Явка располагалась в берлинском районе Нойкельн, месте с мрачны– ми заводами и выстроенными в шеренги домиками, облепившими железнодо– рожные пути. Гюнтер постучал в дверь одного из таких домов, и ее от– крыл худой молодой человек с коротко подстриженными каштановыми воло– сами и лицом с выдававшейся челюстью, выглядевшим так, как будто оно никогда не знало улыбки. Дитц и Гюнтер последовали за своими подопеч– ными в дом и вверх по лестнице на второй этаж, где Майкла и Мышонка ввели в гостиную и оставили одних. Спустя почти десять минут вошла женщина средних лет с волнистыми седыми волосами и принесла поднос с двумя чашками чая и нарезанным черным хлебом. Она ни о чем не спроси– ла, и Майкл не стал спрашивать у нее. Они с Мышонком жадно уничтожили чай и хлеб.

Окна гостиной были закрыты маскировочными занавесками. Наверно через полчаса после того, как им подали чай с хлебом, Майкл услышал шум автомобиля, остановившегося снаружи. Он подошел у окну, чуть ото– двинул занавеску и выглянул. Спускалась ночь, на улице не было ни од– ного фонаря. Дома были темными на фоне тьмы. Но Майкл разглядел чер– ный «Мерседес», остановившийся у края тротуара, и увидел, как води– тель вышел, обошел кругом и открыл дверцу с другой стороны. Сначала показалась красивая женская ножка, потом и она сама. Она глянула вверх, на полоску желтоватого света, пробивавшуюся сквозь край маски– ровочной занавески. Лица ее видно не было. Затем водитель захлопнул дверцу, и Майкл опустил занавеску на место.

Снизу послышались голоса: Гюнтера и какой-то женщины. Элегантный немецкий выговор, весьма рафинированный. В гласных звуках слышалась аристократичность, но в ней была странность, нечто такое, чему Майкл не мог дать точного определения. Он услышал, как кто-то поднялся по лестнице, услышал, как женщина взялась за ручку закрытой двери в гос– тиную.

Ручка повернулась, дверь открылась, вошла женщина без лица.

На ней была черная шляпа с вуалью, скрывавшей черты лица. В ру– ках, обтянутых черными перчатками, она держала черный чемоданчик, а поверх темно-серого в полоску платья на ней был черный бархатный плащ. Но из-под шляпы выбивались золотистые кудри, густые белокурые волосы кольцами ниспадали на плечи. Женщина была стройной, высокой, примерно пяти футов десяти дюймов росту, и Майкл видел, как блестели сквозь вуаль ее глаза, когда она остановила свой взгляд на нем, потом перевела его на Мышонка и опять вернула к нему. Она закрыла за собой дверь. Майкл ощутил запах ее духов: нежный аромат корицы и кожи.

– Вы – тот самый человек,– сказала она светским немецким языком. Это была констатация факта, обращенная к Майклу.

Он кивнул. В ее акценте было что-то странное. Что же?

– Я – Эхо,– сказала она. Затем положила черный чемоданчик на стол и раскрыла его застежки.– Ваш попутчик – немецкий солдат. Что делать с ним?

– Я не солдат,– запротестовал Мышонок.– Я – повар. Был поваром, я имею в виду.

Эхо уставилась на Майкла, за вуалью черты ее лица оставались бесстрастными.– Что делать с ним? – повторила она.

Майкл понял, что она имела в виду.– Ему можно доверять.

– Последний человек, веривший, что можно доверять любому, уже мертв. Вы взяли на себя опасную ответственность.

– Мышонок… мой друг… и хочет выбраться из страны. Нельзя ли это устроить?

– Нет,– прервала Эхо.– Я не рискну ни одним из моих друзей, что– бы помочь вашему. Этот…– она быстро глянула на маленького человеч– ка, и Майкл почти почувствовал, как она сжалась.– Этот Мышонок на ва– шей ответственности. Вы позаботитесь о нем сами, или придется мне?

Это была вежливая форма вопроса, убьет ли Майкл Мышонка сам или эту работу должны сделать ее агенты.– Вы правы,– согласился Майкл.– Мышонок – на моей ответственности, и я о нем позабочусь.– Женщина кивнула.– Он едет со мной,– сказал Майкл.

Наступило молчание: ледяное молчание. Потом: – Невозможно.

– Нет, возможно. В Париже я зависел от Мышонка, и сюда он при– ехал ради меня. Так что лично для меня – он человек проверенный.

– Но не для меня. И уж, в таком случае, вы тоже. Если вы отказы– ваетесь выполнить свою работу в соответствии с правилами, я отказыва– юсь с вами работать.– Она застегнула чемоданчик и направилась к две– ри.

– Тогда мне придется действовать без вас,– сказал Майкл. И тут его осенило, в чем загадочность ее акцента.– Как бы то ни было, я не нуждаюсь в том, чтобы мне помогали янки.

Она остановилась, рука в перчатке замерла на ручке двери.– Что?

– Помощь янки. Я в ней не нуждаюсь,– повторил он.– Вы американ– ка, не так ли? Это – в вашем акценте. Немцы, которые работают с вами, должно быть, залили уши свинцом, если не слышат его.

Казалось, это ее задело. Эхо ледяным голосом сказала: – К вашему сведению, братишка, немцы знают, что я родилась в Штатах. Сейчас я – гражданка Берлина. Вы этим удовлетворены?

– Это ответ на мой вопрос, но вряд ли он меня удовлетворяет.– Майкл слегка улыбнулся.– Думаю, наш общий друг в Лондоне дал вам все сведения обо мне.– За исключением, конечно же, того, что касалось способности бегать на четырех конечностях.– Я хорошо умею делать то, что делаю. Как я уже сказал, если вы отказываетесь мне помогать, мне придется выполнять эту работу самостоятельно…

– Вы погибнете, пытаясь сделать это,– прервала его Эхо.

– Может быть. Но наш общий друг должен был сообщить вам, что мо– им словам можно верить. Иначе я бы погиб уже в Северной Африке. Если я говорю, что отвечаю за Мышонка, то так оно и есть. Я о нем позабо– чусь.

– А кто позаботится о вас?

– На этот вопрос у меня ответа спрашивать не нужно,– сказал Майкл.

– Подождите минуточку! – встрял Мышонок, глаза у него все еще были распухшими от слез.– Может, и мне позволите сказать пару слов на этот счет? Может, я вовсе не хочу, чтобы обо мне заботились? Кто, черт побери, просит вас об этом? Клянусь Богом, в психушке мне было гораздо лучше! Тех психов все-таки можно было как-то понимать, когда они о чем-то говорили!

– Сиди спокойно! – огрызнулся Майкл. Мышонок сейчас был на воло– сок от пули палача. Маленький человечек шепотом выругался, Майкл сно– ва обратил взор к женщине под вуалью.– Мышонок уже помог мне. Он мо– жет помочь мне снова.– Эхо презрительно фыркнула.– Не затем я приехал в Берлин, чтобы прикончить здесь человека, который рисковал ради меня жизнью,– взорвался Майкл.

– А… прикончить? – дыхание Мышонка сбилось, когда ему предста– вилась вся картина.

– Мышонок едет со мной,– Майкл уставился на вуаль.– Я о нем по– забочусь. А когда моя миссия закончится, вы поможете нам обоим вы– браться из Германии.

Эхо не ответила. Пальцы ее постукивали по чемоданчику, в то вре– мя как в голове ее прокручивались колесики.

– Ну? – подтолкнул Майкл.

– Если бы наш общий друг был здесь, он бы сказал, что вы ведете себя очень глупо,– сделала она еще одну попытку, но только убедилась, что грязный зеленоглазый мужчина, стоявший перед ней, утвердился в своем решении и его теперь не переубедишь. Она вздохнула, покачала головой и снова положила чемоданчик на стол.

– Что происходит? – испуганно спросил Мышонок.– Меня собираются убить?

– Нет,– сказал ему Майкл.– Ты всего лишь поступил сейчас на ра– боту в британскую разведку.– Эхо раскрыла чемоданчик, полезла в него и вынула папку с досье. Она протянула его Майклу, но после того, как тот взял его, поднесла свою руку к носу.– Боже, ну что за запах?!

Майкл раскрыл папку. Внутри были листы машинописи, подробное описание на немецком биографии барона Фридриха фон Фанге. Майкл не мог сдержать улыбки.– Кто это придумал?

– Наш общий друг.

Конечно, подумал он. В этом явно чувствовалась рука человека, с которым он в последний раз встречался как с шофером по фамилии Мэлло– ри. За один день от фермера, разводящего свиней, в бароны. Из грязи в князи. Не так уж плохо, даже для страны, где титул можно купить за деньги.

– Семья эта достаточно реальная. Она входит в список немецкого высшего общества. Но хотя теперь у вас появился титул,– сказала Эхо,– от вас все еще пахнет фермером, разводящем свиней. Здесь вот кое-ка– кая информация, которую вы запрашивали.– Она дала ему другое досье. Майкл просмотрел машинописные странички. Камилла шифром радировала Эхо его запрос, а Эхо проделала великолепную работу, собрав подробные сведения о полковнике СС Эрихе Блоке, докторе Густаве Гильдебранде и заводах Гильдебрандов. Здесь были и, смутные, но различимые черно-бе– лые снимки обоих этих людей. Она приложила еще и машинописную страни– цу сведений о Гарри Сэндлере с фотографией охотника на крупную дичь, сидящего за столом в окружении нацистских офицеров с темноволосой женщиной на коленях. На плече у него сидел, вцепившись когтями, сокол с глазами, закрытыми клобучком.

– Вы очень хорошо все подготовили,– сделал ей комплимент Майкл. От вида жесткого улыбающегося лица Гарри Сэндлера все в нем напряг– лось.– Сэндлер сейчас еще в Берлине?

Она кивнула.

– Где?

– Наше первое условие,– напомнила она ему,– не трогать пока Гар– ри Сэндлера. Вам достаточно знать, что в ближайшее время Гарри из Берлина не уедет.

Конечно, она была права: сначала Стальной Кулак, а потом Сэнд– лер.– А как насчет Франкевица? – спросил он.

Это тоже было в вопросах, переданных Камиллой.– Я знаю его ад– рес. Он живет возле парка Виктория, на Катсбахштрассе.

– И вы меня туда отвезете?

– Завтра… даже сегодня вечером, я думаю, вам следует заняться изучением этих сведений и своей биографии.– Она жестом указала на досье на фон Фанге.– И, ради Бога, отмойтесь и побрейтесь. В Рейхе не бывает баронов от свиней.

– А как же я? – Мышонок выглядел оскорбленным.– Мне-то что, черт побери, полагается делать?

– Действительно, что? – спросила Эхо, и Майкл почувствовал, что она внимательно его рассматривает.

Он пробежался по основным сведениям из биографии барона фон Фан– ге. Земельные владения в Австрии и Италии, фамильный замок на реке Саарбрюкен, конюшня с породистыми лошадьми, гоночные автомобили, до– рогая одежда от лучших портных: весьма заурядный набор для привилеги– рованного человека. Майкл оторвался от чтения.– У меня будет камерди– нер,– сказал он.

– Кто? – пискнул Мышонок.

– Камердинер. Некто, кто будет заботиться о дорогих платьях, ко– торые мне положено иметь.– Он повернулся к Эхо.– Кстати, а где эти самые платья? Надеюсь, вы не предполагаете, что я буду играть роль барона в рубашке, пропитанной свинячим дерьмом?

– Не беспокойтесь, об этом позаботятся. И о вашем камердинере тоже.– Она могла бы сейчас слегка улыбнуться, но из-за вуали судить об этом было трудно.– Мой автомобиль приедет за вами сюда в девять ноль-ноль. Водителя зовут Вильгельм.– Она закрыла чемоданчик и прижа– ла его к бедру.– Надеюсь, на сегодня у нас все? Да? – Не дожидаясь ответа, она пошла к двери, ноги у нее были длинные, элегантные.

– Одну минуту,– сказал Майкл. Она остановилась.– Как долго, по– вашему, Сэндлер планирует оставаться в Берлине?

– Для того, чтобы знать о подобных вещах, барон фон Фанге, я и нахожусь в Берлине. Эрих Блок тоже в Берлине. И это вовсе не чудесное совпадение: оба, Блок и Сэндлер, являются членами Бримстонского клу– ба.

– Бримстонский клуб? Что это такое?

– О…– тихо сказала Эхо.– Вы это узнаете. Доброй ночи, джентль– мены.

Она открыла дверь, закрыла ее за собой, и Майкл слушал, как она спускалась по лестнице.

– Камердинер,– Мышонок брызгал слюной.– Что, черт побери, я могу знать про то, как быть этим проклятым камердинером? За всю жизнь у меня было только три костюма!

– Камердинер – это человек, которого видят, но не слышат. Будь все время осторожным – и мы сможем убраться из Берлина, не попортив собственной шкуры. Именно это я имел в виду, когда сказал, что ты по– ступил на службу в разведку. Пока ты со мной, я тебя опекаю, но от тебя требуется делать то, что я скажу. Понял?

– Проклятье, нет. Что мне следует сделать, чтобы выдернуть свою задницу из этой щели?

– Ну, это достаточно просто.– Майкл услышал, как завелся мотор «Мерседеса». Он подошел к окну, слегка отодвинул занавеску и понаблю– дал, как автомобиль скрылся в ночи.– Эхо хочет тебя убить. Могу пред– положить, что на это ей хватит одной пули.

Мышонок притих.

– Ночью у тебя будет время подумать об этом,– сказал Майкл.– Ес– ли будешь делать так, как я буду говорить, то сможешь выбраться из этой страны, которая станет трупом, когда сюда ворвутся русские. Если нет…– Он пожал плечами.– Решать тебе.

– Имею выбор: или получить пулю в голову, или мне в гестапо при– жгут каленым железом яйца!

– Я сделаю все, чтобы наверняка такого не случилось,– сказал Майкл, зная, что если гестапо их схватит, раскаленное докрасна желе– зо, приложенное к яйцам, будет самой милостивой из пыток.

В гостиную вошла седоволосая женщина и проводила Майкла и Мышон– ка вниз по лестнице, через дверь сзади дома и еще несколько ступеней в оплетенный паутиной подвал. Керосиновая лампа мигала, освещая кры– синые чуланчики, по большей части пустые или забитые ломаной мебелью и другим хламом. Они дошли до винного погреба, где ждали двое мужчин, эти мужчины сдвинули в сторону большую полку с бутылками, открыв квадратный проем в кирпичной стене. Майкл с Мышонком последовали за женщиной по туннелю в подвал другого дома – тут комнаты были светлые и чистые, и в них – ящики с гранатами, автоматами и патронами к пис– толетам, взрыватели, чеки и тому подобное. Седовласая женщина ввела Майкла и Мышонка в большое помещение, где за швейными машинками рабо– тали несколько мужчин и женщин.

По стенам помещения проходили полки с одеждой – в основном не– мецкая военная форма. С них сняли мерки, подобрали для них костюмы и рубашки и пометили, где подправить, для барона и его камердинера из– влекли корзину с обувью, чтобы перемерить ее. Женщины, снявшие разме– ры с Мышонка, кудахтали и раздражались от того, что им всю ночь при– дется укорачивать брюки, рубашки и рукава пиджаков. Появился мужчина с ножницами и бритвой. Еще кто-то принес ведра с горячей водой и бру– сками грубого хозяйственного мыла, от которого сошли бы бородавки и у жабы. Под щелканье ножниц, с помощью бритвы и мыла Майкл Галатин – который не был новичком в превращениях – приобрел совершенно новую личину. Но по мере превращения ему вспомнился аромат кожи с корицей, и он обнаружил, что задумался о том, какое же лицо было под вуалью?