Глава 3
Вызов
Утром Анна по обыкновению зашла к барону, чтобы поздороваться. Старый Корф сидел за столом в своем кабинете – у него в руках был медальон, который он рассматривал с печальной нежностью.
– Я думаю, ты бы гордилась Анной, дорогая, – донеслись до девушки необъяснимые слова барона.
– – Доброе утро, дядюшка. С кем вы разговаривали?
– Сам с собою, деточка, – барон быстро закрыл медальон и, украдкой смахнув слезу со щеки, подошел к Анне. – Это возрастное. Я ведь не молодею.
– И не стареете. Вашей выправке любой офицер позавидует!
– Пусть лучше завидуют тебе. Ты была великолепна! Я раньше никогда не слышал, чтобы ты пела так вдохновенно.
– Я сама до сих пор не могу поверить, что все это произошло со мной!
Сколько внимания, сколько аплодисментов…
– Тебе надо привыкать и к вниманию, и к славе… – барон не договорил – в дверь постучали. – Да кто там? Входите! Никита? Что случилось?
Это действительно было неожиданностью – просто так, без приказа, конюх из поместья приехать не мог.
И выглядел он тоже как-то странно – весь в пыли, запыхавшийся, словно гнал всю ночь, не разбирая дороги.
– Доброго здоровья, барин! – поклонился Никита. – Письмо у меня к вам! Срочное!
Корф взял протянутый ему конверт и, извинившись перед Анной, снова подошел к окну, чтобы прочитать письмо. Глядя на то, как вмиг посуровело лицо барона, у Анны тихонечко заныло сердце. Она обернулась к приехавшему и сказала ласково:
– Здравствуй, Никита!
Никита был ее другом и защитником с детства. Анна знала, что он тайно влюблен в нее, но сама не испытывала ответного чувства и оттого всегда старалась держаться чуть обособленно, чтобы не навредить. Анна боялась, что обычную заботливость, свойственную ее натуре, Никита мог принять за нечто большее. И поэтому чувство его было светлым, но безответным и, похоже, безнадежным.
– Анна… – заговорил Никита и осекся.
– Что?
– Да так… Прости, глупость хотел сказать…
– Скажи – я не воспитатель, ругать не стану.
– Красивая ты слишком…
– Да неужели так бывает – слишком? – улыбнулась Анна.
– Выходит, что бывает.., прости, – потупился Никита.
– А что ты извиняешься? – поддержал его барон, закончив читать письмо. – Она сегодня действительно необычайно хороша! Это успех окрылил ее – вчера Анна пела на балу, и все были восхищены ее пением.
– Еще бы, ясное дело…
– За письмо тебе спасибо, вот только – от кого оно?
– Не серчайте, барин, но просили тайну не выдавать. И спешить мне надо обратно, пока господин управляющий меня не хватились – дело-то секретное, никто о моем отъезде в Петербург не знает.
– Да я не сержусь, Никита, – задумчиво сказал барон, – ты поступил правильно. Теперь ступай поскорее и клятву свою храни.
– Всего хорошего, барин, – поклонился Никита и еще раз с тоской посмотрел на Анну, – и тебе, Аннушка… Ну, будьте…
Анна проводила его до двери и вернулась к барону.
– Что-то случилось, Иван Иванович?
– Я всегда подозревал, что Долгорукая – женщина завистливая, – негромко сказал барон после паузы. – А теперь вижу, что она еще и нечиста на руку. Она считает, что мое поместье принадлежит ей. Если верить автору письма, она утверждает, что я не выплатил долг ее покойному супругу.
– А кто написал это письмо?
– Автор пожелал остаться анонимным.
– Стоит ли доверять такому посланию? – засомневалась Анна. – Честный человек подписался бы.
– Возможно – да, а может быть – и нет. В жизни бывают разные обстоятельства, – покачал головой барон. – Но что-то подсказывает мне, что дело здесь действительно нечисто.
И я должен немедленно отправиться в поместье и узнать все наверняка…
А вот и ты, Владимир! Хорошо, что пришел!..
В распахнутых с силой дверях кабинета появился Корф-младший. Владимир выглядел ужасно – он не спал практически всю ночь, много пил, а когда проваливался в подобие сна, то на него тут же налетали кошмары.
Владимир вошел в кабинет стремительно и казался озлобленным.
– Я немедленно уезжаю в поместье по срочным делам, – сообщил сыну свое решение барон.
– А вам не понадобится моя помощь? Я готов следовать вместе с вами.
– Нет, благодарю тебя. Я хочу, чтобы ты остался здесь и позаботился об Анне. Я пока не знаю, сколько мне придется отсутствовать.
– В доме полно слуг, – резко сказал Владимир. – Отчего бы им не позаботиться друг о друге?
– Анна – не служанка, и не смей больше говорить так! – возмутился барон.
– Как угодно. Но я не собираюсь играть в эти игры!
– Пока я жив – или ты будешь меня слушаться, или у меня не будет сына!
– Отец, я давно хотел задать вам один вопрос, – Владимир бросил на Анну взгляд, полный ненависти. – Почему о крепостной девице вы заботитесь больше, чем обо мне, своем сыне?
– Причина тебе известна. И я не намерен продолжать этот бессмысленный разговор!
– В таком случае желаю вам приятного пути, и.., позвольте мне откланяться, – Владимир криво усмехнулся и нетвердой походкой вышел из кабинета отца.
– Мне очень жаль, что тебе пришлось все это выслушивать, – обернулся барон к Анне.
– Что вы, Иван Иванович… Я хорошо понимаю, отчего он обижен.
– Но Анна!..
– Мне кажется, вы к нему излишне требовательны и суровы, – заступилась она за Владимира.
– Мой сын – человек военный, и к дисциплине ему не привыкать.
– Но он же – ваш сын! И тоже нуждается в отцовских любви и внимании!
– Я никогда не обижал его этим.
Скорее, мне часто приходилось напоминать ему о том, что он мой сын, – с грустью в голосе сказал барон и вздохнул.
– Я думаю, мне лучше поехать с вами в поместье.
– Но как же прослушивание?
– Если господин Оболенский счел мое пение достойным для сцены, то, я уверена, он не откажется прослушать меня и после возвращения, – Анна была полна решимости, основанной на двух серьезных причинах. Во-первых, внутреннее чувство подсказывало ей, что барона ожидают в имении не совсем приятные события, а, во-вторых, она искренне страшилась оставаться в Петербурге в полной власти неуравновешенного Владимира.
– Возможно, ты права, – обдумывая ее предложение, сказал барон. – Пожалуй, я смогу уговорить Сергея Степановича приехать к нам в поместье. Там и устроим прослушивание.
Как тебе такая идея?
– Благодарю вас! Так я могу собираться?
Барон кивнул. Анна тут же побежала к себе за саквояжем. В коридоре она столкнулась со стремительно входившим в дом Репниным. Анна буквально влетела в его объятья, и Михаил не стал ее сразу отпускать.
– Извините… – зардевшись, пробормотала Анна.
– Михаил… – Репнин расцвел счастливой улыбкой. – А вы – Анна.
– Вы запомнили мое имя… – смутилась девушка.
– Вас невозможно забыть, – горячо сказал Репнин и тотчас испугался своей смелости. – Простите… Хотя нет, почему простите? Вас действительно невозможно забыть. Вы невероятно красивы и потрясающе талантливы.
– Вы, наверное, пришли к Владимиру? – Анна попыталась перевести разговор на другую тему.
– Но мечтал увидеть вас!
– Боюсь, что не смогу долго быть вашей мечтою – мы с бароном сейчас уезжаем из Петербурга, – Анна сделал попытку освободиться из объятий Репнина.
– Надолго? – расстроился Михаил и позволил Анне выскользнуть.
– Я не знаю…
– Разрешите мне написать вам, – умоляющим тоном попросил Репнин. – Обещаю, что не буду докучать вам глупостями!
Его тон, его глаза говорили о многом, и Анна почти сдалась, но, случайно бросив взгляд за окно, увидела проходившего по двору Владимира и вздрогнула, вспомнив его совсем нешуточную угрозу.
– Не терзайте понапрасну бумагу, – сухо ответила Анна ожидавшему ее решения Репнину. – Ответа не будет.
Она холодно посмотрела на оторопевшего Михаила и прошла мимо него, едва сдерживая слезы. Репнин ничего не понял и растерянно стоял в коридоре, пока к нему не обратился вышедший из своего кабинета старый барон Корф. Он был в дорожном костюме и с печатью озабоченности на лице.
– Миша! Не знал, что ты здесь, – барон протянул Репнину руку, и тот автоматически ответил на крепкое рукопожатие Корфа.
– Вы, кажется, чем-то озабочены? – отечески поинтересовался барон.
– Да, мы тут разговорились с Анной… – невпопад ответил Михаил.
– Это заметно, – кивнул ему Корф-старший.
В ту же минуту в коридор снова вышла Анна, одетая, как и барон, для дороги. Михаил настойчиво стал искать ее взгляда, но Анна казалась ко всему равнодушной.
– Вот и хорошо, Анна, что ты так быстро, нам пора, – кивнул ей барон. – Миша, прости, что не могу дольше уделить тебе внимания. Нас ждет карета.
– Как? Уже? – встрепенулся Репнин.
– Дела, дела, – Корф приподнял цилиндр в знак прощания и вышел, пропуская вперед притихшую Анну.
– Счастливого пути, барон! Сударыня, был счастлив вновь увидеть вас.
Надеюсь, мы встретимся в скором времени.
– Прощайте, поручик, – прошелестела Анна и вышла из дома.
– Кажется, ты очаровала нашего Мишу! – с улыбкой сказал барон Анне, пока они шли к карете. – И, надо признаться, я не удивлен.
– А я представляю себе, как он будет удивлен, узнав, что я крепостная, – Анна, наоборот, казалась серьезной и даже расстроенной.
– Чувства сильнее предрассудков, если, конечно, они – настоящие, – сказал Корф, помогая Анне войти в карету, потом сел сам.
Кучер закрыл за бароном дверцу и прошел к лошадям.
– Н-ну, залетные, понесли! – прикрикнул он на своих любимиц – двух роскошных вороных кобылок.
И карета, покачиваясь, выдвинулась со двора. Михаил проводил ее взглядом и, глубоко вздохнув, отправился искать Владимира. Впрочем, применять для этой цели дедуктивный метод не пришлось – из-за дома с перерывом на заряд слышались пистолетные выстрелы.
Это Владимир, чтобы хоть как-то снять раздражение от разговора с отцом, отправился на задний двор стрелять по бутылкам и методично принялся разносить их выстрел за выстрелом. Там его и застал удрученный расставанием с Анной Репнин.
– Ну что, дурные вести? – невежливо поинтересовался Владимир.
– Александр просил меня быть его секундантом, – глядя прямо в глаза другу, сказал Репнин.
– Этого следовало ожидать, – саркастически усмехнулся Корф. – Но ты все же пытался отговорить его от дуэли?
– Наследник – такой же упрямый, как ты…
– Так ты согласился быть его секундантом? – прервал его Владимир.
– Он не оставил мне выбора, – после секундной паузы признался Репнин.
– Ты мог сказать ему, что мы друзья…
– Я сказал!
– И что? – усмехнулся Корф. – Он ответил, что долг важнее дружбы?
И ты, конечно, не стал с ним спорить?
– Я не имею права с ним спорить! – в сердцах воскликнул Репнин.
– Верно. Верно, Миша, – с деланным равнодушием кивнул Владимир. – Не твое дело – искать выход.
Я его вызвал – мне и разбираться.
– Но я хочу тебе помочь…
– Ты уже помог, – зло сказал Корф и наставил на Репнина пистолет. – Возвращайся в Зимний. Ты себе уяснил, что для тебя важнее.
– Коли ты решил умереть, то хотя бы это сделай достойно!
– С чего ты взял, – Владимир медленно перевел дуло пистолета в сторону батареи бутылок и выстрелил, – что я решил умирать?
– Слушай, – Репнин вздрогнул от треска разлетевшейся вдребезги бутылки из-под шампанского, – зачем ты все-таки вызвал его на дуэль?
– А не все ли тебе равно?
– Я хочу найти выход из этой ситуации! Стрелять в наследника престола немыслимо!
– И что же? Замереть, не шевелясь, чтобы этому мальчишке было легче продырявить меня?
– Этот мальчишка – наш будущий император! – с раздражением напомнил Михаил.
– Вот удивил! – насмешливо воззвал Владимир. – И что же мне делать? Извиниться? Чтобы до конца своих дней в меня тыкали пальцем:
«Смотрите вон пошел идиот, который вызвал наследника на дуэль!»
– Пусть говорят! Все равно это лучше, чем дуэль. Даже если ты выстрелишь в воздух, тебя все равно вздернут за то, что ты целился в наследника!
– Знаю! Но… Мой отец воевал с Наполеоном. Я – на Кавказе. Я не могу прослыть трусом, Миша! – Корф порывистым движением отбросил пистолет в сторону и схватился руками за голову.
– Тогда подумай об отце. Что с ним будет, если ты погибнешь?
– Переживет, – глухо ответил Владимир. – К тому же у него останется его разлюбезная Анна, с которой наверняка ему не будет скучно. А вот если я обесчещу его имя, он сам меня застрелит. И правильно сделает. Так что куда ни кинь – все одно пропадать!
– Владимир! Ты звал меня? – к друзьям легкой походкой приближался только что приехавший счастливый Андрей Долгорукий.
Все ночь он провел на балу рядом с Наташей, к которой испытывал чувство глубокое и благородное. Они условились встретиться и сегодня, но письмо, переданное от Корфа, заставило его немного изменить свой планы.
Если бы он знал, что будет значить это – немного!
– Мне передали твою записку, – улыбнулся Андрей, – но я ничего не понял. Что за угроза и страшная тайна?
– Андрей! Я прошу тебя стать моим секундантом.
– Дуэль? Это же совсем не романтично! Когда? С кем? По какому поводу?
– Я вызвал на дуэль наследника престола. Мы с Александром не поделили тур вальса с его любовницей, – цинично бросил Корф.
– Он это серьезно? – Андрей перевел недоуменный взгляд на Репнина, и тот удрученно кивнул. – Владимир!
Остановись! Это безумие – стреляться с наследником престола!
– Ничего уже не остановишь, – с натужной бравадой отмахнулся тот. – Другого выхода нет, и мне нужна твоя помощь.
– Я не могу тебе отказать, – растерянно проговорил Андрей, – хотя, видит Бог, не по душе мне все это…
– А ты думаешь мне по душе? Но дело сделано. Стреляться – другого выхода нет…
– Дуэли не будет! – решительно прервал его Репнин.
– С чего бы это вдруг Александр может передумать? – покачал головой Корф.
– Мы должны немедленно поехать во дворец! Вы должны встретиться лично, и как можно скорее. Если ты предложишь ему отказаться, он согласится оставить эту невероятную затею, – со свойственной ему пылкостью предложил Репнин.
– Это против правил. Все переговоры ведут секунданты, – напомнил Долгорукий.
– Какие правила?! Речь идет о жизни нашего друга и о жизни наследника престола!
– Перед судом чести все равны…
– Да ты с ума сошел! Нет, вы оба!
Как вы не понимаете – это не рядовая дуэль! Володя должен будет целиться в будущего государя! – горячился Репнин.
– Хорошо, – тихо проговорил наконец протрезвевший Владимир. – Хорошо, я готов попытаться еще раз.
Едем во дворец!
– И сейчас же! – воскликнул Репнин и добавил, обращаясь к Долгорукому:
– Ни слова моей сестре!
– Можешь быть спокоен, – сдержанно кивнул ему Андрей. – И молодые люди поспешили навстречу своей судьбе, которая пока представлялась им в весьма смутных очертаниях и перспективах.
* * *
А будущий четвертый участник дуэли в это время прощался со своей возлюбленной. По крайней мере, так сам Александр определил для себя эту ночь, проведенную в покоях Ольги Калиновской.
Вернувшись во дворец, они снова отдались неизбежному влечению, и время, как всегда, пролетело незаметно. Ссора только распалила Александра и придала его страсти еще большую силу. Ольга тоже пребывала в особенном возбуждении – ее ласкам, казалось, не было конца. И даже столь раздражающе действовавшая на Александра белая ночь не смогла помешать им, пока оба они не устали и не забылись счастливым сном утоленного чувства.
Проснулся Александр оттого, что Ольга кричала. Она металась на кровати с закрытыми глазами – ее лицо словно окаменело в гримасе ужаса, тело напряглось.
– Оля, Оля, что с тобой? Очнись!
Это я… – Александр осыпал поцелуями ее лицо, пока она не проснулась и не посмотрела на него. – Все хорошо.
Это дурной сон?
– Мне снилась огромная черная птица… – слабым голосом с трудом проговорила Ольга. – Она спустилась с неба, ты выстрелил в нее, но промахнулся… И она напала на тебя! Все было залито кровью… А она кричала, кричала так громко, что у меня от страха и боли разрывалась душа!
– Успокойся, – Александр прижал любимую к себе. – Это был страшный сон, всего лишь сон! И он уже ушел.
Все хорошо, ты со мной…
– Нет, это был не просто сон! Это дурной знак! Александр, умоляю тебя, отмени дуэль!..
– Это невозможно, – покачал головой Александр.
– Но милый…
– Я не могу, этот человек оскорбил тебя!
– Но он не знал, кто ты, не знал о нас с тобой! Он ничего не знал!
– Это ничего не меняет!
– Умоляю тебя!
– Ольга, сам Бог послал мне тебя, разве он захочет так скоро отнять у меня это счастье? Он на моей стороне, несмотря на твой сон.
– Стоит ли испытывать судьбу?
Не будет тебя – незачем и мне жить!
– Я тебе обещаю – я не умру, – Александр нежно поцеловал Ольгу, все еще не оправившуюся от ночного кошмара, в открытое плечо.
– Ну почему, почему ты так спокоен?!
– Оля, пойми, эта дуэль – проявление обычной, человеческой жизни. Которой у меня никогда больше не будет.
У меня никогда не будет роскоши поступать свободно, по своему разумению.
– Роскоши добровольно подставлять себя под дуло пистолета?
– Ты забываешь – я хорошо стреляю!
– Ты говоришь о жизни обычного человека, которой тебе не хватает. Но понимаешь ли ты, что обычные люди умирают и оставляют тех, кто их любит, тех, кто никогда не сможет их забыть? – Ольга собиралась зарыдать.
– Я согласен стреляться каждый день, лишь бы слышать от тебя такие слова…
И влюбленные снова соединились, отрешившись от мира и его проблем…
* * *
А Репнин, все еще не теряя надежды на лучшее, вез друзей в Зимний.
Выходя из экипажа, он просил Долгорукого ожидать их в карете, а Корфа – следовать за ним. Друзья стремительно взбежали по широкой мраморной лестнице и направились к кабинету Александра. Наследника там не оказалось, и Репнин, предполагая, что тот может быть зван к императору, велел Корфу оставаться здесь, сам же решительно прошел по галерее к приемной Николая. Там его встретил Жуковский, отправленный императором на поиски цесаревича и его адъютанта. Николаю уже донесли о том, что Александра и его помощника видели на вчерашнем балу. Император впал в гнев и принялся с рассвета кричать на воспитателя своего сына.
– Несмотря на наш прямой запрет, Александр находился вчера на балу, и его видели танцующим с Калиновской!
– Есть ли уверенность, что это был именно Александр? – попытался защититься Жуковский. – Потоцкий устраивал маскарад.
– Вот именно – маскарад! И наследник воспользовался этой возможностью. А что говорит наш юный друг – поручик Репнин?
– Я еще не видел его.
– Так разыщите его, Василий Андреевич, разыщите! – Николай негодовал и еле сдерживался. – Если он не ездил на бал с Александром, значит, он не справляется со своими обязанностями. Если был там и ничего нам не рассказал, значит, они заодно, и Репнин нарушил мой приказ.
– Я сделаю все, что в моих силах, Ваше Величество, – поспешил заверить его Жуковский.
– Это вы во всем виноваты!
Польша покорилась российскому императору, а его сын покорился полячке! Вся Европа будет смеяться над нами.
– Помилуйте, Ваше Величество, но именно вы настаивали на том, чтобы с Александром обращались, как с обычным ребенком. Иначе он вырос бы заносчивым и самодовольным.
– Похоже, в список ваших прегрешений необходимо внести еще и дерзость! – окончательно разгневался Николай. – Это вы вбиваете в голову моего сына вредные мысли и тревожите его душу несбыточными мечтами! Откуда у него эта иллюзия, что он может изменить свою судьбу? Мой сын мечтает жить обычной жизнью! Вы только подумайте!
Да он должен как можно скорее расстаться с этим опасным заблуждением!
– Уверен, Саша возьмет себя в руки и примет монаршую долю, – сдержанно, но очень твердо сказал Жуковский. – Но все же нам следует быть внимательнее к нему.
– Я знаю, что происходит у меня на Камчатке, а собственного сына не в силах найти во дворце! – никак не мог успокоиться Николай.
– Возможно, он на стрельбище? – осторожно предположил Жуковский.
– Василий Андреевич! – укоризненно покачал головой император. – Когда последний раз вы его там видели? Калиновская – вот что затмило Александру весь мир! Бросил дела. Все. время проводит с ней!
– Я полагал, вы изменили свое мнение о Калиновской, – удивился Жуковский.
– Я редко меняю свое мнение. Мне пришлось всего лишь смириться с этим положением. По совету наставника моего сына.
– Помнится, однажды вы позабыли об аудиенции со своим братом, поддавшись чарам одной юной красавицы…
– Это совсем иное дело, – отмахнулся от воспоминаний Николай.
– Иное? Чем же? Вам кажется опасным, что она старше и опытнее Александра в делах сердечных?
– И потому что она полячка! – заносчиво добавил государь.
– Однако ваш брат Константин…
– Да-да! – перебил Жуковского Николай. – Женился на полячке.
Вы можете мне не напоминать об этом – я знаком со своей родословной! Но в моей семье этому не бывать! И польский вопрос я считаю закрытым!
– Ваше Величество! Пребывание Польши в составе России, безусловно, несет благо этой стране. Однако в Варшаве неспокойно. Поляки по-прежнему не доверяют нам. И любят смотреть больше не на Восток, а на Запад. И в этом контексте брак наследника с польской княжной мог бы существенно укрепить наши позиции.
– А я не желаю застаиваться на ближних рубежах! Россия должна смотреть еще дальше на Запад. Там германцы, австрияки, англичане, в конце концов. Так что и не мечтайте – брака с Калиновской не будет!
Поставив эту жирную точку в конце разговора, Николай сказал, что ждет к себе Репнина и сына, а Жуковскому вместо того, чтобы защищать совершенно безнадежное предприятие, уже давно пора найти этих безответственных мальчишек и велеть им явиться в его кабинет. И поэтому, когда Жуковский столкнулся в коридоре с Репниным, он страшно обрадовался – хотя бы один здесь!
– Слава Богу, вот и вы! – бросился Жуковский навстречу Репнину. – Его Величество желает видеть вас, и немедля!
– Василий Андреевич? Что-то случилось?
Репнин весь внутренне сжался – неужели вчерашние события уже известны государю?
– Надеюсь, что нет, – ответствовал Жуковский, провожая Репнина в кабинет Николая. – Государь хотел взять у вас отчет в соответствии с разговором, который давеча у вас с ним состоялся.
И, надеюсь, у вас есть, что ему сказать.
Николай встретил их, – сидя за рабочим столом и напряженно постукивая пальцами по зеленому сукну, натянутому на крышку.
– Мне нравится, как вы работаете, Репнин, – издалека начал император. – Василий Андреевич вами доволен. Как вы там замечательно о нем сказали? – обратился он к наставнику.
– Я сказал: «Толковый молодой человек с прекрасным будущим», – с легким поклоном напомнил Жуковский свои слова.
– Вот вам оценка поэта и воина! – как-то уж очень приторно воскликнул Николай. – И как вам только удается, Репнин, удерживать Александра от свиданий с этой польской фрейлиной?
Вы просто Цербер какой-то на страже нравственности!
– Ваше Величество! – Репнин счел за благо вытянуться во фрунт и прищелкнуть каблуками. – Смею доложить, наследник виделся вчера с фрейлиной Калиновской на балу у графа Потоцкого. Разрешите подать в отставку, Ваше Императорское Величество!
– Василий Андреевич, неужели мы в нем не ошиблись? – лукаво спросил Николай, вполоборота обернувшись к Жуковскому.
– Большие надежды подает молодой человек, – поддержал Михаила Жуковский.
– Что же, – Николай несколько секунд помедлил, – вы прошли проверку. Теперь я вижу – вам можно доверять, Репнин. Вы повели себя молодцом. Впредь знайте, что везде есть глаза и уши! Разумеется, о вчерашнем мне уже доложили. Я понимаю, что сдерживать любовный порыв моего сына – задача не из легких. И вряд ли это кому-нибудь удастся. Но если впредь вы попытаетесь скрыть от меня нечто более важное – вам сие дорого обойдется! Вы уверены, что вам больше не о чем мне сообщить?
– Никак нет. Ваше Императорское Величество, – так же браво рапортовал Репнин.
Николай испытующим взглядом оглядел его с ног до головы и кивнул, давая понять офицеру, что он свободен.
И Михаил, не верящий своему чудесному избавлению, побежал обратно к кабинету Александра. Оказавшись на месте, он растерянно оглянулся по сторонам – где же Владимир? В этот момент Корф появился из-за одной из колонн и знаком подозвал к себе Репнина.
– Что? Что такое? – у Михаила снова зашлось сердце.
Корф тихо сказал, что Александр только что прошел к себе в кабинет, и ему пришлось спрятаться, дабы не попасться наследнику на глаза ранее, чем вернется Михаил.
– Слава Богу! – вздохнул Репнин и постучался в кабинет Александра. – Ваше Высочество!
– А, Михаил… – Александр выглядел уставшим. – Вот и вы, я ждал вас.
Все ли готово для дуэли?
– Мне представляется разумным все же избежать этого поединка, – смело начал Репнин.
– Согласен, дуэль – крайнее средство, – пожал плечами Александр. – Однако если нет другого способа разрешить конфликт, приходится к нему прибегнуть.
– Уверен – не все способы еще исчерпаны, – настаивал на своем Репнин.
– Я понимаю, поручик Корф ваш приятель. И сейчас вами, прежде всего, движут дружеские чувства.
– Ваше Высочество, я бы хотел помочь вам обоим!
– Каким же образом?
– Я пришел просить вас еще раз поговорить с поручиком Корфом. Он тут, со мной и… Возможно, вы согласитесь с ним увидеться.
– Вы – очень смелый человек, Репнин. И в знак признания ваших достоинств, я, пожалуй, соглашусь принять Корфа, – кивнул Александр. – Но в ответ вы должны обещать мне, что не скажете и слова императору о дуэли.
– Клянусь, Ваше Высочество, и благодарю вас, – обрадовался Репнин и позвал друга пройти в кабинет.
Корф вошел, стараясь держаться с достоинством, но без излишней самоуверенности и заносчивости.
– Поручик Корф к вашим услугам, – сдержанно сказал он, чуть склонив голову перед наследником престола, – Князь Репнин сказал мне, что нам стоит обсудить дуэль, – Александр, сидевший за столом, откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на своего предполагаемого противника. – У вас есть что сказать мне по этому поводу?
– Да, Ваше Высочество, – медленно проговорил Корф. – Произошло явное недоразумение. Если бы я прежде знал все обстоятельства, я бы никогда не вызвал вас.
– Так вы хотите отказаться от дуэли?
– Да, Ваше Высочество. Я действовал импульсивно. И теперь сожалею об этом.
– Должен признаться, я тоже был вне себя, – признался Александр. – И, ежели вы желаете отказаться от дуэли, откажусь и я.
– Благодарю вас…
Александр встал из-за стола и в знак примирения протянул руку Корфу. Владимир горячо ответил на рукопожатие наследника и вдруг принялся поспешно объяснять:
– Когда ваша дама приняла мое приглашение на танец…
– Продолжайте, продолжайте… – настороженно сказал Александр. – То есть, вы хотите сказать, что эта дама была не права, приняв ваше приглашение?
– Ваше Высочество, поручик Корф имел в виду… – начал Репнин, испугавшийся продолжения этой фразы.
– У меня создалось впечатление, что в жизни этой женщины нет другого мужчины, – попытался продолжить свои объяснения Корф, несмотря на отчаянные знаки, которые из-за спины наследника подавал ему Репнин. – Я понимаю.., понимаю, что вы вынуждены скрывать ваши отношения, и у нее не было иного выхода.
– Вы хотите сказать, что она с вами кокетничала? – с угрозой в голосе спросил Александр.
– Нет-нет, – вздрогнул Корф. – Она не кокетничала. Видимо, я настолько увлекся красотой этой дамы, что не заметил ее холодности по отношению ко мне. Потому я был вынужден защищать ее честь.
– А сейчас вы считаете, что защищать нечего? – взвился Александр.
– Господа, господа, – решил вмешаться Репнин. – Послушайте меня…
– Нет, это вы послушайте меня! – Корфа понесло. – Некий молодой человек в маске в весьма грубой форме уводит даму, с которой я танцевал…
– И о которой вы по-прежнему позволяете себе говорить в недопустимо небрежном тоне… – не уступал наследник.
– Да как вы смеете…
– Молчать! – сорвался Александр. – Вы вели себя.., вы и сейчас ведете себя недостойным для благородного человека образом!
– Вы изволите сомневаться в моем благородстве? – голос Владимира зазвенел и возвысился. Репнин замер от ужаса.
– Я не позволю вам еще раз оскорбить эту даму! Я требую удовлетворения! – упавшим, но страшным голосом сказал Александр.
– Господа! Все, что вы сейчас говорите – глупо! Вам будет смешно и стыдно, когда вы остынете, – Репнин и умолял, и настаивал одновременно. – Господа.., эта дуэль не должна произойти…
– Должна и произойдет, – отрезал Александр. – Объяснения бессмысленны. Я отказываюсь от отмены дуэли.
– Прекрасно… – в тон ему ответил Корф. – Я тоже.
Александр молча, но весьма красноречивым жестом указал Корфу на дверь. Владимир побагровел и вышел, не попрощавшись. Репнин в отчаянии обратил свой взор к наследнику, но тот отвернулся – здесь больше не о чем разговаривать. Репнин покорно склонил голову и тоже вышел из кабинета.
Спустившись к подъезду, где их ждал Долгорукий, Репнин застал самый финал разговора Владимира и Андрея и по укоризненному взгляду последнего понял, что Долгорукий уже все знает.
Репнин молча сел в экипаж, и друзья поехали обратно, к Корфам.
Александр же отправился на стрельбище и выместил свою злость на шелковых розовых сердечках, которые расстреливал вместо мишеней. И лишь полностью погасив свой гнев, он вернулся во дворец.
Первым делом цесаревич зашел к матери и наговорил ей целую уйму сбивчивых и эмоциональных слов – идти к императору он побоялся, не хотел выдать себя. Потом навестил младшего брата. Константин – симпатичный, курчавый мальчик играл по обыкновению в солдатики – любимую игру их отца. Деревянные фигуры, чем-то напоминавшие размером напольные шахматы, стояли на паркете в боевом порядке – армия против армии. И Константин деловито ходил меж войсками, выбирая стратегическое направление для главного удара.
Мальчик был очень увлечен игрой, но приходу брата обрадовался – теперь ему можно не передвигать фигуры за своих солдат и противника. На той стороне вполне мог сыграть Александр.
– Не пытайтесь втянуть меня в войну! – сразу же объявил Александр.
– Но вы должны помочь мне решить важную задачу – наступление наших драгун на французские редуты!
– Зачем это вам?
– А вдруг завтра война? – совершенно серьезно спросил мальчик.
– Тогда это будут решать полководцы, – ответил Александр. – Найдется какой-нибудь новый Кутузов, у которого ума палата, не чета нам с вами! А наш долг состоит лишь в том, чтобы придумать новую форму для драгун. Трудная и ответственная задача, особенно, если учесть, что вы не портной, и вам решительно все равно, как выглядят ваши солдаты!.. Да, у царских фамилий строгие правила, и соблюдать их надо неукоснительно.
Дружить с избранными, любить избранных. Держать свой народ в повиновении. А простого солдатика истязать шпицрутенами за малейшее неповиновение.
– Почему вы так страшно говорите, Александр?
– Такова наша доля, которую мы не выбираем, как утверждает отец, – съязвил Александр.
– Почему вы так отзываетесь об императоре? Папенька всегда вами доволен и горд. Он говорит – вы отличный солдат, – с детской обидой упрекнул старшего брата Константин.
– Горд?.. Доволен? – Александр рассмеялся вполне миролюбиво и добродушно. – Какой вы, однако, забавный бываете, Константин!
– Вы смеетесь надо мной? – капризно надул губки царственный мальчик.
– Такого права у меня нет. У меня вообще нет никаких иных прав, даже права на смерть от дурацкой пули. За нас всегда рискует кто-то другой.
По округлившимся глазам брата Александр понял, что Константин остался в недоумении, но не решился что-либо объяснять ребенку. Он пожелал Константину успехов в сражении и направился к Ольге.
Она читала и даже не нашлась, что сказать, когда Александр запросто зашел к ней в комнату при свете дня. Ее удивление было смешано с предчувствием чего-то нехорошего, и Ольга почувствовала страшное напряжение, от которого разом заболела и закружилась голова.
– Прощай, Оленька, – ласково сказал Александр, подходя к ней.
– Прощай?! Значит, дуэль состоится?! Когда?!
– Дуэли не будет. Поручик Корф принес извинения, и я их принял, – Александр отвел взгляд в сторону.
– Но тогда почему «прощай»?
– Я больше не смогу приходить к тебе…
– Император узнал, что ты был на балу? – голос Ольги заметно задрожал.
– Я не знаю, – покачал головой Александр. – Но ему известно, что я к тебе чувствую. И если я перестану встречаться с тобой так явно, он не вынудит тебя уехать.
– Александр… – недоверчиво произнесла Ольга, – поручик действительно отменил дуэль?
– Любимая моя! – Александр протянул к Ольге руку, но вовремя спохватился. – Зачем ты так прекрасна?!
– Нет! Не уходи! Не оставляй меня!
– Разве можно от тебя оторваться?!
От этих сияющих глаз, от нежных рук… Даже если я уйду, то все равно каждую секунду буду думать о тебе!
Я так люблю тебя…
Александр бросил на Ольгу взгляд, полный такой тоски, что та лишилась чувств. Он бросился к ней на помощь, но остановился и со словами «Бедная моя Оленька!.. Как ты будешь здесь одна, без меня?..» тихо вышел из ее комнаты.
Когда Ольга пришла в себя, то увидела рядом с собою свою верную подругу. Наташа участливо склонилась над ней с флакончиком нашатыря в руке.
– Что случилось? – озабоченно спросила она, видя, что Ольге легче.
– Скажи, – медленно, словно собираясь с мыслями, проговорила Ольга. – Ты была когда-нибудь влюблена?
– Вот что значит любовь! – улыбнулась Наташа. – Ты разве не замечала, что я только и говорю о молодом Долгоруком?
– Андрей Петрович? Блестящий дворянин, честен, добр… Я за тебя рада.
– К чему этот разговор? – Наташа заподозрила неладное.
– Я бы хотела обсудить с тобой кое-что, – Ольга на секунду задержала дыхание, словно собираясь с мыслями. – Представь, кто-то оскорбил твою честь… Возможно, случайно. Конечно, случайно. И твой возлюбленный готов ее защитить.
– Я вполне могу представить, как он бросается за меня в бой, – без тени сомнения сказала Наташа.
– Но при этом, – продолжала Ольга, – он рискует своей жизнью, а ты рискуешь его потерять?
– Я предпочла бы пожертвовать своей честью ради спасения жизни своего любимого! – без малейших колебаний ответила Наташа.
– А как же кодекс чести и светские традиции?
– Что они смогут дать мне, если мой любимый погибнет из-за меня?
Зачем мне тогда жизнь, честь? Что останется мне, кроме ужасного горя, пустоты и одиночества?!
– Ты начиталась французских романов и стала emanciper! – ответила на ее пафос Ольга и вдруг сникла. – Нет-нет, прости меня! Ты права, ты так права! Ах, если бы и мой любимый рассуждал подобным же образом…
– Неужели наследник.., то есть, тот мужчина, которого ты любишь, собирается сделать что-то опасное? Оля, скажи мне правду! Я чувствую, ты не случайно завела со мною этот разговор… Что с тобой? У тебя дрожат руки!
– Я люблю его… А он любит меня!
– И?..
– Он явился на бал… Хотел меня удивить.
– Александр был вчера на маскараде? Я догадывалась, но не знала этого…
– Этого, к сожалению, никто не знал.
– Что значит твое «к сожалению»?
– Я танцевала с Владимиром Корфом, и он не узнал Его Высочество под маской, когда тот подошел к нам и попытался разбить нашу пару… – Ольга говорила быстро, словно на выдохе. – Поручик Корф вызвал Его Высочество на дуэль. И Александр принял вызов, чтобы спасти мою честь.
– Этот болван Корф осмелился вызвать наследника на дуэль?! – Наташа едва не лишилась дара речи. – Как такое пришло ему в голову?! И почему ты не сказала мне об этом раньше?!
– Я надеялась, что дуэль не состоится, – пролепетала Ольга. – Александр обещал мне отменить ее. Но перед твоим приходом он явился ко мне и будто бы попрощался!
– Нет-нет! Не верю, не думаю, что это так! – Наташа вдруг стала бегать по комнате, словно пытаясь сосредоточиться. Наконец, она остановилась. – Я знаю, что мы сделаем!
– Ты думаешь, мы можем все это .изменить? – с надеждой в голосе спросила Ольга.
– Мы сейчас же отправимся к Корфу! Ты поговоришь с ним, а я постараюсь вразумить моего брата – наверняка, он там и в курсе происходящего! Мы должны остановить их! Едем!
Ольга утерла навернувшиеся на глаза слезы и подчинилась своей решительной подруге.
* * *
Между тем Александр уныло сидел в одиночестве в своем кабинете, не желая никого видеть и страшась появления близких. Он хотел сосредоточиться и понять, что и зачем он делает, прав ли он и куда его заведет путь, на который он так неосмотрительно ступил вчера. На глаза Александру попался бархатный футляр, недавняя награда – бриллианты и сапфиры сверкали и переливались в оправе холодно и своенравно. Александр подошел к столу и, открыв верхний ящик, достал оттуда все свои «боевые» награды.
– Игрушки! Это все игрушки! – сквозь зубы процедил Александр и рез; ко смахнул футляры на пол.
В эту минуту в его кабинет вошел Николай.
– Что это значит, сын мой?
Александр внутренне напрягся и отступил к окну.
– Ты не только пренебрег моим приглашением, – с плохо сдерживаемым раздражением продолжал император, – но еще и оскорбил оказанную тебе честь быть награжденным орденами твоего Отечества!
– Ордена просто так не достаются! – так же резко ответил Александр. – Их заслуживают собственной кровью! А эти… За что я получил их, отец?!
– Наследникам ордена вручаются при рождении. Это знак царской власти, а не награда. И ты прекрасно знаешь это…
– Вот именно! Я получаю их лишь потому, что я – Романов, а кто знает, чего я стою на самом деле? Как мне самому понять, чего я стою?
– Узнаешь, когда пробьет час, – примиряющим тоном сказал Николай.
– Я не готов к этому.., и я люблю Ольгу, – с отчаянием в голосе сказал Александр.
– И ты готов принести в жертву своей страсти престол и судьбу империи? – тон Николая снова стал суровым и властным. – Мне больно это слышать.
– Отец! – Александр вдруг порывисто прошел вперед и опустился на колени перед императором. – Я не могу расстаться с Ольгой! Дайте мне свободу!..
– Да, сколько же чепухи вложил в твою голову Жуковский! – холодно произнес Николай. – Это он внушил тебе нелюбовь к царской власти!
– Боже! – воскликнул Александр, понимая всю безуспешность своей мольбы. Он медленно поднялся. – Василий Андреевич всегда учил меня честности, добру и милосердию!
– России нужен сильный император, – тихо сказал Николай, – коли ты считаешь, что не способен на это – возможно, так тому и быть… Жаль, правда, что Константин еще слишком молод!..
Александр не стал смотреть, как вышел отец, и не попрощался с ним. Он бросился прочь из кабинета и побежал к себе в комнату, где, наконец, упал на постель и разрыдался. Все было кончено, и у него оставался только один выход доказать, что он сам может распоряжаться своею судьбою и жизнью – дуэль!
* * *
Скоро все будет кончено, подумал и Владимир Корф, тоже разбиравший свои боевые награды. Он переложил их по одной и снова аккуратно убрал в шкатулку, которую тут же передал Андрею Долгорукому.
– Кто знает, как завершится дуэль, но в любом случае для меня ее последствия не предвещают ничего хорошего, – как-то слишком спокойно сказал Владимир, – так что, друг мой, возьми на себя эту обязанность – отвези шкатулку моему отцу – Владимир, не стоит заранее думать о худшем! – воскликнул Андрей.
– Нет-нет! Забери их, и лучше сейчас! Спрячь дома или где хочешь… Сохрани и передай отцу! И скажи, что я прошу у него прощенья! За все!
– Как скажешь, – подавленный его настроением, ответил Долгорукий.
Он взял шкатулку и направился к выходу. Андрей подумал, что, наверное, будет правильнее отвезти шкатулку домой – не тащиться же с ней к месту дуэли!
Проводив Корфа, Владимир ушел к себе, а Репнин захотел остаться в зале – ему требовалось сосредоточиться. Михаил сидел словно в оцепенении, вяло перебирая в руках тончайший батистовый платочек, оброненный Анной еще в день их первой встречи на улице. Теперь это был его талисман, а оберег ему сегодня нужен, как никогда – ему еще предстояло вернуться во дворец и сообщить Александру о месте и времени дуэли.
– Я так и знала, что ты здесь! – раздался рядом сердитый голос Наташи.
– Решила проведать братца? Мило с твоей стороны! – отшутился Репнин.
– Чудесно! – всплеснула руками Наташа. – Ты здесь бездумно и умилительно терзаешь дамский платочек, в то время, как у меня разрывается сердце! Похоже, глупость твоего друга Корфа оказалась заразительной!
– Это платок Анны, – попытался защитить свои чувства Михаил.
– Я удивляюсь тебе, Миша, – продолжала наступать Наташа. – Ты находишь время вздыхать о какой-то певичке, лить слезы в ее надушенный платочек, в то время как приближается ужасная драма!.. Я все знаю – Ольга призналась мне!
– К чему этот пафос, сестричка! – Репнин старался казаться уверенным и даже веселым. – Не стоит поднимать панику! Я сумею за себя постоять.
– Мишенька, братец! – взмолилась Наташа. – Одумайся! Повинись перед императором, доложи ему! Это его отцовское, это его царское право! Он должен знать о том, что угрожает сыну, он все остановит. А иначе никому не сносить головы! Я боюсь за тебя, Миша!
– Я обещал Александру хранить молчание, – тихо, но твердо ответил Репнин. – И я сдержу свое слово…
Встреча Ольги и Корфа оказалась столь же безуспешной. Велев слуге провести ее в комнату Владимира, Ольга сразу приступила к объяснениям.
– Я хочу извиниться перед вами, сударь! Эта нелепая ссора и дуэль возникли из-за меня, и я готова на любые жертвы ради спасения Александра.
– Ваши чувства кажутся благородными, – сухо кивнул ей Владимир, – но, право же, у меня сейчас совершенно нет времени на их обсуждение. Я не был предупрежден о вашем визите, и мне необходимо еще разобрать бумаги и отдать последние распоряжения.
– Последние? Нет-нет! Я бы хотела все исправить!
– Не стоит винить себя в происшедшем, – отклонил ее извинения Корф. – Во всем виноват только я.
Я один… Мне давно пора бы уже научиться сдерживать эмоции, управлять чувствами. И все такое, что приличествует дворянину и офицеру.
– Умоляю вас, откажитесь от дуэли!
– Я хотел это сделать, но попытка извиниться перед наследником не увенчалась успехом.
– Эта дуэль закончится трагедией! – с горечью воскликнула Ольга.
– Дуэли вообще редко заканчиваются хорошо, – равнодушно пожал плечами Владимир.
– Вы, наверное, ненавидите меня?
– Отчего? У меня нет причин ненавидеть вас. Вы были честны со мной – холодны и безразличны. Но я предпочел обмануться. Я был увлечен вами и эгоистически думал лишь о своем чувстве. С тех пор, как я увидел вас впервые, я постоянно думал о вас… Я вспоминал ваши глаза, вашу улыбку…
Я убедил себя, что вы непременно ответите мне.
– Вы надеялись, что я полюблю вас? – удивилась Ольга. – Но я же не знала вас, а вы не знали меня…
– Какое это имело значение?! Вы были моей таинственной незнакомкой.
Прекрасной, загадочной… И более я ничего не хотел знать.
– А теперь тайна раскрыта?
– Я же сказал вам, что ни о чем не жалею. И желаю вам счастья, – Владимир вежливо поклонился.
Ольга поняла – разговора больше не будет.
– Прощайте, – сказала она, – и надеюсь, вам не придется приносить себя в жертву.
Во дворе Ольга встретилась с Наташей, и обе заговорщицы, не солоно хлебавши, в полном в унынии, поехали обратно во дворец. Подруги долго молчали, но, наконец, Ольга заговорила – она приняла решение повиниться перед императором и сообщить ему о дуэли. Пусть ей грозит наказание, но, по крайней мере, никто больше не пострадает. Наташа согласилась с ней и крепко обняла подругу, пытаясь придать ей твердости духа и уверенности в правильности своего решения.
Приехав, Наташа предложила разыскать Жуковского. Василий Андреевич был весьма влиятелен и вхож к императору – он мог дать совет и устроить аудиенцию, сообразуясь с переменчивым настроением императора.
Но Жуковский уже шел им навстречу – он пытался найти Александра.
Василий Андреевич, встревоженный и слегка бледный, сказал, что слышал – их Императорские Величества желают видеть мадемуазель Калиновскую и даже посылали за нею камер-фрейлину государыни. Подруги переглянулись. «Вот и кстати!» – прочитала во взгляде Ольги Наташа. «Чему быть – тому не миновать!» – увидела Ольга ответ в ее глазах.
– Я готов проводить вас к государю, – сказал Жуковский.
Ольга решительно кивнула и последовала за ним. Наташа, торопясь и придерживая юбки, шла следом, едва поспевая за подругой.
В кабинете императора Ольгу уже ждали Николай и Александра.
Жуковский и Наташа остались в отдалении, а Ольга прошла вперед, повинуясь приглашающему жесту государя.
– Я звал вас, сударыня, чтобы вы изволили объяснить свое поведение, – властным тоном сказал Николай.
– Ваше Величество, – Ольга склонила голову, – Я знаю, как вы относитесь ко мне. Но осмелюсь признаться – я люблю вашего сына.
– Не более, чем я, сударыня.
– Но в моих силах спасти ему жизнь, пусть даже ценою собственной!
– Что это значит? – нахмурилась императрица.
– Ваше Величество! – Ольга повернулась к государыне и опустилась на колени перед ней, – Александр Николаевич принял вызов на дуэль! Из-за меня. Я пыталась остановить его, но все было напрасно! И теперь только вы можете этому помешать!
– Пыталась остановить? – воскликнула Александра. – Да ты лишь сильнее распалила его! Женщина всегда сама виновница страстей, которые бушуют вокруг нее. И коли ты пробудила эту страсть, ты и должна была обуздать Александра!
– Но государыня, – почти разрыдалась Ольга, – иную страсть обуздать невозможно!
– Если это тебе не под силу, значит, избавься от этой страсти! И никого не подвергай опасности. Тем более, если речь идет о жизни наследника престола! Теперь-то я понимаю, что значила его странная речь утром, когда он заходил ко мне!.. Мне стало нехорошо, – сказала императрица вдруг ослабевшим голосом и, пошатываясь, вышла из кабинета.
– Мой сын стреляется на дуэли, – с угрозой в голосе промолвил Николай, – а вы, сударыня, не сочли возможным немедленно сообщить мне об этом?
– Я опасалась вашего гнева, Ваше Величество.
– Видимо, вы сударыня, надеетесь, что виновным удастся избежать наказания? А известно ли вам, что по нашим законам участники поединка должны быть арестованы и преданы суду?
– Ваше Величество, во всем виновата я! – умоляюще вскричала Ольга. – На недавнем балу Александр Николаевич и Владимир Корф повздорили.., из-за того, кто будет танцевать со мной. Корф не узнал наследника под маской – и имел неосторожность вызвать его на дуэль…
– Имел неосторожность? – саркастическим тоном поддел ее Николай.
– Ваше Величество, – Наташа тоже вышла вперед и упала на колени перед императором, – прошу вас, не арестовывайте участников дуэли!
– А вы, сударыня, – обернулся к ней Николай, – отчего так горячо защищаете их? Вам так дорога судьба Корфа?
– Мой брат согласился стать секундантом Его Высочества…
– Князь Михаил Репнин? Час от часу не легче… Весьма прискорбно, сударыня, что и ваш брат вовлечен в эту историю.
– Пощадите, Ваше Величество! Он так вам предан!
– Предан? – вскричал Николай. – Вместо того чтобы оградить наследника престола от опасности, он пошел на поводу его безрассудства!
– Ваше Величество… – Жуковский решил, что пора вмешаться и ему. – Быть может, у князя не было выбора?
Зная характер Александра Николаевича…
– Выбор всегда есть! – перебил его император. – Первостепенная задача офицера – заботиться о процветании отечества! Князь Репнин не оправдал доверия, которое мы ему оказали.
Я понимаю ваши чувства, сударыня, но князь запятнал свою честь и будет немедленно арестован, как и остальные участники дуэли.
Ольга закрыла лицо руками, Наташа без сил опустилась на пол.
Николай звонком вызвал адъютанта.
– Узнайте немедленно, где Александр, и велите ему тотчас явиться ко мне! Да хорошо ищите, я должен знать, где он и что с ним происходит!
Адъютант безмолвно кивнул и бесшумно вышел из кабинета.
– А вы, сударыни, – Николай с холодной ненавистью повернулся к провинившимся фрейлинам, – возвращайтесь к себе и оставайтесь там до моего особого распоряжения. И не сомневайтесь – я не забуду о вашем существовании!
