3

— Что ты сказала?! — прохрипел Роберто, вскакивая на ноги, и попросил, словно усомнившись в своем знании английского: — Повтори, что ты сказала. Мне кажется, я не понял.

— Но ты же знал! — рыдала Айлин. — Черри погибла в прошлом году! Ее сбил грузовик!

— Нет! — взвился он. — Я тебе не верю! Этот вопль не произвел на нее впечатления.

— Я же звонила, звонила тебе тогда, — настаивала она. — Ты не стал со мной разговаривать, и я оставила сообщение секретарше!

Может, это была Хлоя? — вдруг промелькнуло у Айлин в голове. Неужели в тот день, когда случилась эта трагедия, она разговаривала с этой милой белокурой красоткой?

— Ты сюда звонила? — наконец дошло до Роберто. — И сказала, что Черри больше нет?

— Неужели ты думаешь, что я могу шутить такими вещами?! — возмутилась она.

Его смуглое лицо посерело. Несколько секунд он продолжал смотреть на Айлин широко раскрытыми, полными ужаса глазами, а затем его большое и сильное тело стала бить крупная дрожь. И тут знаменитое самообладание покинуло синьора Сконти. Издав нечленораздельное рычание, он резко обернулся и со страшной силой ударил кулаком по прозрачной пластиковой поверхности кофейного столика.

Айлин, не веря собственным глазам, смотрела, как нежный китайский фарфор, кувыркаясь в воздухе, разлетается во все стороны и, приземлившись, лопается с тонким мелодичным звоном. Крышка столика тоже не выдержала. Ее обломки оказались на ковре прямо у ее ног.

Наступила страшная тишина. Повсюду были разбросаны осколки чашек и кусочки сахара, а ковер, кресла и останки столика покрывали пятна кофе и сливок.

Роберто стоял, безумными глазами глядя на деяние рук своих. Зубы его были оскалены, лицо приняло землистый оттенок, а из сжатого кулака капала кровь.

— О, нет… — прошептала Айлин и прижала к губам трясущуюся ладонь. — Значит, ты не знал…

— Ты очень проницательна, — буркнул он, не оглядываясь, а потом перевел взгляд на свой окровавленный кулак и здоровой рукой достал из кармана белый носовой платок.

Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату вбежала Хлоя.

— Боже милостивый! — выдохнула она, увидев, во что превратился кабинет шефа.

— Убирайся! — рявкнул Роберто и посмотрел на нее с такой злобой, что бедная девушка, жалобно всхлипнув, тут же исчезла.

— Вот уж не думала, что ты способен вымещать на подчиненных свое дурное настроение, — дрожащим голосом упрекнула его Айлин.

— Никакого сообщения от тебя мне не передавали! — прорычал он, пропуская ее замечание мимо ушей. — Разве я мог не обратить на него внимания? Именно так ты и подумала! — горько усмехнулся он, прочитав ответ на лице Айлин.

Поверив, что смерть Черри могла оставить Роберто безучастным, я нанесла ему, вероятно, самое ужасное из всех оскорблений, виновато подумала Айлин. Впрочем, вынести остальные было немногим легче.

— Я…

— Можешь не отвечать, — остановил он ее, скрипнув зубами.

Она осеклась, постояла несколько секунд, беззвучно разевая рот, и наконец заговорила, дрожа и заикаясь:

— В-вначале я и вправду не верила, что ты никак не отреагировал на ее гибель, — призналась Айлин. — Но потом, когда прошло уже несколько дней, а от тебя ничего не было слышно, я решила… — Не договорив, она смущенно пожала плечами. — Я тогда была в шоке и плохо соображала, что делаю. Это только потом, после похорон, когда я переехала в другую квартиру… В старой я не могла оставаться, там все напоминало о… о… — Ей так и не удалось выговорить имя сестры. — А когда я немного пришла в себя, то подумала… — Она не закончила фразу.

Роберто не произнес ни слова. Он провел по волосам ладонью здоровой руки, потом бессильно уронил ее и отвернулся, словно даже вид Айлин был ему неприятен.

«Мне очень жаль», чуть было не слетело с ее языка, но она сдержалась и только молча смотрела на него, чувствуя себя беспомощной и виноватой, но не видя никакой возможности хоть как-то исправить ситуацию.

— Когда? — неожиданно спросил Роберто. — Когда это случилось?

Айлин ответила, не узнавая собственного голоса.

— Матерь Божья… — выдохнул он, узнав, что Черри погибла ровно год назад.

Чуть не сбив Айлин с ног, он бросился к столу, схватился за телефонную трубку, прижав ее к уху плечом, и здоровой рукой начал неловко набирать номер, в то время как платок на второй руке медленно пропитывался кровью.

— Принесите прошлогоднюю распечатку всех звонков в офис за то же число, что сегодня, — хрипло скомандовал Роберто. — И еще прошлогодний ежедневник. Все. — Он швырнул трубку на место.

Айлин только моргнула, все еще оглушенная невиданной для этого обычно столь сдержанного человека бурей эмоций. Ей просто невыносимо было сознавать свою вину перед ним, но еще тяжелее — увидеть, как он тяжело опустился в кресло и спрятал лицо в ладонях.

Она ведь и в самом деле поверила тогда, что Роберто глубоко плевать на нее и на все, что с ней связано. Ей было очень больно и обидно в те дни, причем не только за себя, но и за Черри, которая его буквально боготворила.

И вот теперь, сама того не желая, она причинила ему такую же боль. Сейчас ей больше всего хотелось подойти к Роберто, ласково обнять его, утешить и извиниться за свою нечаянную жестокость…

Однако Айлин знала, что уже никогда не сможет сделать ничего подобного. Что-то очень важное и невосполнимое покинуло ее за эти годы страданий и унижений, и теперь она ощущала только свою ущербность. Поэтому, преодолевая искушение, девушка заставила себя отойти на пару шагов в сторону и остановилась, скрестив руки на груди и тщательно избегая смотреть на Роберто. Слишком беззащитным и безутешным он в этот момент выглядел.

К ее неописуемому облегчению, в дверь осторожно постучали, и через несколько секунд она с тихим шелестом открылась.

Роберто выпрямился, и, увидев его бледное измученное лицо и запавшие глаза, Айлин почувствовала, что у нее сжалось сердце. Не обращая на нее внимания, он впился взглядом в Хлою.

— Вот распечатка, о которой вы просили, — робко сказала та, раскладывая бумаги перед ним на столе. — А вот ежедневник за прошлый год.

Он принялся изучать документы, а Хлоя, не зная, что от нее потребуется еще, сделала шаг назад и застыла в выжидательной позе. Снедаемая любопытством, она время от времени осмеливалась украдкой посматривать на Айлин, но каждый раз отводила глаза раньше, чем их взгляды могли встретиться.

— В прошлом году весь март я провел на Корсике, — объявил наконец Роберто, откидываясь на спинку кресла.

Хлоя кивнула.

— Я помню, — сказала она и вдруг залилась ярким румянцем.

Почему она покраснела? — с подозрением подумала Айлин. Потому что они были там вместе и занимались не только делами фирмы? А может быть, и вовсе не делами? Безжалостная ревность грубым наждаком терзала ее сердце.

— Кто тогда отвечал на звонки? — резко спросил Роберто.

— Мистер Слейтон брал сюда свою секретаршу, — объяснила Хлоя и после секундного колебания рискнула спросить: — Что-нибудь случилось? Какой-то недосмотр?

— Недосмотр? — мрачно повторил Роберто и рассмеялся, коротко и зло. — Можно сказать и так. Хорошо, Хлоя, оставь это все пока у меня.

А он держит ее на расстоянии, отметила Айлин. Даже если Хлоя и была его любовницей, Роберто сумел четко разграничить их служебные и личные отношения.

«Осмотрительность прежде всего», любил он когда-то повторять.

Секретарша деревянной походкой вышла из кабинета, и в нем вновь наступила напряженная тишина. Впрочем, на этот раз она длилась недолго.

— Подойди-ка сюда, Айлин, — властно приказал Роберто.

Но ревность овладела ею настолько, что она даже взглянуть на него боялась, потому что не знала, как удержать рвущиеся наружу слова — пошлые и неуместные, полные горечи и обиды: «Ты спишь с этой женщиной, подлец! А ведь мы все еще муж и жена!» Но Айлин считала, что не имеет ни малейшего права говорить ему подобные вещи.

О, небо! Ну зачем она сюда пришла?! Какая разница, Брайан Мейсон или Роберто Сконти? Это все равно что выбирать между петлей или гильотиной!

Глубоко вздохнув несколько раз, чтобы хоть как-то овладеть собой, Айлин потихоньку, бочком начала пробираться к столу.

— Читай, — Роберто ткнул пальцем в одну из строчек лежавшей на столе распечатки, и в конце длинного списка звонков она прочитала:

«Не назвавшая себя женщина спрашивала мистера Сконти. Сообщения не оставила».

— Это запись всех телефонных звонков в офис, — пояснил он. — Посмотри на дату и время. Это ведь твой звонок, не так ли? — Голос его смягчился. — Ты звонила в день гибели Черри и была, видимо, в таком состоянии, что, не застав меня, забыла назвать свое имя или хотя бы сообщить о цели звонка.

Неужели так оно и было? Айлин нахмурилась, припоминая, но обнаружила, что это ей не удается. События того дня словно скрывал густой туман, и кроме самой попытки дозвониться до Роберто она не помнила почти ничего.

— А теперь смотри сюда, — все так же ровно и спокойно продолжал он, положив поверх распечатки старый ежедневник, где все странички, относящиеся к марту, были крупно перечеркнуты крест-накрест, а поверх большими печатными буквами кто-то написал: «КОРСИКА». — В Англии меня тогда не было. Весь март я провел на родине.

— Мог бы и не утруждать себя столь подробными доказательствами, — пробормотала Айлин, чувствуя себя все более неловко. — Я бы и так тебе поверила.

— Спасибо, — саркастически произнес он.

— Я же помню, что ты мне никогда не лгал. — Она смущенно пожала плечами. — Уж в чем — в чем, а в твоей честности и порядочности я не усомнилась ни разу.

— Что ж, премного тебе за это благодарен, — процедил Роберто сквозь зубы и вдруг, под влиянием одной из тех мгновенных смен настроения, которые всегда сбивали Айлин с толку, неизменно заставая врасплох, встал из-за стола и, обойдя его, схватил ее за руку. — Пошли.

Она попыталась воспротивиться, однако он, по давно укоренившейся привычке не обратив на это никакого внимания, буквально поволок ее к двери.

— Куда ты меня тащишь? — испуганно спросила девушка.

— Нужно привести в порядок мою руку, — бросил Роберто через плечо.

Распахнув дверь кабинета, он вытолкал Айлин в приемную и повлек за собой, даже не взглянув в сторону смазливой секретарши, вскочившей из-за стола с широко раскрытыми глазами, а оказавшись в коридоре, сразу же направился к лифту.

Опять этот лифт, будь он проклят!

В кабине Роберто отпустил руку Айлин и нажал одну из кнопок.

Девушку не интересовало, на какой этаж они едут, — она была слишком поглощена подготовкой к моменту, когда эти чертовы двери, сомкнувшись, опять запрут их в маленькой тесной кабине.

— Если бы ты видела, какой у тебя сейчас жалобный и испуганный вид, — насмешливо заметил Роберто.

Она и сама это прекрасно знала, но, увы, не в силах была отвлечься от омерзительных картин, всплывающих сейчас из самых мрачных глубин ее памяти.

Двери закрылись, и, ожидая падения в преисподнюю, Айлин закрыла глаза и прижалась спиной к пластиковой стене. Лифт, однако, рванулся вверх и почти сразу же остановился.

Широко открыв от удивления глаза, девушка увидела устремленные на себя глаза мужа, в которых сочувствие смешалось с легким презрением. В ее ответном взгляде, кроме удивления, отразилась мольба о помощи, хотя сама она об этом не подозревала.

Двери скользнули в стороны. Роберто отвел глаза, слегка пожал плечами и вышел из лифта, несомненно ожидая, что она, как и в прошлый раз, последует за ним.

Идти пришлось недалеко, и через несколько шагов Айлин остановилась, оглядываясь в недоумении.

— Где мы? — спросила она с подозрением.

— Одним этажом выше, — с подчеркнутой небрежностью сообщил он. — В моих личных апартаментах, если быть совершенно точным.

Слова эти, как и следовало ожидать, произвели на Айлин эффект неожиданно захлопнувшейся ловушки, и она, сжавшись, как испуганный зверек, начала затравленно озираться в поисках спасения.

— Т-твои апартаменты? — дрожащим голосом переспросила девушка. — Здесь?

— Да, — самодовольно подтвердил Роберто. — Удобно, не правда ли?

Он знал, о чем она сейчас думает и что чувствует. Ему было прекрасно известно, что личные апартаменты стойко ассоциируются у Айлин с интимной близостью, что, в свою очередь, тут же вызывает приступ паники. И он улыбнулся, широко и насмешливо, взглядом подзадоривая ее уступить, поддаться этой панике и, вопя от ужаса, помчаться к сомнительной безопасности оставшегося позади лифта.

Айлин снова оказалась перед выбором меньшего из двух зол: наличные или натура, Роберто Сконти или Брайан Мейсон, лифт или личные апартаменты…

Но эта проблема разрешилась сама собой. Раздалось мягкое жужжание, и она, развернувшись так стремительно, что едва не свалилась, утонув каблуками в толстом ворсистом ковре, увидела, как двери лифта сомкнулись, отрезая единственный путь к отступлению.

— Спокойнее, спокойнее, милая, — сказал Роберто таким сладким голосом, что у нее мороз пошел по коже. — Ты ведешь себя, как маленькая испуганная мышка в мышеловке. Бедная, бедная Айлин. Ладно, — посерьезнел он, заметив вспыхнувший в ее глазах воинственный огонь. — Успокойся, пожалуйста, и постарайся чувствовать себя как дома, если сможешь, конечно. А мне нужно заняться рукой.

И он скрылся, оставив ее изучать апартаменты.

Первой мыслью Айлин, пробившейся сквозь сумбур страхов и сомнений, было признание того, что здесь довольно мило. Лифт открывался прямо в большую просторную гостиную, строгий интерьер которой, выдержанный в классическом стиле, соответствовал вкусам Роберто гораздо больше, чем ультрасовременное убранство его кабинета.

Спокойные, приглушенные тона стен подчеркивали солидность бесценной старинной мебели, в тщательно продуманном порядке расставленной на мягком бежевом ковре. Здесь не могло быть никаких столиков со стеклянными крышками, сразу отметила Айлин, впервые увидевшая мужа потерявшим власть над собой.

С кем поведешься… — ехидно подсказал ей внутренний голос, и она, вздохнув, согласилась с этой сентенцией.

А еще через мгновение появился Роберто, и чувство собственной вины, вновь охватившее Айлин, мгновенно исчезло, вытесненное все тем же стремительно разрастающимся в груди цветком — жутким и прекрасным порождением неотразимой сексуальности этого мужчины.

Пиджака на нем уже не было, галстука тоже, из-под расстегнутого ворота рубашки выбивалась густая поросль, а закатанные по локоть рукава обнажали сильные загорелые руки.

— Иди сюда. — Его голос показался ей приглушенным, будто доносился откуда-то издалека. — Помоги мне, пожалуйста.

Усилием воли заставив себя выйти из транса, Айлин открыла глаза и только сейчас заметила белоснежное полотенце, которое Роберто прижимал к раненой руке.

— Нужно заклеить порезы, чтобы остановить кровотечение, — объяснил он, протягивая ей пакетик с бактерицидным пластырем.

Для этого ему пришлось подойти к ней почти вплотную, и близость эта была слишком реальна — настолько, что Айлин явственно ощутила тепло его тела и терпкий, приятно щекочущий ноздри запах. Она дрожащими пальцами вцепилась в теплую ткань юбки. Грудь ее тяжело вздымалась и опадала, а в голове безумным хороводом кружились воспоминания, в которых его горячее мускулистое тело было так неправдоподобно осязаемо, так ощутимо близко. О Небо! В эту минуту ей так сильно захотелось ощутить это тело глубоко внутри себя, что она закрыла глаза и отчаянно заскрипела зубами, удерживая рвущийся из горла стон.

— Айлин! — Раздражение в голосе Роберто показывало, как он истолковал побелевшее лицо и трясущиеся руки своей супруги. — Успокойся ради всего святого! Я ведь прошу тебя не раздеться, а просто наклеить мне на ладонь несколько кусочков пластыря! — Видя, что она, не реагируя, продолжает смотреть на него затуманившимися, далекими от реальности глазами, он разъярился окончательно: — Ладно, страдай себе на здоровье! Сам справлюсь!

— Нет! — запротестовала Айлин, с трудом приходя в себя — Сейчас… Сейчас я тебе помогу.

Она вырвала из его пальцев пластырь, сняла с руки полотенце и начала внимательно изучать порезы в поисках застрявших кусочков стекла, ощущая впившиеся ей в затылок крохотные буравчики недовольного взгляда Роберто.

— Больно? — спрашивала девушка, осторожно надавливая на края пореза.

— Не очень.

— Не так плохо, как могло быть, — заметила она с преувеличенной бодростью. — Это было очень глупо с твоей стороны, Роберто.

— Глупо было верить, что я способен остаться равнодушным, узнав о гибели твоей сестры!

Айлин поморщилась, признавая его правоту. От горя и потрясения она тогда действительно полностью утратила способность соображать.

— Расскажи, как это случилось, — уже мягче попросил он.

Пальцы ее, приглаживающие пластырь к порезам, при этих словах застыли. Затем почти бессознательным движением Айлин положила свою ладонь поверх ладони Роберто и, медля с ответом, подумала, какая она большая, теплая и сильная.

— Это случилось по дороге в колледж, — начала она ровным бесцветным голосом. — Черри стояла на автобусной остановке, когда туда врезался грузовик. У него отказали тормоза, и шофер ничего не мог сделать… Погибло еще три человека, а двое других попали в больницу. Об этом тогда писали все газеты, называя имена и адреса пострадавших…

Именно поэтому она была уверена, что Роберто знал об этой трагедии.

И тут Айлин опять затрясло, так же как два часа назад, когда она, потерянная и одинокая, сидела в своей гулкой пустой квартире.

Но теперь она была не одна, доказательством чего явилась негромко и чуть растерянно произнесенная по-итальянски фраза. А в следующий момент большие крепкие руки обняли ее бережно и нежно.

— Поплачь, если хочешь, — глухо сказал Роберто. — Кто знает, может быть, и я поплачу вместе с тобой.

Что это, шутка? — промелькнуло в голове у Айлин. Но нет, он не шутил. Слишком серьезен и печален был его голос, да и ситуация была не из тех, когда все можно обратить в шутку.

Она боялась плакать уже давно, потому что шала — стоит ей уронить одну лишь слезинку, чтобы шлюзы открылись, и тогда придется выплакивать все до конца.

Поэтому Айлин стояла молча и неподвижно, прижавшись к Роберто всем телом, и покорно позволяла себя обнимать, ощущая те тепло и уют, которых ей так не хватало.

— Мне очень жаль, что я не был тогда с тобой, — тихо проговорил он.

— Теперь это не имеет значения, — прошептала она, спрятав лицо у него на груди.

Это не те слова, едва произнеся их, спохватилась Айлин, но было уже поздно.

— Нет, черт возьми! Очень даже имеет! — гневно воскликнул Роберто, отстраняясь, и она осталась стоять одна, покинутая и беззащитная, с трудом преодолевая желание опять броситься ему на грудь. — Единственный раз в жизни ты попросила меня о помощи, а я… — Он горестно махнул рукой и отвернулся.

И вот она опять просит его о помощи. Год спустя. Только на этот раз ищет не утешения, а денег. Денег, которые у ее мужа всегда были в изобилии и к которым она никогда не проявляла ни малейшего интереса.

Их брак до сих пор оставался для Айлин загадкой, ведь она была бедной девушкой из предместья, официанткой во второразрядных ресторанах, а Роберто — одним из самых многообещающих молодых финансистов, отпрыском древнего аристократического рода, который вырос в роскоши и всю жизнь носил на себе ее печать как знак некоей исключительности.

Однако в один прекрасный день этот почти принц с первого взгляда влюбился в маленькую официантку, да так сильно, что чуть ли не сразу же готов был бухнуться на колени, смиренно предлагая ей свою уникальную руку и не менее исключительное сердце.

Айлин так и не поняла, как такое могло произойти, да и не очень-то задавалась этим вопросом. В то время она была слишком юной и наивной, чтобы бездумно и безоглядно не ответить на любовь мужчины, показавшегося ей сошедшим на землю Богом.

А каким нежным и внимательным был ее возлюбленный, как красиво и старомодно за ней ухаживал, со всеми этими цветами и маленькими, но такими милыми, полными скрытого значения подарками! С некоторых пор он даже целовать ее стал только чисто символически, при встрече и прощании, и это несмотря на то, что оба они прекрасно знали, какое неистовое пламя сжигает их, превращая ночи в жестокий и бессмысленный кошмар одиночества!

«Я хочу, чтобы в мою жизнь ты вошла чистой и целомудренной», говорил Роберто своей невесте.

Боже милосердный! — с тоской и болью думала Айлин. Как это было красиво, как романтично…

Однако эти красивые и романтичные слова все и погубили.

Вдруг Роберто повернулся к ней лицом, и взгляды их встретились. Глаза его были серьезны и печальны, и Айлин показалось, что и он блуждает сейчас по извилистым тропинкам их общей памяти, таким прекрасным и таким безрадостным.

— Она что-нибудь почувствовала? — спросил он. — Ей было больно? — Он имеет в виду Черри, догадалась Айлин. Он думает сейчас о моей веселой и жизнерадостной младшей сестре, а не обо мне.

Она покачала головой:

— Врачи сказали, что смерть наступила мгновенно. Скорее всего, она даже ничего не успела понять.

— Это хорошо, — кивнул Роберто и опять надолго замолчал.

Наполненную воспоминаниями и грустью тишину, которую никто из них не решался нарушить, взорвал резкий телефонный звонок. Вполголоса пробормотав что-то под нос, Роберто снял трубку.

— Да? — недовольно сказал он по-итальянски, и это было верным признаком того, что он еще не успел вернуться в реальный мир. Постепенно раздражение на его лице росло. — Нет, нет. Я же сказал, нет! — Теперь раздражение появилось и в голосе. — Придется отменить. Я сейчас слишком занят!

Отменить? Что отменить? — удивилась Айлин, а поняв, смущенно запротестовала:

— О нет, Роберто! Пожалуйста, не отменяй из-за меня свои встречи!

Но он уже вернул трубку на место и повернулся к ней с выражением лица, при виде которого тотчас пробудились все ее привычные страхи и комплексы.

Это было лицо человека, принявшего решение. И решение это, в чем бы оно ни состояло, несомненно, касалось ее, Айлин.

— Сядь. — Он указал на одно из кресел. — А я пока налью нам чего-нибудь выпить.

— Когда я з-звонила, ты говорил, что очень занят, — напомнила Айлин, заикаясь. — Да и мне уже пора идти, — солгала она, оглядываясь на закрытые двери лифта, как будто там ее ждал путь к спасению, а не один из самых ужасных кошмаров.

— Так и не получив пяти тысяч фунтов? — усмехнулся он и ехидно процитировал: — «Роберто, неужели ты не понимаешь, чего мне стоило тебе позвонить». Так что же, все эти мучения были напрасны?

Никак не реагируя на сарказм, прозвучавший в этих словах, она с каким-то отстраненным удивлением подумала, что Роберто прошел сегодня едва ли не весь диапазон доступных человеку эмоций и теперь, замыкая круг, снова превратился в насмешливо-рассудительного, уверенного в себе бизнесмена.

Перед ней же в который раз угрожающе замаячил зловещий образ Брайана Мейсона. Итак, наличные или натура — выбор без выбора. Она оказалась в ловушке, которую изготовила собственными руками, в качестве приманки поместив туда все свои ошибки, страхи и комплексы.

Угадав, видимо, се состояние, Роберто молча отошел к серванту, а Айлин без сил опустилась в кресло и прикрыла холодной ладонью покрасневшие веки.

Из состояния полузабытья ее вывело прикосновение чего-то холодного к руке. Открыв глаза, она увидела Роберто, протягивающего ей высокий стакан с прозрачным напитком.

— Джин с тоником, — пояснил он, отвечая на ее подозрительный взгляд. — Выпей, это должно тебя взбодрить.

В глазах Айлин отразилось сомнение, однако, поднеся стакан к губам, она вдруг вызывающе улыбнулась и одним глотком отпила добрую половину его содержимого.

Занявший противоположное кресло Роберто не обратил на этот вызов никакого внимания. Вид у него был подчеркнуто расслабленный, и свой джин он пил неторопливо, с удовольствием, глядя на Айлин совершенно непроницаемым взглядом.

— И давно у тебя эти апартаменты? — спросила она, трусливо избегая денежной темы, к которой сейчас было самое время вернуться.

— С самого начала, — пожал он плечами.

— Ты мне никогда о них не говорил, — нахмурилась она.

На лице его появилась насмешливая улыбка.

— Потому что у меня имеется чудесный особнячок, где я и предпочитал жить со своей женой. А это… — Он пренебрежительно махнул рукой. — Комнаты отдыха, когда случается засидеться на работе допоздна. К тому же здесь можно отоспаться, если пришлось сменить с десяток часовых поясов.

Слушая его объяснения, Айлин мысленно унеслась в прошлое. Она спрашивала себя, не здесь ли Роберто проводил те ночи, когда в период их совместной жизни не возвращался после работы домой. Чем не убежище от семейных проблем?

— Где именно ты сейчас живешь? — в свою очередь поинтересовался он, прерывая ее размышления.

Отвечая, Айлин упорно смотрела в сторону, чтобы не видеть недовольного выражения его лица.

— Судя по всему, деньги эти у тебя, видимо, вымогают, — холодно произнес Роберто. — Может, лучше защитить тебя другим способом? Я сумею это сделать.

— Я сама в состоянии за себя постоять, — с достоинством ответила она.

Некоторое время он молчал, и это само по себе было достаточно красноречивым ответом. Айлин сделала еще один хороший глоток джина и почувствовала, как все вокруг поплыло. Она даже не помнила, когда ела последний раз, и сейчас алкоголь действовал на нее весьма стремительно.

Когда Роберто заговорил снова, голос его звучал неожиданно мягко.

— Все что тебе нужно, Айлин, это честно мне обо всем рассказать.

— Что рассказать? — В ее взгляде было откровенное недоверие.

— Скажи, зачем тебе деньги, и я тебе тут же их дам.

Вот так вот просто? Безо всяких условий? Можно было считать, что все складывается на редкость удачно, если бы не одна маленькая деталь: необходимость рассказать, почему ей понадобились эти деньги, как раз и пугала Айлин больше всего, причем теперь еще больше, чем в начале разговора.

— Последние двенадцать месяцев я работала за стойкой бара в одном ночном клубе. — Она старалась говорить как можно небрежнее, но чувствовала, что это у нее плохо получается. — С тех пор, как погибла Черри, — уточнила она, и это действительно было очень важной деталью в цепочке событий, определивших в конечном итоге ее появление здесь, — я… — Запнувшись, девушка с тоской и обидой посмотрела на свой так некстати опустевший стакан.

— Еще? — спохватился Роберто, с готовностью вскакивая.

— Пожалуйста, — попросила она, однако мелькнувшая у нее надежда на маленькую передышку не оправдалась.

— Итак, — заговорил он, смешивая напитки. — Черри погибла, и ты стала работать в казино. Что же случилось потом? Что могло заставить влезть в долги такую бережливую и рассудительную девушку, как ты?

Неужели он знает? Откуда? — гадала Айлин. Конечно же, Роберто умен и проницателен. Он не раз доказывал, что на три хода вперед способен просчитать все ее маленькие уловки и хитрости. Но тем не менее… Нет, решила она. Даже ему не могло прийти в голову, что деньги эти она просто-напросто проиграла.

Проиграла! Воспоминания об этом оказалось достаточно, чтобы Айлин почувствовала приступ тошноты. Или же виной тому был джин? А может, постоянное недоедание? Или нечеловеческое напряжение последних дней?

Роберто вручил ей наполненный стакан и, устроившись в кресле, вежливо подождал, пока она сделает глоток, после чего мягко, но решительно потребовал:

— Продолжай.

— Когда… Когда Черри погибла, я… — Айлин хотела сказать: «решила, что жить дальше нет смысла», но передумала. — Работу мне предложил тот же человек, у которого я заняла деньги на похороны. — Она посмотрела на Роберто, который выглядел как-то нечетко, расплывчато, что, в общем-то, было неплохо — не видя выражения его лица, ей было проще рассказывать. — Он сказал, что так мне будет легче выплатить долг. Я стала получать даже больше, чем до этого в ресторане, и нашла квартиру всего в нескольких минутах ходьбы от клуба, так что можно было экономить на автобусе…

— А потом оказалось, что все далеко не так просто, — заметно помрачнев, продолжил за нее Роберто.

Айлин кивнула.

— Мы договорились, что долг я буду выплачивать частями, каждую неделю, но оказалось, что с процентами каждая новая выплата получалась больше, чем предыдущая. Я сначала не поняла, в чем дело, а потом испугалась, особенно когда сотрудницы рассказали мне, как для того, чтобы расплатиться за неделю, им приходилось опять занимать у него же.

— Ну и что ты тогда сделала? — поинтересовался Роберто.

Она приникла к стакану с такой жадностью, будто от очередной порции джина зависела ее жизнь, и, чувствуя, что сейчас умрет от стыда, призналась:

— Тогда я стала играть. В этом же казино. Только чтобы расплатиться… — Несколько секунд девушка молчала. — Теперь я должна ему столько, что если ты мне не поможешь… — Тут она сообразила, что сказала уже и так слишком много и пора, пожалуй, остановиться.

Роберто, однако, был другого мнения.

— Что тогда? — рявкнул он. — Что будет, если я тебе не помогу?

Айлин пожала плечами и, не отвечая на вопрос, подняла на него свои затуманенные алкоголем глаза.

— Но ведь ты же мне п-поможешь?

— Нет, ты мне ответь! — не унимался Роберто, и по его виду стало ясно, что он не уступит. — Я хочу знать, что будет, если ты от него не откупишься?

Она почувствовала, что трезвеет от злости и негодования.

— Уж кому-кому, а тебе, Роберто, этого объяснять, я думаю, не надо, — с горечью сказала она. — В свое время ты сам применял подобную тактику, вынуждая меня делать то, чего тебе так хотелось!

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?! — оторопел он.

— Шан-таж! — по слогам отчеканила Айлин, улыбнувшись надменно и презрительно. — И это еще очень слабое определение! Сам ты, правда, называл это иначе… Как ты это, кстати, называл? — Она сделала вид, будто пытается вспомнить, демонстративно игнорируя угрожающие огоньки, которые зажглись в его глазах. — Ах, вспомнила: «борьбой с моим нелепым и противоестественным отвращением к сексу»! Только если ты в качестве стимула использовал самого себя, такого мужественного и неотразимого, то он пытается действовать при помощи моего невозвращенного долга!