Глава 36
— Она здесь! — объявила Линда Барклей, входя в мой кабинет.
Прошла уже неделя с того дня, как сюда явился Харви и сообщил о возвращении Мэйси. Семь длинных дней.
Медсестра прикрыла за собой дверь и, как будто я нуждался в уточнении, кто это такая, добавила:
— Мэйси здесь.
— Неужели? — Я поднял глаза от своего наполовину съеденного ланча, стараясь не показать заинтересованности. — И что она хочет?
Такая постановка вопроса смутила Линду.
— Не думаю, что она чего-то хочет.
— Тогда что она здесь делает?
Линда беспомощно махнула на меня рукой.
— Она пришла закончить работу. Принесла свои кисти и краски. Сейчас здоровается со всеми. Я… я думала, ты захочешь знать…
— Меня это не касается, — холодно ответил я.
За все это время я уже привык видеть изображение на стене в незавершенном виде. Даже находил в этом свою прелесть. Смирился с мыслью, что в таком виде она и останется навсегда, и это меня устраивало. Не стоило ждать от Мэйси того, на что она была неспособна. Она любит оставлять все именно так, в незавершенном виде — работу, отношения, включая и меня самого. Так уж у нее повелось — как только ситуация становится неудобной для нее и требует усилий, Мэйси просто исчезает.
Правда, теперь вставал вопрос, почему она вернулась, но и ответ тут же нашелся. Я прекрасно понимал, что она явилась не затем, чтобы увидеть меня. Скорее всего, после нескольких недель отпуска ей нужны деньги, чтобы оплатить свои счета. И, удовлетворившись такой причиной, открыл верхний ящик стола и достал чековую книжку.
— Что ты собираешься делать? — спросила Линда недоуменно.
— А как ты думаешь? Выписываю чек, потому что я остался ей должен. — Я подписался, вырвал чек и подожил на край стола. — Буду тебе обязан, если ты расплатишься с ней после того, как она закончит работу.
— Майкл! — Она встала в обвинительную позу, уперев руки в бока. Линда редко позволяла себе такой тон, и я удивленно посмотрел на нее.
— Что? Что такого особенного в моей просьбе — расплатиться с наемным работником?
— Ты должен отдать ей чек сам.
— Не могу. У меня напряженный график.
— Не более чем обычно.
— Ну, считай как угодно. — Мне не хотелось с ней спорить. — Если ты не хочешь передать ей чек, я попрошу кого-нибудь другого.
Шантаж не пройдет. Я не стану поддаваться давлению. Отказываюсь видеть Мэйси и тем более с ней разговаривать.
— Она пришла не из-за работы, — укоризненно сказала Линда.
Но я считал иначе. Помня, как Мэйси тяжело сводит концы с концами в финансовом плане, я был уверен, что шесть недель без заработка ее просто разорили. И она, проглотив свою гордость, пришла именно за этим чеком. А если думала, что я ей устрою сцену, то ошиблась. Вероятно, она будет расстроена или, наоборот, почувствует облегчение. Мне все равно. Для меня она больше не существует.
Я не стал продолжать бессмысленное препирание с Линдой, встал и подошел к стойке секретаря.
— Не могли бы вы передать чек мисс Роз, когда она будет уходить?
— О… конечно.
Девушка посмотрела на кого-то за моей спиной. Наверняка там маячила Линда.
Я больше не обращал на них внимания. Прошел мимо Мэйси в кабинет для приема. Она сидела перед стеной с кистью в руке и подняла на меня глаза. Ее взгляд так подействовал на меня, что мне пришлось сделать усилие, чтобы принять равнодушный вид. Вошел и закрыл за собой плотно дверь.
Первым пациентом сегодня был шестилетний Райен Клоусон, с нарывом на большом пальце ноги. Я прочистил рану, промыл, забинтовал палец и выписал антибиотики. Потом взял ручку и нарисовал смайлики на его других четырех пальцах и сочинил сказку о семье пальчиков, чтобы его развеселить. Ему было шесть лет, он был напуган и нервничал, но держался храбро и даже улыбнулся на ту чепуху, что я сочинил. После того как я подробно проинструктировал его мать, что надо делать, я помог ему слезть с кресла.
— Кто эта леди, там в коридоре?
— Медсестра Линда?
— Нет. Та, что рисует на стене.
— Это Мэйси. — Я чуть не скрипнул зубами. Когда, наконец, она отсюда исчезнет!
— Она мне нравится.
Я выдавил улыбку, но ничего не ответил.
— Она сказала, вы поможете мне и больно не будет. Чтобы я был храбрым и не боялся. Я и был, правда?
— Да, ты молодец.
Я понял, что она шлет мне шифрованное послание. Может слать их сколько ей угодно. Я не стану реагировать. Мне нечего ответить.
— Могу я ей сказать, что вел себя хорошо?
— Конечно. — Я открыл дверь, выпуская его с мамой в коридор.
Не взглянув в сторону Мэйси, я прошел в соседний кабинет, где надо было обследовать очередного пациента.
К тому времени как я принял всех пациентов первой половины дня, она успела закончить роспись и куда-то исчезла, как я и ожидал. Взяла чек и ушла. Не ожидал ничего другого.
На всякий случай, чтобы не столкнуться с ней, я ушел обратно в свой кабинет и плотно прикрыл дверь. Был уже шестой час, и я просматривал результаты анализов, когда в дверь раздался стук. Уверенный, что это Линда, я крикнул:
— Войдите!
Дверь открылась, и вошла Мэйси.
Значит, она все-таки не сбежала из офиса. Я откинулся на спинку кресла с недовольным видом.
— Слушаю? — Тоном дал понять, что не желаю ее видеть.
Она подошла и положила на стол чек:
— Ты мне ничего не должен.
Я не желал вступать в спор, но считал, что должен ей заплатить, как договаривались. Я взял чек и протянул обратно:
— Я ведь обещал заплатить семьсот долларов?
— Да.
— Тогда в чем дело?
Мне хотелось одного — чтобы она немедленно ушла. И продолжал протягивать чек, который она не брала.
— Я не закончила работу вовремя.
— Но сейчас она закончена.
— И еще, ты ведь нанес визит Харви.
— Это не было визитом врача.
Еще не хватало, чтобы налоговая пронюхала, что я нарушил строгие правила страховой компании. Мои взносы и так были выше, чем взносы коллег, из-за премиальных, и я не хотел, чтобы они еще более возросли из-за того, что Мэйси не умеет держать язык за зубами.
— Ты сдержал слово, это входило в нашу договоренность. Я держу свое.
Я продолжал держать чек в протянутой руке.
— Бери чек, обналичишь его с чистой совестью, работа закончена.
— Я не могу этого сделать.
— Отлично.
Мне надоело с ней препираться, я порвал чек и выбросил клочки в мусорную корзинку.
Но она не уходила. Стояла, неловко переминаясь около моего стола, а я делал вид, что ее здесь нет. Наконец я не выдержал.
— Что-то еще? — спросил я.
— Я… Харви сказал, что на первой неделе ты заезжал каждый день.
Я не отрицал.
— Был дураком.
— Поможет ли, если я скажу, что очень сожалею? — Она закусила нижнюю губу.
Раньше я уже много раз видел, как она делала это, и всегда мне хотелось в этот момент поцеловать ее, чтобы успокоить. Сейчас я опустил глаза и стал рассматривать лежавшие на столе бумаги.
— Майкл, я сожалею.
Я поднял взгляд и увидел ее большие, умоляющие, устремленные на меня глаза. Я медленно выдохнул.
— Конечно, сожалеешь.
— Поможет мое извинение?
— Нет.
— О…
Это затягивалось. Я пошел к двери, распахнул ее и, к своему немалому удивлению, увидел Линду и несколько человек персонала, которые стояли за дверью, слушая наш разговор. Они не ожидали, остолбенели и бросились врассыпную. В другой момент я бы расхохотался. Но не сегодня.
— Я помню Ханну, — вдруг сказала Мэйси.
Моя рука осталась на ручке двери. Я почувствовал, как во мне поднимается волна злости. Нечестно и неуместно сейчас упоминать о Ханне.
— Тебе лучше уйти, и немедленно.
Но она не тронулась с места.
— У меня совсем мало друзей. — Поколебавшись, она добавила: — То есть у меня много друзей, в общепринятом смысле, но это скорее знакомые. Я считала Ханну своим настоящим другом. Я любила в ней все. Как она смеялась! Ничто так не доставляло мне удовольствие. Я наслаждалась звуками ее голоса, отдала бы все, чтобы вновь услышать этот смех.
— Тебе пора уходить. — Я еле сдерживался, чтобы не выставить ее.
— Знаю. Ты прав, но я не могу так уйти.
— Позвать охрану?
— Ты можешь, но напоминаю, что Ларри — мой хороший приятель, он меня любит.
Она быстро брала верх, и меня возмущал ее шантаж. Уже открыл рот, чтобы сказать, что я могу позвать и кого-то другого, но не успел.
— Никто еще не любил меня так, как ты…
И это стало причиной, что ты сбежала от меня? Нет смысла разговаривать с ней.
— …только моя бабушка. Может быть, еще Харви. Хотя он никогда не признается в этом.
— Зачем ты мне все это говоришь?
— Твоя любовь напугала меня. Она меня подавляла, как и дружба Ханны. Я не чувствовала себя достойной.
— Ты сбежала и от нее?
— Нет.
Лгунья. Я не видел ее ни разу, только на похоронах.
— Не помню, чтобы ты навещала ее.
— Я не навещала, — призналась она. — Я не могла увидеть ее смертельно больной. Только не Ханну. Но я посылала ей разные вещи.
— Вещи?
— Я писала ей стихи, посылала открытки с моими кошками, сама их разрисовывала, связала ей носки. И шаль.
Я нахмурился, вспоминая. И вдруг вспомнил, как вызывали улыбку Ханны веселой расцветки носки и открытки с кошками даже в моменты, когда у нее не было сил и казалось невозможным чем-то ее порадовать. Получается, что Мэйси тогда поддерживала и меня, дарила мне последние улыбки Ханны.
Я повернулся к Мэйси и с трудом выговорил:
— Спасибо. Я тебе благодарен за это.
Она нетерпеливо передернула плечами, отмахиваясь от моей благодарности.
— Если ты не хочешь больше меня видеть, я понимаю. Я уйду, не сомневайся. Просто хотела просить тебя дать мне второй шанс.
— Чтобы ты снова могла от меня сбежать? При первом намеке на трудности исчезнуть? Оставить еще один проект в твоей жизни незавершенным? Нет, спасибо, Мэйси. Я усвоил урок.
Она печально склонила голову.
— Спасибо, что любил меня тот недолгий период, Майкл. Это для меня значит больше, чем ты думаешь.
И она пошла мимо меня к двери.
Не думая, я потянулся и дотронулся до ее руки. Меня охватило предчувствие, что, если сейчас дам ей уйти, я буду жалеть всю жизнь, что потерял ее.
Она взглянула на меня, и я увидел в ее глазах разгоравшийся огонек надежды. А в моих она смогла прочесть такую любовь, что, всхлипнув, бросилась в мои объятия, где ей и надлежало быть всегда. Я прижал ее к себе, мои руки нетерпеливо стали комкать и задирать вверх блузку на ее спине… Закрыв глаза, вдыхал ее запах, наслаждаясь ее близостью.
— Ты нужна мне, Мэйси, — пробормотал я, уткнувшись ей в плечо.
Ричи спрашивал, что хотела бы сейчас Ханна. И вот я получил ответ. Ханна знала, что я могу влюбиться в Мэйси, что она идеально подойдет мне, уравновесит, научит вновь радоваться жизни.
— Ты мне тоже нужен.
И наши губы слились во всепоглощающем поцелуе. Ее руки скользили по моим волосам, потом по спине. Теряя разум, я подумал, что можно сейчас, прямо в кабинете, отнести ее на кушетку и заняться с ней любовью… Хорошо, что я опомнился, благоразумие взяло верх. И когда наваждение немного схлынуло, я посчитал важным немедленно прояснить некоторые вещи.
— Когда мы поженимся, я не собираюсь жить в этом пряничном домике. У меня прекрасный дом и…
— Да… Но мы не можем бросить Харви. — Она отстранилась и откинулась назад, чтобы видеть мое лицо. — Знаешь, я выкрашу дом в любой цвет, какой ты захочешь, кроме белого.
— А мне нравится белый, — упрямился я, — но ты права в отношении Харви.
— Тогда в зеленый.
— Я не стану жить в зеленом доме.
— Дай шанс красно-белому, ты привыкнешь, и тебе понравится.
— Нет, никогда. — Должен же я хоть здесь проявить твердость.
— Ладно, выкрашу белым, но тебе самому не понравится и кошкам тоже. Кстати, они по тебе скучают.
— Конечно, и я даже знаю почему. Им понравилось спать у меня на груди и запускать в меня когти посреди ночи, чтобы послушать, как я вскрикну.
— Я хочу детей, — сказала Мэйси. — Много детей.
— Мы это обсудим.
— Сначала девочки. Две. Потом мальчики.
— Мы не сможем угадать, кто будет первым.
— О, ты прав.
Я улыбнулся. Список Ханны привел меня сюда. К Мэйси и новой жизни вместе с ней.
Ханна, должно быть, сейчас смотрит на нас сверху, смеясь своим неподражаемым смехом, и посылает свое благословение.
КОНЕЦ
Внимание!
Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам
Назад: Глава 35
На главную: Предисловие
