Глава семнадцатая
«…Огонь, как первосущность, — это творческое начало, это Божественный дух, преображающий и изменяющий мир. В человеке, созданном по образу и подобию Божию, огонь — это дух человека, его творческий потенциал, дающий ему возможность осознать высший мир, не теряя самого себя…»
Из Авесты
Подполковник Лохнов не преувеличивал — взрыв, видимо, действительно был Господи упаси: весь туннель с двумя железнодорожными ветками, проложенный в доломитовой толще, оказался заваленным, древние силурийские породы просели и в стенах галереи образовались многочисленные глубокие разломы.
Что-то заставило Сарычева выбрать самый неказистый из них, и, едва протиснувшись внутрь, метров сто он с трудом продирался между острыми обломками скалы, в душе благодаря феэсбешников за удобный прикид и волоча ранец за собой.
Наконец ход стал расширяться, и Сарычев вдруг понял, что под ногами у него остался узенький карниз, а сразу же за внешним ребром левой подошвы начиналась бездонная пустота. Он прижался плотнее вправо и, еще раз возблагодарив чекистов, теперь уже за обувку, около часа двигался еле-еле, осознавая, что звук падения мелких камешков, изредка срывавшихся в пропасть, почти не слышен. Постепенно галерея, закручивавшаяся спирально вверх, расширилась, и майор услышал впереди шум быстро катящихся струй.
Скоро в лицо ему повеяло свежестью, и, миновав очередной поворот, Сарычев внезапно в восхищении замер: он стоял на высоком берегу подземного потока, величаво несшего свои прозрачные воды глубоко в недрах скал, и откуда-то на ум майору пришло учение древнегреческих мудрецов-орфиков о загробном мире.
Подобно майору, души умерших, оказывается, тоже попадают под землю и, бродя по полям белых лилий — асфоделий, — должны помнить, что нельзя пить воду из темной реки Леты. Ее дурманящие воды заставляют забывать опыт прошлого и заслоняют прожитое туманной пеленой забвения. Лишь тот, кто пьет живительную влагу из родника всесильной Персефоны, способен сохранить огонь в своей душе и разорвать круг бытия в спираль.
«Да, похоже, нахлебался я из этого источника на халяву, больше некуда», — без особого энтузиазма подумал Сарычев и не спеша двинулся берегом вдоль потока. Постепенно высота пещерных сводов заставила майора пригнуться, и как только справа стал виден боковой ход, он без колебаний углубился в узкий разлом, пролегавший зигзагами в толще известняковых пород.
Скоро петляние крысиного лаза закончилось, и Сарычев оказался среди великолепия огромного грота, стены которого были сплошь покрыты крупными разноцветными кристаллами гипса, а в центральной части на сводах искрились прозрачные игольчатые монокристаллы, и Александру Степановичу показалось, что он попал в сказочную пещеру Али Бабы.
Миновав ее, он очутился в зале, с потолка которого свешивались сталагмиты, состоящие из ярко-красной глины, глазированной сверху слоем кальцита, и внезапно майор почувствовал, что здесь он уже когда-то бывал.
Воспоминания далекого прошлого заставили его пересечь вытянутую узкую пещерку, где стены были покрыты темно-красными натеками, затем он оставил позади себя большой округлый грот, в котором трехметровая глубина озера была совсем неощутима из-за прозрачности воды, и наконец Сарычев оказался в просторной, круто поднимающейся кверху галерее. Скоро он почувствовал слабое движение воздуха, и, быстро двигаясь под низкими сводами небольшой мрачной полости в скале, майор внезапно узрел молочно-белый свет луны.
Через минуту он уже стоял под обрывом около напоминавшей стадион котловины, а память далеких предков безошибочно подсказала ему, что по левую руку находилось озеро духов, в котором каждое лето вода вдруг начинала закручиваться в гигантском водовороте, со страшным шумом исчезая потом под землей, и, освещаемый холодным светом звезд, Сарычев направился к Уральскому хребту. Он спешил, потому что давно уже перевалило за полночь и времени в запасе у него не оставалось совсем.
Небо уже высветилось, а луна растаяла в его голубизне, когда майор вышел на дорогу и двинулся по обочине, не обращая ни малейшего внимания на проезжавшие мимо него машины. Внезапно он остановился и, повернувшись, стал смотреть на быстро приближающуюся «восьмерку» темно-синего цвета. Скоро «Самара» плавно затормозила около него, и, усевшись на переднем кресле, Сарычев ослепительно улыбнулся и, повернувшись к водителю, произнес:
— С наступающим…
Из ориентировки
«…Вниманию всех подразделений ФСБ, территориальных управлений МВД и УВД на транспорте, а также военнослужащих внутренних и пограничных войск… Принять все возможные меры к поимке или ликвидации серийного убийцы-насильника Сарычева Александра Степановича, 1955 года рождения, заочно приговоренного судом к высшей мере… Будучи ВИЧ-инфицированным, он только в период с… по… Изнасиловал и садистски убил… детей и женщин.
Имеет отличную физическую подготовку, в совершенстве владеет приемами защиты и нападения, отлично стреляет. Чрезвычайно опасен при задержании.
…Учитывая вышеизложенное, дано официальное разрешение при опознании гр. Сарычева А. С. без предупреждения открывать огонь на поражение… Любой сотрудник, давший реальный конкретный результат по поимке или ликвидации указанного выше лица, будет немедленно представлен к правительственной награде…»
— Жив, жив. — Из сиявших от счастья серых глаз по скуластым щекам катились слезы, а пухлые губы радостно улыбались, и Сарычев почувствовал на своей груди женскую ладонь. — Я думала, что не увижу тебя больше.
— Как только ты сделала свой выбор, — рука майора ласково погладила по густым каштановым волосам, — то оказалась во власти времени Зерван-карана, реализующего жесткую программу, и не встретиться мы не могли. — Сарычев замолчал на мгновение. — Ну что, поехали.
Противно заскрипела резиновая прокладка на отпускаемой педали сцепления, двигатель негромко взревел, и женские губы исказила брезгливая гримаса.
— По телевизору вчера тебя раза три показывали, просили законопослушных граждан оказать содействие. — И внезапно она горестно произнесла: — Ну почему же все так?
— Истинно мудрый не задает понапрасну вопросов, он ищет ответы на них в своем сердце. — Майор посмотрел на грязно-белые снега за окном машины. — Не забывай, что нынче близится конец Эры Смешения, и зло творит все возможное, чтобы этого не случилось. Частицу света в человеке ему уже удалось осквернить сведением всей жизни к материальному, а теперь демон Андра делает все, чтобы и высший огонь попал в его лапы.
— Ну, это мы еще посмотрим. — Стройная женская ножка притопила педаль газа, однако быстро ехать долго не удалось, потому что когда «восьмерка» свернула с шоссе на бетонку, то сразу выяснилось, что дорога перекрыта гаишной «Волгой», возле которой топтались на мартовском солнышке четыре фигуры в белых портупеях.
Одна из них помахала полосатой дубинкой, а как только взглянула в протянутую из окна «Самары» красную книжицу, то быстро отдала свою милицейскую честь и сказала:
— Извините, товарищ капитан, проезд с сегодняшнего дня только по спецпропускам. В районе введено усиление.
Сейчас же с неодобрением взиравший на происходящее Сарычев щелкнул пальцами, и один из ментов шустро принялся отгонять «Волгу» с проезжей части, другой тем временем начал освобождать дорогу от ленты «скорпиона», и через мгновение «Самара» взревела двигателем и покатила дальше.
Через десяток километров история повторилась, только на этот раз проезду пытались помешать суровые дядьки в цивильном прикиде, все разговоры с которыми майор тут же пресек на корню, и скоро впереди показалось высокое шатровое ограждение из колючей проволоки, из-за которого выглядывала крыша огромного авиационного ангара.
— Вот там помещение охраны. — Женская рука показала на восточную оконечность периметра, где около ворот находился покрытый гофрированным алюминием барак, а майор негромко спросил:
— Лена, ты ведь понимаешь, что это — конец всего, что было?
— Знаешь, после того, как я коснулась сферы и смогла прочесть Послание Вечности, я поняла, что была слепа и шла во мраке на ощупь, так о чем сожалеть мне? — Они уже бросили машину и, увязая до колен в размякшем снежном месиве, двигались неглубокой вытянутой котловиной. — А кроме того, — она внезапно, как-то уж очень по-женски, покраснела, — мне кажется, что, если тебя не будет рядом, жить я не смогу, ты как будто частичка меня.
И внезапно, словно устыдившись сказанного, уткнулась лицом в бронированное майорское плечо.
