Глава 4
Рекс имел только двух слуг. Он был бережлив от природы, и притом не имел возможности много тратить на себя, а потому предпочитал иметь как можно меньше прислуги. Но теперь он жалел, что у него нет повара. Ему хотелось, чтобы ужин был идеальным, но еду в его доме готовила Анна, а его слуга Фенвик был дворецким, мажордомом и лакеем в одном лице. На его несчастье, Фенвик в этот день был отпущен по делам. Из-за этого Рекс не смог встретить, как полагается, леди Херрингтон. При Фенвике он бы не опозорился, позволив ей застать его с Анной.
Рекс никогда не заказывал, какую еду ему приготовить. Ему было все равно, что подают на стол. Он даже не помнил, заходил ли он хотя бы раз на кухню. Но сегодня он вбежал туда весь в поту от волнения.
Анна отлично умела готовить, и сейчас она с бешеной скоростью носилась по кухне. На плите кипели кушанья в нескольких кастрюлях. Рекс почувствовал запах жарящейся баранины. Вдруг он заметил возле кастрюль своего конюха, который мешал ложкой в одной из них. Как хорошо, что Анна сама догадалась позвать на помощь молодого Джона! На боковой доске Рекс увидел холодные пирожки с мясом фазана.
— Анна! — позвал он.
Горничная повернулась к нему. Она раскраснелась от жары плиты, хотя оба окна кухни были широко открыты.
— Я слушаю, сэр!
— Все готово к ужину?
— Да, милорд, — ответила Анна, нервно сжимая ладони. Вид у нее был обеспокоенный.
— Где Фенвик? — Рекс каким-то образом сумел задать этот вопрос спокойно, но был сердит, как избалованный король. В одиночку он не мог справиться с галстуком и запонками, а у Анны дел и так было выше головы.
Когда к нему приезжала в гости графиня, у него служила экономка — пожилая женщина, которая готовила очень хорошо. С тех пор у него не было гостей.
— Я послала его в деревню за пирогом.
Это встревожило Рекса. До деревни целый час пути и еще час обратно. Фенвик может не успеть вернуться к началу ужина, а он должен прислуживать за столом.
— Когда он вернется?
Анна заволновалась.
— Я думаю, к восьми, — ответила она.
Рекс в ответ лишь недовольно взглянул на нее. Лучше бы она не посылала слугу в деревню, а на десерт подала заварной крем. Рекс не мог представить себе, чтобы Анна прислуживала им и все время была перед глазами, когда он будет пытаться вести вежливую беседу с гостьей. Это будет слишком стеснять. Рекс рассердился. Досада, которая весь день тлела в его душе, вспыхнула ярким огнем. Судьба, как нарочно, подбрасывает ему одну мерзкую случайность за другой! Но все же леди Херрингтон согласилась провести ночь в его доме, и сегодня они ужинают вместе. Его сердце тяжело ударило в ребра. Одно приятное событие все-таки случилось. И дай бог, чтобы все эти беды закончились. Он хотел произвести на Бланш хорошее впечатление.
— Мы будем обедать по-французски, — мягко сказал он.
Анна беспомощно взглянула на него, и Рекс увидел, что она готова заплакать.
Он объяснил еще более мягким тоном:
— Ты поставишь на стол все блюда сразу, а мы сами будем класть себе еду на тарелки. — Потом он добавил: — Не волнуйся. Баранина пахнет чудесно.
По лицу Анны было видно, что она успокоилась.
Как раз в этот момент в кухню вошла горничная Бланш. Она, как положено, присела перед ним в реверансе. Рекс удивился ее появлению и спросил:
— Почему ты не со своей госпожой?
— Леди Херрингтон находится в холле, — тихо ответила горничная.
Сердце тяжело повернулось у него в груди. Он мрачно подумал, что должен овладеть собой. Ему нужно скрыть свою тревогу и волнение, иначе леди Херрингтон поймет, что он чувствует к ней неуместную привязанность. Он кивнул горничной и быстро вышел из кухни, на ходу затягивая галстук. Он чуть было не надел фрак, но это было бы нелепо, и он выбрал светлые брюки, серебристый жилет и прекрасный темно-коричневый сюртук. «По крайней мере, внешний вид у меня безупречный», — подумал он.
Войдя в холл, он увидел Бланш и споткнулся от изумления.
Она стояла у окна и смотрела на усыпанное звездами вечернее небо. На ней было платье темно-зеленого с серебристым отливом цвета, с глубоким вырезом и короткими рукавами из шифона. Ее светлые волосы были завиты и зачесаны вверх. Она была невероятно хрупкой и невероятно прекрасной. Рекс должен был признаться себе, что всегда считал Бланш красивой, но — по крайней мере, в большинстве случаев — думал о ней с большим уважением. Теперь он только стоял и смотрел, потому что они были одни в большом зале его дома. И в эту минуту ему хотелось только одного — сжать ее в объятиях, накрыть ее губы своими и, черт возьми, основательно попробовать ее на вкус. Но этого не случилось. К несчастью, именно в этот момент, когда события прошедшего дня были полностью забыты, собственное тело предало его: он почувствовал движение в области паха.
Бланш повернулась к нему. Она улыбалась.
К ней, кажется, полностью вернулось ее обычное самообладание. Теперь Рекс еще больше восхищался этой девушкой. Он отдал бы все, что угодно, чтобы она действительно забыла о его свидании с Анной и решила, что этот случай не имеет отношения к его душевным качествам.
— Добрый вечер. По вашему виду заметно, что вы отдохнули, — сказал он и слегка поклонился.
Щеки Бланш были розовыми, словно она их слегка нарумянила. Но Рекс знал, что она не пользуется косметикой.
— Я действительно немного поспала. Но я вижу, что ваши другие гости еще не приехали. Я пришла не слишком рано?
Рекс немного помедлил и ответил:
— Боюсь, что никаких других гостей не будет.
Может быть, Бланш ожидала, что проведет вечер в обществе вежливых людей?
Бланш вздрогнула от неожиданности.
— Ох! А я полагала, что кто-нибудь составит нам компанию… но это не имеет значения. Извините меня, — сказала она. Ее голос звучал ровно, но румянец стал ярче.
Он хмуро улыбнулся, пытаясь понять, пугает ли ее то, что они будут ужинать наедине.
— Боюсь, что я плохо знаком со своими соседями.
— Но ведь вы живете здесь много лет.
— Да, вы правы.
Ее глаза широко раскрылись от удивления. «Теперь она поняла, какой я нелюдим», — еще более хмуро подумал Рекс.
— Поскольку у меня нет хозяйки в доме, я не принимаю гостей, — попытался он объяснить. Но он знал, что дело не в этом. Просто он презирает пустые вежливые разговоры и не выносит, когда чужие жены недовольно поджимают губы, услышав его имя.
На лицо Бланш вернулась улыбка.
— Извините меня, сэр Рекс. Я просто предположила, что вы пригласите в гости своих соседей. Но без них нам будет лучше, верно? Вы единственный из де Варенов, кого я мало знаю.
Рекс был поражен. Бланш хочет ближе познакомиться с ним? Его сердце забилось чаще, каждый нерв в его теле задрожал от восторга. Но это, конечно, сказано просто так, чтобы поддержать разговор. Или она действительно имела в виду то, что сказала?
Она улыбнулась и произнесла:
— Я не помню, чтобы вы когда-нибудь были плохим собеседником.
Он решил не напоминать, что все их разговоры в течение многих лет были очень короткими.
— Не желаете ли выпить шерри или вина? — вежливо спросил он.
— Спасибо, нет.
Он повернулся на костыле к столику-бару, отмечая про себя блуждающий по комнате взгляд своей гостьи. Он налил себе стакан красного вина, повернулся к Бланш и увидел, что этот взгляд прикован к нему. Она улыбнулась и отвела глаза. Рекс думал только о том, чтобы поскорее подали ужин. Молчать стало уже неловко.
— Все ли вам здесь понравилось? Не нуждаетесь ли вы еще в чем-нибудь?
По лицу Бланш скользнула улыбка.
— Мне не на что жаловаться. Все просто идеально. Ваша мать обставила эту комнату очень уютно.
У нее было много причин жаловаться, мысленно усмехнулся он.
— Я заметила у вас коллекцию оружия.
Рекс вздрогнул от неожиданности.
— Этим оружием я сражался на войне.
— Да, я это поняла. Интересная коллекция.
Он взглянул на Бланш.
— Она вам не нравится, — неожиданно вырвалось у него. И это было утверждение, а не вопрос: он каким-то образом чувствовал, что его собрание оружия ей не нравится.
— Что вы! Я не собираюсь критиковать убранство вашего дома.
— Леди Херрингтон, я уверен, что вы не станете критиковать даже самую неряшливую служанку, тем более человека, в доме которого гостите. Но мне любопытно узнать, почему вам не нравится моя коллекция.
Он хотел это знать, хотел услышать ее мнение.
Она немного помолчала, не решаясь начать, и наконец ответила:
— Я кое-что знаю о войне. Я слышала много рассказов о ней, и одно из благотворительных обществ, которому я жертвую деньги, обеспечивает жильем и многим необходимым ветеранов войны, которые, в отличие от вас, не имеют средств.
Его брови поднялись.
— Вы имеете в виду Общество патриотов?
— Да, его.
Это общество действительно оказывало очень большую помощь для людей, изувеченных войной. Рекс был восхищен.
— Я думаю, ваш отец этим занимался?
Бланш покачала головой:
— Нашими благотворительными взносами управляла я — с разрешения отца. Мы с ним в какой-то степени были партнерами. Я управляла Херрингтон-Холл и решала, куда поместить наши пожертвования. А он управлял всем имуществом семьи Херрингтон — недвижимостью и финансами.
Рекс был потрясен: Бланш больше чем просто леди — хозяйка дома.
— Оружие у меня на стене не нравится вам из-за этого? Потому что оно напоминает о войне и о множестве жизней, которые война разрушила?
Бланш сделала глубокий вдох и ответила:
— Это одна из причин. В отличие от большинства женщин нашего общества я не вижу в войне ничего романтического.
Рекс долго и пристально смотрел на нее и, наконец, сказал:
— Вы правы. В войне нет ничего романтического и ничего привлекательного.
Их взгляды встретились.
— А по какой еще причине вам не нравится моя коллекция?
Бланш не сразу решилась ответить, но, немного помедлив, объяснила:
— Я не могу точно это объяснить, но мне становится неприятно, когда я на нее смотрю. Если говорить честно, она вызывает у меня грусть. Почему вы хотите видеть это оружие каждый день? Неужели оно не вызывает у вас тяжелых воспоминаний?
Рекс вздрогнул. Другой мужчина оставил бы без ответа ее прямой вопрос, но он этого не сделал.
— Люди, которыми я командовал, умирали на войне. Конечно, об этом тяжело вспоминать, — ответил он.
Ее глаза широко раскрылись.
Тогда Рекс вежливо улыбнулся ей и заговорил о погоде.
Баранина казалась ей безвкусной, как картон. Бланш не была голодна, но заставила себя съесть половину того, что было на тарелке. Точно так же она заставляла себя сохранять спокойствие. Но каждый раз, когда она смотрела в свою тарелку, чувствовала на себе пристальный взгляд сэра Рекса. Она привыкла к его взглядам, но не к таким. Раз или два их взгляды встречались во время бала. Может быть, Бланш даже улыбалась сэру Рексу или он ей. Но этот взгляд был совершенно другим. Он смущал Бланш. Казалось, что он наполняет комнату каким-то странным напряжением. Этот пристальный взгляд был мужским и ищущим. Бланш жалела, что Рекс не пригласил на этот обед других гостей. Очень трудно двум незнакомым людям обедать наедине после того, что произошло днем.
За столом они разговаривали — вежливо, хотя и чопорно. На ее взгляд, то, что им удавалось поддерживать разговор, было чудом. Но в конце концов беседа сменилась долгим неловким молчанием.
Бланш украдкой рассматривала руки сэра Рекса. Его большие сильные кисти были покрыты темным загаром, пальцы были длинные, с широкими концами. Но эти ладони двигались очень изящно, как и сам сэр Рекс, несмотря на свой костыль. Глядя на то, как эти пальцы прикасаются к вилке и ножу, она представила себе, как его ладони обнимали Анну.
Ее сердце словно качалось из стороны в сторону, а тело ныло так, что ей было почти больно. Бланш не могла понять, что с ней не в порядке.
— Я думал о Пентвейте, — медленно произнес он.
Бланш поспешила проглотить очередной кусок. Ей стало легче: теперь она сможет говорить о чем-то отстраненном. Она оторвала взгляд от мощных ладоней своего собеседника и посмотрела вверх. Мрачный и упорный взгляд его темных глаз словно обжег ее, но она отважно улыбнулась.
— Что вы станете делать, если обнаружите, что Пентвейт находится в таком плохом состоянии, как я предполагаю?
— Я надеюсь, что вы ошибаетесь. Но если вы правы, я начну его восстанавливать.
Она заметила, что сэр Рекс ничего не ел, но выпил почти всю бутылку вина. Сама она сделала лишь один глоток из своего бокала.
Сплетники, кроме всего прочего, говорили, что он пьет слишком много, а иногда выпивает даже утром. Она всегда считала это обвинение несправедливым и подозревала, что они лгут. Такой трудолюбивый человек не может беспорядочно напиваться.
— Не разрешите ли вы мне сопровождать вас завтра, леди Херрингтон? — спросил он.
Бланш эта просьба просто ошеломила. Ее изумленный взгляд встретился со взглядом сэра Рекса. Она не могла представить себе, как будет сидеть рядом с ним в карете. Но прежде чем она успела ответить, сэр Рекс сказал:
— Меня беспокоит состояние этой усадьбы. Я почти уверен, что вам может понадобиться моя помощь, если, конечно, кто-то по ошибке не перепутал купчие.
Его просьба была совершенно уместна, и ей действительно могла понадобиться его поддержка. Но как она сможет провести целый день с ним наедине, если едва справилась с собой во время обычного ужина? Она бы сумела выдержать это, если бы он не смотрел на нее так пристально. И если бы действительно смогла забыть фривольную сцену с горничной. Но к несчастью, эта картина еще долго будет отпечатана в ее памяти. А в ее тесной карете они будут сидеть слишком близко друг к другу, и от этого воспоминания будет очень трудно отделаться. Кроме того, в нем слишком много мужского начала. Ей лучше держаться подальше от этого начала, а значит, от сэра Рекса — по крайней мере, пока она не станет лучше владеть собой.
Она взглянула на его сильные руки, заставила себя не вспоминать о событиях прошедшего дня и каким-то образом сумела ответить:
— Мне совершенно не хочется заставлять вас отлучаться из усадьбы. У вас здесь, конечно, много дел.
— Вы не заставляете меня отлучаться, — настаивал он. — Мои собственные дела могут подождать. Я сильно озабочен и, как друг вашей семьи, считаю, что должен сопровождать вас.
Бланш заволновалась.
— Возможно, Пентвейт находится в прекрасном состоянии, — сказала она. — Пожалуйста, не беспокойтесь. Я даже уверена, что все хорошо, и уже сегодня перевезу туда мои вещи.
Его пристальный взгляд не дрогнул.
— Конечно, вы можете сопровождать меня, — выдохнула она. Меньше всего она хотела чем-нибудь оскорбить сэра Рекса, а вежливого способа отказать ему не было.
Он кивнул, и его крепко сжатые челюсти немного расслабились.
Посуду со стола убрал слуга, которого Бланш еще ни разу не видела. Она использовала эту передышку и попыталась успокоиться. Но она была уверена, что должна побывать у врача, как только вернется в город. С ее сердцем что-то было не в порядке: оно продолжало биться слишком быстро.
Им подали десерт. Бланш почувствовала, что уже не сможет ничего проглотить, а сэр Рекс отодвинул от себя тарелку.
— У вас много поклонников? — спросил он свою гостью.
Этот вопрос на мгновение удивил ее. Потом она ответила:
— У меня их двести двадцать восемь.
— Вы шутите! — не поверил он. Забавно было смотреть, как он удивился.
— К несчастью, нет, — с улыбкой ответила Бланш. — Вам не кажется, что это устрашающее число?
Он, похоже, совсем развеселился.
— Да, весьма устрашающее, — ответил он и повернулся к своему вину.
Что он думает на самом деле? — подумала Бланш.
Длинные темные ресницы поднялись. Он пронзил ее своим взглядом и спросил:
— Есть ли среди них кто-нибудь, кем вы восхищаетесь?
Ее сердце на секунду остановилось, ей было трудно заговорить.
— Нет. По-настоящему — нет.
— Я уверен, что подходящий кандидат появится, — сказал он и мрачно улыбнулся.
Она старалась не смотреть ему в глаза и не допускать в свой ум образ блестящей и мокрой от пота горы мускулов, вздувшихся мышц на руках и неистового восторга на его лице.
— Да, именно на это я надеюсь.
Бланш наклонилась вперед, когда ее карета свернула на дорогу, отмеченную указателем «Пентвейт». Это было на следующее утро, за час до полудня. После ужина она оставила сэра Рекса одного и поднялась по лестнице, спрашивая себя, не намерен ли он напиться допьяна в одиночестве. Она опасалась, что он проводит вечера именно так. Бланш так устала, что сразу легла в постель, хотя было только девять часов. Она подумала о загадочном хозяине этого дома, вспомнила то, что случайно увидела, и быстро уснула. Спала она глубоко и спокойно и утром проснулась только благодаря стараниям Мег.
Сэр Рекс не завтракал вместе с ней. Бланш узнала, что он работал вместе со своими конюхами — вероятно, был занят лошадьми. И сейчас он не сидел рядом с Бланш, а скакал верхом рядом с каретой.
Бланш не представляла себе, как человек, у которого от одной из ног осталась лишь половина, может ехать верхом. Но она скрыла свое изумление и сделала вид, что в этом нет ничего особенного. Она быстро заметила, что он держался в седле так умело, словно был частью своего коня, а отсутствующую правую икру заменял тростью. Но конечно, от каждого кавалериста требовалось, чтобы он еще до поступления на службу окончил курс верховой езды в военном училище.
Она была немного встревожена. Прежде карета ехала по удобной колее, но на этой дороге обнаружились глубокие ямы и камни, среди которых были такие большие, что ее кучер был вынужден лавировать между ними. Бланш удивилась, что дорога так неухоженна. Она взглянула на вересковые пустоши — и не увидела ни одной пасущейся овцы.
Девушка бросила взгляд на сэра Рекса, конь которого скакал вровень с каретой. Костыль был сложен — шарниры позволяли это — и висел на крюке, прикрепленном к седлу. Всадник легко и свободно держался на огромном великолепном коне. С первого взгляда было видно, что сэр Рекс прекрасный наездник. Бланш залюбовалась им, но ее беспокоило, что он производит на нее такое сильное впечатление. Хуже того: странная дрожь в груди не проходила.
Рекс взглянул в ее сторону. Лицо у него было мрачное, и Бланш знала, что он беспокоится не из-за состояния дороги.
В этот момент она увидела у дороги здания. Когда карета подъехала к ним, оказалось, что это только каменные коробки. Все, что находилось внутри, было уничтожено, но чем — огнем или стихиями и отсутствием ухода, Бланш не знала.
Она начала понимать, что сэр Рекс был прав и Пентвейт, похоже, лежит в развалинах. Она рассчитывала отдохнуть в этом имении, но теперь ее план оказался под угрозой. А она не была готова сразу же вернуться в Лондон. Бланш хотела обсудить это с сэром Рексом, но не решалась. Она не могла долго навязывать ему свое общество, особенно после того, что увидела в кабинете.
— Усадьба перед вами! — крикнул ей сэр Рекс.
Бланш высунула голову из окна кареты, чтобы взглянуть на Пентвейт. Она увидела квадратное покрытое штукатуркой здание, совершенно обычное и невыразительное внешне. Вокруг не было ни деревьев, ни зеленых изгородей. Во дворе был маленький фонтан, но он не работал. Вдалеке виднелась маленькая каменная постройка — вероятно, конюшня или хлев. Теперь она увидела нескольких овец — они паслись за амбаром. По переднему двору бродили две исхудалые коровы. Внезапно Бланш увидела двух маленьких мальчиков. Один нес ведро, другой корзину, оба были босые и в слишком коротких штанах. Мальчики вошли в дом.
Имение Пентвейт явно не процветало. Полная противоположность Лендс-Энду. И что еще хуже, еще не входя в дом, Бланш поняла, что не сможет здесь остаться.
Ее карета остановилась. Бланш подождала своего лакея, вышла из нее и подошла к сэру Рексу, который уже спешился и теперь оглядывался вокруг. Со своего места на переднем дворе Бланш видела всюду лепешки навоза и телегу, которая почти загораживала дорожку, ведущую к парадной двери. В воде фонтана плавал мусор. Эта вода не только была стоячей. Статуя рыбы, из которой она должна была течь, была разбита. Слева она увидела огород с чахлыми овощами.
Девушка поморщилась. Как отец мог довести усадьбу до такого состояния? Он очень бережно следил за своим имуществом. Бланш не могла поверить, что он оставил в усадьбе арендаторов, которые так плохо заботятся о ней.
Сэр Рекс резко повернулся к ней и твердо заявил:
— Вы здесь не останетесь!
Бланш, все еще морщась, ответила:
— Разумеется, нет.
Немного помолчав, она добавила:
— Я не представляла… это ужасно.
— Здесь очень грязно! — резко сказал сэр Рекс. — Чужое имение меня, конечно, не касается, но, если бы у меня были такие арендаторы, я бы расторг с ними договор.
Бланш молчала, не зная, что ответить: она подумала о двух босых мальчиках.
— Вы долго ехали сюда из города. Оставайтесь в Лендс-Энде столько времени, сколько вам понадобится, — сказал он, пристально и твердо глядя на нее.
Бланш это очень удивило.
— Мне не хотелось бы навязывать вам свое общество.
— А почему бы и нет?
Прежде чем Бланш успела что-либо ответить, он быстро пошел к передней двери дома и постучал. Бланш подошла и встала рядом с ним.
Дверь открыла женщина, кормившая грудью младенца. Ее глаза широко раскрылись от удивления.
— Это леди Херрингтон! — твердо произнес сэр Рекс, не глядя на младенца, сосавшего материнскую грудь. — А я сэр Рекс де Варен, владелец Лендс-Энда и Боденика. Где ваш муж?
Изумленная женщина отняла от груди малыша и застегнула платье.
— Может, он в хлеву, а может, пашет в поле, — ответила она.
— Пожалуйста, позовите его. Нам нужно с ним поговорить.
Женщина повернулась и крикнула:
— Джеймс! Беги приведи отца, сейчас же! Скажи ему, что к нам пришли лорд и леди!
Бланш выглянула из-за спины Рекса. Такую нищету ей уже приходилось видеть в Лондоне, когда она работала вместе с сестрами из общества Святой Анны и навещала нескольких очень обедневших старых женщин. Но усадьба выглядела так, словно в ней ничего не чинили и даже не убирали много лет. Деревянный пол в прихожей и зале дома потрескался, а некоторые его участки вообще отсутствовали. Мебели было очень мало. Со стен осыпалась краска, а в некоторых местах они почернели. Бланш разглядела двух девочек и одного мальчика из тех, которых видела раньше. Другому мальчику, который побежал звать отца, было, вероятно, одиннадцать или двенадцать лет. Тем троим детям, которые смотрели на Бланш из-за спины своей матери, было от двух до восьми. Она видела их широко раскрытые глаза и вытянутые лица.
Эта несчастная семья жила в крайней нужде. Бланш бессознательно вытянула руку и дотронулась до ладони сэра Рекса. Он вздрогнул и взглянул на нее.
Бланш мгновенно опустила руку, но выдержала его взгляд. Надо было что-то сделать для этих людей.
— Милорд, миледи! — Это кричал подходивший к ним мужчина. Он запыхался от бега и тяжело дышал.
Бланш и сэр Рекс повернулась к нему. Мужчина был высокий и худой, в его широко раскрытых глазах отражался страх. Подойдя, он сразу же поклонился.
— Кто вы? — спросил сэр Рекс.
— Меня зовут Джек Джонсон, милорд.
— Я сэр Рекс де Варен, а это леди Бланш Херрингтон.
Джонсон моргнул от изумления и сказал:
— Входите, пожалуйста. Бесс, вскипяти чай.
Его жена бросилась исполнять приказ.
— Спасибо, но нам не нужно ни чая и ничего другого, — твердо сказала Бланш. Она не хотела лишать эту семью даже крошки еды, которой здесь явно и так не хватало. — Я приехала только осмотреть поместье.
Джонсон стал нервно теребить край своего воротника.
— Вы его покупаете? Поэтому вы приехали его смотреть?
Бланш вздрогнула от изумления.
— Мистер Джонсон, мой отец скончался, и мне недавно стало известно, что эта усадьба — часть наследства, которое я получила после него.
Джонсон неуверенно переступил с ноги на ногу.
— Мы честные люди, миледи… — И замолчал.
Сэр Рекс пристально смотрел на Джонсона и явно думал о том, что нищету и запустение в усадьбе ничем нельзя оправдать.
— Но что?
Джонсон сделал глубокий вдох и сказал:
— Я не хочу быть невежливым, но ничего не могу понять. Этой усадьбой много лет владел лорд Бари. Я не знал, что он умер и что у него есть наследники. Он был очень молодым и был холост.
Бланш начала беспокоиться. Она бросила взгляд на сэра Рекса и ответила:
— Мистер Джонсон, я не знаю никакого лорда Бари. Теперь уже я ничего не могу понять. Вы хотите сказать, что лорд Бари владелец этой усадьбы? Но мой юрист недавно нашел документ, в котором сказано, что усадьба принадлежит семье Херрингтон!
— Лорд Бари унаследовал Пентвейт от своего отца шесть или семь лет назад. Он был здесь всего три месяца назад, осмотрел усадьбу и взял с нас плату за ее аренду. Я думал, что вы его агенты и приехали посмотреть, привел ли я ее в лучший вид. Я тогда поклялся это сделать. Но он, значит, продал усадьбу вам? Я про это не знал.
Бланш похолодела.
Рекс повернулся к ней:
— Бланш, вы уверены, что купчая, которую вы видели, настоящая?
Она покачала головой. О боже, произошла огромная путаница. Ясно, что ее отец не владел этим имением много лет. Но если лорд Бари приезжал сюда получить плату за аренду три месяца назад, как ее отец мог купить у него усадьбу? Отца тогда уже не было в живых.
У нее возникло подозрение. Бланш напрягла свою волю и стала думать.
Бесс?
Она вспомнила, как был обнаружен документ. Адвокат, сообщивший ей о нем, был удивлен, что такой документ существует, и честно признался, что ничего не слышал о Пентвейте за все годы, которые вел дела Херрингтона. Но Херрингтон и не владел Пентвейтом много лет. Все эти годы им владел Бари. Бесс в это время была с ними и сказала, что такие путаницы происходят постоянно. Ох, как легко и уверенно она это произнесла! И ее глаза при этом так странно блестели!
Бланш была убеждена, что разгадала эту загадку. Они перед этим довольно долго говорили о сэре Рексе. И Бесс спросила ее, хочет ли она, чтобы сэр Рекс ухаживал за ней. Она твердо ответила, что не хочет этого. Но Бесс, если ей приходит в голову мысль, вцепляется в нее, как терьер в кость. Совершенно ясно, что Бесс захотела отправить Бланш в Корнуолл искать несуществующее наследство, чтобы сосватать ее с сэром Рексом.
Эта мысль ошеломила Бланш. Она почувствовала, что ее сердце бьется с сумасшедшей скоростью. Она пристально посмотрела на сэра Рекса. Ему, может быть, и нужна жена, но у нее с ним нет ничего общего. Да, ему нужен дополнительный доход, и он очень привлекателен, но он женат на своих корнуоллских землях. И она явно не интересует его как возможная супруга. Если бы интересовала, за восемь лет он дал бы ей это понять.
И почему ее сердце бьется с такой бешеной скоростью? Почему она так потрясена?
Ему не нравятся благородные женщины. Он любит одиночество и горничных.
— Вы начинаете думать, что произошла ошибка? — спокойно спросил ее сэр Рекс.
Бланш сумела изобразить на лице бодрую улыбку. Она не могла сказать сэру Рексу, что ее лучшая подруга обманула ее — послала к нему, выдумав для этого, что она будто бы владеет соседним имением. К тому же он хохотал бы во все горло, если бы узнал, что Бесс задумала бросить их друг к другу в объятия. Или не стал бы хохотать?
Ей следует смеяться надо всем этим! Разве не так?
— Леди Херрингтон! — окликнул ее сэр Рекс и сжал рукой ее плечо, стараясь успокоить.
Бланш словно окаменела. Его ладонь была широкой, теплой и твердой — прочной, как он сам.
— Кажется, в документе было что-то перепутано, как вы и думали, — с усилием произнесла она.
— Мертвый человек не может приобрести усадьбу, а семья Бари явно владеет Пентвейтом уже много лет, — очень серьезно сказал он, внимательно изучая ее взглядом, и добавил: — Вы огорчены.
«Да, я очень огорчена. И когда я увижусь с Бесс, я дам ей хороший урок!» — подумала Бланш.
— Вашу логику невозможно опровергнуть. Значит, произошла путаница, — сумела она произнести, соглашаясь со своим спутником, и при этом подумала: «Путаница и недоразумение».
Она и сэр Рекс — муж и жена? Совершенно безумная мысль!
Да, безумная, но ведь Бесс Уэверли — одна из самых ловких и проницательных женщин из всех, кого знает Бланш.
