Глава 23
Придя на работу в среду утром, я обнаружил, что Мэйси уже работает. Надев наушники от айфона, никого и ничего не замечая, она заканчивала рисунок под раскраску. Прогресс был налицо, и я понял, что она трудится уже несколько часов подряд. Но офис открылся всего с полчаса назад. Я не мог понять, как она могла успеть проделать такую работу за столь короткое время.
— Она уговорила охранника пустить ее пораньше, — объяснила Линда, как будто читая мои мысли. Она стояла рядом и видела, что я смотрю на Мэйси, которая, не обращая внимания на нас, продолжала работать. — Уж не знаю, что она сказала Ларри.
— Так это Ларри сегодня дежурит?
Ларри — самый строгий охранник, он всегда следовал установленным правилам. И то, что Мэйси уговорила пропустить ее, было неправдоподобно — что она могла ему сказать? Впрочем, пожалуй, лучше и не знать.
Она вдруг заметила наше присутствие, тут же сняла наушники и подарила мне сияющую улыбку:
— Доброе утро, Майкл.
Я кивнул в ответ, немного смутившись перед Линдой из-за того, что Мэйси назвала меня по имени.
— Кажется, сегодня вы пришли раньше персонала. — Я старался взять деловой тон, не хотелось, чтобы у Линды и остальных возникли подозрения по поводу наших отношений.
— Я специально пришла рано, чтобы успеть закончить работу, запланированную на сегодня, к концу вашего рабочего дня. Надо перенести набросок целиком.
— Значит, скоро приступите к раскрашиванию.
Она склонила голову набок.
— Чем больше я смотрю на расположение моих жирафа и льва, тем меньше нравится. Я уже внесла некоторые исправления. Видите? — Она указала на стену.
Я не заметил существенной разницы, впрочем, я и не вдавался в детали. Она показала мне вначале свой набросок, я одобрил и не собирался каждый раз подходить и сравнивать.
— Вы ведь сегодня пойдете со мной? — Она испытующе заглянула мне прямо в глаза. — Чтобы повидать Харви.
Я, хотя и не смотрел на Линду, почувствовал, что она проявляет к разговору живейший интерес. Вообще-то я собирался избежать этого визита, но не придумал еще способ.
— Вам бы надо договориться с терапевтом, специалистом в гериатрии…
Она округлила глаза.
— Харви никогда не согласится поехать к врачу. И вы обещали. Вы не можете теперь взять свое слово назад. — Она повернулась к Линде, как будто ища поддержки: — Он обещал.
— Ты обещал, — повторила Линда, и по ее голосу я понял, что сцена доставляет ей истинное наслаждение.
— Предательница, — прошипел я.
Поддержка, оказанная Линдой Мэйси, удивляла. Не похоже на Линду, она никогда не выступала против меня. Такие неожиданные перемены мне не могли поправиться, мою медсестру эта Мэйси околдовала. Я не мог понять, почему всем, включая Ханну, так нравилась эта сумасбродка. Конечно, она талантлива и не без своеобразного шарма, но после десяти минут общения с ней я прихожу в крайнее раздражение.
— Так вы пойдете со мной? — умоляюще произнесла она.
Я открыл рот, но, прежде чем успел вымолвить слово, ответила Линда:
— Он придет, — и, сунув мне в руки пачку медицинских карт, развернула меня в направлении приемной.
К половине пятого я закончил прием, в рекордно короткое время благодаря стараниям Линды; осталось лишь сделать обычную бумажную работу.
Выйдя из своего кабинета, я увидел, что меня ждет Мэйси, готовая к выходу, с большой сумкой через плечо. На ней были защитного цвета брюки, желтая майка с бабочкой на груди, сверху коричневый балахон из блестящей ткани, не поддающейся определению. На голове обычная копна рыжих непокорных завитков. При виде меня она просияла, как неоновый свет.
— Идем?
Я вздохнул, мне не хотелось встречаться с ее соседом, который, как я подозревал, не был в восторге от предстоящей встречи со мной.
— Конечно. Поехали.
— Ничего, если вы меня подвезете? Я приехала утром на автобусе.
— Нет проблем.
Мы прошли в гараж, который находился через улицу, в нескольких кварталах от тренажерного зала. Охранник Поль, увидев меня с Мэйси, подмигнул со значением. Не мог же я остановиться и начать ему объяснять, что это совсем не то, что он думает, и что у меня нет романтических отношений с рыжей особой. Разумеется, подобное было бы глупо, и я устоял от искушения.
Брелоком я издали открыл машину, и, когда мигнули фары моего БМВ, она засмеялась.
— Что смешного?
— Ваша машина. Такая типичная для доктора. И держу пари, что внутри царит стерильная чистота.
— Ну да, и что из этого?
— Вы. Так предсказуемы.
— В каком смысле?
— Да так… Просто это так похоже на вас.
В отместку я чуть не ляпнул про ее весьма спорную манеру одеваться, но вовремя прикусил язык.
Как я и ожидал, она тараторила безостановочно всю дорогу, начиная с того момента, как уселась на переднее пассажирское сиденье. Я наслушался и про кошек, и про Харви, и еще о разных людях и местах. Она перескакивала с одного на другое, совсем как подруга Линн, Гейл, без всякой логики. Если бы я не знал ее раньше, то решил бы, что она нервничает, но такое вряд ли к ней относилось.
Она указывала мне дорогу, и, когда подъехали, настала моя очередь смеяться.
Дом, на который она показала, выглядел так, как будто вышел из сказки. Он был выкрашен яркими красной и желтой красками, с белыми низким заборчиком и калиткой. Вокруг сказочного домика все пространство заполнили цветники, они пестрели разноцветьем с ярким вкраплением пурпурных азалий. Я бы совсем не удивился, если бы вдруг на пороге возникла Белоснежка или Золушка, вальсируя и приветствуя нас звонкой песенкой.
— Что такое? — спросила Мэйси, она не могла понять, что меня так развеселило.
— Ваш дом.
— О, ну разве не восхитительный? Он достался мне в наследство от бабушки.
— Так вы от нее переняли ваш… э-э-э… стиль?
— Частично, — подтвердила она. — Я перекрасила его прошлым летом. Некоторые соседи выражали свое неудовольствие, но через некоторое время привыкли. Я нахожу его весьма привлекательным, а вы?
— Если бы мне было восемь лет, безусловно.
Она рассмеялась:
— Перестаньте…
Она понятия не имела, что я говорю серьезно. С чувством покорного смирения судьбе я вылез из машины и ждал, засунув руки в карманы. Открывая калитку, она обернулась и предупредила:
— Не бойтесь Сэмми. Он громко лает, но никогда не кусает.
Только я вступил на ее территорию, как большой рыжий пес небывалой породы вылетел из-за дома с таким громким лаем, что у меня уши заложило. Я застыл на месте, не сомневаясь в его намерениях разорвать меня на куски.
— Сэмми! — спокойно сказала Мэйси. — Это свой.
Сэмми сразу затормозил и уставился на меня с большим подозрением.
— Ну же, погладьте его, — посоветовала Мэйси, — он очень добрый, но последнее время стал чересчур бдительным.
Она открыла входную дверь, и сразу же из дома выбежали ей навстречу три кошки.
Мэйси нагнулась и каждую погладила, приговаривая ласкательные слова.
— Представляю: Снежок, Душка и Мирна.
Не зная, как в таких случаях реагировать, я помахал рукой.
— Они сидели взаперти весь день, — объясняла Мэйси, пока кошки, выгнув спину, терлись около ее ног.
Она провела меня в дом. Я нисколько не удивился, когда увидел там полнейший хаос. На камине, если это называлось камином, стояло несколько незаконченных картин. Я не имел времени рассмотреть детально, но заметил сразу, что они на разные темы: ландшафт, морской пейзаж и натюрморт — ваза для фруктов с одним огромным гранатом. Еще портрет кошки — белой и пушистой. Ни одна картина не была закончена. Это меня обеспокоило. Надеюсь, она понимает, что я не заплачу ей, пока свою работу, роспись стен, она не закончит. Она заметила мой взгляд.
— У меня проблема с завершением проектов.
— Я вижу.
— Впрочем, не волнуйтесь за фрески в вашем офисе, — весело продолжала Мэйси, — мне скоро понадобятся деньги, очередной взнос за автомобильную страховку, и я не могу опоздать с платой. — И добавила про себя, вероятно в расчете, что я не услышу: — Опять.
Я спрятал улыбку и продолжил осмотр комнаты. На софе корзина для покупок, набитая то ли чистым, то ли грязным бельем. На обеденном столе в беспорядке валялись книги, газеты, журналы и нераспечатанная почта. Если и были попытки разложить все по стопкам, то предметы сами собой снова рассыпались, или тут потрудились кошки.
Мы прошли на кухню. Посуда была вымыта и расставлена в сушилке около раковины-мойки. На столе лежала книга в твердой обложке, раскрытая и перевернутая страницами вниз. Меня потянуло подойти и закрыть ее. Терпеть не могу такого обращения с книгами. Неужели трудно использовать для этих целей закладку, вместо того чтобы портить книгу, ломая переплет?
Мэйси, выглянув в окно, объявила:
— Харви сидит во дворе на своем стуле. Теперь он в основном проводит время таким образом. Раньше подобное с ним редко случалось. — В ее голосе слышалась тревога. — Наверное, ему опять было плохо.
Я до сих пор так и не понял, что она хотела от меня. Я поговорю с Харви и постараюсь его убедить, но обещаний не давал. Она схватила меня за руку и потащила к задней двери:
— Я сейчас вас познакомлю.
— Ладно, но только…
Она не дала закончить и вытащила меня во двор.
— Харви! — позвала она. — Позволь тебя познакомить с Майклом, о котором я рассказывала. — И, обернувшись ко мне, прошептала: — Не обращайте внимания, это просто для вида. — С этими словами она обвила рукой меня за шею и поцеловала в щеку. И, обернувшись, снова обратилась к Харви: — Ты был прав. Он мне вскружил голову с первого взгляда.
Вскружил?! Кто теперь употребляет такие выражения?
Харви рассматривал меня минуты две, прежде чем на его бесстрастном лице появилось непонятное выражение — то ли подобие улыбки, то ли гримаса, трудно было определить.
— Могу себе представить, что она проделала, чтобы вытащить вас сюда, на что пошла.
— Вам лучше не знать.
Он коротко хмыкнул и махнул рукой в сторону своего дома:
— Возьмите для себя стул. — Он посмотрел на Мэйси. — У меня пара пива в холодильнике. Почему бы тебе не принести?
Она с большой готовностью подчинилась, хотя он не предложил пива ей.
— Уже бегу.
Мы вместе перелезли через низкий забор, Сэмми прыгнул следом за нами. Он следовал за Мэйси по пятам. Кошки, кажется, предпочли остаться дома. Я вынес из дома складной стул и уселся рядом с Харви. Мэйси принесла две банки пива, отдала нам и ушла к себе домой, привычно перелезая через изгородь, видно было, что она проделывала это тысячу раз.
— Так это вы тот самый ее приятель, доктор, о котором она говорила. — Харви отхлебнул пива и прикрыл глаза, то ли смакуя вкус, то ли давая утихнуть спазму боли.
Я тоже глотнул, пиво было отличным и пришлось очень кстати.
— Пока вы не начали задавать наводящие вопросы, хочу предупредить, что не собираюсь идти к вашему другу. Это касается и обследования. Я знаю, что со мной, и без этого.
Я почувствовал облегчение.
— Так скажите мне и тем самым помогите. Боюсь, Мэйси устроит мне после настоящий допрос.
— Я умираю, — сказал он убежденно, — все проще простого.
— От чего?
Если брать во внимание его возраст, такое вполне возможно. Поскольку он категорически отказывался показаться врачу и пройти необходимые обследования, оставалось лишь принять его самостоятельный диагноз, по крайней мере, пока у меня не будет других доказательств.
— Не уверен. Может быть, рак. Или сердце.
— Какие симптомы?
— Разные. Я чувствую постоянную слабость. Сначала думал — это старость, но сейчас понимаю, что дело не только в этом. Еще недавно я работал в своем саду целыми днями и не уставал. А сейчас все, на что способен, — поливать, да и то недолго. Боль в груди. А раз нет температуры — значит, не малярия.
— Я могу предположить…
— Если вы еще не поняли меня с первого раза, вынужден повторить. Мне неинтересно, что вы предложите для продления моих дней. Я прожил долгую жизнь, и хотя, как и все, испытываю некоторые сожаления, но готов умереть.
— Мэйси…
— Настало время для Мэйси понять, что она должна меня отпустить.
— Она любит вас.
Он тяжело вздохнул, как будто эта любовь была для него тяжелой ношей.
— Она своих кошек тоже любит. Никогда в жизни не встречал подобных людей. Она опекает животных, людей, коллекционирует, как другие коллекционируют открытки или керамических лягушек. Я всячески пытался оградить себя от ее опеки, когда она переехала сюда после смерти Лотти, ее бабушки. Подозреваю, что это Лотти просила приглядеть за мной. Вполне похоже на старую хлопотунью. Мне надоело, что надо мной вечно кто-то трясется.
— Я понимаю вас.
Старик метнул на меня колючий взгляд.
— Моя жена…
— Вы женаты? — Глаза его прищурились.
— Был, я вдовец, — поправился я. — Умирая, моя жена, Ханна, тоже не хотела бороться с неизбежным, продлевать жизнь с помощью экспериментов, которые, может быть, могли бы ее спасти. Она отказалась.
— Помню. Она, — он кивнул в сторону дома Мэйси, — рассказывала о вашей жене. Сожалею.
— Спасибо, — пробормотал я. — Я просто хотел сказать, что действительно понимаю вас.
— Я предпочитаю смотреть смерти в лицо на своих условиях.
Я вспомнил, что Ханна говорила примерно такими же словами.
— Могу я сделать для вас что-нибудь, например снять боль? Наркотические средства могли бы облегчить последние месяцы.
— Благодарю, не стоит. — Он покачал головой.
Появилась Мэйси, она принесла тарелки с сыром и крекерами. Я видел, как она на ходу засунула в рот крекер.
— Принесла вам немного пожевать.
— Зачем? — сердито спросил Харви.
— Думала, вы проголодались. — Она улыбнулась, видно было, что давно привыкла к его сварливым манерам. Потом уселась на траву рядом со мной.
— Мне ничего не нужно.
Харви, может, и не нужно, но я был голоден и потянулся за сыром.
— Я бы на вашем месте взяла другой кусок, — тихо предупредила Мэйси.
— Почему другой?
— Кажется, Снежок успел лизнуть, когда я отгоняла его.
Я не спросил, почему она просто не сняла кусок с тарелки.
Харви вздохнул:
— Мой совет — просто принимайте ее без лишних вопросов. Так вам будет легче.
В этом я был с ним абсолютно солидарен.
Мэйси тоже вступила в разговор. Начала рассказывать о своей работе в нашей клинике, о пациентах, с которыми встречалась там. Сэмми лег к ней вплотную, казалось, еще немного — и залезет на колени.
Вскоре стало заметно, что Харви очень устал и ему требуется отдых. Он начал с трудом подниматься, но, когда я хотел ему помочь, нетерпеливо стряхнул мою руку.
— Не надо, — резко отказался он от помощи, — оставьте старику хотя бы гордость.
Мы стояли с Мэйси рядом, глядя, как ее друг и сосед медленно побрел к дому. Когда он отошел на достаточное расстояние и не мог ее слышать, она буквально бомбардировала меня вопросами.
— Ну что? — Она задыхалась от нетерпения. — Можете сказать, почему он такой слабый? Он болен, да? То есть он серьезно болен. Смогли уговорить его пойти на встречу с терапевтом? Вы смогли его перехитрить?
— Пошли в дом, там и поговорим, — прервал я поток вопросов. Раньше я не хотел встречаться с Харви, а сейчас признал, что мне понравился этот старик.
Я вслед за ней перелез через низкий забор, Сэмми — за нами следом, не отставая ни на шаг.
— Ему плохо, да? Не надо меня утешать, я хочу услышать правду. Не бойтесь мне сказать. — Она шла задом наперед, чтобы видеть мое лицо.
Мы вошли в дом. Я показал в сторону кухонной ниши, где стоял столик, и, когда она уселась, взял стул и тоже сел, так, чтобы смотреть ей прямо в лицо.
Она растерянно заморгала.
— Он умирает?
Я кивнул, молча, слова были излишни.
— Но мы должны что-то делать. — Она начала вставать с места.
Я мягко удержал ее за плечи.
— Мэйси, он знает, что умирает, и его это устраивает.
— Но меня — нет!
— Харви готов к смерти.
— Он — может быть, но я не готова его потерять. — Огромные слезы навернулись ей на глаза и готовы были вот-вот брызнуть.
— Но от вас это не зависит.
— Что вы имеете в виду?
— В конце Ханна тоже отказалась от продолжения химиотерапии, — тихо сказал я, испытывая боль от тяжелых воспоминаний, — она понимала бесполезность дальнейших попыток и просила меня дать ей умереть. Я тоже хотел удержать ее с собой как можно дольше. Но это было эгоистично, теперь я жалею. Надо было уступить ее желанию. И Харви просит о том же.
Мэйси громко всхлипнула, и кошки тут же стали выражать ей сочувствие, собравшись все у ее ног. Сэмми поднялся, гарантируя ей защиту, и в его глазах ясно читалось: одно мое неправильное движение — и я пожалею.
— Мне очень жаль. — Я инстинктивно обнял ее за плечи.
Сам не понимая, что делаю, наклонился близко к ее лицу и нашел губы. Мы поцеловались. Не дружеским поцелуем, каким я обменивался с Линн и Уинтер. Это был Поцелуй с большой буквы, настоящий, который потряс меня до глубины души.
Мы резко отстранились, как будто осознав, что происходит. Она выглядела еще более растерянной, чем я.
— Спасибо, — прошептала она.
— За что?
Не за поцелуй же она меня благодарила.
— За то, что поговорили с Харви и рассказали мне о просьбе Ханны.
Я постепенно приходил в себя.
— Не за что. Рад был помочь.
Я вскоре уехал, в полном смятении, пытаясь понять, что меня заставило поцеловать Мэйси, а главное, что еще важнее, — почему поцелуй доставил мне такое наслаждение.
