошил меня Крис. — Это наше внутреннее дело, и вас оно не касается. Те, кто не является одним из нас или нашим рабом, не имеет права знать, что происходит в Великом каганате. Вы готовы? Выступаем через три минуты.
И, что примечательно, — до тех их соратников, которые ушли в лес и не вернулись, им вроде как и дела нет никакого. То ли политика такая, то ли они полностью уверены в том, что с ними ничего не случилось и эта троица сама доберется куда надо.
Более скучного перехода, чем этот, у меня не было. Трое кочевников молчали всю дорогу, причем спутники Криса даже не назвали нам своих имен, хоть я у них это и спросил. На все иные вопросы я максимум получал односложные ответы.
Мы двигались вглубь степи, через час холм с колодцем скрылся из вида, и теперь вокруг нас расстилался однообразный простор. Кто-то там говорил, что легко заплутать в лесу? Фиг. Тут, походу, это сделать еще проще, настолько все вокруг одинаковое. Впрочем, это на наш свежий взгляд, а для кочевников степь — дом родной уже.
Шли эти трое очень шустро, прямо как роботы, разве только что не в ногу, мы за ними еле поспевали. А если вот таким лихим ребятам еще лошади перепадут, или, не приведи господи, автотранспорт в немалых количествах?
Кстати, лошадей пока никто не видел. Лоси есть, олени встречались, а лошадей нет. И слава богу, если у этой дикой дивизии еще и лошади появятся, то это такая беда будет!
— Далеко еще? — часов через пять молчанки спросил у Криса я.
— К ночи будем, — заверил меня он и снова замолчал.
Не соврал. После целого дня пути (с двумя привалами), когда уже вовсю начало смеркаться, перед нами замаячило какое-то темное пятно. Это был холм, подобный тому, от которого мы начали свой путь, на его вершине яркой точкой сияло пятнышко костра.
— Пришли, — сообщил нам Крис. — Вас ждут.
Приятно, когда тебя ждут, но в данном случае такие слова могут означать все, что угодно. В степи мы пару раз встречались с поисковыми группами каганата, кочевники рыскали в поисках добычи и невероятно плотоядно пялились на нас. Должен заметить, что слова Салеха: «Это наша степь», — обрели что-то вроде плоти, эти парни реально были тут как дома. Шустрые, поджарые ребята разных рас и тем не менее похожие друг на друга, как родные братья, они держались настолько уверенно и самодостаточно, что мне стало немного не по себе, когда я представил их под стенами крепости. Да, недооценил я угрозу, и Голд, судя по блеску его глаз, — тоже.
И еще — каждый из них был готов на все, это чувствовалось на уровне подсознания. В том смысле, что у этих ребят сдерживающих факторов явно нет. Они не станут убивать ради забавы, как те дурачки из леса, просто потому, что такое убийство не имеет смысла, но это не значит, что они добрые и милые. Врагу или добыче от них ждать милосердия или жалости не стоит однозначно, подобные слова они забыли раз и навсегда. У них есть боевое братство, великий каган как вождь и учитель, а также мечта о мировом господстве как некая конечная цель. Ну так мне кажется.
Место торгов было подготовлено отлично. С одной стороны холма был построен загон для рабов, в котором сидела и лежала почти неразличимая в темноте людская масса, на глаз и судя по невнятному гулу голосов — больше сотни душ. С другой — поставлен шатер, надо полагать, для нас, покупателей, вроде как представительский. В центре же холма, на самой его маковке, был разложен костер, над которым жарилась тушка какого-то животного. Рядом с огнем сидел Салех, смотрел в ночь, отхлебывал что-то из деревянной пиалы. Кстати, очень тонкой работы.
— Мое почтение, — громко первым поприветствовал его я. — Вот мы и встретились снова.
— И я рад этой встрече, — заметил он. — Хорошо, что мы мужчины, которые держат свое слово. На нас, таких, держится этот мир.
— Согласен. — Я сел у костра, положив автомат на колени. — Смотрю, товара много пригнали?
— Достаточное количество, — подтвердил Салех. — Есть из чего выбрать.
— Ребята, вы где застряли? — гаркнул во все горло я на своих подотставших спутников. — Тут есть тепло и еда!
— Стас? — донесся до меня громкий женский крик. — Стас, это ты? Ты меня нашел!
