Плечо Михаила сжала рука, прерывая его беспокойный двухчасовой сон, к губам прижался палец.

– Тихо,– сказал Виктор, скорчившись рядом с ним.– Прислушайся.

Он глянул на Олесю, которая уже проснулась и прижимала к себе Петра, потом опять на Михаила.

– Что такое? Что происходит? – Франко с помощью костыля подни– мался.

– Идут солдаты,– ответил Виктор, и лицо Франко побледнело.– Я видел их с башни. Их пятнадцать или шестнадцать, а может больше.

Он увидел в темно-синем предрассветном сумраке, как они перебе– гали от дерева к дереву, думая, что невидимы. Виктор слышал скрип ко– лес; они тащили с собой пулемет.

– Что будем делать? – Голос Франко был на грани паники.– Нужно убираться, пока можно!

Виктор глянул на едва горевший костер и кивнул.

– Хорошо,– сказал он.– Мы уйдем.

– Уйдем? – спросил Михаил.– Куда? Наш дом здесь!

– Забудь про это! – сказал ему Франко.– У нас не будет ни малей– шего шанса, если они застанут нас здесь.

– Он прав,– согласился Виктор.– Мы скроемся в лесу. И, может быть, вернемся назад, когда солдаты уйдут.– По тому, как он это ска– зал, было понятно, что сам он в это не верил; раз солдаты обнаружили волчье логово, они до первого снега могут и сами перебраться туда жить. Виктор встал.– Больше здесь оставаться нельзя.

Франко не стал медлить. Он отбросил костыль, серая шерсть начала покрывать его тело. Через минуту он уже закончил превращение, тело его удерживало равновесие на трех ногах. Нужно было превращаться Ми– хаилу, но Петр был еще в человеческой коже, и потому Олеся тоже не могла превратиться. Он решил остаться человеком. Лицо Виктора и его голова стали изменяться; он сбросил одежду, гладкая белая шерсть вы– растала у него на груди, плечах и спине. Франко уже поднимался по ле– стнице. Михаил схватил Олесю за руку и потянул ее с ребенком за со– бой.

Полностью превратившись, Виктор возглавил их. Они шли за ним по извилистым переходам, мимо окон с высокими сводами, в которые пророс– ли ветви – и вдруг увидели, как предрассветное небо озарилось. Не солнцем, которое еще только красной прорезью виднелось над горизон– том, а сверканием шипящего бело-огненного шара, который поднимался из леса и дугой падал вниз, омывая все ярким ослепительно-белым светом. Огненный шар упал во дворе дворца, и вслед за ним еще два взлетели над лесом и тоже упали. Третий выбил остатки цветного стекла в одном из окон и влетел во дворец, брызгая и сверкая, как миниатюрное солн– це.

Виктор пролаял остальным не останавливаться. Михаил поднял ла– донь, защищая глаза от слепящего огня, другая его ладонь стиснула ру– ку Олеси. Франко на трех ногах скакал сразу за Виктором. За окнами темнота превратилась в обманчиво холодный белый дневной свет. Что-то во всем этом для Михаила было похоже на сон, когда он двигался по пе– реходам в ночной дреме на вялых ногах. Ослепительный свет отбрасывал на стены гротесковые искаженные тени, смешивая человеческие и волчьи очертания в новые жизненные формы.

Чувство нереальности происходящего не исчезло у Михаила даже тогда, когда в коридоре перед ними появился солдат – фигура без ли– ца,– поднял ружье и выстрелил.

Виктор уже прыгнул на человека, но Михаил услышал рычанье Викто– ра и понял, что пуля нашла цель. Виктор своим весом сбил солдата на пол, и, когда солдат вскрикнул, вырвал ему глотку одним мощным рыв– ком.

– Они здесь! Сюда! – закричал другой солдат.– Их тут целая дюжи– на!

Топот сапог эхом отдавался от камней. Выстрелило второе ружье, от стены над головой Франко отскочили искры. Виктор повернулся, тол– кая Франко назад, откуда они пришли. Михаил увидел в проходе впереди восемь или девять солдат, прорваться через них было невозможно. Вик– тор лаял, голос его от боли охрип, солдаты кричали, а на руках Олеси орал Петр. Прогремели еще два выстрела, обе пули рикошетом отскочили от стен. Михаил повернулся и побежал, таща за собой Олесю. И, повер– нув за угол, остановился, столкнувшись лицом к лицу с тремя солдата– ми.

Они разинули рты, пораженные тем, что увидели человеческое суще– ство. Но один из них быстро опомнился и поднял ствол ружья, целясь в Михаила.

Михаил услышал собственное рычание. Он метнулся быстрым смазан– ным пятном, схватился за ствол и вывернул его вверх в тот момент, когда прозвучал выстрел. Он почувствовал горячее дыхание пули, когда она опалила его плечо. Другая его рука метнулась вперед, и только тогда, когда его кривые когти впились в глаза человека, он понял, что рука его превратилась. Это произошло в один миг, волшебство ума, воз– обладавшего над телом, и когда он вырвал глаза человека, солдат взвыл и отшатнулся назад к своим товарищам. Третий опрометью бросился прочь, крича о помощи, а второй начал беспорядочно, не целясь, стре– лять из ружья. Пули отлетали от стен и потолка. Позади Михаила взле– тела тень; у нее было три лапы и она врезалась головой в живот солда– та. Человек боролся с Франко, однако хоть ноги Франко были слабы, это не касалось его клыков. Он разодрал солдату лицо и вцепился ему в горло. Михаил был на коленях, тело его корчилось, он стряхнул с себя оленью шкуру и отдался превращению.

Сверкнула сталь. Солдат нанес удар вниз, и нож, который он де– ржал в руке, впился в загривок Франко. Франко дернулся, но не отпу– стил горло солдата. Солдат выдернул нож, ударил еще и еще раз. Франко осел ниже, раздирая гортань солдата. Нож вонзился в шею Франко по са– мую рукоятку, и из ноздрей его хлынули две кровавые струи.

В клубах порохового дыма появились еще два солдата, их ружья плюнули огнем. В бок Михаила ударило молотом, стиснув его дыхание. Другая пуля окровавила мочку уха. Франко взвыл, когда пуля ударила в него, но тут же извивом метнулся вперед, нож все еще торчал в его шее, и вонзил клыки в ногу одного из солдат. Другой солдат выстрелил в Франко в упор, но тот по-прежнему раздирал в неистовстве когтями и клыками. Из дыма внезапно выпрыгнул Виктор, с его плеча стекала тем– ная кровь, и налетел на второго солдата, сбив его на пол. Михаил те– перь полностью превратился в волка, запах крови возбудил его ярость. Он прыгнул на человека, которого атаковал Франко, и вдвоем они быстро с ним разделались. Потом Михаил повернулся и накинулся на противника Виктора, клыки его нашли глотку и разодрали ее.

– Михаил.

Это был слабый стон.

Он обернулся и увидел Олесю, опустившуюся на колени. Петр орал, а она крепко держала его. Ее глаза стекленели. Из уголка рта сочилась тонкая струйка крови. Колени ее окружала красная лужица.

– Михаил,– прошептала она и протянула ему ребенка.

Но он не мог взять Петра. У него были лапы, а не руки.

– Пожалуйста,– молила она.

Но Михаил не мог и ответить. Волчий язык не мог произносить сло– ва человеческой любви, или нужды, или печали.

Льдисто-голубые глаза Олеси закатились. Она начала падать впе– ред, все еще не отпуская ребенка, и до Михаила дошло, что голова ре– бенка вот-вот разобьется о камни.

Он перескочил мертвого солдата и скользнул под ребенка, смягчив своим телом падение Петра.

Он услышал, как через дымный коридор стали вбегать новые солда– ты. Виктор залаял: сигнал, поторапливающий убегать. Михаил не двигал– ся с места, он оцепенел, суставы и мышцы словно бы заледенели.

Виктор укусил Михаила в раненое ухо и потянул за него. Солдаты были уже почти рядом, Виктор слышал скрип колес: пулемет.

Франко качнулся вперед, вцепился зубами в хвост Михаила потащил, едва не оторвав его. Боль резанула нервы Михаила. Петр все продолжал орать, солдаты вкатывали пулемет, а Олеся недвижно лежала на камнях. Виктор и Франко продолжали тащить Михаила, понуждая его встать. Он ничего не мог сделать ни для Олеси, ни для сына. Михаил поднял голо– ву, щелкнул челюстями на Виктора, отгоняя его назад, а затем он осто– рожно высвободился из-под Петра, так, чтобы ребенок соскользнул на пол. Он поднялся, в его пасти был солоноватый вкус крови.

В дыму показались фигуры людей. Послышался звук удара металла о металл: откидывали затвор.

Франко поднял голову, неловко из-за ножа в шее, и завыл. Вой эхом отдался в проходе, и палец, потянувшийся к спусковому крючку, замер. И тут Франко пополз в сторону солдат, тело его приготовилось к прыжку. Он кинулся в клубившийся дым, челюсти его широко раскрылись, чтобы рвать все, что ни попадет под его клыки. Заговорил пулемет, пу– ли распороли Франко пополам.

Виктор повернул в другую сторону и метнулся по коридору, пере– прыгивая через мертвых солдат. Пулемет продолжал строчить, пули от– скакивали от стен, гудя как осы. Михаил увидел, как тряхнуло тело Олеси, когда еще одна пуля попала в нее, и осколок, отскочив от сте– ны, провизжал рядом с Петром. У Михаила выбор был только один: или погибнуть здесь, или попытаться вырваться. Он круто повернул и заспе– шил за белым волком.

Как только он рванулся прочь, он услышал, что пулемет прекратил стрельбу. Петр все еще орал. Один из людей закричал: – Прекратите стрелять! Там ребенок! – Михаил остановился. Судьба Петра, какова бы она ни была, была не в его власти. Но пулемет не стрелял, и винтовки тоже молчали. Может, в конце концов, в русском сердце было и милосер– дие. Михаил не оглядывался; он продолжал бежать прямо за Виктором, мозг его уже переключился с настоящего на будущее.

Виктор нашел узкую лестницу, ведущую наверх, и помчался по ней, оставляя на камнях капли крови. К ним прибавлялась и кровь Михаила. Они проскочили в окно без стекла на верхнем этаже, выскользнули на крышу и скатились по ней на заросли внизу. Потом они, следуя бок о бок, ворвались в лес и, отбежав на безопасное расстояние, оба остано– вились, тяжело дыша в холодном свете восхода; опавшую листву под ними окропили красные капли. Виктор зарылся в листья и лег, наполовину ук– рытый, тяжело дыша и хрипя от боли. Михаил оцепенело бродил кругами, пока не упал: силы его иссякли. Он стал зализывать свой раненый бок, но язык его не нашел пули; она пробила мякоть и вышла под углом, не задев ребро и внутренние органы. Но, тем не менее, Михаил истекал кровью. Он заполз под прикрытие ели и там впал в беспамятство.

Когда он очнулся, уже поднялся ветер, завывая в вершинах деревь– ев. День завершался; солнце уже почти скрылось. Михаил увидел Викто– ра, белого волка, зарывшегося в листья. Он встал, шатаясь, добрался до Виктора и толкнул его. Сначала ему показалось, что Виктор мертв, потому что тот был совсем неподвижен, но затем Виктор застонал и под– нял голову, по краям его рта запеклась кровь, а глаза были тусклыми и пустыми.

В брюхе у Михаила жгло от голода, но он был слишком истощен, чтобы охотиться. Он, шатаясь, пошел в одну сторону, потом в другую, не в силах сообразить, что делать. Затем просто стоял какое-то время, голова его свесилась, а бок опять намок от крови.

Вдалеке раздался глухой гул. Михаила насторожил уши. Гул повто– рился. Он понял, что звук шел с юго-востока, оттуда, где был белый дворец.

Виктор пошел по лесу и поднялся на вершину небольшого каменисто– го гребня. Он стоял неподвижно, куда-то уставившись, и через некото– рое время Михаил, собрав силы, тоже вскарабкался на гребень, чтобы встать с ним рядом.

Закручиваясь на ветру, столбом поднимался черный дым. В середине его основания плясали красные языки огня. Пока Виктор с Михаилом смотрели на это, раздался третий взрыв. Они видели обломки камней, взлетающих в небо, и оба поняли, что происходило: солдаты взрывали белый дворец, чтобы от него не осталось камня на камне.

Еще два взрыва выбросили столбы огня в надвигавшуюся темноту. Михаил увидал, как башенка – за которую так давно зацепился его змей – подкосилась и повалилась на землю. Грохнул еще более мощный взрыв, и из его пламени вылетело что-то, напоминавшее по виду горящих летучих мышей. Их подхватил ветер, закручивая в неистовом вихре, и еще через несколько мгновений Виктор и Михаил почуяли запахи гари и пепла от бессмысленного уничтожения. Горящие летучие мыши покрутились над лесом и стали падать.

Несколько из них отнесло почти прямо к двум волкам, но им не бы– ло нужды глядеть на них с близи, они и так знали, что это было. Го– ревшие страницы были написаны на латинском, немецком и русском язы– ках. Многие были украшены цветными иллюстрациями, выполненными руками мастеров. Какое-то время остатки плодов цивилизации падали вниз чер– ными снежными хлопьями, а затем ветер подхватил их и унес прочь, и не осталось ничего.

Ночь взывала к спокойствию, но пламя бешено разрасталось на вет– ру и начало охватывать деревья. Два волка стояли на вершине скалисто– го гребня. Языки пламени красными бликами отблескивали в двух парах глаз: одной виделось проявление истинной природы зверей, уничтожающих то, что сотворяли люди, и она ненавидела эту картину; другая в вялой покорности остекленело уставилась на конец трагедии собственной жиз– ни. Пламя подскакивало и плясало, довольно ухмылялось, и от его при– косновения зеленые сосны сворачивались, становясь коричневыми. Михаил стал подталкивать Виктора: пора было уходить, куда бы они ни направ– лялись, но Виктор не двигался. Только спустя много времени, когда они оба почувствовали приближение огня, он все-таки издал звук: глубокий, изнутри шедший стон, признание полного поражения. Михаил спустился с гребня и пролаял Виктору уходить. Наконец Виктор отвернул прочь от огня и сошел вниз, дрожа всем телом и опустив голову.

Это столь же верно для волков, как и для людей, думалось Михаи– лу, когда они кружили по лесу. Живи свободным… Олеся, Франко, Ники– та… и все остальные – ушли. А как же насчет Петра? Лежат ли его ко– сточки под развалинами белого дворца, или солдаты забрали его? Что произойдет с Петром вне дикой природы? Михаил осознал, что наверное никогда об этом не узнает, и может быть, это к лучшему. Ему внезапно пришло в голову, что он – убийца. Он убивал человеческие существа, ломал им шеи и вырывал глотки… Боже, помоги ему… это было так не– трудно…

А хуже всего было то, что убийство доставляло ему удовольствие.

И хотя книги обратились в пепел, голоса их остались у Михаила в мозгу. Сейчас ему слышался один из этих голосов, из книги Шекспира:

~ Бродить, как Каин, будешь ты в ночи, И солнце спрячет от тебя лучи.– О горе! Неужели, Боже правый, Чтоб вырос я, был нужен дождь кровавый?~

Он продолжал углубляться в лес, Виктор следовал за ним, ветер по-прежнему дул, а за их спинами горели деревья.