Глава третья
– Недурно ты устроился,– заметил отец Егорий, оглядывая полки стеллажа.– Неужто подлинное? – Он взял коричневый потертый фолиант с золотой косичкой-закладкой и таким же золоченым обрезом.– И впрямь подлинное! С удовольствием поглядел бы! – И вопросительно взглянул на хозяина.
– Не забыл, значит, эллинское письмо в своей тьмутаракании! – засмеялся отец Серафим.– Голоден с дороги?
– Не без того.
– Потерпи, матушка сейчас накроет. А книгу читай. Да только не обессудь – с собой не дам. Дорогая. И не ценой, сам понимаешь! Бери, брат, что хочешь.– Хозяин махнул рукой вдоль застекленных полок.– Здесь у меня – нерусские, наши-то – в кабинете. А кстати – взгляни!
И положил на колени Игоря Саввича большую книгу в блестящей цветной обложке. На обложке был нарисован Моисей с воздетым посохом, высекающий воду из скалы, а поверху надпись по-английски: «Мир Библии. Том четвертый».
Отец Егорий полистал, иногда задерживаясь на тексте, потом отложил, покачав головой.
– Картинки-то правильные, утварь там, сандалии, одежда,– сказал он.– Да слова какие-то… пресные!
– Может быть,– согласился отец Серафим.—
Я по-английски – не очень, со словарем. Но не в словах дело. Слова нужные найдем. Рисунки посмотри: вот где дело! Полиграфия какая, а? Вот подумываем в митрополии для наших детишек что-нибудь подобное издать, как средства отыщем.
Вошла жена отца Серафима, принялась накрывать на стол. Хозяин посмотрел на нее с удовольствием, подмигнул Игорю Саввичу:
– Машенька-то моя все хорошеет, верно?
– Что ни год – краше,– поддержал отец Егорий старую их игру.
– Да ну вас! – фыркнула Мария Глебовна.– Шли бы лучше руки мыть!
Игорю Саввичу сразу стало тепло. Не виделись они с отцом Серафимом более пяти лет. Переписывались, правда, регулярно, с праздниками друг друга поздравляли, но жизнь у обоих разная была.
И дело не в том, что один к «белому», а другой к «черному» духовенству относился, а в том, что отец Серафим здесь, в Петербурге. И Академию закончил, и карьера складывается будьте-нате, а отец Егорий – почти пять часов лету на восток. Зато сам делами церковными ведает, без вечного присмотру, без интриг столичных. И уважаем паствой не по чину, а по служению.
– Прошу, брат Егорий! – Хозяин сделал приглашающий жест.– Хоть не со своего огорода, а пища хорошая.
– Не слыхал я, чтоб икра осетровая на огороде родилась,– усмехнулся Игорь Саввич.– Молитву – сам? Или мне доверишь?
– Куда мне до твоего баса,– улыбнулся отец Серафим.
Игорь Саввич подождал, пока Мария Глебовна зажжет свечу, потом прочел вдумчиво:
– Очи всех на Тя, Господи, уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении, отверзаеши Ты щедрую руку Твою и исполняеши всякое животное благоволения.
– Аминь! – разом отозвались хозяева, и Мария Глебовна тотчас принялась накладывать гостю салат.
– Завтра,– сказал отец Серафим,– и водочки попьем. Сегодня воздержимся.
– Да я теперь не любитель,– пробасил отец Егорий.– А вкусно! И как ты, брат, с такой хозяйкой не растолстел, аки братия наша старшая?
– Ты кушай, кушай,– напутствовал отец Серафим, пропуская мимо ушей последние слова гостя.– Ты большой, тебе хорошо кушать требуется, чтоб здоровый был. Ты нам здоровый нужен, брат Егорий!
– Кому – нам? – поинтересовался Игорь Саввич.
– Церкви нашей православной. Наслышаны о твоих делах!
– Что еще за дела такие особые? – удивился отец Егорий. Так удивился, что даже есть перестал.
– Ну, не скромничай! – улыбнулся хозяин.– Знаем! Знаем, что ты из своего прихода за неполных десять лет сотворил!
– Сотворил? – Отец Егорий хмыкнул.– Ну да, паства у меня добрая, верующая. И щедрая по мере возможностей. И власти – с пониманием, достойные христиане. Но ведь и город наш невелик. Не столица! – И ухмыльнулся в бороду.– А мне нравится!
– Было время, ты сие назначение как опалу воспринял,– заметил отец Серафим не без лукавства.
– Дурак был,– спокойно ответил Игорь Саввич.– Думал: здесь надобен, а в глуши пропаду без толку. Был грех, каюсь.
– Кабы не нрав твой непримиримый, по-иному бы обошлось,– сказал отец Серафим.– Незаурядный ты человек, брат Егорий, Богом отмеченный. Бог о тебе и позаботился, видишь? Все к лучшему обернулось. Однако ж,– отец Серафим подождал, пока удастся встретиться с гостем глазами,– теперь ты нам здесь нужен, брат Егорий.
– Не хотелось бы,– сказал Игорь Саввич.– Земля и там православная. Люди мне верят. Как же их бросить?
– Понимаю тебя,– согласился хозяин.—
А правду ли говорят, что в районе вашем истинно верующих более половины, а всяких там иудеев-кришнудеев и вовсе нет?
– Почему ж нет? – отозвался отец Егорий.– Иудеи есть. Синагоги нет, да ведь это и не моя забота, верно? А касаемо прочих… заглядывают и к нам. Вот с полгода назад один, хм, наставник приезжал. Йог. Да не задержался, уехал.
– Отчего ж уехал? – с видимым интересом спросил отец Серафим.
– А умный потому что. Как регистрироваться пришел, так мы ему вместе с Граменских, мэром нашим, доходчиво объяснили: зарегистрировать его нетрудно, да вот йогой у нас мало кто интересуется. Йогу, ему в Индии место или в Америке. Или вот у вас, в граде Петровом! – Игорь Саввич хохотнул, но собеседник его шутки не принял, напротив – помрачнел.
– Да ты не думай, что я мракобес какой-нибудь,– сказал отец Егорий.– Люди ведь разные есть. Есть православные. Есть иудеи. Есть католики. Мусульмане. Мечеть в городе – повыше церкви моей, а с муллой я лично знаком: хороший человек, хоть и басурман. А вот без йогов мы шесть веков прожили и, даст Бог, еще столько проживем утешно. Провинция, брат, сам понимаешь! Ох, рыбка у тебя, Марья Глебовна, во рту тает!
– Кушай на здоровье, родной!
– А нас вот душат,– мрачно сказал отец Серафим.– Никакого от них продыху!
– Ужли? – Игорь Саввич прижмурил глаз.– Сколь, гляжу, церквей новых наоткрывалось!
– Что церкви,– качнул головой хозяин.– Люди-то… безумствуют!
– Князь Тьмы силен,– согласился Игорь Саввич.– Я-то хоть издали, а слежу. Честных людей среди бела дня убивают безнаказанно. А то к тебе шел – колдуны, нечисть с каждой стены, с каждого забора пялятся: от всякой хвори телесной избавим, только душу в заклад извольте! Эти вот, мошны проповедники: я Бога любил, а он мне машину подарил! На стадионах, по телевизору! – Отец Егорий рассерженно хлопнул ладонью по столу.
Мария Глебовна удивленно посмотрела на гостя, но отец Серафим успокаивающе положил свою руку на ее, а Игорю Саввичу сказал:
– Ну и мы не молчим, тоже, знаешь, и по телевизору выступаем, и книжки печатаем!
– Слышал я,– буркнул отец Егорий,– слышал. Пускай, дескать, райские птицы сладко поют, а все равно русский человек к православию придет. А ты его сделал православным? – вдруг рассердившись, закричал Игорь Саввич.– Ты сделал так, чтобы он за мешок консервов веру свою не продавал?
Тут отец Егорий опомнился, сконфузился даже.
– Извини, брат, извини, матушка,– уже тихим голосом проговорил он.– Разгорячился, аки судия.
– Ничего,– улыбнулся отец Серафим, очень довольный.– Страсть твоя – от Бога. Не говори только, что не делаем ничего. Но сам посуди: тебя вот власти ваши поддерживают, а наши – нет. Сколько раз обращались: урезоньте, остановите – без толку. Конституция, говорят. Закон!.. Долларовыми бумажками выложенный! Только и можем, что книги разъяснительные писать: кто они есть да кому служат.
– Господи! – воскликнул, перебив, отец Егорий.– Что вы делаете? Книги ваши! Смешали все в кучу: протестантов, иудеев, тварь эту из Киева, тантристов, буддистов, ивановцев, иеговистов – да всех. В одну кучу и говном сверху помазали. Без ума, без понимания, вранье на вранье – стыдоба, да и только! Кого увещеваете? Православных, чтоб с дубьем поднялись? Души несчастные, заблудшие, с пути сбившиеся? Ведь не японцы с американцами, а? Хорош бы я был, кабы мулле в рожу плюнул. А он мне. То-то бы безбожники повеселились.
– Сам же сказал,– слегка опешив от этой ярости, попытался возразить отец Серафим.– Не место у нас буддистам всяким!
– Может, и не место,– согласился отец Егорий.– Да только зачем врать? Все-то у вас, выходит, кровь православную пьют! Не пьют! А которые пьют, те уже не Будде, а самому сатане поклоняются! Хочешь от ереси человека спасти? Так узнай сначала про ересь эту, а уж потом обличай. Да с умом. И католиков не хули. Господь Церковь единой создал, а что разделилась она – так наш грех! А кто лучше Господу служит: католик, православный или протестант,– так это Господу и решать! Сказано же: не ты сеял, не тебе полоть, особенно если сорняк от доброго колоса отличить не умеешь!
– Есть вещи повыше Писания,– осторожно заметил отец Серафим.
– Нету! – рявкнул Игорь Саввич.– Нету слова выше Евангельского!
– Вот за эти-то речи тебя за Урал и отправили! – в сердцах воскликнул отец Серафим, но гость словно бы и не заметил его слов.
– У иных Церковь впереди Бога стоит! – продолжал он.– Храмы, соборы восстанавливаете – хорошо! Да ведь храмы сии без вас выстроены! При царе-батюшке. Новые стройте! Новые! А то на целые районы – ни одного Божьего Дома!
– Ну, верующий человек и в центр может съездить,– возразил отец Серафим.
– То-то и оно, что верующий! А много их? Мало! Неверующих наставлять надо, их души спасать в первую голову, в мир Слово Божие нести, да не дубьем, а духом!
– Тебя послушаешь,– сказал отец Серафим,– так ты и есть еретик! Если б не знал тебя двадцать лет…
– Пойду самовар принесу,– поднимаясь, сказала Мария Глебовна.
– Ну давайте,– буркнул отец Егорий,– лишайте меня сана священного! Кабы я дареными Библиями втридорога торговал или, церковь свою закрывши, бандитские дома да машины освящал, чтобы собственную домину возвести да на «мерседесе» ездить,– так мил был бы, а если говорю не по ндраву высочайшему, так расстричь меня!
– Упаси Бог, брат Егорий, никто тебя расстричь не намерен, с чего ты взял?
– Людям помогать надо,– твердо сказал отец Егорий.– Людям, ибо они и есть Церковь!
– Разве мы не помогаем? – удивился хозяин.– Хворым, обездоленным…
– Горе мое! – воскликнул Игорь Саввич.– Да, да, надо помогать! И хворым, и обездоленным надо! И накормить людей надо, чтоб за тушенкой к еретикам не бегали! Но ведь сказано же святым человеком, тезкой твоим, Серафимом: кто к Богу в беде приходит, тот и уйдет, как полегче станет.
– Добро,– сказал отец Серафим.– Сам что посоветуешь? По Божьи-то всех накормить надо, а ведь всех – никак!
– Вот тут ты прав,– согласился отец Егорий.– Но и неправ. Я свою паству кормлю. Не хлебом – Словом.
А хлебом они уж меж собой поделятся. А не поделятся, так я с ними и отвечу. На Суде Всевышнего отвечу, когда с детьми моими духовными пред Господом предстану!
– А с ересями – как? – спросил отец Серафим.– Забыть?
– То же самое. Все зло искоренить – нам не по силам. Посему и дано понятие: есть заповеди, есть грехи тяжкие, есть – смертные, а есть и полегче. А вот кто от Бога отрекся, паче того Дух Святый похулил – пощады нет!
– Это еще признать надо, кто – заблудший, а кто – отрекся! – возразил отец Серафим.
– Можно признать! – заявил его гость.– Можно! С Божьей помощью!
– А ты бы взялся? – быстро спросил отец Серафим. Видно было: давно он уж ищет повод задать этот вопрос.
– Что «взялся»? – не понял сначала Игорь Саввич.
– Признать. И покарать.
Отец Егорий задумался на мгновение, потом засмеялся:
– Шутишь, да?
– А если не шучу? – Отец Серафим улыбнулся.
– Назвался груздем… – пробормотал отец Егорий.– Ан можно и получше найти!
– Вот-вот,– отец Серафим покачал головой.– Критику разводить – это пожалуйста! Нет, ты мне скажи: признал бы слугу сатаны или нет?
– Признать бы, может, и признал,– подумав, ответил Игорь Саввич.– С Божьей помощью. Они ведь нынче и не таятся.
– Иные – да, а иные – иначе,– вставил отец Серафим.
– Признал бы – да, а вот карать? – Отец Егорий поскреб волосатую щеку.– Нет у меня, слава Богу, власти такой – карать! А то…
– А то – что?
– А то иной раз не удержался бы! – усмехнулся Потмаков.– Согрешил бы. Хоть и знаю, что не в том сила священника православного, коему не бить, а вразумлять подобает. Вот служба Апостольская! – заключил с удовольствием, как человек, удержавшийся от искуса.– Иное же – тяжкий грех!
– Вот-вот,– словно бы раздумывая, а на самом деле подначивая своего гостя, произнес отец Серафим.– В ком сила есть, тот согрешить боится, паствы своей держится, прихода. Но проворна вражина: пока добрый священник, греха боясь, десять заблудших вразумит, тысяча иных к сатане уйдет!
– А сам ты – как? – медленным, напряженным басом произнес Игорь Саввич.
– Борюсь,– коротко ответил отец Серафим.– И не я один.
– И что же?
– Трудно! – И устремив взгляд на отца Егория: – Ты нам нужен, брат! Ты – Богом отмеченный! Доброе дерево по плодам узнается, а дела твои – верные. Сила в тебе есть. И здесь тебя не знают, так что и руки твои будут развязаны. А вот решишься ли оставить все, что по сану положено, паствы своей уважение, славу пастырскую да еще грех на душу взять: силой силу отвесть?
– Ну, бесов гнать – христианину не грех,– проворчал отец Егорий.– Но как ты себе видишь: буду я, что ли, с дубиной ходить и головы мозжить сатанистам?
Образ этот Потмакова даже развеселил, и он хохотнул, хлопнув себя по колену.
– Нет,– не разделив его веселости, возразил отец Серафим.– Будешь ты вроде судьи над тем, на кого тень падет. Сам-то я не могу,– сказал он скромно.– Я ведь и не монах даже. Не зря ж и Церковью нашей подобные тебе правят.
– Не зря,– не уловив лести, согласился отец Егорий.– И ты, выходит, хочешь меня инквизитором сделать?
– Ну… – Хозяин усмехнулся.– Инквизиторы – это у латинян! У нас – иное. Так что ни мир, ни Церковь о подвиге твоем не узнают. И хвалы не вознесут. А труд тяжкий. Может, и дубину взять придется. Бог знает. Так что, если скажешь «нет», пойму.
– Соблазняешь меня?
– Может, и соблазняю,– согласился отец Серафим.– Знаю, что подвиг сей – тебе по духу!
– Переоцениваешь,– пробормотал отец Егорий, но растрогался. Мнением друга своего издавна дорожил. И верил ему, потому что был крепок в привязанностях не по времени, которое иной раз полностью меняло людей.
– А как же паства моя? – спросил все же, почти уж решившись.
– Преемника, брат, мы тебе подберем такого, что одобришь, человека достойного, не стяжателя, чтоб труд твой не растратил, а приумножил. И с иереем твоим – поможем. Чтоб отпустил тебя по причине важной, но… – подняв палец,– не той, что истинна. Время ныне для Церкви трудное, не каждый нас поймет, а многие и осудят!
– Преемник у меня свой есть, слава Богу. Но я еще не сказал «да»! – напомнил отец Егорий.
– Скажешь,– уверенно произнес хозяин.– Да я и не тороплю. Обсудить главное и сейчас можно. На нет – и суда нет.
– Нужно мне и внешнее дело иметь,– сказал Игорь Саввич.– Общину, допустим, вроде той, что дома у меня. Благотворительность тоже.
– Это неглупо,– согласился отец Серафим.– Но вот средства…
– То мое дело,– отрезал Игорь Саввич.– Если приеду, старосту своего возьму. Он уж давно жалуется, что в провинции тесно. А это такой человек, что деньги сами к нему идут. И честные деньги, что важно! А сам, хоть и торгует, о душе печется и Бога любит! – Сказано было с воодушевлением. Близок был отцу Егорию его староста.
– Бери, конечно,– охотно согласился отец Серафим.– Такие люди ныне дорогого стоят. Это ведь кому дары освящать, а кому и десятину платить. Эх! – проговорил, потирая руки,– жаль, день постный, а то бы водочки за доброе дело! Ох и важное дело начинаем, брат Егорий! – Он приобнял гостя за плечи.
– Душа от такого дела болит,– честно сказал Игорь Саввич.
– Болит,– согласился отец Серафим.– А ведь нельзя иначе!
Вернулась Мария Глебовна, принесла, покряхтывая, электрический самовар. Затем принялась выставлять на стол чашки, варенья, пирожки. Мимоходом, наклонясь к мужу, спросила:
– Поговорили?
– Да,– чуть слышно ответил тот.
– Умница!
И принялась разливать чай.
– Завтра чем заниматься намерен? – спросил хозяин.
– Да вот в собор схожу, проповедь твою послушаю,– улыбнулся отец Егорий.– А там… поброжу… по камешкам знакомым, поздороваюсь.
– Могу машину дать, хочешь?
– Да нет, я уж лучше пешочком. Хорошее у тебя варенье, Марья Глебовна! Черничку сама собирала?
– Где там! – махнула рукой хозяйка.– На рынке.
– Более ни с кем меня знакомить не будешь? – спросил Игорь Саввич.
– Нет. Всё – со мной. А иные… тебя знают.– Отец Серафим улыбнулся тонко.
– Конспирация?
– Полная! – подтвердил хозяин и добавил: – Легко с тобой, брат Егорий. И трудно. Твердый ты человек!
– «Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится»,– ответил отец Егорий.– А все же страшное дело: кровью за кровь брать!
– Ныне не шестнадцатый век,– возразил отец Серафим.– Да и мы… иные.
– Думаешь? – прищурился отец Егорий. Его собеседник промолчал.
– Ладно.– Игорь Саввич прихлопнул по столу большой ладонью: – Все уж сказано. Спасибо, матушка, сыт!
– На доброе здоровье, отец Егорий! Да вы бы шли почивать, я вам уж и постель постелила.
– Верно, Игорь,– поддержал отец Серафим,– шел бы ты спать, лица на тебе нет.
– Пожалуй, да,– тихо сказал отец Егорий.– Устал. Ну ладно, помолимся – и ко сну.– И, немного помолчав: – А тебе – спасибо. За доверие.
– Тебе спасибо,– улыбнулся отец Серафим.– Отказался бы – уж и не знаю, что делать тогда!
– Потому и не отказался. Ну давай: «Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил еси нас земных Твоих благ; не лиши нас и Небеснаго Твоего Царствия…»
