Глава 6

Днем в четверг в доме престарелых имени Джексона проходил ежемесячный званый обед. Шарлота с нетерпением ждала этих встреч со своими ближайшими друзьями. Они рассказывали друг другу о своей жизни, угощались и слушали приглашенного гостя. Обычно выступал кто-нибудь из горожан. В январе речь произносил местный политик — пустой болтун, как считала Шарлота. В декабре выступал начальник полицейского управления — он говорил о мерах предосторожности для пожилых, и его речь была одной из лучших за много месяцев. Его выступление действительно оказалось интересно и информативно.

И случайно получилось так, что в первую неделю февраля в качестве гостя выступал Джек Гриффин. Шарлота ни за что на свете не пропустила бы этого зрелища. Она приехала рано, заняла столик для своих подруг, которые также занимались вязанием, и убедилась, что место рядом с ней сохранено для Джека.

— Эй, Лора, — закричала Шарлота, махая рукой так, чтобы подруга смогла заметить, где она сидит.

Женщины из группы вязания всегда ели вместе. Шарлота была неофициальной главой, поэтому предполагалось, что она приедет раньше всех и займет столик, но она и сама была не против.

Лора кивнула в ее сторону и понесла яйца, приготовленные с различными пряностями, к буфетному столу. Она готовила это блюдо лучше всех, заполняя яйца не традиционной начинкой из желтка и майонеза, а пикантной смесью из крабового мяса и креветок. Каждый месяц се блюдо опустошалось одним из первых.

Шарлота принесла лазанью из брокколи, рецепт которой получила на поминках Ллойда Айверсона. Дома она поэкспериментировала с ним и добавила нечто свое — грибы вместо кусочков бекона и сыр чеддер вместо моцареллы. Шарлота не знала точно, что принести, ведь за последнее время ей в руки попало столько замечательных рецептов, и все потому, что она три раза посетила поминки всего за несколько недель. Рецепт десерта Шарлота получила в прошлый понедельник — лимонный пудинг и сливочный сыр. Десерт стоил двухчасового сидения на поминках, несмотря на то что она не так уж и любила мужа Кейтлин О'Хары.

К Шарлоте вскоре подошла Лора, вслед за ней приехали Эвелин и Элен. Усевшись, женщины потянулись за своими тарелками для десерта, а затем направились к буфетной стойке, чтобы взять себе по кусочку. Так поступали все. Шарлоте не нравилась эта традиция, но, только выбрав кусок заранее, можно было получить десерт.

— О, вон там Джек. — Шарлота заспешила по узкому проходу между столами. — Джек! — окликнула она.

После ее хвастовства было важно, чтобы друзья увидели — Джек ее друг. Она обняла его у всех на виду и была благодарна, когда он ответил ей аналогичным жестом.

Мэри Бэргер, президент центра, присоединилась к ним и протянула руку.

— Я так рада, что вы пришли к нам сегодня, — официальным тоном произнесла Мэри, хмуро глядя на Шарлоту.

— Я сделал это с удовольствием. — Его взгляд встретился со взглядом Шарлоты над головой Мэри, и он подмигнул ей.

Шарлота ничего не могла поделать с собой — она залилась краской. О, этот молодой человек может растопить сердце, да и не одно. Включая и ее собственное. Только бы Оливия пришла в себя и поняла, какой прекрасной добычей является Джек. Шарлота надеялась, что этот мужчина будет принадлежать ее дочери. Джек понравился Шарлоте, как только она его увидела, а она не так часто ощущала абсолютное взаимопонимание с мужчинами. Но в последние дни, кажется, это происходит все чаще и чаще. Сначала Том Хардинг, а потом Джек Гриффин, и оба они лишь недавно появились в городе.

— Я заняла вам место за моим столом, — обратилась Шарлота к Джеку, желая, чтобы ее друзья познакомились с этим замечательным человеком.

— Я подготовила место для Джека за главным столом, — заспорила Мэри, строго глядя на Шарлоту.

— Но мы с Джеком друзья, — произнесла Шарлота, уверенная, что он предпочтет ее компанию напыщенным людям, управляющим центром.

— Почему бы нам не позволить Джеку решить самому? — предложила Мэри и сделала шаг назад, скрещивая руки на груди.

Выражение ее лица говорило: здесь нечего и обсуждать.

— О, давненько две прекрасные женщины не воевали за меня, — улыбнулся Джек.

Мэри послала Шарлоте слащавую улыбку, и той пришлось приложить усилия, чтобы ее не стошнило.

— Почему бы нам с друзьями Шарлоты не сесть у буфета? — предложил Гриффин. — А на десерт я присоединюсь к вам, Мэри.

— Превосходно, — ответила Шарлота, беря его за руку. Не давая больше никому возможности переманить его, Шарлота повела Джека к столу, за которым ее ждали подруги.

Эвелин и Элен до смерти хотели поговорить с Джеком, и Шарлота знала это. У них обеих были идеи по поводу газеты, и они хотели обсудить это с ним. Ее друзья считали, что средства массовой информации слишком долго игнорируют ту пользу, которую приносят городские жители. Но когда должность редактора занял Джек, Шарлота почувствовала, что все может измениться.

Как она и думала, Джек расположил к себе ее подруг не только своей улыбкой. Ей так понравилось говорить с ним тогда в театре, что сейчас она хотела поделиться этим удовольствием с остальными и не стала мешать их общению. Женщины собрались вокруг Джека, как лани у соляного источника, и каждая высказывала свое мнение о местной газете.

Эвелин и Элен говорили безостановочно, высказывая свои идеи и выдвигая различные предложения.

— Леди, вы абсолютно правы. — Подруги Шарлоты буквально засияли от слов Джека. — «Хроникам» просто необходимо выделить особую рубрику для пожилых людей. Интервью, новости о здоровье…

— Рецепты, — добавила Шарлота.

Джек указательным пальцем повел в ее сторону.

— Рецепты, — согласился он.

— Иногда мне кажется, что молодежь не понимает и не ценит историю этого города, — добавила Лора. — Вы знаете, что за последние сто лет у Кедровой Бухты было три разных названия?

— Три? — Шарлота и сама слышала только одно.

— Меня больше интересует, почему имена менялись, — проговорил Джек. — Лора, кажется, вы знаете. Напишите мне статью для следующего номера, и я напечатаю ее.

— Но будут ли ее читать люди? — спросила Лора, и в ее голосе звучала неуверенность.

— Люди прочтут, — ответил Джек. — Я уверен в этом.

Шарлота засмеялась, догадываясь о его стратегии.

Джек выпустит статью с обманчивым заголовком, гарантирующим общественный интерес.

— Мне нравятся ваши идеи, — обратился он к женщинам. — И кто из вас хотел бы возглавить страницу?

Лора, Эвелин, а также Бесс и Элен, которые были самыми тихими членами группы, сразу же посмотрели на Шарлоту.

— Все знают: если вы хотите, чтобы какая-то вещь была сделана, — обратитесь к Шарлоте, — произнесла Бесс, заливаясь краской. — У нее столько энергии, сколько не найти у нас всех, вместе взятых.

Джек ухмыльнулся, будто говоря, что он с огромным удовольствием поработает с Шарлотой.

— Хорошо, — пробормотала она, хотя не сомневалась в том, что сошла с ума, раз берется еще за какой-то проект. — Я сделаю это, но мне нужна будет помощь.

— Мы все поможем, — пообещала Лора.

— Принесите мне свои идеи, — проговорил Джек. — И мы все вместе поработаем над колонкой.

Именно эти несколько слов поощрения были необходимы Шарлоте. Она хотела поспособствовать отношениям между Джеком и своей дочерью. И не смогла придумать лучшей возможности рассказать об Оливии. Ее дочери требовалась небольшая помощь. Это не сильно отличалось от тех времен, когда Оливия была подростком, — тогда Шарлота поговорила с Бетти Нельсон о том, чтобы ее сын пригласил Оливию на бал. Оливия не знала, что свидание было организовано двумя матерями, а то, о чем дочь не знает, не навредит ей.

Довольная таким поворотом дел, Шарлота стала наслаждаться своим обедом. Вскоре Джеку пришлось переместиться за главный стол. В ту же секунду, как он оказался за пределами слышимости, Шарлота наклонилась к своим друзьям:

— Ну разве он не милый?

Все были согласны с Шарлотой. Группа полюбила его. И тот факт, что он обедал именно за их столиком, не прошел незамеченным. К подругам было приковано всеобщее внимание.

— Знаете, он встречается с моей дочерью, — объявила при этом Шарлота, ей было сложно скрыть свое торжество.

— Джек встречается с Оливией? — Глаза Лоры удивленно расширились.

— Да, и мне кажется, они идеально подходят друг другу. — Шарлота возлагала большие надежды на их отношения. Очень большие надежды.

— Он хороший мужчина, — прошептала Бесс. — Но немного резковат на поворотах, не думаете?

— Что ты имеешь в виду? — Шарлота немедленно стала на сторону Джека.

Он, может, и не одевается лучше всех в городе, но он честный, открытый человек, а кроме того, Джек оценил их мнения. В первый раз кто-то из местной газеты серьезно отнесся к их предложениям.

— Я не знаю, — пожала плечами Бесс и потянулась за вязанием. — Не поймите меня неправильно, мне нравится мистер Гриффин, но мне кажется, в нем много того, чего нельзя увидеть глазами.

— Хотите, чтобы я проверила его через Интернет? — спросила Эвелин, понижая голос до еле слышимого шепота.

— Это глупо, — пробормотала Шарлота.

Эвелин, бывшая учительница в школе, вела компьютерные уроки и с тех пор всем надоедала, без конца разглагольствуя о том, что она сможет обнаружить о прошлом человека. Шарлота считала, что Эвелин вообразила себя частным детективом.

Но подруги больше не успели ничего сказать — Мэри Бэргер представила Джека, и он взошел на подиум. При этом Гриффин выглядел абсолютно расслабленным.

Шарлоте понравилась речь Джека. Он начал рассказом о своем первом визите в Кедровую Бухту и о впечатлениях от города. Боб Бэлдон упоминал о том, что местная газета собирается нанимать нового редактора. Джеку повезло, что он прибыл в город в те выходные, когда проходил Фестиваль чаек, и его рассказ поверг аудиторию в полнейший восторг.

Его речь была самой интересной за все время. И выделенные ему тридцать минут буквально пролетели. А в конце Джеку очень долго аплодировали.

— Ты заметила, — обратилась Бесс к Шарлоте, шепча ей на ухо, когда они встали, чтобы похлопать, — он не сказал о своем прошлом ни слова?

— Нет, он рассказывал о себе, — заспорила Шарлота, а затем поняла, что подруга права.

Ну и что, ей все равно. Не важно, где он работал и жил до того, как переехать в Кедровую Бухту. Шарлота всегда хорошо разбиралась в людях, и сейчас ее инстинкты говорили, что Джеку Гриффину можно доверять. Кроме того, Оливия упоминала, что Джек родом из города Спокан.

Однако позже Шарлота поняла, что испытывает любопытство. Бесс и Лора были правы — осторожность никогда не помешает. Кроме того, сейчас ее дочь встречается с ним, а это значит, Шарлота должна отыскать всю возможную информацию о нем.

Под предлогом, что ей необходимо больше разузнать о странице пожилых людей, Шарлота заехала в офис «Хроник», который располагался возле прачечной на Сивью-Драйв. Подъехав, Шарлота поняла, что много лет не была в офисе местной газеты.

Здание оказалось новым, и ее расстроили аккуратные и безликие ряды столов, на которых стояли компьютеры. Она скучала по дням, когда в воздухе витал запах чернил, а репортеры кричали в телефонные трубки и хранили бутылки с выпивкой в нижних ящиках стола. Как в фильмах сороковых годов. Или, может, Шарлота просто думала о Лу Гранте. Таких корреспондентов больше не бывает. Джек Гриффин, однако, мог выдержать любое сравнение.

Он вышел из своего кабинета, чтобы поприветствовать Шарлоту лично.

— Вам понравилась моя вчерашняя речь?

— Очень понравилась, — уверила его Шарлота. — Но я была разочарована, ничего не узнав о вас.

— Обо мне? — Джек легко засмеялся. — А что во мне интересного?

— Ваша работа в газетах, — уточнила она.

Он перечислил много газет, которые сменил за годы своей работы. Список городов и должностей звучал достаточно впечатляюще. Закончив, Джек стал ждать, будто желая услышать от Шарлоты какой-то ответ.

— Знаете, — ответила она, вздыхая, — звучит впечатляюще.

— И скучно. Именно поэтому вчера я рассказывал о том, что, на мой взгляд, было более интересно. Мне жаль слышать, что вы были разочарованы.

— О нет, — поторопилась убедить Джека Шарлота.

Это все ее подозрительные подруги — они-то не знали Джека так хорошо, как она.

Ян попросил Сесилию встретиться с ним в тайском ресторане в Бремертоне, куда он позвал ее на их первое свидание. Ян намеренно выбрал это место и надеялся, что его жена вспомнит ту ночь с такой же любовью, с какой вспоминает о ней он.

Сесилия согласилась, хотя ужин вечером в четверг означал, что ей придется найти себе замену в баре. Ян сожалел об этом, но у него не было выбора — на следующий день он заступал на трехдневную вахту. А «Джордж Вашингтон», вероятно, не будет стоять в доке дольше, и это могла быть его единственная возможность провести время с Сесилией.

Ян сидел за столом и ждал ее. Он наблюдал, как жена приближается к нему, и был вновь поражен ее красотой. Сесилия выглядела лучше — более здоровой, нежели последние несколько месяцев. После смерти Элисон она очень сильно похудела. Куда больше, нежели ей требовалось, и создавалось впечатление, будто Сесилия перестала заботиться о себе. Ее не волновали прическа, макияж и все остальное, к чему она прибегала, когда они только что поженились. Их сексуальная жизнь покатилась по наклонной, как и все остальное. Ян пытался помочь ей, но все, что он советовал, лишь разжигало ссоры. Он просил свою мать позвонить Сесилии, поговорить с ней, но жена восприняла это с обидой. Вероятно, если бы они встретились лицом к лицу… Но его дом был в Джорджии. Мать Яна предложила прилететь в Вашингтон, но и это предложение было отвергнуто. Ян попытался организовать встречу с военным психологом, но Сесилия отказалась идти туда. Он разговаривал с ее матерью, но Сесилия обвинила его в том, что он влезает в ее жизнь. Ян не хотел критиковать Сандру Меррик, но чувствовал, что ее сострадание — не совсем то, что нужно. Насколько он мог судить, Сандра не собиралась приезжать и поддерживать дочь. А Сесилия не знала никого из его семьи, поэтому и не хотела принимать их помощь. Его попытки эмоционально пробиться к жене не увенчались успехом. Черт, ему же тоже было больно! Сесилия злилась на него, и, хотя ее злость была несправедливой.

Ян понимал свою жену. Но он просто не мог быть с ней, когда умерла Элисон. Просто не мог.

— Ты хмуришься, — проговорила Сесилия, подходя к столу.

Вероятно, она права. Он не мог думать о событиях прошлого года и не чувствовать угнетенность.

Ян встал и выдвинул для нее стул. Он помнил, как Сесилия говорила ему после их первого свидания, что все эти незначительные старомодные жесты впечатлили ее. Ян должен был поблагодарить за это своего отца. Денни Рэндалл был ярым сторонником этикета и обучил правилам хорошего тона всех своих четырех сыновей.

— Я рад, что ты пришла.

Сесилия улыбнулась, а затем протянула руку за салфеткой, положила ее себе на колени и начала читать меню. В этом ресторане они всегда заказывали одно и то же блюдо, но, если она посмотрит меню, хуже от этого не будет.

Ян подозревал, что Сесилия уже сожалеет о своем согласии. Но надеялся, что после его объяснения она передумает. Было сложно помнить, что он больше не должен любить ее, но все еще очень любит. И никогда не переставал любить.

К столику подошла официантка, и они сделали заказ. Ян очень удивился, когда Сесилия заказала какое-то новое блюдо. Он не расслышал название. Скорее всего, Сесилия таким образом давала понять мужу, что хочет попробовать нечто новое, желает перемен. Ян не знал это наверняка. Может, он просто искал какие-то знаки, слишком пристально наблюдая за поведением жены, либо же это действительно был знак. Но был ли он хорошим?

Как только отошла официантка, Ян решил перейти к своему предложению.

— Я очень рад, что ты вернулась в колледж, — проговорил он. — Как дела с учебой?

— Хорошо. Хотя мне и кажется, что я как минимум на тысячу лет старше всех остальных.

На самом деле Сесилия окончила школу всего четыре года назад. А Ян был на два года ее старше.

— С машиной не возникает проблем?

— Нет. — Ее голос звучал почти вызывающе.

— Это хорошо.

Ян хотел дать ей знать, до какой степени одобряет ее учебу. Они много спорили о ее работе в ресторане — Сесилия считала, что Яну не нравится ее пребывание рядом с другими мужчинами. Отчасти, может, это и было причиной, но за этим скрывалось куда больше. Он считал, что Сесилия растрачивает свои способности, свой потенциал. Она была умна, намного более умна, нежели считала сама.

Сесилия посмотрела на мужа, и Яну пришлось противиться желанию протянуть руку через стол и накрыть ее ладонь. Иногда ему причиняла боль сама мысль о прикосновении к ней. Прошло много месяцев с того момента, когда он держал жену в своих объятиях и целовал ее губы. Казалось, все ее чувства к Яну погибли вместе с дочерью.

— Моей машине всего два года, — произнес Ян.

Сесилия не ответила, будто думая, что он хвастается или нечто в этом роде.

— Знаю, ты спрашиваешь себя, зачем я пригласил тебя на встречу. Все дело в моей машине. — Ян привлек ее внимание, и это хорошее начало. — Я бы хотел, чтобы ты ездила на ней, пока меня нет в городе.

Он уже видел по ее ответной реакции, что Сесилия вот-вот начнет спорить.

— Мой автомобиль более надежен, особенно по утрам, — быстро добавил Ян, надеясь, что жена проявит благоразумие и согласится на его предложение.

— Спасибо, я ценю твое предложение, но… — Сесилия покачала головой.

— На самом деле ты оказала бы мне услугу. — Ян видел, что она не верит ему. — Правда.

— Но…

— Для двигателя плохо, если он шесть месяцев проведет без работы, — проговорил он повелительным тоном. — Многие парни сдают свои машины, когда отсутствуют по тем или иным причинам.

Ян не знал, правда это или нет, но в этих словах на первый взгляд был смысл.

— Я… я не знаю.

Принесли их ужин, и Ян внимательно посмотрел на то, что заказала Сесилия. «Куриные грудки в обжаренном шпинате, — подумал он, — политые арахисовым соусом». Ян не знал, что она любит шпинат. Пусть эта вещь и была незначительной, но она давала понять Яну, что они еще многого не знают друг о друге.

— Так что ты думаешь? — спросил он. — О машине…

— Мы разводимся, Ян.

— Это не имеет никакого отношения к машине, — ответил Ян, хотя ему очень не понравилось напоминание.

— Но…

— Выбор за тобой, но, как и сказал, я все равно буду сдавать автомобиль, и если ты захочешь воспользоваться им — хорошо. Если же нет, я оставлю автомобиль другу.

Скорее всего, он бы так не поступил, но Ян хотел, чтобы Сесилия думала именно так.

— Тебе не обязательно делать это.

— Я стану меньше беспокоиться о тебе.

Было не очень умно говорить об этом. Но это правда. Если Сесилия будет проезжать двадцать миль каждое утро по дороге с сильным движением, Ян предпочел бы, чтобы она ехала на более надежном автомобиле.

Сесилия улыбнулась, и у Яна на мгновение появилось ощущение, будто все в этом мире стало на свои места.

— Это очень внимательно с твоей стороны.

Черт, как же сложно было не касаться ее. Он не обратил на слова Сесилии никакого внимания.

— Скорее к себе и своей машине. — Ее улыбка слегка потускнела.

— И как я сказал, ты сделаешь мне одолжение.

Они съели свой ужин и теперь пили чай. Спустя полтора часа ресторан стал заполняться людьми, и официантка очевидными знаками показывала, что им пора идти. Но Ян не хотел, чтобы этот вечер заканчивался.

— Может, сходим в кино? — предложил он, надеясь, что Сесилия согласится, хотя и боялся, что она откажет.

К его удивлению, Сесилия улыбнулась и кивнула.

Ян почувствовал вспышку радости и… оптимизма. Ему было все равно, что они будут смотреть, пока он мог сидеть рядом с женой и делать вид, что последних восьми месяцев никогда не было в их жизни.

Ян позволил Сесилии выбрать фильм, и, пока он покупал билеты, она запаслась большим ведром попкорна. Они сели в последнем ряду в кинотеатре. Людей практически не было — ведь был вечер четверга. Появилась еще одна пара и села недалеко от них.

Ян положил руку вдоль спинки сиденья Сесилии.

— Мы ходили в тот же тайский ресторан, а потом в кино на нашем первом свидании, — легкомысленным тоном произнесла она.

— Да? — Будто Ян мог забыть это.

— Да, — пробормотала Сесилия, беря горстку попкорна.

— Я поцеловал тебя тогда?

— Хочешь сказать, ты не помнишь? — Сесилия посмотрела на него и заморгала.

— Я помню каждый миг того свидания, — прошептал Ян, сжимая ее плечо.

…И каждой последующей встречи. В первый месяц после их знакомства он только и мог думать, что о Сесилии. Флот процветал далеко не благодаря ему, — последнее, о чем он вспоминал, так это о своей работе.

Кроме этикета, отец научил Яна и предохраняться. Но все уроки испарились из его памяти, когда они с Сесилией в первый раз занялись любовью. Обычно Ян не был безответственным, но он так сильно сходил с ума по Сесилии, что они оба решили рискнуть. Яну было все равно, потому что он любил ее. Если бы она забеременела, это стало бы поводом, который нужен был ему, чтобы жениться. Ян хотел жениться на ней. С подобным притяжением это случилось бы рано или поздно — но все случилось рано.

Яну потребовались недели, чтобы убедить Сесилию выйти за него замуж. Для его самолюбия это было нелегко. Брак ее родителей развалился, и с ней осталось чувство тревоги по отношению к замужеству. Ирония была в том, что теперь она сама хотела покончить с этим браком.

— Я все еще помню наш первый поцелуй, — произнесла Сесилия мягким голосом.

— Правда? — Ян был удивлен, что она призналась в этом.

— Ни один мужчина не целует… не целовал меня так, как делал это ты.

— Давай все-таки оставим настоящее время, — поправил Ян, а затем, не беспокоясь, что кто-то увидит его, наклонился и припал к губам Сесилии.

Этот поцелуй был проверкой того, насколько восприимчивой она была. Когда губы Сесилии раздвинулись, а их языки встретились, Ян с трудом смог удержаться от громкого стона. Ее губы были мягкими и скользкими от масла, на них остался вкус попкорна и соли. Сердце Яна дико застучало — господи, как же сильно он любил ее!

Он знал, что ему надо остановиться. Они не были подростками, которым негде было уединиться. И Ян не хотел, чтобы кто-нибудь увидел, как он обнимается со своей женой на заднем ряду кинотеатра. Но эти мысли быстро улетучились из его головы, как только он нашел многочисленные причины, чтобы продолжать делать то, что делает.

— Ян, — прошептала Сесилия и медленно, неохотно отстранилась. — Спасибо, что позволил воспользоваться твоей машиной.

Ян хотел сказать ей, как сильно он любит ее, но боялся, что она отпрянет, и это замечательное мгновение будет потеряно.

— Я хорошо позабочусь о ней, — пообещала Сесилия.

— Лучше бы ты как следует присмотрела за собой, — прошептал в ответ Ян.

Вскоре начался фильм, и Сесилия отклонилась назад, а ее голова устроилась на его плече. Ян обвил рукой ее талию — Сесилия не протестовала. Он понятия не имел, о чем фильм, который они смотрят. Ян думал только о своей жене, вспоминал первые дни их отношений и наслаждался их близостью.

Когда закончился фильм, они медленно вышли из кинотеатра, но Ян не был готов оставить ее.

— Я хочу поехать домой с тобой, — сказал он, стоя рядом с ее машиной.

Ян вновь поцеловал ее — его губы стали требовательными и жаркими.

Глаза Сесилии были закрыты, когда она прервала поцелуй и наклонила голову.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— А я думаю. Сесилия, мы женаты. Прошли месяцы с того момента, когда мы занимались любовью.

— Мы разводимся.

— Хорошо, разведись со мной позже, но люби меня сейчас. Ты нужна мне.

— Ян…

Сесилия не сказала «нет», но и не сказала окончательное «да». И Ян поехал вместе с ней. Добравшись до ее дома, он быстро вылез из машины и открыл дверцу перед ней.

Ян ждал в коридоре, пока Сесилия открывала входную дверь. Справившись с замком, она обернулась. Этого приглашения ему хватило. Сесилия ждала его сразу за дверью. Он закрыл дверь ногой и потянулся к жене. Она же с готовностью прижалась к Яну, обняв его за шею.

Ян приподнял Сесилию так, что ее ноги оторвались от пола, и они целовались с такой страстью, что мог настать конец света, а они и не заметили бы этого. Он снял с нее свитер, затем лифчик, целуя каждый раз, когда убирал новый слой защиты. Казалось, ее грудь трепещет и его руках.

— Не заставляй меня ждать, — простонала Сесилия. Даже в темноте у Яна не возникло проблем с поиском кровати. Не размыкая объятий, он привел жену в комнату. Осторожно уложил на кровать, лег сверху и все время медленно целовал ее. Он растягивал каждый поцелуй, пока, наконец, не понял, что сейчас взорвется. Кровь стучала в его голове, когда Ян отстранился и торопливо снял свою одежду. В это время Сесилия сняла брюки.

Прошло очень много времени, слишком много, и Ян гак ждал этого момента! Он молился, чтобы Сесилия была в таком же состоянии. Он видел ее глаза в тусклом свете луны, пробивающемся через задернутые шторы. Сесилия мягко улыбнулась и протянула к нему руки. Ян почувствовал всеобъемлющее облегчение и оказался на коленях возле нее.

Сесилия вновь обвила руки вокруг шеи мужа, и они слились в поцелуе, пока не стали задыхаться. Тогда Ян пошел в нее. Медленно, двигаясь очень медленно, опасаясь причинить боль. Когда он остановился, Сесилия застонала, желая, чтобы Ян продолжил.

— Сесилия… — Ян прошептал ее имя, когда понял, что он наделал. У него не было с собой презерватива. — Я не… я должен…

— Нет. — Ее руки теснее прижали его. — Не останавливайся. Не сейчас… Все в порядке… в это время я не могу забеременеть.

Господи, прости его за слабость, но Ян сделал так, как она просила, и выплеснул свои жизненные соки в Сесилию. После он стиснул ее в объятиях и непрерывно целовал. Может, сейчас это безумие с разводом закончится. Может, сейчас они смогут вернуться к своему браку. Но Ян боялся высказать это вслух, боялся, что Сесилия откажет ему.

Спустя несколько минут Ян встал и отыскал свою одежду. Сесилия села на кровати, обхватив колени руками, и наблюдала за тем, как он одевается. Ян молчаливо умолял ее заговорить, попросить его остаться на ночь.

Но она молчала.

Это было сумасшествие, идиотизм! Они только что закончили заниматься любовью. Она должна была понять, что Ян испытывает к ней. Он не старался скрывать своих чувств. Ждал, когда Сесилия скажет хоть что-то, чтобы остановить его. Одно слово, требовалось только одно слово. Одно чертово слово. А она не была готова дать ему даже это. И он ушел.

У Грейс было превосходное настроение. Сейчас она смотрела на мир через розовые очки, и все по той причине, что она скоро станет бабушкой. Новость стала именно тем взрывом, в котором нуждались ее жизнь и ее брак. Настроение Дэна тоже поднялось, и у них произошел замечательный разговор, в котором они предавались воспоминаниям о первых годах своего брака. А также о тех временах, когда их дочери были маленькими. С того момента, как позвонила Келли, в Грейс вновь разгорелась любовь к мужу. Плохие времена, которые они пережили совсем недавно, заволокли серой пеленой ее взгляд на проведенные вместе с ним годы. Может, она и не всегда получала от Дэна то, что хотела, но она действительно любила его.

Они были практически подростками, когда поженились. Настолько молодыми… Не имело значения то, что они жили у черты бедности, — все равно были счастливы. Вьетнам перетряхнул их жизни, но выжили и они, и их брак.

Вечер среды был предназначен для занятий аэробикой, и Грейс поторопилась домой из библиотеки. К ее удивлению, дом был темен и тих.

— Дэн? — позвала Грейс.

Он почти всегда приходил домой до нее.

Но сейчас тишина.

Первое, что делал ее муж, возвращаясь с работы, — включал телевизор. Дэн принимал душ и переодевался, но телевизор все это время обычно был включен, несмотря на то, что он не смотрел его.

Этим утром он ничего не говорил о том, что задержится. Грейс проверила календарь, чтобы убедиться — на сегодня не было назначено встречи с дантистом или другим врачом. Там не было никаких отметок. Вытаскивая из холодильника запеканку, она быстро накрыла ее крышкой и поставила разогревать. Затем собрала одежду и обувь для тренировки.

Неожиданно раздался звонок телефона, и Грейс подняла трубку, ожидая услышать голос Дэна. Но ее ждало разочарование — ей хотели задать несколько вопросов для социологического опроса, и Грейс быстро избавилась от звонившего. Она решила проверить автоответчик, но на нем тоже не было никаких сообщений от Дэна.

Когда тридцатью минутами позже звякнул таймер печки, Грейс вытащила еду и поставила на стол остывать. Вечер среды всегда был для Грейс сумасшедшим. Дэн не возражал против ее занятий аэробикой, но не любил ждать, когда она вернется, чтобы поужинать. Поэтому после работы она торопилась домой, где оставляла еду на столе, а затем так же быстро выбегала за дверь, чтобы встретиться с Оливией в семь часов в классе аэробики. Когда стало понятно, что Дэна не будет, Грейс решила поесть в одиночку. Она поела запеканку, которая была любимым блюдом мужа, но не ее. Грейс всегда выбирала еду, которую он любил, потому что оставляла его на весь вечер. По средам она делала это почти бессознательно.

Сидя за столом и глядя на пустующее место перед ней, Грейс проигрывала в голове утренний разговор, пытаясь понять — может, она что-то пропустила. В обычное время зазвонил будильник. Дэн сделал кофе и собрал ланч, сама Грейс сходила в душ и оделась. Они оба позавтракали тостом и клубничным джемом. За столом Грейс составляла список дел на день, а Дэн читал газету Бремертона. Проведя вместе тридцать пять лет, они установили удобный для обоих ритуал.

Грейс не могла вспомнить, что Дэн упоминал о чем-то необычном этим утром. Она поцеловала его на прощание у двери, так же как и обычно, сказав, что приготовит на ужин. Держа в руке термос и ланч, муж направился к своему грузовику и выехал с подъездной аллеи. Часом позже, закончив мыть кухонную стойку, Грейс и сама уехала в библиотеку. Утро прошло так же, как обычно. Но где же Дэн?

— Ты слишком сильно волнуешься, — сказала себе вслух Грейс.

Просто дом кажется слишком пустым. Без мужа любая вещь виделась неправильной. Он должен был сидеть перед телевизором, пить кофе и смотреть новости.

Грейс не уезжала так долго, как только могла. До того как отправиться на занятия, она написала записку и оставила ее на кухне, куда Дэн обязательно заглянет, когда вернется домой через заднюю дверь.

Несколькими минутами позже, въезжая на парковку у тренажерного зала, Грейс заметила, что Оливия уже ждет ее. Казалось, подруга пребывает в беззаботном настроении, и Грейс задумалась, с чем же связано хорошее настроение — с новостями о Джеймсе или же со свиданием с Джеком Гриффином.

— Ты выглядишь прекрасно, — прокомментировала Грейс, когда они направились в здание.

— Я и чувствую себя прекрасно, — засмеялась Оливия.

— Как прошло свидание?

— Интересно, — туманно ответила подруга.

— И что это значит?

— Это значит, что Гриффин — интересный парень. Он внимательный, начитанный, у него есть своя точка зрения. Он кажется открытым и честным, и все же в нем есть какая-то загадка. Вероятнее всего, ничего важного, но ты знаешь, как я ненавижу секреты и обман.

— Какого рода загадка?

— Прежде всего, Боб Бэлдон его друг. Похоже, они знают друг друга уже десять лет, но он так и не сказал, как они познакомились. Это странно, не думаешь?

Грейс не была уверена, что согласна с подругой, но позволила ей продолжить, потому что это отвлекало ее от беспокойства за Дэна. «Ты принимаешь все слишком близко к сердцу», — в очередной раз сказала сама себе Грейс. Но впрочем, у нее всегда была эта привычка. Воображение частенько играло с ней злую шутку. «Девочки не опаздывают — они, конечно, попали в ужасную аварию, лежат, истекая кровью, и зовут маму!» Именно так работала ее мысль. Наверное, во всем виноваты детективы, которые она так любила.

— Ты что-то слишком тихая, — заметила Оливия.

— Я? — Мысли Грейс вернулись, ее голос звучал удивленно.

— Да, ты. Что-то случилось?

— Что могло случиться? Я в порядке, все просто отлично. Я так рада новостям о Келли.

— Как Дэн? — У Оливии всегда была способность добираться до сути проблемы. Грейс посмотрела на подругу и вздохнула. — Так все дело в Дэне, верно? Он все еще в своем любимом настроении?

Подруги зашли в заполненную людьми раздевалку, и Грейс с трудом смогла найти место на скамейке.

— Нет. На самом деле его настроение за последнее время значительно улучшилось. Я знаю, за годы брака у нас были и взлеты, и падения, но это было время, счастливое для нас обоих.

— У нас со Стэном тоже были свои американские горки. — Это не было облегчением, учитывая, что Оливия была разведена уже почти пятнадцать лет. — Ты знаешь, что я имею в виду.

Грейс кивнула. Может, Оливия и была разведена, но на самом деле она была связана со Стэном куда сильнее, нежели со своими детьми, хотя и утверждала обратное. Он был любовью всей ее жизни. И смерть их сына, а затем и развод не изменили этого. Стэн всегда будет частью жизни Оливии, несмотря на то, что он теперь женат на другой женщине. Грейс понимала это. И сомневалась, что Оливия осознает силу той связи, которая установилась между ней и Стэном.

— Так что там с Дэном? — продолжала давить Оливия.

Грейс сняла брюки и переодела обувь.

— Когда я приехала, его не было дома. — И до того, как Оливия смогла бы раскритиковать ее за беспокойство, добавила: — Наверное, он на встрече и просто забыл рассказать об этом мне.

— Может, он и сказал тебе, но ты пропустила эту информацию мимо ушей, — предположила Оливия.

— Конечно.

Грейс уже рассматривала этот сценарий, но не особо в него верила. Что-то случилось. Ее сердце говорило это, слова отдавались в голове, которая начинала ужасно болеть от страха.

Вероятно, из-за сдерживаемого беспокойства Грейс выложилась сильнее, чем обычно. Когда закончились занятия, она была настолько слаба, что едва смогла дойти до раздевалки.

— Позвони мне, — сказала Оливия, когда подруги выходили на парковку.

Воздух был холодным и влажным, и вместе с дыханием с губ срывалось крошечное облако пара. Асфальт казался голубым под ярким светом фонарей.

— Я уверена, что Дэн уже дома, — пробормотала Грейс.

— Я тоже так думаю, — ответила Оливия, но ее слова звучали фальшиво.

Грейс подождала, пока подруга сядет в машину, и только потом забралась в свою. Когда Грейс поворачивала на улицу, на которой стоял их дом, ее сердце бешено стучало, и казалось, этот стук эхом отдается в голове. Было такое ощущение, что она сидит в театре, а вокруг играет музыка, предсказывая самый напряженный момент, становясь все громче и громче.

Дом был темным. Свет горел только на крыльце. Если Дэн задержался на работе или в пробке, то приехал домой усталым. Вероятно, он принял душ и сразу отправился в постель.

Но машины мужа не было на обычном месте. Зайдя в дом, Грейс поставила сумку в прачечную комнату, а затем прошла в темную гостиную и медленно опустилась и кресло Дэна, кресло, которое так любил ее муж. И тогда ее пробила нервная дрожь.

Грейс подождала пятнадцать минут, а затем пошла на кухню и взяла в руки телефон. Не включая света, она набрала номер Оливии. И когда подруга ответила, проговорила:

— Дэна нет.

Несколько напряженных мгновений Оливия молчала. А затем спокойно, будто ничего обычного не произошло, произнесла:

— Я сейчас приеду.