Глава 45 ЖАКЛИН ДОНОВАН

Жаклин понимала, что ей следует дать сыну и невестке время побыть с Амелией, но она не могла заставить себя оставаться в стороне. Малышка заполнила в ней тот глубокий эмоциональный вакуум, который она игнорировала многие годы. Но любовь, которая расцвела в ее сердце, не хотела, чтобы ее игнорировали. Всякий раз, когда она держала на руках Амелию, те связующие нити, что соединяли ее с внучкой, казалось, становились более постоянными и прочными.

Амелия была у нее на руках, и Жаклин ласково укачивала ее. Она вдыхала чистый младенческий запах и в приступе тоски по прошлому вспоминала, как точно так же держала на руках Поля.

— Вы смотритесь такими безмятежными, — сказала Тэмми Ли, входя в детскую с новой упаковкой памперсов. Она положила их на комод и повернулась посмотреть на Жаклин с Амелией.

Жаклин подняла глаза:

— Я и чувствую себя безмятежно.

Она полагала, что ей следовало бы извиниться за то, что отнимает у Тэмми Ли столько времени. В доме сына она бывала каждый день с тех пор, как Амелию привезли из больницы, а иногда появлялась и дважды.

— Я не хочу быть надоедой, — тихо сказала Жаклин, слегка смущенная собственным поведением.

— Ерунда. — Тэмми Ли отмахнулась от ее беспокойства рукой. — Не думаю, что ребенка можно испортить чрезмерной любовью.

Она подошла к комоду и вытащила новые ползунки.

— Однако слишком много одежек — это совсем другое дело. Не уверена, что она сможет когда-нибудь износить все то, что вы ей накупили.

Жаклин попыталась скрыть смущение:

— Я действительно немного сошла с ума.

— Поль говорит, что он никогда не видел вас такой.

— Я и не думала, что буду так сильно ее любить!

Жаклин съеживалась каждый раз, когда вспоминала о своем долгом негодовании по поводу Тэмми Ли, и о своем гневе, когда она узнала о беременности. К своему ужасу, она помнит, как говорила, что Тэмми Ли «отличается плодородием», уверенная, что та манипулирует Полем. Вместо этого Жаклин наконец открыла то, что все видели в Тэмми Ли с самого начала, — она была искренней и сострадающей женщиной.

— Вы можете любить ее за мою маму, — прошептала Тэмми Ли. — Как бы мне хотелось, чтобы она была здорова и смогла приехать.

Мысль о том, что Амелию придется делить с другой бабушкой, заставляла Жаклин чувствовать себя шокирующей собственницей, но она не могла лишить мать Тэмми Ли ее драгоценной внучки.

— Хотя у мамы уже есть пять внучек. И три внука.

— Щедрый подарок!

— Так и мама говорит. Она считает себя самой счастливой женщиной в мире, потому что Бог наградил ее такими красивыми и талантливыми внуками.

— Амелия — самый потрясающий младенец во всей вселенной, — настаивала Жаклин.

Тэмми Ли засмеялась, но Жаклин не дала себе труда объяснить, что она не шутит, что эта малышка необыкновенная, поскольку просто веревки вьет из четверых здравомыслящих взрослых. Лишить такого ребенка чего-либо было?.. Непостижимо!

Тэмми Ли присела на край кровати.

— Могу поклясться, что Амелия все двадцать четыре часа в сутки находится у кого-нибудь на руках.

Жаклин улыбнулась, так как довольная малышка спала. Ее крошечный ротик совершал во сне сосательные движения.

— Даже Ризи хочет ее подержать.

— А что, Ризи заходит?

— Почти каждый день, и всегда приносит подарок. Так мило видеть, как вы вдвоем балуете ее. Амелии всего неделя от роду.

Жаклин поджала губы при новости о визитах своего мужа. Она не знала, что Ризи регулярно сюда заходит, но, если уж на то пошло, она очень мало что знала о том, где он бывает. Решив больше об этом не думать, она посмотрела на свои часики. Пять тридцать. Скоро Поль вернется с работы, и ей пора уходить.

— Мне нужно отправляться домой, — сказала она неохотно.

Ее дом никогда не был так пуст, как за несколько последних недель, не испытывала она и такого горького одиночества. С того вечера, как Ризи внезапно оставил ее, сославшись на аварию на работе, когда она прекрасно знала, что он на самом деле делает… Она отказывалась представлять себе Ризи с той, другой женщиной.

— А Ризи такой же, как его сын? Он тоже любит ужинать ровно час спустя после прихода домой?

Тэмми Ли задала вопрос шутливо, и Жаклин следовало бы ответить в том же тоне, но в тот момент, с внучкой на руках, притворяться было выше ее сил. Она так долго жила во лжи, что казалось, будто это стало ее второй натурой. Но она, к собственному ужасу, обнаружила, что больше не может делать вид, что все хорошо. Словно то, что она держит эту невинную малышку на руках, заставляло ее говорить только правду, и ничего, кроме правды.

— Ризи не приходит домой во вторник по ночам, — резко ответила она.

— Ой, я не знала. Играет в боулинг?

Этот вопрос вызвал у Жаклин усмешку. Только Тэмми Ли могла подумать, что Ризи член боулинговой команды. Жаклин покачала головой.

— Мам?

Долгое время Жаклин не нравилось, как легко Тэмми Ли стала называть ее мамой. Теперь это воспринимается как нечто самое естественное в мире.

— У него… другие обязательства, — сказала она. Тэмми Ли ничего не говорила целую минуту. Затем она сделала нечто совершенно неожиданное. Она опустилась на ковер рядом с креслом-качалкой и положила руку на колено Жаклин. Жест был простой и успокаивающий и оттого глубоко трогательный.

— Я когда-нибудь рассказывала вам о моем дядюшке Буббе и тетушке Фриде? — Она не стала ждать, когда Жаклин ответит. — Похоже, Бубба — ну, это не настоящее его имя, на самом деле его зовут Отелло, но все называют его Буббой. Так все делают на Юге. Как бы то ни было, но он положил глаз на официантку в заведении «Ешь, газуй и поезжай» на авеню Пекан и стал торчать там все дни напролет.

Шесть месяцев назад Жаклин остановила бы ее, но после того, как наслушалась историй Тэмми Ли, привыкла к народной мудрости, которой делилась с ней ее невестка.

— Тетя Фрида прослышала о случившемся и устроила такой скандал, что трудно даже представить.

— Она отыгралась на официантке?

— Тетя Фрида? Ничего подобного. Она отбила у нее моего дядюшку Буббу. Сказала ему, что она единственная женщина, которую он может удовлетворить, а если он ей не верит, тогда она ему это докажет. Она сказала моей маме, что вышла замуж за Буббу и, ей-богу, не позволит какой-то там официантке умыкнуть его. Следующее, что мне известно, — дядюшка Бубба ходил по городу с улыбкой шириной с ирригационную канаву. Насколько я знаю, он больше никогда и близко не подходил к «Ешь, газуй и поезжай».

Жаклин позабавила эта история, но она не настолько глупа, чтобы поверить, что, если она закатит Ризи бурный скандал, это что-нибудь изменит.

— Желаю твоей тетушке Фриде больше возможностей, — сказала она.

— Нет, мам, — сказала Тэмми Ли, пристально глядя на нее. — У вас тоже много возможностей. И вы можете воспользоваться ими при желании.

Слова ее невестки все еще звучали у Жаклин в ушах, когда она ехала домой. Она въехала в гараж и вошла в темный и тихий дом. Марта оставила в холодильнике готовый винегрет ей на ужин. Жаклин села за кухонный стол и поковыряла его, но у нее не было аппетита. Казалось, дом был полон всяких шорохов, скрипов и стонов. Они лишь подчеркивали пустоту жилища, и она включила музыку, чтобы отвлечься.

Двадцать минут спустя Жаклин сдалась, решив принять ванну раньше обычного. После ванны она, по обыкновению, ложилась в постель почитать — и прислушиваться к приходу Ризи. Некоторыми ночами она читала до утра, так и не услышав, как он пришел. Она никогда не давала ему понять, что ждет его, но сегодня вечером правда, как незваный гость, стояла посреди ее спальни. Несмотря на долгие годы неверности ее мужа, боль была почти нестерпимой. В этот самый момент он находится с другой женщиной, и она позволяет ему продолжать волочиться за другой, принимая это как само собой разумеющееся. Жаклин поняла, что не может больше притворяться. Она не может и не будет!

Полуодетая, оставив открытым кран в ванной, она прошла в кухню, каждый ее шаг был полон праведного негодования. Она рывком открыла ящик и протянула руку за адресной книгой загородного клуба. Бросив ее на кухонную стойку, она стала искать номер телефона Аллана Андерсона. Они вот уже несколько лет были хорошими приятелями, и он был лучшим адвокатом по бракоразводным делам в городе. Как только ему в руки попадет ее дело о разводе, ее мужу придется раскошелиться и дорого заплатить за все, что он сделал с ней последние годы.

Совершенно неожиданно ее праведный гнев куда-то исчез, она закрыла адресную книгу, но ее рука задержалась на ней.

Боже правый, Отец небесный, что это она надумала? Она не хочет разводиться, ей нужен ее муж. Ей нужен Ризи!

Как-нибудь, каким-то образом, ей нужно его отвоевать.

Медленно, погруженная в свои мысли, она пошла назад в ванную и выключила воду. Сидя на краю ванны, она прижала пальцы к вискам, размышляя, что делать.

Звук захлопнувшейся двери гаража заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Жаклин встала, ее сердце стучало в бешеном темпе. Не может быть, чтобы это был Ризи! Не так рано. Он редко приезжал домой раньше девяти.

— Ризи, это ты? — позвала она, а потом ругнулась про себя. Кто еще это может быть? Грабитель вряд ли бы стал так объявлять о своем приходе.

— Я приехал, — уныло отозвался ее муж.

Скользнув в халат, Жаклин вышла из ванной и увидела, что ее муж стоит у кухонной стойки, разбирая почту. Казалось, он удивился, увидев ее.

Жаклин не знала, где нашла храбрость, но решительно пошла вперед.

Ризи оторвался от почты.

— Да?

— Все кончено! Я хочу, чтобы ты понял это здесь и сейчас. Я больше не собираюсь с этим мириться.

Ризи заморгал и уставился на нее. Слава богу, что он не сделал вид, будто не понимает, о чем это она.

— Не собираюсь, — повторила Жаклин.

Он продолжал на нее смотреть с выражением недоверия на лице.

— Прежде всего, — продолжала она, — это унижает меня как твою жену. Я в последний раз спускаю тебе. Больше не спущу. Я пыталась сделать вид, что мне все равно, и некоторое время удавалось убеждать себя в этом, но мне не все равно. Очень даже не все равно.

— Что…

Жаклин не дала ему сказать. Если она не выскажется сейчас, пока набралась храбрости, другого шанса может и не представиться.

— Я не из тех жен, которые предъявляют ультиматум или выставляют свои требования, но сейчас я делаю это. Кто бы она ни была, оставь ее. Не важно, чего это стоит. Я хочу, чтобы ее не было ни в твоей, ни в моей жизни.

Ризи покачал головой, явно потеряв дар речи.

— Я не допущу, чтобы наши внуки росли, видя, как так неуважительно ты относишься ко мне!

Она вела этот, возможно, самый важный разговор в жизни, касающийся ее брака, стоя босиком посреди кухни и одетая только в банный халат.

Нахмурившись, Ризи вернулся к разбору почты.

История Тэмми Ли пришла ей на ум, и Жаклин сделала глубокий вдох, собираясь с силами. Раз уж она так далеко зашла, ей уже нечего было терять.

— И еще, — заявила она с достоинством.

— Еще?

Она кивнула и подошла ближе.

— На самом деле есть еще много чего. Так уж получилось, что я люблю тебя, Ризи. Не знаю, что пошло не так между нами, и… что бы там ни было, в этом есть и доля моей вины. Но мне одиноко, Ризи, и я хочу, чтобы ты вернулся ко мне в постель.

У нее сорвался голос. На какой-то сумасшедший момент Жаклин вообразила себя тетушкой Фридой. Она уперлась рукой в бедро, обнажила плечо и понизила голос до хрипловатого шепота.

— Обещаю, я стану воплощением всех женщин, которых ты когда-либо хотел.

Выражение глаз ее мужа невозможно было описать словами. Он выронил из рук почту.

— Джеки? Ты это серьезно?

Она издала смешок, надеясь, что у нее получилось это сексуально и чувственно.

— Не верь мне на слово. Иди и убедись в этом.

У Ризи отвалилась челюсть, на его лице отразилось такое желание, что она чуть было не рассмеялась.

— Джеки?

Он бросился к ней, и, когда его губы приникли к ее рту в поцелуе, это снова была та самая откровенная страсть, что они испытывали, когда им было по двадцать. В последние годы брака, еще до того, как они переселились в отдельные спальни, их занятия любовью стали пресными и сдержанными. Только не сейчас. Ризи чуть было не порвал ее халат в спешке, желая поскорее раздеть ее.

Когда они нетвердой походкой пришли в спальню и упали на кровать, они хихикали, как подростки. Их любовь была взрывной, первобытной, захватывающей. Слышны были лишь их стоны и глубокие довольные вздохи.

После того как все закончилось, Жаклин лежала в объятиях мужа и прислушивалась к сильному ровному биению его сердца. Им еще так много нужно было сказать друг другу, но под влиянием этой минуты все казалось неважным. Важно было лишь смаковать это время, ценя друг друга. В любом случае Жаклин следовало бы провести пусть единственную, но такую страстную ночь со своим мужем, чтобы напомнить себе, что она еще жива и еще женщина.

— Я и мечтать не мог, — прошептал Ризи ей на ухо. — Я потерял всякую надежду, что мы когда-нибудь снова разделим постель. Я люблю тебя. Я всегда любил тебя, но не знал, как сделать так, чтобы все стало по-другому.

Она вздохнула и поцеловала его обнаженную грудь.

— Я от тебя не отступлюсь.

— Да я никому больше и не нужен.

Жаклин замерла.

— Что ты имеешь в виду?

Он покорно вздохнул.

— Мы поговорим об этом только один раз, и больше никогда не будем к этому возвращаться. Согласна?

— Согласна.

— У меня действительно была интрижка десять лет назад, о которой, как я понимаю, ты узнала. Она закончилась быстро и плохо. Я ужасно себя чувствовал и до сих пор не могу понять, как мог совершить такую глупость.

— Но каждую ночь по вторникам…

Он не дал ей закончить:

— Знаю. Я хотел, чтобы ты думала, будто у меня все еще продолжается роман. Это было глупо, по-детски, и мне трудно признаться, но я ждал от тебя хоть какой-то реакции. Чего-то… хоть чего-нибудь, что показало бы, что я тебе еще нужен.

— В тот вечер, когда я приготовила тебе ужин, зазвонил телефон, и ты уехал…

— Знаю, что ты подумала, но ты была не права. Это по работе. Мы сожгли трансформатор. Клянусь тебе, в ту ночь у меня не было другой женщины, да и ни в одну другую ночь за эти долгие годы.

— Все эти годы… — Жаклин трудно было это осознать.

— Когда-то я все это начал, но не знал, как закончить.

— Мы с тобой были такими дураками!

Жаклин обняла мужа за шею и подумала, сможет ли она теперь прожить без его объятий. Все это время единственное, что стояло между ними, — только их оскорбленная гордость.

— Не знаю, что на тебя сегодня нашло, но я благодарен Богу за это, — сказал Ризи.

— Можешь поблагодарить тетушку Тэмми Ли. Фриду.

— Кого?

— Не важно.

Она прижалась щекой к его плечу и улыбнулась. Каждый день она находила все больше и больше причин быть благодарной своей невестке. В этом Ризи был прав. У нее, наконец, появилась дочка, и, даже если Тэмми Ли и говорит с южным акцентом, она была ей так же дорога, как любая дочь дорога своей матери.