Робин Хадсон увидела свое отражение в сверкающей дверце холодильника. Поморщившись, она дернула за ручку…

Собственное отражение не очень пришлось ей по душе.

Большой Макс был прав – у нее действительно образовались круги под глазами. Ей уже не двадцать и не двадцать пять; сказывались возраст и удлиненный рабочий день.

Она провела рукой по своим темным волосам, распутав несколько слипшихся прядей. Они с Брайаном не общались уже шесть месяцев. Неужели он увидит ее в таком виде?

Но к чему ей беспокоиться о том, как она будет выглядеть в его глазах? Брайан съехал с ее квартиры и с тех пор даже ни разу не позвонил. Два года они жили вместе. А до этого полгода встречались. Они были вместе два с половиной года. Она не навязывалась к нему со свадьбой, хотя без раздумий приняла бы его предложение. Ей всего лишь хотелось слышать от него слова любви. И всё.

Но он не говорил их. За все время совместной жизни он ни разу их не сказал.

Двухлетняя годовщина его переезда к ней подтолкнула к мысли о том, что теперь ей нужно было это от него услышать. Она ни о чем больше не думала. Брайан любил ее, и Робин знала об этом. Ему требовался небольшой толчок, и всё. Его нужно было заставить заглянуть немного глубже и осознать, что такое быть вместе. Для Робин все было просто: если Брайан не в состоянии сказать, что любит ее, значит, он ее не любит. А значит, должен уйти.

Но, даже получив от нее такой ультиматум, он все равно ничего не сказал. Ей было жаль, что она никак не может забыть ту заключительную схватку. Робин кричала, говорила ему гадости, а он просто стоял и молчал. Она бушевала от злости, а из него вообще было трудно вытянуть хоть слово. Хладнокровный и спокойный Брайан. Терминатор. Нет, он не любил ее. Быть может, он никого не способен полюбить.

Робин сказала, чтобы он уезжал, – и он уехал. И, в отличие от того, как происходит в романтическом кино, он не вернулся.

Брайан, скорее всего, сейчас и не вспоминает о ней. Ей следовало бы поступить так же, но только не получалось. Сейчас, через шесть месяцев, Робин все еще хотела быть только с ним. Как он вызывал в ней такие чувства, она не понимала, но так не умел делать никто. Она боялась, что больше никто и не сможет.

Дверь морга открылась. Вошли Брайан Клаузер и Пукки Чанг.

– Эй, Робин, – сказал Пукки. – Черт побери, девочка, ты выглядишь чертовски сексуально.

– Неужели? Я ведь смогла поспать всего четыре часа… Но лесть – это твой конек!

Пукки усмехнулся.

– Да ладно! Если б я действительно хотел залезть к тебе в трусы, то принес бы овсяные булочки, которые так обожает твоя Эмма.

– Да, это было бы вернее…

Хитро улыбнувшись, Пукки сунул руку в карман и вытащил мешочек, заполненный пухлыми булочками.

– Вот, видела?! А теперь, дорогуша, можешь расстегнуть лифчик.

Засмеявшись, она забрала у него пакет.

– И что же? Вы специально зашли ко мне, чтобы занести любимое лакомство моей собаки?

Пукки пожал плечами.

– Я знал, что рано или поздно увижу тебя. Булочки лежали у меня в машине.

– Пукки, как, черт возьми, тебе удается обо всем помнить?!

Чанг указал на свою голову.

– Вообще-то, здесь немало никчемной информации.

– Что ж, я благодарю вас, и Эмма – тоже. – Робин повернулась к своему бывшему мужчине. – Брайан…

– Робин, – ответил он и едва заметно кивнул.

Вот в этом он весь! Никаких тебе «Боже, как я рад тебя видеть!» или «Надеюсь, с тобой все хорошо». Просто «Робин».

Кое-что на лбу у Брайана привлекло ее внимание.

– Швы?! Что это с тобой стряслось?

– Да так, поскользнулся, когда принимал душ, – ответил Брайан.

Ему следовало подстричь бороду, и он выглядел слишком утомленным. Даже не столько мешки под глазами, сколько бледная кожа и… какое-то потерянное выражение лица? Что с ним происходит?

И еще Робин заметила в нем нечто такое, что трудно определить, но нельзя проигнорировать. Кроме того, несмотря на его болезненный вид, она понимала, что это нечто его сильно беспокоит. Ее привязанность к нему нисколько не угасла…

Робин впилась в него взглядом. А он посмотрел на нее своими красивыми, холодными зелеными глазами.

– Ребята, – сказал Пукки, – я знаю, что у вас есть что рассказать друг другу, но давайте пока отложим эти ваши задумчивые взгляды, хорошо? Это ведь не новый роман Джоан Уайлдер, если вы в курсе, о чем я.

Робин отвернулась от Брайана и снова посмотрела на Пукки. Тот виновато улыбнулся, но, по сути, он был прав – сейчас было не время соревноваться в том, кто кого сразит взглядом.

– Ладно, – сказала она. – Итак, я должна передать всю эту информацию Ричу и Бобби, но это все так странно… и, похоже, Рич не слишком хочет предавать дело какой-либо огласке. Бобби – да, но заправляет всем именно Рич. То, что мне удалось обнаружить, очень важно. Поскольку оба тела нашли вы двое, то мне кажется, вы здесь лица крайне заинтересованные. Но сможете ли вы никому не проболтаться? Шеф Зоу попросила меня помалкивать об этом деле, ни с кем не разговаривать. А если она узнает, что я не послушалась, то наверняка постарается сделать все, чтобы не дать мне в будущем занять пост руководителя отдела судебно-медицинской экспертизы.

Оба мужчины кивнули. Пукки тут же крепко сомкнул губы, показав тем самым, что его рот будет на замке. Возможно, Брайан не был лучшим бойфрендом в мире, но он никогда не нарушит своего слова, как и его неисправимый напарник, мистер Чанг.

Робин подвела их к своему столу и вывела на экран результаты кариотипного анализа.

– Мы взяли образцы с трупа Оскара Вуди, – сказала она. – Я на девяносто девять процентов уверена, что все эти образцы принадлежат одному и тому же человеку. Это означает, что у Оскара был единственный убийца. В ДНК убийцы выявлен признак дополнительной X-хромосомы. Из-за этого я провела еще один тест, предполагая, что увижу XXY. Вместо этого я увидела вот это.

Она указала на нижнюю часть кариотипа.

Брайан наклонился посмотреть, оказавшись так близко, что его грудь коснулась ее правого плеча. Он почувствовал знакомое тепло…

Пукки заглянул ему через левое плечо.

Они уставились на странный результат; Y и что-то еще, нечто более крупное. X-хромосома и в самом деле выглядела как буква «X» – две пересекающиеся линии, сжатые вместе, словно скрученное надувное животное. Назвать мужскую хромосому «Y» было некоторым преувеличением – по крайней мере в том смысле, что название должно соответствовать внешнему виду: два коротких, толстых куска, соединенных вместе, а в месте соединения – крошечный шарик.

Новая хромосома была похожа на цепочку из трех колбасок. Острые изгибы в местах двух соединений делали хромосому похожей на Z – это оказалось первым, что поразило Робин после многих лет изучения различных хромосом X и Y.

– Это совершенно невероятно, – проговорила она. – Хромосома Z есть у птиц и некоторых насекомых, но у них она представляет собой небольшую капельку – и не похожа на букву Z. Вот такой генетический код у убийцы Оскара Вуди. И это не какая-нибудь случайность, а совершенно законная хромосомная аберрация.

Пукки резко выпрямился и поднял вверх руку, словно ученик на уроке.

– Учитель, объясните, пожалуйста, что такое аберрация?

– Я хотела сказать, что это не случайное генетическое повреждение, – улыбнулась Робин. – И так – в каждой клетке. Убийца был таким с рождения.

Пукки скрестил руки на груди.

– Не пытаешься ли ты убедить нас, что мы имеем дело с уродливым мутантом с какой-нибудь отдаленной планеты?

– Ну, это вряд ли! Но все равно выглядит странно, – сказала Робин. – Я хочу показать вам еще кое-что.

Она подвела их к холодильнику и, открыв дверцу, выдвинула полку с трупом Оскара Вуди. Надела перчатки, затем указала на параллельные борозды на лопатке Оскара.

– Эти зазубрины, по-видимому, от передних резцов, расположенных на расстоянии трех с половиной дюймов. Средний интервал для взрослого человека – всего два дюйма.

Пукки присмотрелся.

– Но это же не человеческие отметины. Джимми и Сэмми сказали, что они от собаки. Повсюду валялась собачья шерсть…

Вот оно! Наступил тот самый момент, когда она должна это сказать. Робин спрашивала себя, не сочтут ли ее сейчас за сумасшедшую.

– Парни, этот мех на самом деле – не мех. Это человеческие волосы. На этот счет у меня достаточно доказательств. И я убеждена, что никакого животного не было вообще.

Пукки уставился на нее, затем еще раз посмотрел на труп.

– То есть это дело рук какого-то отморозка, что ли?

Робин набрала побольше воздуха в легкие и шумно выдохнула:

– Вот именно.

– Но тогда это должен быть очень крупный и сильный отморозок, – сказал Чанг. – Или у него широкий рот.

– Либо и то, и другое, – сказал Брайан.

Пукки кивнул:

– Да. И то, и другое. Потрясающе! Не хотелось бы подвергать сомнению твой проницательный ум, Робин-Бобин, но на это я не куплюсь. Ты говоришь, убийца очень большой, с широкими зубами, и он достаточно силен, чтобы оттяпать руку парня, вцепившись в него этими самыми зубами? Да к тому же покрыт какой-то шерстью?!

– Только представь себе! – усмехнулся Брайан. – Судя по всем признакам, это самый настоящий оборотень, разве не так?

Пукки выглядел обеспокоенным.

– Да, но большие отморозки могут надеть костюм, Брай-Брай.

Клаузер вздрогнул, потом тяжело закашлял. Откашлявшись, он большим и указательным пальцами измерил расстояние между параллельными бороздами на лопатке трупа, поднял руку и поднес к лицу: в это пространство свободно умещались его скулы!

– Костюм да в придачу еще большие смертоносные зубы? Не шути так, Пукс.

Неужели Брайан думает, что это сделал оборотень? Может быть, у него обострилась лихорадка?

Пукки повернулся к Робин:

– А ты действительно уверена, что отметины сделаны зубами? Или это все-таки разновидность какого-нибудь оружия?

Она кивнула:

– Очень похоже на зубы, но это вполне могло быть оружие, действующее так же, как и пара могучих челюстей.

– И у такого оружия есть название, – добавил Пукки. – Оно называется поддельные зубы. А к ним в придачу и меховой костюмчик.

Брайан закатил глаза и рассмеялся.

– Ну, ты даешь, Пукс… Но ведь на хромосому-то костюмчик не натянешь! Вот ты недавно пошутил про уродливого мутанта, однако, судя по тому, что мы видели, шутка вполне может оказаться правдой.

Робин знала обоих мужчин очень хорошо – Брайан гордился своей вездесущей рациональностью. Он вообще-то не верил ни в чудовищ, ни во что-то сверхъестественное. То, что они сейчас спорили об этом, было ему совершенно не свойственно.

– Расскажите-ка мне, – сказала Робин. – Что вы там такое видели?

– Ничего, – ответили оба.

Неужели они ей не доверяли? Точно так же, как и Рич Верде, они, наверное, думали, что ее работа заключается лишь в осмотре трупов, а не в раскрытии преступлений. Робин вдруг задумалась, не связана ли эта секретная информация с таким мрачным видом Брайана…

Она задвинула полку с трупом Оскара назад в холодильную камеру, захлопнула дверцу и направилась к своему столу. Клаузер и Чанг не отставали.

– С чисто технической точки зрения, Пукки прав, – сказала она. – По определению, мы рассматриваем это как мутацию. У убийцы могут быть другие физические отклонения. Но узнать это невозможно.

Она скользнула в свое кресло. Мужчины встали по бокам и снова принялись рассматривать на экране странный вид новой хромосомы.

– Послушай, Робин, – сказал Брайан. – Почему у Z-хромосомы две штуковины в виде крылышек, а у Y- и X-хромосом – только по одной?

Он показал пальцем на один из двух «суставов» Z-хромосомы.

– Какие еще штуковины? – спросила Робин. – А… Это центромера. Но у хромосомы не может быть двух цент…

Внезапно она увидела то, что заметил Брайан.

– Господи Иисусе! Как же я это упустила?!

У Клаузера не имелось никакого специального образования, но он был превосходным наблюдателем. Видимо, в этом он намного ее превосходил…

– Что ты имеешь в виду? – спросил Пукки. – Просвети меня поскорее, Робин!

– Центромеры состоят из двух спаренных столбцов туго скрученных ДНК, – сказала она. – Каждый столбец называется хроматидой и представляет собой копию хромосомы от одного родителя. Центромер – это место, где эти две линии сходятся, где они соединяются вместе.

Пукки коснулся экрана, приложив кончик пальца к центру Y-хромосомы.

– Вот это место, – сказал он. – Точка пересечения X. Это и есть центромера?

Робин кивнула:

– Да. До тех пор, пока клетка не поделится – а те, которые я проверила, не делились, – у нее есть лишь один центромер. У Z их два. Я никогда не видела ничего подобного. И никто не видел. Никогда.

В помещении наступила тишина. Все трое не отрывали глаз от экрана.

– М-да, – наконец проговорил Пукки. – Если это новый вид, то нужно как-то его назвать.

– Так не получится, Пукс, – рассмеялась Робин.

В этот момент загудел сотовый телефон Пукки. Он вытащил его, проверил, от кого сообщение, и присвистнул:

– Это шеф Зоу. Требует меня к себе.

Он сразу же выскочил на улицу, оставив Робин наедине с Брайаном.

Без Пукки Робин ощутила какую-то странную неловкость. Она ненавидела Брайана в течение многих месяцев, но теперь, когда он был здесь, рядом, эта ненависть куда-то исчезла.

– Ну, и как ты? – спросила женщина.

– По горло в делах. Дело Абламовича и прочее… Кстати, потом эти парни пытались прикончить Фрэнка Ланцу.

Да, да, та самая перестрелка в ресторане. Брайан опять у кого-то отнял жизнь. Она могла быть рядом, помочь ему пережить это. Но, очевидно, он не нуждался в ее помощи. Точнее, не нуждался в ней.

– Да, убийство Абламовича, – проговорила Робин. – Но расследование длилось, кажется, недели две. А что ты делал остальные пять с половиной месяцев после нашего расставания?

Брайан пожал плечами и отвел взгляд.

– Сама знаешь. Новые убийства. Множество трупов. У нас в отделе не соскучишься.

То есть он хочет поиграть с нею в игру? Хорошо, но она не собиралась ему поддаваться…

– Брайан, почему ты ни разу мне не позвонил?

Он снова уставился на нее. Ей хотелось увидеть в его глазах хоть какие-нибудь эмоции – боль, желание, стыд, – но они были пустыми и холодными, как всегда.

– Ты сама попросила меня съехать, – сказал Брайан. – И попросила не звонить. Ты выразилась очень конкретно.

– Хорошо, но шесть месяцев?! Ты ведь мог хотя бы позвонить и узнать, как мои дела!

– А твой телефон что, испортился? Я не уверен, что в каком-то своде правил написано, что телефоны работают только тогда, когда их используют мужчины.

Робин прикусила губу, стараясь не заплакать. Нет, она не должна плакать.

– Ты прав. Я сама просила тебя не звонить.

Брайан пожал плечами.

– Веришь ты мне или нет, но я очень рад снова тебя видеть. – Он опустил голову, потом тихо проговорил: – Я скучал по тебе.

Ей было тяжело это слышать. Брайан мог бы сейчас обозвать ее как-нибудь, и ей было бы не так больно. Как он мог скучать по человеку, которого не любит? Его слова, видимо, были призваны сделать ей приятное, но у нее, наоборот, от них защемило внутри.

– Скажи это еще раз, – попросила Робин.

Брайан поднял голову и выдавил на лице улыбку.

– Послушай, я действительно рад тебя видеть, но я… сейчас у меня трудные времена. Мы можем пока разговаривать как коллеги?

Его лицо по-прежнему выражало пустоту. Брайан был прав: его следовало принимать таким, каков есть. Иногда это лучший выход.

Она кивнула.

– Ну, хорошо. Можно мне хотя бы спросить, как чувствует себя твой отец?

– У него все хорошо, – ответил Брайан. – Мы виделись сегодня утром. Как это ни странно, но он заставил меня пообещать ему, что я попытаюсь возобновить с тобой отношения.

– А ты всегда держишь свои обещания?

– Робин… Я же просил…

– Ты прав, прости, – сказала она, снова кусая губы. – Если я выясню еще что-нибудь, то кому мне позвонить, Пукки… или тебе?

Его глаза сузились, но не дольше, чем на секунду. То, как он это делал, выглядело очень сексуально. Был ли это раздраженный взгляд или скорее болезненный?.. Неужели в этом теле киборга наконец зажглись хоть какие-то эмоции?

– Ты можешь позвонить мне, – ответил Брайан.

В этот момент вернулся Пукки. Глаза у него были широко раскрыты, и выглядел он расстроенно.

– Что с тобой? – спросил Брайан.

– Надо узнать, не продается ли где-нибудь нижнее белье для мужчин с двумя задницами, – сказал Пукки. – Потому что мою задницу Зоу только что разорвала на части. Брай-Брай, нам нужно срочно рвать отсюда когти. Верде доложил Зоу, что мы допросили Тиффани Хайн. Теперь шеф считает, что мы нарушили ее приказ не вмешиваться в это дело.

– Но ведь это мы обнаружили труп, – сказал Брайан. – Что нам теперь делать – просто перешагнуть через все это и отправляться за пончиками и кофе?

Пукки кивнул:

– Скорее всего. Она в курсе, что Верде вот-вот приедет и что мы все равно поступили по-своему. Это ее просто взбесило. Если Зоу узнает, что мы явились сюда взглянуть на беднягу Оскара, то сама нас выпотрошит, а потом поставит в рамочку рядом со снимками своего драгоценного семейства.

Робин не очень разбиралась во внутренних проблемах полицейского управления, но наверняка в скором времени что-то могло проясниться. Странно, что Зоу так решительно настроена против участия Брайана и Пукки в этом деле…

Клаузер заскрежетал зубами. Раздражение входило в число тех немногочисленных эмоций, которые он не скрывал.

– Ну и что теперь? – спросил он. – Передадим нашего предсказателя судеб Ричу Верде?

– Черта с два! – ответил Пукки. – Я, кстати, только что позвонил мистеру Биз-Нассу, и он ждет нас через двадцать минут. Слушай, Робин, нам нужно идти. Ты ведь никому не расскажешь о нашем визите?

– Ну конечно, – сказала она. – Не сомневайся.

Пукки вышел. Брайан несколько долгих секунд разглядывал Робин, после чего последовал за напарником. Женщина посмотрела ему вслед, отчаянно вспоминая все, что он ей здесь наговорил, и пытаясь понять значение произнесенных слов. Она уже ненавидела себя за это.