Глава 6
Становилось теплее, на свободу рвалась весна, наполняя природу цветами и запахами. Остров изобиловал дикими цветами, зелеными деревьями и птичьими трелями. На рассвете над водой распустил тонкие пальцы туман, и остров стал мистическим местом вне времени.
Роман стоял на обочине дороги и наблюдал, как поднимается солнце — точно так же, как несколько дней назад. Он не знал названия цветов, которые росли вдоль дороги. Не знал, кому принадлежала эта песня — сойке или воробью. Но зато знал, что Черити на пробежке со своей собакой и на обратном пути она встретится с ним.
Ему необходимо было увидеть ее, поговорить, просто побыть рядом.
Вчера вечером Роман открыл ящик с ее наличными и проверил банкноты, которые Черити аккуратно сложила и пометила для того, чтобы поместить сегодня в банк. Там было больше двухсот долларов в фальшивой канадской валюте. Его первым желанием было рассказать ей, выложить все, что знал. Он чувствовал необходимость выяснить все у самой Черити, но сдержался. Если он расскажет ей все, это не докажет Конби ее непричастность.
У него достаточно доказательств, чтобы взять Блока. И почти достаточно, чтобы вместе с ним прихватить и Боба. Но он не мог забрать их и не бросить тени сомнения на Черити. По ее собственному признанию и в соответствии с заявлениями ее преданного персонала, в гостинице без ведома Черити не может упасть иголка.
И как тогда он сможет доказать, что в гостинице почти два года у нее под носом процветали фальшивомонетничество и контрабанда?
Но Роман верил в ее непричастность так твердо, как не верил никогда и ни во что.
Однако Конби и другие в бюро хотят получить факты. Роман вытащил сигарету и стал наблюдать, как поднимается солнце и уносится вдаль туман. Он должен предоставить им факты. И пока не сможет их получить, они не получат ничего.
Роман мог подождать и убедиться, что Конби обрушит топор на Блока, когда тот в следующий раз приедет в гостиницу. Это даст Роману время убедиться — Черити не окажется в тяжелом положении. Черити будет ошеломлена, сердце ее будет разрываться от боли, когда все закончится и она узнает о роли Романа в этом деле. Она возненавидит его всем сердцем, но переживет, переживет и он, ведь другого выхода нет.
Роман услышал шум автомобиля и оглянулся, а затем вернул взгляд к воде. Он задался вопросом: сможет ли однажды приехать сюда и оставаться на одном месте, ожидая, когда по дороге к нему прибежит Черити.
Пустые фантазии, сказал он себе, выкидывая лишь наполовину выкуренную сигарету. Он тратит слишком много времени на фантазии.
Машина ехала слишком быстро, ее двигатель протестующе завывал. Роман вновь оглянулся, разозленный тем, что потревожили его мысли.
И эта самая злость спасла ему жизнь.
Роману потребовалось лишь мгновение, чтобы осознать происходящее, и одна секунда, чтобы отреагировать. Пока машина неслась на него, Роман отпрыгнул в сторону, упал и перекатился в кусты. Волна воздуха разгладила траву до того, как задние колеса автомобиля сцепились с полотном дороги вновь. Оружие Романа уже было в руке, когда он поднялся с земли. Он мельком заметил задние колеса, когда автомобиль на огромной скорости скрылся за поворотом. У него даже не было времени выругаться, когда он услышал крик Черити.
Роман побежал, не чувствуя боли в бедре в том месте, где его задел автомобиль. Он не сознавал, что его рука в крови из-за удара о камень. Роман не раз встречался со смертью и убивал не единожды. Но не испытывал ужаса до этого момента, крик Черити все еще эхом отдавался в его голове. Роман не испытывал подобной муки, пока не увидел Черити, которая раскинулась на дороге.
Пес распластался рядом с ней, поскуливая и тычась носом в ее лицо. Людвиг повернулся, когда услышал приближение Романами зарычал, но затем встал и загавкал.
—Черити… — Роман опустился на колени рядом с ней и нащупал пульс, его рука дрожала. — Хорошо, малышка. С тобой все будет хорошо, — пробормотал он, проверяя, нет ли
у нее переломов.
Неужели ее сбил автомобиль? В его мозгу промелькнула отвратительная картина, как Черити подбрасывает в воздух, когда в нее врезается машина. Призвав всю свою волю, Роман заблокировал эти мысли. Она дышит. И Роман решил думать именно об этом. Пес заскулил, когда Роман повернул голову Черити и увидел рану у нее на виске. Он попробовал остановить кровь своей банданой, но, почувствовав теплую влагу на своих пальцах, громко выругался.
Роман решительно спрятал оружие и поднял Черити на руки. Он говорил с ней, пока преодолевал полмили до гостиницы. Черити оставалась бледной и неподвижной.
При их появлении из передней двери гостиницы выбежал Боб:
—Боже мой! Что случилось? Что ты с ней сделал?
Роман остановился, чтобы бросить на мужчину яростный, мрачный взгляд.
— Думаю, тебе лучше знать. Дай ключи от фургона. Ее необходимо отвезти в больницу.
— Что тут такое? — На улицу вышла Мэй, вытирая руки о фартук. — Лори сказала, что видела, как… — Женщина побледнела, а затем стала двигаться с удивительной скоростью, отталкивая Боба в сторону, чтобы дотянуться до Черити. — Отнеси ее наверх.
— Я отвезу ее в больницу.
— Наверх, — повторила Мэй, отходя назад, чтобы открыть Роману дверь. — Мы позвоним доктору Мертенсу. Так будет быстрей. Давай, парень. Позвони доктору, Боб. И скажи, пусть поторопится.
Роман прошел в дверь, а возле его ног не переставал суетиться пес.
—И позвони в полицию, — добавил Роман. — Скажи им, что произошел наезд, после которого водитель скрылся.
Больше не теряя времени на слова, Мэй повела его наверх. Она немного запыхалась к тому моменту, как дошла до второго этажа, но шага не замедлила. Когда они вошли в комнату Черити, лицо ее немного порозовело.
—Осторожно положи девочку на кровать. — Мэй сдернула кружевное покрывало,
а потом так же энергично оттеснила Романа в сторону. — Вот так, малышка, все будет хорошо. Иди в ванную, — обратилась она к Роману. — Принеси мне чистое полотенце. —
Мэй присела на кровать и стала ощупывать широкой ладонью голову Черити, отыскивая раны. — Выглядит куда хуже, чем есть на самом деле. — Взяв полотенце, Мэй приложила его к виску Черити. — Рана на голове сильно кровоточит, но она не слишком глубокая.
Роман же сейчас осознавал только одно: на его руках все еще кровь Черити.
— Она должна была прийти в себя.
— Дай ей время. О случившемся расскажешь позже, а сейчас я собираюсь раздеть ее и посмотреть, нет ли ран еще где-нибудь. А ты иди и жди внизу.
— Я не оставлю ее.
Мэй полиняла взгляд на Романа. Ее губы были сжаты, а от глаз отходили морщинки, которые свидетельствовали о беспокойстве. Спустя мгновение она кивнула:
—Хорошо, тогда принеси мне ножницы с ее стола. Я хочу разрезать футболку.
Так, значит, вот в чем дело, поразилась Мэй, снимая обувь Черити. Она поняла, что мужчина напуган до смерти и едва сдерживает свои эмоции. Что ж, сейчас она должна поставить свою девочку на ноги. А уж с симпатией Романа Девинтера Черити сумеет разобраться самостоятельно.
—Можешь остаться, — сказала Роману Мэй, когда он вручил ей ножницы. — Но что бы ни
происходило между вами, ты отвернешься, пока я буду ее раздевать.
Роман бессильно сжал руку в кулаки и засунул их в карманы, а потом быстро отвернулся.
— Я хочу знать, где еще она ранена.
— Не торопись. — Мэй откинула в сторону футболку и приложила все силы, чтобы держать свои эмоции под контролем, осматривая порезы и синяки на теле Черити. — Погляди в том ящике справа и принеси мне ночную рубашку. Ту, которая с пуговицами. И не таращь глаза, — добавила Мэй. — Или я выкину тебя отсюда,
В ответ Роман кинул на кровать тонкую белую ночную рубашку.
— Мне все равно, что на ней надето. Я просто хочу знать, как сильно она пострадала.
— Я знаю, парень. — Голос Мэй смягчился, когда она просунула безвольную руку Черити в рукав. — У нее несколько порезов и синяков, но на этом все. Ничего не сломано. Порез на голове требует присмотра, но синяки пройдут. Она куда сильней пострадала, когда упала с дерева некоторое время назад. Вот так, моя девочка. Она приходит в себя.
Теперь Роман повернулся, несмотря на то, была ли надета на Черити рубашка или нет. Но Мэй уже застегнула все пуговицы. Он не позволил себе подойти ближе и сохранил расстояние, наблюдая, как начинают дрожать ресницы Черити, Роман ощутил настоящее облечение, когда она застонала, вытер липкие руки о бедра.
— Мэй? — Черити пыталась сфокусировать взгляд и вытянула руку. — Что… О боже, моя голова.
— Ударилась сильно, верно? — Голос Мэй был оживленным, но она продолжала баюкать руку Черити в своих ладонях. Она бы поцеловала ее, если бы думала, что никто этого не заметит. — Доктор все поправит.
— Доктор? — Озадаченная, Черити попыталась сесть, но ее голова буквально взорвалась от боли. — Я не хочу доктора.
— Ты никогда не хотела, но в прошлый раз он пришел все равно.
— Я не собираюсь…
Спор потребовал от Черити слишком много усилий, и она закрыла глаза. Было достаточно очевидно, что она в кровати, но как попала сюда?
Она выгуливала собаку, вспомнила Черити, и Людвиг нашел дерево рядом с дорогой, которому просто не мог сопротивляться. А затем…
— Была машина, — проговорила Черити, вновь открывая глаза. — Водитель, должно быть, перебрал или сошел с ума. Мне показалось, что он едет прямо на меня. Если бы Людвиг к тому моменту не стащил меня с дороги, я… Мне кажется, я споткнулась. Не знаю.
— Сейчас это не важно, — убеждала ее Мэй. — Мы разберемся во всем позже.
Послышался быстрый стук, и дверь открылась. Невысокий, подвижный мужчина с копной белых волос торопливо вошел в комнату. Он нес черную сумку и был одет в неряшливый халат и грязные ботинки. Черити кинула на него взгляд, а затем вновь закрыла глаза.
— Уходите, мистер Мертенс, Я чувствую себя не очень хорошо.
— Она не меняется. — Мертенс кивнул Роману, а затем прошел к пациентке, чтобы провести осмотр.
Роман вышел из комнаты, но остался в гостиной. Ему нужен был один момент, чтобы собраться и успокоить ярость, которая поднималась теперь, когда он знал, что Черити поправится. Он потерял родителей, похоронил лучшего друга. Но никогда не ощущал такую панику, которую пережил сегодня, когда увидел кровь Черити и ее неподвижное тело на обочине.
Вытащив сигарету, Роман подошел к открытому окну. Он думал о водителе старого, ржавого «шевроле», который сбил ее с ног. Даже когда его гнев остыл, Роман с предельной ясностью понимал только одну вещь: ему доставит удовольствие убить того, кто причинил ей боль.
—Простите. — В дверном проеме стояла Лори, заламывая руки. — Здесь шериф. Он
хочет поговорить с вами, поэтому я проводила его наверх. — Она одернула свой передник и посмотрела на закрытую дверь на противоположной стене. — Как Черити?
—Там доктор, — ответил Роман. — С ней все будет в порядке.
Лори закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
—Я скажу остальным. Входите, шериф.
Роман внимательно изучал полного мужчину, которого, очевидно, вытащили из постели. Рубашка была заправлена в брюки неаккуратно, а входя в комнату, мужчина пил кофе.
—Вы Роман Девинтер?
—Верно.
—Шериф Ройс. — Он со вздохом опустился на подлокотник кресла Черити. Оно было розового цвета и относилось к стилю эпохи королевы Анны. — Что вы можете рассказать о происшествии?
—Двадцать минут назад кто-то пытался сбить мисс Форд.
Ройс повернулся, чтобы посмотреть на закрытую дверь, так же как ранее сделала Лори.
—Как она?
—У Черити рана на голове и несколько синяков.
—Вы были с ней? — Шериф вытащил блокнот и большой карандаш.
—Нет. Я находился от нее в четверти мили. Автомобиль едва не сбил меня, а затем продолжил свой путь. Я услышал крик Черити. Но когда до нее добрался, она была без сознания.
—Думаю, вы не смогли как следует рассмотреть автомобиль?
—Темно-синий «шевроле-седан», модель шестьдесят шестого или шестьдесят восьмого года. С глушителем явные проблемы. Переднее крыло справа проржавело насквозь. Номерные знаки Вашингтона — Альфа Фокстрот Джульетта 847.
—У вас хорошее зрение. — Ройс поднял брови, записывая информацию.
—Верно.
—Достаточно хорошее, чтобы предположить, что он намеренно пытался сбить вас?
—Мне нет нужды предполагать. Я точно знаю — такова была его цель.
Не моргнув глазом, Ройс продолжил делать записи. Он мысленно сделал заметку: проверить Романа Девинтера.
— Его? Вы видели водителя?
— Нет, — коротко ответил Роман; он все еще ругал себя за это.
— Как долго вы находитесь на острове, мистер Девинтер?
— Почти неделю.
— Немного времени, чтобы завести врагов.
— У меня их нет. Здесь. И это я знаю точно.
—Это делает вашу теорию достаточно странной. — Все еще делая записи, Ройс поднял взгляд. — На острове нет никого, кто желал бы Черити зла. Но если то, что вы рассказываете, правда, то мы имеем дело с попыткой убийства.
Роман выкинул сигарету в окно.
— Именно об этом мы и говорим. Я хочу знать, кто владеет этой машиной.
— Я проверю.
— Вы и так знаете.
Ройс положил блокнот к себе на колени.
—Да, сэр, у вас отличное зрение. Возможно, я и знаю кое-кого, кто владеет автомобилем, подходящим под ваше описание. Если так, то я знаю также и то, что этот человек намеренно не наедет даже на кролика и уж тем более на женщину. Но нет нужды говорить, что бывают случаи, когда машиной управляют совершенно посторонние люди.
Мэй открыла дверь, и шериф поднял глаза.
—Здравствуй, Мэйфлауэр.
Губы Мэй слегка дернулись, прежде чем она вновь сжала их в тонкую линию.
—Если ты не умеешь сидеть в кресле правильно, тогда вполне можешь и постоять, Джек
Ройс.
Шериф поднялся, усмехаясь.
— Мы с Мэй вместе ходили в школу, — объяснил он. — Она еще тогда любила задирать меня. Думаю, у вас сегодня нет в меню вафель, Мэйфлауэр.
— Может, и есть. Ты найдешь, кто причинил боль моей девочке, и тогда я угощу тебя ими.
—Я работаю над этим. — Лицо шерифа вновь стало серьезным, когда он кивнул в сторону двери. — Она в состоянии поговорить со мной?
—Только и делает, что говорит, с того момента, как пришла в себя. — Мэй сморгнула
слезы облегчения. — Вперед.
Ройс повернулся к Роману:
— Я буду на связи.
— Доктор сказал, что ей можно дать немного чая и гренок. — Мэй засопела, а затем высморкалась. — Сенная лихорадка, — резко проговорила она. — Я благодарна, что ты был рядом, когда ее сбили.
— Будь я ближе, ей бы не причинили вреда.
— И если бы она не выгуливала пса, то лежала бы в своей постели. — Мэй замолчала и кинула на Романа пристальный взгляд. — Думаю, мы могли бы пристрелить его.
Она удивилась, что с губ Романа сорвался смешок.
— Черити станет возражать.
— Ей не обязательно это знать, как, впрочем, и то, что ты здесь места себе не находишь. У тебя кровоточит рука, парень.
Роман спокойно посмотрел на порванный, перепачканный в крови рукав своей рубашки.
— Немного.
— Не заляпай кровью весь пол. — Мэй прошла к двери, махнув рукой. — Пойдем вниз, я промою твою рану. А после сможешь принести моей девочке завтрак. У меня нет времени бегать вниз и вверх по ступеням все утро.
* * *
После того как доктор закончил осмотр, а шериф завершил допрос, Черити уставилась в потолок. У нее болело все, что только могло болеть. И особенно голова.
Лекарства притупят боль, но она хотела сохранить мысли ясными, пока не обдумает все как следует. Именно поэтому Черити положила таблетку, которую дал ей доктор Мертенс, под язык. Как только она упорядочит свои мысли, то проглотит ее и на пару часов погрузится в забвение.
Черити лишь мельком увидела автомобиль, но он показался знакомым. Пока она говорила с шерифом, окончательно все вспомнила. Машина, которая сбила ее, принадлежит миссис Нортон — приятной, ветреной женщине, которая вязала салфетки крючком и одежду для кукол для местных магазинов сувениров. Черити не думала, что миссис Нортон хоть когда-то ездила со скоростью, превышающей двадцать пять миль в час. А это куда меньше той, с которой двигалась машина сегодня утром, пытаясь ее сбить.
Черити не видела водителя, но у нее создалось впечатление, что за рулем сидел мужчина. А миссис Нортон овдовела шесть лет назад.
Тогда все просто, решила Черити. Кто-то выпил, угнал автомобиль миссис Нортон и решил устроить дикую увеселительную поездку по острову. Он, вероятно, даже не заметил ее на обочине.
Успокоившись, Черити опустилась на кровать. Об остальном позаботится шериф.
У нее есть собственные проблемы. Вероятно, утренняя смена пребывает в шоке. Поразмыслив, Черити пришла к выводу, что в этом вопросе может положиться на Лори, которая сумеет всех успокоить. А еще проблема с мясником: ей необходимо завершить список для завтрашнего заказа. Кроме того, она должна была выбрать фотографии, которые хотела использовать для рекламного буклета. Да и деньги не были отправлены в банк, а камин в третьем домике дымит.
Ей нужны были телефон, блокнот и карандаш. Это ведь достаточно просто. Она найдет все три предмета на столе в гостиной. Черити осторожно перекинула ноги на край кровати. Не слишком сложно, решила Черити, но она дала себе минуту, чтобы привыкнуть, прежде чем встать.
Злясь на себя, Черити схватилась рукой за столбик кровати. Создавалось впечатление, будто в ее ногах вместо костей и мышц ванильный крем Мэй.
— Что, черт возьми, ты делаешь?
Черити вздрогнула при звуке голоса Романа, затем осторожно повернула голову по направлению к дверному проему.
— Ничего, — сказала она, пытаясь улыбнуться.
— Возвращайся в постель.
— Я должна сделать пару вещей.
Она пошатывалась на ногах, такая же белая, как ночная рубашка, которая была скромно застегнута на шее и соблазнительно задралась высоко на бедрах.
Не говоря ни слова, Роман поставил в сторону поднос, который держал, подошел к Черити и поднял ее на руки.
— Роман, не надо. Я…
— Помолчи.
— Я собиралась лечь через минутку, — начала Черити. — Сразу после…
— Помолчи, — повторил Роман, положил ее на кровать, а затем сдался. Не убирая от нее рук, он зарылся лицом ей в шею. — О боже, малыш.
— Все хорошо. — Черити провела рукой по его волосам. — Не волнуйся.
— Я думал, ты мертва. Когда нашел тебя, думал, что ты мертва.
— О, мне жаль. — Черити поглаживала его шею, пытаясь снять напряжение, представляя, что он испытал. — Должно быть, было ужасно, Роман. Но у меня всего несколько синяков и шишек. Через пару дней они пройдут, и мы забудем обо всем.
— Я не забуду. — Роман отстранился от Черити. — Никогда.
Жестокость, которую она увидела в его глазах, заставила затрепетать ее сердце.
—Роман, это был несчастный случай. Шериф Ройс позаботится об этом.
Роман проглотил слова, которые так и рвались с языка. Лучшим выходом сейчас будет, если Черити посчитает все произошедшее несчастным случаем. Пока. Он поднялся, чтобы взять поднос.
—Мэй сказала, что ты можешь поесть.
Черити подумала о том, что должна сделать. Лучшим способом обойти Романа будет сотрудничество, решила она.
— Я попробую. Как Людвиг?
— Хорошо. Мэй вывела его на улицу и дала ему бедренную кость.
— А, его любимую. — Черити откусила тост и сделала вид, что у нее есть аппетит.
— Как голова?
— Не слишком плохо. — Это было не совсем ложью, думала тем временем Черити. Она была уверена, что удар кувалдой был бы куда хуже. — Никаких швов.— Она откинула волосы назад, чтобы показать ему несколько кусочков лейкопластыря. Вокруг них темнели синяки. — Ты хочешь показать мне несколько пальцев и спросить, как много я вижу?
— Нет.
Роман отвернулся, боясь, что может взорваться. Последнее, в чем Черити нуждалась, — это видеть еще один его взрыв, напомнил себе Роман. Ему несвойственно было распадаться на части, по крайней мере пока он не встретил ее. Роман стал машинально перебирать бутылочки и баночки, стоящие в комнате. Черити любит маленькие бесполезные вещицы, думал Роман, беря в руку аметистовый кристалл. Почувствовав себя неловко, он положил безделушку на место.
— Шериф сказал, что автомобиль задел и тебя. — Она пила ромашковый чай, вновь чувствуя себя человеком. — Я рада, что ты не ранен.
— Ради бога, Черити. — Роман развернулся к ней лицом, а затем вновь сделал попытку обуздать эмоции. — Нет, я не ранен. — И он собирался проследить, чтобы ей вновь не причинили вреда. — Прости. Все это несколько раздражает меня.
— Я понимаю, о чем ты говоришь. Хочешь немного чаю? Мэй поставила две чашки.
Роман посмотрел на красивый, в цветах, чайник.
— Только если ты добавишь туда немного виски.
— Прости, оно закончилось. — Улыбаясь вновь, Черити похлопала ладонью по кровати. — Почему бы тебе не присесть?
— Потому что я стараюсь держать руки при себе.
— О… — Улыбка Черити стала шире. Ей доставило удовольствие то, что она была достаточно энергична, чтобы почувствовать быструю вспышку желания. — Мне нравится, когда твои руки на мне, Роман.
— Время не подходящее. — Он не мог сопротивляться, поэтому подошел к кровати и взял ее ладонь в свои руки. — Я забочусь о тебе, Черити, и хочу, чтобы ты верила в это.
— Я верю.
— Нет. — Его пальцы сжались. Роман знал, что не должен этого говорить, но нуждался в том, чтобы она поняла. — С тобой все по-другому, не так, как с остальными. — Борясь с новой волной неудовлетворенности, он ослабил хватку.
Черити почувствовала, как ее сердце подскочило к самому горлу.
—Если бы я знала, как много ты скажешь мне, то, вероятно, ударилась бы головой о камень раньше.
— Ты заслуживаешь большего. — Роман сел и нежно провел пальцем по синяку на ее виске.
— Я согласна. — Черити поднесла его руку к своим губам и смотрела, как его глаза темнеют. — И я терпелива.
— Ты многого не знаешь обо мне. Ты не знаешь обо мне ничего.
— Я знаю, что люблю тебя. И думаю, что ты расскажешь мне остальное рано или поздно.
— Не доверяй мне, Черити. Не привязывайся ко мне так сильно.
Она хотела прогнать тоску с его лица, но не знала, как этого добиться.
— Ты сделал что-то непростительное, Роман?
— Надеюсь, нет. Тебе необходимо отдыхать. — Зная, что сказал ей слишком много, Роман отставил поднос.
— Я на самом деле собиралась отдохнуть, но после того, как позабочусь о нескольких тещах.
— Единственное, о чем ты должна позаботиться сегодня, — это ты сама.
— Очень мило с твоей стороны, и как только я…
— Ты не встанешь с постели по крайней мере в течение двадцати четырех часов.
— Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышала. И какая разница, буду я лежать или сидеть?
— По словам доктора, разница есть. И она огромна. — Роман взял таблетку с тумбочки. — Это ее тебе дал доктор?
— Да.
—Именно та, которую ты должна была выпить перед его уходом?
Черити приходилось бороться с собой, чтобы не надуть губы.
— Я собираюсь принять ее после того, как сделаю несколько телефонных звонков.
— Никаких звонков сегодня.
— А теперь послушай меня, Роман: я ценю твое беспокойство, но не собираюсь выполнять твои приказы.
—Знаю. Ты отдаешь их мне.
Не успела Черити ответить, как он поцеловал ее. Вновь вернулись тихая нежность и тепло его губ. С приглушенным стоном удовольствия Черити погрузилась в ощущения. Роман думал всего лишь об одном мимолетном поцелуе. Но его рука сжалась в кулак, когда пришлось бороться с желанием получить больше. Сейчас Черити слишком хрупкая. Он хотел успокоить, а не возбудить, утешить, а не соблазнить. Но за несколько секунд Роман сам оказался возбужденным и соблазненным. Когда он попытался отстраниться, Черити запротестовала и прижала его к себе. Ей необходима была сладость его поцелуя больше, чем любое другое лекарство.
— Полегче, — сказал ей Роман, пытаясь обрести контроль над собой. — Сейчас у меня плохо обстоят дела с силой воли, а тебе нужно отдохнуть.
— Я легче получу тебя. — Черити улыбнулась, и его желудок содрогнулся.
— Ты всех мужчин сводишь с ума?
— Не думаю. — Она чувствовала себя на вершине мира, откидывая волосы ему со лба. — Так или иначе, но ты спрашиваешь об этом первый.
— Мы поговорим об этом позже. — Роман протянул таблетку. — Прими ее.
— Позже.
— Ага, конечно. Сейчас.
Вздохнув, Черити бросила таблетку в рот, а зятем взяла бокал с остывающим чаем и сделала глоток.
—Готово. Удовлетворен?
Роман усмехнулся:
—Я далек от удовлетворения с того момента, как впервые посмотрел на тебя, малыш. Подними язык.
—Прости?
—Ты слышала. И ты достаточно хороша. — Он положил руку ей под подбородок. — Но я лучше. Давай-ка, проглоти таблетку.
Черити знала, что проиграла. Она вытащила таблетку изо рта, а затем сделала целое шоу из того как проглатывала ее. После чего коснулась кончиком языка губ.
—Она все еще может быть там. Не хочешь обыскать меня?
—Я хочу… — Роман легко поцеловал ее, — чтобы ты оставалась в постели. — Он опустился губами к ее шее. — Никаких звонков, никакой бумажной работы, никакого ускользания вниз. — Он зубами прикусил мочку ее уха, отчего Черити ощутила свою и его дрожь. — Пообещай.
— Да. — Ее губы раскрылись, но поцелуя не последовало. — Обещаю.
— Хорошо. — Роман отстранился назад и поднял поднос. — Увидимся позже.
— Но… — Черити сжала зубы, когда он направился к двери. — Ты грязно играешь, Девинтер.
— Да. — Он оглянулся и посмотрел на Черити. — И выигрываю тоже.
Роман оставил ее, зная, что Черити скорее вылетит из окна, нежели нарушит слово. А ему необходимо было сделать свое дело.
