Глава 9
Черити возвращалась в гостиницу после того, как отвезла троих постояльцев на пристань. И была уверена, что это самое замечательное утро из всех, что видела. После превосходной ночи, думала Черити, нет, после двух превосходных ночей.
Она никогда не считала себя романтичной, но всегда представляла, как это быть по-настоящему влюбленной. Но то, что она чувствовала сейчас, не шло ни в какое сравнение с ее мечтами. Чувство было нерушимо и сбивало с толку. И это было просто и потрясающе. Роман заполнял ее мысли так же, как и сердце. Черити не могла дождаться, когда вернется в гостиницу, зная, что Роман будет там!
Казалось, каждый час, который они проводили вместе, сближал их. Постепенно, шаг за шагом, Черити могла ощущать, как барьеры, которые Роман воздвиг вокруг себя, начинают понижаться. Она хотела быть рядом, когда они наконец упадут полностью.
Он любил ее. Черити была уверена в этом, знал ли Роман об этом, или нет. Она могла сказать это по тому, как он смотрел на нее, как прикасался к ее волосам, когда думал, что Она спит. По тому, как он прижимал ее к севе всю ночь, будто боялся, что она может ускользнуть. Со временем Черити покажет ему, что никуда от него не уйдет — и он тоже никуда не денется.
Однако что-то беспокоило Романа, в этом она тоже была уверена. Ее глаза помрачнели, когда она проезжала мимо воды. Случались моменты, когда Черити чувствовала напряжение, пульсирующее в нем, даже когда он находился в противоположной части комнаты. Казалось, Роман наблюдает, ждет. Но чего?
С момента несчастного случая он почти не выпускал ее из поля своего зрения. Это мило, думала Черити, но необходимо прекратить. Она могла любить его, но не будет изнеженной. Черити была уверена, что, знай Роман, что она собирается поехать на пристань, он нашел бы способ остановить ее.
И Черити была права вновь. Роману потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться после того, как он узнал, что Черити нет в кабинете, на кухне и еще в гостинице.
— Она повезла постояльцев на пристань, — сказала ему Мэй, а затем с радостью наблюдала, как он выпускает свой гнев на волю. — Боже мой, — проговорила она, когда все успокоилось. — Да ты влюбился по уши, парень.
— Почему вы отпустили ее?
— Отпустила ее? — С губ Мэй сорвался смех. — Я не могла запретить этой девочке хоть что-то с тех пор, как она научилась ходить. Она просто делает то, что считает необходимым. — Мэй перестала размешивать заварной крем и внимательно посмотрела на Романа. — Есть какие-то причины, чтобы она не ехала на пристань?
— Нет.
— Тогда все хорошо. Остынь. Она вернется через полчаса.
Роман потел и ходил из угла в угол почти все время, пока Черити отсутствовала. Мэй и Долорес обменивались многозначительными взглядами с разных сторон комнаты. Они поделятся друг с другом огромным количеством сплетен, как только получат кухню в свое распоряжение, осознавал Роман.
Мэй думала о том, как этим утром улыбалась Черити. Да что уж там, девочка почти танцевала на кухне. Она не отводила взгляда от Романа, когда он задумчиво пил кофе и смотрел на часы. Да, думала Мэй, Роман влюбился по уши.
—У тебя ведь сегодня выходной? — спросила его Мэй.
—Что?
— Сегодня воскресенье, — терпеливо ответила Мэй. — У тебя ведь выходной?
— Да, наверное.
— И день действительно хорош. Погода Идеально подходит для пикника. — Мэй принялась нарезать мясо для сэндвичей. — У тебя есть какие-нибудь планы?
— Нет.
— Черити любит пикники. Да, сударь, она испытывает к ним слабость. Ты знаешь, мне кажется, что Черити не проводила целый день вне гостиницы больше месяца.
— А есть динамит?
— И зачем это? — Долорес вопросительно подняла взгляд.
— Думаю, только динамит может выгнать Черити из гостиницы на целый день.
Долорес потребовалась минута, но потом она поняла шутку и засмеялась.
— Слышала, Мэй? Он хочет получить динамит.
— Пара глупцов, — пробормотала Мэй, отрезая большие куски шоколадного пудинга. — Ты не сдвинешь девочку динамитом, угрозами или приказами. С таким же успехом можешь целый день биться головой о кирпичную стену. — Она попыталась сделать так, чтобы ее голос не звучал довольно, но попытки ее пошли прахом. — Ты хочешь, чтобы Черити сделала что-то, тогда заставь ее думать, будто она оказывает тебе услугу. Заставь се думать, что это важно для тебя. Долорес, сходи в заднюю комнату и принеси мне большую плетеную корзину. Парень, если ты продолжишь ходить туда-сюда, то сотрешь мне пол.
— Она уже должна была вернуться.
— Она вернется, когда получится. Ты знаешь, как управлять лодкой?
— Да, а что?
— Черити всегда любила пикники на воде. Она не брала лодку очень давно. Даже слишком давно.
— Знаю. Она говорила мне.
Мэй развернулась. Выражение ее лица было категоричным.
—Ты хочешь сделать мою девочку счастливой?
Роман попытался справиться с собой, но не смог.
— Да. Да, хочу.
— Тогда увези ее на лодке на целый день. Не позволь ей отказаться.
— Хорошо.
— Тоща сходи в подвал и принеси бутылку вина. Она любит французское.
—Черити повезло, что у нее есть вы.
Широкое лицо Мэй немного покраснело, она продолжала оживленно говорить.
—Да, хорошо, что мы есть друг у друга. Ты тоже хорош, — добавила она. — Я не была в этом уверена, когда первый раз увидела тебя, но теперь знаю — ты подходишь.
Роман уже все приготовил, когда Черити вернулась. Она вышла из фургона, а Роман шел к ней по дорожке, покрытой гравием, с большой корзинкой в руке.
—Привет.
—Привет.
Черити одарила его улыбкой и быстрым поцелуем. Не обращая внимания на двух подростков, играющих в баскетбол по соседству, Роман обнял Черити и прижал ее к себе.
— Что ж… — Ей пришлось сделать глубокий вдох и опереться спиной о фургон. — Здравствуй снова. — Она заметила, что Роман повязал на талии поверх джинсов черный свитер и взял корзинку. — Что это?
— Это корзина, — ответил Роман. — Мэй положила в нее кое-что для меня. Сегодня у меня выходной.
— О, верно. — Черити перекинула косу на спину. — И где ты его проведешь?
— На воде, если смогу воспользоваться лодкой.
— Конечно. — Черити немного тоскливо глянула на небо. — Превосходный день для этого. Легкий ветерок, на небе ни облачка.
— Тогда пошли. — Роман уже тянул ее к пирсу.
— Пошли? О, Роман, я не могу. У меня запланировано множество дел на сегодняшний вечер. И я…— Черити не хотела признаваться, но была не готова выходить на воду вновь. — Я не могу.
— Я верну тебя до обеденной смены. — Роман погладил ее по щеке. — Мне нужно, чтобы ты была со мной, Черити. Мне необходимо побыть с тобой наедине.
— Может, нам отправиться в другое место? Ты, например, не видел горы.
— Пожалуйста. — Роман поставил корзину, чтобы обнять Черити обеими руками. — Сделай это для меня.
Черити задалась вопросом, произносил ли Роман когда-нибудь слово «пожалуйста». А потом со вздохом посмотрела на лодку, привязанную у пирса:
—Хорошо. Может, на часок. Я схожу переодеться.
Красный свитер и джинсы достаточно теплы для прогулки по воде, решил Роман. Черити и сама знает это, а сейчас просто тянет время.
— Ты выглядишь отлично. — Роман держал ее ладонь в своей руке, когда они шли к пирсу. — Здесь не помешал бы небольшой ремонт.
— Знаю. И продолжаю задумываться над этим. — Черити подождала, пока Роман спустится в лодку. Когда он протянул руку, она помедлила, но затем заставила себя присоединиться к нему. — У меня в связке есть ключ.
— Мэй уже дала мне его. Черити села на корме лодки.
—Вижу, это какой-то тайный заговор.
Роману потребовалось всего две попытки, чтобы завести двигатель. Чуть раньше Мэй рассказала ему, что Черити оставила лодку в распоряжении персонала.
— Судя по тому, что ты однажды сказала мне, твой дедушка не хотел бы, чтобы ты горевала всю жизнь.
— Нет. — Глаза Черити наполнились слезами, и она посмотрела на гостиницу. — Нет, он бы не хотел. Но я так сильно любила его. — Черити сделала глубокий вдох. — Все в порядке, я справлюсь.
До того как направить лодку вперед по течению, Роман взял Черити за руку и прижал к себе. Спустя мгновение она положила свободную руку ему на плечо.
— Ты часто управлял лодкой?
— Время от времени. Когда я был ребенком, мы каждое лето брали лодку в аренду и выезжали на реку.
— Кто это «мы»? — Черити наблюдала, как лицо Романа стало замкнутым. — По какой реке? — задала она новый вопрос.
— Миссисипи. — Роман улыбнулся и обнял ее за плечи. — Я родом из Сент-Луиса, помнишь?
— Миссисипи. — Мысли Черити сразу же наполнились картинами пароходов и мальчишек на деревянных плотах. — Я бы хотела посмотреть на нее. Знаешь, что было бы великолепно! Отправиться в круиз от Сент-Луиса до Нового Орлеана. Я должна внести это в мою палку.
— Твою папку?
— Да, папку, куда я записываю все, что хотела бы сделать. — С улыбкой Черити помахала в сторону проходящей мимо парусной шлюпки, а затем наклонилась и поцеловала Романа в щеку. — Спасибо.
— За что?
— За то, что взял меня сюда. Я всегда любила проводить вечера на воде, наблюдая за другими лодками и любуясь домами. И я скучала по этим путешествиям.
— Ты когда-нибудь думала, что отдаешь гостинице слишком много?
— Нет. Нельзя отдавать слишком многое тому, что любишь. — Черити отвернулась. Если бы она прикрыла глаза рукой, то смогла бы видеть гостиницу на расстоянии. — Если бы у меня не было таких сильных чувств, я бы продала ее и нанялась в какой-нибудь современный отель в Сиэтле, или в Майами, или… или еще где-нибудь. Восемь часов в день, больничный, две недели оплаченного отпуска. — Сама идея заставила ее засмеяться. — Я носила бы красивый, аккуратный деловой костюм и удобные туфли, у меня был бы свой кабинет. И я бы тихо сходила с ума. — Черити поискала в сумке солнечные очки. — Ты должен понимать меня. У тебя умелые руки и острый ум. Почему ты не главный прораб в какой-нибудь большой строительной компании?
—Может, я сделал неправильный выбор.
Склонив голову, Черити внимательно изучала Романа, ее глаза сузились и были задумчивы.
— Нет, я так не думаю. Только не ты.
— Черити, ты не много знаешь обо мне.
— Вполне достаточно. Я живу с тобой неделю — это то же самое, что в обычных условиях знать человека полгода. Я знаю, что ты очень замкнутый и настойчивый. Ты превосходный работник, который любит заканчивать то, что начал. Ты можешь быть галантным с пожилыми дамами. — Черити засмеялась и повернулась лицом к ветру. — Ты любишь черный кофе, не боишься тяжёлой работы… и ты превосходный любовник.
—И для тебя этого достаточно?
Черити пожала плечами:
— Я тоже не думаю, что ты знаешь обо мне слишком много. Я умираю от голода, — резко сменила тему Черити. — Ты не хочешь поесть?
— Выбери место.
— Направляйся туда, — указала Черити. — Видишь тот маленький выступающий участок земли? Мы сможем там причалить.
— Земля, на которую она указала, была скорее большими, гладкими скалами, которые спускались в воду. Когда они приблизились, Роман смог различить узкую полоску песка, поросшую деревьями. Выключив двигатель, он направил лодку к пляжу. Как только лодка стала задевать днищем песок, она сняла обувь и начала закатывать джинсы.
—Ты должен будешь подать мне руку. — Сказав это, Черити покинула лодку и оказалась по колени в воде. — Господи, какая холодная! — Она рассмеялась. — Давай помогу.
Вода была ледяной, и Роман ощущал это икрами. Теперь они вместе толкали лодку на узкую полоску песка.
— Думаю, ты не взял чего-нибудь, на чем можно сидеть.
Роман протянул руку в лодку и продемонстрировал светло-красное покрывало, которое ему дала Мэй:
—Это подойдет?
— Отлично. Возьми корзинку. — Черити зашлепала по мелководью, направляясь к берегу. Расстелив покрывало на камнях, она раскатала мокрые джинсы. — Мы с Лори приезжали сюда, когда были девчонками, чтобы поговорить о мальчишках. Опустившись на колени, Черити осмотрелась. Сзади по всему склону росли сосны — высокие, зеленые и густые. В нескольких футах вода била о скалу, сглаженную ветром и временем. Единственная лодка проплыла мимо них в отдалении — ее белые паруса наполнял ветер.
— Здесь не многое изменилось. — Улыбнувшись, Черити потянулась к корзинке, откинула крышку и заметила бутылку шампанского. — Что ж… — Изогнув бровь, она вытащила ее. — Очевидно, у нас будет пикник.
— Мэй сказала, что тебе нравятся французские вина. — Роман взял бутылку и окунул ее во влажный песок. — Пусть немного охладится.
Роман вернулся к Черити, взял ее за руку до того, как она смогла глубже закопаться в корзину, опустился на колени. Когда они оказались рядом, бедром к бедру, он притянул Черити к себе и поцеловал.
Сначала с ее губ сорвался тихий звук удовольствия, затем последовал вздох, когда Роман углубил поцелуй. Руки Черити обвились вокруг него. Желание было подобно быстро наступающему потопу, который угрожал поглотить ее с головой.
Роману необходимо было… нужно было держать Черити так близко, чтобы ощутить жар страсти на ее губах, почувствовать биение ее сердца. Роман коснулся ее волос, нетерпеливо распуская косу. И все это время его губы опустошали ее, погружая в мягкое забытье.
В нем были безудержность и гнев, который Черити не могла понять. Отвечая на оба этих чувства, она прижалась к Роману, без колебания предлагая все то, в чем он нуждался. Вероятно, этого хватило — его губы медленно смягчились.
— Прекрасный способ начать пикник, — произнесла Черити, когда вновь обрела возможность говорить.
— Кажется, я не могу насытиться тобой.
— Все хорошо. Я не возражаю.
Он отстранился и обхватил ладонями ее лицо. Кристальные капли слез блестели у нее на ресницах. Но взгляд оставался спокойным, глубоким и полным понимания. Будет лучше, думал Роман, и определенно безопаснее, если он просто позволит ей достать сэндвичи. Они поговорят о погоде, о воде, о людях в гостинице. Ведь так много того, о чем он не может ей рассказать. Но когда Роман посмотрел в глаза Черити, он понял — нужно откровенно рассказать о Романе Девинтере, чтобы она смогла сделать выбор.
— Сядь.
Что-то в его тоне вызвало в Черити тревожную дрожь. Роман собирается сказать, что уезжает, подумала она. — Хорошо. — Черити стиснула руки, обещая себе, что найдет способ заставить его остаться.
— Я не был честен с тобой. — Роман оперся спиной о камень. — Откровенность не первый среди моих приоритетов. Но ты должна кое-что узнать обо мне, прежде чем все зайдет слишком далеко.
— Роман…
— Это не займет много времени. Я действительно родом из Сент-Луиса. Жил в таком районе… Тебе, вероятно, не понять… Наркотики, проститутки, оружие, которое продается на каждом углу. — Он посмотрел на воду — маленькая, красивая парусная шлюпка поймала в паруса ветер. — Далеко отсюда, малыш.
Значит, он наконец стал доверять ей, подумала Черити. Она не позволит ему сожалеть об этом.
— Не важно, откуда ты родом, Роман. Важно, где ты сейчас.
— Это не совсем верно. Отчасти то, откуда ты родом, остается с тобой. — Роман быстро взял ее руки в ладони, а затем отпустил. Будет лучше, думал он, прервать контакт сейчас. — Когда мой отец был достаточно трезв, он водил такси. Когда напивался, сидел в квартире, уронив голову на руки. Одно из первых моих воспоминаний — я просыпаюсь ночью и слышу, как мать кричит на него. Раз в пару месяцев она угрожала уйти, после этого он вел себя прилично. Мы жили на грани, пока он не останавливался в каком-нибудь баре выпить. Мать наконец перестала угрожать и ушла от него.
— И куда вы отправились?
— Я сказал, что она ушла от него.
— Но… она не взяла тебя с собой?
— Думаю, мать поняла, что ей будет сложно и без десятилетнего ребенка.
Черити покачала головой, пытаясь побороть поднимающийся гнев. Она не могла понять, как мать может покинуть своего ребенка.
— Она, должно быть, была очень напугана и сбита с толку. Как только она…
— Больше я никогда не видел ее, — проговорил Роман. — Ты должна понимать, что не все любят безоговорочно. Не каждый вообще способен любить.
— О, Роман. — Черити хотела придвинуться к нему, но Роман отстранился.
— Я оставался с отцом еще три года. Однажды, прежде чем сесть за руль, он выпил джина. Врезался в столб — он сам и его пассажир погибли.
— О боже! — Черити вновь потянулась к нему, но Роман покачал головой.
— Мое дело передали в суд, занимающийся вопросами опеки. Но я сбежал и оказался на улице.
Черити чувствовала головокружение от того что он рассказал. — В тринадцать лет?
— Так или иначе, но большую часть жизни я провел именно там.
— Но сейчас?..
Роман вытряхнул из пачки сигарету, поджег ее и глубоко затянулся. А потом заговорил вновь:
— Я выполнял случайную работу, когда мог найти ее. Когда же не мог — крал. Спустя пару лет я хорошо наловчился воровать, поэтому и не беспокоился о законной работе. Я вламывался в дома, угонял автомобили, вырывал из рук кошельки. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да. Ты был одинок и в отчаянии.
— Я был преступником. Черт, Черити, я не был несчастным, заблуждающимся подростком. Я перестал быть ребенком, когда ушла моя мать. Я знал, что делал. И сам выбрал свой путь.
Черити неотрывно смотрел на Романа, подавляя желание его обнять.
—Если ты ожидаешь, что я стану осуждать ребенка за то, что он нашел способ выжить, то должна разочаровать тебя.
Черити все идеализирует, сказал себе Роман, бросая сигарету в воду.
— Ты все еще крадешь?
— Что, если бы я ответил положительно?
— Я бы сказала, что ты глупец. Но ты не кажешься мне глупым, Роман.
Он замолчал на мгновение, а потом решил рассказать ей остальное;
—Я был в Чикаго. Мне как раз исполнилось шестнадцать. Начался январь, и было так холодно, что сохли глаза. Я решил достать денег, чтобы отправиться на автобусе на юг, хотя раньше я проводил зиму во Флориде и грабил туристов. Тогда я встретил Джона Броуди. Я вломился в его квартиру и оказался лицом к лицу с пистолетом. Он был копом. — Воспоминание о том моменте до сих пор вызывало у Романа смех. — Не знаю, кто был удивлен больше. Он предоставил мне три варианта. Первый — он может сдать меня в колонию для несовершеннолетних. Второй — он может выбить из меня всю дурь. И третий — он может дать мне что-нибудь поесть.
— И что ты сделал?
— Сложно оставаться невежливым, когда тебе в грудь направлен пистолет, который находится в руках мужчины. И этот мужчина весит девяносто килограммов. Я поел супа. И он разрешил мне поспать на кушетке.
Оглядываясь назад, Роман и теперь мог видеть себя: худого и отчаявшегося, лежащего без сна на диване.
—Я обещал себе, что обворую его, как только смогу, а затем убегу. Но я не сделал этого.
Я говорил себе, что он наивный тупица и, как только согреюсь, я убегу со всем, что смогу унести. Но следующее, что понял, — я иду в школу. — Роман замолчал на мгновение, а за тем посмотрел в небо. — Он любил мастерить у себя в подвале. И научил меня пользоваться молотком.
— Должно быть, он очень хороший человек.
— Когда я его встретил, ему было всего двадцать пять лет. Он вырос в южном районе Чикаго, нося при себе оружие. И каким-то образом смог измениться. А потом решил изменить и меня. И он действительно сделал это. Когда через пару лет Джон женился, он купил старое, ветхое здание на окраине. Мы отремонтировали его комната за комнатой. Он говорил мне, что больше всего любит жизнь на стройке. Мы как раз пристраивали еще одну комнату — она стала бы мастерской, — когда Джона убили при выполнении служебных обязанностей. Ему было тридцать два. У него остались трехлетний сын и беременная вдова.
— Роман, мне жаль. — Черити подвинулась к нему и взяла за руку.
— Это убило что-то во мне, Черити.
— Я понимаю. — Роман хотел освободить руку, но она крепко держала ее. — Действительно, понимаю. Когда ты теряешь того, кто был большой частью твоей жизни, в сердце навсегда поселяется пустота. Я все еще думаю о дедушке. И это заставляет меня грустить. Иногда просыпается гнев, ведь я так много хотела ему сказать.
— Ты кое-что упускаешь из виду. Не забывай, кем я был, откуда я родом. Ведь я был преступником.
—Ты был ребенком.
Роман взял Черити за плечи и легонько встряхнул.
— Мой отец был алкоголиком.
— А я и вовсе не знаю, кем был мой отец. И что, должна стыдиться этого?
— Тебе не важно, откуда я, чем занимался?
— Меня куда больше интересует, кто ты сейчас.
Роман не мог сказать Черити, кем он является сейчас. Пока не мог. Ради ее безопасности он должен продолжать обманывать еще несколько дней. Но есть то, что он мог ей сказать и что еще не говорил никому.
—Я люблю тебя.
Руки Черити безвольно скользнули по нему. Ее глаза расширились.
— Ты…— Черити замолчала надолго и сделала глубокий вдох. — Ты не мог бы повторить это?
— Я люблю тебя.
Едва сдерживая рыдания, Черити кинулась в его объятия. Она не будет плакать, твердила она себе, изо всей силы сжимая веки, чтобы не позволить слезам пролиться. Она не будет ходить с красными и заплаканными глазами в этот самый замечательный и восхитительный момент своей жизни.
—Просто подержи меня одну минуту, ладно? — Черити уткнулась ему в плечо. — Не могу поверить, что это происходит.
—Мы оба чувствуем это.
Роман улыбался, испытывая ошеломительное удовольствие, когда гладил Черити по голове. Оказалось не так сложно произнести эти слова, понял он. На самом деле он легко мог привыкнуть к тому, чтобы говорить их несколько раз в день.
— Неделю назад я даже не знала тебя. — Черити склонила голову, а потом их губы встретились. — А сейчас я не могу представить без тебя свою жизнь.
— Не надо. Ты можешь изменить свое мнение.
— Это невозможно.
— Обещай. Я хочу, чтобы ты пообещала это мне.
— Хорошо. Я обещаю. Я не изменю своего решения. Я люблю тебя.
Роман прижал ее к себе.
—Ты выйдешь за меня?
Черити вздрогнула и отшатнулась от него:
— Что? Что?
— Я хочу, чтобы ты вышла за меня — сейчас, сегодня. — Это было сумасшествие, знал Роман, это неправильно. И все равно прижал Черити к себе, зная, что должен найти способ удержать ее. — Ты ведь знаешь кого-нибудь: священника, мирового судью, кто мог бы сделать это.
— Да, но…— Черити поднесла руку к виску, чтобы унять головокружение. — Но н
обходимы бумаги, разрешение. Господи, я что-то плохо соображаю.
— И не надо соображать. Просто скажи, что согласна.
— Конечно, я согласна, но…
— Никаких но! — Роман вновь припал к ее губам в поцелуе. — Я хочу, чтобы ты принадлежала мне. Господи, мне это просто необходимо. Ты веришь?
— Да. — Задыхаясь, Черити поднесла ладонь к его щеке. — Роман, мы говорим о свадьбе, о всей жизни. Я хочу выйти замуж только раз. — Она провела рукой по его волосам. — Думаю, каждый так говорит, но мне необходимо верить в это. И тут недостаточно обычных слов перед чиновником. Подожди, пожалуйста, — попросила она, прежде чем Роман заговорил вновь. — Ты действительно сбил меня с ног, и я хочу, чтобы ты понял. Я люблю тебя и ничего не хочу так сильно, как принадлежать тебе. Когда я выйду замуж, это должны быть не просто слова перед мировым судьей: «Да, согласна». Мне не нужна пышная свадьба. И дело не в долгом обручении и рассылке приглашений.
— Тогда в чем же?
— Я хочу цветов и музыки, Роман. И друзей. — Черити обхватила его лицо ладонями, желая, чтобы он понял. — Я хочу стоять рядом с тобой, зная, что выгляжу замечательно. Я хочу сознавать, что каждый видит, как счастлива я быть твоей женой. Если это звучит слишком романтично, что ж, пусть так и будет.
— И как много времени потребуется на подготовку?
— У меня есть две недели?
Роман боялся дать ей даже два дня. Но это к лучшему, сказал он себе. Он никогда не сможет удержать ее, если между ними будет стоять ложь.
— Я дам тебе две недели, но потом ты поедешь со мной.
— Куда?
— Это буду решать я.
— Я люблю сюрпризы. — Ее губы растянулись в улыбке. — А ты… ты пока самый большой сюрприз.
— Две недели. — Роман взял ее руку. — И не важно, что случится.
— Ты говоришь так, будто за это время мы можем столкнуться со стихийным бедствием. Я всего лишь использую эти дни, чтобы все организовать. — Черити поцеловала его в щеку и вновь улыбнулась. — Все будет хорошо, Роман, для нас обоих. Это еще одно обещание. А теперь я хотела бы выпить шампанского.
Черити вытащила из корзины бокалы, пока Роман ходил за бутылкой. И когда они вместе сели на покрывало, открыл бутылку, позволив пробке вылететь с хлопком и шипением.
—За начало новой жизни, — проговорила Черити, касаясь его бокала своим.
Роману очень хотелось поверить, что это действительно произойдет.
— Я сделаю тебя счастливой, Черити.
— Ты уже сделал это. — Черити крепко обняла Романа и положила голову ему на плечо. — Это самый лучший пикник в моей жизни.
— Но ты пока ничего не съела. — Он поцеловал ее в макушку.
—А кому нужна еда?
Черити со вздохом выпила. Они соединили свои руки и одновременно посмотрели на горизонт.
