Вступивший на престол Николай I создал в 1825 г. новый «Комитет образования флота» под председательством адмирала А. В. Моллера, в состав которого были введены вице-адмиралы А. Н. Пустошкин, Д. Н. Сенявин, А. С. Грейг, контр-адмиралы П. М. Рожнов, капитан-командоры Ф. Ф. Беллинсгаузен, И. Ф. Крузенштерн и М. И. Ратманов.

Существенно увеличилось число плаваний для перевозки войск и грузов в разные пункты побережья, что потребовало организации навигационного обеспечения безопасности. По инициативе Грейга были созданы достоверные карты и лоции Черного и Азовского морей, построены несколько маяков: створные Инкерманские в Севастополе, плавучий у Кинбурнской косы, в Одессе и Еникале, на Тендровской косе, Таклинский, на мысах Тарханкут и Ай-Тодор. В Бугском и Днепровско-Бугском лиманах по берегам были установлены навигационные знаки. Для оперативного управления флотов в 1819–1820 гг. были выработаны дневные (флажные) и ночные (т. е. фонарем) сигналы. Эти сигналы, разработанные на Черном море, были введены для всего флота России. Тогда же получила развитие система линий оптического телеграфа.

Понимая особую важность южного форпоста Империи и необходимость обороны главной базы флота – Севастополя – адмирал Грейг убедил Императора в необходимости выделить ассигнования на постройку в 1821–1827 гг. батарей (известных как Константиновский и Алексеевский равелины) с ядрокалильными печами на входных мысах Севастопольской бухты. Он же разработал план постройки оборонительных сооружений для защиты города с суши, но средства не были выделены, – что впоследствии, в 1854 г., трагически сказалось на обороне Севастополя.

Адмирал четко представлял себе, что не пройдет и двух – трех десятилетий, как южный форпост России и, в первую очередь, Севастополь будут подвержены первому жестокому испытанию на прочность; и насколько форпост выдержит это испытание, настолько можно будет судить о прочности государства Российского. Он (как и некоторые другие его современники) знали, что уже около 3000 лет в мире набирает мощь страшная, разрушительная, демоническая сила, направленная против идеи христианства, – христианства, родившегося вместе с Иисусом Христом в Галилее и приобретшего мощный импульс в греческой православной вере, и закрепившегося в Византийской Империи, которая послужила источником святости русских людей, когда князь Владимир из Киева принял крещения всея Руси в Херсонесе, – на земле Севастополя. Именно исходя из этих истин Государь Петр Великий уверовал, что без южного форпоста на Черном море, как средоточия трех великих религий Земли: православия, католицизма и ислама, – не мыслимо само существование могучей России. (Подобная мысль требует объяснения, но оно будет, если можно так выразиться, глобальным и потребует много места, может быть, даже целой книги, так что воспримем на веру…)

…К сожалению, Алексею Сэмюэлевичу не удалось убедить морской Комитет в необходимости выделить ассигнования на постройку оборонительных сооружений для защиты города с суши. Деньги поступят лишь… в 1854 г., когда у берегов Евпатории высадится десант союзных держав с целью агрессии против Русского государства. Но адмирала Грейга уже 9 лет как не будет в живых…

И все-таки благодаря его таланту организатора и после Крымской войны удалось сохранить главные верфи, мастерские, и, конечно же, систему администрации, без которых Александру II и его адмиралам чрезвычайно сложно было бы восстановить Черноморский флот.

Хотелось бы еще обратить внимание на такую тему, как обучение будущих моряков и флотоводцев; это, что называется, почувствуйте разницу: как и чему учили в те давние времена и тогда, когда учился будущий адмирал Н. Г. Кузнецов, не единожды упомянутый на этих страницах.

Совершая регулярное плавание с эскадрами флота, адмирал Грейг готовил моряков к трудным, но славным победам на море. Он принимает непосредственное участие в формировании в Николаеве штурманского и артиллерийского военно-морских училищ, однако его новаторские идеи не всегда получали поддержку в столице. Не было поддержано и его стремление открыть на Черном море свой Морской кадетский корпус; но удалось зарезервировать в столичном Морском корпусе 10 мест для детей черноморцев. В Николаеве и Севастополе под непосредственным патронажем командира портов и ЧФ были созданы отдельно училища для мальчиков и для девочек (да-да, условно говоря, чтобы учить эстетике и этике и житию среди моряков!). Занятия для мальчиков проводились по физике, механике, пневматике, гидростатике, гидродинамике, корабельной архитектуре; а также галантности и умению общаться в светском обществе и среди иных категорий подданных Российского Императора, – что являлось немаловажным для нравственности офицерского корпуса ЧФ. Сам Грейг нередко посещал учебные заведения и экзаменовал будущих офицеров. Для офицеров были организованы в Николаеве академические курсы повышения квалификации, на которых читали лекции приглашенные из северной и первопрестольной столиц преподаватели. Сам адмирал тоже читал лекции.

Для желающих функционировала открытая Грейгом Николаевская астрономическая обсерватория; где приобщались к занятиям метеорологией и астрономией, вели метеорологические журналы. Наиболее способных офицеров отправляли как за границу, так и на отечественные предприятия для совершенствования знаний. (К слову сказать, сооруженная позже под руководством адмирала на его средства от доходов его виноградников в Магараче, жившего уже в Санкт-Петербурге, Пулковская обсерватория, приобретет со временем статус астрономической столицы мира! Научным руководителем строительства был академик Струве.)

Ежегодно флот под флагом адмирала Грейга выходил в море для учебы и сплаванности экипажей. Именно в эти годы получили морскую и боевую практику те моряки, что впоследствии прославились в боях с турецким флотом…

Вообще эпоха Императора Александра I ознаменовалась многими выдающимися открытиями. К примеру, открытиями в Океании, которые осуществили военные моряки в период с 1803 по 1805 гг. под руководством И. Ф. Крузенштерна (впоследствии вице-адмирал; годы жизни 1770–1846) и Ю. Ф. Лисянского (впоследствии вице-адмирал; годы жизни 1773–1837), совершившие первое русское кругосветное плавание; а в 1819–1820 гг. открыли новый материк – Антарктиду – в плавании под руководством офицеров Ф. Ф. Беллинсгаузена (будущий вице-адмирал; годы жизни 1779–1852) и М. П. Лазарев (будущий адмирал и генерал-адъютант Его Императорского Величества; годы жизни 1788–1851). Также были осуществлены кругосветные плавания с целью изучения Атлантики, Тихого и Индийского океанов. Эти экспедиции обновили военно-морскую науку и образование в областях геодезии, геологии, картографии, высшей математики, гидрологии, метеорологии, навигации, мореходной астрономии, этнографии и земного магнетизма. Реализация этих требований способствовала кардинальному развитию военно-морских наук и подготовки поистине широко образованных морских офицеров.

Искренне отвечу, с какой целью уделено большое внимание одному из адмиралов Русского флота, столь долгое время командовавшего Черноморским флотом в эпоху Императоров Александра I и Николая I. Деяния Алексея Сэмюэлевича в деле укрепления южного форпоста Российской империи оказались настолько опасными новому режиму на территории бывшей мощной державы, ставшей так называемым Советским Союзом, что было приложено немало сил, чтобы стереть его имя из памяти людской; не погнушались власти взорвать и монументальный памятник, установленный адмиралу в Николаеве… А. С. Грейгу за время командования ЧФ удалось создать паритет сил между русским и турецким флотами, – тем самым на Черном море, а также на прилегающих к ним Балканам и Средиземноморским государствам была создана зона мира, основанная на добрососедстве и сотрудничестве. Только благодаря этому фундаменту Александру II впоследствии удалось продолжить формирование отношений с Турцией; с падением же в 1917 г. Российской Империи Турция была освобождена от этих обязательств… Именно благодаря адмиралу Грейгу в Крыму были созданы условия для исключения межнациональной розни между жившими там русскими, татарами, греками, армянами и народами др. национальностей.

Интенсивно в годы становления советской власти со всех скрижалей Истории Русского флота вымарывали не только имя Алексея Сэмюэлевича, но и имя его отца, адмирала Сэмюэля Карловича Грейга. Да и эпоху двух императоров «ученые» XX века свели до уровня банальных побасенок, исказив и сфальсифицировав до неузнаваемости; впрочем, советская трактовка в негативном свете жизни и деятельности отдельных личностей Русской Истории чаще говорит о реальных и значимых делах их во славу Отечества Русского…

Благодаря дипломатическим способностям адмирала Грейга удалось установить добрососедские отношения между народами стран, расположенными в причерноморском бассейне, и мирно пользоваться проливами не только России, Турции, но и Греции, другим государствам средиземноморского бассейна. Понятное дело, нельзя приписать столь значимую заслугу только одному человеку; для установления паритета сил был разработан и осуществлен план, в котором участвовали и другие подданные Государя Императора. Для конкретного объяснения приведу пространную цитату из книги «забытого» в советскую эпоху историка Н. Г. Устрялова: «Война России с Турцией началась весной 1828 года. С нашей стороны начертан был обширный план военных действий с тем, чтобы потревожить Турцию со всех сторон и совокупными, дружными ударами сухопутных и морских сил в Европе и в Азии, на морях Черном и Средиземном, убедить Порту в невозможности борьбы с Россией (выделено мной, – авт.). Фельдмаршалу графу Витгенштейну поручено главной армией занять Молдавию и Валахию, перейти Дунай и на полях Болгарии или Румелии нанести неприятелю удар решительный; графу Паскевичу-Эриванскому велено напасть с кавказским корпусом на азиатские области Турции для отвлечения сил ее из Европы; князю Меншикову с отдельным отрядом взять Анапу; адмиралу Грейгу с черноморским флотом содействовать покорению приморских крепостей в Болгарии, Румелии и на восточном берегу Черного моря; адмиралу Гейдену с эскадрою, находившейся в Архипелаге, запереть Дарданеллы для пресечения подвоза съестных припасов из Египта в Константинополь» (Н. Г. Устрялов. Русская история до 1855 года. Петрозаводск, 1997 г., Корпорация «Фолиум», с. 838–839). Впрочем, предпринимались не только и не столько военные действия, но и в первую очередь, дипломатические шаги…

А вот какие события предшествовали этому, – причем события, говорящие о значимости установления мира на юге России? Имеющие, между прочим, прямое отношение к годам сороковым XX века! – ведь все, как известно, в Истории развивается во взаимосвязи, когда ничего из ничего не бывает… Еще каких-то десяток – два лет назад обстановка в мире складывалась следующим образом. Америка освободилась от Англии, но попала в другие объятия – объятия иудеев, которые заняли ключевые посты в финансовой сфере, а, значит, и начинали активно управлять политиками (и политикой), с дальнейшим прицелом управлять всем миром. Для этого нужно было только умело манипулировать процессами, сталкивая страны… А мирное, разумное управление народами, построенное на доверии и чести – было для желающих заполучить чужие богатства и сверхвласть опасным, так как лишало их всяческих перспектив. На Европейском континенте бушевали организованные с помощью заинтересованных американских (читай правильно) сил наполеоновские войны, а на юге – в Средиземном море – безбоязненно орудовали пираты. В ту пору Греция, как и Балканы, находилась под оккупацией Оттоманской Турции. Великими державами, игравшими важную роль в этом регионе, по-прежнему являлись Англия и Франция. За ними следовали Россия, Германия и Австрия. И с точки зрения России подобное распределение было неправомерным, поскольку подразумевало вражду; тогда как Александр I предусматривал мирное сосуществование стран Средиземноморского бассейна, независимо от религиозного вероисповедания. Существовавшие тогда противоречия между этими странами иногда прекращались и заключались союзы и соглашения (главной заботой европейских и азиатских государств в этом регионе было определить, кто же займет тот вакуум, который оставляет после себя «больная» Турция, т. е. кто будет распоряжаться и диктовать условия).

Александр I, достойный внук своей бабушки Екатерины II, тонко проводил политику, рассчитанную на десятилетия вперед. Пожалуй, самую верную характеристику ему дал близко знавший его Карамзин, написавший после смерти Государя следующие проникновенные слова: «Я любил его искренно и нежно, иногда негодовал, досадовал на Монарха, и все любил человека, красу человечества своим великодушием, милосердием, незлобием редким». А председатель Императорского Русского Исторического Общества А. А. Половцов добавил: «Правление его «ознаменованное делами беспримерной славы для отечества, во веки веков будет сиять в наших и всемирных летописях: царствование спасителя России, избавителя Европы, благотворителя побежденных, умирителя народов, друга правды и человечества». («Русский биографический словарь», С.-Петербург, 1896, т. I, стр. 382. Репринтное воспроизведение, М., 1992.) Именно при Александре I были заложены, а Николаем I и Александром II продолжены много значимые идеи, чтобы «соблюден был мир на море, а начала права восторжествовали над силой в международных сношениях, для спокойствия вселенной, прогресса цивилизации и блага человечества»! (там же, с. 571)

Брат Императора – Константин, получивший греческое образование, готовился своей бабушкой Екатериной II на пост Императора Греческого государства, которое та хотела основать со столицей в Константинополе. И границы которого включали бы проливы Босфор и Дарданеллы, Фракию, часть территорий нынешних государств к северу от Греции. Учитывались при этом и интересы мусульманской Турции. Ничего противоправного в идее создания столицы в Константинополе не было, т. к. в далеком прошлом это была цитадель христианства на Ближнем Востоке.

В те времена Греции, как государства, не было. Но были греческий народ и его Православная Церковь, Тайная школа и общество Фелики Этерия. Еще у народа имелся флот, главным делом которого была торговля с городами Средиземноморья, начиная от Барселоны и заканчивая Одессой. Все корабли принадлежали их судовладельцам, а экипажи состояли из греческих моряков. По морскому пути обычно осуществлялась доставка русской пшеницы; и не удивительно, что на большинстве греческих судов, согласно официальному разрешению, использовался русский флаг, золотая булла с двуглавым орлом и гербом российского Государя. А греческие суда с острова Спеце вообще считали, что они (коль отсутствует их государство) – подданные Российской Империи. Только под русским флагом греки могли беспрепятственно пересекать проливы Черного и Средиземного морей. Флаг обеспечивал им экстерриториальную независимость, и был крайне необходим, поскольку Россия получила от Турции право судоходства через проливы по Кючук-Карнарджийскому договору 1774 г.

Вместе с тем все корабли греческого флота имели древнегреческие названия, указывающие всему миру их национальную принадлежность. Возвращаясь из морских странствий, греки заходили на Спеце, где в фамильных усадьбах проживали семьи большинства отважных мореплавателей. В те времена Спеце, имевший сильный флот и судоверфи, был центром морского дела. История свидетельствует, что в 1821 г. моряки острова подняли флаг освободительной борьбы с целью освобождения от турецкой оккупации, за время которой было пролито немало крови как с одной, так и со второй стороны. Но понимания не было достигнуто по той причине, что над народами двух вероисповеданий дамокловым мечом висели иудеи, которые чинили всяческие препятствия, ибо не были заинтересованы в сотрудничестве и взаимопонимании этих двух мировых религий. Потому что при ссоре двоих всегда выигрывает кто-то третий: тихий, хитрый и якобы непричастный…

Проблемой этого региона Россия интересовалась еще во времена Екатерины II, которая посылала сюда с миротворческими миссиями своего фаворита графа Орлова и контр-адмирала Сэмюэля Грейга (существуют достоверные свидетельства, что шотландец Сэмюэль крайне негативно относился к «переименованию» его на нерусский лад в Самуила; к сожалению, это выдуманное имя закрепилось (-ли)…). Однако тогдашняя миссия этих двух влиятельнейших особ екатерининской эпохи не увенчалась успехом. Но и Русская Империя не бросала регион Ближнего Востока и Средиземного моря, искренне заинтересованная в создании мирного и делового сотрудничества между странами.

В начале XIX века, в 1806 г., в русско-турецкой войне моряки острова Спеце участвовали в боевых действиях под командованием адмирала Сенявина. Особую храбрость проявили тогда капитаны морских судов Бубулис и Пирусос. Но боевые действия успеха России не принесли, разве что упрочили дружбу с греками. Турция же оставалась враждебной и России, и ее средиземноморским союзникам.

В тот период истории международных отношений особо важную роль играла дипломатия; известно, что после падения Наполеона в роли исторической личности, регулирующей европейские дела, выступал Император Александр I. Он стремился сохранить мир в Европе «для спокойствия вселенной, прогресса цивилизации и блага человечества», и оттого подчеркивал защиту и опеку греков и других православных христиан на Востоке. Мир предполагал баланс сил между Англией и Австрией; однако некоторые Монархические Дворы, опасаясь всеславянского или всехристианского единства, старались получить максимум выгоды. Дипломатический советник Императора России Иоаннис Каподистрия на Венском конгрессе старался помочь православным грекам. Но правитель Австрии Меттерних не счел целесообразным поддержать эту позицию и заявил, что знает только христианских подданных турецкого султана.

Среди тех, кто помогал грекам, был и русский посол в Константинополе граф Строганов. Благодаря его вмешательству жена влиятельнейшего человека на Балканах, убитого пиратами, гречанка Бубулина спасла свое большое имущество. Ее муж долгие годы помогал русским в установлении торговых отношений со странами Средиземноморья. Русский посол разрешил кораблям Бубулины и далее использовать флаг Российской Империи. Семья Бубулины была тесно связана с проживавшей на острове Спеце греческой семьей, установившей родственные связи с русскими дворянами Орловыми; многие потомки этой семьи, носившие двойную фамилию Лазар-Орловы, и поныне живут там…

После известного Наварринского сражения 20 октября 1827 г. три державы мира разошлись в политических взглядах на будущее Балкан. Россия поддерживала греков в их стремлении к независимости, Англия отрицала эту возможность, а Франция проявляла нейтралитет. В результате иностранного влияния на политической сцене Греции возникли три политических течения; сформировались прорусские, проанглийские и профранцузские общественные силы. Жители Спеце, конечно же, были в прорусской оппозиции. Но ни греки, ни Англия, находящаяся под иудейским влиянием, ни Франция (частично находящаяся под иудейским влиянием) не учитывали еще одну важную составляющую, – мусульманскую Турцию. И Империи понадобились опыт, знания и дипломатическое искусство своего адмирала Алексея Сэмюэлевича Грейга, который еще в 1812 г. впервые стал на стезю дипломатии, не без основания полагая, что невозможно быть флотоводцем России, если не использовать возможности флота Российского во благо мира и достижения согласия народов любых приморских стран.

Так, на протяжении своей службы на Черном море адмирал Грейг всеми своими делами и поступками стремился установить паритет сил между русским и турецким флотом, с правом обеих держав использовать черноморские и средиземноморские проливы, Богом данные русским, а туркам Аллахом – с уважением права всех народов, живущих в государствах Средиземноморского бассейна.

Именно в то время, будучи командующим ЧФ, Грейг посоветовал жене потомственного судовладельца с острова Спеце Бубулине Ласкарине не нагнетать страсти (к сожалению, убитых не вернешь), причисляя к виновным поголовно всех турок и пиратов, и предложил поселиться в Крыму. С благословения Императора адмирал предоставил ей один из дворцов мавританского стиля недалеко от Ялты, который впоследствии стал собственностью одного из Великих Князей (к слову сказать, командный пункт генерал-полковника Эриха фон Манштейна, командовавшего 11-й армией вермахта, осадившей Севастополь, находился в июне 1942 г. именно в этом великокняжеском дворце).

И спустя несколько месяцев жизни в Крыму молодая женщина вышла замуж за графа, отпрыска рода Апраксиных. У них родилась дочь Александра Александровна, вышедшая в юном возрасте за русского подданного, крымского грека по происхождению, графа Константиноса Александраполиса. У них родились сыновья Петр и Дионисий; известно, что после смерти деда Дионисий вместе с бабушкой выехали в Грецию, на Спеце. А граф Петр женился в возрасте 35 лет на княжне Екатерине Лыковой (род Лыковых на Руси был известен уже 1000, а то и более лет). У них в 1877 г. родился один-единственный сын, также названный Петром; женат он был дважды, но первая жена умерла спустя пять лет супружеской жизни, не оставив потомства. И в июле 1914 г. граф Петр Петрович Александраполис женился вторично, прислушавшись к рекомендациям губернатора Таврии графа Апраксина и находящегося тогда в Ялте графа А. Г. Канкрина. Его избранницей стала княжна Мещерская, родившая 8 сентября 1917 г. их дочь Александру-Софию (которая уже в годы советской власти вышла замуж за Михаила, сына графа А. Г. Канкрина). Однако вскоре бывшая княжна Екатерина Алексеевна Мещерская (в браке графиня Александраполис) рассталась с супругом и дочерью, и под именем княгини Мещерской уехала в США, где вышла замуж за одного из влиятельнейших финансистов Америки. Эта уникальная женщина сыграла свою роль в истории России, передавая сведения из самого центра мировых заговоров (или формирования мировой политики, – назовите как угодно), именуемого Орденом. Имеют ли ее сведения отношение к Черноморскому флоту и событиям сороковых годов XX века на ЧФ? – спросите вы. И я отвечу коротко: да…

Ее дочь Александра-София в браке с Михаилом Канкриным родила в апреле 1941 г. первенца – дочь, которую назвали Юлией, в честь бабушки – супруги графа Александра Георгиевича Канкрина (в девичестве княжна Юлия Белосельская-Белозерская). Однако младенец погиб в конце июня 1941 года во время эвакуации из Прибалтики, где инженером авиации служил муж Александры. Второй ребенок появился на свет в 1947 г., он получил два имени, словно родители хотели дать мальчику двух ангелов-хранителей: отец назвал малыша Иваном, а мать Олегом. Он вырос, но уже без родителей, которых в августе того же 1947 г. расстреляли чекисты, и остался приемным ребенком в семье Михаила Ивановича Стативы, проживавшего тогда с женой и тремя дочерьми Марией, Лизой и Ниной (сыновья погибли на фронте) в Саках. А когда вырос, прошел уникальную школу жизни, узнал как его бабушка по матери Екатерина Мещерская доставала секретные документы, в том числе и те, которые касались истории уничтожения Черноморского флота… И это я благодарен судьбе, что я, – ее внук, охраняемый двумя ангелами, – видел многие бумаги, которые прошли через ее руки… и, наверняка, благодаря и ей тоже я знаю некую истину о тех событиях, о которых пишу в этой книге…

Но прежде чем продолжить повествование, хотелось бы, как говорится, внести ясность; понимая, что по ходу чтения начнут возникать вопросы, и чем дальше, тем больше, решил добавить необходимую информацию. Ну что ж, буду краток.

Не исполнится мне и 9 лет, как не станет Михаила Ивановича Статива. Его жена была занята другими заботами, меня отправили в Тургеневский детдом, где моими учителями (в полном понимании этого слова) станут директор школы (в годы войны офицер Красной армии, капитан, кавалер ордена Красного Знамени) Константин Максимович Раца и учитель географии (бывший оперуполномоченный особого отдела СМЕРШа, капитан Госбезопасности) Григорий Яковлевич Фокин. Через два года меня перевели в Чеботарский интернат, там премудрости жизни мне преподавали директор школы, преподаватель истории и обществоведения (в годы войны 1941–1945 матрос-подводник Тихоокеанского флота) Алексей Степанович Лагута, а также учительница английского языка Сима Ефимовна Эпштейн. В то время моим учителем был и капитан 1-го ранга, кандидат технических наук, доцент Высшего военно-морского инженерного училища Константин Георгиевич Коноплев, который и высказал запавшую мне в сердце мысль, что как сыну флотского офицера, участника войны, мне следует поступить в Высшее военно-морское училище. Он разговаривал со мной на равных и часто в разговоре сыпал терминами; многие его доводы удержались в моей памяти… Он утверждал, что именно сейчас, в 1964 г., настал тот период, когда ВМУЗы находятся на переломном этапе, т. к. разработка, эксплуатация и боевое применение кораблей, вооружений и военной техники ВМФ потребовали применения системного подхода. И надо же – именно системный анализ стал впоследствии основой моего научного существования… По мнению Константина Георгиевича, прежний путь развития слабо связанных между собой новых образцов вооружения и военной техники закончился, исчерпав себя. А для системного подхода необходимо было масштабное внедрение в образовательный процесс и научные исследования высшей и прикладной математики, теории вероятности, математических методов исследования операций на основе электронно-вычислительной техники. Тогда это было в новинку… И все кафедры ВМУЗов по всем специальностям резко усилили математическую и военно-кибернетическую подготовку слушателей и курсантов. В ходе боевой и оперативной подготовки флотов, образовательного процесса и военно-научных исследований выявилась необходимость разработки математических моделей процессов создания и применения средств вооруженной борьбы на море…

Я, окрыленный, уехал поступать в ВВМУ… Но спустя несколько недель, не успев насладиться новенькой формой, вместе с прибывшими к нам представителями другого военно-учебного заведения, забравшими меня, отбыл в иной город. По прибытию туда довелось пройти специальные тестовые проверки и экзамены. Помимо всего прочего, особое внимание уделялось интеллектуальному уровню, умению общаться, прочим специфическим качествам. К примеру, проводился испытательный тест на память, информационную выносливость, на способность к изучению иностранных языков, организаторские способности, на запоминание, на внимание, на оперативность соображения, на внешние раздражители и т. д. О, это любопытно: как и чему учат одних, кто и какие знания получает… даже в стране, как говорилось, равных возможностей…

Например, вербальные тесты памяти и использования понятий включали в себя: 1. Объем памяти для серии чисел увеличивающейся длины. 2. Математика возрастающей сложности. 3. Вопросы на здравый смысл. 4. Формирование образов на основе логических и словесных подобий.

Выполнение тестов на наблюдательность в изменяющемся движении и сенсорно-моторную координацию: 1. Подстановочный тест, в котором следует заменить символы цифрами. 2. Сборка предметов. 3. Преобразование изображений на цветных кубах. 4. Распознание отсутствующих изображений и т. д.

Предусматривалось, что кандидаты на поступление должны получить показатели интеллекта, измеряемые в цифрах от 100 до 145; я же получил, пройдя спецтесты, более… 175 ед. После чего мне сразу же было заявлено, что такие в ВВУЗ не принимаются. Однако (о чем я узнал много лет спустя) сюда позвонил высокопоставленный чиновник из ЦК КПСС; так я был зачислен на ведущий факультет, где готовят специалистов для работы в странах Юго-Восточной Азии. Так что не состоялся из меня военный моряк, – кем хотелось быть; судьба сыграла свою злую шутку, непостижную на первый взгляд… но остались форма, военно-морское обучение (как одно из образований, которые довелось постигать), рост по службе… Как говорили древние русичи, жившие в доисторические времена на Валдае, – голова юного ученика не сосуд, который надо наполнить, а факел, который надо воспламенить. Вот и открывали в нас скрытые возможности; делали уникальными…

Помимо специальных дисциплин в этом учебном заведении преподавалась «Стратегия и политика государств мира», включающая три раздела: первый предусматривал изучение стратегии и политики, решений политических и военных деятелей по проблемам подготовки, начала, ведения и завершения войн в исторической ретроспективе, начиная с доисторических времен и древнего мира; второй включал проблемы войны и мира за последние 4000 лет, анализ деятельности военно-политических коалиций и союзов в мировых и локальных войнах; в третьем разделе изучались проблемы обеспечения безопасности в современных условиях в различных регионах мира, в том числе и с применением вооруженных сил. Целью изучения этой дисциплины было освоение слушателями методологии определения взаимосвязи между целями государств и способами их достижения политическими, дипломатическими, экономическими, военными и др. средствами на основе истории войн человечества, военных конфликтов и причин их возникновения, а также политики, экономики государств, их вооруженных сил, национальных интересов и иных факторов. При этом весьма тщательно изучались высшая социология, генетика, антропология и физиология в деятельности выдающихся государственных деятелей и военачальников, начиная с древнейших времен. Эти исключительные знания позволяли прививать слушателям системное восприятие в решении государственных проблем, исходя из национальных вопросов, разрабатывать предложения по обеспечению политических решений не только мирными, но и боевыми средствами.

Еще одной учебной дисциплиной был курс «Принятие решений по проблемам национальной безопасности страны», состоящий из трех частей: 1) планирование строительства вооруженных сил; 2) теория и практика принятия решений; 3) основы принятия и реализации политических решений.

Другой учебной дисциплиной был курс «Ведение наступательных и оборонительных операций», где изучались подготовка и ведение операций, международно-правовые вопросы применения военной силы, стратегические и оперативные концепции при анализе войн, военных конфликтов, военные доктрины государств и коалиций государств.

В качестве дополнения к этим учебным дисциплинам предлагался перечень факультативных дисциплин в количестве почти 60 курсов, из которых предлагалось выбрать 2–3; и от того что ты выберешь, во многом зависело твое будущее. Я выбрал следующие: «Земля, океан, космос – глобальность и единство проблем. Русь»; «Современные проблемы Ближнего Востока. Вероисповедания и конфессии» и «Законы войны. Клаузевиц и его наука о войне».

Затем, как говорилось в советскую эпоху, началась трудовая деятельность на благо Родины. И соискательство в сфере науки. Но прежде чем выпустить нас на широкий простор, Родина набрасывала короткий поводок: испытание уголовным делом, приговором и тюрьмой. Для дискредитации; так, на всякий случай, чтобы неповадно было сбегать из родной и великой страны, а если работаешь за рубежом, то «найдем и там, достанем из-под земли!!!!!»; чтобы неповадно было высказывать нестандартные мысли, озвучивать то, чему тебя так долго и тщательно учили… ведь если Родина вдруг вытащит из секретных охраняемых сейфов припрятанный на тебя компромат и покажет общественности, что ты вор (убийца, насильник… – варианты могут быть разные, тут уже кому как «повезет»…), – то кто же тебе поверит, твоим умным мыслям и рассказам?!.

Но, как бы ни было грустно вспоминать о «моем» ВВУЗе, его преподавателях (часто даже не знающих и не видящих своих слушателей; как не видели нас водители, возившие на занятия в закрытых фургонах) и жестоких испытаниях, проводимых с нами, все же это, пожалуй, тема другого разговора. Однако я надеюсь, многое, о чем речь пойдет дальше в этой книге, станет теперь более понятным и приемлемым. Имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит…