17
Дебби не торопясь прикурила, обвела зал взглядом и усмехнулась:
— Стоило уезжать из Ирландии!.. Я пролетела над девятью европейскими государствами, тремя часовыми поясами и предъявляла свои документы дюжине мазефакеров с таможенных и паспортных контролей. И ради чего? Ради того, чтобы здесь, в России, сходить в ирландский бар?! Fuck!
Мы встретили ирландцев у Пяти углов. Я представил им Осокина. В моем старом плаще он выглядел глуповато.
В «Долли» лысый охранник указал нам свободный столик. Следующие полчаса все слушали Дебби, которая возмущалась тем, что мы затащили ее в ирландский бар. Точно такой же, как тот, что расположен в подвале ее дома в Корке.
А вот парням «Долли» понравился. Особенно понравилось то, что ни единый человек в баре не знал о существовании в Ирландии такого города, как Корк.
— А вот я не согласен. Чего плохого в том, чтобы сходить в ирландскую пивную именно в Петербурге? Скажи, Илья?
— Точно.
— Охотники, где бы они ни были, тут же бегут убивать зверей. Бизнесмены отправляются на биржу. Фермеры едут в деревню. Каменщики — в каменоломни. А ирландцы в каждом городе планеты отправляются в ирландский кабачок и пьют «Гиннесс». По-моему, это разумно. Правда, Илья?
— Правда.
— Ты молодец, Илья. Хочешь, я приму тебя в настоящие ирландцы?
— Давай.
— Решено. Отныне и вовеки ты, Илья Стогов, являешься ирландцем. Храни в чистоте это почетное звание. А ты, Дебби, представь, что родина уполномочила тебя проверить соответствие ирландских баров Петербурга нашему национальному духу. Вдруг здесь нет ирландского духа, а? Вдруг ирландское здесь только название? Вот ты, настоящий ирландец Илья Стогов, скажи: что в ирландских пивнушках самое главное?
— Наличие скидок для настоящих ирландцев?
— Нет. Извини, но из ирландцев я тебя исключаю. Как ничего не смыслящего в нашем национальном духе. В ирландских пивнушках главное — это fun. Как по-русски будет fun?
— Никак. В русском нет такого слова.
— Господи! Несчастная страна. Как же вы живете?
— Ты не понял. У нас нет только слова. Сам fun у нас есть.
— А-а-а… Тогда проще. И какой же специфический fun предлагают посетителям в этом ирландском баре?
— Спросите лучше у Леши. Он здесь бывает чаще, чем я. Для меня ходить в «Долли» слишком дорого.
Ирландцы посмотрели на Осокина.
— Какой fun? Ну, здесь бывают дартс-турниры.
— Извини, Алексей, но это не fun. Это развлечение для тупиц. Чего веселого в том, чтобы кидаться в мишень детскими дротиками?
— Здесь бывают собачьи бои.
— Как это пошло.
— Раз в неделю в «Долли» устраиваются конкурсы любительского стриптиза.
— Что это значит?
— Это значит, что любая девушка из зала может выйти и станцевать голой. Если получится красиво, ей могут дать премию… Иногда бывает и мужской любительский стриптиз.
— Нет. Такие развлечения имеются во всех ирландских пивнушках мира. А есть здесь что-нибудь особое? Что-то такое, чего нет нигде, а?
— Раньше здесь работал барменом один парень. Он клал девушек на стойку, вставлял им между ног стакан, а шейкер запихивал себе в брюки и выливал коктейль в стакан, ложась прямо на девушку. А мог таким же образом вылить коктейль и прямо девушке в рот. И никогда ни капли не проливал. Его даже по телевизору показывали.
— Сейчас этот виртуоз работает?
— Нет. Куда-то уехал.
— Значит, это не в счет.
— Ну хорошо. Каждую зиму здесь проводятся пляжные вечеринки — beach party. Когда на улице стоит сорокаградусный мороз, людям, которые приходят в «Долли» в плавках и купальниках, коктейли выдаются за счет заведения.
— Но ведь сейчас не зима.
— Дайте подумать. Куплю пива и скажу.
Он занял у меня денег и отправился к стойке. Дебби проводила его долгим задумчивым взглядом.
— А у тебя симпатичный приятель. Он похож на Кену Ривза.
— Скажи ему об этом. Осокин любит, когда ему говорят такое.
— А ты?
— Я никогда не говорил Леше, что он похож на Кену Ривза.
Похожий на гавайского красавчика Осокин поставил пиво на стол, закурил и улыбнулся.
— Скажи, Мартин, а во многих барах ты видел пиво с рыбками?
— Какое пиво?
— Пиво с рыбками.
— Даже не слышал о таком. Что это?
— Это тот самый эксклюзивный fun, которого ты хотел.
— Ну-ну! Что же это за пиво?
— Обычное пиво. Светлое или темное — роли не играет. Изюминка в том, что в таком пиве плавают крошечные рыбки. Вот такусенькие. И пить пиво нужно вместе с ними. Залпом, чтобы не повредить их при глотании. Выпил кружечку — и чувствуешь, как они, живые, плавают у тебя в желудке.
— А потом?
— А потом ты просто их перевариваешь.
Дебби скривилась:
— Фу, какая гадость!
Парни заерзали:
— И здесь есть такое пиво?
— Конечно. Только оно дорогое. Семнадцать баксов стакан.
— Ребята, ребята! Давайте обойдемся без экспериментов.
— Погоди, это же…
Дебби замотала головой:
— Не-на-до! Пусть рыбки умрут от старости.
Мы сидели и молча пили пиво. Потом Мартин спросил, почему мы не догадались пойти сюда раньше.
— Не знаю… Мало ли пивнушек в городе!
— Только идиоту может прийти в голову вести ирландцев в ирландский бар. Послезавтра будете дома, вот там и походите по самым настоящим ирландским пивным.
— Надо же, уже послезавтра. Как летит время!
Осокин выхлебал уже пятую кружку пива, и это ему нравилось.
— Я скажу, почему Стогов не водил вас в национальные рестораны. Дело в том, что Стогов ничего не понимает в национальных кухнях. Он не гурман. В бары он ходит не есть и не наслаждаться атмосферой. Для него главное — напиться.
— Да?
— Как-то я ездил с ним в Пицунду. Это курорт на Черном море. Мы сходили на пляж, позагорали и решили зайти в грузинский ресторанчик. Я не успел еще и меню раскрыть, а Стогов все уже прочел и зовет официанта. Водки, говорит, две бутылки и две порции мжава на закуску. Официант уточняет: «Две порции?» Стогов ему — две-две! несите! Официант два раза переспрашивал, но разве Стогова переубедишь?
— Что такое мжава?
— Это грузинская капуста. Очень дешевое блюдо. Четверть цента за порцию. Причем ее подают в виде целиком замаринованных кочанов. Диаметром в полметра. Когда официант поставил на стол два полуметровых кочана, места не осталось даже для пепельницы… Стогов чуть не умер от удивления.
Ирландцы заулыбались.
— На следующий день мы снова пошли в грузинский ресторан. В другой, потому что в тот Стогов идти отказался. На этот раз он тщательно изучил меню, долго мялся и наконец говорит официанту: «Принесите две бутылки водки и… э-э-э… вот эту хинкали». Тот спрашивает: сколько нести? Стогов насторожился: «Один! Вернее, одну! В общем, самое маленькое!» Когда официант принес наш заказ, то даже повара из кухни вышли смотреть на мужчин, которые заказывают две бутылки и одну хинкали на двоих. Просто на самом деле это такие очень маленькие грузинские пельмени…
Когда Осокин хотел, он мог понравиться даже кариатидам некрасовского парадного подъезда. Скорее всего, эту историю он выдумал. Хотя кто знает?.. После развода с женой я много пил и предпочитал не запоминать ничего из творящегося вокруг.
Когда Брайан отправился за следующей порцией пива, Осокин все-таки перешел к разговорам, к которым давно должен был перейти… у него были пьяные и бесстыжие глаза, глядя в которые я удивлялся: как это он еще кружку назад не перешел к этим разговорам?
— Знаете, Деирдре, у вас такое странное имя… Красивое и странное… Оно что-нибудь означает?
Пока Осокин трезвый — он неплохой парень. Но такой, как сейчас… На какой-то стадии вечеринки он вдруг выбрасывал на хер верхний слой своего лица, и каждый раз я видел перед собой уже не знакомого Лешу Осокина, а снайпера. Не спеша находим цель… совмещаем мушку с прицелом… кладем палец на курок…
Ба-бах! До трусов перепачканный в помаде Осокин пожимает плечами: «Ну что ты будешь делать с этими туловищами, старик?.. Ну никакого отбоя!..»
Дебби усмехнулась.
— Это национальное ирландское имя. Из очень старинной легенды. Как у вас Василиса.
— Василиса — это не из легенды. Василиса — это из сказки. Сперва она была лягушкой, а потом вышла замуж за принца.
Мартин кивнул:
— Да-да. Я читал эту сказку, когда учился в колледже. А у оборотня, который ее украл, конец хранился там же, где и яйцо.
— Что же за легенда?
— Расскажи ему, Дебби.
— У нас в Ирландии есть такая старинная книга легенд. Называется «Книга Красной Коровы». Там рассказывается, что у короля из Дублина была дочь по имени Деирдре, которая не умела любить. Она владела магией и могла влюбить в себя любого мужчину королевства, но сама не любила никого… В общем, это длинная и старинная легенда. Дети в Ирландии даже изучают ее в школе. В начальных классах…
Осокин начал плести что-то насчет того, что вряд ли принцесса могла быть красивее Дебби. Мартин тут же выдал историческую справку: рыжие волосы в древней Ирландии считались признаком простонародного происхождения. Дебби, запрокидывая голову, смеялась.
— Пойду еще за пивом, — буркнул я и отправился к бару.
Народу в баре успело набиться раза в два больше, чем рассчитывали те, кто проектировал стойку. Поэтому, прежде чем я получил пиво, мне пришлось потолкаться в очереди.
Бармен, наливавший «Гиннесс», глянул на меня поверх бокала и спросил:
— Это с вами настоящие ирландцы?
— Ага. Настоящие.
— Драться будут?
— Не думаю.
— А песни петь?
— Если заплатите, могут и спеть.
— Может, им футбол включить?
— Не надо футбол. Дайте пива.
Он нацедил еще один бокал и спросил опять:
— Чего ж они, раз ирландцы, не переходят с пива на виски? Обычно после пяти «Гиннессов» просят уже «Джонни Уокера».
Действительно, подумал я, чего это мы? Я привстал на цыпочки и попытался привлечь внимание парней. Те слушали, как Осокин что-то рассказывает, и громко смеялись.
Громче всех смеялась Дебби. У нее были белые зубы. Мне было неприятно смотреть на то, как она смеется.
— О'кей. Давайте «Джонни». Рэд лейбл. Одну штуку.
— С содовой?
— А как пьют настоящие ирландцы?
— Если настоящие, то пьют чистый виски, без всяких содовых.
— Тогда и мне чистый. Без всяких…
Бармен выставил передо мной приземистый бокал. По его сторону стойки отстаивались мои бокалы с «Гиннессом». Я уселся на высокий табурет и пододвинул виски поближе.
— Не правда ли, сегодня удивительно милый вечер?
Слева от меня сидела девица. Я повернулся к ней, и девица улыбнулась. Толпа прижимала нас почти вплотную друг к другу, и я ощущал запах ее дешевых духов.
Насколько я мог разглядеть, у девицы были длинные черные волосы и длинные белые ноги. Мой друг Осокин говорит про таких девиц, что они напоминают ему неприбранную кровать.
— Так себе вечерок.
— Может, потанцуем?
— А что, уже объявили белый танец?
— Пригласи меня сам.
Я выпил виски. Подумал, что содовая все-таки не помешала бы. Но не стал говорить об этом бармену.
— Знаешь, милая. В той битве, когда кайзеровские дивизии теснили наших на верденском направлении, мне оторвало правую ногу. И теперь я хожу с деревянным протезом. Так что насчет потанцевать — извини, не ко мне.
Девица сочувственно покачала головой:
— А ходишь — ничего. Как с настоящей…
— Привычка.
Она наклонилась к самому моему уху:
— Можно потрогать?
— Лучше не надо. Боюсь, от твоего прикосновения дерево может загореться. Мне не хотелось бы устроить здесь пожар.
Я слез со стула, рассчитался с барменом за пиво и виски и сказал, что «Гиннесс» заберу через пару минут. «Понимаю», — кивнул бармен. «Не правда ли, сегодня удивительно милый вечер?» — сказала девица парню справа от нее, когда я отошел на пару шагов.
В туалете тоже была небольшая очередь. Руки пришлось мыть втроем в одной раковине. Когда я с пятью бокалами «Гиннесса» протиснулся обратно к столику, то застал там только Брайана и Мартина. Они на английском обсуждали девушек из-за соседнего столика.
Я поставил пиво и огляделся.
— А где остальные? Дебби? Осокин?
— Дебби ушла с этим твоим другом. Он сказал: «Мы щас придем».
В тот вечер мы просидели в «Долли» до трех часов ночи. Домой я приехал только в полпятого. Ни Дебби, ни Осокин так и не вернулись.
