Я отпрыгнул от падавшего огонька. Отскочил достаточно далеко, поэтому, когда зажигалка упала в лужицу горючего и оно вспыхнуло с таким звуком, словно хлопнула разворачиваемая простыня, я все-таки не вспыхнул вместе с ним.

Первые языки пламени столбом вознеслись к отверстию люка, лизнули его края и то, что поближе, и стремительно распространились по всему первому этажу, породив новый пожар. Но в то же время и внизу огонь расплескался в поисках того, чем бы поживиться, чтобы поддержать свое существование. Нашел кучу промасленных тряпок справа, несколько полуистлевших половых досок слева. И охватил все.

Из-за дыма я не видел трех девушек вверху, даже если они еще там оставались. Впрочем, что-то подсказывало мне, что их там уже нет. Обычный пожар в Детройте. Скорее всего, подружки уже стоят на улице и с тротуара наблюдают за горящим домом, как это обычно делают другие в ночь перед Хэллоуином. Наслаждаясь зрелищем разрушения, которое здесь люди описывают всегда одинаково.

Вскоре жар заставил меня забиться поглубже в угол подвального помещения. Подвал, осветившийся красно-оранжевыми танцующими искрами, быстро заволокло черной пеленой. Дым забивался мне в горло, клубящийся и плотный, как вата.

Выхода отсюда не было, кроме того, что находился впереди и вверху. Отступать тоже некуда. За спиной я заметил только крохотное оконце между стропил, однако оно располагалось слишком высоко. Но даже если бы я смог до него достать, оно было слишком маленьким, чтобы удалось в него пролезть.

И тут из дыма мне навстречу выступила фигура.

Девушка.

Небольшие всполохи пламени осветили ее, не очень ярко, чтобы можно было рассмотреть ее лицо в подробностях, однако вполне достаточно, чтобы уже в следующую секунду понять – это не Эш. Это девушка, которую она убила. Мэг Клеменс. Куски земли с желтыми червячками корешков прилипли к ее футболке и спортивным шортам. Матовые, тусклые волосы, бледная, бескровная кожа, тонкая, как папиросная бумага.

Мертвец, восставший из мертвых.

Хотя это ведь не ее место! Как и Грег там, на автомобильной стоянке, она пришла сюда, чтобы помочь мне.

Она подняла руку, и у меня недостало сил сопротивляться ей, хотя я и не знал, что она собирается сделать – ударить меня или привлечь к себе. Я просто стоял и наблюдал за ней. А мертвая девушка вытянула руку и ткнула указательным пальцем куда-то мне за спину. Глаза ее были закрыты, она щурилась, словно от яркого солнца, но точно знала, где находится то самое оконце. Потому что указывала она именно на него.

– Я до него не достану, – произнес я и тут же болезненно закашлялся от рези в горле.

Не дожидаясь, пока я прокашляюсь, Мэг подошла ко мне, сложила руки лодочкой и покачала ими передо мной, давая понять, что попробует меня подсадить.

– Но я слишком тяжелый, – сказал я.

Это Мэг, но это не ее голос! Она его лишилась. Это ее душа, другого слова здесь не подобрать, дотянулась до меня. Девушка, которая любила писать заметки в школьную газету и петь на сцене, девчонка, одаренная множеством талантов, которые она, однако, старалась особенно не проявлять, чтобы не заставлять других, менее талантливых, испытывать чувство неполноценности. Мэг Клеменс страстно хотела просто жить. А потом она встретила Эшли Орчард и приняла приглашение прийти в заброшенный дом на Альфред-стрит – вполне мирное предложение пообщаться, решить вопросы, быть друзьями. Разве могла эта девушка предположить, что ее жизнь закончится в районе Детройта, где она до того дня вообще ни разу не бывала.

Я поставил ногу на ее сцепленные ладошки. Я еще не стал ей на руки всем своим весом, а колени Мэг уже подогнулись. Пальцы она, правда, не расцепила, но это произойдет сразу, как только я стану на нее обеими ногами, или в тот момент, когда ей придется приподнимать меня на фут-полтора, чтобы я смог уцепиться за край оконца.

И все-таки именно это она и сделала – не расцепила руки и продолжала держать меня.

Она подняла меня даже раньше, чем я сам приготовился к этому. Мощно вознесла, спасая от огня, не затронувшего меня, хотя первые языки пламени уже лизали мои ступни, а легкие обжигал раскаленный воздух пожара.

Мэг подсадила меня так, что моя голова оказалась вровень с окошком. Стекло в нем отсутствовало, хотя еще торчали несколько оранжевых осколков. Ну, что ж, может, тут и хватит места, чтобы в него протиснулись голова и плечи, но пространства все равно не хватит, чтобы руки смогли найти достаточный упор и я смог бы вылезти наружу.

Но я все-таки попытался. Всего лишь для того, чтобы убедиться в собственной правоте.

Я скреб ногтями по твердой поверхности земли на заднем дворе дома, но ничего не мог поделать. Голова находилась снаружи, ее окутывал ночной холод, но остальная часть меня висела вдоль стены в подвале.

А потом я заскользил вперед. Меня, словно поршень, выдавливали из подвального оконца. Мэг обеими руками схватила меня за ноги и принялась толкать, пока вся моя грудная клетка не оказалась на улице вместе с головой и руками. Наконец у меня появился рычаг для рук, чтобы пролезть целиком. И упасть на землю.

Я перевернулся на спину и посмотрел в черноту того, что при жизни назвал бы небом, но тут означало просто конец всего.

В доме визжало и хохотало пламя.

Оно пожирало дерево, обшивку фундамента, и это стремительное уничтожение строения казалось своеобразным выражением печали. Впрочем, если не поторопиться, здание скоро рухнет на меня. И все же сначала я подполз назад к окошку и заглянул в него. Мэг все еще была там. Пламя уже окутывало ее, словно ожидая разрешения продолжать свое дело. Мои глаза встретились с ее взглядом.

– Почему ты помогла мне? – спросил я, хотя собирался лишь поблагодарить ее.

Пламя мгновенно поглотило ее, окружило, но Мэг осталась неподвижно стоять в центре него. Конус яркого, ослепительно-золотого света поднимался над ней.

Жар заставил меня отползти назад. А за мной потянулись щупальца огня, которые вырывались из оконца и плясали по земле, пока я пятился словно рак.

Я уже находился в сотне футов от стены, как вдруг наткнулся на невысокие развалины какой-то кирпичной стены. Это была часть конюшни, построенной здесь одновременно с домом, еще до эпохи автомобилей и сборочных конвейеров. Я смог, наконец, остановиться, прислонился к стене спиной и принялся смотреть, как огонь пожирает здание. Стирая память о Мэг и другие воспоминания, связанные с этими стенами. Казалось, само прошлое сгорало, превращаясь в ничто.

При жизни у Эш не было привязанностей, только желания. А любовь? Сама она была неспособна что-либо чувствовать и только от двух человек могла ожидать любви и нуждалась, чтобы они ее любили. У нее был я, родившийся с нею в один день. А второй отказался от нее.

Огни бейсбольного стадиона продолжали гореть. Их яркий свет внезапно стер все, что еще мгновение назад виднелось на горизонте.

Кроме круглых башен.

Черных и массивных. На которых высоко горят две синие буквы. Словно призыв… Словно адрес… Подсказка для меня, где ее искать.