Глава 17. Тарвер

Я просыпаюсь, потому что идет дождь. Пухлая капля приземляется у меня возле уха и скатывается за воротник, обдавая холодом. Я вздрагиваю и переворачиваюсь на спину, и еще одна шлепается прямо на переносицу.

Лилиан шевелится, просыпаясь, и тянется за мной, протестующе бормоча. Потом, когда капли дождя касаются ее кожи, она, ахнув, садится.

Я тоже сижу: когда засыпаешь в обнимку с красивой девушкой, утром случается то, что вряд ли захочешь афишировать.

Так что я принимаю более или менее свободную позу и стараюсь не подавать виду о своих сложностях; Лилиан же в замешательстве смотрит на меня, еще до конца не проснувшись. Я понимаю, что от удивления схватил свой пистолет, и она наверняка думает, что нам грозит опасность.

– Тарвер?

Лилиан смотрит на меня широко раскрытыми глазами. У нее один глаз до сих пор припухший, а с кожи не сошел темный синяк от удара об стенку капсулы. Потом ей на лицо падает капля дождя, и Лилиан даже подпрыгивает. Она вздрагивает, подносит руку к лицу и в изумлении смотрит на мокрые пальцы. И тут меня осеняет: она никогда не видела дождя. В ее мире даже погода под контролем.

– Дождь идет, – говорю я хриплым после сна голосом. Прочищаю горло и начинаю снова. – Все хорошо. Вода падает на вас прямо из облаков.

Она хмурится, поеживаясь и стараясь укрыться от дождя под одеялом.

– Прямо из облаков? А она чистая?

Я не могу сдержаться. Сначала у меня вылетает сдавленный смешок, и я расплываюсь в ухмылке, но потом у меня внутри будто прорывает плотину, и через секунду я заливаюсь хохотом.

Она недоуменно смотрит на меня, видимо, задаваясь вопросом, не тронулся ли я вконец умом. Я беру ее руку и переворачиваю ладонью вверх, чтобы дождинки падали прямо в нее. Рисую кружки на ее ладони большим пальцем, втирая воду в кожу. Я хочу показать Лилиан, что бояться нечего.

Потом ее губы слегка изгибаются в улыбке, и она ложится на спину, подставляя лицо под дождь. Глядя на нее, я упиваюсь ее улыбкой и вдруг понимаю, что до сих пор держу ее руку в своей, а наши пальцы переплетены. Потом замечаю, что Лилиан трясется, и на какое-то мгновение мне кажется, что она плачет.

Но потом я понимаю, что она тоже хохочет.

Это мгновение длится ровно десять ударов моего сердца, а затем она моргает и, вскинув голову, всматривается в равнину и содрогается. Через минуту она берет себя в руки и поворачивается ко мне, пытаясь улыбнуться, но я понимаю, что случилось. Я вижу ее расширенные зрачки и дрожащие губы.

Она снова слышала голос.