Глава 39
Музыка гремела. По аллее, высоко поднимая колени, кругами двигался трубач, одетый в черно–белый шелковый костюм. Его голову украшал странный убор, похожий на маленький зонтик с бахромой, которая мерно раскачивалась в такт его движениям.
Прохожие собирались группами, с любопытством наблюдали за трубачом, в полный голос подхватывали мелодию трубы, покачивали руками в такт музыке. Песня звучала все мощнее. «Разве ж он гарцевал на своем коне…» — неслось над головами людей.
Но все смотрели не на трубача, а в ту сторону, откуда он шел.
Энн тоже стояла в толпе и пыталась рассмотреть нечто, притягивавшее взгляды окружавших ее людей. В ушах у нее гремело: «Разве ж он гарцевал на своем коне…»
И вот она увидела его… Это был мужчина, двигавшийся от одного края аллеи к другому. На плече он нес миниатюрную женщину в белом платье. Ее голова раскачивалась из стороны в сторону при каждом шаге мужчины. Лица женщины видно не было. Ее руки безжизненно свисали вниз. Мужчина двигался из последних сил, лицо его покрыли капли пота.
Энн не могла понять почему. Ведь женщина казалась такой маленькой и легкой.
Энн двинулась следом за мужчиной, оставив толпу далеко позади. Она старалась не отставать от мужчины с женщиной на плече, но ей было все труднее двигаться вперед: ступни утопали в опавшей листве.
Мужчина обернулся, улыбнувшись, поманил Энн пальцем и продолжил свой путь, двигаясь все быстрее. Энн устремилась вслед за ним, теперь ей уже приходилось бежать.
Энн тоже была в длинном белом платье, подол которого обвивал щиколотки и мешал двигаться вперед. Она остановилась, чтобы перевести дух и поправить платье. Трубач остался далеко позади, впереди, совсем рядом с ней шел мужчина с женщиной в белом на плече. Энн слышала его дыхание, шорох его шагов, шум деревьев. Ее окружили густые заросли, ветки кустов цеплялись за подол платья и ранили ноги. Энн падала, вставала, снова падала и снова вставала. Мужчина, не обращая на нее внимания, уходил все дальше в лес. Энн упала и, уже не в силах подняться на ноги, продолжала двигаться ползком.
Теперь ее окутала пугающая тишина. Тело женщины в белом соскользнуло с плеча мужчины и исчезло в зарослях ежевики. Земля словно раскрылась под руками мужчины, он поднял тело женщины в белом и бросил его в образовавшуюся черную дыру.
Теперь Энн стояла одна у края ямы и смотрела вниз на согнувшуюся фигурку в белом. Раздался протяжный тоскливый стон, и Энн увидела бледную руку женщины, сжимающую электрический фонарь, которым она светила себе в лицо.
Это был фонарик Энн, она его узнала, а женщина — это Ли!
Луч света переметнулся на обнаженное плечо женщины, и Энн увидела рану правильной треугольной формы.
— Энни, что с тобой?
Макс вбежал в спальню, поднял Энн с пола и уложил на кровать. Девушка смотрела на него невидящими глазами. Она обхватила согнутые в коленях ноги руками, судорожно прижала их к груди. Ее трясло как в лихорадке. Влажные волосы рассыпались по плечам, тело от пота тоже было влажным — казалось, она только что вышла из душа.
Макс попытался осторожно повернуть ее на бок.
— Энни, ты меня слышишь?
Энн не отвечала. Макса охватило отчаяние. Он никогда еще не испытывал такого страха и почти физической боли от мысли, что его женщине плохо.
Только сейчас он понял, что никого не любил так сильно. Энн была первая и единственная его любовь. Что это — эпилепсия? Она скрыла от него? Нет, это невозможно! Или возможно?
Наконец Энн замерла, и Макс перевернул ее на бок, осторожно расцепил руки и распрямил ноги. Померил пульс, он был сильным и неровным.
— Энн, вернись! Энни, открой глаза и посмотри на меня!
Энн посмотрела на него отрешенным взглядом. Зрачки так расширились, что голубые глаза девушки казались черными.
Макс облегченно вздохнул:
— Энн, расслабься. Я здесь, с тобой, все хорошо, и я никуда не уйду.
Взгляд девушки прояснился.
— Энн, пожалуйста, не вставай. Лежи спокойно, я принесу чистое полотенце. Не двигайся, это приказ!
— Хорошо, — ответила она чуть слышно.
Макс принес махровое полотенце, вытер лицо и волосы Энн и снова померил пульс. Он стал слабее и ровнее.
— Послушай, ты что–то от меня скрываешь? Что–то серьезное? Болезнь?
— Нет–нет. — Энн покачала головой.
— Видела страшный сон? Ты напугана!
Энн смотрела на него, но не отвечала. Макс сжал ее ладони в своих.
— Ты закричала. Я решил, что кто–то забрался в твою комнату, прибежал — ты лежала на полу и тряслась.
— Со мной все в порядке. Я в норме. Просто видела страшный сон, настоящий кошмар. — Энн обхватила лицо руками. — Мне нужно в душ.
— Подожди, тебе надо полежать.
— Ты можешь пойти со мной. — В ответе Энн не было ни намека на кокетство.
Полчаса Макс стоял с ней под теплым душем, мыл ей волосы, намыливал спину, пытаясь снять напряжение, но Энн стояла отрешенно и неподвижно, как кукла. Она перестала прятать от него свои шрамы, ей было все равно. По крайней мере, этот барьер, стоявший между ними, рухнул.
— Мне нужно будет выйти из дома, — сказала Энн.
— Единственное место, куда ты можешь пойти, — это спальня, — ответил Макс.
— Ложись спать, а мне надо кое–что сделать.
— Завтра, ты все можешь перенести на завтра.
— Не волнуйся, со мной все в порядке. Мне в самом деле надо идти!
— Послушай, ты совсем слаба, реакции замедленны, и двигаешься ты как во сне. Пойдем, я уложу тебя спать. Все дела отложим на завтра.
— Я возьму с собой мобильник, — не сдавалась Энн.
Она вышла из ванной и начала одеваться.
— Господи, дай мне терпения. — Макс тяжело вздохнул. — Энн, успокойся.
— Не волнуйся. — Энн натянула теплый свитер, надела джинсы и кроссовки и направилась к выходу, захватив с собой холщовую сумку с нарисованными на ней маргаритками.
— Присмотри, пожалуйста, за Ирен, если, конечно, ты собираешься меня дождаться.
Энн не собиралась отказываться от принятого решения.
— Проклятье, я иду с тобой, — ответил Макс, поспешно одеваясь.
— Ты пойдешь? — Улыбка осветила лицо девушки. — Спасибо! Если честно, мне так страшно было идти одной…
— Идти куда? Зачем?
— За моим фонарем. Я должна его найти.
