История 16
«Гражданин Сталин, а как бы вы поступили?»
Чудесный южный город Сочи, прекрасное время — конец июля. Романтичный час суток, когда солнце скрывается за горизонт…
Первый секретарь ЦК Компартии Украины Никита Сергеевич Хрущев, свалившись брюхом в набежавшую волну, ныряет, плавает, громко пыхтя и хрюкая. За его незатейливым купанием наблюдает артистка Большого театра О. В. Лепешинская.
Лепешинская Ольга Васильевна /р. 15(281.9.1916, Киев/, советская артистка балета, педагог, нар. арт. СССР (1951). Чл. КПСС с 1943. Окончила Моск. Хореографич. уч-ще. В 1933–63 артистка балетной труппы Большого театра. Дебютировала в партии Лизы («Тщетная предосторожность» Гер-теля)… Обладая драматич. дарованием, виртуозной техникой, Л. расширила выразит, возможности классич. танца. Артистке были доступны как комедийные, так и драматич. партии…
С 1963 ведет пед. работу, выезжала в качестве педагога и репетитора в Италию, ВНР, ГДР, Швецию и др.
Гос. пр. СССР (1941,1946,1947,1950). Награждена 3 орденами, а также медалями.
Одной из этих наград — орденом Ленина (вместе с Барсовой) была удостоена уже при правлении Н. С. Хрущева за то, что подписалась под заявлением деятелей искусств об осуждении личности Сталина. Кстати, Давыдова не подписала документ и наград не получила. А вот Зла-тогорова отчего-то за это получила другой орден — Трудового Красного Знамени.
Выйдя вскорости из воды Никита Сергеевич снова закряхтел, зафыркал, закашлял, захрюкал и наконец кокетливо спросил:
— Ольга, почему вы не приезжаете к нам в столицу советской Украины Киев?
— А меня, Никита Сергеевич, не приглашают. Может потому, что у вас много украинских солисток.
— Зря вы так думаете, Ольга. Есть и певицы, и певцы. Но украинцы народ очень сложный. У них развито чувство национализма и они тоскуют по своей самостийности.
— Никита Сергеевич, а вы удовлетворены, что вас перевели из Москвы?
— Ну как вам сказать, на Украине может быть и спокойнее, чем в Москве, но есть и свои трудности.
Ольга Васильевна передернула плечиком и, подумав, спросила:
— Скажите, Никита Сергеевич, а в России придет то время, которое Маркс и Энгельс назвали коммунизмом?
— Конечно придет. Но не так быстро, как хотелось бы нам, — важно ответствовал человек, который давно и благополучно пребывал при коммунизме, не испытывая при этом никаких угрызений совести от того, что не получившие полной самостийности украинцы, как и все остальные советские братья и сестры, тянут бесконечную лямку нищеты. Тоном, не терпящим возражений, он нравоучительно продолжил: — И вы, Ольга, не понимаете, что коммунизм наступит не в России, а в СССР. Это очень важно и принципиально, потому что России больше не существует. Ее мы закопали вместе с царскими трупами.
…было уже поздно, когда Лепешинская оставила его. А ему пришлось проследовать в особняк, в котором находились Сталин и Молотов. Начинался поздний обед, который, как всегда, затянется до утра. За обедом Хрущев сказал:
— Товарищ Сталин, на Украине разоблачена очень большая группа националистов. Среди них имеются лица, занимавшие ответственные партийные и государственные должности. Я привез списки.
Это рассердило вождя.
— Товарищ Хрущев, почему ми вас должны па-адменять на Украине?
— Товарищ Сталин, в списках без двух человек 7 тысяч арестованных. Многих вы хорошо знали и мы очень боимся наломать дров.
— Ви всегда боитесь переборщить. Когда ви научитесь мислить самостоятельно? Или ви еще ребенок и вам нужен горшок?
Раздраженный Сталин сделал паузу, которой воспользовался Молотов. «Товарищ Сталин, — заикаясь сказал он, — с-с-совершенно правильно говорит, что н-негодяев н-надо расстреливать беспощадно.
Хрущев среагировал мгновенно:
— Вячеслав Михайлович, ваши слова мы обязательно учтем. Но мне бы хотелось заполучить у вас письменное распоряжение.
Лицо Сталина от услышанного буквально посерело и он очень тихо произнес:
— Хрущев, ви свободны. Ми все от тебя устали.
Спустя несколько месяцев Н. С. Хрущев был вызван в Москву, в Кремль. За столом помимо вождя сидели Лаврентий Берия, Климент Ворошилов, Лазарь Каганович, другие. Присутствовали две женщины: депутат Верховного Совета РСФСР актриса Вера Давыдова и секретарь наркома внутренних дел Надежда Тузова, являвшаяся одновременно агентом партийной разведки Коминтерна. Она владела свободно английским и французским языками, отлично печатала, блестяще изучила стенографию; /іосле окончания института иностранных языков прошла обучение в одной из школ Коминтерна, но руководство вместо назначения на работу за границу направило ее в наркомат обороны в качестве секретаря наркома Ворошилова. После освобождения маршала от занимаемой должности Тузову перевели секретарем приемной наркома внутренних дел Берии.
Природа наделила Надежду броской красотой; а то, что она была дочерью одного из высших командиров Красной армии и имела хорошую биографию, также имело значение в ее карьере. Тузова производила сильное впечатление на многих руководителей партии и правительства; впрочем, ее этому учили в школе Коминтерна. Несмотря на возраст, проявлял активность в ухаживании за молодушкой Ворошилов, так что вскоре многим стало ясно, а товарищу Сталину — хорошо, в подробностях, известно, что Тузова являлась не только секретарем наркома, но и его близкой женщиной. После перевода Надежды в НКВД ею увлекся и Берия.
Сталин был в хорошем настроении. Осмотрев присутствующих, он подошел к окну, за которым кружились снежинки, и бодрым голосом, поднимая правой рукой телеграмму Адольфа Гитлера, который поздравил его с 60-летием:
— Да-а чего же внимательный человек наш товарищ Гитлер!
Заикаясь, ему поддакнул Молотов. Сталин кивнул головой и тут же с подобострастным тостом выступил Клим Ворошилов. В этот момент открылась дверь и, униженно пригибаясь, на полусогнутых, в комнату вбежал запыхавшийся Микоян, извиняясь перед вождем за свое опоздание. Сбиваясь, он также стал восхвалять Сталина. И лишь сидевший в противоположном конце стола член Политбюро ЦК ВКП(б) Лазарь Моисеевич Каганович произнес своим басом: «Это хорошо, товарищ Сталин, что у нас такие друзья, как Адольф Гитлер».
Вождь обвел колючим взглядом дорогих соратников:
— Ви хуже тэх псаломщиков, ка-то-рие за бутылку самогонки га-товы продать все и всэх.
Он прошел вдоль стола, опустил руку с погасшей трубкой, что не предвещало ничего хорошего, остановился у стены. В наступившей тишине что-то хрустнуло и тут же затихло. Враз отставив еду, соратники перестали хрустеть челюстями; неожиданно Сталин свистящим злобным голосом проговорил:
— Ви все успели записаться в знатное сословие. Стали агромными вельможами, красными дворянами. Ви новоявленные большевистские бояре, забыли как в сраном детстве паслы-и биков, свиней, нюхали гавно. Забыли ви, сволочи, как гнули костлявые спины, как пьянствовали, как вас заи-дали виши. Ви зажрались у сталинской кар-мушки. Ви, став наркомами, научились хорошо и бистро воровать. Што сжались, мерзавцы, паучье отродье, ш-то, ба-аитесь сталинского возмездия?
Его взгляд остановился на жирном подбородке Хрущева.
— А ты што, свинья… на Украине еще-о голод, а ты разожрался… а потом, после смерти та-аварища Сталина будишь говорить, што я обескровил Украину и сделал ее голодной…
Вождь перевел дыхание, его лицо было ужасным, из-под рыжеватых волос крупными каплями стекал пот. Подбежавшая официантка Валя Истомина поднесла ему на подносе два хрустальных стакана с боржоми. Сталин, выпив их оба залпом, остановил тяжелый взгляд на маршале Ворошилове.
— Клим, га-авори, пес шелудивый, сколько ты украл партийных и государственных денег? Сколька-а ты, подлюга, списал на свою маршальскую светлость за счет бюджета Наркомата обороны?
Подобно провинившемуся школяру, Ворошилов вскочил со стула, стал по стойке «смирно», прижав руки к лампасам, его челюсти клацали и он заикаясь ответил невпопад:
— И… И… И… Иосиф… товарищ Сталин! Родной наш отец! Мы в-верой и п-правдой служим вам и Советской Родине!
В то же мгновение желтые глаза вождя сверкнули в сторону члена Политбюро ЦК ВКП(б) Андрея Андреевича Андреева.
— Андреев, — заорал в ярости Сталин, — доложи нам, сколько денег истратил на свою маршальскую персону народный комиссар обороны!
— Товарищ Сталин, Климент Ефремович Ворошилов ежемесячно безотчетно расходует на семейные нужды 75–80 тысяч рублей.
— Сумма4 — понимаешь што ты делаешь, Клим, — а-аг-ромная! Ты, нищий слесарь из заср… Луганска, был никем. Ви знаете, в дэнь рождения своей секретарши Тузовой наш Маршал Советского Союза прэподнес ей бриллиантовое ожерелье, которое ювелиры-золотари оценили в 20 тысяч рублей. — И подойдя вплотную к Ворошилову и схватив его за петлицу с огромной маршальской звездой, дубовыми листьями и серпом с молотом, шитых сусальным золотом, он зашипел: — Скажи-и, луганский слесарь, тэбе можна-а верить?
Оттолкнув маршала от себя, он продолжил, причем уже совершенно спокойным голосом:
— Ми попросим наркомфина пад-считать тва-аи растраты и ты должен их нэмедленно погасить. Большевик с запятнанной репутацией нэ имеет права оставаться на посту на-ародного комиссара. Ми посмотрим по результатам пра-аверки, достоин ли ты ви-и-сокого звания советского маршала.
Голос вождя как-то ослаб, осип и он замолчал; все осмелившиеся поднять головы заметили, что лицо вождя стало землисто-серым, он распахнул ворот. Официантка Истомина внесла на подносе вино в графине, влила вождю в фужер, а он, вынув из кармана коробочку с какими-то таблетками, незаметно опустил 2–3 из них в вино. После чего Валя взяла фужер и отпила несколько маленьких глотков. Сталин внимательно смотрел ей в глаза; выдержав паузу, он принял из ее рук сияющий рубином хрусталь и не спеша выпил содержимое.
После долгого молчания он заговорил.
— Ми ришили создать из депутатов Верховного Совета СССР и РСФСР правительственнока-антрольную комиссию, куда вошли товарищи Молотов, Маленков, Андреев, Шь-кирятов, Мэхлис, Давыдова.
Вождь взял со стола коробку со спичками, раскурил давно погасшую трубку и продолжил:
— Нэльзя поручать щепетильные мэроприятия только руководителям-мужчинам.
Все сидели молча, каждый имел вид словно на него вылили ушат нечистот из городской канализации. Будто прочитав мысли членов Политбюро вождь, подойдя к торцу стола, выговорил:
— Ш-то, ви думаете, заслужили большего? Да ви даже не стоите того, што плавает в городской уборной.
В течение месяца шла ревизия в Наркомате обороны, затем финансисты проверили главные управления, виды и рода вооруженных сил. Было проведено командно-штабное учение, длившееся несколько недель. И вновь ревизоры министерства финансов проверяли финансовые тыловые службы наркомата обороны. Ревизия была закончена к концу апреля. Итог проверки: Ворошилов за время руководства Наркоматом обороны похитил более 800 тысяч рублей!
В канун празднования 1 мая 1940 г. председатель комиссии А. А. Андреев сделал доклад Сталину. Андрей Андреевич также сказал о том, что Ворошилов, согласно сталинскому указанию, рассчитался с таким вот «долгом».
— Ви што, считаете, што Ворошилов ра-ассчитался с такой огромной суммой? Значит, он снова украл гдэ-то эти дэньги. Ха-ра-шо, я разберусь с Ворошиловым.
Почему не наступила немедленная расправа? Вопрос риторический. У каждого из приближенных было рыльце в пушку. А вождю нужны люди, которые всегда в долгу, люди, которые всегда на крючке, безропотные и исполнительные в любом деле.
А. А. Андрееву также было поручено проверить положение финансов в Наркомате иностранных дел у Молотова, одновременно — у Кагановича и Калинина. Выяснилось, что формальный глава государства, член Политбюро ЦК ВКП(б) Михаил Иванович Калинин самым наглым образом растратил на юных балерин более полумиллиона рублей.
Узнав, что об этом известно вождю, Калинин тут же внес 200 тысяч в кассу государства.
Проверка финансового положения дел была осуществлена и в Киеве, в ЦК КП(б)У. О проверке и тем более ее результатах Сталин запретил говорить Хрущеву. Так что все происходило тайно. Вскоре Хрущев появился в Москве. После очередного дипломатического приема, проведенного в Кремле, вождь собрал своих соратников на совещание. И вновь Сталин распекал нерадивых.
— Ви нэ люди, посмотрите как ведут себя французы, англичане, га-алландцы. Ви же биваете на дипломатических приемах… на казенную жратву ви набрасываетесь как с голодного края. Ви хот а-адын раз увидели, што Гарриман, Гопкинс, Крипе хватают со стола пищу? Посмотрите, какие они стройные и аккуратные… А ви разожрались хуже свиней, вам все мало, мало… Ви ва-аруете. Ты, Хрущев, со своими свинячими глазами и вместо носа сарделя, ра-азворовал всю кассу коммунистов Украины. Потом будэш говорит, ш-то это сделал товарищ Сталин. Потому всегда требуешь письменного указания. Но товарищ Сталин не дает указаний воровать деньги партии и государства… Это твое нутро, Никита, это подлинная ваша сущность быть вором.
А через два дня в Москве открылась очередная сессия Верховного Совета СССР. С докладом выступил член Политбюро секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Александрович Жданов. Он осветил два вопроса. Первый, — о «добровольном» вхождении в СССР прибалтийских республик Литвы, Латвии и Эстонии. Второй, — о присоединении части румынской территории к Молдавской ССР, а северной Буковины к Украинской ССР.
За ним выступил член Политбюро ЦК ВКП(б) нарком внутренних дел Лаврентий Павлович Берия. Его речь изобиловала крепкими эпитетами и сравнениями и была посвящена проискам империалистов и их наймитов, шпионов и других «врагов народа» различных мастей.
По истечении рабочего дня Берия был вызван к Сталину; на встрече он решил доложить о происшествии, случившемся в его ведомстве. Предшественник Лаврентия Н. И. Ежов с целью дискредитации наркома обороны Ворошилова внедрил тому в секретариат Надежду Тузову. Прежде чем отправить ее к наркому обороны, Ежов ее изнасиловал, после чего, уверовав, что обладает властью над женщиной, поставил задачу войти в доверие к Ворошилову. Для этого она обязана была его соблазнить, впрочем, особых усилий предпринимать не пришлось. За весьма приличное денежное вознаграждение Тузова три раза в месяц доносила Ежову о жизни маршала. Доложила и о том, что Клемент Ефремович подарил ей за счет денег Наркомата обороны множество золотых изделий, колье и ожерелье с бриллиантами.
После снятия с работы Ежова Лаврентий Берия настоял о возвращении Тузовой в свой аппарат. В первый же день прихода Надежды на работу на Лубянку, она стала любовницей Берии. Он был убежден, что во имя карьеры женщина не остановится ни перед чем.
И вот случилось пренеприятное явление. Надя Тузова поехала на электричке в Мамонтовку, что под Москвой, посетить родственников и уже выйдя из электрички она каким-то образом неосторожно сорвалась и упала на рельсы в тот момент, когда поезд тронулся.
Сталин, выслушав сообщение Берии, тут же принял решение поехать на Лубянку.
Они вошли в здание НКВД, поднялись на этаж к наркому и молчавший все это время Сталин сказал: «Лаврэнтий, ты сделал непростительный прокол. Мне известно, што Тузова собиралась к своей матери».
В ответ Лаврентий Павлович понимающе кивнул. Но реакция Сталина на его кивок была не той, которую ожидал Лаврик. Вождь проявил злость и раздражение. «Ш-то ты понимаешь, Тузова — наш-ш человек. Она работник Ка-аминтерна и Особого сектора ЦК. Твой прокол в том, што ты поспешил ее убрать. Твоя слабость в том, што ты не разобрался, кто есть она. С одной стороны это тебя воз-ви-шает. С другой очень понижает».
Вождь остановился, достал папиросу и закурил. Он не в первый раз посещал это зловещее место, не впервой присутствовал на дознании.
Вместе они вошли в помещение, где должно было состояться рассмотрение одного из интимных дел. Берия нажал звонок, вошел его помощник, к которому он обратился: «Кобулов, введите Заковского. И стоматолога». «Будет исполнено, товарищ нарком. А у зубника все готово», — отчеканил вошедший.
Как только Кобулов вышел, из противоположной двери бесшумно вошли члены Политбюро ЦК ВКП(б) Молотов, Андреев, Каганович, Микоян и Шкирятов. Они заняли места за столом, приготовившись к потешному спектаклю, переглядываясь и глубоко вздыхая. Спустя полминуты охрана ввела Заковского, огромного и сильного мужчину. Его лицо было цвета пергамента и все в кровоподтеках. «Заковский, вы знаете в чем вас обвиняют?» — обратился к нему с вопросом Берия. «Следствие считает, что я способствовал сворачиванию ленинградского дела Смородина, Угарова, Чудова и других».
Реплика Сталина:
— Ти отрицаешь свою вину?
Ответ:
— Гражданин Сталин, разрешите спросить. А как бы вы поступили, оказавшись в моем положении?
Тот отреагировал совершенно спокойно:
— Заковский, ми не пришли в НКВД вести с вами свободную дискуссию на отвлеченные темы. Расскажите нам, чем ви занимались с Ежовым в свободное врэмя.
Заковский:
— Об этом, гражданин Сталин, спросите у Ежова.
Возникла пауза, в которую вклинился заикающийся Молотов:
— П-пачему м-мы должны так долго ц-церемониться с этим негодяем?
Берия:
— Мы кое-что знаем про ваши дела. — И неожиданно сорвался на крик: — Гарем, мерзавец, имел в Одессе! Брал взятки, чтобы не осуждать преступников!
Заковский, истерично:
— Это неправда, гражданин нарком, меня оклеветали!
Берия:
— Ты будешь отвечать на мои вопросы?
Неожиданно Заковского затрясло; к нему стал приближаться вождь. В этот момент стоявшие за спиной лихорадочно трясущегося бывшего начальника Одесского УНКВД Каганович и Андреев сбили его с ног и стали бить начищенными до блеска сапогами. От дикой боли Заковский заорал, прося пощады у извергов. Но вместо пощады получил удар ногой по голове от приблизившегося Сталина. Подбежавший Молотов, распалившись, закричал: «Товарищ Сталин, так его! Так эту политическую падаль и уголовную проститутку!»
Оглянувшись на Молотова, Сталин сказал: «Живуч, падла, подай мне плеть». Вождю тут же подали железный прут.
После того как Заковский потерял сознание, его оттащили охранники. А руководители партии перешли в соседнюю комнату, где на столе их ждали кофе, напитки, водка, коньяк и бутерброды. Прилично приняв на грудь, все члены Политбюро, за исключением товарища Сталина, набросились на бутерброды. Наблюдая эту сцену, вождь с сарказмом произнес: «Ла-ав-рентий, у тебя што-нибудь есть покушать посолидней ма-аим опричникам?»
Не прошло и несколько минут, как словно по мановению волшебной палочки стол оказался завален ветчиной, осетриной, икрой, холодными жареными поросятами. Тут же Сталину, отказавшемуся от еды, преподнесли отменное вино. Он только взглянул на фужер, а подбежавший с извинениями Берия вырвал фужер из рук официанта и плеснул содержимое тому в лицо. Гаркнув при этом начальнику караула: «В камеру его, предателя! Пусть напьется своей крови!»
Наблюдавший за этой сценкой Молотов, подойдя к Сталину и едва выговаривая слова, выдавил: «Товарищ Сталин, еще очень плохо работают наши органы. Никуда это не годится».
Берия мгновенно просверлил его взглядом и отпарировал: «Не волнуйтесь, Вячеслав Михайлович, я создам школу НКВД, от которой содрогнется мир».
Вождь кивнул головой Берии и они вернулись в помещение для пыток. Там охранники держали качавшегося Зековского. «Как самочувствие?» — спросил несчастного Берия. Тот едва раскрывая рот прошептал: «Гражданин нарком, я все доложил вашим следователям. Убейте меня, не пытайте больше». «Ты, смердячий пес, ответил не на все вопросы».
Установилось недолгое молчание.
Берия что-то шепнул Сталину на ухо и тот согласно кивнул. «Приведите доктора», — приказал кому-то Берия.
В комнату тут же вошел стоматолог с медицинским саквояжем; это был далеко уже не молодой человек, вежливый и приветливый. Согласно правилам хорошего тона он вздумал поздороваться со Сталиным и всеми остальными за руку. Но Лаврентий Павлович сразу пресек инициативу: «Ты что, на парад пришел или работать? Приготовь инструменты! Видишь, на стуле сидит гражданин? Это очень популярный и известный в нашей стране артист, выступает на арене с животными. И хорошо их дрессирует. Так вот, этому дрессировщику животных удали два передних зуба».
После этой экзекуции Заковский свалился, потеряв сознание. Однако издевательства не прекратились.
Конвойные привели его в чувства и накрепко привязали ремнями к креслу. Тот стал жалчайшим образом просить, чтобы ему больше не вырывали зубы, он и так ответит на все их вопросы. Лаврентий Павлович с саркастической улыбкой на лице произнес:
— Ваковский, ты опоздал со своими признаниями. Так вот, чтобы тебя поторопить, мы пригласили уважаемого стоматолога. А за лечение ему следует заплатить, и лучше наличными.
— С вашего разрешения, гражданин нарком, я отпишу жене записку и она тут же рассчитается с врачом.
— Твоей благоверной, Ваковский, уже нечем рассчитываться, кроме как своим телом. Она в соседнем кабинете.
Очевидно этот диалог надоел вождю и он недовольно сказал:
— Ми ш-то, играем в какие-то детские игры? Надоело.
На его слова мгновенно отреагировал Берия:
— Доктор, приступайте!
Тот вновь вынул из чемодана щипцы и, обратившись к Ваковскому, профессионально-мягким тоном приказал:
— Голубчик, откройте пошире рот, я хочу увидеть больные зубы.
Тот не открывая рта, в ужасе замотал головой.
С помощью следователей охранники расшпилем раздвинули «подопечному» челюсти и старый дантист один за другим принялся удалять здоровые зубы. Наконец в окровавленном рту ничего не осталось. Доктор с надеждой спросил: «Я могу быть свободным?»
— Что вы, товарищ Шумитский, останьтесь у нас, — ответил Берия.
— Как у вас?! — ужаснулся доктор. — Ведь мне говорили, что за мной приедет машина.
Члены Политбюро громко рассмеялись. А товарищ Сталин пожурил:
— Па-аслушай, Лаврэнтий, ты ведешь себя несправедливо. За-адэрживать такого исполнительного человека — грэх.
Берия бросил многозначительный взгляд на стоявшего у двери комиссара государственной безопасности 3-го ранга Лукашенко и тот вместе с врачом вышел. А через пять минут вернулся один и отчеканил:
— Ваше приказание, товарищ Сталин, выполнено. Больше с доктором проблем нет.
— За хорошую ра-аботу палучишь ордэн, а сейчас ты уже комиссар государственной безопасности 2-го ранга.
А в это время отекшими и окровавленными губами Заковский с трудом шептал: «Гражданин Сталин, прошу вас… помогите… мне».
Сквозь затуманившееся сознание он услышал голос Берии: «Скажи, дорогой чекист, тебе понравился наш метод допросов?»
С трудом ответил: «Задавайте вопросы».
Сталин:
— Ты мерзавец и провалил Ленинградское дело.
Заковский:
— Я раскаиваюсь.
Сталин:
— Ты служил с Ягодой, ш-то он тебе говорил?
Заковский:
— Мы были товарищами по службе.
Сталин:
— Ты в Одессе взятки брал?
Заковский:
— Да, брал, гражданин Сталин.
— За ш-то и каким способом?
— Через доверенных работников.
— Лааврэнтий, дай ему чистую бумагу. Ты в камере напишешь фамилии, имена, отчества, адреса, телефоны, кто давал, сколько давал ц за ш-то давал. Сма-атри, не обманывай. Та-ар-говцы хорошо помнят сколько гдэ дают и кому.
— Это было давно, гражданин Сталин, могли поменяться адреса.
— Нэ беспокойтесь. Нарком внутренних дел их раз-зы-шшет. Назовите сумму, которую ви получили незаконным путем.
— Это чуть больше 300 тысяч рублей, гражданин Сталин.
— Где ви спрятали деньги?
— Мы все истратили.
— Это кто ми?
— Жданов, Щербаков, Ягода и Ежов.
— На ш-што тратили?
— Я приобретал книги, марки, монеты, бронзу.
— Гдэ находится ваша коллекция?
Берия радостно воскликнул:
— Ценности мы изъяли, товарищ Сталин!
— Ха-арошо, Лаврентий, пришлите экземпляр описи. За-аковский, а на жэнщин не тратили казенные деньги?
С трудом он произнес:
— …да.
Берия:
— В вашем кабинете, Заковский, в потайном сейфе мы нашли альбомы с фотографиями голых женщин.
Сталин, с интересом:
— Кто фотографировал?
— Ежов и я, гражданин Сталин.
Каганович, с нескрываемым интересом:
— Где вы нашли столько женщин?
— В театрах, в вузах, ресторанах и школах.
Сталин:
— Кто непосредственно занимался поиском женщин?
— Работники моего аппарата.
— Н-на-азовите фамилии.
…Заковский назвал всех поименно.
Всех женщин отвозили на дачи, среди них были и несовершеннолетние девочки, которых партийные мужи с удовольствием насиловали. Товарища Ежова обенно интересовали школьницы 13–14 лет, 17-летних девочек он считал старухами.
Сталин:
— А ви, Заковский, в асновном специализировались на старых дамах?
— Всякое бывало, товарищ Сталин.
— Ив вашей компании были члены Политбюро ЦК ВКП(б) та-аварищи Жданов и Щербаков?
Неожиданно бледно-серое в кровоподтеках лицо Зековского изменилось, щеки покраснели, отекшие губы растянулись в кривой улыбке удовлетворения:
— Оба они, гражданин Сталин, Андрей Александрович Жданов и Александр Сергеевич Щербаков, когда пользовали девочек, захлебывались слюной. Вы понимаете, что… чрезмерная тучность… огромные животы… не позволяли им выполнять свои…
Молотов, брезгливо:
— Какая мерзость!
Каганович:
— Где вы приобретали товары для своего подпольного магазина? Кто вас обеспечивал и финансировал?
— В Одессе два торгсина. Мы полностью контроливовали комиссионки, куда поступали конфискованные предметы: фарфор, изделия из золота, серебра, бронзы, картины, бриллианты, старинная мебель, скульптуры, монеты… Под торгсином мы построили шикарный бар…
Признания перебил вождь:
— Ив эта-ам цивилизованном баре ви занимались не только коллекциа-а-нированием предметов искусства, но и порнографией.
Заковский, измученно взглянув на вождя:
— Гражданин Сталин, я согласен дать все показания и подпишусь под всеми протоколами допросов.
Сталин:
— Товарищ Берия, примите завере-эния гражданина За-ковского к сведению. — И затем, обращаясь непосредственно к обреченному: — Гражданин Заковский, што ви можи-те нам рассказать о-о известной балерине Лепешиньской?
— Я увидел» Ольгу Васильевну на концерте в Колонном зале Дома Союзов на концерте… Я пригласил ее на ужин.
— Сэнты-ментальные сэнтенции нас нэ интересуют. Ска-ажите, она была вашей любовницей?
— Была.
— Сколько времени ви провели с ней?
— Гражданин Сталин, я периодически с ней встречался вплоть до самого ареста. С того самого дня, когда мы познакомились 22 февраля 1933 года.
— Ты за нэй следил?
— Да, я ее по-своему обожал…
— Кроме вас, с кем еще жила Лепешинская? Не стесняйся и не бойся говорить.
— Гражданин Сталин, я достоверно знаю, что Ольга Васильевна спала с Ворошиловым, Густовым, Булганиным, Ждановым.
Вождь приподнял руку и обращаясь к Берии:
— Где находится Густов? Нам би хотелось па-асмотреть на него.
Берия:
— Густов арестован, товарищ Сталин. Сейчас его приведут, он ждет своей очереди.
Сталин лукаво заулыбался:
— Бедный, совсем устал, совсем.
Через короткое время ввели Густова. «Вы знакомы с человеком, который сидит напротив вас?» — спросил его Берия. «Да, это гражданин Заковский, бывший заместитель наркома внутренних дел», — не задумываясь ответил Олег Густов. «Ваши отношения?» — «Чисто рабочие».
Сталин:
— Заковский, ви што-та хотели добавить?
— Гражданин Сталин, Ольга Васильевна, как я сказал, жила со мной и с Густовым, — на всякий случай повторился Заковский.
Берия:
— Густов, подумайте прежде чем ответить. Заковский говорит действительно правду или нет?
— Да.
Сталин:
— Кто привозил артистку Лепешиньскую на дачу Ворошилова?
— Несколько раз я ее сопровождал, — ответил Густов.
— Ви знали, што она нужна ему нэ для концертных виступлений?
— Знал, гражданин Сталин.
— И после этого ви… продолжали с ней спать?
— Да, гражданин Сталин. Мы, подъезжая к даче маршала Ворошилова, занимались любовью в машине. А когда я приезжал за ней, мы, отъехав от дачи на небольшое расстояние, снова занимались любовью в автомобиле. Прежде чем отдаться Ворошилову, она яростно отдавалась мне.
Члены Политбюро ЦК ВКП(б) скабрезно заулыбались, а после весело рассмеялись. Но, увидев, что Сталин не смеется, а даже напротив, хмур, мгновенно затихли.
— Скажите, Густов, ви знали ш-то артистка жи-вет с Ваковским?
— Да. Мы занимались любовью втроем: Заковский, Лепешинская и я.
— Лаврентий, ми хотели би поговорить с балериной Лепешиньской.
— Товарищ Сталин, сейчас ее введут.
— Вай-вай, какой молодец! Какой предусмотрительный. Слу-шай, ты же нэ грузин.
Смущаясь, Лаврентий Павлович ответил:
— Мингрел… Интуиция, Иосиф Виссарионович, подсказала…
Было очень поздно, когда в неприглядное помещение ввели растерянную балерину и предложили сесть на табуретку. Сталин с расстояния 2–3 метров пронзительным взглядом изучал ее, словно видел впервые. В смертельной тишине он тихо спросил:
— Ольга Васильевна, ви ш-то, недовольны, што ми прервали ваш сладостный сон?
Лепешинская взвизгнула:
— Иосиф, Виссарионович, что произошло? Почему так неожиданно и внезапно?
— Согласен с вами, што в очень серьезных делах сь-пи-шить не следует. Ми тут, мужчины, поспорили… Видите, гражданин Заковский тыхонечко нам, но по секрэту сказал, што ви с ним живете шесть лет. А ми серьезные товарищи, нэ поверили. Даже па-ашли на пари по 25 рублей.
Раздался женский визг:
— Он лжет! Я его никогда не видела!
— Густав, па-авторите ви, — голос вождя приобрел металлический оттенок. — Гдэ и при каких обстоятельствах ви в постели забавлялись с эта-ай дамочкой?
— Товарищ Сталин, — встрял услужливый Берия, — мы имеем фотографии, на которых сняты голенькая Лепешинская, сидящая верхом на Густове и целующая его, а сверху на ней Заковский. Можете взглянуть… а вот фотография, товарищ Сталин, где многоуважаемая Ольга Васильевна тоже совсем голенькая восседает на Заковском, а Густов сверху.
Вождь, саркастически смеясь, передал фотографии артистке, которая истерично порвала их на мелкие кусочки.
Берия рассмеялся:
— Ольга Васильевна, мы предусмотрели и этот ваш шаг, сохранили не только копии, но и негативы.
Она вновь завизжала:
— Какое вы имеете право вмешиваться в мою личную жизнь?
Сталин:
— Нам говорят, што у вас любви-и-обильное сердце. Ви по очереди спите в постелях с Ва-арошиловым, Вишиньским, Булганиным; не подскажете ли нам с кем еще ви спите?
Олег Густов, с неожиданной радостью в голосе:
— Разрешите доложить, гражданин Сталин?
— Докладывайте.
— Она жила также с товарищами Ежовым, Ждановым, Щербаковым.
— Чем ви можете это подтвердить?
— Фотографиями.
— Ми должны на ных взглянуть.
Приняв от Берии альбом с фотографиями, Сталин стал переворачивать страницы, стоявший рядом Молотов на всякий случай то ли восхищался, то ли возмущался: «Какая неслаханная низость, и это — балерина нашего Большого театра».
Закрыв последнюю страницу, вождь не глядя на Лепешинскую:
— Што ви теперь нам скажете, гражданка Лепеешинь-ская?
— Иосиф Виссарионович, я арестована?
— Зачэм так сразу в крайность? Лучше будэт, если ви посоветуете, какую казнь применить к вашим любовникам, ка-аторые вас только што предали и растоптали?
— Я бы их собственноручно постреляла бы!
— А кто из них больше виноват?
— Эти негодяи меня насиловали и развращали.
— Ш-то, помимо вашего желания?
Лепешинская, будучи отличной балериной, была не менее блестящей актрисой. И, войдя в роль, она прямо-таки запричитала:
— Честное слово, я не виновата!
Сталин, уловив фальшивые нотки, бесстрастным голосом произнес:
— Ви хотите расправиться с растлителями и развратниками?
— Я не палач, — ответствовала Ольга Васильевна.
Она оторвала руки от своего миловидного лица и все увидели что следы слез отсутствуют.
— Густов, скажите, ви еще любите Лепешиинскую?
— Да. Она такая очаровательная, до того красивая, что я хотел бы, чтобы она родила от меня ребенка.
— Ми должны в этом удостовериться, Густов.
Уловив поощрение в этих словах, тот встал и мощными руками схватил в охапку тоненькую артистку, не давая ей возможности царапаться и визжать.
Члены Политбюро ЦК ВКП(б) закатывались от ржания, для них это был спектакль, которого не увидишь на сцене Большого.
Уникальное, надолго запоминающееся зрелище в аппартаментах Лубянки. А тем временем Густов подмял под себя молодую женщину.
Наблюдая эту мерзопакостную сцену, вождь громко произнес:
— Густов, встать!
Тот вскочил, а Сталин, обращаясь к артистке, продолжил:
— Лепешинская, ва-азьми прут и а-атомсти насильнику… Лаврэнтий, а ты внеси в протокол, што во время допроса Густов питался изнасиловать свидетельницу-артистку Большого театра, и возьми с нее подпись.
Потерявшая над собой контроль Лепешинская жестоко избивала стальным прутом и Густова, и Заковского. Окровавленный, с подбитым глазом Густов получил очередной удар в лицо, полетели зубы, он прохрипел: «Б…, жаль что мы тебя раньше не растерзали! Расскажи, сука, гражданину Сталину, как ты повышала тонус дедушке Калинину, и что он тебе за это отвалил дачу и бриллиантовое колье».
В унисон ему, также хрипло, выдавил из себя Заковский: «Эта б…, гражданин Сталин, переспала со всеми ведущими сотрудниками НКВД. Со всеми артистами театра».
Его перебил вождь:
— Ольга Васильевна, ваши любовники, судя па-а всэму, мало от вас получили. Можит, потому они вас публично продолжают оскорблять. Дайте им еще, чего ха-атите сами…
Все еще пребывая в шоке, обессиленная Лепешинская едва прошептала:
— Иосиф Виссарионович, разрешите мне отправиться домой?
Сталин сделал вид, что не услышал и отвернулся.
Лепешинская упала на колени перед вождем и начала целовать его мягкие грузинские сапоги. «Пощадите, умоляю вас! Пощадите!» — причитала она.
Сталин, не обращая внимания на то, что Лепешинская уже целует подошвы его сапог, с силой толкнул балерину ногой, да так что она затылком коснулась пола. Он тут же привзнялся, наступил каблуком на ее рот, закрыв при этом всей подошвой нос и лицо испуганно трясущейся женщины. «Вячеслав Михайлович, как нам поступить с талантливой артисткой? Па-адарим ее Заковскому и-или Густову? Или обоим сразу?» — И с силой надавил каблуком на нервно хватающий воздух рот.
Молотов, заикаясь и сильно волнуясь:
— Мне ка-ка-жется, что эту ночь Ольга Васильевна за-за-помнит на в-всю жизнь. И прошу раз-р-р-решения отпустить ее д-домой. Она должна отдохнуть, з-з-автра она танцует г-главную партию.
Это был тот редкий момент, когда вождь мог принять любое решение, согласиться с любым поступившим к нему предложением. До этой минуты он мог куражиться, позволять себе вольности, топтать своих соратников, ибо иного, по его мнению, они и не заслуживали, но когда наступала такая минута, и он требовал внесения приговора, то независимо от того: правильный он или нет, совпадает с его мнением и желанием или нет, он превращался в реальность.
Молотов произнес:
— Прошу вас, товарищ Сталин, посадить к Ваковскому в камеру Густова.
Сталин, выслушав эту короткую фразу-приговор, подошел к Молотову и усмехнувшись сказал:
— Вячеслав, ми с тобой еще поработаем. Будь па-а-твое-му. Лаврэнтий, Густова — в камеру с Заковским. Им есть о чем поговорить.
Подследственных увели, члены Политбюро собрались было подняться, но вождь остановил их рукой и подошел к Ле-пешинской:
— Ольга Васильевна, тебе придется дать расписку Лаврентию Павловичу о неразглашении… — И жестким голосом добавил: — Тепер ты, дура, будеш хоть немного умней.
— Да, Иосиф Виссарионович, — всхипывала Ольга Васильевна, — сегодня я поняла так много того, чего нельзя узнать за всю жизнь…
Когда Лепешинская устало пригнувшись вышла из комнаты, вождь посмотрел на своих соратников, потом сосредоточил внимание на Молотове:
— Вячеслав, а как здоровье Полины? Што-та она перестала ко мне приходить…
Молотов от волнения опустил нижнюю челюсть и никак не мог ее закрыть, зубы мелко стучали. Ему стало страшно только от того, что вождь спросил о здоровье жены. Конечно, Полина была здорова, и вот уже более четырех лет она не приходила к Сталину. Это после смерти Надежды Аллилуевой она почти каждый день прибегала в квартиру, где жил Сталин, пытаясь по своей инициативе как-то утешить Генсека. А однажды, придя к нему, она увидела, как из прихожей выходила знакомая актриса, впоследствии ставшая ей подругой. В то же время приоткрылась дверь, из нее выглянул Сталин: «Ми сегодня устали и в вашем внимании, товарищ Жемчужина, не нуждаемся». Сделав позже несколько попыток попасть к нему и поняв, что ее не пускают, она прекратила добиваться встреч с вождем. Обо всем этом Молотов знал. И вот спустя столько лет вождь спросил о здоровье его жены. Да еще после унизительных сцен с Лепешинской… Что думать, что сделать?
Сталин, видя его реакцию, подошел, и рукой сжав его дрожащую челюсть, сказал: «Не дрожи, Вячеслав. Зачэм мне твоя старуха?»
