38
Аврора собирала свои вещи, чтобы отправиться к бабушке с дедушкой. Обычная рутина, повторяющаяся каждый раз, когда Уилл был на дежурстве, была так же знакома, как чистка зубов. Большая спортивная сумка с четырьмя сменами одежды и чем-то, в чем спать. И позже собачий корм и надувная подстилка Зуи. Когда Аврора была маленькая, она обычно плакала всякий раз, как отец отправлялся на дежурство, потому что знала, что пройдет несколько дней, прежде чем она увидит его снова. Теперь она совсем не чувствовала печали. Ее бабушка с дедушкой были потрясающими, и от их дома можно было дойти пешком до дома Эдди или Глиннис, а немножко дальше был дом Паркеров.
Ну хорошо, расстояние было несколько большим, чем ей хотелось бы. На самом деле нужно было ехать довольно далеко. Если бы она «случайно» прошла мимо дома Зэйна Паркера, он бы знал, что это намеренно.
Разве что… короткий мозговой штурм — и у нее появился превосходный повод.
— У меня теперь есть собака, не правда ли, Зуи? Разве нет? Собака в ответ встала на дыбы.
— Мы отправимся на чудесную, длинную прогулку, и нам, может быть, даже понадобится остановиться у дома Паркеров для… ну посмотрим. Точно! Чтобы взять книгу у Этана. — Она добавила в сумку собачий поводок и взялась за мобильник. Он лежал на обычном месте на отцовском бюро в защитном чехле, который она подарила ему на прошлый День отца.
Зуи последовал за ней по ступенькам. Обычно Аврора бы остановилась и поиграла с ним, но ее дедушка должен был забрать ее через несколько минут.
— Сидеть, — пробормотала она псу, который схватил валявшийся носок и дико его тряс. Верхняя полка бюро была хранилищем телефонов, ключей, вещиц из карманов, книги состязаний, маленьких газетных вырезок и визиток, и гам лежал его «ролодекс». Визитка от кого-то из пожарного отделения. Она задержалась, когда дошла до нее, взяла ее и положила снова. Верхний ящик был приоткрыт. Она выдвинула его еще на сантиметр и отскочила, наткнувшись на коробку презервативов.
С содроганием она захлопнула ящик, бормоча:
— Это должно научить меня не совать свой нос куда попало.
Зуи заскулил, затем решил поиграть. Он отбежал и вернулся через несколько секунд с теннисным мячиком и с готовностью уронить его у ног Авроры. Благодарная за то, что он отвлек ее, она бросила мячик повыше, смеясь, когда собака подскочила за ним и ухватила его в воздухе. Она заставила его прыгать практически до потолка. Он не промахивался, пока она не бросила мячик в сторону. Мячик закатился под кровать, и Зуи залез за ним. Мячик, должно быть, закатился куда-то далеко, потому что она слышала, как пес скребет пол и повизгивает. Вскоре стало ясно, что все его попытки безуспешны, так что Авроре пришлось залезть на животе наполовину под кровать. Глотая пыль, она расчихалась так, что от чиха ударилась головой. Затем ее рука нащупала что-то твердое и полое. Коробка?
Она вытащила ее из-под кровати, следом выкатился теннисный мячик для Зуи. Она уже была готова засунуть коробку обратно под кровать, когда что-то заставило ее заколебаться. Она была огнеупорная, закрытая на четырехзначный кодовый замок. Положи ее обратно, сказала она себе. Это плохая мысль — совать свой нос не в свое дело. Положи ее назад.
Но она этого не сделала. Она повертела кодовый замок. Ее отец использовал один и тот же ПИН-код для всего на свете — 9344, который на телефонной клавиатуре читался как Уилл. Она попыталась набрать код и испытала чувство вины, когда коробка открылась.
Собака носилась вокруг, пытаясь заставить ее поиграть с ней, но она махнула на нее рукой. В коробке были бумаги и документы, которые выглядели не особо интересными на первый взгляд. Затем кое-что привлекло ее внимание — чек из «Гилдед Лили Джеверлиз». Она уставилась на описание товара: «1 карат бриллианта 18 карат золота».
Ее рука дрогнула, и она позволила бумажке упасть на пол. Она посмотрела на чек. С Устричного фестиваля ее отец встречался с Сарой Мун. На самом деле встречался, там были долгие обеды и телефонные разговоры шепотом. Если этот чек означал то, что думала Аврора, она получит мачеху. Это означало смерть всех надежд на то, что настоящая мама Авроры когда-нибудь вернется. Не то чтобы она кому-нибудь признавалась в этом, но в течение долгого времени она мечтала об этом. Теперь, когда на картинке нарисовалась Сара, Авроре пришлось отказаться даже от этой мечты.
Она еще немного покопалась в коробке, и то, что она увидела, шокировало ее еще больше. Чеки на перевод денег, все выписанные на имя ее матери. Даты доказывали, что их отсылали регулярно в последние пять лет. Почему он продолжает посылать деньги после того, как ее мама бросила его? Неужели он платит ей за то, чтобы она держалась от них подальше?
Аврора еще глубже зарылась в бумаги, некоторые из них пожелтели от времени. Там была папка, содержащая в себе анкеты и документы, касающиеся иммиграции ее матери и натурализации. Там было старое заявление, написанное ее отцом, в котором описывались обстоятельства, в которых он нашел Марисоль и ее дочь.
Она читала, поглощенная процессом. В конце концов перед ней была реальная история. Тайна развеялась. Правда. Глубоко внутри она начала дрожать, а затем дрожь вырвалась наружу, ее руки затряслись, а подбородок задрожал. Она почувствовала себя больной, потому что и не воображала, что таким было ее прошлое. Она никогда не знала о нищете, жестокости, не знала того факта, что ее отец спас ее маму из ночного кошмара. Пока Аврора читала слова, крохотные вспышки освещали ее сознание. Она не знала, то ли это воспоминания, то ли ее воображение, но они заполняли пустоту. Огонь и крики, бегущие ноги, вопли. Пролет ступенек, ведущий наверх и наверх, коридор, заполненный дымом, который заставил ее заткнуть рот и ел глаза.
Когда она склонилась на колени в спальне, ее глаза наполнились слезами. Она никогда не знала, что ее мать работала в публичном доме или что Аврора играла в грязном дворе, запачканном гусиным дерьмом, или что ее мать была жертвой постоянных избиений. Это все было здесь, кратко описанное в официальном рапорте гражданина США Иммиграционной службе.
Ее отец заставил ее поверить, что он привез ее и ее мать в эту жизнь, потому что любил их. Теперь Аврора осознала, что он в буквальном смысле спас их, как спас бы кого угодно, как спас бы потерявшуюся кошку.
В журнале дежурств Уилл сделал обычную запись — дата и время вместе с докладом: «Капитан Боннер освободил капитана Маккэйба от дежурства, отделение в порядке». Он откинулся на стуле, на лице его блуждала глупая улыбка. Они с Сарой в конце концов были вместе. Он чувствовал себя так, словно выиграл в лотерею. Нет, больше того. Он выиграл будущее, которого себе даже не воображал — до сегодняшнего дня. Он покончил с ожиданием. Точно, ему повезло. Он не видел причины возвращаться к прежнему состоянию. Он любит ее. И собирается со временем полюбить еще больше. Ожидание служило только одной цели — оно свело его с ума.
Он даже купил кольцо. Может быть, он поторопился? Возможно. Но, черт возьми, он не даст ни ломаного гроша за это время. Больше нет. Он схватил бумажник и взял патрульную машину, чтобы доехать до бакалеи и купить кое-что для следующего дежурства. На лице его все еще была дурацкая ухмылка, когда он ехал через город. Бывали времена, когда он думал, что Гленмиур убьет его, этот крошечный приморский городок, где никогда ничего не случается. Теперь он знал, что это то место, где случается все, где лежит его будущее.
Его мечты о Саре были разбиты, когда включилось радио. Вызов со станции — пожар в Устричной компании бухты Мун.
— Здание в огне, амбар или здание на отшибе, все вызываются. Дом Мунов.
— Я уже почти там, — сказал он, мчась мимо бакалеи. Он прибыл на место за несколько минут до пожарной машины и экипажа. Спазм напряжения сжал его кишки. Он был рядом и надеялся, что здание было пустым.
Он был первым, кто прибыл на место происшествия, и поставил патрульную машину рядом с пожарным краном. Схватив радио, он побежал выяснить ситуацию. Здание стояло изолированно, и вроде бы там не было ни души. Плохая новость состояла в том, что здание пылало, словно ад, и его местоположение было неудачно по той причине, что рядом поднималась кверху дорога, покрытая сухой травой и смолистыми соснами, высушенными недавней засухой.
Кайл Мун был там один. Он помогал Уиллу, когда тот вытащил насос из грузовика.
— …был дом для сезонных рабочих, — прокричал он сквозь шум огня. — Теперь тут хранятся всякие вещи. У нас здесь несколько рабочих на этой неделе. Они оставили в здании несколько соломенных тюфяков. Я знаю, это грубое нарушение…
Нет, черт, только не это, думал Уилл.
— Какие-то растворители? Краска? Смола для лодки, лаки, вещества под давлением?
Внутри послышалась серия взрывов.
— Все наверху, — сказал Кайл. — И… там баллон с пропаном. Однако он старый. Я не помню, когда мы в последний раз наполняли его.
Пропановый баллон. Отлично.
Уилл перешел к делу, планируя атаку, хотя пожарный наряд все еще не приехал. Даже на расстоянии огонь едва не опалил ему глаза.
Произошло еще несколько взрывов. Еще один язык пламени осветил район, словно вспышка света, подчеркивая зловещие детали. Поленница дров, уже занявшаяся, лежала рядом. Там, окруженный пламенем, был стогаллоновый пропановый баллон. Он мог слышать зловещий свист выходящего из баллона газа.
— Черт меня побери, — прошептал он.
Сезон был сухим, и сегодня вечером ветер глухо завывал. Если огонь перекинется на прилегающую дорожку, каждая сосна вспыхнет, словно факел. И снова вокруг будет огонь Маунт-Вижн — только на этот раз район пожара куда более населенный.
— Мне нужно добраться рукавом до этого баллона, — сказал он Кайлу. — Если до него вообще можно дотянуться. Вам нужно к чертям собачьим убираться отсюда — минимум двадцать пять сотен футов в сторону.
Риск взрыва газового баллона становился все сильнее с каждой минутой. Если баллон загорится, это будет словно бомба, и он разбросает огонь во всех направлениях.
Кайл не уходил.
— Я могу остаться и помочь.
— Черт меня побери, если можете! — рявкнул Уилл. — Уходите.
Кайл, должно быть, услышал что-то в его голосе. Он, прыгая, двинулся по дороге, выполняя приказ. В отсутствие пожарной команды Уилл связался по радио с начальником батальона и сообщил, что он намерен направить наконечник рукава на пропановый баллон, чтобы избежать взрыва. Он молился, чтобы давление воды было достаточным и струя могла достать до баллона. Из наконечника вырвался фонтан воды, рукав стал мягким в его руках.
— Сукин сын, — сказал он. Он схватил радио, чтобы проверить, где пожарная команда, но канал был занят. Он набирал ключ несколько раз и не получил ответа. Черт.
Он снова попытался включить рукав и ощутил давление воды. Да. Он наклонился вперед с пожарным рукавом, сложенным под ним, подвигая его ближе к баллону. Дым, и пламя, и летающие обломки почти ослепили его. Несколько секунд он не мог делать ничего, кроме как бормотать свое любимое словечко между приступами кашля:
— Черт, черт, черт.
Между спазмами кашля он был готов к тому, что любой из летящих обломков ударит его по голове. Вокруг он слышал сосущее «ш-ш-ш» горящей смолы. Он ощутил давление воды в рукаве.
— Давай, давай, — уговаривал он его. Наградой ему была небольшая, но верно направленная струя воды в ту сторону, где пламя лизало пропановый баллон. Затем он вынужден был перекрыть воду и подождать, пока давление поднимется. Свистящий звук стал сильнее, царапая ему нервы. У него было лишь несколько секунд, чтобы направить наконечник шланга.
Он помчался в безопасное место, оставив между собой и баллоном несколько сотен ярдов, когда чудовищная вибрация забарабанила и запульсировала вокруг него. Секундой позже звук, какого он в жизни не слышал, обрушился на него. Каждая частичка зноя, света и воздуха была унесена в сторону, и затем дракон взревел.
Аврора послала своей подружке Эдди эсэмэску: «Что ты делаешь сегодня вечером?»
Эдди ответила: «Прости. Занята».
Тогда Аврора отправила эсэмэску другой своей лучшей подружке, Глиннис, но та не ответила. Это было немного странно, потому что Глиннис жила ради эсэмэсок. У Авроры не разбилось сердце оттого, что две ее подруги были заняты. Она просто тянула время, пытаясь успокоить нервы и сделать то, что ей на самом деле хотелось сделать, — побежать к Зэйну Паркеру.
Она сделала глубокий вдох, затем пошла и взяла собачий поводок.
— Я поведу собаку погулять, — крикнула она бабушке.
— Возьми фонарик, — прокричала бабушка в ответ. — И свой телефон.
— Хорошо. — Она сунула голову в гостиную, где ее бабушка сидела и читала книгу. С подобранными под себя ногами и длинными волосами, падающими на лицо, бабушка Шэннон выглядела скорее как девочка, нежели как бабушка. Аврора спросила себя, что знает бабушка о ситуации в Мексике? Вероятно, все. Тетя Брайди тоже, поскольку она работала над этим делом. Аврора гадала, чувствуют ли они вину за то, что держат ее во тьме, или они думают, что защищают ее от чего-то.
Бабушка подняла глаза от книги:
— Все в порядке?
— Точно. — Аврора тоже могла лгать, как и все вокруг нее. — Я вернусь через некоторое время. — Она чувствовала себя неудачницей в своей семье. Всю свою жизнь, если подумать об этом. Она была белой вороной и в школе тоже. Не принадлежать чему-то было худшим ощущением на свете.
Когда она прошла от подъездной дорожки к дому Паркеров, она повторила, что она скажет. «Привет, Этан. Я забыла учебник по геометрии. Не возражаешь, если я возьму твой? И пока ты занят, не будешь ли ты против, если я возьму и твоего брата?»
— Только если ты обещаешь вернуть его назад, когда трахнешься с ним, — произнес голос из тени за домом.
Зуи издал приветственное рычание, натянув поводок. Аврора от унижения лишилась дара речи. Господи боже, может ли быть что-то хуже?
Этан Паркер приблизился к ней, под мышкой у него была доска скейта.
— Ты так ошизела? — сказал он со смехом в голосе.
— Заткнись! — Ее лицо горело. — Ну и что, если я думаю, что он — классный?
— Значит, ты просто теряешь свое время. И поверь мне, он не такой уж классный.
— Конечно, ты так не думаешь. — Она шмыгнула и присела на ступеньки крыльца. — Ты ведь парень.
— И я довольно классный, если ты об этом.
Есть кое-что в Этане, что ее удивляло: как бы она ни была расстроена, он умел заставить ее улыбнуться.
— Значит, он здесь? — спросила она.
— Нет Сказал, что ему кое-что надо сделать. Так что ты напоролась на меня.
Зэйну было шестнадцать, и он водил свой старый «дастер» повсюду. Аврора воображала, как катается с ним и что это свидание. Ее папа сказал, что ей еще нельзя с кем-то встречаться, и ей было совершенно запрещено садиться в машину с парнем. Теперь, в свете того, что она узнала о своей матери, она думала, есть ли причина такой осторожности ее отца. Не думает ли он, что она станет как ее мать?
— Эй, Этан! — сказала она. — Что, если ты выяснил что-то, чего ты, как предполагается, не знаешь? Что бы ты стал делать с этой информацией?
— Разместил бы ее в Интернете.
— Серьезно.
— Серьезно, я бы, вероятно, не стал играть в шпионов и рассказал бы кому-нибудь. Так просто.
— Для тебя, может быть, и просто, — пробормотала она. Желание рассказать ему все было сильным, но он был не тем человеком, который бы помог ей в этом разобраться. Только ее папа может сделать это, так что она перевела разговор на другую тему. Они с Этаном сидели на ступеньках крыльца, бросая собаке мячик. Одно было хорошо в Этане: с ним не нужно было прикидываться. Ей просто можно было быть самой собой.
Через некоторое время появился Зэйн на своем старом «дастере» со стерео, включенным на полную громкость. Огни фар скользнули по двору и затем исчезли.
— Привет, — сказал он, вылезая.
— Привет, Зэйн. — Аврора почувствовала, как все мысли покидают ее мозги. Да, он был такой классный, что у нее от него случилось повреждение мозгов.
Зуи танцевал и носился вокруг него, приглашая его поиграть.
— Хорошая собака, — сказал он.
— Это Зуи, — сказала она. — Я вырастила его из щенка.
Зэйн посмотрел на брата:
— Мама и папа дома?
— Нет.
Их родители владели рестораном на станции Пойнт-Рейз и по большей части оба работали вечерами.
— Отлично. — Зэйн вытащил пачку сигарет и классно, как и все, что он делал, зажег ее. — Хочешь одну? — спросил он Аврору.
— Конечно, она не хочет, идиот. — Этан заворчал на брата.
Аврора послала ему благодарный взгляд.
— Господи, не могу поверить, что ты куришь, — продолжал Этан. — Это слишком погано.
Зэйн пожал плечами:
— Я брошу в один прекрасный день. — Он вытащил из кармана пластмассовую зажигалку и начал ею щелкать, зажигая пламя.
Перед фасадом паркеровского дома затормозила машина. К удивлению Авроры, это был автомобиль ее бабушки с дедушкой. Окно опустилось, и бабушка сказала:
— Садись в машину, Аврора.
— Но… — Черт. Зэйн только что приехал, и он наконец-то заговорил с ней.
— Сейчас же, Аврора. Там пожар.
— Земля для Сары, — сказала Джуди, махая рукой перед лицом Сары. — Твой ход.
Они двое проводили вечер в доме Сары, играя в скраббл. Джуди как раз записала загаданное слово: «Наркоман». Сара смотрела на свои буквы, ее мысли были в миллионе миль вдали. Последний час в отдалении был слышен вой пожарных сирен, и, когда она их услышала, ей захотелось вскочить и побежать.
— Прости, — пробормотала она, хмурясь.
Джуди села обратно на свой стул.
— Для человека, который только что вновь обрел сексуальную жизнь, ты выглядишь немного мрачной.
— Это сложно. — Сара сложила слово из букв «Джуди».
Джуди рассмеялась:
— Сложно — это лучше, чем надоедливо. Смотри, моя сексуальная жизнь лишена сложности. Один раз в неделю Уэйн трахает меня, поэтому я так его и называю — Раз в неделю. Он является, проводит со мной ночь и затем снова пускается в дорогу. Сказать честно, это немного надоедает. — Ее бойфренд, Уэйн, был коммивояжером охранных систем и большую часть своего времени проводил в дороге. Она угостилась одним из шоколадных пирожных с орехами, которые Вив принесла раньше. — Эти пирожные лучше, чем моя сексуальная жизнь.
Сара ухватила одно пирожное с тарелки.
— Пирожное Вив лучше, чем сексуальная жизнь всех на свете. — Со времени школы Вивиан превратилась в первоклассную кухарку.
Однако, когда зазвучали новые сирены, Сара мгновенно потеряла аппетит.
— Не думаю, что я когда-нибудь привыкну к этому, — призналась она.
Джуди подсчитала очки, затем посмотрела на свои руки. Как всегда, на них были крошечные ожоги от ее работы с металлической скульптурой.
— Я рассказывала тебе о том, как моя студия загорелась? Уилл Боннер отлично справился, потому что я оставила в студии упаковку слишком близко к рабочему пространству. Он тогда проходил обучение, работал помногу…
— Что собой представляла его жена? — спросила Сара, вопрос против воли сорвался с ее губ. — Я хочу сказать, он рассказывал мне о ней, но что ты думаешь?
Джуди докончила свое пирожное.
— Я на самом деле почти не знала Марисоль, мы просто обменивались приветствиями. Она работала на миссис Данди, была уборщицей.
— Уилл тяжело переживал, когда она его бросила, — сказала Сара. — Понимаешь, вот это и есть настоящее сумасшествие, то, во что мы с Уиллом вовлечены. Мы оба так обожглись с нашим браком.
— И теперь вы оба стали умнее. Перестань бояться все испортить.
Она уставилась на доску со скрабблом, пытаясь увидеть новые слова. «Риск», «наркоман», «рифма», «увечье» — все складывалось вместе.
Зазвонил телефон, напугав их обеих. Сара поднялась, чтобы ответить на звонок, увидев на определителе номер Кайла. Это была ее невестка, Ла Нелл.
— Тебе лучше приехать, — сказала она напряженным голосом. — Загорелся складской сарай на устричной ферме.
— Кто-нибудь пострадал?
Ответом ей было молчание. Только невольный вздох.
— Я ничего не слышала. Там было несколько взрывов.
— Я уже собираюсь. — У Сары дрожали колени, когда она повернулась к Джуди. — Сможешь остаться с мальчиками?
Звезды были прекрасны, они мягко вращались над головой, словно Уилл потерялся в море, лежа лицом кверху на палубе корабля. Говорят, можно прокладывать путь по звездам, используя созвездия как карту в неведомое. На древних картах картографы обозначали неизвестные места зловещим предостережением: «Здесь будут драконы».
Много времени прошло с тех пор, как он пребывал в обиталище драконов, в самых неизвестных и опасных местах. Огонь не имел над ним власти, потому что он целиком и полностью понимал его. Для него подлинный риск был вопросом сердца. Он вырос, привыкнув к безопасности известного ему мира, населенного друзьями и семьей. Сейчас, думал он, изучая мерцающие звезды, опасность вошла в его жизнь — Сара Мун. Долгое время он удерживался, не давал себе открыть, на что будет похожа жизнь с ней, запрещая себе желать этого. И все напрасно. Он хотел быть с ней, как хотел следующего вдоха. Но, черт… Он мог без колебаний прыгнуть в горящее здание. Но с Сарой он заставлял себя ждать — чего? Потому что Аврора не любила, когда он с кем-то встречается? Должен ли он был ждать, пока его дочь вырастет и покинет дом? Нет. Откладывать вещи — это не дело, когда у тебя такая работа.
Он не знал, как долго он пролежал в темноте, звуки были приглушены глухотой, и он молился, чтобы она была временной. Ветер выдувал из него жизнь, и, может быть, он потерял сознание или ему что-то снилось. Его грудь была в огне, но он был жив. Все члены, похоже, работали, ничего не было сломано. Может быть, пара ребер. Он не чувствовал, что горит.
Глория, подумал он. Пожарная команда. Почему никто не нашел его? Он пытался встать, заставив руки работать. Он ухитрился вытянуть руки перед собой и сесть.
Каким-то образом он разглядел лучи фонариков сквозь дерево. Хорошо, они его ищут. Острые лучи пронизывали ночь, шесты валили охваченные огнем ветви деревьев. Горящие предметы падали с неба — горячая зола, куски постройки и ее содержимое, куски окружающих сарай деревьев и кустов. Вода тоже. Не дождь, но струя из пожарного шланга, поливающая горячие угли.
Он с трудом встал, чувствуя множество ушибов. Он ощутил приступ боли в легких, опустошенных падением и снова наполненных горячим воздухом. Взрыв отбросил его далеко от того места, где он был. Переставляя одну ногу за другой, он начал шагать. Горящие куски падали вокруг него, но он не обращал на них внимания и упрямо шагал.
Он прошел, может быть, шагов двадцать, прежде чем наткнулся на самого себя, на того Уилла Боннера, которого он знал.
— Ах, боже, — сказал он, — моя пожарная команда. — Затем он побежал, его легкие заболели от тяжелой работы.
Пожарная команда взяла пламя под контроль. Сквозь клубы дыма он увидел Глорию. Он попытался позвать ее, но голоса не было.
Аврора прыгнула в бабушкину машину, и они помчались к машине скорой помощи, припаркованной на гравийной дороге. Она едва помнила их поездку к бухте Мун. Она оставила собаку Этану, который сказал, что будет держать Зуи так долго, как будет нужно. Папа в порядке, он звонил, когда они ехали на пожар. Если даже он и уверял, что у него только царапины и синяки, Аврора была в ужасе, что он повредил что-то, что нельзя исправить.
Она увидела его с кислородной маской на лице, лежащим на каталке машины скорой помощи. Он был черным от головы до ног. Но его глаза, окруженные бледной кожей от защитных очков, улыбались.
Сара уже была там, заметила Аврора. Она крепко держалась за него, словно сама его спасла. Авроре не понравилось, что Сара уже приехала.
Но это было владение семьи Мун, напомнила себе Аврора. Однако Сара не выглядела слишком озабоченной утратой собственности. Она была поглощена папой.
Аврора позвала его по имени. В конце концов, Сара может и отойти на минутку.
Аврора ничего не могла с собой поделать. Она охватила его руками, зная, что он весь покрыт сажей. Он вздрогнул, и она отпрыгнула.
— Ты ранен!
— Я, может быть, сломал несколько ребер, — сказал он и осторожно обнял ее.
Хотя от него пахло жаром и дымом, он был таким сильным и хорошим, что она едва не расплакалась, что было глупо, потому что с ним, очевидно, все было в порядке. Он произнес ее имя ей на ухо, сказал «Аврора-Дора», как говорил всегда, и она быстро задышала, чтобы удержать слезы.
— Ты грязный, — сказала она. — И у тебя везде порезы.
— Когда я вымоюсь, я буду как новенький, — заверил он ее.
На этот раз обошлось, думала она. А как насчет следующего раза? Знает ли он, понимает ли кто-нибудь, что это такое — иметь единственного родителя и знать, что этот единственный может умереть всякий раз, как уходит на работу? Заботит ли кого-нибудь, что она чувствует по этому поводу?
Именно тогда Аврора осознала, насколько она выведена из себя всей этой ситуацией. И теперь, когда она знала, что с ним все в порядке, она умирала от желания поговорить с ним о секретах из-под кровати. И о кольце.
Черт. Отдал ли он его уже ей? Она взглянула на руку Сары. Никакого кольца, уф.
— Послушай, мне нужно кое о чем позаботиться, — говорил ее папа. — Ты подождешь здесь с Сарой, хорошо?
Нет, ничего хорошего в этом не было, но Аврора понимала, что будет выглядеть словно ребенок, если станет фыркать и возражать. Она кивнула и отпустила его. Она не осознавала, что все еще сжимает его руку изо всех сил.
Папа надиктовал свой рапорт на магнитофон. Аврора стояла за желто-черным аппаратом и смотрела на клубы дыма, поднимающиеся в небо, сине-серые на фоне черноты. Это было странно красиво, и она не могла отвести глаз от этого зрелища. Ее воображение соскользнуло к воспоминаниям, или она думала, что это были воспоминания. Стаккато криков по-испански. Проклятия и молитвы. Жар и дым. Незаметная фигурка в красном платье, двигающаяся в противоположном направлении, слишком быстро, чтобы Аврора успевала за ней.
Мама.
— Эй, девчушка! — Глория протянула ей бутылку воды. — Хочешь пить?
Аврора испуганно взяла бутылку и поблагодарила ее.
— Вы тоже в порядке?
— Да, вопреки желанию того, кто запалил этот огонь. Мне надо идти. — Глория коснулась ее плеча и направилась к группе парней в форме.
Огонь уничтожил здание склада, и процесс тушения оставил целую кучу разбитых банок, белой чешуи, тлеющих канатов и садков для устриц. На земле лежала почерневшая эмалированная дощечка, которая висела над дверью: «Устричная компания бухты Мун, с 1924 года».
Аврора подвинула ее ногой. Под ней лежал наполовину обгоревший кусок желтого пластика. Она пнула его носком ботинка, затем наклонилась и подобрала.
Ее пронзил холод, когда уверенность охватила ее сознание. Это было словно воспоминание о Мексике, что-то, что она знала и чего не знала, место, куда ее сознание не хотело добираться. Что сказал раньше Этан? Что-то о том, что нужно прекратить играть в шпионов и просто быть честной. Что за мысль. «Правда освободит тебя» — люди любили выражать такие сентенции, но это была чепуха. Правда может вовлечь тебя в такие серьезные неприятности, что выхода уже не будет. И посмотрите на папу, который так много прятал от нее. Он, очевидно, думал, что иногда говорить правду — это совсем плохая идея.
— Я рада, что твой отец в порядке, — сказала Сара, подходя к ней. Она была одета в джинсы, толстовку с наброшенной на плечи розовой шерстяной шалью. Закутанная от осеннего холода, она выглядела бледной и напуганной, несмотря на то что опасность миновала. Ну конечно, она была напугана. Она планировала будущее с парнем, который едва не умер сегодня ночью.
Аврора спрятала желтый пластиковый браслет и не ответила, несмотря на то что ей хотелось исповедаться, как она тревожится об отце каждый раз, как он уходит на свою работу. Она изо всех сил старалась не быть с Сарой приятной. Это утомляло. Она не могла себе позволить вступать в неформальные отношения с врагом. А Сара теперь была врагом. Аврора подавила острую тоску.
Сара смотрела на тлеющие обломки.
— Я хотела бы узнать, кто это сделал. Это нужно прекратить. Эти пожары. Пока никто не пострадал, но это просто удача. А мы не можем полагаться на удачу.
Чтобы сменить тему, Аврора сказала:
— Где ваши малыши?
— Я оставила их с моей подругой Джуди. Надеюсь, что они спят. — Она смотрела на команду добровольцев, сгребающих остатки здания. — Мой отец выстроил этот сарай, — сказала она. — Когда мы с Кайлом были маленькими, мы обычно играли здесь. Иногда он надевал на палочку сырую устрицу и преследовал меня с ней. Братья иногда бывают просто невыносимы.
Не вкладывала ли она особого смысла в слово «братья»? — подумала Аврора. Как, может быть, Аврора будет раздражаться на близнецов, которые станут ее сводными братьями? Она отказывалась думать об этом.
— Думаю, ваш брат был большой задницей, — заметила Аврора.
Гром прогремел в холмах над бухтой, словно разбудил природу. Крупные капли дождя упали на землю, всего несколько, но дождь обещал быть сильным.
Звук хлопнувшейся автомобильной дверцы напугал Аврору. Она была дома, потому что отца отпустили с дежурства, но ей пришлось ждать, пока он окончит свой рапорт.
Это был папа. Он весь был в ответственности и исполнении долга, даже после того, как едва остался цел после взрыва. Да, он в порядке. Это его обязанность взять на себя ответственность за Аврору. Он никогда не был ее отцом, но он любил ее и хотел, чтобы она была рядом, просто потому, что он исполнял свой чертов долг.
В былые годы она обычно мчалась ему навстречу, чтобы поздороваться, даже если шел дождь, как сегодня, потому что не могла ждать ни одной минуты. Сегодня она была так зла на него, что не могла смотреть ему в лицо. В ту же минуту, как он увидел ее, он понял, что она расстроена, и спросил, в чем дело. Отлично. Она расскажет ему сегодня. Прямо сейчас.
Она побежала наверх и собрала документы и чеки, которые нашла. Дождь, который начался после пожара, неутомимо колотил по крыше, и ветер стучал ставнями.
Она демонстративно собрала документы, которые нашла, и спустилась вниз.
— Эй, Аврора-Дора, — сказал ее отец, явно уловив ее настроение. У него на лице было несколько шрамов и синяк под одним глазом. Он выглядел так, словно побывал в драке — и проиграл. Но он ухмылялся, словно ему не было до этого дела. А ведь она чуть не потеряла его.
— Привет. — Тон ее голоса привлек его внимание.
— В чем дело?
Она положила счета на стол.
— Начнем с того, что ты платишь моей матери за то, чтобы она держалась подальше.
Он не выглядел удивленным и не выказывал сожаления в том, что скрывал это от нее. И даже не разозлился, что она сунула свой нос в спрятанную коробку.
— Я посылал деньги, когда они были ей нужны. Уехать от нас — это был ее выбор.
— Она моя мать. — Слова были искажены болью. — Ты знаешь, что я скучаю по ней каждый день моей жизни. Ты говорил мне, что она никогда не звонит и не входит с тобой в контакт.
— Я не хотел, чтобы ты надеялась, что она вернется. Я не хотел, чтобы ты испытала разочарование.
Авроре захотелось закричать от боли. Вместо этого она отправилась в свою комнату и начала методично складывать вещи в ранец. Ее отец стоял в дверях.
— Мне жаль, — сказал он.
— Точно. — На грани слез она бросила пару учебников, застегнула ранец и натянула плащ. Она прошла мимо него, грубо отодвинув его в сторону.
Холодный дождь хлестнул ей в лицо, когда она обернулась к нему.
— Тут не о чем говорить. Ты врал мне насчет моей матери. Ты врал обо всем. Почему ты никогда не рассказывал мне правды о Мексике?
Теперь он выглядел бледным, словно действительно побывал в драке.
— Я прочитала твое заявление, — напомнила она ему. — Я не тупица.
— Я просто не понимаю, что хорошего принесет тебе знание того, как плохо все было в Тихуане, — сказал он, в его голосе звучали боль и сожаление.
— Не было ничего хорошего в том, что ты скрывал правду. — Гром отозвался на ее слова, громкий, словно незнакомец застучал в дверь. — Мне нужно в библиотеку, — сообщила она, направляясь прямо под дождь. Было ужасно холодно, но она едва чувствовала это.
Папа последовал за ней на улицу, не обращая внимания на дождь.
— Ах, дорогая, возвращайся в дом, и давай поговорим об этом.
Она остановилась в конце дорожки и обернулась:
— Зачем? Ты никогда не хотел говорить об этом раньше.
Без плаща он промок до нитки, рубашка прилипла к нему, но он не двинулся к дому.
— Если бы я мог, я бы переписал для тебя всю твою жизнь, но я не могу. Все, что я могу, — это дать тебе лучшую жизнь сейчас.
— Заведя интрижку с Сарой Мун? Я знаю, ты влюблен в Сару! — закричала она, дождь хлестал по ее носу и щекам.
— Я ничего не могу с этим поделать, — отвечал он, вытягивая руки ладонями кверху, словно для того, чтобы поймать капли дождя. — И я не откажусь от этого.
Она повернулась, чтобы уйти, но он прокричал ей в спину:
— Послушай, Аврора! Я люблю Сару и люблю ее мальчиков тоже. Но ты… ты мое сердце. Моя жизнь изменилась, когда ты вошла в нее. Ты сделала меня отцом.
Она повернулась:
— Вранье. Ты спас меня. Потому что у тебя не было выбора.
Он не отрицал этого, но настаивал:
— Мы — команда, ты и я. И если ты думаешь, что это изменится из-за того, что я встретил кого-то, ты ошибаешься.
— Все уже изменилось. — Она отступила дальше от него.
— Разве это плохо?
— Все было хорошо раньше. — Однако она знала, что это не так. Ее отец всегда был в порядке, но ему не было хорошо, и теперь он, похоже, твердо решил что-то с этим сделать. И Аврора ничего не могла сделать, чтобы изменить его решение. Она была недостаточно важна.
— Есть кое-что, что мне нужно сказать тебе. — Он прокашлялся и посмотрел ей в глаза. — Я собираюсь просить Сару выйти за меня замуж.
Она резко наклонила голову, стряхивая капли дождя с капюшона своей куртки.
— Я знаю. Я видела чек на кольцо.
— Я собирался сказать тебе, но ты меня опередила, сунув нос куда не следует. — На его лице было выражение, какого она никогда не видела раньше. Сияние. — В любом случае я надеюсь, черт побери, что она скажет «да» и что ты, черт возьми, будешь за нас счастлива.
— Счастлива. Посмотрим. Парочка близнецов переедет в мой дом. Женщина, которая не является моей мамой, выйдет замуж за моего отца. И предполагается, что все это сделает меня счастливой?
— Сара любит тебя, Аврора. Ты это знаешь. И ты можешь любить ее и мальчиков, если позволишь себе. Невозможно любить слишком многих в этой жизни.
Аврора не могла поверить, что она это слышит. А еще она не могла поверить собственным мыслям. Что, если бы папа умер в огне? Она могла бы жить с Сарой и ее близнецами до восемнадцати лет.
— Может быть, я не такая, как ты, папа. Я не могу начать ни с того ни с сего называть группу незнакомцев своей семьей. Я так не могу.
— Экстренное сообщение, Аврора, — сказал он, демонстрируя свое раздражение. — Мир не вертится вокруг тебя.
— Ты прав. Он вертится вокруг тебя и Сары и этих малышей. — Неожиданно Аврора почувствовала себя больной. Ее отец заслуживал Сары, которая была доброй и хорошей и которая происходила из прекрасной семьи. Ее отец и Сара принадлежали друг другу, двое хороших людей, проживающих жизнь вместе, а не спасающих один другого. Это, вероятно, никогда не было так с настоящей матерью Авроры. Они с папой никогда не были равными, и то, что мама сбежала, было доказательством тому.
— Куда, черт побери, ты направляешься? — прокричал папа.
— Я буду в библиотеке, делать домашнее задание, — сказала она, забрасывая за плечо рюкзак и натягивая капюшон.
Наступила пауза. Аврора знала, что он пытается решить, заставить ли ее остаться или поорать еще немного.
— Мы обедаем сегодня вечером у бабушки, и нам нужно забрать собаку из дома твоего друга, — сказал он.
— Я знаю. Я потом приеду прямо к бабушке. — Задержав дыхание, она добавила: — Как будто тебе есть дело. — Шагая по дороге, она сжала пальцами измятый чек в кармане плаща. Она прибрала его к рукам, потому что на чеке была еще одна вещь, которую папа держал в секрете, — адрес ее матери.
