Глава 17
ЛИДИЯ ХОФФМАН

Четвертое июля я как-то пережила — спасибо моим родным. Мэтт и Маргарет отнеслись ко мне очень тепло, по-родственному, а мама только один раз спросила, где Брэд.

Не знаю, что ей сказала Маргарет, но до конца дня мы о нем и не заикались.

Мама казалась особенно тихой и даже слегка смущенной. Я старалась занимать ее беседой; мы говорили о ее садике, о моем магазине, о телесериале, который мы с ней обе смотрим. Но я все время думала о Брэде и Коди. Горе обернулось для меня физической болью; у меня стеснило грудь — наверное, именно это имеют в виду, когда говорят о разбитом сердце. Мне хотелось кричать от несправедливости: Дженис сейчас с ними, а я — нет. Я старалась убедить себя в том, что Коди нужна родная мать.

После того как мы съели жареную курицу, капустный салат и кукурузу — типичную американскую еду, — я выставила на стол большую коробку с пирожными из «Французского кафе». Специально заказала у Аликс ее фирменные пирожные со взбитыми сливками и наполеоны. Они у нее просто бесподобные. Очень надеюсь, что в пятницу Аликс придет в «Путеводную нить» на наши благотворительные посиделки. Как только мы доели десерт, я повезла маму домой; к тому времени она очень устала и не могла ждать, когда стемнеет и начнется салют.

Потом я вернулась к Маргарет и Мэтту. Мы вышли на крыльцо и стали ждать. Когда на фоне ночного города расцвели разноцветные залпы, по лицу у меня побежали слезы. Никогда еще я не чувствовала себя такой одинокой и несчастной.

Душой общества я явно не была. С того страшного дня прошло почти две недели, и я понимаю, что если я буду думать о будущем, то не выдержу и сломаюсь. Надо жить одним днем. Если я сумею пережить сегодняшний день, твержу я себе, то найду в себе мужество встретить следующий день, а потом еще один…

Хуже всего, что Брэд по-прежнему ездит тем же маршрутом. Утром во вторник он признался Маргарет, что просил о переводе, но ему отказали. Охотно верю! В прошлом году, когда я порвала наши отношения, он попросил о переводе в другой район; начальство пошло ему навстречу. А потом у нас с ним все наладилось, и он попросился обратно. Но наверное, руководству надоело перебрасывать его с места на место. Поэтому мы поневоле видимся регулярно.

Впервые после увольнения Мэтта Маргарет как будто наконец забыла об унынии и немного воспрянула духом. Может, это она ради меня? Хотелось бы верить. Во всяком случае, Маргарет всячески демонстрирует мне свою любовь, старается поднять мне настроение и вообще поддерживает. Мы с ней стали еще ближе.

Кроме того, Маргарет часто служит буфером между мной и Брэдом. После нашего последнего разговора он четыре или пять раз заходил в магазин. К счастью, моя старшая сестра умеет с ним справляться. Она меня просто спасает. Дело в том, что я еще не готова делать вид, будто наши отношения были чем-то несерьезным. Я не могу говорить с Брэдом хладнокровно, как будто ничего не произошло. А унижаться перед ним мне очень не хочется.

Кроме Маргарет, в это трудное время меня очень утешают наши пятничные посиделки. За несколько часов мы успеваем довольно много. Когда я впервые предложила моим ученицам участвовать в разных благотворительных программах, мы начали с прямоугольников, из которых потом сшиваются одеяла для благотворительной программы «Согреем Америку». Готовые прямоугольники размером двадцать три на восемнадцать сантиметров мы передаем Маргарет, которая сшивает их с помощью крючка. Так получаются пледы и одеяла. В общем, все вносят свой вклад в общее дело. Связать прямоугольник нетрудно; один кусок не отнимает много времени. Поэтому в наших посиделках могут принимать участие даже начинающие, неопытные вязальщицы. Жаклин, Кэрол и Аликс живут насыщенной жизнью, поэтому пятничные посиделки для них — как отдых. Кроме того, им нравится, что они вместе участвуют в хорошем деле.

Элиза тоже выразила желание присоединиться к нам, но ее пока нет. Я дала ей немного пряжи, которую бесплатно присылают спонсоры; она вяжет дома детское одеяльце для проекта «Лайнус». Даже Аликс удается время от времени связать плед для больных детей; она вяжет между учебой в Сиэтлской кулинарной академии и работой во «Французском кафе».

В пятницу вечером Маргарет встречала всех трех моих первых учениц. Она полюбила их так же, как и я. Первой пришла Жаклин.

— Я вернулась! — громко провозгласила она, вбегая в «Путеводную нить».

Жаклин — прирожденная актриса. Мы с Маргарет привыкли к ее театральным появлениям, хотя первое время ее манеры меня раздражали. Как всегда, Жаклин выглядит светской дамой до кончиков ногтей — каждый волосок на своем месте. Помню, она как-то советовала мне не преуменьшать значения хорошего лака для волос. Я бы засмеялась, не говори она вполне серьезно.

Я уже потеряла счет всем странам, где побывали Жаклин и ее муж Ризи. Только в прошлом году они ездили в круиз по греческим островам, ходили в пеший поход по Озерному краю в Великобритании, а недавно ловили лосося на Аляске. По словам Жаклин, это было мечтой всей жизни ее мужа. К моему крайнему изумлению, рыбалка ей понравилась; она даже привезла мне копченого лосося.

— Как дела? — спросила Жаклин, глядя мне в глаза. Не дожидаясь ответа, она крепко обняла меня.

— У меня все нормально, — солгала я.

Она села на свое место за столом и вынула вязанье. Ее прямоугольник связан из дорогущей, крашенной вручную шерсти по четырнадцать долларов за моток, но надо знать Жаклин! Цена для нее почти никогда не имеет значения. По щедрости своей, она всегда покупает для благотворительных проектов шерсть за свои деньги, а не берет дешевую пряжу из остатков партий, которую бесплатно присылают спонсоры.

— Вижу, я первая, — сказала она, оглянувшись. Само по себе это было необычно. — Что ж, у меня потрясающая новость, и я скажу ее тебе первой! — Она широко улыбнулась. — Тэмми-Ли опять ждет ребенка! Мы с Ризи рады до безумия!

Помню, как она когда-то бурно восставала против своей невестки-южанки. Она называла ее «белое отребье» и «скотница». Постепенно, в основном благодаря терпению Тэмми-Ли и ее ангельскому характеру, Жаклин переменила мнение о ней и теперь очень ценит невестку. Малышку Амелию Жаклин обожает; не сомневаюсь, ее братика или сестричку она будет любить не меньше.

— У нее будет девочка; она родится в феврале, ближе к Валентинову дню! — Глаза у Жаклин загорелись. — Разве не прекрасно? — Она снова улыбнулась. — Пора вязать ей приданое! Но это потом. А сейчас — за работу!

Мы рассмеялись. Дверь открылась, и вошла Кэрол. Я немного удивилась, увидев, что она пришла одна.

— Где Камерон? — спросила я.

Ее малыш — настоящее чудо. Чудо, которое подарили им год назад. Кэрол и Дуг очень хотели иметь детей, но у них ничего не получалось, даже с помощью экстракорпорального оплодотворения. Теперь у них есть Камерон, которого они усыновили и сразу полюбили всем сердцем. И все благодаря Аликс — ведь это она сказала, что ее соседка по комнате родила и не хочет оставлять ребенка себе.

— У Дуга выходной, поэтому Камерон сейчас с папочкой, — объяснила Кэрол, садясь рядом с Жаклин.

Они поздоровались, и Кэрол достала вязанье. Как приятно ее видеть! У нее маленький ребенок, поэтому она не может приходить каждую неделю. Если Кэрол и заходит, то когда Камерон спит. Она ставит коляску у стола и сидит с нами лишь до тех пор, пока ее сын не проснется. Ребенок — радость всей ее жизни; он доставил ей самое огромное счастье, какое только можно себе представить. Она рассказывала, что они с Дугом стали еще ближе, чем раньше, и оба души не чают в Камероне. Мне хотелось посоветовать ей запомнить это счастье, держаться за него — две недели назад я поняла, что счастье очень преходяще.

Кэрол быстро щелкала спицами, вывязывая свой прямоугольник для одеяла. Она бесстрашная вязальщица, которая не боится трудностей. Я показала ей только основы вязания носков на двух круговых спицах, а остальное она освоила самостоятельно.

— Позавчера мне звонил брат, — сказала она, хмурясь. — Он снова женился.

— Хочешь сказать, он не пригласил тебя на свадьбу?

— Нет. Сообщил задним числом.

Судя по ее интонации, Кэрол обижена на брата. Раньше она часто рассказывала мне о Рике; с ее слов я поняла, что он так и не стал по-настоящему взрослым, ответственным мужчиной и привык потакать своим желаниям. Он летчик и часто крутит романы со стюардессами и другими женщинами, с которыми знакомится в пути. Из-за его любвеобильности распался его брак с женщиной, которая нравилась Кэрол.

— Надеюсь, второй брак продлится дольше, чем первый, — продолжала Кэрол. — Мы с Дугом послали новобрачным подарок. В последнее время Рик редко объявляется. — Иными словами, Кэрол не надеется, что брат пришлет ей открытку с выражением благодарности.

Кэрол собиралась сказать что-то еще, но тут снова открылась дверь, и в магазин вошла Аликс.

— Как делишки? — закричала она, услышав наше дружное «Привет!».

Вначале я ее немного побаивалась. Когда Аликс пришла записываться на курс вязания, то сразу же сообщила: на курсы ее направили по приговору суда в счет общественно полезных работ. Потом она поинтересовалась, помогает ли вязание справиться со вспышками гнева. Хотя вначале у нас с Аликс случалось всякое, мы все постепенно оценили ее. Время и любовь смягчили ее ершистый характер. В прошлом году она начала встречаться с Джорданом, молодым священником, с которым они вместе учились в школе. Я знаю, что у них серьезные намерения; меня не удивит, если в самом ближайшем будущем Аликс объявит о своей помолвке.

Аликс посмотрела мне в глаза:

— Я в курсе насчет Брэда. Только слово скажи, и я его так изобью, что мало не покажется!

Я не знала, шутит она или нет, поэтому рассмеялась — по крайней мере, попыталась. Ей я сказала то же, что и Жаклин:

— У меня все нормально.

— Точно?

Я сглотнула слюну и кивнула.

Аликс выдвинула стул, села, достала спицы и пряжу. Я устроилась во главе стола и взяла недоконченную шапочку, которую вяжу по программе «Кемокэп» — для онкобольных, которые проходят облучение и химиотерапию. Я начала вязать ее неделю назад. Улыбаясь подругам, я попробовала представить, как будет выглядеть плед, над которым они работают сейчас. Кусочки Жаклин из розово-голубой шерсти; кусочки Кэрол — из голубой пряжи, которая осталась от свитера для Камерона; а Аликс вяжет из желто-зеленой меланжевой пряжи, которая осталась от других учениц или была прислана нам бесплатно.

— Сегодня я испекла масляный бисквит — дженуаз! — горделиво похвасталась Аликс. — Его очень трудно готовить, тесто очень нежное. Но получилось превосходно, и торты мигом распродали.

— Замечательно! — воскликнула Жаклин. — Я хочу заказать такой торт для званого ужина, который мы даем на следующей неделе.

— Для тебя — бесплатно. Я испеку его дома.

Аликс по-прежнему живет у Жаклин и Ризи в комнате экономки. Сначала ее наняли как помощницу по хозяйству, но, поскольку она учится и работает, помогать больше нет времени. Жаклин наняла домработницу, которая убирается днем, но Аликс по-прежнему живет у Донованов и присматривает за домом, пока Жаклин и Ризи путешествуют.

— Ведь это надо, — продолжала Аликс, — первую настоящую работу я получила на том же месте, что и раньше! Только не в видеосалоне, а в шикарном кафе.

— И мы с Ризи не имеем никакого отношения к ее новой работе, — напомнила всем Жаклин. — Аликс взяли за талант.

— Уж это точно. Всякий, кто попробует мои эклеры и пирожные со взбитыми сливками, ни за что их не забудет!

— Не говори мне про эклеры! — взмолилась Жаклин, закрывая глаза. — Я опять сижу на диете и обхожусь без десертов — кроме, конечно, тех дней, когда у нас званые ужины…

— Кстати, о диете. — Я решила сменить тему. — У меня есть новая ученица Кортни, ей семнадцать лет. Так вот, она записалась на курс вязания и начала худеть! — Я невольно рассмеялась. — Все очень просто. По ее словам, когда она вяжет, пропадает желание наведаться к холодильнику. Кстати, с начала курса она уже сбросила пару килограммов.

Жаклин хмыкнула:

— Интересная мысль! Запиши и нас.

— Кортни в этом году пойдет в выпускной класс, — сказала я. — Кто-нибудь из вас помнит Веру Пулански? Так вот, Кортни — ее внучка.

Жаклин кивнула:

— Вера научила меня вязать узорные шарфы.

— В этом году Кортни живет у нее.

— Как здоровье Веры? — спросила Аликс. — В ее возрасте уже не побегаешь…

— Пока все ничего, — заверила я ее.

— К тебе на занятия еще кто-нибудь записался? — спросила Кэрол, довязывая ряд.

Я немного помолчала, не зная, как лучше представить подругам Бетани.

— Одна разведенная женщина, которая еще не нашла себя.

Оказывается, ее судьба меня очень волнует. Бетани говорит, что ей нужна работа, но, очевидно, не всякое место подойдет. Мне она кажется сломленной; у нее словно отняли цель в жизни. На плаву ее поддерживают лишь двое детей-подростков. Но они совсем скоро закончат школу и уедут из родительского дома. И тогда Бетани останется совершенно одна.

— Еще у меня занимается Элиза.

— Библиотекарша-пенсионерка? — уточнила Кэрол.

— Да. — Я отложила шапочку и взялась за прямоугольник для пледа, я вязала его из смесовой пряжи — шерсти с акрилом, которую мне в качестве образца подарил представитель одной фирмы. — Когда мы с ней познакомились, она показалась мне ханжой, но сейчас я изменила мнение о ней. По-моему, она просто… замкнутая. У меня сложилось впечатление, что друзей у нее немного.

— Ты рассказала ей о моем клубе именинников? — спросила Жаклин. — Пусть вступает.

Мне следовало догадаться, что подруга, светская женщина, захочет втянуть Элизу в свой кружок.

— Вряд ли Элиза впишется в загородный клуб, — возразила я.

— Подумаешь! Наш клуб — просто хороший предлог собираться раз в месяц, чтобы отпраздновать чей-то день рождения. А если ни у кого из группы в этом месяце нет дня рождения, мы выбираем какую-нибудь знаменитость или писательницу. Так, в июне мы отмечали дни рождения Джуди Гарленд и Дороти Сейерс. Здорово повеселились! — Жаклин хихикнула, как школьница, глуповато и радостно. Иногда бывает трудно вспомнить, что передо мной та же личность, что вошла в «Путеводную нить» год назад. Чудесное преображение я приписываю тому, что подруга вновь открыла для себя любовь к мужу и стала ближе к невестке.

— Обязательно передам Элизе, — сказала я, хотя мне будет немного неловко. Характер у Элизы непростой. Кто знает, что у нее на уме? Она очень сдержанная и почти не рассказывает о себе, как будто боится, что остальные узнают какую-нибудь страшную тайну. Светлеет она, только когда говорит о дочери и внуках.

На последнем уроке она держалась еще более отстраненно, чем обычно. Когда я попыталась втянуть ее в разговор, она с трудом улыбнулась и извинилась за то, что думает о своем. В тот день она впервые кое-что о себе рассказала. В Сиэтл вернулся ее бывший муж; он собирается здесь обосноваться. Видимо, Элизу не радует перспектива делить своих близких с человеком, который почти не принимал участия в воспитании дочери.

Зазвонил колокольчик; поскольку была пятница, я немного испугалась: вдруг приехал Брэд? Пусть тогда Маргарет принимает у него заказы. Она, правда, и так весь день занималась с покупательницами. Кажется, она почувствовала, что мне нужно передохнуть и посидеть с подругами. Я с облегчением вздохнула, увидев на пороге Элизу.

— А мы как раз о вас говорили, — сказала я и приветливо поздоровалась с ней.

Элиза робко огляделась. Я представила ее; Жаклин тут же подвинула свою сумку с вязаньем, расчистив новенькой место рядом с собой.

— Лидия сказала, вы недавно вышли на пенсию. По-моему, вам самое время вступить в наш клуб именинников! — Жаклин помолчала. — Когда у вас день рождения?

— В январе. — Элиза, видимо, не знала, как отнестись к приглашению Жаклин. — По-моему, в моем возрасте уже нескромно устраивать торжество из-за того, что становишься на год старше.

Жаклин улыбнулась:

— Шутите? Каждый новый год — отличный повод для праздника. Обещаю, вам понравится. В следующий раз мы встречаемся в четверг, за обедом; я сама вас отвезу. Жить надо весело, вот как я считаю!

— Но я… никого там не знаю. И потом… в клубах полагается платить членские взносы… Сколько это стоит?

— Меня вы уже знаете, — не сдавалась Жаклин. — Первый обед — за мой счет, ведь ваш день рождения уже прошел.

Элиза продолжала сопротивляться, но Жаклин заговорила решительным тоном, знакомым всем нам:

— Вы поедете! Никаких возражений и слушать не желаю!

— Ладно, хорошо, — сказала Элиза, но как-то неуверенно. Видимо, она сомневалась в том, что вступление в клуб окажется делом приятным.

Я улыбалась. Подруги по-настоящему согрели меня. Потом зазвонил колокольчик, я подняла голову и увидела, что пришел Брэд. Как я и боялась… Хорошее настроение тут же улетучилось. Правда, оказалось, что мне не о чем беспокоиться.

Маргарет, сидевшая напротив, посмотрела мне в глаза.

— Я с ним займусь, — прошептала она.

Аликс нахмурилась, наклонилась вперед и прошептала:

— А все-таки давай я ему врежу! От души, как следует… Ты только скажи!

Я так и не поняла, шутит она или говорит серьезно, но не могла отвести взгляда от Брэда. Я покачала головой. Вид у него был такой же несчастный, как и у меня.

— Не надо, — сказала я Аликс. Он и так страдает. Мы оба страдаем.