Глава 13
Недоверчивое выражение лица Эмилиана сменилось гневом.
– Черта с два! – вскричал он.
Ариэлла поспешила встать перед ним, чтобы предотвратить готовую разразиться битву. Она пребывала в ужасе от происходящего. Эмилиан мрачно воззрился на нее:
– Таково представление Толлмана о мести.
– Что произошло? – спросила девушка.
– Никаких игр на этот раз, Сен-Ксавье, – презрительно молвил Толлман. – Один из цыганских мальчишек пытался украсть чалого жеребца Пита и был пойман на месте преступления, когда хотел продать его соседу Пита!
Ариэлла собиралась было сказать, что конокрадов не вешают, но Эмилиан заговорил первым:
– Где доказательство? Или ты просто возложил вину на ни в чем не повинного цыгана?
Обстановка накалялась, грозя в любой момент окончиться взрывом. Почему эти двое так ненавидят друг друга? – недоумевала Ариэлла.
– Невиновных цыган не бывает.
Она раскрыла было рот, чтобы запротестовать, но Эмилиан так гневно на нее посмотрел, что она сочла за лучшее промолчать.
– Кого ты обвиняешь? – потребовал он ответа.
– Джорди.
Ариэлла в ужасе зажала рот руками. Джорди был тем самым пареньком, который поймал ее, когда она проникла в цыганский лагерь. Ему было не больше шестнадцати лет.
– В наши дни мы не вешаем воров, тем более он еще совсем мальчик, – с трудом произнесла Ариэлла. – Я пошлю за своим отцом, и он разрешит ситуацию.
Не обращая на девушку ни малейшего внимания, Эмилиан бросился прочь из дома. Презрительно фыркнув, Толлман последовал за ним. Ариэлла побежала следом.
– Эмилиан! Я тоже еду! Мистер Толлман, пожалуйста, давайте должемся возвращения моего отца. Вы же знаете, какой он справедливый человек.
Эмилиан вскочил на спину своей лошади, а Толлман забрался в двуколку.
– Мисс де Уоренн, не забивайте свою хорошенькую головку такой ерундой. – Он щелкнул хлыстом. – Повешение – неподходящее зрелище для леди.
– Вы осмелитесь нарушить закон? – в отчаянии вскричала Ариэлла.
– Нужно преподать всем урок, и тогда цыгане не посмеют снова сунуться в наши края, чтобы надуть нас, – твердо заявил Толлман. – Н-н-но! Пошла!
Накренившись, экипаж покатил по дороге. Эмилиан осадил лошадь и, заставив ее развернуться, прокричал Ариэлле:
– Оставайся в Роуз-Хилл!
Пришпорив кобылу, он ускакал прочь, разбрасывая в стороны комья грязи и камешки.
Ариэлла воззрилась на Марджери, шокированная таким развитием событий. Мертвенно-бледная Марджери сказала:
– Через пять минут наш экипаж будет заложен.
Четыре лошади, запряженные в экипаж Ариэллы, неслись во весь опор, и девушка судорожно вцепилась в поручень, чтобы удержать равновесие. Их с Марджери бросали из стороны в сторону на каждом крутом повороте дороги и всякий раз, как колесо попадало в колею. На площади собралась целая толпа, включая женщин и детей. То и дело слышались выкрики и свист. Ариэлла увидела Стевана и еще нескольких цыган. Она глазам своим не поверила, заметив, что они стоят обособленной тесной группкой. Двое деревенских жителей с ружьями не давали им пройти.
В центре площади рос высокий вяз. К одной из его веток уже приладили петлю, раскачивающуюся на ветру. Чуть поодаль Ариэлла увидела тележку без лошади. Джорди стоял на деревянном помосте со связанными за спиной руками, и петля болталась прямо у него за плечами. На лице его, бледном от страха, застыло упрямое выражение.
Тут взгляд Ариэллы выхватил фигурку Джаэли, она стояла рядом со Стеваном, белая как полотно.
– Великий Боже, – прошептала Марджери, – мы должны прекратить это.
Ариэлла выпрыгнула из экипажа еще до того, как он полностью остановился. Приподняв подол платья, она стремглав бросилась к людской толпе. Наконец она увидела Эмилиана, стоящего у тележки с Толлманом и мэром Освальдом. Чуть поодаль она заметила Роберта Сен-Ксавье со скрещенными на груди руками и еще двоих молодых людей его возраста. Вся троица самодовольно усмехалась.
Ариэлла стала бесцеремонно проталкиваться через людскую толпу, не обращая ни малейшего внимания на возгласы недовольства и удивленные вздохи. Те из них, кто узнавал ее, сами расступались, давая ей пройти.
– Сен-Ксавье, правосудие должно восторжествовать, – услышала она голос розовощекого мэра Освальда. Говорил он не очень уверенным тоном.
– Вы его не повесите , – возразил Эмилиан, гневно сверкая глазами. В тот момент, когда он заметил Ариэллу, на лице его отразилось выражение крайнего изумления, но он тут же снова сосредоточил внимание на мэре и произнес: – В данном случае повешение незаконно. Подобных инцидентов больше не повторится, даю вам слово. Утром мы покидаем эти места.
Освальд потер ладони и посмотрел на Толлмана, ища поддержки.
– Слово полукровки? – с издевкой переспросил тот. – Кто ему поверит?
– Кого вы станете слушать – хозяина постоялого двора или виконта Вудленда? – прорычал Эмилиан.
– Весь город жаждет свершения правосудия, – повысив голос, произнес Толлман. – Весь город ждет не дождется, когда же эти проклятые цыгане уберутся восвояси!
– Мэр Освальд! – вскричала Ариэлла. – Не позволяйте вспыльчивости руководить вашими действиями. – Она бросила умоляющий взгляд на Роберта, ожидая, что тот поможет разрешить конфликт.
Но тот продолжал стоять рядом с мэром с хмурым выражением лица.
Эмилиан вихрем повернулся к ней:
– Я же велел тебе оставаться в Роуз-Хилл!
Она не обратила на его слова ни малейшего внимания.
– Мы уже послали в город за моим отцом. Я уверена, что к вечеру он вернется. Пожалуйста, позвольте ему рассудить это дело.
Мэр не успел ничего ответить, как Эмилиан схватил девушку за руку и прошипел:
– Не вмешивайся.
– Я не стану просто стоять и смотреть, как вершится величайшая несправедливость.
Тогда Эмилиан обратился к Марджери:
– Леди де Уоренн, вам обеим здесь совершенно нечего делать. Прошу вас, садитесь в экипаж и возвращайтесь домой.
Белая как мел Марджери сделала шаг вперед.
– Ариэлла права. Капитан де Уоренн может урегулировать ситуацию – или это может сделать мой отец, граф Адар.
Но упоминание имени могущественного графа не произвело на присутствующих должного впечатления.
– Вздернем мальчишку, – сказал Толлман.
Освальд снова принялся потирать руки.
– Повешение незаконно, Джек, – начал было он.
– Мы не можем его просто отпустить! – яростно вскричал Толлман. – Тогда еще больше этой падали заявится в нашу деревню, чтобы красть наших коров и лошадей! Они станут соблазнять наших сестер и дочерей! И продавать нам гнилые колеса!
Толпа одобрительно загудела.
– Так что же нам делать? – неуверенно произнес Освальд, бледнея и обливаясь потом. – Мы все здесь законопослушные английские граждане.
Тут вперед выступил доктор:
– Выпорите вора кнутом и отправьте обратно на север. Пусть знает, что, вернувшись, он подпишет себе смертный приговор.
Не успел Стоун договорить, как люди закричали, приветствуя его план.
– Но это же настоящее варварство – пороть молодого человека кнутом! – яростно запротестовала Ариэлла. – Конечно же мы можем подождать несколько часов и разрешить ситуацию мирным путем!
Снова заговорил Толлман, обращаясь к мэру, но в то же время не сводя горящего взгляда с Эмилиана:
– Парень виновен в краже лошади. Он должен понести наказание. Я согласен с поркой и наложением запрета.
Эмилиан с ненавистью воззрился на Толлмана, и тот ответил ему тем же.
– Ну почему мы не можем дождаться возвращения моего отца? – как можно громче воскликнула Ариэлла.
Освальд неуверенно посмотрел на нее.
– Она любовница цыгана, – сказал Стоун. – А отец ее, вероятно, согласится с нами – нужно выпороть парня и выслать его на север.
Ариэлла задрожала всем телом.
– Мой отец никогда не одобрит порку, – запротестовала она. – Он уважает закон.
Марджери крепко сжала ее руку. Стоун, Освальд и Толлман принялись совещаться, склонившись друг к другу головами. Дискуссия их была жаркой, но мэр не принимал в ней участия, а лишь слушал, что говорят другие.
Эмилиан, пронзая Ариэллу ледяным взглядом, произнес:
– Садись в экипаж и отправляйся домой немедленно. Я не хочу, чтобы ты видела то, что неминуемо случится.
Его слова еще больше взволновали девушку.
– Я никуда не уеду ни от тебя, ни от Джорди. – Никто и ничто не могло заставить ее обратиться в бегство. – Они не решатся на это, – с отчаянием в голосе произнесла она, хотя в действительности не была уверена, что Толлмана и его приятелей можно остановить. Почему Роберт не выйдет вперед и не скажет хоть слово? Вместо этого он с подозрением взирал на нее и Эмилиана, и это совсем не нравилось девушке.
– Ну почему вы не уведете ее отсюда? – обратился Эмилиан к Марджери. – Я требую, чтобы ее здесь не было!
Марджери тоже трепетала всем телом.
– Мы хотим поддержать вас, сэр.
Он отвернулся.
– Роберт, уведи леди прочь с площади.
Роберт наконец опустил руки и выступил из-за спин Толлмана и мэра, где он стоял все это время.
– Мой кузен прав. Это недостойное женских глаз зрелище.
Ариэлла воззрилась на него, как на полного идиота:
– Разве вы не поможете своему кузену, сэр? Разве не поддержите его, как должны поступать члены одной семьи?
– У Эмиля, похоже, есть план, – ответил Роберт, пожав плечами.
Девушка поняла, что ему все равно, что предпримет Эмилиан, и что он не намерен принять сторону кузена.
Роберт протянул к дамам руки:
– Почему бы нам не выпить чаю на постоялом дворе?
Ариэлла повернулась к нему спиной.
– Я никуда не пойду, – сказала она Эмилиану.
Взгляд его обещал кару за подобное непослушание в будущем.
– Отпустите Джорди, – приказал он Освальду и Толлману, сбрасывая на землю свой сюртук и принимаясь расстегивать пуговицы жилета. – Я приму его наказание. – Жилет также упал ему под ноги. – Выпорите меня вместо него.
От ужаса Ариэлла лишилась дара речи.
Не собирается же он в самом деле принять порку!
Толлман заулыбался, явно довольный таким исходом событий, в то время как мэр с изумлением воскликнул:
– Милорд, сэр!
Толлман рассмеялся:
– Он один из них. Он доказал это с тех пор, как цыгане явились в наши края. Он цыган-полукровка, и к черту титул!
Побледнев, Освальд пролепетал:
– Толлман, виконт много лет ведет с нами дела.
– Не важно, кого мы выпорем, раз уж решили это сделать, – диким голосом произнес Толлман.
Уверенная в том, что на ее глазах разыгрывается личная кровавая месть, истоки которой были ей неизвестны, Ариэлла повернулась к Роберту, но он явно не намеревался вмешиваться. Тогда девушка сдалась и бросилась вперед, видя, что Эмилиан снимает рубашку.
– Кто здесь мэр – он или вы? – прокричала она Освальду. – Вы не можете этого сделать! Перед вами виконт Сен-Ксавье, добропорядочный житель этой деревни, этого графства!
– Отпустите мальчишку! – крикнул Толлман своим людям, не обратив на слова Ариэллы ни малейшего внимания. Затем он повернулся к ней: – Мисс де Уоренн, вы вправе оставаться здесь и смотреть на порку, но я предлагаю вам отправиться домой. Женская истерика никак делу не поможет.
– Вы не можете этого сделать, – в отчаянии повторила девушка, наблюдая за тем, как двое крепких мужчин выпрыгнули из тележки и развязали запястья Джорди. Он неловко спрыгнул с помоста, не переставая хмуриться, и поспешил к Эмилиану. Другие цыгане последовали за ним. Эмилиан схватил паренька за плечи и твердо заговорил с ним. Ариэлла ни секунды не сомневалась, что Джорди хотел сам принять порку, а Эмилиан не позволял ему этого.
Вокруг воцарилось полнейшее молчание, все зачарованно и даже загипнотизированно слушали, как Эмилиан говорит на языке цыган. Толлман, казалось, был полностью удовлетворен таким исходом событий, так же как и Роберт. Отчаяние девушки достигло предела, и она подошла к Эмилиану.
– Не соглашайся на это, – чуть слышно произнесла она.
– Ты бы предпочла, чтобы выпороли мальчика?
– Нет, – вымолвила она. – Я предпочла бы, чтобы никого не выпороли.
Дыхание его стало затрудненным.
– Отправляйся домой. – Поколебавшись мгновение, он вымученно добавил: – Пожалуйста.
Глядя на него, Ариэлла подумала о том, что никогда не оставит его. На глаза ей навернулись слезы, которые она тут же смахнула.
Тут ее обхватила чья-то сильная рука. Это был Джорди.
– Уходите прочь, – сказал он.
Эмилиан отвернулся от девушки. В сопровождении огромных размеров мужчины, сжимающего в руках хлыст, он направился к тележке и оперся о нее обеими руками, напрягая мышцы и опустив голову вниз.
Ариэлла стала вырываться из хватки Джорди.
– Прекратите это, прекратите это немедленно! – кричала она, но цыган держал ее мервой хваткой, не позволяя вырваться. Постепенно он стал оттаскивать ее прочь, чтобы она не могла видеть происходящее.
Толлман что-то сказал одному из молодых людей, с которыми он стоял, и тот поспешно убежал.
– Начинай, – скомандовал он.
Хлыст быстро прорезал воздух, и на спине Эмилиана появилась красная отметина. Он стоял не шевелясь, словно каменное изваяние, и даже не вздрогнул.
Хлыст щелкнул снова. Ариэлла поморщилась, думая, что сердце ее сейчас разорвется от боли, а Эмилиан продолжал стоять как вкопанный. Когда на спине его появилась третья полоса, девушка мертвой хваткой вцепилась в Джорди. Ею овладела паника и чувство полнейшего бессилия. Эмилиан по-прежнему не издал ни звука. У Ариэллы кружилась голова, но она сумела совладать со слезами, уверяя себя, что скоро все закончится. Эмилиан сумеет вынести это испытание.
Тут вперед выступил Толлман, сжимая в руке плеть-кошку с зубчатыми набалдашниками. Выражение лица его было безжалостным.
Осознав, что именно он намеревается сделать, Ариэлла вскрикнула и с новой силой принялась вырываться из рук Джорди.
Толлман взмахнул своим опасным орудием. Когда железные зубцы впились Эмилиану в спину, вспарывая кожу и оставляя рваный кровавый рубец, толпа одобрительно взревела.
– Прекратите! – дико заорала она, но Толлман нанес еще один жестокий удар. Вокруг продолжали раздаваться поощряющие крики. Эмилиан поморщился и почти упал на колени. Он из последних сил цеплялся за тележку, стараясь сохранять вертикальное положение, и часто и громко дышал.
Толлман продолжал безжалостно сдирать с него кожу.
Ариэлла снова закричала, но Джорди не выпускал ее, чтобы она сама не бросилась под плеть.
Эмилиан упал на колени.
Толпа взревела.
Толлман хочет убить его. Когда он нанес очередной удар, Эмилиан упал на землю лицом вниз. Ариэлла ударила парнишку по руке, и он выпустил ее. Она бросилась вперед, но кто-то снова схватил ее сзади и оттащил назад.
Марджери что-то кричала ей.
Ариэлла опустилась на землю. На мгновение она снова поддалась панике, но свист хлыста быстро привел ее в чувство. Толлман убьет Эмилиана, если его не остановить. Она увидела, что люди протягивают к ней руки, и отчаянно вцепилась в них, намереваясь подняться на ноги и спасти Эмилиана. Но ее сжимали со всех сторон, не пропуская вперед, а хлыст продолжал свое смертоносное дело. Расталкивая людей, Ариэлла бросилась к своему экипажу. Кучер стоял подле лошадей, на лице его застыла маска полнейшего ужаса.
– Дайте мне скорее ружье, Джексон, ружье, которое отец держит под сиденьем! – прокричала она.
Он поспешил выполнить ее просьбу и протянул ей оружие.
– Оно заряжено?
– Да, мисс де Уоренн, – ответил кучер.
Девушка уже подскочила сзади к беснующейся толпе и сделала выстрел в воздух. Люди расступились перед ней, как волны Красного моря. Ариэлла кинулась вперед и увидела Толлмана, нависшего с хлыстом в руке над лежащим на траве Эмилианом. Спина его превратилась в сплошное кровавое месиво. Она наставила ружье на грудь Джека.
– Довольно, – угрожающе произнесла она, готовая без колебаний убить его за то, что он сделал.
Толлман повернулся к ней, и глаза его широко раскрылись.
– Не стреляйте.
Зрение ее затуманилось, ружье дрожало в руках.
– Он жив? – спросила Ариэлла. Если Эмилиан мертв, она убьет этого подонка, пристрелит его.
– Опусти ружье, – прохрипел Эмилиан, приподнимаясь.
Стеван, Джорди и еще несколько цыган поспешили к нему, чтобы поддержать. К нему с плачем бросилась Джаэль и взяла его за руку.
Со слезами на глазах Ариэлла взирала на Толлмана. Эмилиан жив. Но что они с ним сотворили! Девушка ненавидела всех вокруг, и хозяина постоялого двора больше всех.
Он взирал на нее со страхом в глазах.
– Ариэлла, не делай этого, – прошептала Марджери, вставая за спиной у кузины.
Девушка гневно сморгнула слезы. Оружие должно получить свою жертву. Она воззрилась в серые глаза Эмилиана. В каждой черточке его лица застыла боль. Хотя пороли его по спине, кровь текла и по груди, так как зубья хлыста задели его левое плечо.
– Не делай этого, – чуть слышно произнес он.
При этих словах Ариэлла словно от заклинания очнулась. Он прав. Она не может хладнокровно застрелить человека. Девушка опустила ружье.
Толлман быстро прошел мимо девушки, прошипев ей какую-то угрозу. Слов она не разобрала и, уронив ружье, бросилась к Эмилиану.
Стеван поддерживал Эмилиана, который с трудом воззрился на нее. Черты его лица были перекошены от боли, и она не могла различить ничего больше. Тут глаза его закатились, и он обмяк на руках у дяди.
Ариэлла опустилась перед ним на колени и взяла его руки в свои. Ужас ее прошел, оставив лишь упрямую решимость.
Внезапно перед ними возник Роберт:
– Я отвезу его в Вудленд.
Она зло глянула на него:
– Убирайтесь прочь!
Пожав плечами, Роберт отошел.
Изо всех сил стараясь взять себя в руки, Ариэлла посмотрела на дядю Эмилиана:
– Стеван, пожалуйста, перенесите его в мой экипаж.
Тот изумленно воззрился на девушку:
– Мы заберем его с собой.
– Нет, я сама позабочусь о нем в Роуз-Хилл.
Затаив дыхание, Ариэлла стояла в холле, пока Стеван и еще один цыган заносили Эмилиана внутрь. Джаэль находилась подле нее. Она дрожала всем телом и изо всех сил сдерживала слезы. Ариэлла обняла ее за плечи. Эмилиан находился в сознании и даже сам хотел идти, но девушка понимала, что он не осознает, кто он и где находится. Раны его все еще кровоточили, оставляя красный след на паркетном полу.
– Не могли бы вы отнести его на второй этаж и уложить на кровать в первой спальне по правую сторону? – произнесла Ариэлла, удивленная тем, как спокойно звучит ее голос.
Она ужасно боялась за его жизнь.
Ни один из мужчин не произнес ни слова, они молча двинулись вверх по лестнице. Глаза Эмилиана закатились, хотя она видела, что он изо всех сил старается оставаться в сознании. Джаэль поспешила за ними.
Послышались легкие шаги, и Ариэлла повернулась навстречу своей мачехе. Цыгане уже преодолели половину подъема. Аманда переводила изумленный взгляд с израненной спины Эмилиана на запачканный пол и обратно.
– Что произошло? – спросила она.
– Сен-Ксавье принял порку за цыганского паренька, – пояснила Ариэлла, угрюмо глядя на свою мачеху. – Его чуть не забили до смерти. Я намерена позаботиться о нем у нас дома.
Аманда молча взирала на падчерицу. Она не спрашивала разрешения, а ставила перед фактом, и им обеим это было известно. Для Ариэллы было очень важно сделать так, как она считала нужным.
Аманда кивнула.
– Я отправлю записку твоему отцу с просьбой привезти с собой доктора Финни и Роба Марриота, который, как тебе известно, превосходный хирург.
– Спасибо, – с облегчением произнесла девушка. Оба упомянутых эскулапа являлись их семейными докторами и проживали в Лондоне. – Пришли мне, пожалуйста, горничную с мылом, водой, тканью и виски.
– Да, разумеется.
Ариэлла стремглав взбежала по лестнице и оказалась в спальне, которой обычно пользовался Алексей. Эмилиан лежал на животе. Глаза его были закрыты, дыхание затруднено, лоб покрыт испариной. Спина представляла собой сплошное кровавое месиво. Девушке с трудом верилось, что кто-то мог сотворить с ним такое. Неужели Толлман намеревался убить его?
– Нужно промыть его раны, – спокойно произнес Стеван.
– Знаю. Я этим займусь, – ответила Ариэлла, понимая, что сейчас не время проявлять слабость и лелеять чувство ненависти.
– Вы знаете, как позаботиться о человеке, которого выпороли хлыстом? – поинтересовался Стеван.
– Вот вы мне и поможете, – твердо произнесла Ариэлла, не желая, чтобы дядя Эмилиана вмешался и отнял его у нее.
Он воззрился на девушку:
– Пойду принесу ему выпить. Это облегчит боль и поможет снять опухоль. Также я захвачу с собой припарки для ран.
Ариэлла кивнула и, подойдя к кровати, пододвинула себе стул и села.
– А мы послали за доктором и хирургом в город.
– Никто не приедет.
Девушка мрачно посмотрела на него, понимая, что подобные мысли не доведут до добра. Она была уверена, что эскулапы, по крайней мере, приедут в Роуз-Хилл. Убрав длинные волосы Эмилиана с лица, она замерла. На его правом ухе был отчетливо виден белый шрам в виде буквы «К». Она задохнулась от удивления.
– Что это такое?
– Это значит, что его заклеймили как конокрада, – угрюмо пояснил Стеван. – Подробности мне неизвестны. Должно быть, это произошло много лет назад. Очевидно, Эмилиана поймали на краже.
Ариэлла ужаснулась. Еще одно проявление ужасающей несправедливости… Это когда-нибудь закончится? Она обхватила ладонями сжатые в кулаки руки Эмилиана.
– Не могли бы вы пригласить Худа? – попросила она цыгана. – Он не только служит Эмилиану верой и правдой, но и искренне беспокоится о нем. Этот человек может оказаться полезен.
Стеван кивнул, но не сдвинулся с места.
– Я пошлю за ним Джорди, – прошептала Джаэль, стоящая в изножье кровати с пепельно-бледным лицом.
Ариэлле было все равно, намеревается Стеван остаться или нет. Как только горничная принесет все необходимое, она начнет промывать раны Эмилиана и оценит размеры постигшего их несчастья. Она боялась предстоящих ей открытий, потому что не сомневалась, что на некоторые из рваных ран потребуется наложить швы. К тому же не стоило забывать об опасности заражения крови.
Лондон находится от них в трех часах езды по железной дороге, и Ариэлла отчаянно надеялась, что доктора прибудут в Роуз-Хилл к полуночи.
Она поднесла его кулак к губам и поцеловала.
– Ты вел себя как герой… хотя мне совсем бы этого не хотелось. Но не беспокойся, ты теперь в безопасности, и я о тебе позабочусь, Эмилиан. А моя семья мне в этом поможет. – Девушка осознала, что по щекам ее катятся слезы. Она тоже сильно страдала. Эмилиан не заслужил подобного обращения. Ариэлла страстно желала, чтобы в ее силах было каким-нибудь чудесным образом исцелить все его раны, даже те, что скрывались в сердце.
Ресницы его дрогнули.
– Даже не думай о возвращении в Вудленд, – сдавленным голосом произнесла девушка. Склонившись над ним, она поцеловала его в щеку, омывая его лицо своими слезами. – Сегодня я тоже их всех ненавижу, – чуть слышно добавила она.
Веки Эмилиана дрогнули, и он воззрился на девушку.
Она вымученно улыбнулась ему.
Он побледнел, глаза его внезапно закатились, с губ сорвался стон. Развернувшись, Ариэлла увидела, что Стеван все еще не двинулся с места.
– Пожалуйста, поспешите. Он очень страдает.
– Он молод и силен. Порка его не убьет, – сказал Стеван.
Девушка задрожала всем телом.
– Именно этого Толлман и добивался, не так ли? Он хотел убить Эмилиана! Я не могу подобрать подходящего названия для такого зверства!
– Вы сами там были, – ответил цыган, выходя из комнаты.
Ариэлла встретилась взглядом с Джаэлью.
– Это все из-за меня, – прошептала та. – На днях Эмилиан отправился покарать Толлмана за то, что тот пытался сделать со мной, и теперь хозяин постоялого двора ненавидит моего брата.
– В этом нет твоей вины, – отрывисто возразила Ариэлла. – Так кто-нибудь приведет Худа? Ты или Джорди можете воспользоваться экипажем.
Кивнув, Джаэль поспешила прочь, проскользнув мимо Аманды, которая привела горничную, нагруженную тем, что просила принести Ариэлла. Аманда остановилась перед падчерицей и мрачно произнесла:
– Я принесла опий. Думаю, следует дать ему дозу, прежде чем ты приступишь к обработке ран.
Ариэлла уже схватила пипетку и капнула пять капель Эмилиану на язык. В голове ее бродили мрачные мысли. Случившееся вовсе не было простым проявлением предрассудков, это была личная месть. Толлман действительно хотел убить Эмилиана.
Девушка опасалась лишь одного: что это не конец, а лишь ужасающее начало.
* * *
Ариэлла сидела на стуле подле Эмилиана, наблюдая за тем, как он спит. Она не стала задергивать портьеры, поэтому со своего места ей было видно усыпанное звездами небо и серп луны. Она решила, что время движется к полуночи. Девушка проверяла – последний поезд должен был прибыть около часа назад. Похоже, ни доктор, ни хирург сегодня так и не приедут. Ариэлла пребывала на грани отчаяния.
Она тщательно промыла его раны. Вскоре после того, как она закончила, прибыл Худ, и она дала Эмилиану еще опия. Одна за другой заглядывали обеспокоенные Аманда, Марджери, тетушка Лизи и Диана, чтобы узнать, не требуется ли их помощь. Джаэль задремала на кушетке у камина.
Эмилиан, казалось, не чувствовал боли, но лишь потому, что был сильно накачан наркотическим препаратом. Кожа на спине его горела огнем, но лихорадки пока не было. Однако Эмилиану отчаянно требовался осмотр врача. Девушка напомнила себе, что он молод и силен, как верно заметил Стеван.
– Ариэлла?
Она обернулась, заслышав голос отца. Клифф стоял в дверном проеме, переводя взгляд с дочери на Эмилиана и обратно. Она порывисто бросилась в объятия отца.
На мгновение он прижал ее к себе.
– Доктор Финни ожидает в холле, и с ним Марриот.
Ариэлла прослезилась, испытывая небывалое облегчение.
– Слава богу!
– Мы все получили твои послания в одно и то же время, – пояснил он, снова глядя на Эмилиана. – Насколько серьезно он ранен?
– Его зверски исстегали кнутом. Если бы я не вмешалась, полагаю, сейчас он уже был бы мертв, – хриплым шепотом сообщила она.
Клифф снова обнял дочь.
– Я слышал о том, что ты сделала, и очень горжусь тобой.
Выражение лица Ариэллы оставалось серьезным.
– Я до сих пор пребываю в шоке. Поверить не могу, что человек может вести себя столь жестоко и агрессивно, – напряженно произнесла она. – Джек Толлман продолжал избиение, в то время как жители деревни просто стояли и смотрели – даже наиболее титулованные господа не вступились.
– Ты всегда вела обособленную жизнь, – сказал Клифф, – потому что я стремился огородить тебя от ненависти и несправедливости внешнего мира.
– К моей матери относились схожим образом, не так ли?
Отец воззрился на нее в упор:
– Да. Она так же страдала от человеческого фанатизма.
Ариэлла сделала глубокий вдох.
– И что теперь будет?
– Толлман нарушил закон, – серьезно произнес Клифф. – Он обвинил невиновного человека.
– За это его необходимо отдать под суд! Что, если Эмилиан умрет?
– Я намерен лично проследить за тем, чтобы Толлман ответил за содеянное по всей строгости закона.
Обрадованная услышанным, Ариэлла развернулась и увидела стоящего в дверях доктора Финни и еще одного человека, который, как она заключила, был хирургом. С ними был и ее брат. Она подошла к Алексею, и он заключил ее в объятия.
– Стоило оставить тебя всего на один день, и тут же случилось несчастье, – напряженно произнес он, намереваясь поддразнить сестру. Слова его, однако, прозвучали очень серьезно.
– Уверена, что, будь ты здесь, ничего этого вообще бы не произошло, – понизив голос, сказала девушка.
Алексей пронзительно всматривался ей в глаза, но Ариэлле было все равно, раскроет ли он ее секрет или нет. Тут проснулась Джаэль, и Клифф сделал жест рукой, приглашая своих детей выйти в холл и не мешать работе врачей.
На пороге комнаты Ариэлла с чувством пожала руку доктора Финни.
– Благодарю вас, доктор Финни, благодарю вас!
Он одарил ее добродушной улыбкой:
– Как я могу отказать тебе, Ариэлла?
Он был семейным врачом де Уореннов уже около двадцати лет. Войдя в комнату к больному, эскулапы закрыли за собой дверь.
– Почему бы тебе не проводить мисс Сен-Ксавье в отдельную комнату? – обратился Клифф к сыну. – Полагаю, она захочет остаться с нами, пока ее брат не поправится.
Ариэлла догадалась, что отец намерен обсудить что-то с ней наедине. Она напряглась всем телом, предчувствуя, что он начнет допытываться об истинных мотивах ее защиты Эмилиана. Когда Алексей с Джаэлью удалились, девушка скрестила руки на груди и воззрилась на отца.
Он пристально смотрел на нее:
– Ты любишь его?
Напряжение, владевшее Ариэллой, росло. Ответить утвердительно было равносильно тому, чтобы признаться в их связи, ведь ее отец являлся очень проницательным человеком. Узнав правду, он будет сломлен и взбешен. И сострадание, которое он сейчас питает к Эмилиану, немедленно испарится. Тогда Клифф, возможно, и не станет добиваться справедливого наказания для Толлмана. Однако солгать девушка тоже не могла.
– Можешь ничего не отвечать, Ариэлла, все и так ясно.
Она отерла слезы с глаз.
– Да, я люблю его.
Отец пристально всматривался в лицо дочери.
– Я не выбрал бы такого человека тебе в спутники жизни.
– Из-за того, что он цыган?
– Нет, потому что он напоминает мне раненого льва, а раненые животные имеют обыкновение нападать на всех, кто оказывается поблизости. Они чрезвычайно опасны.
Ариэлла обхватила себя руками.
– Эмилиан в самом деле ранен. Он ведет очень трудную жизнь, живя как англичанин среди людей, которые презирают его за цыганское происхождение.
– Могу себе представить. Я видел, какой прием оказали ему на балу у Симмонсов. Ну а ты, разумеется, веришь, что можешь исцелить все его раны?
– Я хочу попробовать. – Ариэлла проглотила стоящий в горле комок. – Ты же сам говорил мне, что, когда я приду к тебе с мужчиной, которого полюблю, ты дашь свое благословение вне зависимости от того, кем бы он ни был.
– Все верно. Именно это я и имел в виду, но теперь у меня появились серьезные сомнения.
Ариэлла понимала, что ей следует немедленно прекратить этот разговор. Эмилиан ее не любит, и отец не должен догадаться об этом. В благословении не было нужды, но все же девушка сказала:
– Итак, ты не одобряешь его? Или того хуже?
– Я постараюсь одобрить его, Ариэлла. – Он привлек дочь к себе и запечатлел на ее лбу поцелуй. – Выражаясь судебным языком, я оправдаю Сен-Ксавье за недостаточностью улик.
Ариэлла ощутила огромное облегчение.
– Он просил тебя стать его женой? – спросил Клифф.
Девушка тут же снова напряглась:
– Я этого не говорила.
– Милая, мне сорок шесть лет, и я умею читать между строк. Я могу устроить ваш брак. Не сомневаюсь, что в моих силах убедить Сен-Ксавье в преимуществах союза с тобой.
Ариэлла воззрилась на отца. Таких преимуществ было много: ее доброе имя, приданое.
– Я выйду замуж по любви, – отрезала она, – или до конца дней своих останусь старой девой.
Во взгляде Клиффа промелькнуло выражение смирения.
– Разумеется, так и будет. Ты же моя дочь. Хорошо. С этого момента я не стану вмешиваться.
– Благодарю тебя, – произнесла Ариэлла.
