Эпилог

Грейс лежала на спине под огромным дубом Баумгартеров, принадлежавшим теперь им с Кеннеди, и смотрела в голубое небо через пронизанную солнечными лучами крону. Зима выдалась необычно мягкая, и день стоял чудесный, один из тех дней, что напоминают о весне. Кеннеди вышел из предвыборной гонки за пост мэра, чтобы проводить побольше времени с семьей, и о своем решении нисколько не жалел. Тем более что после курса химиотерапии состояние отца заметно улучшилось.

— Сколько сегодня будет дедушке? — спросил Тедди.

— Шестьдесят, — ответил Кеннеди, обрезавший на веранде разросшиеся побеги вистерии.

Мальчики, отдуваясь после очередного состязания, лежали на траве возле Грейс.

— Ого, какой старый.

Родителей Кеннеди ждали ближе к вечеру — Отис отмечал день рождения. Грейс знала, что пора вставать — готовить, прибираться, одеваться. После Валентинова дня обещала приехать Молли. Но подниматься не хотелось — с каждым днем ей становилось все труднее отрываться от мальчиков.

— Слава богу, все говорит о том, что он еще поживет.

— Ему лучше? — поинтересовался Хит. Кеннеди щелкнул садовыми ножницами.

— Врачи говорят, что у него ремиссия, а это означает, что сейчас он здоров.

— Можно я потрогаю ребеночка? — спросил, подползая ближе, Тедди.

Грейс усмехнулась — Тедди просил «потрогать ребеночка» каждый день.

— Детка сейчас не ворочается, — объяснила она.

— А какой он будет? Большой?

— Она будет весить около четырех фунтов, — ответил Кеннеди.

Хит повернулся к отцу:

— А откуда ты знаешь, что будет девочка, а не мальчик?

— Не думаю, а просто предполагаю. Тебе ведь хочется иметь младшую сестренку?

— Ну, если она будет играть с нами в мячик.

— Да, если будет с нами играть, то мы не против, — согласился с братом Тедди.

Грейс положила руку на живот — растущий внутри нее ребенок стал для всей семьи центром притяжения и главным предметом обсуждения.

— Пока она еще большая вырастет, — пожаловался Тедди.

— Ты тоже был когда-то маленький, — сказал Кеннеди, складывая обрезанные ветки в кучку посреди двора.

— И посмотри, каким большим вырос, — добавила Грейс.

Тедди устроился у нее под боком.

— А я был такой же в животе у моей первой мамочки?

— М-м-м. — Она погладила его по волосам, обняла, чувствуя себя самой счастливой женщиной на свете.

— А я, когда родился, весил восемь фунтов, — с гордостью объявил Хит, подкатываясь к Грейс с другого бока.

Грейс улыбнулась своему старшему сыну. В такие спокойные, счастливые моменты ей хотелось остановить время и навсегда остаться в нем. Удивительно, как легко, как радостно приняли ее Хит и Тедди. Теперь они почти не отходили от нее, как будто боялись, что, если только выпустят ее из вида, она исчезнет, пропадет навсегда. Зная, что случилось с их матерью, Грейс прекрасно понимала мальчиков.

— А ты? — Она повернулась к Тедди. — Сколько ты весил, когда родился?

Он пожал плечами:

— Не знаю.

Кеннеди принес еще охапку веток.

— Шесть с половиной фунтов.

— По-моему, в твоем альбоме есть фотографии, где ты совсем маленький. Может, попросим папу сделать перерыв и посмотрим их вместе?

Тедди тут же вскочил:

— Конечно!

— Я уже почти закончил, — сообщил Кеннеди.

— А я сначала хочу кое-что увидеть, — сказал Хит и, опершись на локоть, поднял глаза к небу.

— Ты что-то ищешь там? — спросила Грейс.

— А ты правда думаешь, что наша мама смотрит на нас? Грейс закрыла глаза, и почти сразу же теплый ветерок коснулся ее щек.

— Да. Я ее не вижу, но если сильно постараюсь, то чувствую. А ты?

— Иногда тоже.

— А у нее есть крылья? — спросил Тедди. — Как у того ангела, что я купил?

Статуя, которую он так долго хотел и на которую так долго собирал деньги, стояла теперь на могиле Рэйлин, рядом с надгробием.

— Может быть. Не знаю. Но я абсолютно уверена, что она счастлива и очень рада твоему подарку.

— Тебе эта статуя взаправду нравится?

Грейс улыбнулась. Статуя действительно ей нравилась. Но еще больше она ценила тот факт, что это был знак сыновней любви.

— Да, очень.

Братья заговорщически переглянулись.

— И что это вы задумали? — спросила Грейс. Тедди застенчиво улыбнулся:

— Вообще-то мы думали, что это будет сюрприз, но…

— Не выдавай нашу… — попытался остановить сына Кеннеди, но предостережение запоздало.

— Мы с Хитом собираем деньги, чтобы купить такую же тебе. Папа сказал, что ее можно будет поставить в саду.

Все три пары глаз уставились на нее. Все трое ожидали ее реакции. А она не могла ответить, потому что к горлу подступил комок и слезы уже повисли на ресницах. Шмыгнув носом, Грейс поцеловала каждого из мальчиков в лоб.

— Какой чудесный подарок. Спасибо вам.

— Ты плачешь? — удивился Хит.

— От счастья. — Грейс попыталась улыбнуться. Кеннеди закончил работу и, отложив ножницы, подошел, чтобы помочь подняться.

— Я так и знал, что тебе понравится. Но придумали они.

К тротуару подкатила и остановилась полицейская машина, из которой вышла невысокая, темноволосая женщина.

— Грейс? Грейс Арчер?

Грейс торопливо смахнула слезы.

— Да, а что?

Пройдя навстречу Грейс до середины дорожки, незнакомка остановилась и сняла солнцезащитные очки, под которыми обнаружились карие глаза, обрамленные густыми и длинными черными ресницами.

— Вы ведь звались Грейс Монтгомери, не так ли?

— Да.

Брюнетка протянула руку:

— А я — Элли Маккормик.

Грейс смутилась, хотя и не подала виду. Она уже несколько раз убеждала мать прекратить встречи с шефом полиции, пока никто еще не сообразил, что происходит. Айрин обещала, что так и сделает, но, судя по всему, парочка не угомонилась, и свидания продолжались. Грейс знала — мать надеется, что Маккормик рано или поздно бросит супругу и женится на ней. Сама же Грейс надеялась, что этого не случится. Разумеется, он хотела видеть Айрин счастливой, но не за счет другой женщины. Уводить мужа у жены — с этим она согласиться не могла. А еще она понимала, какой будет скандал, если о романе проведают Джо Винчелли и его родственники. Разумеется, они сразу же заявят, что Маккормик умышленно не замечал улик при проведении обыска на ферме, и тогда Монтгомери снова обеспечено самое пристальное внимание всего города.

— Вы имеете какое-то отношение к начальнику полиции Маккормику? — спросила Грейс, постаравшись скрыть за вопросом беспокойство.

— Да, я его дочь. Помню вас по школе, хотя вы и учились раньше.

Грейс ее не помнила, но в этом не было ничего удивительного — она сознательно гнала от себя воспоминания о тех не самых приятных для себя годах.

— Рада познакомиться.

Элли посмотрела на дом, хозяйкой которого Грейс не позволяла себе быть даже в мечтах.

— Особняк Баумгартеров всегда был украшением Стилуотера, но вы прекрасно с ним поработали.

— Спасибо. — Грейс лишь теперь заметила у гостьи полицейский значок. — Вижу, вы у отца работаете.

Элли улыбнулась:

— Бороться с преступностью — это у нас семейное. Дедушка до самого выхода на пенсию был детективом в Нэшвилле. Дядя служил в дорожной полиции в Калифорнии. А брат — шериф во Флориде.

Зачем Элли рассказывает все это? Грейс почувствовала, как Кеннеди взял ее за руку, и поняла, что его интересует то же самое.

— Мы можем сделать что-то для вас? — вежливо осведомился он.

Она вернула на место очки.

— Нет. Просто решила, раз уж я здесь, загляну, оставлю карточку. Живу я сейчас в большом городе, работаю на Управление полиции Чикаго и занимаюсь по большей части старыми делами, так что…

— Старыми делами? — Грейс из последних сил надеялась, что голос не дрогнул и не выдал ее состояния.

— Да. Работа тяжелая, но мне нравится. Приятно сознавать, что ты сумела решить задачку, которой десять, двадцать, а то и тридцать лет.

— Конечно. — Грейс погладила по головке Тедди, который пожирал глазами висевшую на бедре у Элли кобуру.

— Слышала, вы вроде бы работали помощником окружного прокурора.

— Верно.

— Тогда вы меня понимаете. Уверена, вам ведь тоже не дает покоя этот вопрос: что случилось с вашим отчимом.

— Да, с этим… трудно жить, — ответил за Грейс Кеннеди.

— Вообще-то я именно поэтому и приехала. Хотела проинформировать, что намерена делать, чтобы найти ответ на этот вопрос.

— Как мило, — едва слыша себя, сказала Грейс. Элли убрала за уши выбившиеся из хвостика прядки.

— К нам Мэдлин заходила. Спрашивала, могу ли я что-то сделать.

— Так вы начинаете новое следствие? — поинтересовался Кеннеди.

Внутри у Грейс все сжалось.

— Официально — нет. Думаю, поработаю немного в свободное время.

— Боюсь, вы потратите его без особой пользы, — сказала Грейс.

— Ничего. Знаете, некоторые навыки без применения ржавеют. Иногда в таких делах может помочь любая мелочь, на первый взгляд совсем даже незначительная. — Элли опустила руку в карман. — Вот моя карточка. Здесь номер, по которому можете позвонить, если вспомните что-нибудь о той ночи, когда пропал преподобный Ли Баркер.

Грейс ничего не оставалось, как взять карточку.

— С тех пор прошло восемнадцать лет. Почему вы думаете, что я могу вспомнить что-то сейчас?

— А почему бы и нет? Всякое бывает. — Элли добродушно улыбнулась, и Грейс подумала, что она, пожалуй, ничего не знает о связи своего отца с Айрин. — Кроме того, уж больно интересная загадка — ну как тут откажешься. Вы ведь тоже не смогли бы, верно?