Глава 17
Наконец этот момент настал. Максин с трудом могла поверить в реальность происходящего. Его рот, целующий ее, его руки, снимающие с нее футболку. Лу лежал в постели рядом с ней, на мгновение он оторвался от нее, чтобы полюбоваться ее обнаженным телом. Он смотрел на нее, как ребенок мог бы смотреть на Санта-Клауса — со смесью удивления и благоговения в глазах. Рука его скользнула вдоль линии ее шеи, спустилась ниже, к ключицам, затем к груди. Макс закрыла глаза, полностью отдаваясь во власть ощущений.
Внезапно он замер, и она мгновенно открыла глаза.
— Лу?
С видимым трудом он отвел взгляд от ее тела.
— Я не могу.
— Что?
Он откатился в сторону и сел на постели, спустив ноги на пол.
— У меня… у меня согревающий гель на руках.
— Это всего лишь глупая отговорка, Лу.
Он встал и прошел в ванную, оставив за собой дверь открытой. Включив воду, он принялся тщательно мыть руки, нагнувшись над раковиной, отчего полы рубашки его распахнулись.
Макс тоже поднялась, отчетливо сознавая, что он снова пытается сбежать от нее. Но на этот раз она не потерпит отрицательного ответа. Только не сегодня, черт возьми.
Она проследовала за ним в ванную и встала у него за спиной.
— Не поступай так со мной, Лу. Только не сегодня… после всего… что произошло.
Он опустил голову, чтобы не встретиться с ней взглядом в зеркале.
— Я делаю это для твоего же блага.
— Почему бы тебе не предоставить мне самой решить, что для меня хорошо, а что плохо? Подумай-ка лучше о себе. Ты нуждаешься во мне, Лу. Нам будет хорошо вместе…
— Прекрати.
Отринув гордость, она скинула с плеч халат, позволив ему упасть к ее ногам бесформенной грудой. Затем она схватила его за руки и заставила повернуться лицом к ней. Глаза его широко раскрылись, когда он осматривал ее с головы до ног.
— Боже милостивый, Макси, что ты делаешь?
— Я делаю это для твоего же блага, Лу. — Она снова взяла его руки, еще влажные, и, приложив к своей груди, с силой прижала, а сама принялась гладить его обнаженный торс. — Мне так нравится прикасаться к тебе, — выдохнула она, продолжая свое чувственное исследование. — А какой у тебя пресс! — Руки ее спустились ниже.
Теперь он с силой сжимал ее груди, ритмично массируя. Макс не была уверена, что он осознает свои действия. Она тем временем расстегнула молнию его джинсов, и он не воспротивился этому. Ее рука скользнула внутрь, чувствуя, как пульсирует его затвердевшая плоть, умоляя о прикосновении.
Сначала она нежно ласкала пальцами головку его члена, заставляя Лу задыхаться, потом отдала должное длине его возбужденной плоти, не прекращая поглаживать и сжимать ее.
Лу издал низкий горловой звук, и Максин поняла, что она на верном пути.
Улыбаясь от осознания собственного могущества — ведь сейчас он просто не в состоянии отвергнуть ее, даже если бы захотел, — она опустилась на колени, одновременно снимая с него джинсы, и, не давая ему возможности возразить, принялась целовать его мужское естество.
Он выругался, хотя и знал, что даже самый неистовый поток проклятий бессилен изменить происходящее, и даже слегка подался назад, но лишь уперся в край раковины. Макс глубже приняла его плоть в рот, затем скользнула губами к головке, лаская ее языком, и снова повторила все сначала.
Ни на секунду не останавливаясь, Макс посмотрела вверх. Лу запрокинул голову назад и закрыл глаза, запустив пальцы в ее волосы. Тело его сотрясала дрожь, и девушка поняла, что он отчаянно сопротивляется желанию начать двигаться самостоятельно. Вместо этого он положил руки ей на плечи и оттолкнул ее.
Отлично. Она поднялась на ноги и, обхватив Лу руками за шею, принялась целовать его в губы, одновременно увлекая подальше от раковины. Руки его скользнули вдоль ее спины к ягодицам и крепко сжали. Он теснее прижал девушку к себе, и его язык завоевателем ворвался в ее рот, воцаряясь там. Макс подумала, что они перешли невидимую черту, и теперь Лу будет не в состоянии отвергнуть ее, и, крепко обняв руками его за шею, она обвила ногами его бедра.
Объятие его стало крепче. Максин извивалась всем телом, пока его напрягшаяся плоть не оказалась у входа в ее лоно, и тогда она вонзила ее в себя. Они чуть не упали, потому что колени у Лу подогнулись, но он мгновенно взял себя в руки и выпрямился. Прислонив Максин к стене, он стал двигаться внутри ее, постепенно наращивая темп и проникая все глубже и глубже. Затем он оторвал ее от стены и, в несколько шагов добравшись до кровати, опустил ее на простыни.
Провалившись в мягкую постель, она почувствовала на себе вес Лу, и проникновение лишь усилилось. Макс подняла ноги повыше, изогнувшись всем телом и стремясь принять его в себя как можно глубже. Он схватил ее за бедра, удерживая.
— Полегче, детка, полегче, или я причиню тебе боль.
Она схватила его за ягодицы, царапая ногтями.
— Еще, — прошептала она ему прямо в ухо, прикусывая мочку. — Я хочу тебя всего.
Содрогнувшись всем телом, он дал ей то, о чем она просила. Руки его скользнули к ее коленям, и он с силой надавил. Она разомкнула сплетенные у него за спиной лодыжки, облегчая ему доступ. Разведя ее ноги в стороны, Лу посмотрел ей в глаза.
— Отдайся мне, — произнесла она.
Он покорился ее зову, погружая свою плоть в нее так глубоко, что она задохнулась. Снова и снова заполнял он ее жаждущее лоно и отступал, чтобы мгновение спустя вновь устремиться в ее глубины. Максин прошептала его имя и, не в силах больше сдерживаться, застонала. Лу отпустил ее колени, чтобы крепко обнять ее, одной рукой касаясь ложбинки между ягодицами, исследуя ее темные секреты, а другой рукой дотрагиваясь до соска, который он принялся пощипывать большим и указательным пальцами.
— Да, да, да, — повторяла она, чувствуя, как тело ее охватывают языки пламени. Она уже не понимала, что он делает и как он это делает, ощущая лишь наслаждение, смешанное с изысканными уколами боли. Потом для Максин наступила желанная разрядка, и она знала, что и для Лу тоже, она поняла это по его особенно глубокому проникновению и пульсации его плоти внутри ее.
Она обхватила его руками и ногами, прижавшись всем телом, крепко, отчаянно, чувствуя разлившуюся по телу негу. Лу служил ей якорем посреди разлетающегося на кусочки мира, словно сияющий дождь осколков разбившегося зеркала, впивающийся ей в кожу тысячью иголок и плавящийся под действием внутреннего жара. Затем она вновь ощутила себя единым целым, обновленным и сияющим. Напряжение покинуло ее существо, и судорожно цепляющиеся за Лу руки расслабились. Теперь ее объятие было нежным.
Лу поднял голову, чтобы посмотреть в лицо Максин. Подумав, что он собирается поцеловать ее, она приглашающе улыбнулась, но он этого не сделал. Скатившись с нее, он сгреб ее в охапку и, тесно прижав к себе и устроившись поудобнее, накрыл их обоих одеялом и выключил свет.
— Лу?
— Да?
— Тебе хорошо вот так?
Она почувствовала, как его дыхание омывает ее волосы.
— Засыпай, милая. Давай не будем выяснять отношения сегодня ночью.
— Нам вообще незачем выяснять отношения. То, что между нами произошло, было великолепно, Лу. Восхитительный, замечательный, ошеломляющий момент. По-другому и быть не могло.
Он сильнее обнял девушку.
— Тебе бы понравилось, если бы я сейчас встала и ушла в свой номер? — спросила Макс.
— Даже не думай об этом.
— Но…
— Макси, солнышко, просто помолчи и давай спать, ладно? Не беспокойся о том, что я думаю. Даже я сам этого сейчас не знаю. Давай поговорим утром.
Чтобы смягчить свои слова, он запечатлел на ее плече нежный поцелуй.
— Хорошо, — согласилась девушка, теснее прижимаясь к Лу. — Все в порядке. Нам ничего не нужно менять.
— Все уже изменилось, Макс.
Она крепко зажмурилась, страшась услышать продолжение фразы.
— Значит, я… я хочу сказать, ты…
— Ты была неподражаема. И всегда такой являешься. — Кольцо его рук плотнее сомкнулось вокруг ее тела.
«И я люблю тебя, — мысленно добавила Максин, представляя, что эти слова говорит ей Лу. — Скажи это, Лу. Просто скажи».
Но он не сказал. Он обнимал ее очень бережно, как самую главную свою драгоценность, но не сказал тех слов, которые она жаждала от него услышать.
— Давай немного поспим, милая. Утром мы все решим.
— Тогда я мечтаю, чтобы утро никогда не наступило, — прошептала она, но, сама того не желая, сделала то, о чем просил Лу, — заснула. Она крепко заснула в его надежных руках.
Проснувшись, Максин обнаружила, что она одна в постели.
Перекатившись на спину, она потерла руками глаза, чтобы прогнать остатки сна, и поморщилась. Даже такое незначительное движение причиняло дискомфорт. Тупая боль завладела ее телом, разлилась по конечностям, причиняя невероятные страдания.
Но еще большие страдания причиняла неизвестность. Она слишком хорошо знала Лу, чтобы решить, будто он примет произошедшее вчера ночью как должное. Наверняка сейчас он вне себя от гнева. Этот человек слишком много думает, что определенно не идет ему на пользу! Конечно, он может все отрицать, но Максин отлично знала, что сегодня ночью он, так же как и она, наслаждался происходящим. И изменить это было не в его силах.
Это обстоятельство наверняка доводило его до белого каления.
Макс села в постели и осмотрелась. Дверь в ванную была открыта, и до девушки доносился аромат свежего мыла и шампуня. Все еще будучи обнаженной, Макс прошла в ванную и, заметив, что поверхность зеркала еще запотевшая, провела по нему рукой. На крючке висело влажное полотенце.
Значит, Лу проснулся очень рано и, тихонько приняв душ, ускользнул, пока она спала. Черт побери, вероятно, сейчас он уже на полпути к Уайт-Плейнс!
Крепко сжав губы, Макс принялась убеждать себя, что Лу никогда бы не поступил с ней подобным образом — он не бросил бы ее в беде. Он останется, по крайней мере, до тех пор, пока дело не будет закрыто. Но не дольше. Вероятно, она предопределила свой жребий, заставив его заниматься тем, к чему он был не готов. Теперь он ни за что не останется с ней. Ни за что.
Склонив голову набок и потирая шею, она подошла к окну и выглянула на улицу. Машины Лу на стоянке не было, но она не сомневалась, что он вернется. К тому же еще не было и полседьмого. Максин решила, что ей самой следует принять душ и морально подготовиться к буре, которая неизменно последует, когда Лу вернется.
Ступив в ванну и задвинув занавеску, но оставив дверь открытой, она отвинтила краны с водой. Добившись идеальной для нее температуры струи, она переключила ее на душ и полностью отдалась во власть целительного горячего массажа, облегчающего боль в мышцах.
— Привет! Макси, ты здесь? — услышала она голос Сторми в тот момент, когда намыливала волосы шампунем.
— Ага. Ты принесла завтрак?
— Нет, этим занимается Лу. Видела его по дороге сюда. Я просто хотела узнать, что произошло ночью.
Максин смыла мыльную пену, выглянула из-за занавески и сказала:
— Мы сделали это.
— Вы… — Сторми заморгала, затем широко улыбнулась. — Черт возьми! Скорее рассказывай! Какая потрясающая новость.
— Я так не думаю, — заявила Макси, снова ныряя под струю воды.
— Хочешь сказать, все было…
— Нет, что ты. Секс был великолепен. До дрожи в ногах великолепен. А вот последствия, боюсь, будут не такими жаркими.
— Думаешь, будут последствия?
Максин выключила воду, вытащила из стопки полотенце и, обернувшись им, вышла из душа.
— Наверняка. Подозреваю, он всю ночь не сомкнул глаз, придумывая, как объяснить мне, какую страшную ошибку мы совершили и почему этого не должно больше повториться.
— Если бы он думал, что это ошибка, он никогда бы этого не допустил.
Максин, которая в этот момент осушала волосы полотенцем, посмотрела на подругу долгим взглядом.
— Вообще-то я не оставила ему выбора.
Брови Сторми удивленно взлетели вверх.
— Ты что же — заставила его под дулом пистолета?
— Не совсем. — Отбросив полотенце, Максин пальцами пригладила волосы и прошла обратно в спальню. Сторми присела на пуфик, положив ноги в изголовье разобранной постели. — Но можно и так сказать, — добавила Максин, протягивая руку к комоду Лу. Передумав, она решила больше не брать его чистые футболки. — Мне нужно пойти в мой номер, взять одежду.
— Я схожу вместо тебя, если ты прежде сделаешь кое-что для меня, — сказала Сторми.
— Все, что захочешь. — Макс отвернулась от комода и, встретившись глазами с подругой, поняла, что у нее сейчас проблемы посерьезнее, чем беспокойство по поводу ночи любви с Лу.
Сторми в ужасе смотрела на ноги Макс, покрывшиеся за ночь синяками. Руки выглядели не намного лучше, и на шее алели царапины.
— Скажи мне, что произошло прошлой ночью, Макс? Я абсолютно уверена, что это не дело рук Лу. Что с тобой, черт возьми, случилось?
Максин округлила глаза и постаралась придать своему голосу как можно более безразличный тон.
— Мне показалось, что вчера я заметила кого-то, крадущегося в темноте, и пошла проверить, совсем одна. Я вела себя как полная идиотка. Поскользнулась и упала со склона холма. — Она скрестила руки на груди и покачала головой, словно дивясь собственной глупости. — Но все не так страшно, как кажется на первый взгляд.
— Ну да, в противном случае ты была бы уже мертва.
— Я же сказала, что повела себя легкомысленно. К счастью, Лу заметил, как я вышла, и отправился за мной. Он принес меня назад и позаботился о моих ранах.
— Понятно.
— Именно так мы и перешли к…
— Макс, прекрати сейчас же!
Максин замолчала. Поджав губы, она поняла, в каком именно месте ее рассказ прозвучал неправдоподобно.
— Я тоже проснулась вся в синяках, — заявила Сторми, — и не в той ночной сорочке, в которой ложилась спать. Ты не знаешь, в чем тут дело?
— Ладно, ладно, буду с тобой откровенна.
— Я напала на тебя.
— Нет-нет, все было совсем не так. В действительности это тебя я заметила на улице и последовала за тобой. Ты упала так же, как и я. В темноте обрыв был совершенно незаметен. И Лу постигла бы та же участь, если бы он не увидел мое падение.
Сторми смотрела на нее так, словно подозревала, что ей говорят не всю правду.
— Полагаю, ты ходила во сне, — сказала Максин, не упомянув о темном вампире, поджидающем на берегу — возможно, Сторми? Умолчала она и о своем подозрении, что он каким-то образом использовал свою силу, чтобы завлечь девушку в свои сети. И уж конечно, она не стала сообщать Сторми о том, как та налетела на нее с кулаками в попытке защитить этого вампира.
Она ни за что не расскажет всего этого подруге. Никогда.
— Ты чего-то недоговариваешь.
— Вовсе нет. Я все тебе рассказала, Сторми.
Подруга бросила на нее косой взгляд, и Макс поняла, что она злится — не на нее, а, скорее, на ситуацию.
— Ненавижу, когда не могу чего-то вспомнить. Ненавижу, что мое тело своевольно расхаживает по округе, не подчиняясь разуму. Это так расстраивает.
— Знаю. Но мы скоро раскроем этот случай, может быть, даже сегодня. — Она кивнула в сторону окна. — Посмотри, на небе ни облачка.
Сторми начала было что-то говорить, но в этот момент вернулся Лу, нагруженный покупками: кофе, выпечка. Он снова ездил в пекарню. Взгляд его, скользнувший вниз по фигуре Максин, все еще закутанной в полотенце, потемнел от страсти.
— Я… э-э-э… как раз собиралась в комнату к Макс, чтобы принести ей что-нибудь из одежды, — промямлила Сторми. — Мне понадобится… э-э-э… десять минут. — Она посмотрела на наручные часы. — Нормально? Но, может, мой поход затянется на все двадцать, если вы…
— Тебе совсем не обязательно… — начала Максин.
— Нас устроит пятнадцать минут, — заявил Лу.
— В таком случае вот это я возьму с собой, — сказала Сторми, забирая у него стаканчик с кофе и выуживая из пакета пончик. Потом она исчезла за дверью.
Начинается, подумала Максин. Сейчас Великий Рационализатор станет объяснять, почему все произошло так, как произошло, и почему никогда не может повториться снова.
Она нервничала и совершенно не желала начинать этот разговор.
— Погода сегодня хорошая, не так ли? — произнесла она.
— Именно. На небе ни облачка.
— Интересно, не испортится ли она в то самое мгновение, как мы сядем в лодку, — предположила Макс.
— Сильно сомневаюсь, что существует вампир, которому по силам управлять стихией, пока он предается дневному сну.
— А я не сомневаюсь. Вчера ночью он подтвердил, что шторм — его рук дело.
Лу положил пакеты и свертки на стол и, глядя ей прямо в глаза, подошел ближе и провел рукой по ее непослушным волосам.
— Ты смотришь на меня так, словно боишься, что я сейчас нападу на тебя и стану забивать кол тебе в сердце, — покачал он головой.
— А ты этого не сделаешь?
— Нет. Я сдаюсь. Ты победила.
Она часто заморгала:
— Я победила?
Лу кивнул:
— Думаю, нам следует пожениться.
Крепко зажмурившись, она пыталась осмыслить услышанное, но не могла.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что считаю…
— Я слышала. Не понимаю смысла сказанного. Лу, как можно вот так перепрыгнуть от «давай останемся друзьями» к «давай поженимся»?
— Ну… это довольно очевидно, не находишь?
— Мы просто переспали. Я же говорила тебе, что это ничего не значит.
— Но тебе тоже этого хотелось. И, черт возьми, Макси, я устал сражаться с самим собой. К тому же дело сделано, и нет пути назад. Брак — это единственное решение.
— На какой планете ты живешь?
Он пожал плечами:
— Я вовсе не старомоден, я практичен. — Запустив пальцы в волосы, он подался назад. — Мы зашли слишком далеко, чтобы отступать. Нашу дружбу мы уже погубили, Макс. Мы не можем вернуться к прежним, платоническим отношениям после того, что между нами было.
Она склонила голову набок.
— Мы можем некоторое время побыть любовниками, как считаешь? Что в этом плохого?
Он удивленно поднял брови:
— Меня не интересуют подобные отношения. Я слишком стар для того, чтобы ходить на свидания, ухаживать и заниматься прочей романтической чушью. Вот я и подумал, почему бы нам не перешагнуть промежуточную ступень и сразу не пожениться? Вскоре мы поймем, сложится у нас или нет.
Максин не могла поверить, что слышит эти слова из уст Лу. Своим заявлением он больно ранил ее.
— К тому же я слишком хорошо тебя знаю. Ты не принимаешь контрацептивы. Только представь, что безумство прошлой ночи могло привести к…
Максин отвесила Лу звонкую оплеуху, в равной степени поразившую их обоих. Голова его дернулась, и на щеке появился красный отпечаток.
— Макси, какого черта?
— Будь ты проклят, Лу.
— Я не…
— Конечно, не понимаешь, и никогда не поймешь. Но прежде, чем ты решишь, что совершаешь самую колоссальную ошибку в своей жизни, я скажу тебе одну вещь. Я выхожу из игры. Я никогда снова не взгляну на тебя как на мужчину, даже если ты будешь умолять меня об этом. Я тоже устала — устала оттого, что я единственная из нас, кто заинтересован, кто сгорает от страсти. Я устала, что меня все время отвергают, даже после того, что произошло вчера ночью. Поэтому будь ты проклят. И покончим с этим.
Она прошествовала к двери и распахнула ее настежь. На пороге стояла Сторми с охапкой одежды Максин в руках. Макс выхватила у подруги свои вещи и направилась к собственному номеру, хлопнув дверью с такой силой, что задрожали оконные стекла.
* * *
— Боже великодушный! — воскликнула Сторми, глядя на Лу, который всем своим видом показывал, что только что пережил страшную битву. — Она, конечно, ожидала, что ты скажешь ей, что произошедшее не должно повториться вновь, Лу, но все равно не понимаю, почему она так остро отреагировала.
Он с силой сглотнул.
— Я вовсе не говорил ей, что произошедшее не должно повториться вновь. Я предложил ей выйти за меня замуж.
Сторми нахмурилась:
— Но реакция Максин совсем нетипична для женщины, наконец-то завоевавшей сердце мужчины, по которому она сохла с семнадцати лет. Как именно ты… сделал предложение?
Он пожал плечами:
— Я сказал, что так поступить логичнее всего.
— Логичнее? Логика — плохой помощник в делах сердечных, Лу. Ты сказал ей, что любишь ее? Что не можешь без нее жить? Что сильно заблуждался, столько лет противясь вашему сближению?
Он смотрел на девушку так, словно она вдруг стала разговаривать на суахили.
— Ничего этого ты ей, конечно, не сказал, не так ли? Значит, твое предложение основывалось только на том факте, что у вас был секс?
Лу воззрился на нее широко раскрытыми глазами. Очевидно, Максин рассказала подруге о том, что произошло ночью.
— Это похоже на капитуляцию после того, как враг захватил твою крепость, знаешь ли, — констатировала Сторми.
— Ради всего святого, Сторми, это очень личный вопрос.
Она лишь пожала плечами:
— Ну, если ты не хочешь знать моего мнения…
— Не хочу.
Глубоко вздохнув, она откинулась на спинку стула, вовсе не собираясь уходить сейчас, когда разговор принял такой захватывающий поворот. К тому же ей нужно было выудить из Лу интересующую ее информацию, и она надеялась, что сейчас он слишком расстроен, чтобы сопротивляться, поэтому наверняка проболтается.
— Надеюсь, я не ранил твоих чувств, — произнес он после минутного молчания, очевидно обдумав ситуацию. — Я хочу сказать, что люблю тебя, как сестру, Сторми, но в эту сферу тебе не нужно вмешиваться.
— Я все прекрасно понимаю.
Он кивнул.
— Но я буду негодной подругой вам обоим — тебе и Макси, — если не скажу тебе, что ты очень сильно обидел ее, Лу.
— Я и сам это вижу.
— Посмотри на происходящее ее глазами. Ты понял, что побежден, и перестал сражаться.
В его взгляде читалась заинтересованность, словно он ожидал услышать что-то новое для себя.
— Полагаешь, я задел ее гордость?
— Не просто задел, а уничтожил, — подтвердила Сторми. — Но это меньшее из бед. Вероятно, ты разбил ей сердце.
— Вот черт.
— Насколько я знаю Макс — а я ее близкая подруга, — она теперь к тебе на расстояние пушечного выстрела не приблизится.
Лу глубоко вздохнул и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но девушка перебила его:
— Даже не пытайся убедить меня, что так будет лучше для вас обоих. Боже, Лу, неужели ты и правда ничего не понимаешь или противишься по привычке?
— Что ты имеешь в виду?
Сторми закрыла глаза.
— Когда ты понимаешь, что чего-то хочешь, то должен всеми силами добиваться желаемого. Сейчас тебе нужно пойти к ней — лучше приползти на коленях в знак самопожертвования. — Лу сконфузился, а Сторми продолжала: — Бедная Макс! После всего, что произошло сегодня ночью — сначала на пляже, потом еще и это. Неудивительно, что она рассержена.
Лу нахмурился:
— Я даже не подумал об этом. Ночка и вправду выдалась непростая.
— Да Макс же вся в синяках! — Сторми опустила глаза и прижала руку ко лбу. — Когда я увидела ее сегодня утром, то поверить не могла…
— Но тебе не нужно винить в этом себя, Сторми.
— Конечно же нужно. Именно из-за меня она вышла ночью из мотеля.
— Но ты не несешь ответственности за то, что произошло потом… ну, когда ты стала сама не своя.
Она посмотрела ему прямо в глаза:
— Если не я, то кто же виновен?
Он лишь плечами пожал:
— Возможно, никто.
Сторми поднялась со стула и отошла в дальний угол комнаты, чтобы скрыть от Лу выражение своего лица и не выдать обуревавших ее чувств.
— Плохо уже то, что я вывела ее на тот берег, — сказала она, — но за это я еще могла бы себя простить. А вот остальное…
— Перестань, Сторми. Ты же знаешь, Максин — крепкий орешек. Если бы ты действительно причинила ей вред, она оказала бы тебе сопротивление.
Девушка поняла, что оправдались ее худшие подозрения. Макси солгала ей — но в случившееся невозможно было поверить!
— Она не стала бы давать мне сдачи, Лу, и тебе это известно. Она оберегает меня, как хрупкую фарфоровую статуэтку. Она, вероятно, просто лежала там, позволяя мне избивать себя.
— С Макс все в порядке, Сторми. Все не так плохо, как кажется.
— Ты в точности повторяешь ее слова. — Она плотно сжала губы. — Но она сказала, что синяки у нее появились в результате падения. Я догадывалась, что сама являюсь всему виной, но хотела удостовериться в этом.
Лу чуть слышно чертыхнулся.
— Прости, Лу, я не пыталась выудить из тебя информацию, но… но ты же все понимаешь, да?
Вздохнув, он принялся мерить шагами комнату, потом взял свой быстро остывающий кофе.
— Полагаю, да, — согласился он.
— Нам нужно с этим что-то делать. Принять какие-то меры предосторожности, чтобы быть уверенными, что я никогда больше не причиню ей вреда. Если я серьезно поранила ее, никогда не смогу себе простить.
Лу кивнул:
— Мне просто нужно не спускать с нее глаз. Присматривать за ней все время.
— Да уж, своими действиями ты здорово облегчил себе задачу, — язвительно заметила девушка.
Он послал ей уничтожающий взгляд.
— Ну же, Лу, признай, что ты провалился. По крайней мере, когда я напала на нее, я была не в себе, а ты ухитрился ранить ее, будучи в здравом уме.
— Я не нападал на Макс.
— Да ты буквально вырвал сердце у нее из груди! Не смей этого отрицать.
Лу закрыл глаза, и Сторми заметила, как перекосилось от боли его лицо.
— Я все исправлю, — пообещал он.
— Уж постарайся.
