Книга: Прокаженный
Назад: Глава первая
Дальше: Глава третья

Глава вторая

Было часа два пополудни, стылый блин зимнего солнца низко зависал в морозно-голубом небе, и работы не было совершенно — народ ехать не желал. Опальный майор Сарычев вывернул с Ленинского проспекта обратно на Московский и, подъезжая к автобусной остановке, не удержался и жульнически подумал: «Хочу девушку долларов на пять». Сейчас же молодая гражданка подняла руку в черной кожаной перчатке и расстроенным голосом спросила у затормозившего Александра Степановича:
— За четвертак на Южное отвезете?
Он молча кивнул головой и, плавно тронувшись с места, покосился понимающе на букетик из четырех гвоздик. Пассажирка, заметив его взгляд, сказала просто:
— Сокурсницу хороню.
Помолчала немного, вытерла внезапно повлажневшие глаза и, добавив:
— К моргу опоздала, автобус уже уехал, — вдруг заревела, как-то уж очень по-бабьи всхлипывая.
Сарычев женских слез выносить не мог, его сразу же начинало трясти, и, нахмурившись, он сурово поинтересовался:
— Умерла-то отчего?
Попутчица плакать перестала, сказала тихо:
— Маньяк убил, — и, не заметив никакой ответной реакции, искренне удивилась: — Вы чего, телевизор не смотрите?
— Нет его у меня, — простодушно отозвался майор, даже не подозревая о том, что третьего дня по ящику специально выступал какой-то деятель из «убойного» отдела, обещал маньяка поймать и по-отечески давал советы, как лучше юным девам уберечься от убийцы-извращенца.
— Сердца вырывает из груди и головы отрезает. — Зареванные глаза пассажирки округлились, и она перешла на шепот: — И изнасилует непременно, Надюху-то на улице нашли вообще голой, в луже крови.
Она опять заревела, но Сарычев на это внимания уже не обратил. Перед майорскими глазами стояла аналогичная картина, однажды уже виденная им после похода с Машей в театр. Вспомнив беззащитное женское тело в набухшем от горячей влаги снегу, он внезапно ощутил себя Сволидором — праворучником дружины храма Святовита, что на Руяне-острове, — и от стыда и гнева побелел подобно мелу. Не пристало мужу, на коего благодать божеская излита, терпеть зло подобное, и только присутствие пассажирки не позволило Сарычеву застонать хрипло и протяжно.
Между тем уже приехали, и, денег с попутчицы не взяв, майор покатил обратно в город. На КПП гаишники тормозили всех без разбору — несли на своих плечах службу по усиленному варианту, — и, недоумевая на дорожных стражей, спокойно пропустивших его полчаса назад, а ныне не разрешающих вернуться без шмона, Александр Степанович спокойно пору лил в среднем ряду, наивно полагая, что кто-то будет голосовать. Он уже проехал Дунайский, когда взади резанул ухо звук мощного сигнала и часто-часто заморгали дальним светом, — кто-то «семерку» обгонять ленился и нахально требовал уступить дорогу. Майор взглянул на спидометр — стрелка там застыла против шестидесяти пяти, слева ряд был свободен, и стало ясно, что, заскучав, в джипе просто решили немного потешиться.
Он включил правый поворотник и съехал в крайний ряд, надеясь, что этим все и закончится, но фары сзади продолжали мигать, а сигнал, похожий на паровозный гудок, не умолкал, и внезапно майору это надоело. Он резко дал по тормозам, ощущая себя суровым воином с сердцем обросшим шерстью, и лоханувшийся водила джипа подпер «семерку» в задний бампер, а Александр Степанович, чувствуя, как что-то ярко-красное, похожее на лаву, начинает бурлить в солнечном сплетении, вышел из машины.
— Ты что же творишь, пидер вонючий? — Из иномарки под хлопанье дверей вылетели двое — в куртках — «пилотах», стриженые и крутые, как вареные яйца.
Мгновенно сказавший лишнее братан заполучил увесистый пинок чуть пониже живота и, согнувшись, упал на снежок, а его товарища решивший не вступать в полемику майор с ходу ухватил чуть пониже кадыка и не торопясь пальцы сблизил — раздался хрип, лицо любителя острых дорожных ощущений посинело, и он присоединился к лежащему у колес водителю. Глянув на них мельком, Сарычев распахнул дверь и вытащил из джипа третьего члена экипажа, добровольно выходить не пожелавшего. Энтузиазма на его прыщавой харе не наблюдалось, и, слегка тряханув пассажира за отворот куртки, едва не сломав ему при этом шею, майор произнес с неподдельной горечью:
— Что ж это вы, голуби, дистанцию не блюдете, машину вот мне шваркнули, а? Денег давайте, а то настроение у меня неважное сегодня, сокрушу, — и подтолкнул еще стоявшего на ногах братана — мол, озадачься, родимый.
В этот самый момент обладатель отбитого мужского достоинства, видимо несколько оклемавшись, начал подниматься на ноги, хватаясь при этом за газовый ствол РГ-89, из которого так хорошо пуляется дробью. Развертывание дальнейших событий Сарычев ждать не стал, а, мгновенно дистанцию сократив, мощным ударом в лоб вырубил стрелка напрочь. Он упал лицом вниз и замер, а ошалевший от увиденного, пока еще здоровый, братан привычным движением сноровисто выгреб содержимое карманов лежавших коллег, потом добавил свои кровные сбережения и, получив апперкот в челюсть, оказался настоящим другом — тихо залег рядом со своими подельщиками.
По-прежнему ощущая себя воином, не ведающим жалости к врагам, майор выкинул ключи от джипа в сугроб, туда же зашвырнул «газуху» и покатил домой, — нынче денег у него было в избытке. По пути он заскочил на «барыгу», приобрел для Маши электрошокер — сердце надо беречь, — и уже на подходе к дому его вдруг посетила мысль, что, судя по всему, насиловали и мочили девиц непосредственно в лайбе. Ехать домой расхотелось, и Сарычев медленно попилил в крайнем правом ряду, пристально вглядываясь в голосующих молодых женщин, помня мудрые слова о том, что попытка не пытка.
Наконец он увидел подходящую — радужное сияние вокруг ее тела стремительно блекло, — и, ощутив, что сегодняшнюю ночь она вряд ли переживет, Сарычев на ее призыв не откликнулся, а проехав чуть вперед, остановился. Девица томилась недолго — через минуту ее подобрала белая «девятка» и стремительно повлекла куда-то в район Парголова. Водила в лайбе был классным, и Сарычев больше чем на три корпуса его не отпускал, хорошо понимая, что тот легко может оторваться с концами. Наконец выехали на Выборгское шоссе, и передний привод дал о себе знать — «девятка» начала быстро уходить. Особо упираться рогом майор не стал, и когда наконец он ее догнал, то вокруг уже было полно народа: под покровом быстро опустившейся темноты машина на полном ходу въехала в бампер не пропустившего ее «КамАЗа», и на то, что осталось от пассажирки, сидевшей на переднем «месте смертника», Сарычев и смотреть не стал — не на что было. Первый блин оказался комом, и, чувствуя свою причастность к ее смерти, он развернулся и покатил домой, прекрасно различая окружающее в темноте, и вспомнил про габаритные огни, лишь когда менты сняли с него штраф.
Уже подъезжая к своему дому, майор почувствовал горячее желание чего-нибудь поесть, и, не забывая, что холодильник пустой, а пообедать не пришлось, он выбрал в подземном переходе старушенцию поцивильней и купил у нее жареную куру, хлеба и кое-чего из зелени.
Запарковав машину, он зашел в парадную и, не спеша поднимаясь по лестнице вверх, почему-то ощутил смутное беспокойство. Закрыв входную дверь, майор разделся и, вымыв руки, прошел на кухню, чувствуя, как тревожный дискомфорт усиливается с каждой минутой. С тяжелым сердцем он поставил сковородку на огонь, кинул маслица и, расшмотовав куру на части, стал ее разогревать, добавляя для вкуса перца и чеснока. Внезапно Сарычев подошел к окну и, осторожно выглянув из-за занавески, наконец причину своего беспокойства осознал — из стоявшего неподалеку от помойки «мерседеса» на него в упор смотрели пустые глаза смерти.
Назад: Глава первая
Дальше: Глава третья