— Я вообще ничего не понимаю, — раздраженно сказал Моджеловский, хватаясь за голову. — По — вашему, то ли Шиловский нанял панков, чтобы убить Квок Чен Ира, то ли панки наняли мэра, чтобы получить образцы?

— Мне все равно, что вы теперь думаете, — холодно произнес человек в кресле. — Шиловский был под вашим контролем, и вы отвечали за его поведение. Его психотерапевт докладывал вам, и неоднократно, что Серж на грани срыва. Почему же вы не приняли мер или хотя бы не поставили в известность меня?

Моджеловский остановился, словно налетев на невидимую стену. Он медленно опустил руки и посмотрел на сидящего в кресле.

— Я… у меня не было времени… с этим корейцем… — пробормотал он. — Я был занят.

— Это не разговор, — сидящий в кресле посмотрел в окно. Перед ним расстилалась площадь, хорошо обозреваемая из кабинета начальника ГУВД. Ветер дул с моря, и к центральному монументу Ленина полз туман.

Моджеловский сник и съежился, испуганно, по — собачьи глядя на сидящего в кресле.

— Уберите его, — сказал тот, обращаясь к здоровенному старлею, преданно сопевшему возле двери, и добавил: — Пак Сон Ки знает, что с ним делать.

Когда они остались вдвоем, человек повернулся к скромно курившему в уголке начальнику ГУВД и сказал:

— Знаете, эти панки… они очень расплодились в нашем городе. К тому же их участие в этом деле несомненно. Так что… вы меня понимаете?

— М — м, не совсем, — отозвался хозяин кабинета. — Это… очень жестокие меры. Общественности может не понравиться.

— Полно вам, — бесстрастно, но так, что мент немедленно замолчал и напрягся, сказал сидящий. — Квок Чен Ир послал нас и уехал. Сделка сорвалась. Мы понесли солидные убытки. Может быть, вы их оплатите? Нет? Тогда делайте, что вам сказано. Средств у вас достаточно.

— Да — да, конечно, — быстро согласился начальник ГУВД. — Вы абсолютно правы. Мы примем меры: проведем рейд по всем притонам… С наркоманией в нашем городе пора покончить:

Он еще что-то говорил, начиная увлекаться, с азартом, стремясь загладить свою вину за глупую попытку противоречить. Сидящий в кресле слушал его, потягивая сигарету и стряхивая пепел на ковер. Когда она кончилась, он встал и вышел, закрыв за собою дверь. С минуту мент сидел неподвижно, безучастно шевеля губами, затем глубоко вдохнул и сморщился, схватившись за сердце.

Зачем он полез, что ему общественность и ее мнение? Сунув в рот таблетку нитроглицерина, он осторожно откинулся на спинку кресла. Панки, панки, какая мразь! Ими давно следовало заняться. Рейд только оздоровит обстановку в городе. Хозяин прав, надо принимать меры.

Он извлек из сейфа папку с оперативным планом.

Два дня спустя в квартире, из которой сильно пахло ацетоном, раздался звонок.

— Макс, посмотри! — крикнул из кухни хозяин квартиры, помешивая в ковше "черное". — Макс! — крикнул он еще раз, потому что сорокаваттные колонки переорать было сложно.

Из соседней комнаты вышел бритый Макс с наколотой свастикой на одной стороне головы и рунами "зиг" на другой, и заглянул в глазок. Там маячила знакомая фигура.

— Наши пришли! — проорал он, вращая ключом. Дверь распахнулась, отбросив его в коридор, и в квартиру ворвалась оперативная группа.

— Менты! — крикнул Макс, прежде чем ему оборвали дыхание хорошо поставленным ударом.

С безумными глазами хозяин метнулся к окну, чтобы выбросить ковшик, но лежащий на столе "стрем — пакет" и несколько "баянов" говорили сами за себя.

В первой комнате совокуплялись трое вмазанных "винтом" молодых людей, а во второй тусовались опиушники, играя в бильярд и дартс. Оперативники начали хватать всех подряд, не давая разбегаться, но одного не уследили, и он выбросился в окно, уже ничего не соображая от страха. Его тело, пролетевшее девять этажей, смяло крышу машины, которая отозвалась протяжным громким воем.

Так начинался рейд.