Глава 20
Горели высокие звезды,
Горел раскаленный воздух.
Земля островов вздымалась –
Пеле на свет выбиралась.
И волны были как горы,
И месяцы шли, как годы,
И ливень с небес падал,
И падали камни градом.
И ветры на волю рвались и в скалах выли…
Громом гремят барабаны Икува, поры ливней.
Песнь о сотворении Вэла-ахи-лани-Нуи, первого человека
Корди очнулась среди измятых пальмовых листьев. Она не падала в обморок и помнила, где она находится и что произошло. Она знала, что их поймали в ловушку и она выпрыгнула из джипа, спасаясь от падающего дерева. Она не знала только, случилось это минуту или три часа назад. Дождь еще шел, хотя и не такой сильный, но это ничего не значило – тропический ливень начинается и утихает мгновенно.
Борясь с тошнотой, Корди выбралась из вороха листьев и нащупала руками бампер джипа. Что-то мокрое и волосатое коснулось ее ноги, и она едва не вскрикнула, но потом поняла, что это крыса. Их здесь множество, и наверняка по ней пробежал не один десяток, пока она здесь валялась. Корди выросла среди помоек и привыкла к крысам, хотя терпеть их не могла.
Прежде чем встать, она нашарила сумку и обнаружила, что пистолет и фонарик целы. Нацелив их перед собой, она подошла к машине. Джип был пуст. Включенные фары освещали дорогу, но на ней никого не было. Сзади тоже никого не оказалось.
Слева послышался звук, заставивший ее отшатнуться и прицелиться в ту сторону. Звук раздался снова – слабый стон, доносящийся с цветочной клумбы. Посветив фонариком, Корди увидела, что рядом с табличками «гибискус» и «лантана» из цветов торчит босая нога.
Это оказался Пол Кукали. Рубашка и брюки куратора были изодраны в клочья. Левая сторона лица превратилась в сплошной синяк, левая рука была сломана, а на правой отсутствовал палец. Правая лодыжка была странно вывернута в сторону. «О Господи, – прошептала Корди, – вот бедняга». Ей не очень нравился этот мужчина, но еще меньше нравилось видеть его в таком состоянии.
Куратор снова застонал. Прижав руку к его груди, Корди обнаружила, что он дышит и сердце у него бьется нормально.
– Пол, где Элинор?
Он не реагировал. Корди встала. Она понимала, что ему лучше дождаться помощи здесь – у него могла быть сломана спина или отбиты внутренности. Но она понимала также, что в такую ночь ее могут схватить по дороге к Большому Хале, и тогда помощь так и не придет.
– Я сейчас, – сказала она и принялась водить фонариком вокруг. Смятые цветы, множество следов – человеческих и других, – но никаких признаков Нелл. Потом шагах в двадцати, возле упавшего дерева, луч фонарика нащупал что-то светлое. Корди пошла туда. Дождь усилился; капли его стучали по листьям со звуком, который в других обстоятельствах мог бы быть успокаивающим.
Это была Элинор. Видимых следов повреждений на ней Корди не заметила и, сунув пистолет за пояс, попыталась нащупать пульс. Пульс отсутствовал, как и дыхание. Кожа Элинор была холодной на ощупь.
– Черт, – сказала Корди. Зажав фонарик в зубах, она вытащила Элинор на дорогу. Ушибленная голова отчаянно болела, и ей пришлось присесть на камень, чтобы унять головокружение. После этого она осторожно подняла тело Элинор и уложила его на сиденье джипа.
Пол Кукали перестал стонать, но еще дышал. Корди перевязала платком его кровоточащую правую руку с оторванным пальцем и втащила его в джип. Пол громко стонал, особенно когда его сломанная нога цеплялась за борт, но в себя так и не пришел.
Усадив куратора на переднее сиденье, Корди завела джип испытанным способом – с помощью проволоки – и несколько минут сидела за рулем, думая, что ей делать. Дорогу загораживали упавшие деревья, но переднее было достаточно тонким. К тому же можно было объехать завал по цветочным клумбам.
Решившись, она повела машину через клумбы и дальше, сквозь густой кустарник. В треске веток она каждую секунду ожидала услышать рычание, но все обошлось. Вскоре она выехала на асфальтированную дорожку, ведущую к Большому Хале, и смогла прибавить скорость.
***
Гавайский оркестр из пяти человек сначала отказался ехать в Мауна-Пеле, но Трамбо предложил музыкантам тысячу сверху, и теперь они усердно играли на укулеле и дудели в саксофоны в банкетном зале, освещенном мигающими лампами. Трамбо был рад музыке – она заглушала звуки шторма и напряженную тишину в здании и позволяла ему спокойно думать.
Думать было над чем. Хироси Сато упрямо отказывался подписывать бумаги, пока не найдется Санни Такахаси. Но Санни был если и не мертв, то взят в заложники гигантским говорящим кабаном, который требовал, чтобы он, Байрон Трамбо, спустился в пещеру и поговорил с ним.
Трамбо не был суеверен и не интересовался сверхъестественными явлениями, но вполне признавал их существование. К тому же ему не раз приходилось совершать чудеса в сфере бизнеса. Теперь ему предстояло совершить самое трудное чудо – продать Мауна-Пеле, – а для этого необходимо было учитывать и говорящего кабана, и другую говорящую свинью по имени Кэтлин Соммерсби Трамбо.
Майкле, временно исполняющий обязанности начальника охраны, уже сообщил ему, что миссис Трамбо и две другие леди вместе с адвокатом Кестлером находятся в безопасности на седьмом этаже. Трамбо было жаль, что все так вышло, хотя роман с Майей уже исчерпал себя. Но вот Бики…, может, удастся с ней помириться? Отогнав эту мысль, он обратился к более насущным делам.
Они заключались в том, что Сато необходимо было вынудить поставить подпись. Трамбо подозревал, что события на курорте не остались незамеченными для людей Сато, и исчезновение Санни оказалось только последним штрихом. Несмотря на свою воинственную историю, современные японцы боятся насилия и имеют на него нюх.
К тому же Трамбо знал, что покупка Мауна-Пеле была первым самостоятельным шагом молодого Хироси, жившего до этого в тени своего отца. От удачи этой сделки зависела деловая репутация не только его самого, но и всей корпорации, и это вынуждало его быть особенно осторожным.
В зале было довольно мрачно. Трамбо мог приказать включить аварийный генератор, но он берег электричество для лифтов и для освещения конференц-зала в момент подписания соглашения…, если оно будет подписано.
Музыканты уже вспотели. Уилл Брайент подошел к столу, но благоразумно держался подальше от шефа. Трамбо говорил о какой-то ерунде с Сато и старым Мацукавой, когда в зал вошел Майкле. Извинившись, Трамбо поспешил ему навстречу – Две вещи, сэр, – сказал охранник. – Во-первых, Фредриксон не выходит на связь.
– Хочешь сказать, его нет на месте?
– Нет, сэр. Мы оставили ему открытую линию, и ему надо было только спустить воду.
– Спустить воду? – Трамбо ненавидел все эти профессиональные термины.
– Ну да. Это со времен Вьетнама…, сэр. Означает что он мог связаться с нами, просто нажав на кнопку. Так мы связывались с разведчиками, когда не хотели, чтобы вьетконговцы…
– Ну хватит. Сейчас не время для военных историй. Значит, он не нажимает на кнопку?
– Да, сэр. Похоже, кто-то разбил радиотелефон.
– Или проглотил, – задумчиво сказал Трамбо.
– Простите, сэр?
– Ничего.
– Может, послать туда еще человека?
– Не надо. Если Фредриксон жив, он сделает свое дело, а если нет…, зачем терять людей? Что еще случилось?
– Вас хочет видеть дама.
– Которая? Кэтлин, что ли?
– Нет, сэр. Одна из гостей, миссис Стампф.
– А разве не все сбежали?
– Нет, сэр. Она победительница конкурса…
– Знаю. Что ж, скажи, что я приму ее после завтрака.
Майкле замялся:
– Сэр, она говорит, что это очень важно. Что это касается пса, акулы и кабана. Она сказала, что вы поймете, что она имеет в виду.
Трамбо оглядел зал. Официанты разносили десерт – мороженое с местными фруктами, шоколадные пирожные и кофе. Он решил, что сможет на несколько минут покинуть гостей.
– Ладно. Где она?
Она сидела в вестибюле. Трамбо уже встречал эту женщину – это она приходила к нему сообщить насчет собаки вместе со своей подругой и этим ублюдком-куратором, – но теперь она выглядела куда хуже. Волосы ее слиплись от дождя, платье было разорвано.
– Миссис Стампф! – воскликнул он, взмахивая руками, словно собираясь ее обнять. – Мы так рады, что вы решили перебраться на более удобный седьмой этаж! Что мы можем сделать для вас?
– Отошлите охранника, – сказала Корди. Майкле кашлянул.
– О, не волнуйтесь, миссис Стампф, ему можно доверять. Все, что вы скажете, останется между…
– Я сказала: пусть убирается, – повторила маленькая круглолицая женщина. Улыбка сошла с лица Трамбо.
– Убирайся, – бросил он охраннику. Майкле снова кашлянул, но послушно скрылся за дверью вестибюля, где его ждал коллега.
– Ну, – сказал Трамбо, – так что там насчет кабанов?
– Байрон, у вас две проблемы. Во-первых, ваш курорт кишит мифическими чудовищами. Когда я поднималась, я видела в нижнем саду диких свиней, а на втором этаже – пса с человеческими зубами.
– Не беспокойтесь, миссис Стампф. Я понимаю, все эти вещи кажутся…, необычными, но поверьте моему слову – завтра все войдет в норму. Я попрошу охранника проводить вас в безопасное место. – Он взял ее за руку, почувствовав под мокрой тканью солидные мускулы.
– Я сказала, что у вас две проблемы.
– Ну?
Корди Стампф вздохнула, вытащила из своей сумки пистолет 38-го калибра и ткнула его под ребра Трамбо.
– Это вторая, – сказала она.
– Вы понимаете, что вы не в своем уме?
– Понимаю. Посмотрите на меня.
Трамбо посмотрел в маленькие блеклые глаза женщины. Совсем недавно ему угрожала пистолетом разгневанная жена, но он мог видеть пределы ее безумия. Здесь пределов не было.
– Ладно, – сказал он, – мне не нужны никакие проблемы. Опустите эту штуку, и я сделаю все, что вы захотите.
– Опущу, когда дойдем до места. – Голос Корди был слабым, но твердым. – Или когда спущу курок.
Трамбо вздрогнул, но послушно повернулся и вышел в холл, сопровождаемый Корди. Пистолет она засунула в сумочку, и он чувствовал его мушку через материю.
Они подошли к лифту где дежурил верзила-охранник.
– Хотите спуститься вниз, мистер Т? Мне ехать с вами?
Трамбо покачал головой и сел в лифт, продолжая ошущатъ под ребрами холод пистолетной мушки.
– Какой этаж?
– Шестой.
На шестом этаже они отыскали номер миссис Стампф.
– Пол Кукали ранен, – сказала она. – Я сдала его вашим охранникам. Они обещали вызвать врача.
– Доктор Скамагорн, – автоматически уточнил Трамбо. – Он работает у нас с…
– Да, – прервала Корди, отпирая дверь номера и пропуская Трамбо вперед. На кровати, застланной гавайским пледом, лежало тело женщины.
– О Боже. – Трамбо потрогал холодное запястье. Это была ее подруга, мисс Перри. Кожа ее была такой холодной, будто ее вытащили из моря. – Что случилось?
«Кабан. Каким-то образом это связано с проклятым кабаном».
– Это был кабан. – Корди словно читала его мысли. – Но кабан не мог коснуться ее из-за заклятия, поэтому он натравил на нее Пана-эву.
Трамбо посмотрел на женщину так, будто она говорила на суахили.
– Я ее предупреждала. Хотела, чтобы она переждала ночь у меня. Думала, эти гады ее у меня не найдут. По-моему, до меня им дела нет.
– Гады? – Конечно, Трамбо был взбешен, что эта маленькая домохозяйка, тыча ему под ребра пистолетом, заставляет его выслушивать всякий вздор, но это было не более чем маленькой абсурдной вишенкой на большущем торте абсурда, который ему пришлось слопать за последние дни.
– Ладно. Я не о том.
Корди вывела его из номера, заперла дверь, и они оказались в темном коридоре. Снизу раздавались какие-то шорохи, а один раз Трамбо показалось, что он услышал низкое рычание.
– Не шумите, – прошептала она, когда они вышли на лестницу. Он послушался, хотя его теннисные тапки и так ступали почти беззвучно. Они спустились на первый этаж и через темный вестибюль прошли в ресторан. Он был заперт.
– Надеюсь, у вас есть ключ?
В кустах за статуями будд что-то шуршало. Трамбо не хотел признаваться, что у него есть ключ, но это шуршание изменило его планы. Выбрав ключ из связки, он отпер дверь и запер ее за ними. Корди осветила длинный зал фонариком, не отвлекаясь, однако, настолько, чтобы Трамбо успел вытащить пистолет. Ну ничего. Скоро.
– Это кухня? – шепотом спросила она, увидев дверной проем.
– Да.
Они прошли на кухню, где в свете фонарика мертвенно блестели стальные шкафы и мойки. «В кладовую», – прошептала она, и он подчинился, думая, уж не маньячка ли она, готовая обожраться до смерти в его присутствии. Кажется, это называется булимия. В любом случае ему надо спешить, если он хочет побыстрее вернуться к Сато.
– Что вам нужно? – спросил Трамбо, видя, что она осматривает длинные ряды консервных банок и мешков.
Корди колебалась недолго.
– Паштет из анчоусов, – сказала она, обшаривая фонариком нижнюю полку.
Трамбо поднял брови, но послушно взял с полки банку.
– Берите две. И еще вон тот тюбик с чесночным соусом.
Миллиардер поднял тяжелый тюбик с жидким чесноком, чувствуя себя, как муж-подкаблучник в супермаркете.
– А что в той черной баночке?
– Мармит, – сказал Трамбо. – Это такая штука, которую наши гости из Англии любят намазывать на тосты и…
– Я знаю. Была как-то в Лондоне. Эта дрянь воняет так, будто в банку залезла мышь и померла там года два назад. Отлично, берите и ее.
«Что за сандвич она готовит? Я его есть не стану, пускай лучше застрелит сразу».
– Теперь сыр, – сказала Корди, когда они подошли к холодильнику.
– Слушайте, если вы голодны, давайте поднимемся со мной наверх…
– Замолчите. – Корди сделала угрожающий жест револьвером. – Захватите лимбургский. И вон тот синий.
– Мне нужен нож. – Трамбо повернулся к выходу – Ломайте руками. А еще лучше, возьмите целый круг.
– Он весит десять фунтов, – заметил Трамбо, все еще держа банки с анчоусами и чесноком.
– У вас достаточно сил. – Она открыла дверь, и они опять вошли в темный ресторан.
– Куда теперь? – прошептал Трамбо. Он подумал: «Если она подойдет еще на два шага, я могу оглушить ее этим чертовым сыром». От лимбургера тянуло таким ароматом, что его затошнило.
Корди прислушалась к скребущим звукам, доносящимся со второго этажа.
– Придется подниматься по лестнице. Ваши охранники заметят, если мы воспользуемся лифтом.
Они пошли к двери, и тут она остановилась:
– Чертова дура!
– В чем дело? Вы забыли хлеб?
– У меня же нет кокосового ореха!
– Какая жалость, – сказал Трамбо. – Это испортит весь пикник. Она не слушала его:
– Где у вас винный погреб? На таком шикарном курорте он обязательно должен быть. Трамбо кивнул на дверь рядом с кухней. В винном погребе, выложенном камнем, Корди долго ходила от полки к полке, глядя на этикетки.
– Какое самое лучшее? Трамбо пожал плечами:
– Понятия не имею. Самое дорогое – вот это. «Лафит-Ротшильд» 48-го года.
– О'кей-жокей. – Корди вытащила из сумки ножик, срезала с бутылки крышку и, зажав ее между колен, ловко выдернула пробку. Трамбо в это время пришлось стоять в десятке шагов от нее под прицелом пистолета, который она продолжала держать в руке.
– Эй, эта бутылка стоит…
– Вот и хорошо, – перебила она и начала выливать благородную жидкость на пол.
– О Боже! – разъяренный Трамбо нагнулся, чтобы положить сыр, но, подняв голову, увидел черное дуло 38-го калибра.
– В чем дело? Хотите глоточек?
– Я упеку тебя в дурдом до конца жизни, чертова сука, – промурлыкал миллиардер самым нежным голосом.
Корди кивнула:
– Может, это будет и неплохо. Но сейчас нам некогда, Байрон. Берите-ка сыр и пошли. Хотя погодите. Пол Кукали говорил, что у вас пропали какие-то люди, так что вам тоже может понадобиться бутылка.
– Что за херню вы городите?
– Это бутылки для душ. В каждую влезает только одна. Если вам нужно кого-то вытащить, возьмите еще.
– Бутылки для душ? Это самая идиотская идея, какую я… – Внезапно он осекся. – Да, пожалуй, мне понадобится бутылка.
– Одна?
– Да, хватит одной. Да не этого, – простонал он, видя, что рука Корди опять тянется к «Лафиту». – Возьмите вон то, дешевое.
– Пожалуйста. – Корди, пожав плечами, откупорила бутылку «Галло» и вылила содержимое на землю. – Теперь по лестнице вниз.
– Черт, там же…
– Катакомбы. В такую погоду будет легче пройти милю или две под землей. Я думаю, все эти лавовые трубки сообщаются, и именно оттуда выползло то, что слопало ваших парней.
– О чем вы говорите?
– Идите. – Корди ткнула пистолетом в темную пасть коридора.
– Не пойду я туда.
– Пойдете. – Корди прицелилась.
– Не пойду. Можете стрелять.
Грохнул выстрел. Пуля оцарапала мочку уха Трамбо и рикошетом ударилась о стенку туннеля. Кисло запахло порохом.
Трамбо выронил сыры, банки и тюбик и схватился за ухо с воплем:
– Не надо! Не стреляйте!
– Тише, придурок! Вы не ранены. Пока не ранены. Я могу прострелить вам достаточно мягких частей, и вы еще сможете идти. Так что лучше идите сразу.
Трамбо шарил по полу, собирая продукты.
– Вашему духу повезло, что бутылка не разбилась, – заметила Корди.
Трамбо просипел что-то непонятное.
– Вот так-то лучше. Пошли.
– Но куда?
Голос женщины был тихим:
– К началу пещеры. Там мы разденемся и натремся этой дрянью.
