Глава 12
БЕТАНИ ХЭМЛИН
Целую неделю после разговора с Грантом Бетани кипела от злости. По ночам она долго ворочалась без сна. Паршивый эгоист! Не желает потратить триста долларов на сына! Бетани отлично понимала, в чем дело, хотя Грант ни о чем не говорил открыто.
Он мстит сыну. Когда Грант ушел из дома и переехал к Тиффани, Эндрю, которому тогда исполнилось шестнадцать лет, решительно встал на сторону матери, а отцу высказал все, что он о нем думал. Грант не оценил искренность сына, и с тех пор отношения между ними натянутые.
— Мам, как ты? — спросила Энни, заходя на кухню.
— Отлично, — отрезала Бетани, но тут же улыбнулась, словно извиняясь. — Не сердись, я просто задумалась…
Энни уселась за стол рядом с матерью. Бетани держала в руках чашку с чаем.
— О ком задумалась — о папе?
Бетани не собиралась отрицать очевидное:
— Да, в последнее время я часто думаю о нем.
— Я тоже, — призналась Энни. — Поверить не могу, что он до сих пор с этой… своей…
Энни никогда не называла Тиффани по имени. Только «она» или «эта стерва». Отношения дочери с отцом в последнее время обострились. Энни всегда была любимицей отца и сама обожала его, но уход Гранта из семьи оскорбил ее в лучших чувствах. Ей показалось, что отец ее предал. Она не знала, как теперь вести себя с ним. Грант совсем не стремился к общению — наверное, ждал, что Энни сама проявит инициативу. Время от времени она ему звонила. При этом девочка от всей души ненавидела Тиффани, которую винила в том, что отец ушел из семьи. Бетани с тяжелым сердцем реагировала на гнев дочери, особенно после того, как прочитала ее дневник. Что делать, она тоже не знала. Она лишь надеялась, что постепенно гнев дочери пройдет.
В такие минуты, как сейчас, ей очень не хватало собственной матери. Марта Гибсон скоропостижно умерла от аневризмы в тот год, когда родилась Энни. После смерти жены отец Бетани сдал и физически, и психически. Он переехал в Аризону, в поселок для пенсионеров, и не стремился поддерживать отношения с дочерью.
— По-моему, они женятся, — едва слышно прошептала Энни.
— Правда?
Бетани старалась не выдать заинтересованности, но у нее закружилась голова. Если уж кто-то из близких и в курсе матримониальных планов Гранта, то только ее дочь. Пусть он нечасто беседует с Энни, но все-таки чаще, чем с Эндрю или с ней. Женятся! Вот почему бывший муж вдруг стал таким скрягой. Бетани готова была поспорить на то немногое, что осталось у нее на счете, что сейчас он покупает Тиффани кольцо с огромным бриллиантом и думает, где они проведут медовый месяц. Да, у Тиффани, в отличие от самой Бетани, будет медовый месяц… Грант и Бетани поженились, когда учились в колледже; денег хватило только на свадебную ночь в трехзвездочном отеле на побережье Орегона. Утром в понедельник оба вернулись к занятиям.
— Мама, как я ее ненавижу! Знаю, ты считаешь, что так нельзя, но я ничего не могу с собой поделать. Если бы не она, папа сейчас был бы с нами, как раньше… — Голос у Энни дрогнул.
— Да, — прошептала Бетани.
Ее саму душил гнев, но она понимала, что дело не в ней. Если бы не подвернулась Тиффани, наверняка нашлась бы другая. Догадка пусть и слабо, но утешала Бетани во время бракоразводного процесса. Ее адвокат работал над соглашением о разводе, и Бетани с трудом удавалось сосредоточиться, как вдруг ее озарило. Она ни в чем не виновата! Она была образцовой женой и матерью… Она до сих пор хранит Гранту верность и любит его. Ни разу за почти двадцать лет совместной жизни ей и в голову не приходило изменить Гранту. Вся ее жизнь была всецело посвящена семье. Не гневаясь и не жалуясь, она готовила мужу еду, наводила порядок в доме и воспитывала детей. А еще принимала у себя коллег и друзей мужа — о ее званых ужинах ходили легенды.
Особенно друзья любили приходить к ним в гости на Рождество, на вечер Суперкубка и на Четвертое июля. Гранту тоже нравилось играть роль радушного хозяина. И не важно, что всю работу делала Бетани. Они держались заодно.
Нет, она не виновата в том, что их жизнь пошла наперекосяк; она ни в чем не виновата! Сидя в тот день в кабинете адвоката, Бетани впервые прозрела и увидела поступки Гранта в их истинном свете. Обвиняя ее, Грант лишь оправдывал свою неверность, то, что он оказался плохим мужем и отцом. Видимо, ему хотелось избавиться от груза вины, мучившего его. На какое-то время Бетани поддалась ему; ей казалось, что семейная жизнь рухнула по ее вине. Грант пытался уверить ее в том, что она настолько погрязла в детях, что забросила его. Он говорил неправду, и Бетани больше не желала мириться с собственным жестоким внутренним голосом, который как будто перекликался с голосом Гранта…
— Мама, мама! — Энни потрясла ее за плечо. — Ты меня не слушаешь!
— Ох, извини.
— Как прошло занятие по вязанию? — спросила Энни, пытаясь растормошить мать и переключить ее на другую, более безопасную, тему.
— Очень хорошо.
Второе занятие оказалось гораздо лучше первого. Едва они расселись по местам, как Элиза извинилась за свое, как она выразилась, «сумасбродство» неделю назад. Она объяснила, что тогда только что узнала плохую новость и у нее не было времени справиться с собой до занятия. Она попросила прощения у всех, кого вольно или невольно обидела.
Бетани тоже пришлось кое в чем признаться. Она рассказала остальным, почему неделю назад была такой напряженной, — она надеялась отказаться от занятий, потому что жалела, что напрасно выкинула деньги. Теперь ей уже так не кажется. Правда, она по-прежнему беспокоилась из-за денег, но Энни оказалась права: ей нужно заняться чем-то для себя лично. Чем-то совершенно новым, отвлекающим от повседневных дел.
Даже у Кортни настроение как будто улучшилось. Она горделиво объявила, что за неделю похудела почти на килограмм. Сначала Бетани не поняла ее и решила: девочка похудела за вязанием, что показалось ей странным, но потом поняла, что имела в виду Кортни. Вязание отвлекает ее от кухни, куда она стала наведываться уже не так часто.
Два часа пролетели незаметно; по окончании урока настроение у Бетани было замечательное. Она радовалась, что не бросила вязать и значительно продвинулась со своими носками — во всяком случае, с первым, — и искренне радовалась обществу остальных учениц.
— Так и знала, что тебе понравится! — ликующе воскликнула Энни.
Зазвонил телефон, дочь сняла трубку:
— Алло!
Потом ее взгляд переместился на Бетани.
— Да, она здесь… — Энни прижала трубку к животу. — Тебя… — Она замялась. — Мужской голос!
Бетани закатила глаза:
— Наверное, из банка, напоминают, что я опять превысила кредит. — Она уже дважды превышала кредит в банке, и оба раза ей было ужасно неловко.
Энни принесла ей телефон.
— Бетани Хэмлин, слушаю. — Она постаралась придать голосу необходимые сухость и деловитость. Кажется, у нее на счете еще оставалось долларов пятьдесят, но нужно все еще раз подсчитать. Математика не была ее сильной стороной.
— Бетани, это Пол Ормонд.
Ей показалось, будто из нее разом выкачали воздух. Пол Ормонд — бывший муж Тиффани. Тиффани подала на развод одновременно с Грантом. Очевидно, они договорились. Бетани живо представляла, как влюбленные голубки пешком идут в суд, держась за руки и хихикая. Пол и Бетани оказались брошенными супругами; на них пали вся тяжесть и все последствия развода.
— Здравствуйте, Пол, — с трудом выговорила Бетани. Они встречались всего однажды и виделись недолго, но несколько раз ее так и подмывало ему позвонить. Она хотела спросить, знал ли он о романе прежде, чем жена открыла ему глаза. Призналась ли Тиффани в Валентинов день, как Грант? В конце концов Бетани так и не позвонила.
— Можем мы с вами встретиться и поговорить? — спросил Пол.
— Да… пожалуйста, — неуклюже проговорила Бетани. За ее ответом последовало молчание.
— Хотите сказать — сейчас? — уточнила она.
— Нет-нет, — быстро ответил собеседник. — Может быть, попозже? Скажем, ближе к вечеру… После пяти?
— Хорошо, — ошеломленно ответила Бетани.
А что? Заняться ей все равно нечем. Во время бракоразводного процесса подруги поддерживали ее, но потом перестали приглашать в гости. В их кругу все ходили друг к другу парами, а она вдруг стала разведенной, одиночкой и как будто сразу превратилась в парию. Кроме того, Бетани подозревала, что на многих званых ужинах и вечеринках ее место заняла Тиффани. В общем, друзья и подруги исчезли именно в то время, когда она больше всего нуждалась в них.
— Вы не согласились бы поужинать со мной? Я угощаю, — нерешительно продолжал Пол Ормонд, как будто боялся услышать отказ.
— Спасибо, с удовольствием, — ответила Бетани. В самом деле… — Где встретимся?
— В «Энтони»… часов в шесть. Я закажу столик.
Ресторан «У Энтони» в районе порта находился недалеко от рынка «Пайк-Плейс» и славился своей кухней — там замечательно готовили дары моря.
Бетани поблагодарила собеседника и отключилась, одновременно обрадованная и озадаченная. Она идет не на свидание, но приглашение ближе всего к свиданию за последние двадцать два года.
— Кто звонил? — поинтересовалась Энни, как только Бетани поставила трубку на базу.
Бетани почему-то не захотелось рассказывать дочери про Пола Ормонда.
— Один старый знакомый, — уклончиво ответила она.
— Он пригласил тебя на свидание?! — воскликнула Энни с таким видом, словно речь шла о чем-то немыслимом.
— А по-твоему, я не имею права никуда ходить? — Бетани тут же решила, что совершила ошибку, приняв приглашение Пола.
Энни пожала плечами:
— Не знаю. Меня-то зачем спрашивать? Кто из нас двоих взрослый?
— Ты права, — сказала Бетани. — Я взрослая и встречаюсь… со старым знакомым.
Когда настало время выходить из дому, ни Энни, ни Эндрю дома не оказалось, поэтому Бетани написала им записку и положила на кухонную стойку — так же, как делали они.
Надо найти парковку в центре города — цены на парковку возле ресторана ей не по карману. К счастью, она нашла свободное место в трех кварталах от ресторана. Когда она подошла к «Энтони», Пол Ормонд уже ждал ее и, увидев, помахал рукой.
По ее прикидкам, Полу было лет тридцать пять; темноволосый, темноглазый, он показался ей ничем не примечательным человеком — довольно симпатичным, хотя и чуть толстоватым. Насколько она помнила, он работал в крупной международной судостроительной компании. На встречу Пол пришел в костюме, при галстуке. Бетани невольно удивилась. Как красотка Тиффани вышла за такого заурядного мужчину? О Тифф, как ее называл Грант, у нее сложилось определенное впечатление. Судя по всему, важнее всего для нее статус, и о внешнем виде мужа она заботится не меньше, чем о своем собственном.
— Спасибо, что пришли, — сказал Пол, открывая дверь в ресторан. Когда он шагнул вперед и назвал свою фамилию метрдотелю, их немедленно проводили к столику.
Оба заказали по бокалу вина. Пол посмотрел в окно, на залив Пьюджет-Саунд.
— Вы, наверное, удивились, почему я вам позвонил и зачем пригласил сюда, — произнес он после нескольких минут молчания.
Как ни странно, неловкости Бетани не испытывала, как не испытывала и всегдашней потребности завести светскую беседу ни о чем.
Она кивнула:
— Да, мне стало любопытно. Ведь наши бракоразводные процессы закончились уже давно.
— Мне так не кажется.
— Мне тоже, — призналась Бетани. — Я… — Ей неожиданно захотелось поделиться с Полом, рассказать, например, как Грант отказался заплатить за футбольный лагерь для Эндрю. Пришлось напомнить себе: это не важно, не имеет значения.
— Когда вы узнали про… них? — спросил Пол.
Бетани смутилась. Неудобно признаваться, что она до самого конца ничего не замечала.
— Только когда Грант мне все рассказал. Знаете, как говорят — жена всегда узнает последней. А вы?
— Я знал почти с самого начала, — ответил Пол, — только не мог заставить себя поверить…
— Вы с Тиффани долго прожили вместе?
— Шесть лет. — Пол вздохнул. — И по крайней мере года четыре все было хорошо. А потом она познакомилась с Грантом. — Он покачал головой. — Мне кажется, я обо всем догадался, когда она решила повременить с ребенком.
Бетани со слов Гранта знала, что детей у Тиффани нет. Но и без того положение оказалось достаточно плачевным. Она отпила один глоток шардоне, потом второй.
— Мне сегодня Энни сказала: ей кажется, что они собираются пожениться.
— По-моему, к этому все и шло.
Бетани показалось, что Пол даже не удивился.
Она раскрыла меню, хотя из-за разговоров об измене аппетит почти пропал.
— Не знаю, — прошептала она, — смогу ли я когда-нибудь все преодолеть, пережить…
— Прошу вас, не говорите так, — взмолился Пол. — Знаете… я надеялся, что для вас все проходит легче.
— Мне действительно легче, — кивнула она. — Просто… наверное, я пока ничего не понимаю. — Она так долго томилась в одиночестве и ей было так больно и плохо… Она и представить не могла, что боль когда-нибудь пройдет.
— Ваш муж и моя жена нам изменили, — произнес Пол неожиданно гневно. — Так почему плохо нам?
Действительно, несправедливо получается, подумала Бетани. Она пострадавшая сторона; Пол тоже. Грант и Тиффани свободны от всяких обязательств. Они сейчас, наверное, каждый вечер развлекаются, ходят в гости, а Бетани вынуждена заботиться о детях, которые тоже страдают, наводить порядок в доме и попутно преодолевать страшную душевную боль — кажется, нормальному человеку такое не вынести.
— Я сказал себе, что им придется жить с тем, что они натворили, — признался Пол, — но утешения в этом мало.
— Да, никакого утешения.
Пол тоже раскрыл меню:
— Я вот думал…
— Вы не возражаете, если мы не будем говорить о разводе? — перебила его Бетани. — Нам с вами нужно налаживать свою жизнь. А сейчас давайте лучше поедим.
Пол кивнул:
— Вы уже выбрали?
— Только закуски. Я бы съела семгу холодного копчения… А к ней уху.
Он подозвал официанта, и они сделали заказ. Пол тоже выбрал уху и маленькую порцию пасты с морепродуктами.
— Ну и как вы? — спросил он. — Я имею в виду — получается наладить свою жизнь?
— Я очень стараюсь.
— Как? — спросил он. Заметив ее изумленный взгляд, поспешил объясниться: — Я ведь не просто любопытствую… Мне нужна помощь. Я потому вам и позвонил. Надеялся, что вы справляетесь лучше меня и, возможно, поделитесь со мной полезными советами.
— Я… записалась на курс вязания.
Пол широко улыбнулся; Бетани заметила, что улыбка у него мальчишеская и очень его красит.
— Понимаю, но мне кажется, вязание — в основном женское занятие.
— Многие мужчины тоже вяжут.
— Правда?
Бетани пожала плечами:
— Я об этом слышала.
— Я занялся гольфом, но пока не очень получается.
Снова повисло молчание — им принесли уху. Попробовав, оба одобрительно закивали. Уха оказалась великолепной; Бетани поймала себя на том, что пытается разложить уху на составляющие — совсем как когда еще была замужем и обожала узнавать новые рецепты. Как ни странно, когда она вспомнила о прошлом, ей стало легче. Словно начался процесс восстановления, и она вспомнила, какой была раньше.
Бетани попробовала семгу. Вкусно, но она бы не подала к рыбе майонез карри. Такой соус все забивает.
Пора снова погружаться в пучину разговора.
— У вас кто-нибудь есть? — спросила она.
Пол покачал головой:
— А у вас?
Улыбаясь, Бетани показала на него:
— За двадцать два года вы первый пригласили меня на свидание!
— А вы — первая женщина, с которой я встречаюсь за семь лет.
— Может, есть смысл отметить?
Пол улыбнулся:
— Вы правы! — Он жестом подозвал официанта и заказал еще вина.
Бетани улыбнулась ему. Возможно, Пол и не самый красивый мужчина на свете, особенно если сравнивать его с Грантом, но он, похоже, очень искренний, благородный и заботливый. Сейчас ему больно, так же больно, как и Бетани. И все же Пол нашел в себе силы сказать, как он сожалеет, что его бывшая жена разбила ее семью.
— Я могу чем-нибудь вам помочь? — спросил он, когда они вышли из ресторана.
У Бетани сейчас была только одна насущная потребность — работа.
— Можете — если найдете мне хоть какую-нибудь работу.
— Чем вы хотите заниматься?
Бетани вздохнула:
— Сейчас я согласна практически на все.
— Вы владеете компьютером?
— Как бы вам сказать… — Бетани замялась. Если честно, компьютером она толком не владела. То есть она, конечно, умела пользоваться поисковиками в Интернете — дети научили. Кое-как набирала письма, но во всем остальном откровенно плавала.
— Может, вам записаться на курсы? — предложил Пол.
Бетани вздохнула. Он, конечно, прав, но ей сейчас ненавистна сама мысль о курсах. Необходимость круто менять свою жизнь после долгих лет сидения дома давила на нее почти так же тяжело, как и развод.
Пол настоял, что проводит ее до машины.
— Я прекрасно провел вечер. Спасибо, Бетани.
— Вам спасибо.
Они пожали друг другу руки.
— Если вам захочется поговорить, звоните.
— Вы не будете против? Не разозлитесь на меня? — обрадовался он.
— Нисколько.
На обратном пути Бетани слушала радио. Когда она подъехала к дому, было уже почти десять. Она еще не успела затормозить, как дверь открылась нараспашку и на пороге показались ее дети.
— Где ты была? — воскликнула Энни.
— Мы с ума сходили от беспокойства! — добавил Эндрю.
Бетани смерила их изумленным взглядом:
— Вы что? Энни, я же сказала, что встречаюсь со старым знакомым!
— Но ты не предупредила, что вернешься так поздно! — гневно выпалила Энни.
— Мы заговорились… и не заметили, сколько прошло времени, — ответила Бетани, не успев вовремя прикусить язык.
— Просто не верю, что ты на такое способна! — буркнул Эндрю.
— На что?
— А сама постоянно твердишь, чтобы мы говорили, где мы и с кем! — Эндрю покачал головой.
— Двойные стандарты! — поддержала брата Энни.
— Может, впустите меня в дом?
Дети расступились, и Бетани вдруг вспомнила:
— Я ведь оставила вам записку!
— Знаю, но ты не написала ни имени типа, с которым встречаешься, ни названия места, где вы были. Не знаю, не знаю… — Эндрю покачал головой и попытался объясниться: — По-моему, как-то неправильно, когда мама ходит на свидания!
— Может, еще ничего страшного, — задумчиво возразила Энни. — Просто… неправильно как-то.
— Мне тоже так кажется, — согласилась Бетани. — И все-таки привыкайте. Теперь у всех новая жизнь, и у меня тоже. — Впервые она произнесла ненавистные слова и не поморщилась.
— Значит, нам надо привыкать? — уточнил Эндрю. Бетани кивнула. Детям не о чем беспокоиться — она их скала, их защита. Она — их мать. И этого не изменишь, что бы ни натворил их отец.
