Глава 31
Кармен держал за шиворот двух мужчин — Тома Уоллена в одной руке и Бобби Колберта — в другой. Он отбуксировал их до главного входа к «Паппи» и распахнул дверь ударом ноги.
Энн вышла из офиса как раз в тот момент, когда вся троица исчезла из ее поля зрения.
— Я видел, как они входили внутрь. Мало кто сумел бы так разобраться с Томом Уолленом. Видела, как Кармен открыл дверь?
— Не видела, и слава богу. — Она повернулась и взглянула на Гая. — Я и не знала, что ты был там.
— Просто остановился поблизости, — ответил Гай, усмехнувшись при этом и слегка наклонившись в сторону. Оба понимали, что Энн вычислила причину его долгого пребывания в баре.
Энн приложила палец к губам и состроила гримасу. Нечего было понапрасну поднимать шум.
— Знаешь, что случилось? — спросила она. — Не очень–то хорошо для бизнеса, когда здесь происходят потасовки.
Гай кивнул:
— Нам надо точно знать, что здесь было — если они вернутся.
Энн подумала, что Бобби может и не появиться после этой стычки.
— Том сразу заводится, если кто–нибудь его раздражает. Сегодня вечером в этой роли оказался Бобби. Том спросил, знает ли он что–то о девушке Макса Сэведжа, и Бобби ответил ему ударом в челюсть.
— Ничего себе. — Утаить ее отношения с Максом было уже нереально.
— Бобби считает себя вашим защитником, и ему в самом деле не понравилось, когда Том сказал, что вы — девушка Макса.
Энн запустила пальцы в свои роскошные волосы.
— Почему это все никак не кончится?
— Потому что мы не можем найти Мишель Рейли. Кстати. По последней версии, она уехала, потому что не хотела замужества с Томом Уолленом.
— Надеюсь, это правда, — сказала Энн. — Иногда женщины могут так поступать в подобных обстоятельствах.
Гай шумно выдохнул.
— Если так, ей придется потрудиться, чтобы возместить ущерб. Мы ведь все перекопали. Я говорил с Нэтом Арчером, вы знакомы с ним? Мы вместе работали в полиции Нового Орлеана.
— Я слышала об этом.
Была одна вещь, которую Энн не могла вообразить, — что Гай может чего–то испугаться и не решиться на что–то из–за страха. Она поняла теперь — это качество, необходимое для работы в полиции Нового Орлеана.
— Уазо говорила много хорошего про Нэта.
Голос Гая слегка подсел.
— Я помню, как он завелся, когда Уазо чем–то его вывела его из себя. Нэт считал, что тот факт, что ручка двери была протерта, говорит о том, что Мишель была встревожена не тем, что следы ее пальцев останутся на этой двери, а тем, как это было сделано. Она, по крайней мере, могла сесть в машину и распрощаться со всем этим, чтобы начать все сначала.
— Возможно, если бы она бросила все так, это было бы похоже на то, что ее похитили прямо в машине? — предположила Энн.
— Возможно. Однако она не сделала ни одной из этих вещей. Спайк думает примерно так же. Я, пожалуй, выйду и посмотрю, что там происходит.
Ему не пришлось никуда выходить. В дверях появились Макс и Кармен. Макс выглядел не особенно счастливым, зато Кармен был похож на человека, который только что расправился с хорошей порцией грудинки.
— Ты как? Гай, привет.
— Кармен держит ситуацию под контролем, — весело сказал Гай. — Пора мне домой.
— Что здесь случилось? — спросил Макс. — Из Кармена слова не вытянешь. При этом шерифу он все сообщил. Я хочу спросить — не пора ли расспросить тех двоих? Узнать, есть ли у них записи, и выяснить — какая там ситуация?
Гай отдал честь:
— Вас понял. Обдумаю это по дороге.
Когда Гай вышел, Энни обратилась к Максу:
— Гай работает на тебя?
Макс посмотрел ей в глаза и сказал:
— Он отличный малый. Голова. У него полно связей. И он хочет помочь мне. И представь себе, Гай верит в меня.
— Не могу представить человека, который бы не верил в тебя.
Какое–то мгновение ей казалось, что сейчас он притянет ее к себе. Вместо этого он приложил палец к ее губам.
— Спасибо, — сказал он.
— Я не могу выкинуть из головы, — сказала Энн, — новость про Ли. Ни одна душа словно не заметила моего появления, хотя я знаю точно, что все смотрели на меня.
В глазах Макса мелькнула недобрая искорка.
— Ну, сознавайся, — мягко проговорил он, — тебе ведь хочется знать, как это было на самом деле. Из статьи неясно, была ли эта женщина изнасилована. Известно лишь, что она испытывает чувство вины из–за того, что хорошо провела время.
— Макс. — Энн обвела взглядом приемную. — Это отвратительно.
— Ну да.
Энн ущипнула его за руку.
— Я могу уехать сейчас. Только возьму свою сумку. Она вбежала в офис. Убедившись, что Макс не следует за ней, она открыла сумочку и на дне ее нащупала коричневый хлопковый мешочек, который ей дала Уазо. Она все время помнила о нем. Ее ногти погрузились в песок, а на лице появилась гримаса отвращения. Испытывая странное ощущение в животе, она достала мешочек из сумочки. Он ветшал с каждым днем, однако был еще достаточно крепок.
Энн внимательно смотрела на него. Куски проволоки торчали сквозь ткань. Это было заметнее, чем в тот день, когда Уазо сделала ей этот подарок. Осторожно, нервы ее были напряжены, она прикоснулась к мешочку и почувствовала, что там внутри. Затем провела по нему пальцами еще раз, и на ее лице появилось жесткое выражение.
Она знала, что находится в мешочке. Будь она разумным существом, она бы выкинула эту куклу на свалку. Энн подняла ее над мусорной корзинкой. Запах ладана и старого воска стал сильнее. Она попыталась уронить мешочек, но не смогла разжать пальцы. Это было глупо, просто истерическая реакция на всю эту чепуху, которую она слышала про вуду.
— Энн, — сказал Макс, входя в дверь.
Девушка быстро затолкала куклу в сумочку.
— Я хочу съездить в Клаудз–Энд, — сказала она, встретившись глазами с Максом. — Там живут доктор Реб и Марк. Это недалеко. Ли тоже живет там. Они с Реб — двоюродные сестры.
— И что же? — произнес Макс. Тревожные морщины на его лице говорили о том, что он догадывается, почему Энн хочет встретиться с Ли.
— Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь в том, что она совершила ужасную ошибку, опубликовав заметку в «Рупоре». Если она на самом деле столкнулась с мужчиной, который хотел соблазнить ее, причинить ей боль, ей не следовало провоцировать его.
— Итак, ты хочешь поехать гуда и сказать Ли, что знаешь — она и есть та женщина, о которой говорится в статье.
— Нет же!
— Как же ты собираешься говорить об этом? — сказал он на выдохе.
Она чувствовала, что выглядит глупо.
— Я знаю, что разрушила что–то своей дурацкой упертостью. Но я все равно собираюсь сделать это. Не волнуйся за меня. Я позвоню Реб и спрошу, могу ли я приехать. У меня есть моя собственная машина.
— Ты никуда не поедешь одна.
Она взглянула на него, взяла его за рукав и вышла с ним из ресторана.
— Разве ты не сказал только что… или я ослышалась?
— Возможно. Я сказал что–то не то?
Энн посмотрела в небо. Слабый свет луны пробивался сквозь паутину облаков, наплывавших на ее диск. Горячий ветер не приносил прохлады.
— Ты говоришь, я не могу ехать одна. Ты не должен так говорить со мной.
Он не ответил, только положил свою большую ладонь на ее затылок.
— Обстоятельства изменились, Энни. Если это непонятно, я попытаюсь объяснить. Но думаю, ты понимаешь.
Энн стояла на крытом мосту и смотрела себе под ноги. Она могла многое разгадать из его слов, и сказанное им могло бы сделать ее счастливой — если бы он знал и мог принять всю правду о ней.
— У нас с тобой нет ничего постоянного.
Макс не знал о ней слишком многого. И она осознавала это.
— Ничто не постоянно. — Он повел ее по мосту. — И это тоже изменится. Ты можешь сейчас отстраниться от реальности, если захочешь. Но я терпеливый мужчина. И я никуда не уйду.
Ей так хотелось, чтобы он остался верен тому, что сказал только что.
— Как ты думаешь, могли бы мы вместе навестить Ли? — спросил Макс.
— Не знаю. Я подумала, что решу, о чем говорить с ней, когда приеду туда.
— Никогда не приходи на встречу неподготовленной, — сказал Макс.
— Да ведь это не медицинский симпозиум. Я буду говорить не с залом, набитым экспертами по разным вопросам. Там будет одна Ли.
— Хорошо, раз так. — Он привлек ее к себе и поцеловал в макушку. — Что бы ты ни говорила, я поеду с тобой и буду твоим резервным отрядом.
То, что Макс увидел, сильно его встревожило. Он припарковался на скромной стоянке рядом с обшарпанным зданием «Рупора Туссэна».
— Все плохо. Ли не приезжала в Клаудз–Энд, — сказал он.
— М–да, — отозвалась Энн. — Мне определенно не нравится это мрачное место. Не думаю, чтобы Ли оставалась здесь ночевать.
— Не волнуйся, — сказал Макс. — Ты не одна. С тобой рядом большой, крепкий мужчина. Ничего не бойся. Энни, пообещай мне одну вещь.
— Что за вещь?
— Ты совершенно независимая женщина.
— Я не всегда была независимой, — сказала она. — Мне пришлось этому научиться.
Он не мог представить себе Энн застенчивой и нерешительной. Даже сейчас она взвешивала каждое слово. Но в этой ситуации ей явно не следовало вступать в битву, которую затеяла Ли.
— Ты вправе решать, что тебе говорить и что делать, только мне кажется, тебе было бы лучше переступить через себя и поговорить с Ли по–дружески, а не говорить, что ты раскусила ее и поняла все, о чем она пишет. Конечно, Ли писала о Роджере, леший бы его подрал за наглость. — Макс достаточно хорошо знал своего брата и не сомневался — он просто потерял контроль над собой. Но это не могло служить оправданием того, что случилось в клинике и так разозлило Ли.
— Хорошо бы с этим покончить, — сказала Энн. — Не переживай. Я буду осторожна. Помнишь, она писала о человеке, которому не доверяет и который хочет каким–то образом приобрести власть над ней? Как ты думаешь, у этого человека было что–то, я хочу сказать, какие–то реальные улики?
Эта тема преследовала Макса весь день.
— Скорее похоже на то, что он пытался шантажировать ее и говорил ей, что расскажет обо всем, если она выдаст его. — Макс не договорил. Он допускал, что в клинике могла произойти отвратительная сцена, но угрожать женщине было не в характере Роджера. Ли вполне могла добавить драматический элемент в свою статью.
Энн выпрыгнула из машины, но не закрыла дверцу, подождав, пока Макс выйдет. Он протянул ей руку, и она быстро взяла ее. Ее дыхание было громким и частым.
— Уклониться от опасности — не значит быть трусом, — сказал Макс.
Энн увлекла его к задней двери дома, которой, по словам Реб, пользовались, когда была закрыта парадная дверь.
Вспыхнул неяркий свет, который шел от голой лампочки, вмонтированной в стену. Макс нажал кнопку звонка и отступил назад. Сквозь пыльное дверное стекло был виден уходящий внутрь дома коридор.
— Я никогда не была здесь, — сказала Энн.
Он покачал головой, ожидая, что появится Ли.
— Нам следовало сначала поговорить с ней по телефону. — «Или не приходить вовсе», — последние слова он проговорил про себя.
— Согласна. Но я боялась услышать, что Ли не желает меня видеть.
Макс еще раз позвонил в дверь.
— Если бы она так сказала, тебе бы не следовало участвовать в этом.
Энн потянула его за руку.
— Мужчины и женщины такие разные. Женщины обычно хотят помочь другим, если это в их силах.
— А мужчины не хотят?
— Это происходит по–другому. Я не хочу, чтобы ты обижался на меня.
— Может быть, она вышла перекусить, — предположил Макс. У самой двери была припаркована машина, но Ли могла просто пойти пешком.
— Конечно, — сказала Энн, — ты хочешь оставить все как есть, так ведь?
На самом деле он хотел сделать все, что возможно.
— Похоже, что–то случилось.
— Ее машина здесь.
— Я заметил.
— У меня такое чувство, что я должна сделать что–то для Ли. — Энн повернула ручку, и дверь открылась. Девушка застыла, затем нахмурилась и взглянула на Макса: — Могла ли она оставить дверь незапертой?
— Если она вышла на минуту…
— И при этом оставить дверь открытой? Кто угодно мог запросто войти в дом.
Макс мрачно усмехнулся:
— Маленькие города славятся тем, что люди в них доверяют друг другу.
— В этом городе недостает одной женщины, а еще одна, пострадавшая при невыясненных обстоятельствах, находится в больнице. — Она освободила руку, которую держал Макс, и вошла в дом.
Вздохнув, Макс последовал за ней. Он знал, что возражать бесполезно.
На другом конце коридора дверь была приоткрыта. Слабый свет пробивался из окна комнаты, вероятно служившей офисом.
Энн шла на цыпочках. Макс умолчал о том, что небольшой шум мог быть в этой ситуации полезен. Вместо этого он произнес:
— Ли, Ли? Это Энни и Макс Сэведж. Вы здесь?
Энн посмотрела вокруг, затем на Макса, потом опустила плечи. Они оба прислушались.
— Надо идти дальше, — сказал он. — Если она войдет и увидит нас, самое страшное, что может произойти, — она напугается до полусмерти, прежде чем поймет, что это мы.
Если Ли злилась на Роджера, то он, Макс, был последним человеком, которого она хотела бы видеть в качестве гостя, подумал мужчина.
Полоса света легла на пол из приоткрывшейся двери. Энн прикоснулась к двери и открыла ее пошире.
— Ты не сдаешься, — сказал Макс.
Если Энн и услышала, то оставила сказанное им без ответа. Войдя внутрь, она проговорила:
— Здесь они, должно быть, печатали газету.
— Ну, ну, — сказал Макс усмехаясь.
Он не возражал ей, но… если бы она была чуть осмотрительнее.
— Макс! Иди сюда.
Он последовал за ней чуть ли не бегом. Комната была заполнена старым, но содержавшимся в образцовом порядке печатным оборудованием. Энн стояла перед другой дверью, открывавшейся вовнутрь.
— Что это? — Дурное предчувствие, овладевшее ей, было слишком знакомым.
— Не знаю. — Он включил свет. — Не уверен.
Он подошел к Энн и посмотрел вниз — на Ли О'Брайен. На ней была футболка и трусики, она лежала на полу лицом вниз — одна нога была на надувном матрасе, покрытом простыней.
Через мгновение Макс подошел ближе и склонился над ней. Ее глаза были открыты — в них застыл ужас.
— Она умерла? — прошептала Энн. — Умерла?
— Подожди в соседней комнате, — сказал Макс. — И набери 911.
Встав на колени рядом с Ли, он пытался нащупать ее пульс, хотя знал, что вряд ли ему это удастся.
Тело, лежавшее перед ним, было таким же теплым, как и его собственное. То, что случилось с Ли, произошло совсем недавно. Макс осторожно перевернул ее на спину и стал делать искусственное дыхание. Если бы это был судорожный припадок или что–то сходное с этим, ему бы крупно повезло. Теперь ему терять было нечего.
— 911, — напомнил он Энн, едва переводя дух.
Никаких следов крови. Никаких видимых повреждений, которые он мог бы заметить при беглом осмотре.
— Давай же, Ли, — говорил он. — Давай.
Ли не откликалась.
— Ничего не получается. Будь оно неладно. — Он отвел назад свою правую руку и нанес сильный удар в середину ее грудной клетки. — Ну, давай. — Он искал у нее в теле малейшие признаки жизни и одновременно слышал вой сирен.
— Кончено, — сказала Энн, и он посмотрел на нее. По ее лицу текли слезы.
— Да, — произнес он.