Крымская война 1853–1856 гг. – особый период в истории Черноморского флота. Который заслуживает отдельного исследования в свете того, что готовность флота к войне была чрезвычайно высокой, но злой рок принес временный горький проигрыш не только ЧФ, а и Российской империи. Однако злой рок – это… управляемый из-за океана процесс, когда Англии и Франции диктовались условия агрессии против России, Германии (Пруссии) и Австро-Венгрии.

Начиная с XVIII века Россию (по правде говоря, еще с XIII века) активно пытались лишить «опасного нравственного могущества, благодаря которому все друзья просвещения и человечества, большинство людей добра, становились… союзниками», – так утверждал все тот же А. А. Половцов (автор «Русского биографического словаря», вышедшего в конце XIX века, в 1896 г., называет сей процесс антирусского, антиславянского заговора «гением зла», тогда как, к примеру, современный писатель Григорий Климов дает другое обозначение: «борьба Бога и дьявола» и «сатанинская вакханалия»).

Крымская война была проверкой на прочность империи. «То, что было силой России при обороне, – огромное протяжение ее редко населенной, бездорожной, бедной источниками снабжения территории, – обернулось против самой же России, как только Николай сосредоточил все свои военные силы в одной точке периферии – в Севастополе. Южно-крымские степи, которые должны были стать могилой для неприятеля, стали могилой для русских армий, которые Николай, со свойственной ему свирепой и глупой беспощадностью, одну за другой гнал в Крым, под конец даже в разгар зимы», – вот что писал Энгельс о Крымской войне (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 16, ч.2, с.28–29). И что это, как не вмешательство во внутренние дела другой страны?! – когда хочется представить все в выгодном для себя свете: тут тебе и бездорожная, и бедная, и вообще, почти ничейная территория, которую так хотелось заполучить тем же Англии и Франции; но самое главное – тут имелся свирепый и глупый глава государства, которого Энгельс, отрабатывая заокеанские денежки, любил лягнуть вместе с его благословенной Россией… Так называемые «классики марксизма» специализировались на дезинформации общественного мнения XIX века и будущих столетий.

Славу Черноморского флота и могущество Империи сумел восстановить Император Александр II (годы правления 1855–1881).

По его поручению Великим Князем Константином Николаевичем была разработана государственная политика в области военного флота, впоследствии умело осуществляемая Морским министерством. То, что Император поставил во главе флота, оказавшегося в глубоком кризисе, ближайшего родственника, говорит о важности сего направления; при этом Державный вождь руководствовался заветом Петра Великого: «Тот, кто имеет армию, есть потент, кто имеет и флот, тот имеет две руки».

Осенью 1870 г., пребывая в Царском Селе, Император принимает два важных решения, косвенно вызванных событиями на театре войны между Германией и Францией, разгромом французских войск и распадением империи Бонапартов. Более Россия не считала себя связанной постановлениями парижского договора 1856 г. об ограничении ее державных прав на Черном море. Кроме того, отныне прямое участие в воинской повинности распространялось на все сословия государства. 20 декабря т.г. по представлению военного министра, Государь утвердил общие основания для комиссии, которой было поручено составление нового положения о личной воинской повинности. «Главнейшие из них следующие: защита отечества составляет священную обязанность каждого русского подданного; ежегодному набору подлежат все молодые люди, достигшие 21-летнего возраста; поступление на службу решается жребием; временные освобождения или отсрочки от призыва разрешаются лишь в самых ограниченных размерах, замещения же или откуп от военной службы вовсе не допускаются; срок службы в армии и во флоте полагается семилетний; окончившие семилетний срок действительной службы перечисляются в запас на восьмилетний срок; молодые люди, удовлетворяющие известным требованиям общего, специального или технического образования, допускаются на службу вольноопределяющимися на сокращенные сроки; все, не поступившие на действительную службу в армию или во флот и способные к оружию, могут быть, в случае войны, призваны в состав государственного ополчения» («Русский биографический словарь», с.652). Так что включенные в учебники истории и литературы для средней школы сведения о том, что в царской России несчастные солдаты всегда служили 25 лет, – не более чем все та же дезинформация, нужная для воспитания дегенератов, преданных советской системе.

Как все общество восприняло эти меры? Процитируем отрывок из «адреса представителей Новороссийского края» (подобные «всеподданнейшие адреса от дворянских и земских собраний, городских и сельских обществ» шли Императору со всех концов страны): «Прозревая будущее, Ваше Величество не остановились, в 1856 году, перед пожертвованиями и горестью вашего вселюбящего сердца, чтобы даровать верноподданному вам народу блага мира и путем его вести Россию к великим историческим ея судьбам. И теперь, тем же словом мира, но с сердцем, исполненным уже не горести, а лишь светлого сознания правды, Ваше Величество приготовляете возвращение своему народу его естественного достояния, восстанавливая верховные права ваши на Черном море. Там, где десятки миллионов теснятся дружно у монаршего Престола, взирая на него с любовью и преданностью, – там слово Монарха есть, вместе с тем, и голосом единого, великого народа! Такова могучесть, Августейший Государь, слов ваших, предвозвещающих самостоятельность русского флага на Черном море, безопасность развития на берегах его отечественного судостроения, охрану торговли, промышленности, имуществ на Юге России! И если все русские сердца восторженно откликнулись, Государь, на ваше торжественное о сем слово, то Новороссийский край и Бессарабия встречают это великое событие с чувством сугубой радости: прилегая к Черному морю, край этот, щедро одаренный богатствами природы, наиболее ощущал утрату права, ныне восстановляемого. С усиленною деятельностью и вяще оживленным духом он будет продолжать развивать свои обильные средства и, как всегда, воедино с остальною Россией, по мановению своего Венценосного Вождя, готов будет принести их на алтарь Отечества!» (там же, с. 651–652).

Для возрождения патриотизма в народе и распространения сведений о деятельности флота Великий Князь привлек к сотрудничеству флотский журнал «Морской сборник» (начал издаваться в 1848 г.), куда были приглашены лучшие научные, литературные и флотские деятели того времени: А. Н. Островский, И. А. Гончаров, В. И. Даль, Н. И. Пирогов, Г. И. Бутаков, К. Н. Посьет, С. С. Лесовский и др. Обращаясь к ним, Константин Николаевич писал: «Морское начальство, не желая стеснять таланта, вполне представляет вам излагать ваше путешествие и результаты исследований в той форме и в тех размерах, которые вам покажутся наиболее удобными, ожидая от вашего пера произведения, достойного как по содержанию и изложению, так и по объему».

Следует заметить, что для писателей специально организовывались дальние заграничные походы, а то и кругосветные плавания на военных кораблях! Благодаря произведениям лучших писателей того времени страна узнавала о героизме русских моряков, о восстановлении южного форпоста и важности воссоздания мощного Русского флота.

Любопытно, что Генерал-Адмирал Великий Князь Константин Николаевич передал инструкции адмиралу Фердинанду Петровичу Врангелю, председателю Морского ученого комитета, руководившему деятельностью редакции нового журнала «Морской сборник». В них, в частности, говорилось: «…В руках высшего морского начальства «Морской Сборник» составляет сильное орудие для довершения образования морского офицера, которого нельзя считать оконченным, когда он оставил школьную скамью Морского корпуса.

Цель наша – …чтобы знакомить Россию с флотом, возбуждая к нему уважение и привязанность».

Тогда же были введены различные новшества и осуществлены многие реорганизации. Для создания технического оснащения парового флота привлекли академиков и профессоров: Э. Х. Ленца (немца по происхождению), А. Коноплева, И. Сомова, В. Алексеева и др. Обновилось обучение в Академическом курсе морских наук. Известно, что руководитель и первый начальник Николаевской морской академии контр-адмирал Алексей Павлович Епанчин (годы жизни 1823–1913; генерал-адмирал Его Императорского Величества, к слову сказать, подобное звание давало возможность общаться с Императором в любое время, что, несомненно, в данном случае способствовало развитию военно-морской науки) активно привлекал к сотрудничеству признанных авторитетов образования, которые были избраны «Почетными членами Морской академии». Среди них – граф, генерал-адъютанта Его Императорского Величества, профессор, адмирал Ф. П. Литке (немец по происхождению); генерал-адъютант Его Императорского Величества адмирал Б. А. Глазенап (немец по происхождению); министр путей сообщения Империи генерал-адъютант Его Императорского Величества вице-адмирал К. Н. Посьет; вице-адмирал С. С. Лесовский; президент Императорской академии наук, действительный тайный советник, профессор В. Алексеев; тайный советник С. И. Веселаго.

Несколько позже совет академического курса получил новый, более высокий статус, и стал именоваться Конференцией Николаевской морской академии. Членами Конференции был весь профессорско-преподавательский состав академии; но в него входили и представители внешних учреждений: начальник Технического училища морского ведомства генерал-лейтенант А. И. Зеленой; председатель кораблестроительного отделения Морского технического комитета генерал-лейтенант И. С. Дмитриев; начальник артиллерийской части в Кронштадте генерал-лейтенант Ф. В. Пестич; академик Императорской академии наук, тайный советник А. Н. Савичев; академик Императорской академии наук Л. И. Шренк (немец по происхождению); директор Санкт-Петербургского технологического института В. Н. Александров; инспектор классов Технического училища морского ведомства генерал-майор П. П. Тыртов; начальник гидрографической части ЧФ и портов капитан 1-го ранга В. И. Зарудный и др.

Учреждение Конференции для управления процессом восстановления флота предусматривало резкое повышение образования командного состава флота, начиная от уровня Великого Князя и генерал-адмирала до рядовых офицеров. Чтобы, в первую очередь, сделать выводы и впредь не допускать катастроф флота.

В связи с внедрением паровых кораблей был создан Минный офицерский класс, учрежденный 1 октября 1874 г. в Кронштадте (срок обучения 1 год), где повышали квалификацию и проходили переподготовку офицеры механических служб.

Эпоха Александра III (годы правления 1881–1894) характеризуется воплощением дальнейших замыслов убитого террористами Императора Александра II, успевшего восстановить и могущество Отечества русского, и силы флотов, в том числе и ЧФ. Продолжая политику Петра I и его венценосных последователей по обеспечению безопасности южных границ Империи, Государь особое внимание уделяет дальнейшему возрождению Черноморского флота, ставшего главенствующей силой на Черном море. В 1886 г. Высочайшим указом на Черноморский флот возлагалась задача «служить вооруженной защите государственного достоинства». И неудивительно, что большое внимание обращается на нравственное воспитанием будущих морских офицеров.

…Документы по части становления и развития Русского флота, которые получил от адмирала Беренса Николай Герасимович Кузнецов, охватывали период со времени царствования Петра I и до эпохи Александра III. Содержались ли там все сведения, о которых шла речь выше? – думается, нет. Однако и того, что он прочел, было достаточно, чтобы в нем заговорил истинный патриот своей некогда великой страны…

Им была обнаружена приписка рукой контр-адмирала Беренса, что нет никаких сомнений в том, что судьба в недалеком будущем возложит на архангелогородца Кузнецова столь высокую ответственность по руководству флотом, что при этом Николаю Герасимовичу придется о многом в свой жизни забыть и полностью посвятить себя служению России, – той России, которую он, адмирал Беренс и многие его сотоварищи потеряли. Высочайшая ответственность будет тяжелее от осознания, что применять свой талант придется в кругу инородцев и невидимых ему недругов. Завершалась же сия приписка словами: «Да поможет вам Господь, если вы воистину служите Русскому флоту».

И теперь, чтобы не выглядеть голословным, пора открыть, почему Михаил Андреевич Беренс подошел к Кузнецову и откуда он знал, что со временем именно Николай Герасимович займет руководящий пост на флоте. Все дело в том, что спланированная за океаном в аналитическом центре Ордена и, в конце концов, совершенная руками масонов, евреев и психопатов революция в России, обретала завершенность через становление так называемой советской власти. И руководящий корпус этого нового жуткого государственного образования высчитывался, готовился и назначался (путем интриг и различных манипуляций уже в СССР) все в том же Ордене, имеющем конкретный адрес: Нью-Йорк, Бродвей, 120. Практически все решения высшего совета Ордена в отношении этих людей были воплощены Сталиным (и его предшественниками) в жизнь; однако важно понять, что Сталин не был послушной марионеткой и в какой-то момент затеял свою игру, причем провел множество успешных партий… Попав в святая святых мировых интриг – т. е. став женой одного из членов Ордена княгиня Екатерина Алексеевна Мещерская (не станем объяснять как и по чьему желанию это произошло) через надежных бывших сотрудников Имперской разведки передавала важные сведения бывшему руководителю той же сверхсекретной имперской организации. После чего сразу или же много лет спустя! (все это процессы нелегкие, имеющие прямое отношение к понятиям разведка и даже тому, что называют футурологией) – по возможности информировались русские по происхождению члены Страны Советов, которым новой масонской властью предстояло выполнить те или иные миссии. Наверняка на пост будущего главы советского флота рассматривалась не только кандидатура Кузнецова, однако, в конце концов, расчет оказался правильным, и тот получил предупреждение, о котором не смел рассказать никому и никогда…

Предчувствуя военную грозу, Николай Герасимович все чаще в те июньские дни 1941 г. возвращался в мыслях к документам и письму адмирала Беренса. Конечно же, он давно уничтожил компромат, и иногда, пребывая в душевном смятении, спрашивал себя: а было ли все это наяву? Однако с тех пор, как Н. Г. Кузнецов занял пост наркома ВМФ, он стал отчетливо осознавать насколько невероятно сложно быть русским адмиралом и отвечать за все и вся, за все решения, принимаемые не тобой, и зачастую – вопреки твоим решениям и вопреки здравому смыслу! И при этом весь процесс уничижения и уничтожения русского флота окружающие тебя инородцы прикрывают твоим русским именем…