Глава 21
— Энни, зачем ты всем доложила, что мы уезжаем вместе? — спросил Макс, выезжая с парковки у дома священника.
— А почему бы и нет?
Макс посмотрел на спутницу, а она, высунувшись в открытое окно, вглядывалась в темноту, которую прерывал только свет фар от машин, отъезжающих в Бро–Бридж или в офис шерифа.
— Ты знаешь, я хотел, чтобы ты поехала со мной. Хотя, возможно, это далеко не самая лучшая идея.
— Это очевидно — ведь мы друзья, — ответила Энн. — Зачем делать вид, что это не так? Неужели ты думаешь, Спайк стал бы рассказывать что–то при тебе, если бы считал тебя подозреваемым номер один? Будь ты плохим парнем, ты бы вел себя по–другому. Пусть все идет своим чередом, люди снова станут тебе доверять — особенно когда увидят, как я доверяю тебе.
— Хочу тебя поцеловать, — пробормотал Макс, не отрывая взгляда от дороги, и положил руку на колено Энн.
— Это было бы замечательно, но, пожалуй, лучше тебе держать покрепче руль и ехать прямо.
— Разлюбила приключения?
— Ты прав, нельзя упускать ни одной возможности. — Энн крепко сжала руку Макса в своей.
— А мы и не будем, — ответил Макс. Он знал, что его мир может обрушиться в любую минуту, но Энн готова быть рядом.
— Мы очистим твое имя от грязи, Макс.
— Хотел бы в это верить. — Он вздохнул с облегчением. Энн готова за него бороться.
— Энни, есть еще одна трудность. — Макс решил, что, даже рискуя потерять Энн, он должен помочь ей, а времени на это, возможно, оставалось мало. — Энн, тебе нужна врачебная помощь.
— Это еще почему?
— Я думал все эти дни. Послушай… Ведь есть какая–то причина того, что с тобой происходит. Надо посоветоваться с профессионалом — и твои сновидения исчезнут. И я буду спокоен, если у тебя будет все в порядке.
— Врачи здесь не помогут. — Энн не хотела обсуждать свои проблемы, к тому же и слово «сновидения» ей совсем не нравилось — она знала, то, что с ней происходит, гораздо серьезней, чем приснившийся ночной кошмар. — Иногда у людей возникают проблемы — кто знает почему? И далеко не всегда можно найти на это ответ.
— Согласен, — ответил Макс, и Энн с облегчением вздохнула — она заставила его замолчать.
— Так куда мы едем, Энн? В участок к Спайку?
— В самом деле? Разве ты туда хочешь ехать?
— Ты прекрасно знаешь, что нет! Я бы хотел сначала навестить Лил, выяснить, как она и что случилось с собакой.
— Отлично. Тогда нам в Бро–Бридж. Только не удивляйся, если нас вышвырнут из больницы.
— Ну, тут можешь не волноваться — не вышвырнут! — усмехнулся Макс, прекрасно понимая, что беспокоило Энн. — Не вышвырнут до тех пор, пока Спайк не передумает и не предъявит мне свои бездоказательные обвинения. Ты же понимаешь, как это важно для меня — появиться перед Лил в присутствии шерифа; пусть все видят — в случае с Лил я не замешан.
— Ты прав, — рассмеялась Энн в ответ, — об этом я и не подумала.
— Давай после больницы поедем куда–нибудь вместе. Энн не ответила и только внимательно посмотрела на Макса.
— Что? Ну что?
— Ну что ты ходишь все вокруг да около?
— Ты слишком спешишь с выводами, — улыбнулся Макс. — Может быть, я хочу просто поговорить с тобой?
— Правда? Именно этого ты хочешь?
— Поедем со мной в Роузбэнк! — Макс осторожно погладил девушку по щеке.
Энн забралась с ногами на сиденье и свернулась калачиком.
— Мне будет неприятно, если нас увидят, — ответила она.
— Никто не увидит.
— Не люблю, когда обо мне сплетничают.
— Никому нет дела. Мы уже взрослые, в конце концов.
Энн не ответила. И тогда Макс спросил про Бобби Колберта — меньше всего она хотела вспоминать о нем сейчас.
— Ты видела Бобби?
— Он заходил к нам вечером, но ничего такого. Не о чем беспокоиться. Надеюсь, он скоро выбросит меня из головы.
— Ты его боишься? Тогда, в кафе я ему славно вмазал. Нечего было болтать… — Макс не успел закончить фразу и уже пожалел о том, что сказал.
— О чем он говорил?
Макс задумался на минутку — придется соврать, но ложь должна быть правдоподобной.
— Он сказал, что ты была испорченным ребенком. Но я не могу представить, чтобы ты устраивала скандалы, накачавшись наркотиками.
— Так он сказал, что я наркоманила?!
— Нет, этого он не говорил, — ответил Макс и снова пожалел о том, что сказал. Лучше было бы сказать «Да» — не пришлось бы придумывать еще одну ложь.
— Так что он сказал?
— Да ничего особенного. Главное, он был совершенно неадекватен и груб. Если что–то подобное повторится — я обращусь к шерифу.
— Я рада, что ты на моей стороне, — ответила Энн, которая и сама уже подумывала об этом.
— Я всегда на твоей стороне. И надеюсь, всегда буду.
Он действительно так думал? И он считает, что она ему верит?
— Я хочу тебя кое о чем спросить — постарайся не злиться и выслушать спокойно, — сказал Макс.
— Я постараюсь, — ответила Энн, достала из сумочки расческу и начала нервно причесываться. — Хорошо бы принять душ.
— Ты можешь сделать это у меня, в Роузбэнке. Похоже, он не собирался отказываться от своих намерений.
— Мы далеко от больницы?
— Я еду так, как посоветовал Спайк. Наверное, мы уже близко. Энн, я хотел перед тобой извиниться.
— За что?
— За то, что разорался у тебя ночью, как последний болван, и убежал. Ты этого не заслужила.
— Ты знаешь, я почти забыла. В общем, проехали, — ответила Энн, хотя это было не совсем так. Он сказал кое–что, чего она никак не могла забыть.
— Хорошо, а теперь — мой вопрос. То, что ты видела, огонь и странные вещи. Я поговорил с Роджером. Рассказал ему о симптомах. Он считает, что, возможно, ты что–то знала обо мне раньше, какие–то эпизоды — но твое сознание блокирует эту информацию.
— Не хочу об этом говорить.
Макс затормозил — теперь они еле двигались, и проезжающие машины постоянно обгоняли их.
— Ты не «не хочешь», ты не можешь. Ты боишься. Когда это случается — это страшно, чудовищно, я хочу сказать, то, что ты видишь?
— Да, — прошептала Энн.
— Ты многое мне описала — этого достаточно, чтобы сделать какие–то выводы. Получается, что после встречи со мной ты стала видеть сны о том, что разрушило мою жизнь? Как это могло случиться — это немыслимо.
— Но это так. — Энн сжалась на своем сиденье.
— Ладно. Но ты поговоришь с Роджером?
— Не хочу.
— Пожалуйста, попробуй. Сделай это. Роджер — славный парень.
— Само собой, вы — близнецы. Вы пристрастны друг к другу.
— Ты права. Так поговоришь с ним?
— Я подумаю об этом, — ответила Энн. Мудрая женщина всегда знает, когда остановиться.
— Хорошо. По–моему, впереди Бро–Бридж.
— Ну конечно.
— Иногда я забываю, что ты — из этих мест. Энн, скажи, а ты не слышала раньше о подобных преступлениях, когда жертвы погибали так же, как ты видишь во сне?
— Нет! Не хочу об этом думать. До прошлой ночи это случалось не чаще чем раз в несколько дней. Я хочу, чтобы это совсем ушло.
— Хорошо–хорошо, дорогуша. Так у вас принято говорить?
— Почти угадал, — кивнула Энн, — пойми, я просто не знаю, что с этим делать. Я слышала, что у некоторых людей бывает что–то вроде второго зрения — им известно то, чего другие пока не знают. Может быть, я одна из них. Но я надеюсь, что мои видения, как ты их называешь, — это только видения. Надеюсь, этого не случится или уже не случилось. У меня такое уже было раньше — сразу после травмы. Может быть, у меня повышенная чувствительность, и теперь я узнаю что–то непонятным образом.
— Ладно, пусть так.
— Макс, ты мне не веришь.
— Стараюсь поверить. Будем придерживаться твоей теории, пока не найдем более рационального объяснения, дорогуша.
— Опять «дорогуша»? — Энн улыбнулась.
Макс мог развеселить ее даже в самые тяжелые моменты.
— Мне нравится это слово. Оно тебе подходит.
— Мне тоже нравится, Макс. Но давай поговорим серьезно. Макс, это, наверное, глупо, то, что я скажу… в общем, я бы очень хотела, чтобы того, что с тобой случилось, никогда не было. Но ведь если бы не это, ты никогда бы не приехал в нашу глушь. И мы бы никогда не встретились. И я — совсем не твой тип женщины. Тебе нужна шикарная, образованная женщина.
— Никогда больше не говори так, — резко ответил Макс.
— Но это правда. — Энн поразила его реакция, и она почувствовала себя полной идиоткой. Она всегда считала — и сейчас у нее не было никаких оснований думать иначе, — что для Макса она просто очередное развлечение.
— Ты и есть шикарная женщина. И нет никакого специального типа женщин для меня!
— Мне не следовало об этом говорить.
— Я думаю, следовало, — он внимательно посмотрел на Энн, — лучше все обсудить, а то ты выдумаешь еще что–нибудь. Пусть все идет, как идет.
Еще один миф?
Около бокса в отделении скорой помощи стоял полицейский. Стенки бокса были застеклены, и Энн видела лежащую на каталке Лил, окруженную суетящимися медиками.
С одной стороны каталки стоял Спайк с помощником Лори, а с другой — Озэр Дюпре, муж Лил.
— Успокойся, не так уж все плохо, — сказал Макс, обращаясь к Энн, которая не могла скрыть своего волнения. Конечно, Макс не способен был оценить реальное положение дел с такого расстояния, да еще из–за стеклянной перегородки, но по быстрому движению губ Лил он заключил, что способность говорить к ней вернулась.
— Вы уже были у нее? — Макс услышал за спиной голос Сайруса и обернулся. Сайрус приехал вслед за Максом и Энн, и Мэдж, конечно, была вместе с ним. Макс подумал, что вряд ли она обнаружит здесь маленькую черно–белую собачку, и ему было ее жаль.
— Сейчас там Спайк, — ответил Макс, — мы ждем разрешения войти.
Энн погладила Мэдж по плечу, а потом крепко обняла и прижала к себе. Мэдж тихо всхлипывала.
Дверь бокса открылась, на пороге появился Спайк и сразу направился к Максу.
— Было бы неплохо, я думаю, если бы вы поговорили с Лил. Напомните ей, что вы — хирург, и придумайте какую–нибудь причину, из–за которой вы здесь. Хочу посмотреть, как она отреагирует на ваше появление.
«И это было сказано всерьез!» — подумал Макс. Вот она, простота нравов провинциальных городов. Спайк совершенно спокойно предлагает ему, потенциальному подозреваемому, добыть компромат на себя самого, да еще объясняет, как это сделать. Правда, такая открытость обнадеживала.
— Согласны? — спросил Спайк, и Макс кивнул в ответ. — Тогда я сейчас зайду к Лил, дайте мне пару минут. А вас я попрошу набраться терпения, — обратился он к остальным, — Лил еще успеет вас заговорить. Каждому по отдельности свои приключения перескажет.
— А что она говорит? — спросила Мэдж.
— А это уже другой вопрос, — Спайк хмыкнул и важно надул щеки, — пока не знаю, что можно извлечь из ее рассказа. Я думаю, вы меня понимаете.
— А Милли? — тихо спросила Мэдж, опустив голову. — Я понимаю, я не должна так беспокоиться из–за собаки, но это единственное, что у меня есть.
— Мне жаль, но Лил ничего не сказала, — ответил Спайк и поспешил в бокс к Лил.
— Лил нужно время, чтобы прийти в себя, и врачи дают ей возможность рассказывать постепенно, так, как ей легче, — заметил Макс и, переведя взгляд с Мэдж на Сайруса, поразился выражению его лица — оно казалось окаменевшим. Таким Макс его ни разу не видел.
— Ну, конечно, — согласилась Мэдж, — просто я чувствую себя слабой и глупой.
— Вот тут вы не правы — что угодно, но слабой я бы вас не назвал, — резко прервал ее Сайрус. — У вас больше мужества, чем у всех остальных. Такой и оставайтесь.
С этими словами Сайрус постучал в дверь бокса и немедленно был допущен внутрь. Медсестра улыбнулась ему и прикрыла за ним дверь.
— Облачение открывает любые двери, — прокомментировал Макс, но его попытка пошутить не встретила никакого отклика у Энн и Мэдж.
Через стекло было видно, как Сайрус подошел к Лил, и она тут же схватила его за руку и не отпускала до конца беседы. Сайрус начал говорить, Лил слушала, кивала в ответ, и напряжение понемногу исчезало с ее лица. Потом Сайрус указал ей на Мэдж и Энн, стоящих за стеклянной стеной, и произнес еще несколько слов. Лил посмотрела в их сторону, побледнела и расплакалась.
— Ее больше нет, — прошептала Мэдж, — Милли больше нет. Я всегда боялась полюбить ее слишком сильно.
— Нельзя любить слишком сильно — если мы действительно любим, так мне говорила мать, а она — женщина мудрая, — сказал Макс, а Энн крепко обняла дрожащую Мэдж. Энн не стала повторять банальностей вроде того, что, возможно, Милли жива и все будет в порядке, а просто прижала женщину к себе, чтобы дать ей выплакаться.
— Мне пора идти к Лил, Спайк делает мне знаки, — сказал Макс и прежде, чем вошел в бокс, посмотрел на Энн долгим взглядом.
— Мы подождем.
Женщины с волнением наблюдали за реакцией пациентки на появление нового гостя.
— Я рада, что с Лил все в порядке. И похоже, появление Макса ее не напугало, — заметила Мэдж.
— А почему она должна испугаться?! — возмущенно воскликнула Энн. — Что бы с ней ни произошло — это никак не связано со случаем Мишель Рейли в Туссэне. И Макс не имеет к этому никакого отношения!
— Конечно, конечно, успокойся. — Мэдж уже пожалела о своей неосторожной реплике.
— Ах, Мэдж, прости меня за резкость! Но я не могу спокойно слышать об этом. Что происходит? Один кошмар за другим. Мне так страшно.
— Это потому, что ты любишь Макса Сэведжа, — ответила Мэдж. Она уже перестала дрожать и стояла выпрямившись и глядя Энн прямо в глаза.
Энн собралась было возразить, но передумала.
— Ты ведь не станешь спорить, Энн, — сказала Мэдж, — прошу тебя, будь осторожна. Ты знаешь, о чем я говорю. Но не надо рвать отношения с Максом. Я хорошо разбираюсь в людях, и, по–моему, он — неплохой человек. Я не чувствую к нему никакого предубеждения.
— И я, — ответила Энн, готовая расцеловать собеседницу, — но поверь мне, я уже давно не наивная девочка и знаю, что такое боль. Все мы набили достаточно шишек, пока искали своего единственного и неповторимого.
— Да, конечно, и я тоже. А вот и Сайрус.
Сайрус отвел женщин в сторонку и усадил их на стулья. Сам он остался стоять.
— Ну, слушайте, Лил считает, что у нее случился какой–то приступ. Из–за него она съехала с дороги в кювет. Она не помнит, как выбралась из машины. Говорит, что потеряла способность ориентироваться и заблудилась. Лил сказала, что Милли была с ней, — продолжал Сайрус, безуспешно пытаясь улыбнуться. — Милли была в машине до того момента, как Лил съехала с дороги. Потом она была не в состоянии думать о собаке.
— А где машина? — спросила Мэдж, сдвигаясь на кончик стула.
— Ее сейчас ищут. Лил не совсем точно описала место, где она съехала с дороги. — Сайрус попытался погладить Мэдж по волосам, но тут же отдернул руку. — Но есть еще кое–что. Лил говорит, что ее кто–то напугал.
— Но вы сказали, что у нее был приступ.
— Да, приступ был, но после нападения.
— Что это, пустая болтовня? — напряженно спросила Энн.
— Нет, не совсем. Она говорит, что кто–то выскочил на проезжую часть перед ее машиной и ударил в боковое окно. Поэтому она и съехала с дороги.
— Господи, какой ужас! Как тут не испугаться? Я бы тоже съехала. Она узнала этого человека?
— Нет. Было очень темно, — ответил Сайрус. — И дождь шел. Она смогла только разглядеть, что это был крупный мужчина в плаще с капюшоном, надвинутым на лоб.
