Дальше: Часть третья МАЛЕНЬКИЕ ДЕВОЧКИ ХРАНЯТ БОЛЬШИЕ ТАЙНЫ

Часть вторая
СЕКРЕТЫ МОГУТ УБИВАТЬ

Небо — серое и мрачное. Дождь — мелкий и холодный. Ветер — порывистый. Такова погода в Хейзенвилле, таково мое настроение.

Портье в отеле встретил меня равнодушной улыбкой. Погода не располагала к любезностям, таким взглядом, тоскливым и безжизненным, меня встречали везде: в салоне платья, в ресторации и теперь вот в не самом лучшем отеле Хейзенвилля.

— Мне нужен господин Сантьяго.

Портье глянул в журнал, хотя наверняка за последние дни приехал всего один новый гость и, возможно, номер его комнаты даже запомнили.

— Двадцать второй, миледи. Это на втором этаже.

Я небрежно бросила портье монетку. Надеюсь, он поймет, что золотой — плата не столько за указание комнаты, сколько за молчание, если вдруг кто-то спросит, к кому приходила леди Кордеро.

Дверь двадцать второй комнаты распахнулась от моего стука. Меня явно ждали.

— Джейк?

Тишина в ответ. Я повесила зонтик на дверную ручку, захлопнула дверь и сняла перчатки. За ними на тумбу полетел и плащ. Я осталась в длинном темно-зеленом платье, туго зашнурованном в районе талии.

— Джейк, это не смешно. Я получила твою записку и пришла, что ты делаешь в Хейзенвилле?

У меня невольно вырвался вскрик, когда дверь ванной распахнулась и оттуда буквально выскочил человек. Джейк всегда был высоким, но мы не виделись несколько месяцев и в этой крохотной комнатушке мне показалось, что он нереально высокий.

— Кортни! — выдохнул он.

— Что случилось, Джейк? — У меня сердце пропустило несколько ударов.

Не знаю, какое чудо спасло нас от обвинения в убийстве Эмили Фаннинг. Наверное, то, что тело так и не нашли, а нет тела — нет обвинений. Да, она пропала прямо из нашего дома, но ума не приложу, куда подевалась. Детектив Портер копал… он, похоже, возненавидел нашу семью с первого взгляда и решил проучить. Конечно, он ничего не нашел да вдобавок получил от Герберта — тот составил иск в его адрес. Конечно, это детектива только раззадорило.

Обеспокоенное выражение на лице Джейка сменилось улыбкой, он шагнул ко мне и прижался губами к моим. Я на несколько секунд опешила, а потом оттолкнула.

— Что ты делаешь, Джейк? Зачем ты приехал? Я ведь сказала, что вернусь, как только закончу свои дела с наследством.

— Я скучал, Кортни. Эрик сказал, что видел тебя в Дарфелле. С Уолдером.

— Эрик слишком много болтает. Мы ездили оформлять кое-какие документы.

— Документы, которые нельзя оформить в Хейзенвилле?

— Ты устраиваешь мне допрос? — В моем голосе послышался лед.

— Он вел себя так, словно вы уже вместе.

— Что ж, мы не вместе, можешь успокоиться. Ты из-за этого примчался?

— Я маг, — напомнил Джейк. — И чувствую, что ты в опасности. Я приехал помочь. Не думаю, что твои сестры будут против помощи здорового взрослого мага.

— Если Герберт узнает, он тебя убьет.

— Ты боишься, — Джейк исподлобья на меня взглянул, — что Герберт меня убьет, или что я могу ему навредить?

— Я в принципе не люблю, когда вокруг люди друг друга убивают. Особенно если один из них мой парень, а второй — адвокат. Я, между прочим, о тебе никому не говорила. И даже думала с осторожностью, учитывая способности Ким к ментальной магии.

Поняв, что с Джейком все в порядке, я испытала невероятное облегчение. Когда курьер утром принес записку, я уж было дернулась — две недели мы жили без всякого напоминания со стороны анонима. Но, к счастью, записка принадлежала Джейку Сантьяго.

Мы познакомились, когда я была на втором курсе, и сразу сдружились. Высокий светловолосый парень, во-первых, был звездой курса и невероятно обаятельным магом, а во-вторых, полной противоположностью Герберту. Последнее обстоятельство и отодвинуло все мои сомнения. Я не давала отношениям зайти дальше, чем могла себе позволить, но все же Джейк с упорством отвоевывал место в моем сердце.

— Ну, — Джейк обнял меня за талию, — рассказывай, что с тобой приключилось.

— Не знаю, Джейк — Я только вздохнула. — Зря ты приехал.

— Из-за Герберта?

— Нет, — я закатила глаза, — из-за меня. Здесь с наследством ситуация… непростая.

Я, конечно, имела в виду полученные от Кристалл часы, но Джейк наверняка истолковал все по-своему.

— Брось, Кортни, я не глупенький мальчик Мне спокойнее, когда я рядом с тобой. Иди сюда. В этом номере не хватает чего-то острого…

— Нет, Джейк, — я уперлась в его грудь руками и уклонилась от поцелуя, — девочки будут волноваться. Я вышла ненадолго.

— Но ты ведь не заставишь меня уехать? Мы увидимся? — Он поймал мой взгляд. — Не думай об этом, Кортни. Я все равно не уеду, я подожду, но оставить тебя в этом змеином логове я не могу.

— Знаешь, иногда мне кажется, что в этом логове главная змея — это я, — честно призналась.

— Ну, что же ты так себя не любишь? — Мне на плечи легли сильные руки. — Ты умница, Кортни. Только не убегай больше от меня.

— Постараюсь, — улыбнулась я. — Мне пора, Джейк.

— Приходи завтра. Скажи, что идешь к подруге, останься на ночь.

— У меня нет здесь подруг.

— Убеги из дома. Ты ведь делала это в юности, через окно — сама рассказывала.

— Подумаю, — неохотно кивнула я.

Мне не казалась удачной идея лезть через балкон ночью в свете последних событий. Но Джейку ничего не было известно, глупо винить его в желании провести со мной время. Мы довольно долго не виделись. И я должна была соскучиться, а на деле вместо этого прокручивала в голове каждый раз измену и размышляла, что будет, когда Джейк узнает. А если они встретятся с Гербертом, он обязательно узнает.

На моем лице было явно написано что-то очень мрачное. Ким, сидевшая в гостиной, встревожилась.

— Что-то случилось?

— Нет, все хорошо. Что у вас тут происходит?

— Ничего. Подклеиваю обложку дневнику. Знаешь, я все думаю… может, все кончилось? Эмили мертва, ведь наверняка мертва и тело куда-то отнесло течением. Она убила Хейвен и подбрасывала нам записки.

— А тот, кто ее толкнул?

Нам не показалось, нет. Наверху маяка действительно была темная фигура, такая же, как я видела в лесу.

— Что, если это было ее заклятие? Или он вообще нам помогает! Подумай сама, Хейвен тебе угрожала — и была убита. Эмили подсыпала что-то в бутылку и… вообще. И тоже мертва! Может, от нас отстали?

— Ким, я боюсь благодетелей, которые могут убивать.

— Да, но мы не получали ничего вот уже несколько недель. И все вроде спокойно. Я просто устала бояться, если честно.

— Я знаю, Ким, — улыбнулась я. — Все образуется. Но пока что бдительность терять не стоит. Особенно Кайле.

Кайла теперь в город выбиралась крайне редко. Из колледжа она ушла, ее даже не просили — не выдержала косых взглядов. И теперь старшая проводила все время в комнате, изредка спускаясь на ужины или выходя на короткую прогулку. Вроде не пила, так что я ее не трогала. Пройдет, все успокоится и пройдет. А может, есть смысл переехать в Даркфелл. Теперь идея перенести все дела туда не казалась мне такой уж страшной.

— Переоденусь к ужину и помогу тебе накрыть, — сказала я, поднимаясь.

Нина работала в щадящем режиме: болела спина. Завтраки готовила Ким, обед и ужин нам привозили из ресторации Хейзенвилля. Ким принимала еду, расплачивалась с курьером и накрывала на стол. В этот раз мы еще ждали Герберта с Диналией. Девчонки собирались общаться и ночевать вместе, а Герберт грозил вводить меня в курс дел, чтобы Кайла не развалила все семейные дела ко всем демонам. Остаток вечера представлялся мне тоскливым, но куда уж там! Разве могли быть в этом доме скучные вечера?

— Ты не думала о том, чтобы сделать здесь ремонт? — спросила у меня Диналия.

— Думала, — кивнула я. — Хочу сделать дом светлее. Но пока что дел и так слишком много, я даже боюсь представить масштаб работ. Но меня пугают все эти тяжелые шторы, массивная мебель. Дом не предназначен для детей, а они, как завещал отец, в наших ближайших планах.

— Да уж, — хмыкнула Кайла, почтившая нас присутствием, — и как мы только здесь выжили.

На самом деле сестра была права, в детстве все самые дальние уголки дома становились местом для наших игр, и мы чудом не пострадали. Чердак, подвал, домик для прислуги, колодец — куда нас только не заносило! На Кайлу падали шторы в родительской спальне, я оказывалась под тяжеленным перевернувшимся креслом. Если у одной из нас появится ребенок, я перестрою весь дом, чтобы сделать его безопаснее и уютнее. Сейчас он больше напоминает замок темного колдуна, где банальный поход в ванную посреди ночи может обернуться сражением со смертью.

— Полагаю, это заслуга не ваша, — хмыкнул Герберт.

И в этот момент в дверь позвонили.

Кайла с грохотом отодвинула стул.

— Позвольте мне, — с сарказмом произнесла сестра, — явить свой лик на суд позора и вдохнуть свежий хейзенвилльский воздух, коль я так редко это делаю.

— Полагаю, Кайла, ты будешь в порядке, — хмыкнул Герберт. — Способность язвить к тебе вернулась.

Мы почти закончили с горячим, когда Кайла вернулась. И не одна.

— Кхм, — покашляла сестра.

Я подняла глаза и обомлела. Позади сестры стоял Джейк, хорошо одетый, благоухающий, держащий в руках четыре небольших букета из алых роз. По голове словно ударили дубиной, а в ушах поселился неприятный звон. Я стала комком нервов, и тронь кто сейчас — непременно бы взорвалась.

— Добрый вечер, дорогие дамы и господа. — Джейк ослепительно улыбнулся. — Вы Кайла, да?

Кайла усмехнулась, приняв от него букет.

— Вы, — он подошел к Диналии, — Ким?

— Нет, Ким вот, — указала она на сестру и зарделась, получив от Джейка букет.

Ким растерянно поблагодарила Джейка и взглянула на меня, как всегда, ища объяснений. Я ведь все знала. Я ведь была старшей.

— Кортни. — Мне под нос сунули последний букет.

Но я не шелохнулась.

— Кортни, — тише произнес Джейк, — ну не выставляй же меня посмешищем! Возьми цветы!

— Молодой человек, вы кем являетесь? — подал голос Герберт.

— Ох, простите. — Джейк рассмеялся. — Джейк Сантьяго. Смею надеяться, возлюбленный Кортни. Возможно, жених, впрочем, ответа я от нее пока что не добился. Переживала, как вы меня примете.

Жаль, что я не умела делать мгновенные портреты. Лицо Герберта стоило запечатления.

— Джейк, тебе пора. — Наконец я совладала с голосом и поднялась.

— Не пригласишь жениха на ужин, Кортни? — услышала я насмешливый голос Герберта. — Негостеприимно.

— Да, Кортни, — поддакнула Кайла, — пусть Джейк останется. Я хочу с ним поговорить, ты так скрывала его от нас.

— Боялась, уведешь, — плюнула я в Кайлу ядом напоследок и пошла за приборами.

Вернувшись, увидела, как Герберт и Джейк по-светски беседуют. Они уже достали откуда-то бутылку виски, а Ким сбегала и принесла льда из хранилища. Джейк держался непринужденно, что-то рассказывал. Герберт тоже не выказывал злости, но почему-то у меня складывалось ощущение, что взрослая и хищная особь жрет маленького любопытного зверька. Ну, или не жрет, а выжидает, чтобы сожрать.

— И чем вы занимаетесь, господин Сантьяго? — спросил Герберт.

Он определенно получил мой взгляд. И понял, что я этот разговор не одобряю, но не мог прекратить загонять Джейка в угол. Тот явно понимал, что в борьбе интеллектов и достижений не выиграет, но остановиться уже не мог. Замечательно.

— Значит, вы студент? Что ж, достойный путь. Желаю успехов в обучении. Мне требуется помощник. Если Кортни даст вам рекомендацию, я, возможно, смогу взять вас помощником.

Джейк усмехнулся и бросил в мою сторону быстрый взгляд.

— О, не стоит. Провинциальные конторки не мой конек. Я думаю вести частную практику, присматриваю офис в Даркфелле. Не могу определиться с названием. К слову, вот моя визитка. Если мне понадобится помощник, приходите на собеседование.

— Я пошла спать! — объявила Ким.

— И я! — быстро сориентировалась изрядно повеселевшая Кайла.

Диналии ничего не осталось, как последовать за ними, а я начала убирать со стола. От злости дрожали руки. Я готова была убить… обоих! Только бы до драки не дошло, не хватало мне еще разнимать их.

— Джейк, не пора ли тебе домой? Уже довольно поздно. — Наконец я собралась с духом и решилась пресечь дальнейший цирк.

Но у Герберта были свои планы. Он решил как следует поиздеваться, добить меня окончательно.

— Кортни, ты же не выгонишь жениха в такое время. В доме полно свободных комнат.

Джейк криво усмехнулся.

— Конечно, — широко улыбнулась я. — Но зачем нам спать в разных комнатах? Джейк, поднимайся в мою, третья дверь. Я сейчас установлю охранные заклинания на двери и окна.

И все же с лица Герберта улыбку я стерла. Посмотрим, у кого теперь будет бессонная ночь.

* * *

В тишине шаги прозвучали неестественно громко. Я вздрогнула, но быстро узнала Ким.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Прячусь, — вздохнула я.

— На чердаке? — Ким посмотрела на кресло, в котором я сидела. — С бутылкой?

— Ну… вот так вот, — пожала плечами я, сделала большой глоток и поморщилась.

— То есть красавчик Джейк ждет там один, в холодной постели, а ты пьешь здесь, среди мышей, пауков и пыли? Слушай, мне семнадцать, но я явно что-то упустила в вопросах отношений.

Сестра уселась рядом, скрестила ноги и вопросительно на меня посмотрела.

— Что у вас с Джейком не так? Он показался мне забавным парнем. И зубастым: вон как отбрил Герберта.

— Я не просила его приезжать. Все и так сложно, а теперь еще и Джейк добавился. Да и вообще, надо было поговорить сначала с Гербертом.

— Кортни, ваши отношения кончились пять лет назад. Ты не можешь всю жизнь спрашивать разрешения у Герберта, у него нет власти над тобой. Или ты его любишь?

Вместо ответа я хмыкнула и снова глотнула виски. Хороший, дорогой. Но от того не менее мерзкий на вкус.

— Мы переспали.

— С Гербертом? — ахнула Ким. — Как? Когда?

— Перед тем, как начали перетряхивать дом. В бокале Кайлы был наркотик, я из этого бокала пила. Ну и дальше все по накатанной. Джейк еще не в курсе, но ты же знаешь Герберта — он бережет главный козырь до конца игры.

— Тебе надо рассказать Джейку. Иначе Герберт действительно все разрушит.

— Знаю, — кивнула я. — Придумываю, как о таком рассказать. Пока выходит слабо.

— А этот Джейк… — Ким замялась. — Он тебе действительно нравится? И ты пойдешь замуж?

— Он очень простой, веселый. С ним легко и интересно, — после небольшой заминки ответила я. — Пожалуй, я бы вышла замуж.

— А в голосе тоска-а-а, — рассмеялась Ким, но быстро умолкла и прислушалась.

— Что это? — нахмурилась я.

Хлопнула входная дверь, послышалась голоса.

— Может, Джейк решил уйти?

— Или Герберт оставил меня на пути к безбрежному счастью, — усмехнулась я. — Идем, посмотрим.

Уже на лестнице я поняла, что в доме посторонние. Алкоголь и паршивое настроение не могли заглушить ощущения. Чужую магию, магию сильную и властную, я почувствовала сразу. Похоже, Ким тоже, потому что сестра явно напряглась.

В гостиной были Кайла, Герберт и детектив Портер, тот самый, что расследовал убийство Хейвен. Он так и не выдал хоть сколь значимых результатов, хотя крови у нас попил немало.

— Доброй ночи, господин Портер, — поздоровалась я. — Что привело вас в Кордеро-холл в такое время?

— Доброй ночи, леди Кордеро. К сожалению, меня вновь привело к вам расследование. Сегодня в одиннадцать часов было найдено тело Эмили Фаннинг. Характер травм указывает на то, что она была убита: ее ударили тупым предметом по голове и сбросили с высоты в воду. Тело отнесло течением в достаточно отдаленный район.

— И при чем здесь мы?

Мой голос был совершенно ровный и спокойный, но сердце нет-нет и порывалось пуститься в пляс. Детектив это явно чувствовал, но зацепиться не мог. Пока что не мог.

— В последний вечер Эмили Фаннинг была у вас в доме, верно?

— Да, мы поужинали, и она ушла. Леди Фаннинг — родная мать Кимберли.

— Однако Кимберли, похоже, не слишком удивлена моим рассказом, — усмехнулся Портер.

Он взглянул мне в глаза. Вызов… еще не все карты раскрыты.

— Что вы хотите сказать?

— Может, Кимберли знала о смерти Эмили Фаннинг?

Ким рядом вздрогнула и невольно придвинулась ко мне чуть ближе.

— Уверяю, господин Портер, если бы у моей сестры обнаружился дар прорицания, мы бы зарегистрировали его. У вас все? Вы пришли лишь затем, чтобы бросить ничем не обоснованные подозрения?

Следующий его вопрос меня обескуражил:

— Вы пьяны, леди Кордеро?

Прежде чем я ответила, из кресла поднялся Герберт, доселе хранивший молчание. Он мрачно обвел всех присутствующих взглядом и медленно, словно совершенно никуда не торопился и вел светскую беседу в кругу друзей, сказал:

— Вы не можете задавать моей клиентке подобные вопросы. Она находится в своем доме, в окружении семьи и имеет право пить то, что пожелает. Ваша и только ваша вина в том, что вы не смогли дождаться дня и явились посреди ночи. Что касается Кимберли, то вам придется найти более убедительные аргументы для разговора с ней, поскольку она несовершеннолетняя.

— Что ж, тогда, — Портер криво усмехнулся и порылся в папке, которую держал, — жду Кимберли Кордеро завтра в десять на официальный допрос. Вот вызов.

Оцепенели все. Ким, кажется, перестала дышать, Кайла побледнела. Герберт, хоть и не выдал ничем удивления, бросил на сестру быстрый взгляд и забрал вызов.

— Кимберли будет на допросе исключительно с законным представителем.

— Да, там указано, — ничуть не смутился Портер, — Кайла Кордеро.

— Я боюсь…

— Это не обсуждается. Расследование имеет все основания полагать, что со стороны леди Кортни Кордеро может быть оказано давление на дознавателя.

— Каково основание вызова? — наконец я справилась с удивлением и шоком.

Детектив ответил очень холодно, при этом неодобрительно на меня взглянув.

— При Эмили Фаннинг нашли записку, написанную от имени Кимберли Кордеро. Это все, что я могу сообщить. На этом прошу извинить. Спокойной ночи леди, господин Уолдер.

Когда за Портером захлопнулась дверь, несколько минут мы просто стояли и молчали. Каждый думал о своем, а я пыталась унять нарастающую головную боль. Зря я столько выпила, ведь знала, что ничего еще не кончилось!

Но Ким? Зачем кому-то вешать убийство на безобидную Ким, которая к тому же, ну уж точно не могла убить Эмили Фаннинг. Сестра ведь была с нами, и я стояла рядом, когда Эмили летела с маяка. Жаль только, следствию об этом лучше не рассказывать.

— И что мне делать? — Ким первая нарушила тишину, голос у нее немного дрожал.

— Идем в кабинет, — распорядился Герберт. — Кайла, ты тоже. А ты…

Он смерил меня тяжелым взглядом.

— Или трезвей, или допивай уже и развлекай женишка. Нашла время.

— Герберт! — тихо одернула его Ким.

— Идем, Кимберли. Меня не будет на допросе, так что давай в оставшееся время разберем, что можно говорить, а что нет.

Когда их голоса стихли, я без сил рухнула в кресло. Наверное, хотелось разреветься, но слез не было. За годы жизни в Даркфелле я приучила себя даже не думать о слезах. Поэтому я просто уставилась на слабые языки пламени в камине. Он уже догорал, и ни у кого не нашлось времени подкинуть дров.

* * *

— Болит? — услышала я голос Герберта.

Можно догадаться, что болит, если я сижу и потираю виски, мечтая отрубиться и не чувствовать мерзкого похмелья.

— Держи. — Он сунул мне стакан с зельем, которое я выпила залпом. И едва не застонала от облегчения.

— Что сказала Ким? Что в записке?

Но Герберт только покачал головой.

— Клянется, что ничего не писала и не знает. Я без понятия, что в записке, поэтому будем гнуть эту линию. Думаешь, Ким перепугалась и врет?

— Зачем? Она знает, что ты профессионал и что в ее интересах рассказать правду. Нет, я не сомневаюсь, что записку подделали. Тот, кто это все устроил, уже подделывал мою подпись в журнале. Почерк Ким — не самая сложная задача.

— Значит, это и будем доказывать.

Легкая улыбка тронула мои губы.

— Надо будет поднять тебе вознаграждение.

— Пока что я сам решаю, сколько и кому твоя семья будет платить. Тебе придется постараться, чтобы взять управление на себя, помни о завещании.

— Уж о нем-то я точно не забуду. Постарайся, чтобы все это кончилось быстро. И чтобы Кайла не наломала дров.

— Я проинструктировал Ким, — кивнул Герберт. — Портер имеет право только на один допрос без адвоката, а дальше я буду с ней. Расслабься, я сомневаюсь, что кто-то всерьез надеется упрятать Ким за решетку. Скорее припугнуть всех вас, не более. Нельзя поддаваться панике. Иди к жениху, он без тебя наверняка скучает.

— Не трогай Джейка, — предупредила я, поднимаясь.

— Потому что он — твоя единственная любовь? — усмехнулся Герберт. — Я не верю, что ты испытываешь к нему хоть что-то. Иначе ничего из того, что было в кабинете, не произошло бы.

При напоминании о воздействии наркотика мне снова стало не очень хорошо. Я так и не решила для себя, рассказать ли Джейку об измене. Герберт прекрасно меня знал, и можно было не сомневаться — еще воспользуется этим.

— Мои отношения с Джейком никого не касаются. Особенно тебя. Он настоящее и будущее, ты в прошлом. Что касается кабинета… наркотик, Герберт, это не повод считать, будто я к тебе что-то испытываю. Полагаю, окажись в тот момент рядом Джейк, я бы получила больше удовольствия и не пряталась потом в комнате весь день, не зная, как бы тактичнее тебе все объяснить.

В глазах Герберта мелькнула злость. Как бы ни притворялся он хладнокровным и рассудительным, вывести его из себя легче легкого. Я напрочь забыла, что сейчас бы с ним лучше дружить. Хотелось уколоть, да побольнее.

— Думай, как тактичнее объяснить все это Джейку. Иначе придется мне.

— Ты живешь для того, чтобы все разрушать, — усмехнулась я. — Только на этот раз все не так просто. Джейк не поверит тебе, он знает, что между нами было, и знает, что ты собой представляешь. Можешь продолжать унижаться и делать мелкие гадости людям, только от этого счастливее ты не станешь.

Мне бы уйти на этом, остановиться, но я намеревалась сказать еще очень много. И Герберт вряд ли хотел это слушать, а потому резко притянул меня к себе и впился в мои губы, не давая шанса ни на вдох, ни на слова протеста.

Поцелуй кончился так же быстро, как и случился. Но причину этого я увидела не сразу, а вот Герберт мгновенно взял себя в руки и шагнул к Ким, стоявшей в дверном проеме. Не знаю, увидела ли она нас, но проблем это в любом случае добавит.

— Готова? — спросил Герберт. — Тогда идем. Раньше начнем, раньше будем свободны. Зови Кайлу экипаж уже подали.

Когда дверь за ними закрылась, я несколько минут просто стояла посреди пустого дома и размышляла, что делать дальше. Мне казалось, я не засну, в то время как Ким там общается с Портером. Но бессонная ночь и остатки похмелья были куда сильнее волнения. Если вдуматься — когда за последние недели я была совершенно спокойна?

Мы научились жить в ожидании неприятностей. И засыпать с этим же ожиданием. Ничего удивительного, что я уснула в первой же комнате, в которую зашла прилечь. Я упорно избегала Джейка, понимая, что начнутся вопросы. Почему я пила, что происходит, куда все ушли и что нам угрожает. Не время отвечать на эти вопросы, я и сама хочу знать больше, чем могу объяснить.

В сон я провалилась быстро, уснула крепко и без сновидений. Однако само состояние тревожности не проходило. И когда я проснулась, за окном уже вовсю светило солнце, а я чувствовала себя совершенно разбитой.

Первое, что сразу ощутилось — непривычная легкость, когда я подняла голову. Сердце пропустило пару ударов, мелькнувшая догадка быстро пропала из подсознания. Рука немного дрожала, когда я ощупывала голову, но все подозрения тут же подтвердились, и я перевела взгляд на подушку.

Кудри, которые я растила с пятнадцати лет, отныне превратились в бессмысленные пряди, лежавшие на подушке, отдельно от моей головы. От былой длины остались лишь воспоминания. Волосы были отрезаны криво, пряди получились разной длины. Самая короткая доходила до середины шеи, самая длинная спускалась чуть пониже плеча. Валялись рядом и ржавые ножницы.

Я все ж была в шоке, поэтому долго сидела и смотрела на это, осознавая, что находилась на краю пропасти. Почему я ничего не услышала? Ведь только чудом это оказались всего лишь волосы. Если бы цель была не испугать меня, а убить…

Мой взгляд скользил по ножницам, словно специально выбранных старыми и тупыми. По некогда бывшим кудрям каштанового цвета. В окно лился солнечный свет, и вдруг среди всех отрезанных волос что-то блеснуло. Я буквально заставила себя протянуть руку. Под прядями оказались часы, те самые, что завещала Кристалл и с которых начались все эти события. Уже догадываясь, что увижу новое послание, я открыла крышку часов.

«Неверных девочек надо наказывать».

— Это война, — сквозь зубы процедила я, захлопнув крышку часов.

* * *

Уложить это новоприобретенное гнездо оказалось не так-то просто. Я потратила с полчаса, чтобы выпрямить непослушные кудри и более-менее придать им форму. И все равно было видно, что резали их тупыми ржавыми ножницами, да еще и как попало. Придется вызвать кого-то, чтобы сделали прическу. И все равно будут вопросы, сплетни и так далее.

— Кортни? — От стука в дверь я вздрогнула.

Почти забыла, что Джейк сегодня ночевал у нас. Сразу мелькнула догадка — а что, если он узнал о моей связи с Гербертом и решил так отомстить? Но подобные шутки были не в стиле Джейка.

Конечно, он заметил состояние моих волос и нахмурился.

— Кортни, что ты сделала?

— В каком смысле? — не поняла я.

— Зачем ты отрезала волосы, Кортни? Что с тобой происходит?

Он быстро пересек комнату и заключил меня в объятия. Но ни успокоения, ни чувства надежности это не принесло. Я не поняла, о чем он говорит, и чувствовала грядущую ссору.

— Джейк, я не отрезала себе волосы. С чего ты вообще взял это?

— Твой способ справляться с проблемами — вредить себе. На первом курсе ты резала себе руки.

— Джейк! Я не резала себе руки, я миллион раз говорила, что это последствия неудавшегося заклятия! Ты же сказал, что веришь!

Я уж и забыла об этой истории. Мы только-только сдружились с Джейком, и я решилась рассказать ему о себе. Тогда я действительно, практикуясь в магии, неверно произнесла заклятие и в результате потеряла много крови от кучи мелких порезов на руках. Целители Даркфелла потратили много времени, чтобы шрамы свести, и все же некоторые остались напоминанием о студенческой ошибке. Джейк подумал, что я специально режу руки из-за всего случившегося. Тогда я думала, мне удалось его убедить, что все в порядке.

— Кортни, прекрати, — мягко произнес Джейк — Я ведь знаю тебя не первый год. Ты вернулась домой, и что я вижу? Зачем тебе это, почему ты здесь? Почему ты так себе вредишь?

— Джейк, это сейчас совсем не смешно. В доме кто-то был, и я намерена…

— Ты была у целителя? — прервал меня парень.

— Прости?

— Тебе нужно сходить к целителю и все ему рассказать. Он даст зелья, свитки. Никого не было в доме, родная. Я проснулся около десяти, нашел тебя — ты спала. Решил не будить, и все это время провел внизу, готовил завтрак. Если бы кто-то вошел, я бы услышал. В доме никого не было, а тебе стоит сходить к целителям. Это из-за Герберта, верно? Ты сама не своя, когда говоришь о нем, и, по-моему он слишком часто захаживает к вам. Что он тебе снова сделал?

— Мне кажется, — я высвободилась из объятий Джейка, — тебе пора в гостиницу. А еще лучше в Даркфелл.

— Оставить тебя? Ни за что!

— Тогда прекрати нести ерунду. Заруби себе на носу: я не трогала собственные волосы, ясно? Кто-то был в доме. И если ты не слышал… делай выводы.

— На что ты намекаешь?! — взвился Джейк.

— Очень хочется верить, что всего лишь на твою невнимательность, — отрезала я. — Мне нужно переодеться. Ты можешь идти.

Джейк разозлился. Когда он злился, черты его лица становились грубее. Мы редко ссорились, живя в Даркфелле, но сейчас я была готова выгнать его со скандалом, так он меня разозлил. Даже не глупое предположение, что я в порыве беспамятства отрезала себе волосы, а то, что несколько лет он делал вид, что верит мне, а сам считал меня не совсем нормальной мазохисткой.

— Я не твоя прислуга, чтобы ты мне указывала, когда уходить.

— Ты в моем доме, Джейк. И я сейчас не твоя однокурсница, а наследница влиятельного рода. Давай не будем вспоминать, у кого из нас какое происхождение. Оставь меня. Если пожелаешь вернуться в гостиницу, я не стану тебя останавливать. Но если ты хочешь остаться, Джейк, тебе придется жить в этом доме по правилам нашей семьи. А значит, следовать моим указам.

— Раньше ты такой не была, — после долгого молчания произнес парень. — Ты была настоящей.

— Нет, Джейк. Настоящая я сейчас. Уйди, пожалуйста, мне нужно обо всем подумать.

Когда Джейк ушел, я повернулась к отражению в зеркале. Сколько еще людей подумают, что я сама себя уродую? Думать и анализировать не хотелось. Ничего нового я не придумаю.

Время действовать.

* * *

За обдумыванием действий меня и застали Ким, Кайла и Герберт, вернувшиеся с допроса с наступлением темноты. По мере того как приближалась осень, темнело все раньше и раньше. Я стояла перед камином в гостиной и раздумывала, как бы ловчее провернуть все и поймать наконец этого анонима.

Крепко обидевшийся Джейк не ушел, но из комнаты почти не выходил, а когда все же показывался, всячески демонстрировал беспокойство. Диналия занималась у себя.

— Кортни? — Ким заглянула в комнату. — Как… что с твоими волосами?

Кайла сразу убежала к себе, а вот Герберт услышал мой голос и, конечно, заявился.

— Как все прошло? — спросила я.

Сестра пожала плечами.

— Допрос вел не Портер. Герберт добился, чтобы дали другого детектива. Нормально, спросили, в каких я отношениях была с Эмили и так далее. Напарник Портера вообще не верит, что я могла быть как-то причастна.

— А почему так долго?

— Они собрали всех свидетелей в один день, мы в очереди шли последние. Так что с твоими волосами?

— Обрезала, забудь. Иди переодевайся, ужин Нина уже поставила.

Ким, бросив на меня настороженный взгляд, убежала. А вот Герберт так просто никогда не сдавался. И сразу понял, что изменения в прическе случились не из желания перемен в жизни.

— Рассказывай, — почти приказал он.

— Нечего рассказывать. Пора устроить этой твари веселую жизнь. Я хочу поставить ловушку.

— Как так получилось?

Он пересек гостиную, чтобы ближе рассмотреть меня. Коснулся пальцами неровно отрезанных кончиков.

— Кудри жалко.

— Отрастут, — отмахнулась я. — А вот у этого урода, когда я ему кое-что отрежу, уже нет.

— Ты ничего не почувствовала? Не слышала? — продолжал допытываться Герберт.

— Нет, я крепко спала. Проснулась уже так. Ножницы валялись рядышком.

— Это был кто-то знакомый. Иначе ты бы что-то почувствовала. Кто-то, от кого ты не ожидаешь подвоха.

— Намекаешь на Джейка? — усмехнулась я.

— Насколько ты ему доверяешь? — вопросом на вопрос ответил Герберт.

Я только закатила глаза и хотела отойти, но он удержал, крепко схватив за локоть.

— Доверяю, Герберт. Он не будет обрезать мне волосы, к тому же это явно связано с прошлыми событиями, а его даже не было в Хейзенвилле. Джейк ни при чем.

— С чего ты взяла, что это связано с тем, что случилось? — В голосе Герберта прозвучало удивление.

Пришлось достать из кармана часы и продемонстрировать гравировку.

— Неверным… что это значит?

— Без понятия. Но он даже не знает о часах, а значит, ни при чем.

— И давно ты получаешь послания здесь?

— Третий раз, — призналась я. — Самое первое, перед тем как подбросили ребенка, в домике у озера и вот.

— Доверять поверенному — не твое, да? — язвительно поинтересовался Герберт.

— В данном случае я воспринимаю тебя не как поверенного, а как мужчину, — парировала я. — Поэтому и не доверяю.

— Что ж, или тебе придется начать, или выбери кого-то более подходящего. С этого дня, Кортни, ты не должна оставаться одна. Ложись спать в чьей-то компании, причем желательно в компании Кайлы — ей я доверяю, у нее мозгов не хватит проворачивать такие аферы. И никуда не ходи без сопровождения. Можешь считать это приказом, я все же исполняю волю твоего отца.

— Зачем еще? Я могу за себя постоять.

Многозначительный взгляд Герберта несколько охладил мой пыл. Но все же я сопротивлялась. Скорее из вредности.

— Сейчас это всего лишь волосы. Что будет, если в следующий раз он полоснет тебе этими ножницами по горлу? Кортни, клянусь тебе, если ты не сделаешь что-то для собственной безопасности, я запру тебя в комнате и не выпущу. Или, возможно, запрусь вместе с тобой, и тогда у тебя не останется времени на то, чтобы влипать в неприятности.

— Вы удивительно самонадеянны, господин Уолдер, — услышали мы холодный голос Джейка.

Только этого еще не хватало. Что Джейк, что Герберт, оба не понимают, когда надо остановиться. Я хочу поймать того, кто нам вредит, и покончить с этой историей, а они взялись делить меня, надувшись как петухи. Кого-то придется выгнать, и я не уверена, что в нынешней ситуации смогу отказаться от услуг Герберта.

— Что ж, — меж тем продолжал он, — раз вам были непонятны мои намеки, скажу прямо. Оставьте в покое мою невесту, Уолдер. Иначе до конца жизни будете оформлять завещания одиноких старушек кошатниц.

Тут уже я не выдержала.

— Джейк, убирайся отсюда!

Тот опешил, явно не ожидая, что я выйду из себя.

— Не смей в моем доме приказывать моим служащим. От моего и только моего решения зависит, будет ли Герберт на меня работать. Если у вас есть разногласия, можете решать их вне моего дома, понятно? Еще раз от тебя я услышу такой тон, все будет кончено. Уходи. Я не желаю тебя сейчас видеть.

— Кортни, — Джейк, конечно, сделал попытку меня вразумить, — ты что, не видишь, что он тебя убивает? Сколько ты приходила в себя после переезда в Даркфелл? И что, Кортни, все снова? Почему ты не видишь, что я пытаюсь вытащить тебя из всего этого?

— Потому что ты не оттуда меня вытаскиваешь, Джейк. И ведешь себя недопустимым образом. Герберт, оставь нас.

С явно неохотой, бросив в сторону Джейка испепеляющий взгляд, Герберт удалился.

— Я хочу, Джейк, чтобы ты кое-что понял, — начала я. — В Даркфелле я была Кортни, девочкой из колледжа магии, с которой было весело, хорошо и приятно. Возможно, ты даже любил меня и действительно собирался жениться, понимая, что мне не светит наследство. Но обстоятельства изменились, сейчас я здесь, в Хейзенвилле. Не опальная представительница древнего рода, а наследница. И правила общения со мной тоже изменились. Я не потерплю такой тон в стенах своего дома, я не позволю никому указывать моим людям, как им работать. И я не хочу, чтобы меня выставляли на посмешище.

— Я выставляю тебя на посмешище? — пораженно спросил Джейк.

— Устраивая с Гербертом скандалы — да. Тебе надо понять, Джейк, что наши роли изменились. Моя семья накладывает на меня обязательства, я больше не могу быть тебе подружкой, с которой можно обниматься на качелях в парке. Не важно, нравится это мне или нет. Факт. Подумай очень хорошо, сможешь ли ты быть рядом, быть моим мужем. Потому что эта семья сломала не одного человека.

— Ты говорила, что никогда не вернешься в Хейзенвилль. Ты останешься?

Трехсекундная пауза показалась мне вечностью.

— Да, Джейк. Я остаюсь.

— Что ж, — он несколько раз медленно кивнул, — хорошо. Я дам тебе время все обдумать. Подумай очень хорошо, Кортни, хочешь ли ты остаться в городе, который тебя душит. Рядом с людьми, которые тянут тебя на дно. Взгляни на своего отца — вот в это ты превратишься, если не сбежишь.

— Уходи, Джейк, я устала тебе объяснять. Сомневаюсь, что ты поймешь причины моих поступков, если даже не можешь поверить, что я не режу себе волосы. Мне нужно уладить кое-какие дела, так что оставь.

И на этот раз Джейк покинул дом, к счастью, не став демонстративно хлопать дверьми. Я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоить ритм сердца. Никогда еще мне не было так мерзко и гадко на душе. Но все можно заблокировать, отодвинуть на краешек сознания, пообещать себе подумать позже и, возможно, забыть.

Я сосредоточилась на плане поимки того, кто проникал в наш дом. И вскоре действительно кое-что придумала.

* * *

В тишине скрипнула дверь. И тьму прорезала полоска света из коридора. Я насторожилась, но узнала в силуэте Герберта. Вот как я не услышала того, кто ввалился в комнату? Как не почувствовала? Разве что это действительно был кто-то знакомый. Кто-то, к чьему присутствию рядом я привыкла… и снова на ум пришел Джейк.

— Ну, и что ты их гипнотизируешь? — спросил Герберт тихо.

Я сидела перед кристаллами. Куча таких же кристаллов была разбросана по дому в потайных местах. Они реагируют на всех, кого не запомнили при проведении ритуала. В данном случае я посчитала, что Герберт, Кайла, Ким и Диналия раз уж все равно находятся в доме, не подлежат обнаружению. Маловероятно, что наш аноним — кто-то из них. Кайла? Не могу себе представить, чтобы сестра вредила сама себе. Ким? Ей семнадцать, магия толком не устаканилась, причин нет. Герберт? Пожалуй, самый вероятный вариант, но… он ведь это тоже понимает. Неужели такой идиот — и подставляется? Диналию вообще можно не рассматривать, она еще беспомощнее Ким: всю жизнь под крылом у брата. Вот уж где Герберт сам не свой, так в отношениях с сестрой.

— Жду, — ответила я. — Он появится. Я уверена, что почти каждую ночь он бывает в доме.

— У тебя глаза слипаются.

— Днем посплю.

— Уже поспала.

Я проигнорировала его последнюю фразу, но Герберт не ушел. Сел рядом и задумчиво на меня уставился.

— Сильно поссорились с Джейком? — к моему удивлению, спросил он.

— Да.

— Зря он ушел. Оставить невесту в опасности… последнее дело.

— Пришел расхваливать себя и убеждать меня, какое Джейк дерьмо? — неожиданно зло поинтересовалась я.

— Нет. Просто предупредить. Я знаю, о чем ты думаешь. Вот сейчас поймаешь того, кто вас мучает, все кончится. И будет как прежде. Да, твоя жизнь изменится, но все вернется на круги своя. И Джейк снова станет тем парнем, рядом с которым надежно. С которым весело. Только так не будет, понимаешь. Если он не поддержал тебя сейчас, не поддержит и потом. Может, когда у тебя не будет проблем, он вернется, готовый к любым трудностям, раскаявшийся. Однако жизнь, милая, редко протекает беспроблемно. И едва тебе снова придется столкнуться с чем-то тяжелым, реакция его будет совершенно идентична нынешней.

Я долго думала, что ответить. И надо ли вообще отвечать, потому что я не знаю, что тут сказать. Не о Джейке сейчас речь и не о наших отношениях. Если все будет так продолжаться, жениться Джейку будет просто не на ком.

Герберт задумчиво водил пальцем по запястью. Моему. Совершенно излишнее напоминание о былых временах. Но отказаться от него и отдернуть руку я не могла. Иногда воспоминания о прошлом спасают от настоящего.

Я усмехнулась. Не знаю, что лучше: мое прошлое или настоящее.

— Почему я, Герберт? — вырвалось у меня. — Почему ты так одержим именно мной? Не Кайлой? Не Кристалл?

— Почему, Кортни, как ты думаешь, твой отец женился на Кристалл, но любви к ней никогда не чувствовал?

— Он любил маму, — пожала я плечами. Понимал, что должен жениться, что нам нужно женское воспитание, но любил маму.

— Не просто любил. Он ее обожал, он жил ей. Теряя что-то очень важное, ты постепенно входишь в нормальный ритм. Живешь своей жизнью, делаешь то, что должен делать. Но это никуда не девается. Оно внутри, оно всегда будет там. У Карла жена умерла. А ты жива, только и разница.

— Карл маму любил, — отрезала я. — А ты, во-первых, просто хочешь, а во-вторых, злишься, что я оставила тебя с носом и сбежала.

— Пусть так. — Герберт не стал спорить. — Но, как и твой отец, я не выбирал тебя. Есть кое-что неподвластное самоконтролю. Ты ведь тоже это знаешь.

Палец переместился на сгиб локтя, я вздрогнула и почувствовала, как низ живота свело. И уж хотела было сбросить руку Герберта, как вдруг комната осветилась: сработал кристалл.

— Кладовая, — сразу определила я и с торжеством взглянула на Герберта. — Что я говорила? Что поймаю.

Он поднялся одним движением, и от меня не укрылось, как рука уже сложила пальцы в правильном положении для заклятий. Сама я о таком, конечно, не подумала. На возбуждении перед поимкой нашего анонима мне и в голову не пришло использовать магию.

Мы вышли из комнаты, стараясь ступать как можно тише. Кладовая располагалась на втором этаже, там хранилось чистое белье, всякие полотенца, салфетки и другие мелочи, что менялись во время каждой уборки дома.

Мы шли совершенно бесшумно. Умом я понимала, что стук моего сердца только кажется до ужаса громким. Но никак не могла избавиться от ощущения, что вот-вот мы упустим нашего мата. А еще мне казалось — совершенно справедливо и ожидаемо, — что никого найти так и не удастся. Сколько раз мне казалось, что вот-вот я пойму, кто все это затеял?

Мы были уверены, это Хейвен. И тут же, словно насмешка над предположениями, ее смерть.

Потом была Эмили. И вот здесь-то я думала: все, конец всему. Но кто-то ведь ее убил… и он продолжал свои действия, а выходки каждый раз становились все опаснее и опаснее.

Мы даже не дошли до кладовой, как черная тень метнулась к лестнице. Необходимость скрываться отпала, и мы с Гербертом рванули следом. Я чуть не покатилась кубарем по лестнице и каким-то чудом опередила мужчину, влетев в гостиную, не обращая внимания на препятствия. У самого камина я догнала фигуру в плаще, бросила заклинание и остановилась. Фигура заметалась в панике, я почувствовала отголоски чужой магии. Тепловым ударом я сбила противника и рывком стащила капюшон, чтобы наконец раз и навсегда покончить с тайнами.

И в тот же миг, когда я отбросила темную ткань, она обмякла. Под плащом, лежавшим на полу как обычная тряпка, ничего не оказалось. Ни человека, ни магии, ни существа.

— Фантом, — заключил Герберт и хрипло рассмеялся. — Он над нами издевается!

— Думаешь, знал, что в доме ловушка, и специально создал фантома? — Я закусила губу.

— Это в его стиле. Поиздевался и снова завел нас в тупик.

— Я гналась за кем-то в черном по лесу, перед тем как убили Эмили. И на маяке мы видели кого-то похожего. Мог фантом сначала отвлечь меня, потом молниеносно переместиться на маяк и там столкнуть Эмили?

Герберт задумался. Он внимательно осматривал плащ, но я уже не сомневалась, что ничего мы не найдем, даже следа магии. Снова тупик.

— Я полагаю, да. Причем хозяину фантома даже не нужно постоянно его контролировать. Если он знал, что ты поведешься на приманку, а Эмили окажется на маяке, то мог устроить все заранее.

— То есть Эмили вообще могла быть ни при чем, — заключила я.

Уж лучше бы демонские кристаллы не работали и мы с Гербертом так бы и сидели в моей комнате. Он бы приставал, я отбивалась, но зато я не чувствовала бы такого горького чувства разочарования. Неудачи выбивали меня из колеи, заставляя все с большим усердием вгрызаться в дело, доводя себя до отчаяния.

— И что, он решил избавиться от фантома? Ведь удобная фигура: мы гоняемся за черным плащом, а реальный кукловод остается в стороне и наслаждается.

— Ну, полагаю, он не планировал попадаться. Судя по его растерянности, фантом явно не знал, что делать дальше. Значит, либо хозяин не думал, что дело примет такой оборот. Либо хотел сдать нам фантома, но, как ты сказала, это очень удобная фигура и глупо было бы ее просто так раскрывать.

— Ну и что делает фантом, когда не знает, куда бежать? — спросила я это без особой надежды на внятный ответ, я вообще паршивее себя еще не чувствовала.

Но Герберт, к моему удивлению, ответил. В тишине его голос звучал слишком пугающе.

— Он намеревался вернуться к хозяину. Или к тому месту, где его создали.

Мне показалось, в помещении вдруг стало прохладнее. Я невольно поежилась и хлопнула в ладоши, чтобы зажечь свет. Фантом бежал в гостиную, это несомненно.

Но выход находился в другой стороне.

А значит, кем бы ни был его хозяин, он вызывал его в доме.

* * *

Сколько комнат в огромном доме, где веками жили представители одного рода? Много. Десять спален, большая и малая столовые, кухня из трех совмещенных помещений, несколько кладовых, чердак, заваленный хламом, подвал, заваленный чуть более нужным хламом, комната для занятий музыкой, несколько кабинетов, зимний сад, прачечная… и еще куча шкафов, небольших комнатушек и чердаков. В любом из этих помещений мог быть проведен ритуал вызова фантома и, когда я думала, что придется проверять все, хотелось жалобно выть.

К счастью, мне повезло на этот раз. Мы осматривали лишь гостиную с камином и креслами. Плюсы? Комната была одна. Минусы? Комната была невероятных размеров.

— Ладно, скажи, что мы ищем, иначе я засну прямо на ковре, — наконец не выдержала я.

И как только никто не проснулся, пока мы бегали за фантомом и лазили по комнате?

— Тайник. Я думаю, фантома вызвали здесь, и должен быть тайник. Если он возвращался не к хозяину — а хозяина мы здесь не видим, то к тайнику с камнями для вызова.

— Понятно, — протянула я, поставила кресло на место и перешла к камину — Выстроили же дом! Кому он такой нужен?

— На самом деле немного нетипично, что в доме так мало людей. Когда твой отец был подростком, здесь почти не было свободных спален.

— Да, знаю, а потом они все перемерли от обсидианового гриппа. Мама была целительницей и познакомилась с папой, через пару лет родилась Кайла. Это я уже слышала.

Часы пробили шесть утра, и мне показалось, что сейчас я действительно упаду от усталости.

— На кухне наверняка ничего нет, — зевнула. — А есть-то как хочется.

— Скоро придет Нина и приготовит твои любимые блинчики. Она уж и не чаяла, что когда-нибудь снова начнет их готовить. Кайла помешана на фигуре, а Ким — поклонница мясных блюд, — усмехнулся Герберт. — А вообще, как давно ты была в приличном месте?

— В том, где люди едят под живую музыку в окружении свечей? — уточнила я. — В семнадцать, когда отмечала день рождения Кайлы. В Даркфелле я особенно не ходила по заведениям. Не тот доход, не та обстановка.

— Пригласить тебя поужинать?

К собственному удивлению, я вдруг кивнула:

— Да.

— Серьезно? Ты согласна поужинать со мной? Вечером? Без сестер и твоего полоум… кхм… немного обиженного жениха?

— Ужин, Герберт, а не ужин и постель. Заодно расскажешь, как обстоят дела у семьи. Похоже, мне все-таки придется влезть в управление.

— Не могу ручаться за себя. Если выпью — боюсь, не удержусь, — хмыкнул он.

Я оставила его реплику без внимания, ибо пальцы нащупали что-то. Что-то, похожее на щель между стеной и камином, куда вполне можно было сунуть листок бумаги или тонкую пластинку. Может, конечно, от времени камни немного отошли, но кто знает? Я уже к любой мелочи отношусь с подозрением.

— Дай что-то тонкое, но прочное, — попросила я.

И Герберт без колебаний дал линейку, валявшуюся на столе — вечером он сверял налоговые отчеты и не убрал (на заметку — заставлять забирать с собой все документы и запирать их).

Я просунула линейку в щель и… ничего не произошло. Мне даже легче стало, если честно — я не была готова обнаружить что-то типа тайника нашего анонима. Потому что все же боялась. Боялась того, что это окажется кто-то очень дорогой: Кайла или Диналия. Или того, что это будет Джейк, от которого я ждала поддержки. Или Герберт, без помощи которого я просто не справлюсь со всеми делами.

С явным облегчением я начала вытаскивать линейку. Послышался негромкий, но достаточный, чтобы мы услышали, щелчок. По другую сторону камина часть стены вдруг чуть подалась назад и отъехала в сторону. Бесшумно, идеально четко и быстро. Не могу сказать, что Герберт был удивлен, а вот я стояла истуканом, смотря в темное пространство хода. Или потайной комнаты?

— Это что? — не нашла ничего лучше, как спросить.

— Дом старый, Кортни. Неужели ты никогда не думала, что здесь могут быть тайные ходы и комнаты?

— Думала… в детстве! Когда мы с Кайлой бесились, выводя из себя всех домашних. Папа говорил, в доме нет никаких ходов.

— И ты своим детям так же скажешь. Потому что неизвестно, что в этих ходах происходит. Может, там давно все прогнило и соваться туда опасно для жизни?

— Не думаю, что в этот, — я кивнула на стену, — опасно. Наш аноним явно там бывал. Интересно, сколько еще в доме тайных ходов.

К моему удивлению, Герберт вдруг ответил на вопрос:

— Как минимум два. Один соединяет три спальни с домиком прислуги, где есть подвал. Во время войны предполагалось, что хозяева дома смогут уйти, если начнется пожар или стрельба. В подвал под домиком нельзя попасть иначе.

— А второй?

— Второй ведет из подвала, но он завален. Опять же, во время войны там обрушился потолок. Мы с Карлом проверяли, когда хотели строить над ходом беседки.

— Ты, похоже, знаешь этот дом лучше, нежели я.

Я не хотела ни на что намекать, но получилось так, словно я не доверяю Герберту. Меня действительно смутил подробный рассказ обо всех тайных ходах в доме. Я о них не знала. Ким и Кайла тоже. А Герберт, зная, что в доме кто-то был, молчал?

— Почему ты не рассказал о них, когда кто-то в доме напутал Ким? Или когда мне отрезали волосы? Почему ты молчал? Ведь… ведь ход из домика прислуги ведет в ту спальню, где я уснула, верно? Тот, кто отрезал мне волосы, мог им воспользоваться.

— Конечно, это был я. — Сарказм в голосе Герберта хоть и неявно, но угадывался. — Я поехал вместе с Ким и Кайлой в управление, оставил их там и рванул обратно, чтобы пролезть тайным ходом и отрезать твои кудри. Потом я вернулся в управление. Книжка «сто глупых развлечений» оказалась очень познавательной.

— А книжка «сто глупых шуток» шла в комплекте?

— У меня коллекция. Кортни, я просто забыл. Хочешь, верь, хочешь, нет, но я не думаю ежеминутно о том, как устроен ваш дом. Мне и в голову не пришло подумать про эти ходы.

Я все еще пыталась рассмотреть что-то в темноте обнаружившегося хода. Когда поняла, что просто так это не удастся, подошла к самому краю. На кончиках пальцев зажглись огни, осветившие пространство. Ход оказался не совсем ходом, а скорее эдакой тайной кладовой. По размеру комната была совсем небольшой, может, пять-шесть квадратных метров. От голых стен шла прохлада, пол был без покрытия, и сначала я осторожно потрогала его ногой.

— Не бойся, — хмыкнул Герберт. — Местечко явно обитаемое.

Он указал на угол комнаты, оставшийся неосвещенным. Едва я подошла туда, сразу же заметила кучу оставленных кем-то вещей. Наклонилась, чтобы рассмотреть находку лучше, и чуть не ахнула: среди всякого хлама были и листки с неудавшимися рисунками маяка, и две сломанные куклы, совсем как те, что плавали возле лодки на озере. Обертки от шоколада, старая глиняная кружка со следами кофе.

— Он бывал здесь все это время. В моем доме, у меня под носом. Чудесно.

— Надо проверить все остальные ходы и комнаты, даже те, которые заперты, — кивнул Герберт. — Хочешь обратиться к Портеру? У него ресурсов немного больше.

Чуть подумав, я отрицательно покачала головой.

— Нет, хватит с меня этого детектива. Кстати, поищи о нем информацию на досуге, мне не нравится то, как он взялся за Ким. А здесь… вызови рабочих, пусть замуруют эту комнатку навечно. Я выпью кофе и возьму Кайлу, мы проверим остальные ходы, пока Ким и Диналия еще спят.

— Как скажешь, — с сомнением согласился Герберт. — Вечером ужин, не забудь.

Забудешь тут. Как думать об ужине, когда в твоем собственном доме такое происходит?

* * *

— Сделай лицо проще! — со смехом попросила Ким. — У меня такое чувство, что ты идешь не на ужин, а на публичную казнь.

Я вяло улыбнулась.

— Я устала, Кимми. И, честно говоря, осталась бы дома.

— Если ты будешь сидеть постоянно дома, то сойдешь с ума, — наставительно произнесла сестра и особенно больно впихнула шпильку в мою косу.

Коса получилась красивая, высокая, с незаметными, но элегантными рубиновыми шпильками. Вообще я не люблю носить мамины украшения, но эти уж очень хорошо подошли к новому платью. Длинному, черному, с красным кружевом на спине и в виде вставок на юбке. Через тонкие кружевные цветы было чуть видно ногу вплоть до середины бедра. Ярко накрашенные глаза и бледные губы — любимый тип макияжа Кристалл. Мне он тоже шел, и я испытывала по этому поводу некоторое сожаление.

— Красавица, — улыбнулась Ким. — Удачного вечера. А я буду есть мороженое, болтать с подружкой и мечтать о славных днях, когда мне тоже разрешат выходить на такие вечера с Гербертом.

— Боюсь, его на всех нас не хватит, — рассмеялась я. — Найди кого-то помоложе.

Ким покраснела — явно вспомнила о Тае, который теперь заглядывал совсем редко: с убийства Эмили у стражей появилось много работы. Народ в Хейзенвилле участливый, живо интересуется всеми происшествиями, и особенно — убийствами. Некоторые даже контролируют, и все ради безопасности. Лицемерной, напускной заботы, которой они прикрывают свои секрет ы.

Вечер был прохладный. Я накинула плащ как раз тогда, когда явился Герберт. В руках он держал небольшой «дипломат» — я просила взять с собой бумаги по семейным делам, чтобы хоть немного вникнуть в ситуацию. Делами я прикрылась скорее из-за опасений. Разговор с Гербертом на личные темы может зайти не туда, куда планировалось.

— Может, накинешь что-то теплее? — спросил он, оценив мой плащ. — Там довольно прохладно.

— Незачем, я не планирую прогулку.

— Как скажешь, — почему-то усмехнулся он. — Ты очень хорошо выглядишь. Возьми ключи, девочки будут спать, когда мы вернемся.

Очень надеюсь, что вернемся мы не к утру, потому что мне надо хоть немного расслабиться прежде, чем я начну продумывать дальнейшие шаги.

* * *

В Хейзенвилле не так много мест, куда можно выбраться на ужин или обед. Но если что и есть, то оно высшего класса.

В ресторане было на удивление людно. К счастью, Герберт сделал заказ, и нас без проблем проводили к небольшому столику на двоих у окна. Сквозь полупрозрачные шторы виднелся ночной Хейзенвилль.

— Прошу вас, меню. — Милая официантка в форме принесла две книжечки и вручила нам. — Я подойду через пару минут.

— Серьезно? — рассмеялась я, едва вчиталась в текст. — Меню без цен? Ты полагаешь, я могу впечатлиться непомерными суммами?

— Это дань вежливости, Кортни. Дама не должна знать, сколько стоит ужин. Полагаю, в тех местах, где ты ужинала в Даркфелле, такое не принято. Там, скорее всего, на ужин скидываются всей компанией, а сдачу забирают вплоть до последнего медяка.

Не знаю, задался ли Герберт целью испортить мне настроение, но вдруг стало весело. Ведь он прав — в студенческие годы я не слишком шиковала. Иногда денег совсем не было, когда нужно было внезапно купить что-то дорогое. Иногда деньги были, но я все равно ими не сорила, предпочитая не смущать приятелей. Да, мы частенько ужинали в тавернах и пабах, и папа, узнав об этом, притащил бы меня за ухо домой. Но было весело и интересно, эти вечера были наполнены другой атмосферой, совершенно не похожей на эту мерцающую роскошь.

Герберту тот мир вряд ли был знаком. Он привык к дорогим вещам и элитным заведениям. Воспоминания о другой, менее сытой, жизни оказались надежно погребены под выдержкой и способностями. Что ни говори, а добиваться своего Герберт умел. Да, отец дал ему старт, помог подняться из грязи. Но всего остального Герберт добился сам и в чем-чем, а в уме ему отказать было нельзя.

Уже позже, будучи не самым бедным юристом, Герберт с трудом, но разыскал Диналию в одном из приютов Даркфелла и забрал к себе. Диналия оказалась его сестрой, девчонку забрали в приют, еще когда она была совсем малышкой. Втайне от всех Герберт ее искал и в итоге нашел. Мне бы понять, что он от своих целей не отступается… но куда там.

Мы сделали заказ. Принесли вино, и я с удовольствием глотнула терпкий бордовый напиток. Полусладкое… помнит.

— Итак, что с делами?

— Сейчас?

Герберт неторопливо меня рассматривал. С ног до головы, начиная от прически и заканчивая туфлями.

— Что ты сделала с волосами? Мне кажется, на такую косу их явно не хватило бы.

Ким потратила несколько часов, чтобы нарастить искусственные пряди и придать моей прическе более-менее приличный вид. Процедура не самая приятная и уж точно не самая эстетичная. Зато не видно жутких прядей и никто не станет задавать навязчивые вопросы.

— Женский секрет, — только и улыбнулась я.

— Расплету, выясню, — тихо, чтобы слышала только я, произнес Герберт.

Я крепче сжала ножку бокала, но тут же опомнилась. Не хватало еще разбить в руках бокал и облиться с ног до головы вином. Хуже ситуацию не придумаешь.

К счастью, ужин избавил меня от необходимости отвечать. Уже после того, как принесли кофе с десертом, Герберт потянулся к «дипломату». Я подумала, что мне наконец покажут бумаги и введут в курс дела, но Герберт достал вовсе не документы. А небольшую коробочку черного цвета.

— Что это? — немного напряженно спросила я.

— Посмотри и узнаешь.

И как реагировать? Подарки не дарят бывшим подругам, не дарят хозяйкам, на которых работают. Но Герберт выглядел совершенно невозмутимым. И я открыла коробочку, слабо соображая, что вообще происходит.

— Красивые, спасибо, — вежливо поблагодарила я за действительно красивые и дорогие серьги.

Что полагалось сделать дальше, начисто вылетело у меня из головы. Примерить? Убрать в карман? Отдать Герберту на хранение? Я поступила, как любая девушка, которой подарили украшение — примерила и посмотрелась в отражение в окне. Симпатичные красные камушки чуть поблескивали на свету.

Больше эту тему Герберт не поднимал, и до конца ужина мы беседовали о чем-то нейтральном, не затрагивая ни наши отношения, ни события, происходящие вокруг.

— Идем? — вдруг спросил он.

Я даже ощутила сожаление, не хотелось так рано покидать ресторан. Хотя перспектива выпить что-нибудь покрепче дома и лечь спать представлялась заманчивой.

— Не домой, — усмехнулся Герберт. — Танцевать.

— А позвать потанцевать в начале ужина ты меня не мог?

— Мог, — ничуть не смутился он. — Но в свете последних событий решил, что лучше не оставлять без присмотра еду и напитки. Даже в подобном заведении. Так что, ты идешь со мной танцевать?

Я без промедления поднялась и, позволив взять себя под руку, направилась к площадке для танцев. Играла негромкая мелодичная музыка, несколько пар уже танцевали. Но прежде раздался оклик:

— Кортни, детка, ты ли это?

— О нет, леди Томэс, — тихо вздохнула я.

И тут же ослепительно улыбнулась:

— Здравствуйте, Танита, как поживаете?

Уже пожилая, но еще не растерявшая лоск и выдержку, блондинка рассматривала меня, как детектив на допросе. И конечно, от ее внимания не ускользнул Герберт, который по-хозяйски приобнял меня за талию. Он умеет выбирать момент, — при хорошей знакомой отца я не стану устраивать скандал.

— Признаться честно, я не знала, что ты вернулась. Но мы все так рады тебе! Обязательно приходи на обед.

Тут ее лицо приняло скорбное выражение:

— Бедняжка Кайла. Как страшно осознавать, что в один миг твой ребенок может оказаться чудовищем. Может, это и кощунственно, но хорошо, что Карл не дожил до такого. Хоть не видит…

— Нам пора, миледи, — поспешил сказать Герберт, чувствуя, что вот-вот и моя выдержка мне изменит.

— О… а я думала, вы хотите танцевать.

— Нет, мы как раз шли к выходу. День выдался долгий, так что мы домой.

— Что ж, до свидания, — хитро улыбнулась женщина, явно приняв слова Герберта за намек.

Я процедила что-то невразумительное и позволила себя увести. На свежий воздух, вдохнув который я почувствовала, как злость постепенно отступает.

— Дыши глубже, — посоветовал Герберт. — Старая женщина вряд ли соображает, что и кому говорит. Для нее это новая сплетня.

— И так будет всегда, — усмехнулась я. — Мне что, улыбаться им и терпеть?

— Ты так решила? Как знаешь, но твоя мать, например, не терпела — осаждала только так. Карл поначалу ругался с ней, но вскоре смирился. Никто не решался в открытую с ней враждовать. Можешь выбрать этот путь, никто не запрещает.

— Не сейчас, — после короткой паузы ответила я и поежилась. — Поехали домой. Я замерзла и устала.

Настроение не было безвозвратно испорчено, но все же некоторую роль неосторожная реплика сыграла. Легкомысленный настрой слетел, словно и не было. Герберт махнул рукой кучеру, и тот быстро подал карету.

— Выпьешь со мной дома? — спросил он прежде, чем подать мне руку.

— Посмотрим, — уклончиво ответила я.

Когда оказалась в тепле кареты, немного отпустило. И брошенные вскользь слова перестали казаться оскорблением, которое требовало немедленного обрыва всех связей. Не стоит сейчас показывать характер, неизвестно, кто друг, кто враг, к кому придется идти за помощью, а кого лучше держать поближе просто на всякий случай.

В целом вечер выдался хороший, пусть и не удалось потанцевать. Я давно не танцевала, несколько лет, наверное. Может, вытащить Джейка? Но при мысли о нем настроение немного испортилось. Он не давал о себе знать и, возможно, вообще уехал обратно в Даркфелл. Невозможность понять, чего именно хочу, угнетала, я думала об этом каждый день и каждый день не могла решить, к чему двигаться. Машинально я теребила новую сережку, когда рука Герберта легла мне на колено и, не встретив сопротивления, двинулась вверх, а губы почти неосязаемо коснулись виска.

— Расслабься, — бархатистым голосом произнес Герберт, — убери коготки, она просто глупая женщина, единственная радость которой — новая сплетня. Прекрати о ней думать. Подумай о чем-нибудь более приятном.

— Например, о тебе? — усмехнулась я.

— О себе. О том, чего тебе действительно хочется.

— Ну, это уж точно не секс в карете с тобой. — Я отстранилась. — Может, хватит?

— Хватит? — Пальцы мужчины аккуратно погладили меня по щеке, задержались на губах. — Когда от моих прикосновений у тебя перестанут гореть глазки, тогда я прекращу. Не ври хотя бы себе, Кортни. Можешь рассказывать сказки Ким, Кайле, Джейку. Себе не ври, и меня не обманывай. Расслабься хоть раз, соверши ошибку, но получи то, чего ты так хочешь.

— Я хочу, чтобы это все кончилось.

— Знаю, милая, знаю. Я сделаю все, что смогу. Ты ведь понимаешь, что я буду защищать тебя и девочек любой ценой.

— Да, — после долгой паузы откликнулась я.

— Вот и хорошо. А теперь… останови меня.

Поцелуи стали ощутимее, Герберт запустил руку в мою косу и заставил откинуть голову, обнажая шею, и горячие губы заскользили до самой груди.

Карета резко остановилась, я открыла глаза, и наваждение пропало.

— Кажется, тебе сегодня не везет, — вырвалось у меня.

На это Герберт лишь усмехнулся.

— Звучит как вызов, — произнес он, помогая мне выбраться из кареты.

Окна Кордеро-холла не горели. Все в доме спали.

* * *

Инстинктивно я раздевалась тихо, хоть и знала, что девчонки на втором этаже нас вряд ли услышат. Разве что Кайла, если не спит, но ту мало интересует, когда я вернулась домой, тем более что это произошло раньше, чем я сама предполагала.

Мне бы попрощаться и уйти, но сонливость пропала, и организм потребовал продолжения. Дозы алкоголя, что содержалась в бокале вина, ему казалось мало. Обычно я не поощряла это желание пить несколько больше, чем нужно, но сегодня решилась на стаканчик чего-то крепкого. Иначе все равно не уснуть. Мне вообще казалось, будто над головой завис острый нож, который вот-вот рухнет и все разрушит.

— С тех пор как ты выбросила все запасы спиртного, я даже не уверен, есть ли в доме что-то приличное.

— Будь уверен, — откликнулась я. — Только оно заперто, возьми ключ в столе, в кабинете.

Вряд ли запертый шкаф со спиртным мог удержать нашего злоумышленника от того, чтобы подсыпать туда что-то, но я все равно не пренебрегала такими простыми вещами. Там стояло хорошее охранное заклинание, при попытке открыть шкаф оно должно было заверещать на весь дом. Надеюсь, Герберт его увидит и снимет прежде, чем всех перебудит.

Увидел, снял. Вернулся в гостиную с бутылкой виски. Я достала стаканы, мельком бросив на него взгляд. Он так и не снял перчатки и плащ, почему-то проигнорировав шкаф в коридоре. Еще куда-то собрался?

Моя рука дрогнула, когда снизу послышался негромкий шорох. То есть в гостиной он был негромкий, а вот в подвале… в подвале источником звука мог служить только… только тот, о чьем присутствии в доме я не знаю.

— Что это?

Герберт тоже насторожился. Поставил бутылку на стол и направился к холлу, откуда в подвал вела небольшая дверь.

— Иди спать, — бросил он мне.

— Ну, уж нет, на этот раз я не собираюсь прятаться в комнате, как маленький ребенок.

— Знаешь, милая, бродить со мной по подвалам не самая лучшая идея. Но как знаешь, делай выбор сама.

Конечно, я никуда не ушла. Может, потому что хотела поймать того, кто издавал этот шум, может, просто назло Герберту. Но я вошла вслед за ним в подвал и внимательно осмотрела большое помещение, заваленное хламом.

Когда-то папа мечтал, что в подвале будет зал для тренировок сыновей. Он даже нанял рабочих, и те начали его обустраивать: ввинтили в потолок крюки для перекладин и колец, установили какие-то железки в полу. Но мечтам папы не суждено было сбыться: сначала родилась Кайла, потом я. Мечты о сыне пришлось оставить, как и идею сделать для детей место для спорта. В подвал стаскивали мебель, которая по какой-то причине не стояла в доме, надоела или чуть сломалась, шкафы, которые ломились от ненужных вещей. Едва я вошла, сразу же подумала, что нужно разобрать здесь все и выбросить добрую половину. А вторую половину отдать кому-то, кто не может себе позволить купить новое. И вообще, обновить бы весь интерьер в доме, а то уж больно мрачным выглядит Кордеро-холл, а потому и отношение к нашей семье соответствующее.

Если пришли мысли о ремонте, значит, в подвале ничего не было. Здесь негде было спрятаться, некуда сбежать.

— Наверное, что-то упало, какой-то стул или чехол, — вслух произнесла я, и мой голос эхом прокатился по подвалу.

— Наверное… — откликнулся Герберт.

Затем я услышала, как щелкнул замок на двери.

— Я ведь предупреждал, Кортни, что не стоит ходить со мной по подвалам.

— И что это значит? — холодно поинтересовалась я, стараясь, чтобы в голосе не промелькнула дрожь.

Он неспешно приближался. С каждым шагом росло желание куда-то сбежать и спрятаться. Это был Герберт, настоящий. Он умело играл в добродушного адвоката, когда хотел, или в галантного кавалера, когда это было выгодно. Но настоящий Герберт только такой — с опасным блеском в глазах, полностью в черном. Не сводящий с тебя взгляда…

За спиной неожиданно оказалась стена, я почувствовала ее холод обнаженной частью спины. Герберт придвинулся ближе, рука взметнулась к моей шее, но лишь осторожно коснулась чувствительной кожи за ухом.

— Знакомое чувство, да? — хрипло произнес он. — Выброс адреналина, страх. Скучала?

— Нет, — не очень уверенно пробормотала я.

Он еще приблизился, даже через ткань пальто я чувствовала жар, исходящий от тела. И сбежать от него никуда не получалось, губы коснулись щеки, но мимолетно, я почти ничего не почувствовала, кроме мелкой дрожи, охватившей тело. В какой-то момент мне это надоело. Дразнящих прикосновений и теплого дыхания стало мало. Мои губы коснулись его, но Герберт прикосновение прервал и тихо рассмеялся.

— Ты ведь знаешь правила. Только когда я скажу.

— Нет.

— Тебе нравится это слово, да?

Он быстро, словно делал это сотни раз, расплел мою косу. Кудри рассыпались по плечам.

— Мне тоже нравится, как ты говоришь «нет». Это даже забавно.

Мы оказались в центре помещения. Я не двигалась с места, хоть и слышала, что Герберт делает что-то очень… знакомое. То, о чем я старалась не думать и не вспоминать, но что в этой темноте подвала очень отчетливо всплывало в памяти.

— Сними туфли. — Почти приказ, которого, впрочем, и ослушаться не захотелось. Я с наслаждением сбросила обувь и почувствовала, как ноги отдыхают. Потом — как руки в перчатках расстегивают пуговички на платье, и оно спадает на пол. Кожа покрылась мурашками от легкой прохлады.

Некоторое время ничего не происходило. В абсолютной тишине я слышала только свое прерывистое дыхание. И… боролась с искушением обернуться и посмотреть. А еще боролась, а вернее, пыталась не обращать внимания на неожиданное стеснение. Откуда оно появилось?

— Дай руку, — мягко попросил Герберт, но эта нежность могла обмануть разве что идиота. Мысли перечить почему-то не возникло, я протянула правую руку и услышала смешок.

— Вверх, Кортни, ты ведь знаешь. И вторую.

Вокруг моих запястий обвилась веревка, потом я почувствовала, как она натягивается, и была вынуждена поднять руки полностью. Герберт затянул узлы и проверил, насколько сильно давят веревки. Терпимо.

Он собрал мои волосы и несколькими шпильками зафиксировал наверху, обнажив шею и спину Перчаток не снимал. Указательным пальцем провел вдоль позвоночника, и я непроизвольно вздрогнула.

— Напомнить тебе правило? — прошептал он. — Хотя я подозреваю, ты все прекрасно помнишь.

— Кристалл часто приходилось напоминать? — вырвалось у меня.

Герберт рассмеялся и отошел в сторону. Я не видела, что он там делает, хоть и догадывалась.

— Тебя так злит мой роман с Кристалл. Ты не представляешь, какое удовольствие мне доставляют твои шпильки. Твоя ревность. Если бы не она, я бы, наверное, сдался.

Плеча коснулось что-то прохладное. Не рука. Что-то повторило контур шеи, спустилось ниже, вниз по позвоночнику и задержалось на пояснице, там, где чувствительная кожа и все сжимается от мимолетного ласкающего прикосновения. Я замерла, закрыла глаза. Ощущение приятной неги, смешанной с легкой щекоткой, сменилось болью от сильного удара. И второго, чуть слабее. Стеком Герберт провел по внутренней стороне моей коленки, бедра. Близко, очень… у меня вырвался короткий стон, сзади я услышала удовлетворенный смешок.

Стек в подвале… что ж, можно было и догадаться, что Герберт планировал подобное продолжение вечера.

Он вышел вперед, так, чтобы я его видела. Рассматривал меня долго, горящим взглядом, выдававшим нетерпение. Та часть меня, что еще могла разумно рассуждать, гадала, как долго он сможет продолжать эти игры. Как быстро не выдержит.

От прикосновения стека к груди соски напряглись, удар был совсем легкий, но от него все тело словно пронзило током, и я дернулась.

Это была борьба. Герберт был здесь хозяин, от его воли зависело все. Никакого контроля с моей стороны, никакого шанса на прекращение. Он не остановится, даже если я буду умолять это сделать. Единственный выход — переиграть. Чем дольше он контролирует себя и эту игру, тем увереннее себя чувствует.

Я рассмеялась.

— Что тебя так веселит, любовь моя? Мы только начали.

— Это и веселит, — хрипло ответила я. — Всегда забавляло то, что ты делаешь. Как бесит тебя то, что нужно подчиняться нашей семье, как ты изо всех сил играешь в независимого. Ты сходишь с ума от этого подчинения, и единственный способ доказать себе собственную значимость — хоть на немного подняться над тем, от кого зависишь.

Я четко знала, куда бить и тщательно (в той степени возможностей, которую позволял затуманенный возбуждением разум) подбирала фразы. В лице Герберта ничего не менялось, но я инстинктивно чувствовала его состояние и знала, что он на пределе. Он приблизился вплотную, стек уперся в низ живота, причем я была уверена, что Герберт четко контролирует его положение, ибо от нарастающего напряжения я была готова захныкать. Только гордость останавливала, и я упрямо смотрела ему в глаза.

Там полыхал огонь. И не знаю, чего в нем было больше, злости на меня, или страсти. Рука Герберта сжала мои волосы на затылке, а поцелуй, последовавший за этим, больше напоминал укус. Но все же прикосновение было настоящим, и я вся отдалась этому чувству, подумав, что, если он снова начнет меня дразнить, выйду из себя. Во мне не было покорности пять лет назад, не будет и сейчас.

Но это его слабость. Однажды приблизившись, он не сможет вернуть хладнокровие.

Однако за годы, как оказалось, Герберт все же чему-то научился, потому что моя победа оказалась мимолетной. Я ощутила короткую радость от того, что сумела его задеть, но тут же снова все чувства оказались в зависимости от его движений, дыхания, приказов. Стек был отброшен куда-то в сторону, Герберт вновь зашел мне за спину.

Теперь он использовал руку, так и не сняв перчатку. Прикосновение грубой ткани к обнаженной коже казалось нестерпимым, на грани боли и наслаждения. С замиранием сердца я ждала, когда он снимет перчатку но Герберт не торопился, лаская грудь, покрывая шею короткими поцелуями. Я выгнулась, насколько позволяли веревки, почувствовала, как они сильнее впиваются в кожу, но в этот момент такая боль казалась совсем пустячной. Герберт провел рукой по животу, спустился ниже, и в прикосновениях не было нежности или осторожности, но мне уже было все равно, от каждого касания я вздрагивала.

Веревки вдруг ослабли. Не удержавшись на ногах, я опустилась на пол, чуть поцарапав колени. Почувствовала, как Герберт уверенно меня направляет, заставляя принять удобное… для него положение. Связанные руки не дали толком опереться, но мне вскоре стало плевать. Тело требовало разрядки, разум оказался затуманен, весь мир снова сузился до одного-единственного мужчины, которого я даже не видела, но которого чувствовала каждой клеточкой тела.

От первого толчка я застонала. Каким-то чудом мне еще удавалось не кричать, чтобы не разбудить никого в доме, эхо в подвале звучало что надо. Но с каждым движением, с каждым ощущением того, как входит Герберт, я теряла контроль. Настал такой момент, когда я просто перестала обращать внимание на что-то, кроме лавины удовольствия. И еще долго не могла прийти в себя, когда напряжение взорвалось внутри, затопив теплом и удовлетворением. Сердце билось так, что перед глазами темнело, я чувствовала каждый удар сердца и просто лежала, приходя в себя. На холодном полу, в темноте.

На плечи мне опустились руки, уже без перчаток. Непривычно было ощущать тепло мужской кожи. Герберт аккуратно меня усадил к себе на колени и принялся распутывать веревку. Мы оба молчали, я вообще не была уверена, что смогу что-то произнести, и дрожала явно не от холода.

А Герберт растирал мои запястья, медленно залечивая магией ссадины. Он тоже тяжело дышал, но выглядел немного менее растрепанным, нежели я. И более… бодрым, я после всего пережитого вообще потеряла способность хоть как-то шевелиться и грозилась вот-вот отрубиться прямо на месте.

Из кармана Герберт достал фляжку и протянул мне. Я даже не стала разбираться, что там, просто сделала несколько больших глотков, поморщилась. На глазах выступили слезы: виски был хорош, но все же зря я так опрометчиво глотнула. И без того взбудораженный организм ответил алкоголю решительно. Я просто поняла, что засыпаю и предотвратить это не в силах. Да и не хочу в общем-то и плевать, оставит меня Герберт тут или каким-то образом оденет и оттащит наверх.

Слишком много эмоций для одного дня. Слишком.

* * *

— Кортни… — донеслось откуда-то из реальности.

Донестись-то донеслось, но я решительно не хотела просыпаться и понимать, кто и зачем меня зовет. Однако голос оказался настойчив:

— Детка, просыпайся. Кортни.

И дальше меня уже чуть потрясли за плечо, так что пришлось недовольно открыть глаза. Первый же взгляд — и на окно, которое было совершенно темным. Может, рассвет и занимался, но явно пока не слишком активно. То есть утро, можно сказать, не наступило, а меня уже будят?

С явным намерением высказать все, что думаю, о такой наглости я повернулась. Герберт не дал мне начать возмущаться одной короткой фразой:

— Ким приболела, мы вызвали лекаря. Кайла сказала, что, если я тебя не разбужу, ты… ну, она не очень культурно выразилась, но я был впечатлен.

— Что с ней?

Несмотря на спокойный голос и совершенно умиротворенное выражение лица, что-то в Герберте мне не нравилось. Он говорил так, словно Ким лишь кашляет, но ради этого не нужно вызывать лекаря. Даже если она простудилась или отравилась, в доме есть сундук с лекарственными зельями.

— Обожглась, — еще больше удивил Герберт.

Пришлось встать и накинуть халат. Обуви не нашла и поняла, что это вообще-то не моя комната. Одна из нежилых спален, я даже в темноте не смогла определить какая.

— Каким образом она умудрилась обжечься и где?

Герберт смотрел на меня с некоторой… я бы сказала опаской, если бы верила в то, что он может меня бояться.

— Не увольняй Нину, она вряд ли виновата в том, что случилось.

Тело слушалось не слишком хорошо, мышцы ломило. Я предпочла это не демонстрировать во избежание лишних усмешек со стороны Герберта, но мысленно пожалела, что уснула и не приняла теплый душ.

— При чем здесь Нина? Герберт, я хочу спать, хватит устраивать мне игру в загадки.

— На Ким свалилась кастрюля с кипятком. Нина решила приготовить что-то очень сложное, оставила вариться на всю ночь и осталась у нас. Ким пошла на кухню и со сна, видать, не заметила. Опрокинула и обожглась, мы вызвали лекаря.

— Просто случайно пошла и опрокинула кастрюлю? — прищурилась я.

— Понимаю, о чем ты думаешь. Но она говорит, сама. Нет причин думать, что кто-то пытался ей навредить. В конце концов, детка, неприятности случаются и сами по себе.

— Ага, — буркнула я, поежившись, — и все — в моей семье.

Кайла с Диналией тоже не спали. Старшая сестра, выглядя крайне уставшей и помятой, встретилась нам по дороге в спальню Ким. Под глазами залегли темные круги. Несмотря на сонный туман в голове, мелькнула смутная догадка. Я подошла к ней и принюхалась.

— Ты что, пила? — прошипела я. — Ты что, свихнулась? Еще раз увижу тебя в таком состоянии, отправишься куда-нибудь подальше!

— А что такое? — усмехнулась Кайла. — Боишься, Ким научится плохому? Ну, так у нее богатый выбор. Старшая пьет, средняя трахается в подвале с…

— Чтобы я тебя сегодня не видела. Протрезвеешь — побеседуем, ясно? И я не шучу насчет высылки. Поедешь, как миленькая, в глушь.

— Сначала роди, а потом командуй, ясно? Ты еще не наследница!

— Зато я в подвале трахаюсь с распорядителем наследства, достаточный аргумент? Герберт, уведи ее куда-нибудь и умой, что ли. Психушка, а не дом.

В комнате Ким сидела перепутанная Дипалия. Сестра была бледной, со следами слез на лице, но улыбнулась мне, когда я вошла.

— Привет, тебя зачем разбудили? Я в порядке.

— Ну-ка, покажи, что с тобой случилось.

Обожгла Ким бедро, ногу и часть руки, поэтому сидела так, чтобы не опираться на больные места. Пораженные места выглядели не слишком хорошо, возможно, останутся шрамы.

— Обезболивающее выпила?

Ким кивнула и вздохнула.

— Ты Нину не ругай, ладно? Это я виновата, свет не зажгла, решила на ощупь пройти и вот…

— Не буду, — улыбнулась я, погладив младшую по светленькой головке. — Скоро лекарь придет, потерпи чуточку.

— Иди спать, ты устала.

Очень надеюсь, Кайла не сообщила Ким свои умозаключения относительно нас с Гербертом. Завтра же серьезно с ней поговорю. Понимаю, ситуация со Стеллой Белами сильно ударила по Кайле, лишила ее положения, работы, но не до такой же степени! Нужно как-то решать эту проблему, пусть уедет, в конце концов. Найдет работу в другом городе или просто сменит обстановку. Главное, убедить в необходимости этого Герберта, чтобы дал денег, и обеспечить охрану.

— Как поужинала? — спросила Ким.

— Хорошо. — Я понимала, что Ким надо отвлекать, и начала рассказывать, какой был ресторан, что я заказывала и кого видела.

И разумеется, Ким заметила серьги, которые я не сняла перед сном.

— Красивые, — улыбнулась она. — Кортни, я хотела спросить…

Но что именно она хотела выяснить, мне узнать не удалось. Пришел лекарь и Герберт, проводивший Кайлу, привел его в комнату Ким.

— Привет, красавица. — Лекарь был таким, каким я его запомнила — пожилым и добродушным, но с самого моего детства он приходил в любое время. У него лечился отец, у него же Кристалл. Оба, правда, умерли. От этой мысли мне вдруг стало весело.

— Так, прошу всех выйти, незачем смущать нашу юную леди, — распорядился он. — Давайте, давайте, ничего страшного, все вылечим, через пару дней будет как новая, и даже шрама не останется. Герберт, ты какой-то уставший, может, выписать тебе витамины?

Герберт, явно не настроенный так благодушно, пробормотал что-то невнятно и первым вышел из комнаты. Мы с Диналией последовали за ним, однако далеко не ушли, остались ждать у дверей.

— Так, юная леди, иди-ка ты спать, — распорядился Герберт. — В отдельную комнату, дай Ким отдохнуть и уснуть.

— А ты? — Диналия насупилась.

— А я провожу лекаря и тоже пойду. И завтра спим до обеда, если кто-то поднимется раньше и разбудит нас — останется еще и без ужина. Давай иди.

С явным недовольством Диналия ушла. Я хотела было найти комнату вместе с ней, но потом подумала, что она и без меня неплохо знает дом, разберется. А белье чистое есть в каждой комнате, нужно только застелить.

— Нужно решать проблему с Кайлой, — сказал Герберт. — И я сейчас говорю не об общественном мнении, а о ней самой. Она здесь свихнется.

— Знаю, но что мне делать? Отправить ее в Даркфелл? Сейчас это довольно опасно. Переезжать всем вместе? Тоже не лучшее решение. Попробую с ней поговорить, но пока что, боюсь, придется оставить все как есть. Пока не решится проблема нашего анонима, мы должны быть в одном месте.

— Или ему того и надо, — возразил Герберт. — Чтобы вы были рядом. Если он действует один, мотаться между Даркфеллом и Хейзенвиллем будет проблематично.

— Да, и он выберет что-то одно. Если нас — хорошо, мы на своей территории. А если Кайлу в чужом городе? Нельзя так рисковать. И, честно говоря, я сомневаюсь, что он действует один. Слишком много всего происходит. Ну, либо он гений. Или — что вероятнее — использует людей, как использовал Эмили Фаннинг.

— Например, кого?

Несколько минут я размышляла.

— Портера, думаю. Он резво взялся за нашу семью, на днях я видела его совсем рядом. Формально причин для подозрений нет, но… проверь, кто он такой. Я не слышала о нем раньше, но, если честно, думала, что за пять лет состав управления немного изменился. Ты контактировал с Портером раньше?

Герберт покачал головой.

— Да, несколько раз встречал в управлении и на конференциях. Но мы почти не общались, я даже не знал, что он детектив. Смерть Кристалл подтверждал другой, а с Портером мы впервые тесно пообщались, когда убили Хейвен.

— Что ж, он — наиболее вероятная кукла.

— Или Джейк.

Я напряглась.

— Я не обвиняю его. Просто говорю, что уж больно вовремя приехал этот парень и слишком активно взялся за тебя.

— Я знаю его несколько лет.

— А ты думаешь, такое планировалось за месяц? Кортни, тот, кто все это организовал, очень хорошо знает твою семью. Каждого из нас. Он может быть кем угодно, он может быть не твоим врагом, а врагом кого-то из твоей семьи. Отшитым ухажером Кайлы, неудавшимся партнером твоего отца, бывшим любовником Кристалл — кем угодно. Я даже не могу сделать окончательный список тех, кого нужно проверять, потому что далеко не все знаю о делах твоего отца. Когда я начал помогать Кристалл с делами, я был в шоке от того, сколько Карл утаивал. Но этот шок ни в какое сравнение не идет с тем, какой я испытал, приняв все дела окончательно.

— Все началось с завещанных Кристалл подарках. Вот и пляши от этого. Мог ли кто-то подменить их?

— Исключено, она отдала мне шкатулку лично.

— Тогда мог кто-то иметь доступ к шкатулке?

— Не исключено, — после паузы произнес Герберт, — я храню такие вещи в сейфе, но сейф совершенно обычный. Это были всего лишь подарки вам, так что я не накладывал сложных заклинаний для защиты.

— Это тот, кто рядом. Кого мы видим, кто наблюдает за нашей жизнью. Он или знает нас досконально, потому что предугадывает все действия и события. Либо меняет план по ходу развития, что более вероятно.

— Ты меня извини, милая, но проверять я буду всех. В том числе Джейка, Портера. В том числе… тебя.

— Что?! — Я задохнулась от удивления. — Герберт, ты в своем уме?! Ты тоже считаешь, что я отрезала себе волосы? Или что я сама заплыла на лодке на середину озера, разбросала кукол и отрубилась?

— Я считаю, что метод работы элитных детективов, которые тонко подмечают детали и разрабатывают изящные версии на основе следа от женского каблучка, не поможет. Ситуация зашла так далеко, что проверять нужно все. А еще я полагаю, ты далеко не все рассказываешь о своем пребывании в Даркфелле. И у тебя вполне могли остаться там враги. Ты не думала, что все эти события начались не из-за смерти Кристалл, а из-за твоего приезда?

— Если бы все это было из-за меня, Хейвен бы не погибла. И Эмили Фаннинг. Это прошлое семьи, а не мое…

— Кортни, ты не можешь отделять свое прошлое от прошлого семьи. Вот подумай, как можно тебе отомстить за что-то? Подставить тебя и упрятать за решетку? Выгнать из колледжа? Убить? Или устроить такую вот игру, от которой страдаешь не только ты, но и твои сестры.

— Как будто ты за мной не следил и не знаешь, что врагов в Даркфелле у меня не было.

— Представь себе, не следил. Кристалл знала, что с тобой все в порядке, ты изредка писала Ким — это все, что я о тебе знаю. Так что, детка, если у тебя есть что рассказать — я готов внимать ценной информации, несмотря на поздний час.

— Хорошо, — я сделала несколько глубоких вдохов, — делай то, что считаешь нужным. Ищи, копай.

— Тогда дай мне все, что знаешь о Джейке.

— Хорошо, я постараюсь записать все, что вспомню, — с некоторым раздражением произнесла я.

Наверное, Герберт был прав. И проверить нужно всякого, кто хоть как-то близок к семье. Но наши отношения с Джейком и так, похоже, закончились на не самой приятной ноте, а после сегодняшней ночи я просто не имею права пытаться с ним помириться.

Одно дело — поддаться искушению по вине наркотика, стать жертвой злой шутки. Другое… ничего, кроме пары бокалов вина сегодня ночью в моей крови не было. Только вино и пьянящее ощущение беспомощности. От него я бежала в Даркфелл, к нему в итоге и вернулась. Несколько сотен раз за последние годы я говорила себе, что нуждаюсь в мужчине, который получает удовольствие от того, что я рядом, а не от того, что связывает мне руки за спиной. И как просто оказалось разрушить все стены, что с таким трудом я возвела.

— Я схожу за деньгами для лекаря, — бросила я Герберту. — Пусть меня дождется, если закончит.

Деньги можно было взять или в комнате, или в кабинете, где я держала немного золота на случай непредвиденных обстоятельств. Кабинет оказался ближе.

В тусклом свете, что падал на стол, я увидела конверт. Большой, по размеру совпадающий со стандартным размером какого-нибудь официального документа. Конверт был подписан, но с такого расстояния я не смогла рассмотреть, что именно там написано. Однако сердце уже билось быстрее, ибо я прекрасно знала, что это означает.

Новое послание. Новая шутка… издевка, угроза?

Я решительно пересекла кабинет и подняла конверт.

«Кот снова поймал свою мышку. Куда она сбежит на этот раз?» — гласила подпись.

В конверте оказался рисунок. Но не такой, какой мы с сестрами получили в ночь, когда погибла Эмили. Рисунок был магический. Маг, обладающий нужными знаниями, мог переносить на бумагу то, что видел в какой-то момент времени. Эдакий мгновенный портрет…

Данный изображал меня. И Герберта. Сцена в подвале еще не успела выветриться из головы и толком уложиться в сознании, поэтому я ощутила, как кровь приливает к лицу. Рисунок изображал меня со связанными руками и Герберта со стеком позади. Сомнений не было — рисунок сделали именно в тот момент, когда мы были в подвале. При мысли, что кто-то наблюдал за мной в такой момент, сделалось тошно. В порыве ярости я скомкала рисунок, и он исчез в пламени, на доли секунды вырвавшемся из руки.

Спокойно, Кортни.

— Кортни, я должен уйти к себе, взять кое-какие документы и заказать пару выписок из метрических книг, ты справишься здесь одна? — Герберт заглянул в кабинет. — Кортни? Ты в порядке?

— Да, все нормально. Иди, я разберусь.

Но Герберт не ушел, а, напротив, прошел в кабинет и остановился около меня, внимательным взглядом рассматривая. Что он надеялся увидеть?

Я чуть-чуть, словно невзначай, отступила и оказалась около небольшого настенного зеркала. Толстый слой пыли намекнул, что надо бы разрешить Нине здесь убираться. И отец, и Кристалл не терпели, когда кто-то посторонний роется в их вещах, а я кабинет все равно не использую. Пора выбросить из него весь хлам.

— Мне кажется, ты чем-то расстроена. И явно не неуклюжестью Ким. Что-то случилось?

— Все хорошо, — упрямо повторила я, сама не зная, почему скрываю конверт.

И тогда Герберт склонился, чтобы меня поцеловать. В воспоминаниях промелькнули все наши встречи, особенно та, что была свежее всего в памяти. Но я отстранилась и натолкнулась на удивленный взгляд темных глаз.

— Кортни, я ухожу на весь день, почему я не могу тебя поцеловать?

Только короткий миг я не владела собой, а потом все прошло, и привычная снисходительная улыбка стерла с лица Герберта недоумение.

— У нас с тобой не роман, Герберт. Не нужно целовать меня перед уходом.

— То есть в подвале ты отдавалась мне из вежливости?

— Ты не спрашивал моего позволения.

— Я тебя не насиловал, Кортни, не смей меня в этом обвинять! — с нажимом произнес он.

— Есть кое-что кроме секса, — мне с трудом удавалось говорить спокойно, — я никогда не отрицала, что наши встречи приносили… некоторое удовлетворение. Но мне не нужны отношения, когда в один момент мне хорошо, а после я хочу помыться. К тому же не стоит забывать, что, несмотря на твою дружбу с папой, мы из разных семей, Герберт. А значит, моим мужем должен быть кто-то другой. Держать тебя в качестве любовника — не то, чего я хочу. Извини.

Мне показалось, что он меня ударит, и я даже отступила, хотя дальше особо и отступать-то было некуда.

— Кортни, ты это серьезно?

— А ты не понимаешь, почему я сбежала? Почему приехала только когда умерла Кристалл и почему до последнего надеялась уехать обратно? Герберт, я не хочу повторения истории, я не вернусь к тебе. Эта ночь была последней моей ошибкой. Они слишком дорого мне обходятся. А ты превращаешь меня в того человека, которым я боялась стать.

Когда он вскинул руку, я вздрогнула. Ждала удара. Но ударил он в зеркало, в паре сантиметров от моего лица. Осколки посыпались на пол, на тех, что остались в зеркале, появились капельки крови. Ни слова не сказав, Герберт вышел.

Я долго смотрела на алые бусинки, катящиеся по зеркальной поверхности. Внутри что-то медленно рассыпалось. Я опустилась на колени, чтобы убрать мусор.

— Собираешь осколки собственного сердца?

Кайла уселась в кресло.

— Ты вроде бы собиралась отсыпаться.

— Собиралась, — не смутилась сестра. — Только вы так были заняты разборками, что общаться с лекарем пришлось мне. Если тебе интересно, Ким будет в порядке. Сейчас она спит, нога заживает. Ничего страшного, даже шрама не останется.

— Хорошо, — безучастно сказала я.

— По тебе не заметно, что тебе хорошо. Кортни, что ты творишь? Я могу понять твою ненависть к отцу — да, он был дерьмом, а не папой. К Кристалл тоже понимаю. Даже ко мне пойму, но Герберт-то тебе что сделал? Ты его славно приложила, на такое даже я не способна. А ты знаешь, что обо мне говорят.

— Кайла, мне кажется, я вышла из возраста, когда можно доверять секреты сестре.

— Да нет, без вопросов. — Она подняла руки и усмехнулась. — Мне просто интересно, почему ты так любишь делать больно тем, кто о тебе заботится. Кристалл из кожи вон лезла, чтобы помочь тебе в Даркфелле в обход воли отца, а ты ее даже не навестила. А сейчас старательно подводишь к петле единственного человека, готового нам помогать. Где ты собираешься найти нового юриста, готового разбираться с делами нашей семьи?

— Герберт ведет наши дела не потому, что заботится обо мне, — отрезала я.

Крупные осколки наконец все собрала и начала искать бумагу, чтобы аккуратно завернуть.

— Да, конечно, он просто обожает ковыряться в чужих бумагах. Да половину из того, что Герберт делает, юрист вообще знать не обязан! Ты не занимаешься домом, не занимаешься продуктами, не вызываешь садовника, не платишь за магию, на которой, кстати, работает твой душ, в котором ты часами пропадаешь. Не знаешь, как вообще охраняется дом и чьими силами. Продолжать?

— И что? Мне теперь спать с ним из благодарности? У него есть вознаграждение. Кстати, немаленькое. В другом месте за такие деньги придется спать не с хозяйкой, а с хозяином.

— Ну и стервой же ты стала, — скривилась Кайла.

— Это говоришь мне ты?

— Ну, я не держу около себя влюбленного по уши папиного друга. Может, я действительно добродетельнее?

— Я не держу его около себя. И он не влюблен. И никогда не был, Кайла. Ты не знаешь, о чем говоришь. Герберт может создавать нужное впечатление, может притвориться влюбленным, убедить в этом всех. Но то, что он делает, это не любовь, это какая-то извращенная месть за то, что наша семья выше его, что он от нас зависит. Ты не видишь этого, потому что никогда не оставалась с ним наедине. Не видишь, как он меняется, когда получает власть над тобой.

— Твоя проблема, сестренка, — Кайла наигранно зевнула, — что ты считаешь, будто мужчина твоей мечты должен полюбить тебя, а не твой «семейный» хвост. На самом деле он должен полюбить тебя вместе с этим хвостом. Иначе не выйдет.

— Это не любовь, — повторила я.

— Тебе-то откуда знать?

— А тебе? Твоя любовь обокрала отца и сделала тебе ребенка, из-за которого ты не выходишь из дома. Хватит учить меня жизни, Кайла. Мы обе жили не так, как надо. Только делали разные ошибки.

— Тогда хватит держать его возле себя!

— Я не держу.

— Держишь. — Кайла поднялась и направилась к выходу. — Ты принимаешь его приглашения. Позволяешь здесь оставаться на ночь. Сажаешь за наш стол. Я, может, и глупенькая, неудавшаяся старшая сестричка, но вариантов здесь немного. Либо ты непроходимо тупа. Либо тебе просто нравится себя мучить. Я не знаю, что происходит между вами наедине, но зато вижу, что происходит на людях. Если бы это хоть немного напоминало ненависть, Герберт бы уже не появлялся у нас дома. И если тебе не нравится то, как он обходится, может, попробуешь об этом сказать? Не унижать его, а попросить? Знаешь, иногда работает. Теперь извини, я точно спать. Удивлюсь, если завтра нас не атакуют толпы налоговиков, магов и прислуги из всех владений, потому что Герберт бросил работу.

Она с грохотом захлопнула дверь, а я в сердцах бросила все собранные осколки на пол. Второй раз в жизни мне захотелось сбежать как можно дальше из Кордеро-холла. Но в прошлый раз от побега зависела только моя душа. В этот раз такой поступок дорого обойдется нам всем.

* * *

Дверь отворилась бесшумно, лишь впустив холодный воздух в кабинет. Я так давно не была в конторе Герберта, что не сразу и узнала привычную обстановку. Конечно, здесь все изменилось. Пусть в мелочах, пусть стол по-прежнему стоит боком к окну, а шкафы занимают все свободные стены, статуэтки на столе уже другие, кресла новые, а на стене висят привезенные пейзажи из последних путешествий Герберта. Пять лет назад они были иные…

— Кортни?

Он стоял у стола, просматривал какие-то бумаги.

Мне надо было действовать быстро, решимость таяла с каждым мгновением, в течение которого Герберт на меня смотрел. В считаные секунды я пересекла кабинет и обвила его шею руками, прижавшись всем телом. Сразу оказалась окутана знакомым приятным запахом, а тело словно расслабилось.

— Кортни…

— Прости, — выдохнула я ему в шею. — Я не хотела говорить то, что сказала. Я устала, Герберт, я боюсь.

Не сразу, но он обнял в ответ. От прикосновения его рук, опаливших жаром даже через толстую ткань платья, я довольно зажмурилась. Сделала глубокий вдох и затихла. Просто стояла и наслаждалась, а время шло и шло.

— Я уехала не из-за тебя. Вернее… из-за тебя, но не из-за того, что мне было с тобой плохо, ты же знаешь. Я просто боялась…

Он не дал мне договорить, поцеловав. Язык раздвинул мои губы, лишив возможности думать и чувствовать что-то кроме этого поцелуя, жадного и горячего. Я вцепилась в его плечи, сама не замечая, что наверняка оставляю синяки.

— Чего? — оторвавшись, спросил он. — Чего ты сейчас боишься?

— Не знаю… того, что ты врешь и я тебе не нужна, того, что единственное, чего ты от меня хочешь — это нечто подобное тому, что было в подвале… Я боюсь, что полюблю тебя настолько сильно, что сделаю все ради твоего удовольствия, а себя потеряю.

— Глупая, — улыбнулся он, — ты не можешь себя потерять. Тебя — не существует.

Герберт сделал шаг вперед. Я отступала до тех пор, пока за спиной вплотную не оказался шкаф с книгами. Рука Герберта скользнула вверх по моей ноге, собирая платье. Прохладный воздух коснулся кожи на бедре.

Его рука распустила шнуровку на груди, медленными, дразнящими движениями ласкала ключицу. Пальцами Герберт обхватил мою шею и сжал. Я чувствовала, как в груди все замирает. Почти слышала удары сердца, рваные и лихорадочные. Рука сжималась сильнее, я хватала ртом воздух, но бесполезно. Ногтями я без особого успеха вцепилась в его руку, но ни на миллиметр не сдвинула. В глазах темнело, сознание медленно ускользало.

* * *

Проснувшись, я пару секунд не понимала, что есть реальность, а что сон. Мне казалось, что за последние дни я почти не спала. Конечно, это было не так, но каждый раз я вставала с тяжелой головой и совсем не чувствовала себя отдохнувшей.

Несмотря на то что проснулась сама, было еще довольно рано. Весь дом спал, Нина на кухню не вышла, а самой готовить завтрак не хотелось. Я некоторое время бесцельно бродила по первому этажу. Можно было лечь и еще немного поспать, но смотреть в потолок, мучительно пытаясь справиться с мыслями и в итоге увидеть новый кошмар, как-то не хотелось. Ничего не оставалось, как подняться в кабинет и хотя бы попытаться вникнуть в состояние дел. Уже в кабинете, усевшись за стол, я вдруг вспомнила, что Герберт не оставил мне документов. Зато оставил, еще с похорон, список имущества, завещанного отцом. Не сказать, чтобы я интересовалась, что мне там оставили. Домом больше, домом меньше, большинство владений рода я вживую никогда и не видела. Но если выдалось свободное время, почему бы нет?

Я порылась в ящиках в поисках списков, но раньше нашла шкатулку. В ней Герберт хранил подарки от Кристалл. Сама не знаю, почему заинтересовалась ею. Обычная шкатулка с росписью, резная. Кристалл такие любила. Тяжелая и массивная, даром что пустая.

Я не сразу поняла, что именно меня в ней настораживает. И только когда уже собиралась поставить ее на место и продолжить поиски, заметила, что наружная толщина шкатулки не совпадает с внутренней. У нее было двойное дно.

Зазор между дном и стенкой был настолько маленький и незаметный, что я провозилась добрых десять минут, пытаясь открыть потайной отдел шкатулки. И уже почти решила, что мне только кажется. В конце концов, шкатулка может быть из цельного куска дерева, в котором мастер по какой-то причине сделал очень толстое дно. Но что-то подсказывало, что такая шкатулка весила бы намного больше.

Наконец мне удалось ногтем подцепить донышко, и я с трудом, сломав два ногтя, вытащила его наружу. Интуиция не подвела, в шкатулке оказалась небольшая книжечка в кожаной красной обложке. Ни названия, ни каких-либо рисунков на ней не было. Я внимательно осмотрела шкатулку на предмет еще каких-нибудь сюрпризов, а потом села изучать книжку.

Все страницы были исписаны аккуратным почерком Кристалл. Похоже, это был ее дневник: на первых страницах она описывала свадьбу с отцом и проблемы с родными, которые резко осудили ее замужество. Почему Кристалл прятала дневник? И хотела ли, чтобы его нашли?

Я быстро пролистала дневник до конца. Каждая страница была исписана, иногда цвет чернил менялся, иногда поля украшали незамысловатые рисунки. В тексте встречались и наши имена. Я невольно остановилась на том месте, где Кристалл рассказывала о моем побеге.

Но не прочла и пары строк. Из недр дома раздался крик Кайлы. Я бросила книжку на стол, вскочив из-за стола, потому что кричала Кайла так, словно тоже опрокинула на себя бочку с кипятком.

— Кайла!

Она не прекращала орать, и среди бессмысленных, но дико громких воплей я услышала ругательства. Что ж, хотя бы она в порядке и не потеряла способность к ругани.

Картина, открывшаяся, когда я увидела ее комнату, действительно потрясала. Очевидно, Кайла пошла умываться. Ванной в ее комнате не было, сестра пользовалась той, что в конце коридора. Вернувшись и открыв дверь, Кайлу буквально сбила с ног гора… игрушек.

Куклы, мягкие забавные звери, кораблики, да чего там только не было. Вся комната Кайлы, а она была далеко не самая маленькая в доме, была завалена этими игрушками.

— Это что?!

— Кайла, тише. — Я и сама смотрела на эту груду с опаской. — Разбудишь Ким.

— Меня не было полчаса! Полчаса, Кортни! — Кайла не унималась, ее глаза лихорадочно блестели, она вот-вот была готова начать бегать по комнате. — Как он успел это сделать?

— А ты уверена, что это наш аноним? — спросила я и тут же осеклась, ибо увидела, что к лапе особенно крупного плюшевого медведя прикреплен листок.

Очередная записка. Что ж, я воспринимаю их уже почти спокойно. Чего не скажешь о Кайле.

— Что там?! — нетерпеливо спрашивала она, пока я открепляла записку.

«Плохие матери откупаются от детей игрушками. Ты очень плохая».

— Да, это он, — мрачно заключила я.

— Он бывает в доме! — Кайлу захлестнула паника. — Он может входить в наш дом! Тебя это вообще волнует?

— Кайла, что я сделаю? Я сменила замки, поставила дополнительную защиту. Единственный выход — переехать, но я не знаю, поможет ли. Если бы была уверена, мы бы уже размещались в другом доме.

— Он среди нас. Или кто-то ему помогает.

— Например?

— Герберт?

От Кайлы у меня начинала болеть голова. Я, конечно, сочувствовала ее проблеме и тому, что она почти не выходит из дому, но истерика — не лучшее решение.

— Ты же вчера его защищала. Что случилось теперь?

— Мою комнату завалили игрушками, вот что случилось! Подумай сама, кто вхож в дом? Из посторонних — только Герберт и Диналия. Диналии шестнадцать. Нина? Я не вижу причин это делать. Я думала всю ночь. Это Герберт. Он злится на тебя, неужели ты не видишь, что напряжение растет одновременно с тем, как ты его доводишь? Сначала это были безобидные шуточки, сейчас все намного серьезнее.

— Убийство Хейвен — безобидная шуточка? — хмыкнула я. — Да, забавно. Расскажу подружкам на пикнике, посмеемся.

— У тебя нет подружек, — отрезала Кайла. — Все эти странности начались с твоим приездом. Значит, это либо ты, либо тот, кто с тобой связан. Я очень сомневаюсь, что ты страдаешь какими-либо расстройствами и вредишь нам, а сама этого не помнишь.

— Мы это обсуждали раз десять. Странности начались со смертью Кристалл. Этот кто-то может быть связан и с ней. А что до проникновения в дом — возможно, его сила такова, что наши охранные заклятия не работают.

— Конечно, в это верить легче…

— Кайла, я не понимаю, что ты хочешь! Мне выгнать Герберта? Так не получится, мне, чтобы его выгнать, надо родить и прожить еще семь лет. До этого времени он неприкосновенен. Устроить скандал и семь лет позволять распоряжаться наследством человеку, который нас ненавидит? Вот уж радость-то какая. В этом проблема, сестренка, можешь сколько угодно топать ножкой и требовать на арену нашего главного героя, но я не знаю, как его найти. Даже в какой стороне искать, не знаю, и кому верить — тоже. Нужна хоть одна зацепка, хоть какая-то улика. Их нет. Я не знаю, что делать. И если у тебя будут хоть какие-то идеи, отличные от «найти и покарать, возможно, жестоко» — с удовольствием выслушаю.

Кайла упрямо сопела и дулась, но глаза отводила и ничего толкового так и не сказала.

— Кортни! — раздался сонный голос Ким. — Что у вас случилось?

— Все нормально, — крикнула я.

И уже тише обратилась к Кайле:

— Вызови кого-нибудь, чтобы разгребли эту кучу.

— И что мне с ними делать? — спросила сестра.

— Подари интернату, — отмахнулась я. — Или выбрось. Где Нина? Я хочу кофе!

Словно в ответ на мои мысли где-то внизу едва слышно прозвенел дверной звонок Не знаю почему, но мне вдруг стало тревожно. У Герберта всегда с собой ключи, мы все дома, включая Диналию, Нина заходит с черного хода, и у нее также отдельный ключ. Кто мог прийти в такую рань?

— Кортни, — снова позвала Ким. — Можешь зайти? Мне тяжело вставать.

— Откроешь? — спросила я Кайлу, и та кивнула.

Ким сидела на постели, опершись спиной на подушки. Выглядела заметно лучше, нежели ночью. Хоть бледность и усталость не прошли. Лекарь забинтовал ей ногу, так что этот день, похоже, придется ей провести в постели.

— Болит?

— Почти нет, — улыбнулась сестра. — Очень хочется кушать.

— Нина еще не пришла, но я сейчас спущусь и сварю кофе. Сделаю тебе пару бутербродов.

В глазах Ким промелькнула неуверенность. Я знала это выражение ее лица. Она о чем-то боялась сказать.

— Кортни, ты мне веришь?

— Что? — не поняла я. — Ты о чем?

— Ну… — Ким отчаянно покраснела. — Ты веришь, что я не способна на что-то… плохое?

— Конечно, верю. Ким, что такое?

— Я проснулась, и здесь было это. Кортни, я клянусь, я не знаю, откуда эта штука!

Она запустила руку под подушку и извлекла оттуда камень. Обычный, чуть больше моей ладони по размеру, темно-серый. Таких камней по городу валялась уйма, некоторые использовались при мощении улиц, некоторые при строительстве.

— Ну и зачем подбрасывать тебе в комнату камень? — не поняла я.

Взяла его у сестры и рассмотрела. Лишь с одного бока меня привлекло темное пятно, напомнившее… запекшуюся кровь.

— Ким, это не…

— Кортни!

Я подскочила, когда в комнату заглянула Кайла.

— Там Портер. У него разрешение на обыск.

Ким побледнела и, кажется, от страха перестала дышать. Да и я с трудом сдержалась. Мне с трудом удавалось спокойно сидеть и прятать от глаз Кайлы камень.

— Попроси его подождать две минуты, Ким оденется, — кивнула я.

Кайла, пожав плечами, развернулась, чтобы снова спуститься вниз. Но я ее окликнула:

— Кайла! Герберт вернулся?

— Нет.

Едва она ушла, Ким прошептала:

— Кортни, и что мне делать?

— Ничего, лежи и болей. Никому не придет в голову, что ты что-то скрываешь, если сама не будешь с этим лезть.

— А-а-а… камень?

— Оставь мне. Я разберусь. Лежи и отдыхай, прикажу принести тебе завтрак.

Более-менее Ким успокоилась. Я старалась вести себя непринужденно, но едва вышла из комнаты сестры, ускорила шаг. Так быстро я еще не одевалась.

* * *

— Господин Портер, доброго вам утра! — улыбнулась я, выходя в гостиную. — Могу узнать, что привело вас к нам в дом в такое время?

— Обыск, миледи. У меня разрешение на проведение обыска вашего дома в связи с убийством Эмили Фаннинг. Надеюсь, вы не станете препятствовать закону?

— Ну что вы, разумеется, нет. Однако попрошу вас снять верхнюю одежду и вытереть обувь — в некоторых комнатах очень дорогая мебель. К тому же, надеюсь, вы понимаете, что обращаться с имуществом нужно бережно. Уверяю, я знаю каждую царапину в этом доме. За новые будете отвечать головой. Или… деньгами.

Улыбка с лица Портера медленно сползала. Он делал вид, будто внимательно меня слушает, а в глазах так и сверкало желание уколоть.

— Что ж, начнем с комнаты Кимберли, вы не против?

— Постарайтесь как можно меньше ее тревожить, Ким больна, — холодно сказала я. — Кайла, помоги ей перейти в другую комнату, пока эти господа… осматривают ее. Заодно проветри и организуй завтрак. Господин Портер, может, распорядиться насчет кофе?

— Благодарю, миледи, не стоит.

— Ох, уверяю, он не отравлен. Что ж, раз мы все выяснили, спешу вас покинуть. У меня встреча на другом конце города, хотела прогуляться.

Не дожидаясь ответа Портера, я направилась прочь из дома. Сумка была тяжелее обычного из-за камня, но я надеялась, это не слишком заметно.

— Минутку, леди Кордеро, — остановил меня детектив. — Разрешите осмотреть вашу сумку?

Сердце пропустило удар.

— Разумеется. — Я протянула сумку Портеру, который незамедлительно полез открывать замочек. — А разрешите посмотреть разрешения на досмотр?

Портер замер, так и не открыв сумку. Я испытала невероятное облегчение, но постаралась, чтобы это не отразилось на моем лице. Разрешения на личный досмотр у него не было, чтобы обыскать человека, нужно его арестовать. Дом — пожалуйста, но сумка моя, я ухожу, а значит, он не может залезть в мой карман.

— Хорошего дня, — пробурчал детектив.

— И вам, — кивнула я, принимая из его рук сумку.

— Что вы там такое тяжелое носите?

— Всего лишь документы. Большое наследство обязывает. Если будут проблемы, меня, вероятнее всего, можно будет найти в конторе Герберта Уолдера. Впрочем, Кайла все вам покажет. До свидания, мистер Портер.

— До свидания, — уже поднимаясь по лестнице, откликнулся детектив.

Пальто он так и не снял, но я не стала напоминать. Еще будет время, а сейчас надо уйти как можно дальше и быстрее. Как все слаженно получилось! Ким нашла камень с чем-то, похожим на кровь, и тут же пришел Портер. И вот незадача — хочет обыскать именно ее комнату! Страшно подумать, что бы было, если б Ким проснулась позже или я сначала поговорила с Портером, а потом с ней.

К слову, интересно: Ким разбудили крики Кайлы, она нашла камень и позвала меня. Если бы Кайла тихо-мирно вернулась в комнату, не переполошив дом, последствия были бы печальны. Так помогает нам этот аноним или нет? У меня вообще такое чувство, что их два. И война у них своя собственная, а мы так, на дороге случайно валяемся.

Я действительно направилась к Герберту, помня о его обещании поискать информацию. Мне мало верилось, что за такой короткий срок он что-то найдет, но вдруг? А еще я хотела обсудить с ним одну навязчивую идею, которая вдруг начала неотступно преследовать.

Но прежде я свернула к набережной, где в этот час не было ни души. Утром даже стража в этот район не забредает. Тем более осенью. Холодно, безлюдно, серо — в Хейзенвилле есть и более интересные места.

Я подошла к перилам, огляделась, убеждаясь, что меня никто не видит, и быстро выбросила камень в воду. С негромким всплеском он ушел под воду, оставив после себя лишь круги на воде. Вот и все… на этот раз нам повезло. Но сколько раз будет везти в будущем — большой вопрос.

Меня охватило чувство дежавю, когда я оказалась перед дверью кабинета Герберта. Сон начинался точно так же и кончился довольно плохо.

— Войдите, — раздался голос Герберта, когда я постучала.

Я едва заметно вздрогнула, поняв, что кабинет выглядит точно так же, как во сне. С той лишь разницей, что Герберт не стоял, а сидел за столом, просматривая какие-то документы.

— Что-то случилось? — От его голоса буквально повеяло холодом.

— Портер явился к нам с обыском.

Вообще я собиралась разговаривать мягче и спокойнее, но почему-то это равнодушие в его голосе меня взбесило!

— Комната Кайлы оказалась завалена игрушками, а Ким нашла у себя в комнате окровавленный камень. Найди его Портер — Ким бы уже была за решеткой. Ты выяснил что-то о Портере?

— Да, — кивнул Герберт. — Вряд ли это тебе понравится.

— Говори.

— Он был очень хорошо знаком с Хейвен. Настолько хорошо, что спал с ней и даже собирался жениться. Портер действительно был детективом, до тех пор пока не ушел. Некоторое время жил в Даркфелле, там познакомился с Хейвен — она ездила ухаживать за тетушкой. Похоже, что Портер расследовал исчезновение магии Хейвен, то самое, к которому вы приложили руки. А когда ее вдруг убили, вплотную взялся за вас.

— Считает, мы виновны в смерти Хейвен, — кивнула я. — Понятно. Один только вопрос, Портер ли пытается нас подставить.

— Маловероятно, судя по тому, что мне на него прислали, парень не самый умный детектив. Но дел он может натворить немало. Я инициирую его отстранение. Хейвен ведь дружила с Кайлой, и все об этом знали. Так что придется ему подвинуться.

— А это не приведет к тому, что назначат еще более неадекватного детектива? — Я закусила губу.

— Не знаю, — хмыкнул Герберт. — Но Портер в одержимости местью пока что доставляет слишком много проблем. Поэтому есть смысл рискнуть.

— Я хочу переехать. В какой-нибудь другой дом. Где нет тайных ходов, о которых он может знать, где нет подвалов, чердаков. Сможешь найти что-нибудь рядом с Хейзенвиллем?

— Попробую.

Мы замолчали. Я сидела, понимая, что надо бы уже уходить и возвращаться к напуганным Кайле и Ким. Но чувствовалась недосказанность, и я никак не могла придумать, что сказать.

— У тебя что-то еще? — неожиданно резко спросил Герберт.

— Нет, я просто…

— Не надо просто, Кортни. Наши отношения отныне остаются исключительно в рамках «работодатель — служащий». Я не обязан вытирать тебе сопли и обещать, что все будет хорошо. И я буду выполнять свою работу, как поверенного и семейного адвоката. Со всеми остальными проблемами, будь то завал игрушек или твои личные сексуальные переживания, разберись сама. И да, впредь давай придерживаться определенных часов приема. Скажем, с десяти до двух.

— Что ж, в таком случае в нашем доме ты больше не ночуешь, — поднявшись, сказала я. — Служащие должны жить отдельно от хозяев.

— Жаль тебя разочаровывать, Кортни, но по завещанию твоего отца я могу жить там, где захочу. Придется тебе сначала вступить в право наследования, а потом уже распоряжаться штатом. У тебя все? Мне нужно составить жалобу на Портера.

— Да, — после небольшой паузы тихо ответила я, — у меня все.

— Тогда увидимся вечером. Надеюсь, смогу показать кое-какие результаты.

Намека яснее не требовалось. Но я не могла смириться с тем, что меня просто выставляют из кабинета, как надоедливую студентку. Поэтому довольно медленно поднялась, поправила прическу и собралась обстоятельно, перед зеркалом. Герберт так и не поднял головы, якобы погруженный в работу.

* * *

Я не обладала даром предвидения. Говорят, в нашем роду было много сильных магов, в том числе и предсказателей, но, увы, ни одну из их способностей я не унаследовала. Но ощущение беды было таким сильным, что еще у самых ворот я поняла: что-то случилось. Мне стоило неимоверных усилий идти к крыльцу спокойно.

Дверь скрипнула, пропуская в теплый коридор и дальше, в холл, где отчетливо пахло успокоительным зельем. Кайла, сидевшая в кресле, вскочила, едва я вошла.

— Он ее арестовал! — истерично выкрикнула сестра.

— Что? Портер арестовал Ким… как? За что?

— Сказал только, что они что-то нашли и что Ким обвиняется в убийстве Эмили. Я ничего не смогла сделать.

Она неосознанно подняла руку к голове и поморщилась. Я тут же подскочила к сестре. На затылке Кайлы была небольшая ссадина, уже обработанная зельем.

— Это что? — едва сдерживая гнев, спросила я.

— Хотела заставить его показать, что он там нашел, — нехотя признала Кайла. — Портер меня толкнул, и я вписалась в лепнину затылком.

— Понятно, — протянула я, успокаиваясь. — Вызови Герберта. Он у себя в конторе. Пусть срочно идет в управление и разбирается, что там происходит. Сама ложись отдыхать, не хватало нам еще сотрясения.

— А ты? — спросила Кайла.

— А я буду думать, что делать дальше. Портер мстит нам, считая, что мы виноваты в исчезновении магии Хейвен и ее убийстве.

— Ну, — Кайла бегло оглянулась на Нину и прошептала: — Мы и вправду виноваты. Но почему Ким? Она была маленькая!

— Потому что она — единственное, что мы обе любим, полагаю.

Что ж, в этом было разумное зерно. Но у Портера не может быть доказательств, что Ким убила Эмили. Хотя бы потому что Ким стояла с нами. Быть одновременно в двух местах — это слишком.

* * *

Мы просидели в неизвестности до самого вечера, получив от Герберта только одну записку: «Ждите и не высовывайтесь». Кайла так и не ушла спать, бледная и осунувшаяся, сидела в гостиной в сгущающихся сумерках. Свет никто из нас не зажигал.

— Нина, иди домой, если нужно, — когда стало ясно, что ужинать сегодня мы будем вряд ли, сказала я. — Завтра утром будет видно, что и как. Сегодня не нужно нам готовить.

Экономка ушла, а мы с Кайлой и Диналией остались в одиночестве. Не знаю, сколько времени прошло, как долго мы просидели в молчании. Но когда раздался звонок в дверь, обе подскочили. Кайла первая бросилась открывать.

— Вам письмо, миледи, — произнес юношеский голос.

От Герберта. Я поднялась. Если прислал письмо, значит, все еще там и вытащить Ким до сих пор не получилось. Кайла бросила посыльному монету и буквально захлопнула дверь перед его носом, сразу же начав вскрывать письмо.

— Ну? — поторопила се я, видя, как Кайла стремительно бледнеет.

— Портер переводит Ким в тюрьму Даркфелла на основании возможного давления с нашей стороны. Герберту отказали в том, чтобы быть ее адвокатом, но он поедет туда и разберется на месте.

— Ничего не понимаю… что за бред? Они не имеют права судить ее в другом месте! Она живет в Хейзенвилле, убийство было на территории Хейзенвилля, ее арестовали на территории Хейзенвилля!

— Не знаю… — Кайла совсем растерялась. — И что будем делать?

— Пойду разбираться. Если Герберт не может с этим справиться, я ему помогу. И знаешь, мне все сильнее кажется, что он нам не помогает. Оставайся дома на случай, если кто-то вернется.

Я уже вышла на улицу и направилась к воротам. Экипажей поблизости не было, но Хейзенвилль город небольшой, двадцать минут — и я на месте. Подстегиваемая злостью, наверное, управлюсь даже раньше.

* * *

Я влетела в управление стражи так, что перепугала паренька, отвечавшего за прием посетителей. К счастью, во мне еще не умер здравый смысл, поэтому я вежливо улыбнулась и заговорила лишь тогда, когда отдышалась.

— Извините, пожалуйста, а не подскажете, у кого я могу узнать насчет свидания с заключенным.

Парень улыбнулся мне в ответ. Он явно недавно здесь работал. Во-первых, не знал меня. Во-вторых, нервничал и терялся.

— У меня можете, миледи. Как зовут заключенного?

— Кимберли Кордеро.

Парень нахмурился, быстро сверился с каким-то листком и покачал головой.

— Нет, простите, но такой заключенной нет.

— Проверьте, пожалуйста, еще раз. Ее, возможно, куда-то перевели? Ее арестовали сегодня утром.

— Боюсь, это совершенно невозможно. Сегодня утром арестов не было.

— Что? — Я замерла, подумав, что ослышалась. — А… детектив Портер?

— А что детектив Портер? — не понял парень.

— Где он сейчас? Мне нужно с ним увидеться.

— Боюсь, леди, и это невозможно. Детектив Портер взял месяц отпуска.

И вот тут я окончательно поняла, что ничего не понимаю, а земля уходит из-под ног. Портер в отпуске? Не было задержаний? Но Ким увели и якобы переводят в Даркфелл. Об этом сообщил Герберт…

Единственное рациональное объяснение — Герберт и Портер работают вместе. А что, довольно логично и удобно, кстати. Остаются неизвестными мотивы.

Я вышла на улицу, совершенно растерянная и разбитая. Что делать? К кому обращаться? Это, наверное, похищение, но я даже не представляю, к кому идти. Явно не к этому пареньку.

Не давая себе шанса передумать, я ускорила шаг, пока не оказалась в той части города, где зазевавшихся прохожих было меньше. Я не носила с собой оружия за исключением револьвера и долго искала что-то острое. Наконец решила, что шпилька из косы подойдет. Волосы рассыпались по плечам. Можно себе представить, как я выгляжу со стороны. Натуральная ведьма.

Заколку пришлось заточить, и я немного перестаралась. Острая грань с легкостью рассекла нежную кожу ладони. Я поморщилась от боли, алые капельки покатились вниз, к запястью. Я сжала кулак, кровь закапала на дорогу и зашипела, испаряясь.

Закрыла глаза, сливаясь с болью, настраиваясь на сестру. Кровь капала, ее запах вел меж узких городских улочек, искал родную кровь. Я не сразу увидела перед глазами картинку, а когда увидела, не сразу узнала. Маяк… тот самый, куда вел нас аноним, тот самый, где была убита Эмили.

Иллюзия пропала, я открыла глаза. Маяк? Что Ким делает на маяке?

Рану прижигала уже на ходу. На улице стремительно темнело, яркие звезды подмигивали с абсолютно черного неба. Луна, скрытая облаками, стремительно росла. Еще пара дней, и будет полная.

Я шла по следу, слабо понимая, чем это может грозить. И с каждым шагом мне казалось, что я лишь приближаю что-то очень плохое. Но бросить все и обратиться за помощью я уже не могла.

Маяк был безмолвен. И выглядел точно так же, как в ту ночь. История повторилась, но в этот раз я была одна. Ни Кайлы, ни Ким… и фантома тоже нет. На этот раз враг реален, и это детектив Портер. А еще, возможно, Герберт, но об этом думать не хотелось, ибо каждая мысль о его предательстве вызывала боль.

Я старалась ступать бесшумно, держась в тени деревьев. Приближалась к маяку, держа наготове заряженный револьвер. Чем ближе я подходила, тем яснее слышались голоса. И я сразу узнала голос Ким, тихий и испуганный, в котором звучали слезы. А еще голос Портера, изменившийся до неузнаваемости, сочащийся ненавистью.

— Прыгай! — рявкнул он.

Ким что-то тихо ответила, я не расслышала.

— Нет, милая, — продолжил Портер, — поздно плакать, поздно умолять. Она тоже просила не трогать ее, да?! Она тоже не хотела того, что ты сделала!

— Я ничего не делала! — в истерике выкрикнула Ким и сорвалась на рыдания.

Я ускорила шаг. За собственными воплями Портер не слышал ничего, в том числе и как я поднималась на самый верх. На последних ступеньках я пригнулась, чтобы спрятаться от него, а самой оценить обстановку. Ким стояла у части обрушившейся стены, внизу о камни билось беспокойное море.

— Я сказал, прыгай. Это будет несчастный случай… убийца, испугавшись возмездия, сбежала и повторила судьбу жертвы. Повезет утром газетчикам. Жаль, никто не плюнет в твою могилу за Хейвен… ну что ж, придется это сделать мне. Прыгай!

— Ким, не смей! — крикнула я, поняв, что сестра на пределе.

Портер резко обернулся, и я заметила в его руке нож. Значит, служебный револьвер использовать побоялся.

— Отойди от нее! — приказала я. — Ким, отойди от края.

Дрожа всем телом, сестра подчинилась и медленно отошла вбок на пару шагов, не сводя с Портера испуганных глаз.

Он выглядел так, словно не спал несколько дней. Все его силы улили на то, чтобы устроить эту ночь, ни о чем, кроме мести, он не думал. Почему Ким? В том, что случилось с Хейвен, было больше моей вины. Или Кайлы…

Портер был безумен. Не знаю, сходил ли он с ума медленно, смакуя все подробности смерти невесты, или двинулся в одночасье, но за свои действия он не отвечал и себя не контролировал. Я чувствовала, как воздух дрожит от напряжения, рука с револьвером затекла. Ким словно оцепенела и не могла двинуться с места, а Портер переводил взгляд то на меня, то на нее. Словно решал, на кого броситься…

Я перестала дышать, когда поняла, что в следующую секунду он решится на что-то безумное и смертельное. Рука сама нажала на спусковой крючок, руку пронзило болью отдачи, Ким завизжала. Портер упал на колени, пытаясь что-то сказать, но из уголка губ пролилась тонкая струйка крови. На белоснежной накрахмаленной рубашке расплывалось кровавое пятно.

— Все. — Я притянула Ким к себе, и она снова разревелась. — Успокойся. Он был психом.

— Это был он? Он писал те записки?

— Наверное.

— И что теперь будет?

Я снова бросила взгляд на тело детектива и пожала плечами.

Теперь уже все равно.

Назад: Часть первая У ВСЕХ ЕСТЬ СЕКРЕТЫ

Дальше: Часть третья МАЛЕНЬКИЕ ДЕВОЧКИ ХРАНЯТ БОЛЬШИЕ ТАЙНЫ

Часть вторая СЕКРЕТЫ МОГУТ УБИВАТЬ

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Часть вторая
СЕКРЕТЫ МОГУТ УБИВАТЬ