Глава 28
Устроившись на крылечке с блокнотом на коленях, Кейт составляла список вопросов, задать которые собиралась при встрече матери Кэлли. Аарон играл во дворе с Бандитом, а Кэлли уехала на автобусе в город, где ее ждали утренние занятия. Работа продвигалась медленно, и Кейт уже начала подумывать, что, может быть, и не готова к роли прожженного журналиста-фрилансера. Пробегая взглядом уже записанные вопросы, она все больше сомневалась, что сумеет задать их незнакомой женщине, а уж тем более получить на них откровенные ответы.
Миссис Ивэнс, что подвигло вас жить в коммуне, управляемой педофилом?
Были ли вы готовы к тому, что однажды он придет и за вашей дочерью?
Оставляя дочь в Такоме, считали ли вы, что поступаете как ответственный родитель?
В школе журналистики их учили приемам и принципам получения информации даже от тех, кто вовсе не горит желанием делиться ею. Но что делать, если желания добыть информацию нет у самого интервьюера? С другой стороны, есть ведь десятилетиями испытанный метод. Дай собеседнику выговориться, запиши все, а потом изложи правду.
Не всем нравится, когда их жизнь размазывают по страницам газет. Голос Джей Ди вторгся в ее мысли, добавляя сомнений и колебаний. Замолчи, хотелось сказать ему. Уходи. Его мнение уже не значило для нее ничего. Она всегда жила сама по себе и руководствовалась собственными принципами и убеждениями и просто позволила себе забыть об этом на несколько сумасшедших недель. Теперь рассудок наконец вернулся, и она твердо решила покончить с безумием. Чем раньше, тем лучше.
— Мам! — крикнул Аарон. — Мам, посмотри!
С удовольствием отвлекшись от работы, Кейт отложила блокнот, обхватила колени и вытянула шею.
— Давай, малыш! Я смотрю.
Целое лето Аарон обучал пса несложному трюку. Иногда у Бандита получалось, чаще — нет. Сегодня все прошло как по маслу.
— Помолимся, — сказал Аарон, поднимая руки ладонями вверх и глядя в небо.
Бандит тут же сел, вытянув лапы и склонив голову в позе молящегося, и оставался в таком положении, пока Аарон не крикнул: «Аминь!» Пес мгновенно вскочил и резво помчался по лужайке.
Кейт изумленно покачала головой. Будучи созданием дружелюбным и веселым, Бандит никогда не отличался особенным собачьим интеллектом и до сих пор умел исполнять лишь самые обычные команды.
По крайней мере она так и считала. И вот благодаря терпению и настойчивости Аарона бигль освоил-таки новый трюк, преподав заодно урок и самой Кейт. Не списывай со счетов того, кому, как ты считаешь, природа недодала способностей.
— Вы оба просто молодцы. Даже не верится. Я горжусь тобой, Аарон.
Он распрямил плечи и улыбнулся:
— Гордишься, мам? Может, и наказание отменишь?
— Ну уж нет. Одно с другим никак не связано.
— Мам…
— Пискнешь еще раз — продлю запрет на велосипед и купание еще на день.
Аарон понурился.
Кейт было ужасно жаль сына, но она знала, что отступать нельзя ни в коем случае. Хотя, конечно, запрет на велосипед и купание выглядел особенно жестоким сейчас, когда до конца лета оставались считаные дни.
— Ты совершил преступление и должен отбыть весь срок.
Аарон грустно вздохнул. Вид у него был такой несчастный, что сердце разрывалось на части. И разве он не заслужил поощрения за упорство в обучении Бандита?
— Вот что я тебе скажу… давай-ка вытащим каяк.
— Ур-ра! — Он сразу же умчался за спасательными жилетами и веслами. А еще через несколько минут они уже гребли к середине озера, и солнце сияло в срывающихся с весел капель.
Вообще-то ей бы, наверно, следовало совсем запретить ему выходить в озеро. С другой стороны, наложив запрет на велосипед и купание, она уже доказала то, что хотела доказать. К тому же плавание на каяке — занятие относительно безопасное, а следовательно, достойное поощрения.
Сидя у сына за спиной, Кейт отмечала, как окрепли за лето его руки и плечи, как выгорели волосы, а на коже высыпали веснушки. Вытянулся, держится увереннее, перепады настроения случаются реже. «Мой мальчик растет», — подумала она.
Некоторое время плыли молча, преследуемые темной тенью каяка, бесшумно скользившей под ними в глубине. Незаметно нахлынула ностальгия. Приезжая сюда из года в год, она каждый раз ощущала озеро по-новому, открывала бесчисленные грани его великолепия.
— Я скучаю по Джей Ди, — пропыхтел, налегая на весла, Аарон.
«И я тоже», — подумала Кейт.
— Почему он больше не приходит к нам? Из-за того, что я скатился в озеро на велике?
Она вздохнула. Когда ее бросали, Аарон всегда винил себя.
— Конечно нет. Не говори глупости.
— Я думал, вы друзья.
Кейт скрипнула зубами. Сама виновата. Стоило ей бросить на кого-то лишний взгляд, как Аарон сразу же принимался строить далеко идущие планы. Влюбляясь, она рисковала не только своим сердцем. Так почему же, зная об этом, снова сделала необдуманный шаг? Как можно быть такой безответственной перед собственным сыном? Да, она с самого начала пыталась объяснить Аарону, что Джей Ди появился в их жизни не навсегда, но теперь это не имело никакого значения — фантазии ее сына обретали собственные крылья независимо от того, что она говорила.
Слыша грусть в голосе Аарона, ей хотелось плакать.
— Ну, вообще-то мы… мы не подходим друг другу. Мы оба поняли это и… расстались.
Аарон продолжал грести, нисколько не сбиваясь при этом с ритма.
— Глупо.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что ты нравишься Джей Ди. Даже я ему нравлюсь.
— Какая ерунда. Ты всем нравишься.
— Ага. Я же понимаю, что меня считают дурачком…
— Аарон…
— Но я знаю больше, чем ты думаешь.
— Я думаю, что ты знаешь многое.
— Он для нас то, что надо. Жалко, что ты его прогнала.
— Я его не прогоняла. Он сам ушел, по собственному желанию. И не стоит ждать, что он вернется. Даже если бы я этого и хотела, так не будет. И лучше, что это случилось раньше, чем позже. Мы оба поняли, что нам лучше держаться подальше друг от друга.
— Почему?
— Так просто не объяснить.
— Нет, мам. Все просто. Мы ему нравились. Он хотел быть с нами. Говорю тебе, он даже начал нас любить. Такое не каждый день бывает.
Кейт едва не выронила весло. Господи, кто это? Неужели ее Аарон? Неужели это ее сын, такой уверенный в себе, рассуждающий так по-взрослому?
— Никто ничего не начал, — сказала Кейт, чувствуя себя последней лгуньей. Неудивительно, что Аарон скептически относится ко всему, что она говорит. Придется попробовать еще раз. — Любовь бывает разная, дружок. Бывает такая, что длится всю жизнь. Я так тебя люблю. А бывает и такая, которой хватает на одно лето. Потом все кончается, и ты просто идешь дальше. Поверь, для нас так даже лучше. Для нас двоих.
— Да, мам.
Они снова замолчали, думая каждый о своем. Работая ножными педалями, Кейт отвернула каяк от дома Шредеров и сказала себе, что даже не посмотрит в ту сторону. «Только не смотри, — повторяла она. — Только не смотри».
Но, конечно, не удержалась и посмотрела.
Они отплыли довольно далеко от берега, но Кейт все же увидела Джей Ди во дворе — он подстригал траву газонокосилкой. Без рубашки, загорелый, широкоплечий. Она помнила, что чувствовала, когда была в его объятиях, слышала его голос, видела улыбку на обычно замкнутом лице. А ведь Аарон прав. Она скучала по Джей Ди. И между ними действительно что-то начиналось. Что-то хорошее, настоящее. Что-то, что следовало лелеять и чем стоило дорожить, а не подвергать сомнению и отвергать. Теперь уже, конечно, поздно. Или?..
— Только нас ведь не двое, — гнул свое Аарон. — С Кэлли получается трое.
— На лето — да.
— Она могла бы остаться и потом.
Кейт и сама уже думала об этом.
— Могла бы. Нужно обсудить.
— А что тут обсуждать? Мы же взяли Бандита. Вот и Кэлли можем взять.
Кейт думала, что уже научилась не удивляться ничему, что говорит сын, и все же ему это удавалось.
— Удочерить мы ее не можем, по крайней мере пока. Но если попечительская служба не будет возражать, мы могли бы стать ее приемной семьей. Хорошая мысль. Только нужно поговорить — всем втроем. Еще ведь неизвестно, согласится ли сама Кэлли.
— Конечно, согласится, какие проблемы?
Кейт улыбнулась — у Аарона все просто.
— С подростками непросто.
— С Бандитом тоже непросто. И со мной.
Она нахмурилась:
— Что ты имеешь в виду?
— Перестань, мам. Ты ведь пропускала работу из-за меня, из-за всех этих школьных собраний, а потом и вовсе ее потеряла, потому что я важнее любой работы. — Аарон оглянулся через плечо. — Ну, как у меня получается?
— Нет слов.
— Правда?
— Правда. Так, значит, из-за тебя у меня куча проблем?
— Я же знаю, мам.
Кейт не было и двадцати, когда на нее обрушилось известие о незапланированной беременности, но она до сих пор помнила смешанное чувство восторга и ужаса, радости и страха, которое испытала, узнав, что тест дал положительный результат. Потом, когда Натан бросил ее, она думала и об аборте, и о том, чтобы отдать ребенка в приемную семью. Но в итоге не прошел ни один из вариантов. Она оставила Аарона, приняла его с распростертыми объятиями и ни разу не пожалела о принятом решении. Ребенок — счастье, благословение, дар Небес. Так сказал Джей Ди. Этих его слов она не забудет никогда, что бы ни случилось.
— А известно ли тебе, что ты еще и радость, и счастье?
— Да, мам. Поэтому я и говорю, что у нас с Кэлли все получится.
— У нас обоих.
— Да.
— А как все сложится для Кэлли?
— Не знаю.
Кейт тоже не знала.
— То-то и оно, что ничего еще не решено. Для начала мне нужно поговорить с ней, а потом уж пусть Кэлли сама принимает решение.
— Можешь поговорить прямо сейчас. — Аарон указал веслом на дом.
Автобус уже покатил дальше, и Кэлли спускалась по дорожке. Рядом с ней радостно прыгал Бандит. Девушка наклонилась, погладила его по загривку и даже позволила псу облизать ей лицо. Каяк плавно скользил к причалу, а Кейт думала о том, что Кэлли все лето была фактически членом семьи. И почему бы ей не остаться с ними, когда лето кончится?
После ланча к дому подкатил фургончик почтовой службы «Федерал-экспресс».
— Вас так сразу не найдешь, — пожаловался водитель, протягивая Кейт небольшой плоский пакет.
— Поэтому нам здесь и нравится, — улыбнулась, расписываясь в получении, Кейт и бросила взгляд на адрес отправителя. Сердце сжалось от тревожного предчувствия.
Кэлли и Аарон заканчивали мыть посуду. Увидев, что мать возвращается, Аарон поспешно выскользнул за дверь, чтобы не получить еще одного задания.
— Что там? — спросила Кэлли.
Кейт ответила не сразу и, лишь перенеся в кухню лэптоп, вскрыла пакет, протянула девушке компакт-диск.
— Ох, — тихонько выдохнула Кэлли.
Кейт вставила диск и замерла в напряженной позе, ожидая, пока ноутбук загрузится.
— Ничего не получилось, я уже знаю, — нервно прошептала Кэлли.
Кейт промолчала, моля лишь о том, чтобы фотографии не ударили по ее самолюбию. За годы работы в газете она повидала немало снимков, открывавших самых разных людей, в том числе и знаменитостей, с неожиданной и не всегда приятной стороны. Но ведь это же «Вэнити фэр», журнал, пользующийся услугами самых лучших мастеров.
На экране появился первый снимок, и Кейт медленно выдохнула и искоса взглянула на Кэлли, которая застыла перед монитором как зачарованная.
— Ну, ожидание, похоже, закончилось?
Одни фотографии сменялись другими, и ее душа наполнялась радостью. Снимки прекрасно передавали великолепие озера и гор, служивших чудесным лирическим фоном. Тронутый золотистым налетом заката пейзаж отчасти напоминал картины Максфилда Пэрриша. Но при всем великолепии природы настоящей звездой фотографий была несомненно сама Кэлли. Объектив мастера нашел и сумел передать не только твердость характера, но и ранимость ее натуры. Снимки показывали девушку с самой лучшей стороны. Никаких спецэффектов использовано не было, что только подчеркнуло главное ее достоинство — поразительную, бескомпромиссную искренность и честность.
— Мне, пожалуй, больше всего нравится вот эта. — Кейт указала на снимок, на котором Кэлли смотрела прямо в камеру. В глазах — ум и печаль, в уголке рта затаилась усмешка. Кейт едва удержалась от того, чтобы не схватить диск и побежать к Джей Ди — показать снимки, похвастать «своим ребенком». Впрочем, порыв длился недолго. Как бы прекрасны ни были фотографии, ему они все равно не понравятся. Его упрямое неприятие ее решения встало между ними неприступной стеной. Да он просто смешон.
Тем не менее Кейт снова и снова задавала себе тот же вопрос. Ради чего она вторглась в чужую жизнь? Ради собственной выгоды? Или с надеждой на то, что, показав Кэлли в определенном свете, она пробудит в читателях интерес и сочувствие?
— Меня просто трясет от волнения, — призналась Кэлли, прокручивая фотографии еще раз. — Они даже лучше, чем я надеялась.
— Ты — чудо. И фотограф сумел это передать. — Кейт погладила ее по руке, и Кэлли — впервые за все время — не вздрогнула и не отодвинулась. — Я так рада, что ты выздоравливаешь.
— Я напоминаю себе об этом каждый раз, когда начинаю злиться на вас за то, что держите меня на диете и мучаете упражнениями, как какая-нибудь нацистка.
— Это я нацистка?
— Ну вы ведь умеете настоять на своем. Но я и не против в общем-то.
— Другого способа быть родителем я не знаю. — Слова эти выскользнули сами по себе. Но обратила ли на них внимание Кэлли? Кейт взглянула на нее краем глаза, но Кэлли ничего не сказала.
Поахав и поохав над фотографиями, они собрались на послеполуденную четырехмильную прогулку — до конца дороги и назад. Аарон, все еще недовольный тем, что ему не дают велосипед, тем не менее отправился вместе со всеми, прихватив с собой Бандита, и сразу убежал вперед. В конце дороги сделали небольшую остановку. Кейт и Кэлли сели на скамейку — попить водички, а непоседливый Аарон, насвистывая под нос, спустился к воде — поиграть на песке.
— Удивительный мальчишка, — ни с того ни с сего заметила Кэлли.
Кейт улыбнулась:
— Полностью с тобой согласна.
— Всегда чем-то занят. В приемных семьях, где я жила, дети все время смотрели телевизор.
— Поэтому я и убрала из дому телевизор, как только Аарону исполнилось три года. Однажды в магазине он вдруг принялся распевать песенку из рекламы стирального порошка, и я решила — все, хватит. В тот же день убрала телевизор и беру его напрокат только раз в четыре года — смотреть Олимпиаду. Может быть, я совершаю большую ошибку, не знаю. Вырастить ребенка — это то же самое, что провести масштабный социальный эксперимент без контрольной группы.
Кэлли молчала, хотя Кейт и чувствовала — девочке хочется поговорить.
— Как у тебя дела на занятиях, в группе?
— Инструктор говорит, что мне надо подтянуться с дневником. Хочет, чтобы я подробнее писала о своих мыслях и чувствах.
— И как?
Кэлли пожала плечами:
— Скучно. Получается какой-то дневник нытика. Представьте сами, утренний тест, еда, работа, сон, а потом все заново. — Она мельком взглянула на Кейт и опустила глаза. — Я еще кое-что записала.
— Что?
— Так, глупость. — Кэлли сложила руки на коленях. — Знаете, я бы хотела жить так, как вы с Аароном. Чтобы у меня в жизни был шанс. — Она вздохнула и совсем тихо добавила: — И любовь.
Кейт затаила дыхание, сдерживая рвущиеся наружу слова. «Осторожнее. Не спеши».
— Скоро тебе предстоит принять определенные решения. Осенью нужно идти в школу.
— Нет, в школу я не пойду. Найду работу.
— Твоя работа — хорошо учиться.
— Как будто мне это чем-то поможет…
— Лучше учиться, чем скрываться и работать нелегально. Знаю, это трудно, но посмотри в лицо фактам. До конца лета тебе необходимо определиться с будущим, решить, как и где ты будешь жить.
— Не буду я ничего решать. Как получится, так и получится. День прошел — и хорошо. Я ведь так и жила, пока вы не приехали.
— Спать в неотапливаемых домах, голодать… Доктор Рэндалл сказала, что именно такой образ жизни, скорее всего, и содействовал развитию болезни. Твое состояние…
— Да мне уже надоело слышать про это чертово состояние, — бросила Кэлли. — И надоело думать про это чертово будущее.
— Тебе страшно?
— Да пошли бы вы, Кейт. — Кэлли вскочила и отступила в сторону.
«Только не злиться и не обижаться», — напомнила себе Кейт и, поднявшись, медленно подошла к девушке. Трогать не стала, только повторила вопрос:
— Тебе страшно?
Кэлли понурилась:
— Да. Все время. — Она повернулась к Кейт, бледная, напряженная. — Я разговаривала вчера с инструктором. Очень долго.
Так вот в чем дело. Момент истины настал.
— Мы говорили о моих вариантах на следующий год. Она хочет, чтобы я подумала об общежитии.
Сердце заколотилось, но Кейт молчала. Мысль о том, что Кэлли будет жить с другими подростками, была невыносима.
— И как тебе это предложение?
— Ну вот, и вы туда же.
— Я ничего тебе не советую. Просто хочу знать.
Кэлли прошлась взад-вперед по берегу.
— Говорят, там не так уж плохо. И не надо приспосабливаться к новой семье. Это плюс, потому что подстраиваться к другим людям всегда трудно.
Кейт пыталась сохранять спокойствие. Пожалуй, время пришло. Только бы не спугнуть Кэлли.
— С этим я могла бы поспорить.
— Спасибо, но, похоже, других вариантов у меня нет. Придется идти в общежитие. По крайней мере пока не соберу денег, чтобы снять какое-то жилье. Все, с кем я разговаривала, говорят, что надо соглашаться. — Кэлли пожала плечами. Было видно, что она изо всех сил пытается показать, что ей в общем-то все равно.
— Я бы не особенно слушала, что говорят другие. — И кто они, эти «другие»? — Не это важно. Важно принять наилучшее для тебя решение.
— Как? Откуда мне знать, какое лучше? — Голос ее дрогнул.
— В чем дело? — спросила Кейт. — Что-то случилось, да? И это никак не связано с общежитием?
Глядя себе под ноги, Кэлли пробормотала что невнятное.
— Извини, не расслышала. Что ты сказала?
— Меня Люк бросил.
Кейт замерла, изо всех сил стараясь не выдать своего отношения к случившемуся. Совсем недавно Кэлли души не чаяла в своем избраннике и, похоже, связывала с ним надежды на нормальную жизнь. И вот как все повернулось…
— Извини, — осторожно сказала она. — Я не знала.
Кэлли пожала плечами:
— Да ничего, все в порядке.
— Нет, не в порядке.
— Правда. Мы были всего лишь друзьями. То есть он для меня не какая-то там любовь всей жизни. Просто досадно, что вот был один друг, а теперь нет ни одного.
Кейт понимала ее. Кэлли не позволяла себе привязываться к людям. Жизнь научила ее тому, что эмоциональные связи опасны, на них нельзя полагаться.
— Ох, милая…
— Невелика беда. — Кэлли попыталась отмахнуться, но жест получился настолько нарочито небрежный, что Кейт поняла — сердце у нее разбито. — Я в общем-то и не ждала, что он будет за меня держаться. — Она села, подтянула к груди колено, обхватила его обеими руками. — Кому я нужна?
— Люк — дурак, — сказала Кейт наигранно беззаботным тоном, но получилось неубедительно — она знала, как это больно. Ее ведь тоже бросали. — Парни почти все такие. Если хочешь поговорить о…
— Не хочу я ни о чем… — Голос у Кэлли сорвался, к глазам подкатили слезы.
Кейт молчала, хотя сердце разрывалось от жалости к бедной девочке. Потом Кэлли всхлипнула, плечи ее затряслись, и она разразилась приглушенными рыданиями. Сидевшие неподалеку люди недоуменно смотрели на нее, но девушка ничего не замечала, а Кейт было наплевать, что они там думают. Обняв Кэлли и понимая, что той надо выплакаться, она лишь гладила ее по волосам. И настолько сильной и прочной была в этот момент связь между ними, что Кейт как будто чувствовала всю ее боль, все сомнения и страхи.
Шмыгая носом и утирая лицо рукавом, Кэлли попыталась заговорить:
— Я просто хочу раз в жизни быть нормальной. Ходить в кино с парнем, трепаться с другом по телефону… просто быть нормальной…
— Ты не просто нормальная. Ты чудесная, можешь мне поверить, — успокаивала ее Кейт.
— Вы же понимаете, о чем я.
Кейт понимала. Кэлли не говорила об этом вслух, но, конечно, думала о том, что ее жизнь никогда не принадлежала ей полностью. Перенеся немыслимое детство, она попала затем в систему приемных семей, которая тоже оказалась не в состоянии помочь ей, и вот теперь оказалась совсем одна, без помощи и опоры, перед лицом страшной болезни и с неясными перспективами.
— Пора возвращаться. — Кэлли поднялась со скамейки.
Кейт окликнула сына, который уже нашел приятелей на берегу, и Аарон, схватив Бандита за поводок, побежал по дороге вперед. Некоторое время они шли молча, нога в ногу. «И все-таки, — решила Кейт, — пора что-то сказать. Но хочу ли я этого? И смогу ли? И что скажет Кэлли?»
У нее перехватило дыхание. Кэлли будет… будет… как дочь. Сестрой Аарону.
— Я тут думала… — Она отвела глаза. Только бы не отпугнуть девочку. Ну ладно, хватит ходить вокруг да около. — В общем, я подала заявление на опеку. Мне еще придется съездить в Сиэтл на собеседование в комиссию по попечительскому надзору. Потом, когда решение будет принято, ты сможешь жить с нами.
Кэлли споткнулась, но не остановилась. И даже ничего не сказала. Похоже, она просто не могла поверить в то, что услышала.
— Но это, конечно, только в том случае, — продолжала Кейт, — если ты сама этого захочешь. Я понимаю, что по возрасту не могу быть твоей матерью, но зато могу предложить постоянное жилье и безусловную поддержку. — Она постаралась произнести это как можно беззаботнее, но вдруг поняла, что отчаянно хочет, чтобы Кэлли была рядом последние и такие важные для нее школьные годы. Им всем будет нелегко, но само решение несомненно правильное. Кейт просто чувствовала это.
Кэлли прибавила шагу, и ей пришлось догонять.
— Понимаю, мое предложение, наверно, стало для тебя неожиданным. Но я все продумала.
— Даже не знаю, что сказать.
— Тебе и не нужно сейчас ничего говорить. Обдумай все серьезно.
— Теперь я только об этом и буду думать.
— Разумеется, ты вправе рассмотреть и другие варианты. Ты, наверно, уже заметила, что я далеко не идеал. У меня нет мужа…
— Но вы прекрасно со всем справляетесь, — заверила ее Кэлли.
— Спасибо. Но должна признаться, не проходит и дня, чтобы я не подумала о том, что Аарон растет без отца.
— Как и многие другие ребята, — напомнила Кэлли.
— У меня нет постоянной работы, — продолжала Кейт, безжалостно выискивая в себе недостатки.
— Вы что, хотите меня отговорить?
— Я лишь хочу показать, как обстоят дела. Чтобы ты смогла оценить ситуацию и принять правильное решение. Повторяю, я мать-одиночка, да еще безработная.
— Вы работаете каждый день. А еще говорили, что у вас какая-то недвижимость в Сиэтле.
Арендуемая собственность. Конечно, Кэлли любой дом представляется, наверное, золотой жилой. Кейт всегда считала, что жизнь обошлась с ней слишком сурово и многого недодала. В глазах же Кэлли она имела все.
— Можешь не спешить. Подумай хорошенько, все взвесь. Только помни, что членом семьи ты будешь оставаться так долго, как сама того пожелаешь. Надеюсь, всегда.
— Вы ведь не обязаны это делать, — пробормотала Кэлли, усердно рассматривая асфальт под ногами.
— Не обязана, но хочу. — Кейт едва справилась с желанием схватить девчонку за плечи и немного встряхнуть. — В чем дело?
— Знаете, я не люблю привязываться.
— Нет, не знаю. А что в этом плохого?
— Привяжешься, а потом ничего не получится и…
— Значит, надо постараться, чтобы получилось.
— Я вас не понимаю. — Кэлли не стала сбавлять шаг, но ее голос уже заметно смягчился. — Вы как та Ребекка с фермы Саннибрук, вся такая жизнерадостная, бодрая…
— А ты предпочла бы жить с готом?
— Кто такой гот? — спросил Аарон. Сделав круг, он незаметно подобрался к ним с тылу.
— Тот, кто все время носит черное и по большей части молчит, — объяснила Кейт и взглянула на Кэлли: — Я ничего не перепутала?
— Вроде бы ничего, — рассмеялась Кэлли.
