Глава 8
Никакой романтики во всем этом Силла не видела. Похищение годилось разве что для книжек о прекрасных знатных дамах и благородных пиратах. Но в Денвере, в двадцатом веке это было просто смешно.
И прощать Бойда она не собиралась. Единственный способ отомстить, доступный ей в данный момент, — это ледяная вежливая отстраненность. И Силла твердо намеревалась воспользоваться им на полную катушку. На протяжении этого идиотского уик-энда Бойд, не дождется от нее ни единой улыбки и ни единого дружелюбного слова.
Дом в лунном свете показался ей прекрасным.
И это он называл домиком и коттеджем? Хорошо, что музыка заглушила ее изумленный вздох. Силла полагала, что домик в горах — это бревенчатая хижина в полной глуши, где полностью отсутствуют какие бы то ни было блага цивилизации. В такие хижины мужчины уезжают, чтобы отрастить бороды, вдоволь напиться пива и пожаловаться друг другу на женщин.
Дом был деревянный. В мягком свете луны оттенок дерева казался особенно благородным, с налетом старины. При этом дом был далеко не маленький. И очень необычной планировки — окна разного размера, неожиданные балкончики и веранды, застекленные и открытые, и с каждого балкона, должно быть, действительно открывался захватывающий вид. Вокруг стояли высокие заснеженные сосны. Железная крыша чуть поблескивала. Как, наверное, приятно сидеть в мансарде и слушать, как стучит по ней дождь, невольно подумала Силла, но тут же прогнала эту мысль.
Несмотря на то что дом оказался восхитительным, она из упрямства не произнесла ни слова и молча вылезла из машины. И тут же провалилась но самую щиколотку в снег.
— Отлично, — пробурчала Силла и побрела к крыльцу. Пусть Бойд сам разбирается с багажом.
Ну да, красивый дом. Ну и что? Какая разница. Она все равно не хочет здесь находиться. Но раз уж они все равно тут и вызвать такси не представляется возможным, она просто закроет рот, выберет спальню подальше от его спальни и молча ляжет в постель. И — так уж и быть — проведет в этом доме сорок восемь часов.
Бойд поднялся на крыльцо. Силла молчала. Тишину нарушал только скрип досок под ногами и крики каких-то диких животных или птиц в лесу. Поставив сумки на пол, Бойд открыл дверь и жестом пригласил ее войти.
Внутри было темно. И страшно холодно. Силла почувствовала себя увереннее. Чем хуже здесь будет, тем больше оправданий ее дурному настроению. Бойд включил свет, и Силла тихонько ахнула.
Гостиная — или, вернее, главный зал — была огромна. Грубые балки на потолке гармонировали с чудесным камином, облицованным гранитом. Вокруг него были расставлены уютные пышные пуфы и глубокие кресла. Выше, по всему периметру комнаты, шла деревянная галерея, подчеркивающая открытое пространство. Стены, по контрасту, были просто белые. На их фоне особенно красиво выделялись встроенные книжные полки и стеклянные двери, состоящие из множества отдельных окошек.
Этот дом был совсем не похож на дом Бойда в Денвере. Никаких арок и изящных безделушек. Здесь царили четкие линии и простота. На деревянных полах не было ковров. Натертая до блеска лестница вела наверх. Возле камина были аккуратно сложены поленья. Единственной прихотливой деталью можно было считать лишь медную подставку для дров — она была выполнена в виде двух драконов.
— Сейчас быстро станет тепло, — сообщил Бойд.
Пусть молчит, если хочет, решил он. Заговорит, когда будет готова к этому. Он включил обогреватель и бросил пальто на вешалку; Силла так и осталась стоять у двери. Бойд подошел к камину и стал укладывать поленья на подставку.
— Кухня вон там. — Он показал рукой вправо, чиркнул спичкой и поднес ее к скомканной газете. — Если хочешь есть, то в кладовой всего полно.
Есть Силле хотелось страшно, но она бы скорее провалилась сквозь землю, чем призналась в этом. Со странным удовлетворением она смотрела, как при дыханий от ее губ поднимается облачко пара. Все больше мрачнея, она наблюдала, как в считанные секунды веселое пламя охватило поленья. И это он сделал красиво и профессионально. Наверное, бойскаутом был, злобно подумала Силла.
Все молчит, отметил Бойд, поднимаясь с коленей и отряхивая руки. Ничего. Какой бы упрямой она ни была, он ее переупрямит.
— Если хочешь сразу лечь спать, то наверху четыре спальни. Выбирай любую. Можно еще спать на веранде, если что, только я думаю, там будет немного холодновато.
Издевается, поняла Силла, задрала подбородок и, подхватив свою сумку, отправилась наверх.
Определить, какая спальня принадлежит Бойду, ей не удалось. Все они были очень красивые и уютные. Силла выбрала самую маленькую. Как бы ни хотелось ей во всем видеть только плохое, она не могла не признать, что комната прелестна.
Потолок здесь был скошенный, а большая стеклянная дверь выходила на балкон. При спальне имелась чудесная крошечная ванная, выложенная плиткой. Силла поставила сумку на кровать и решила посмотреть, какие же вещи положила ей Дебора — как выяснилось, соучастница похищения.
Так. Толстый свитер крупной вязки, вельветовые штаны. Это хорошо. Пестрые носки. Крепкие ботинки. Отлично. Несессер с туалетными принадлежностями и косметикой. За туалетные принадлежности спасибо, а вот тушь и духи ей вряд ли пригодятся. И наконец — вместо растянутой майки «Бронкос», в которой она обычно спала, и любимого поношенного махрового халата, Силла извлекла из сумки полупрозрачную черную шелковую ночную рубашку и такой же пеньюар. К пеньюару была приколота записка:
«Это тебе в счет будущего дня рождения. Увидимся в понедельник. Люблю тебя. Дебора».
Силла испустила длинный вздох. И это ее собственная сестра. Единственная. Причем младшая! Она осторожно развернула рубашку. О чем именно думала Дебора, когда клала в сумку этот комплект? Лучше не размышлять на эти темы. «Значит, буду спать в свитере», — решила Силла, но не устояла перед искушением и погладила нежный шелк.
Он был… восхитительный. Силла редко позволяла себе покупать такие роскошные вещи. У нее в гардеробе присутствовала пара костюмов вроде того, что она надела сегодня на встречу выпускников, но Силла относилась к ним именно как к костюмам, а не к одежде. Для обычной жизни она всегда выбирала что-то удобное и практичное.
Не стоило Деборе тратить столько денег. Но это так на нее похоже… Еще раз вздохнув, Силла пропустила тонкую материю сквозь пальцы.
Ничего страшного не произойдет, если она примерит эти штучки. В конце концов, это подарок. И потом, никто же не увидит ее в этом.
В комнате стало тепло. Силла с наслаждением сбросила туфли и сняла пальто. Пожалуй, она быстро примет горячую ванну — тут очень симпатичная ванна в старинном духе, на бронзовых изогнутых ножках. А потом заберется под это толстое стеганое одеяло и уснет.
Именно так она и собиралась поступить. Но Дебора сунула в сумку пену для ванны с запахом пряностей, и Силла не устояла перед искушением и добавила ее в воду. Волшебный, согревающий аромат окутывал ее, теплая вода расслабляла, ласкала кожу и навевала странные, непривычные мысли. Утопая в мечтах и легких облаках пены, Силла почти задремала.
В потолке ванной комнаты было небольшое окошко, и прямо над головой она видела кусочек звездного неба. От обычного освещения Силла почему-то отказалась и вместо этого зажгла пару толстых свечей, что создало совсем уж невозможно романтическую атмосферу.
Она вздохнула и погрузилась в воду по самый подбородок. Невероятное, чувственное, почти грешное наслаждение.
Время пролетело незаметно.
«Я просто извлекаю все, что могу, из этой неприятной ситуации», — заверила себя Силла, лениво вылезая из ванны. Вынув шпильки из волос, она встряхнула головой и надела ночную рубашку, подарок Деборы.
Спина открыта, отметила она. Да и вообще рубашка еле прикрывает бедра. Впереди шнуровка — тонкие шелковые ленточки, прямо под грудью маленький бантик. Грудь тоже едва прикрыта, однако лиф скроен так хитро, что приподнимает ее и делает еще более соблазнительной.
Силла провела пальцем по шнуровке и представила, как Бойд развязывает эти ленточки. Она почти почувствовала прикосновение его рук. Интересно, будет ли он делать это медленно или нетерпеливо рванет…
О боже.
Ругая себя на чем свет стоит, Силла выскочила из наполненной паром ванной. Что же такое с ней происходит? Никогда раньше такие мечты не посещали ее. Она всегда, всегда ставила перед собой реальную цель и намечала способы ее достижения. И с самого детства не тратила времени на бесплодные фантазии, не имеющие отношения к карьере или успеху.
Это вообще никуда не годится — представлять себя с мужчиной, с которым они никогда не смогут быть вместе. И не важно, что ее невероятно тянет к нему.
«Лягу в постель, — подумала Силла. — Лягу в постель и не буду думать вообще ни о чем. Остается только надеяться, что пробудившиеся вдруг желания пропадут куда-нибудь сами собой». Она сунула сумку под кровать и тут заметила бокал на ночном столике.
Хрустальный бокал на длинной ножке, с какой-то бледно-золотистой жидкостью. Силла отпила маленький глоток и закрыла глаза. Вино. Прекрасное, легкое. Французское, скорее всего. Она повернула голову и увидела свое отражение в зеркале напротив.
Томный взгляд. Румянец на щеках. На нее смотрела незнакомка — соблазнительная, нежная, податливая. Как ему удается заставлять ее плясать под свою дудку? Что за магия такая?
Она накинула на плечи пеньюар и бросилась искать Бойда.
Бойд уже час читал одну и ту же страницу и думал о Силле. Чертыхался, ругал себя и мечтал о ней. Ему понадобилось буквально все его самообладание, чтобы поставить бокал с вином на столик и выйти из комнаты. Зная, что она лежит в ванне, обнаженная, и их разделяет всего лишь незапертая дверь…
И ладно бы еще, если бы она ничего к нему не чувствовала. Но он прекрасно видел, что это не так — что-что, а такие вещи Бойд различать умел. И ладно бы еще это было чисто физическое влечение. Но он, черт возьми, любит ее! А если она настолько глупа, что не понимает этого сама, то ему придется силой раскрыть ей глаза.
Уронив книгу на колени, Бойд слушал медленный блюз Билли Холидей и смотрел на огонь в камине. В комнате быстро стало тепло. Именно с целью согреть помещение он и разжег камин здесь и на первом этаже. Как будто бы. На самом деле причина была иная и вполне романтическая — Силла. Глядя на языки пламени, Бойд ясно представил себе…
Вот она входит в комнату. На ней что-то легкое, развевающееся и очень сексуальное. Она улыбается, протягивает к нему руки. Обнимает его. Он берет ее на руки и кладет на кровать…
Как же. Мечтай больше, оборвал себя Бойд. В день, когда Силла О'Роарки придет к нему сама, по собственной воле, и, улыбаясь, упадет к нему в объятия, наверное, ад заледенеет. И черти будут лепить там снеговиков.
Она неравнодушна к нему, это точно. И даже более того. И не будь она такой упертой, не стремись она заглушить в себе чувство к нему, не пришлось бы ей грызть ногти и столько курить.
Обидчивая, упрямая и не желающая признавать очевидного, мрачно подумал Бойд и мысленно поднял бокал за Присциллу Элис О'Роарки. И чуть не выронил бокал, увидев ее на пороге.
— Я хочу поговорить с тобой. — По дороге Силла растеряла половину своей храбрости, но все-таки решилась зайти в комнату. И раз уж она пришла, ее не остановит даже тот факт, что он сидит у камина полураздетый, в одних только штанах.
Нужно срочно выпить, быстро подумал Бойд. Может быть, это все еще его мечты? Силла в дверях его спальни? Вот только она не улыбается. Сделав большой глоток, он сумел кивнуть и даже выдавить из себя:
— Да?
«Я пришла поговорить, — напомнила себе Силла. — Высказаться и расставить все точки над „i“. Но выпить не помешает».
Она тоже сделала глоток из своего бокала.
— Я понимаю, что, привезя меня сюда, ты, в общем, хотел сделать как лучше для меня. Учитывая события последних нескольких недель. Но должна сказать, твои методы возмутительны. — Интересно, это действительно звучит глупо или ей кажется? Силла ждала ответной реплики, но Бойд продолжал смотреть на нее, не говоря ни слова.
— Бойд?
Он моргнул.
— Что?
— Ты ничего не хочешь мне ответить?
— А?
Силла шумно вздохнула, подошла к нему ближе и со стуком поставила бокал на стол, едва не выплеснув оставшееся вино.
— Ты притащил меня сюда против моей воли и должен по меньшей мере выслушать мои жалобы!
Бойд с трудом мог дышать, а чтобы слушать, вообще приходилось делать невероятные усилия. Он выпил еще вина.
— Если бы у тебя были ноги… то есть мозги, я хотел сказать! — ты бы сама поняла, что пара дней вдали от всего пойдет тебе на пользу.
Глаза ее вспыхнули гневом, и она показалась Бойду еще красивее. Пламя камина освещало ее сзади, и контуры тела четко просвечивали сквозь тонкий шелк.
— И ты, значит, решил взять на себя ответственность и принять решение за меня.
— Да, решил. — Бойд отставил бокал в сторону, потому что его руки дрожали. — Если бы я предложил тебе провести здесь выходные, ты бы придумала десяток причин, чтобы не ехать.
— Ну, теперь мы уже не узнаем, как бы я поступила, верно? Потому что ты не дал мне возможности выбрать самой.
— Зато сейчас я еле сдерживаюсь, чтобы дать тебе возможность выбрать самой, — пробормотал он.
— О чем ты?
Бойд застонал и встал с кресла. Повернувшись лицом к стене, он довольно сильно стал биться о нее головой. Силла в замешательстве наблюдала за ним.
— Что ты делаешь?
— А на что это похоже? Я бьюсь головой о стену. — Он замер, прижавшись лбом к стене.
«Кажется, не только мне здесь нелегко», — подумала Силла.
— Бойд. Почему ты бьешься головой о стену? — чуть дрогнувшим голосом спросила она.
Бойд неожиданно засмеялся и потер лоб.
— Понятия не имею. С тех пор, как я с тобой познакомился мне все время хочется это делать.
— Не зная, что сказать в ответ, она нервно теребила край пеньюара. Бойд собрался с силами.
— Иди спать, Силла. Дотерзаешь меня утром.
— Я тебя не понимаю. — Раздраженная, запутанная, Силла принялась, в своей обычной манере, расхаживать по комнате. Бойд открыл рот, потом снова закрыл. Смотреть на нее было невыносимо. Почти обнаженная гибкая спина, прикрытая лишь тончайшим черным шелком, бедра, тоже практически неприкрытые, если не считать какой-то оборочки, длинные ноги. При этом она что-то быстро говорила, но все слова сливались для него в ровный гул.
— Ради бога, стой на месте. — Бойд положил руку на сердце. Еще немного — и оно, похоже, взорвется. — Ты моей смерти хочешь?
— Я всегда хожу, когда злюсь, — отрезала Силла. — Ты думаешь, я смогу спокойно уснуть, когда ты довел меня до такого состояния?
— Я? Довел тебя до такого состояния? — Что-то в нем все-таки со звоном лопнуло. Не в груди — в голове. Бойд практически услышал этот звук. Он подскочил к Силле и схватил ее за руки. — Это круто, О'Роарки. Я тебя довел. Скажи мне, ты специально нацепила на себя эту штуку? Чтобы я мучился еще больше?
— Я… — Силла оглядела себя и постаралась запахнуть пеньюар. — Это Дебора положила. У меня нет ничего другого.
— Не важно, кто это положил. Оно на тебе надето, и ты сводишь меня с ума.
— Я просто подумала, что мы должны все прояснить, — пролепетала она. — Обсудить. Как взрослые люди.
— Я чувствую себя совсем как взрослый сейчас, знаешь. Если ты хочешь поговорить, то возьми вон там толстое одеяло и завернись в него.
Одеяло Силле было не нужно. Ей и так было слишком жарко. Руки Бойда жгли ее, как угли.
— Может, я действительно хотела тебя немного помучить.
— Тебе это удалось. — Ее пеньюар немного сполз с плеча, и Бойд его поправил. — Силла, я не собираюсь облегчать тебе жизнь, просто бросив тебя на кровать. Не то чтобы мне не нравится эта идея. Но если мы займемся любовью, ты не должна ни о чем пожалеть позже. Ты должна знать, что это был твой выбор.
Разве не за этим она пришла к нему? Разве не хотела она, сама того не осознавая, чтобы он снял с нее всю ответственность? Значит, она трусиха и обманщица?
— Это нелегко.
— Должно быть легко. — Он погладил ее плечи. — Если ты готова к этому.
Она подняла голову. Бойд ждал ответа. Он был напряжен до предела, но ждал.
— Мне кажется, я была готова с того самого момента, как увидела тебя.
— Просто скажи «да».
Этого недостаточно, подумала Силла. Когда речь идет о вещах настолько важных, нужно больше, чем одно короткое слово.
— Отпусти мои руки, пожалуйста.
Еще несколько долгих секунд он держал ее за плечи, изучая ее лицо, потом медленно убрал руки. Тогда она сама обняла его за шею и прижалась к нему всем телом.
— Я хочу тебя, Бойд. Я хочу быть с тобой. Сегодня. Сейчас.
Все. Хватит слов. Силла закрыла глаза и прильнула к его губам.
Пару секунд он не мог вздохнуть. Слишком много ощущений сразу. Вкус ее губ. Ее запах. Шелк ее кожи и шелк одежды. Ее вздох.
Однажды отцовский призовой жеребец лягнул Бойда в солнечное сплетение. Сейчас чувство было примерно такое же, но оно скоро прошло. Тонкая ткань соскользнула с ее плеч. Он хотел, чтобы эта прелюдия длилась бесконечно, хотел насладиться каждым прикосновением, каждым сантиметром ее тела, но Силла потянула его к кровати.
Она напоминала ураган. Ее руки не давали ему ни минуты покоя, и губы тоже. Она быстро сбросила одежду, и оба рухнули на постель.
Он не пожалеет о том, что захотел заняться с ней любовью. Ни в коем случае. Она этого не вынесет. Ради одной-единственной ночи она разрушила все стены предосторожности, которые так долго выстраивала. И он должен запомнить эту ночь.
Его кожа была разгоряченной и влажной. Ей хотелось прикоснуться к ней губами, почувствовать на вкус. Но она знала, что мужчины любят страстных женщин. А страсть — это скорость и напор.
Бойд застонал, и это обрадовало ее. Он запустил руки ей в волосы. Она стянула с него брюки. Он шептал что-то — ее имя, кажется, и что-то еще, — но она не слышала. Думая, что правильно разгадала его желание, потянула его на себя, приглашая войти, направляя его.
Он все еще старался помедлить, не завершать все так быстро. Но она обхватила его ногами, все ускоряя темп, и у него не осталось иного выбора.
Он лежал, уткнувшись лицом в ее волосы. Его дыхание все еще было прерывистым. Силла улыбнулась. О нет, вряд ли он будет жалеть, подумала она и погладила его спину. И она тоже не жалела. Она получила больше удовольствия, чем когда-либо раньше. Больше, чем могла ожидать. Она почувствовала незнакомую прежде теплоту внутри, когда он вошел в нее, и радость, когда он излился в нее. Как хорошо было бы уснуть сейчас, ощущая тепло и тяжесть его тела.
Бойд проклинал себя за то, что не сумел сдержаться. Его сбил с толку напор Силлы, то, как, мгновенно она перешла от поцелуев непосредственно к процессу и довела дело до завершения. Он едва успел прикоснуться к ней. И хотя именно она установила такую скорость, Бойд знал — она и близко не получила удовлетворения.
Стараясь успокоиться, он перекатился на спину и уставился в потолок. Силла заложила внутрь его бомбу, взрыв произошел, но не доставил обоим никакой радости.
— Зачем ты это сделала? — наконец спросил он.
Она потянулась было, чтобы погладить его по волосам, но при этих словах замерла.
— Не понимаю. Ты ведь хотел заняться любовью, нет?
— Я хотел. — Он сел на постели. — Я думал, ты тоже хотела.
— Но я думала, что мужчинам нравится… — Ее внезапно обдало холодом, словно кровь отхлынула от сердца. — Я предупреждала, я в этом деле не очень.
Бойд выругался. Силла вздрогнула. Торопливо путаясь в лямочках, она стала натягивать ночную рубашку.
— Куда ты собралась, черт тебя возьми?
— К себе. Спать. — Голос ее предательски задрожал, и, чтобы скрыть подступившие слезы, она заговорила тише. — Это была ошибка. Ничего страшного, с кем не бывает. — Она повернулась, чтобы поднять с пола пеньюар, и услышала, как сзади захлопнулась дверь. Бойд повернул ключ в замке и швырнул его куда-то в угол. — Я не хочу больше оставаться в этой комнате. Выпусти меня.
— Очень жаль, но ты уже сделала свой выбор.
Она прижала пеньюар к груди. Значит, он злится. И на этот раз по-настоящему. И видит бог, это уже не первая ссора в ее жизни из-за ее сексуальных способностей. Старая рана, старая боль. Она покраснела от стыда.
— Слушай, я сделала все, что могла. Если тебе не понравилось, что теперь поделать. Выпусти меня.
— Не понравилось, — повторил Бойд и сделал шаг к ней. Силла попятилась и чуть не налетела на спинку кровати. — Кто-то должен, в конце концов, хорошенько стукнуть тебя по голове, чтобы мозги встали на место. В постели два человека, Силла. И все, что там происходит, должно быть взаимно. На черта мне сдалась твоя техника?
Лицо ее вдруг изменилось, щеки страшно побледнели, а глаза наполнились слезами. Ненавидя себя, Бойд выругался еще раз. Он не хотел причинить ей боль. Просто пытался объяснить, что удовольствие от секса должны получать оба.
— Ты ничего не почувствовала.
— Почувствовала! — Она сердито, вытерла глаза. Никому еще не удавалось заставить ее плакать по такому поводу. Никому.
— Значит, произошло чудо. Силла, ты мне не дала даже дотронуться до тебя. Я не виню тебя, — торопливо добавил он и сделал еще один шаг к ней. Она увернулась. Скрипнув зубами, Бойд остановился. — Я подумал… Скажем так, к тому времени, как все понял, я уже не мог остановиться. Вот что я хотел тебе объяснить.
— Не надо мне ничего объяснять. — Силла сумела наконец овладеть собой. Глаза высохли, и говорила она своим обычным голосом. Хоть бы провалиться сквозь землю и умереть, мелькнуло у нее в голове. — Давай просто забудем обо всем. Открой дверь, пожалуйста.
Он вздохнул, пожал плечами и отвернулся. Силла подумала, что он собирается отпереть дверь, но он всего лишь выключил свет.
— Что ты делаешь?
— Мы попробовали сделать по-твоему. — Теперь спальню освещала только луна. Бойд зажег свечу, потом еще одну и еще. Поставил пластинку на старый проигрыватель, стоявший в углу. Включил его. Комнату наполнили пронзительно-сентиментальные звуки саксофона. — Теперь попробуем по-моему.
По спине ее пробежали мурашки. От смущения и немного от страха.
— Я сказала, что хочу лечь в постель.
— Очень хорошо. — Он обнял ее. — Наши желания совпадают.
— С меня достаточно унижений на сегодня, — пробормотала она сквозь зубы.
— Прости меня. Я не хотел тебя обидеть.
Хотя Силла старалась держаться прямо, как палка, Бойд осторожно уложил ее на кровать. Не отрывая от нее взгляда, он рассыпал ее волосы по подушке.
— Я воображал тебя здесь, на моей кровати, в лунном свете. И чтобы твои волосы были на моей подушке. Вот так, как сейчас, — прошептал он и поцеловал ее. — И чтобы горели свечи и камин. И никого, кроме нас с тобой, на многие мили вокруг.
Немного взволнованная, Силла отвернулась. Никакими словами ее не соблазнить. Больше она не собирается выставлять себя на посмешище. Он улыбнулся.
— Сложные задачи — это по мне, — пробормотал он ей прямо в шею. — Мы займемся с тобой любовью по-настоящему, Силла. — Он спустил бретельку ночной рубашки с ее плеча и коснулся губами ключицы. — Я покажу тебе то, что ты даже вообразить себе не могла. — Ее пульс участился. — Не нужно бояться удовольствия.
— Я не боюсь.
— Ты боишься расслабиться, потерять контроль над собой, боишься, что кто-то подойдет к тебе слишком близко и увидит, что у тебя внутри. Какая ты на самом деле.
Она попыталась отодвинуться, но он обнял ее.
— Мы уже занимались сексом.
— Да. — Он поцеловал один уголок ее рта, затем другой. — А теперь мы займемся любовью.
Она снова завертела головой, но он нежно сжал ее лицо в ладонях и надолго прильнул к ее губам. Ее сердце подпрыгнуло. Это было так нежно, так сладко. Так мучительно медленно. Она вздохнула.
— Я не хочу…
Он чуть прикусил ее нижнюю губу, и она застонала.
— Скажи, чего ты хочешь.
— Я не знаю. — Она уже забыла, что хотела сказать. Голова была словно в тумане. Рука — кажется, она хотела оттолкнуть его — бессильно упала на подушку.
— Тогда попробуем все. — Он покрыл поцелуями ее шею. — Когда я закончу, скажешь, что тебе понравилось больше всего.
Он шептал ей на ухо какие-то ласковые, невнятные слова, снова целовал, долго, со вкусом. Ее тело начало трепетать, хотя он едва касался ее — лишь кончиками пальцев поглаживал ее плечи, лицо, волосы.
Он дотронулся языком до ее груди, там, где кончалось черное кружево. Ее кожа здесь словно мед, подумал он и поцеловал ложбинку между грудей. Ее сердце билось как сумасшедшее, но, когда она потянулась к нему, он осторожно, но твердо перехватил ее руки.
Очень медленно он зубами отодвинул кружева и шелк, обнажив одну грудь. Она выгнула спину и сжала его пальцы. Так же медленно он обнажил вторую грудь.
Ему тоже было трудно дышать и невероятно трудно сдерживаться. Силла чувствовала влажные, скользящие поцелуи на своей груди, затем кончик языка коснулся ее напрягшегося соска. Потом он перешел к другому соску, губами и языком теребил его до тех пор, пока она не вскрикнула. Тогда он жадно втянул его в рот.
Внутри ее нарастало напряжение, словно что-то сжималось и разжималось, подчиняясь ритмичным движениям его языка. Оно все увеличивалось и увеличивалось, пока ей не показалось, что она сейчас умрет.
Вдруг она дернулась, изогнулась и впилась ногтями в его спину. Напряжение разрешилось взрывом такого наслаждения, что она не смогла удержаться от крика. Это было как салют. Когда последние всполохи его затихли, она обессилено откинулась на подушки. Он поцеловал ее.
— Боже мой, ты потрясающая.
— Я не могу… — Она прижала ладонь к виску. — Не могу говорить, не могу думать.
— Не думай. Просто чувствуй. Теперь он начал неторопливо и аккуратно развязывать ленточки на ее ночной рубашке, не отводя при этом взгляда от ее лица. Ему нравилось наблюдать, как отражается в ее глазах каждое новое ощущение. Она готова была принять его, но он снова медлил, следуя своему собственному плану. Тонкий шелк разошелся, и он прильнул ртом к ее трепещущему гладкому животу. Ее пальцы запутались у него в волосах. Это был рай. Настоящий рай, о котором раньше она и не мечтала. Не мечтала, потому что и представить себе не могла, что такое бывает. Скомканные, согретые ее собственным жаром простыни под ней. Прикосновение шелка к коже. Вкус его поцелуев на губах. Его губы на ее теле. Мерцание свечей.
Все ощущения были невероятно яркими и насыщенными. Казалось, целой вечности не хватит, чтобы насладиться каждым из них.
Теперь она была полностью его. Она это знала. В этот момент она принадлежала ему больше, чем когда он был внутри нее. Только его имя шептала она. «Мечта моя», — подумал он. Длинное, стройное тело, освещенное пламенем камина и свечей. Нежная, гладкая кожа. Один лишь ее запах сам по себе уже такое мучительное удовольствие, что просто сил нет. Он отбросил в сторону ночную рубашку и провел по ее телу сверху донизу. Потом осторожно раздвинул ей ноги, поглаживая и покусывая внутреннюю сторону бедер. Силла вцепилась в его плечи, словно умоляя, побуждая его к действию, и тогда его пальцы скользнули внутрь, в горячую и влажную глубину.
Она застонала и подняла бедра, раскрываясь Бойду навстречу. Новая волна наслаждения подхватила ее. К его пальцам добавились губы и язык, и очень скоро она снова взмыла к небесам.
Потом она обхватила его обеими руками, и он понял, что время быть терпеливым прошло. Настало время жадно брать и так же жадно отдавать. В этот раз она не отставала от него. Ее желание слиться с ним в единое целое равнялось его собственному желанию. Ее глаза потемнели еще больше, и в них горел тот же огонь, что и в его глазах.
Их губы снова соединились. Он вошел в нее сразу, глубоко. Она вскрикнула, крепко обняла его руками и ногами, и вместе они полетели в бездну.
Он был совершенно обессилен, но сумел кое-как перекатиться на спину, не выпуская Силлу из объятий, так что она оказалась сверху. Он прижал ее голову к своей груди и подумал, что ему очень нравится ощущать на себе тяжесть ее тела.
Силла вздрогнула. Он погладил ее по волосам.
— Холодно?
Она помотала головой. Бойд лениво провел рукой по ее обнаженной спине.
— Может, где-нибудь через часок я найду в себе силы поискать одеяло.
— Не надо. И так хорошо.
Однако голос ее был каким-то подозрительным. Нахмурившись, Бойд повернул ее голову так, чтобы видеть лицо. На ее ресницах блестели слезы.
— Это еще что?
— Я не плачу, — отрезала Силла.
— Ладно. А что с тобой тогда?
Она попыталась спрятать лицо, но он держал ее за подбородок.
— Ты подумаешь, что я дурочка.
— Я сейчас вообще не очень способен думать, так что можешь смело говорить. Валяй, О'Роарки.
— Просто я… — Она нетерпеливо вздохнула. — Я не знала, что так бывает. Что так должно быть.
«Так» — это как? — Бойд почувствовал, что улыбается. И еще, как ни странно, почувствовал, что силы, похоже, возвращаются к нему. Может быть, оттого, как она смотрела на него — словно зачарованная. Нежная. Мягкая. И такая красивая. — Ты имеешь в виду — хорошо? — Он ущипнул ее пониже спины. — Или очень хорошо? Или прекрасно? Или, может быть, потрясающе?
— Ты смеешься надо мной.
— Ага. На самом деле я надеялся на комплимент, но, видимо, от тебя комплиментов не дождешься. Ты слишком упряма, чтобы признать, что мой способ оказался лучше. Но ничего. Я ведь могу не выпускать тебя отсюда до тех пор, пока ты не сознаешься.
— Черт, Бойд! Мне и так нелегко объяснить!
— Не надо ничего объяснять. — На этот раз он ее не поддразнивал. Взглянув ему в глаза, она снова ощутила уже знакомую слабость.
— Я хотела сказать, что… я никогда… и ни с кем… — Она сдалась. — Это было прекрасно.
— Ясно. — Он прижал ее к себе теснее. — Теперь попробуем сделать так, чтобы это было потрясающе.
