Майкл слез, и пружины мягко заскрипели. Он приставил поржавелый велосипед марки «Пежо» к фонарному столбу на пересечении улицы Бель– виль с улицей Пиренеев и посмотрел на желтом свету свои карманные ча– сы. 9:43. Камилла сказала, что время заступления полиции на дежурст– во – одиннадцать часов ровно. После этого часа немецкая военная поли– ция, грубые крепконосые подлецы, шляются по улицам. Он держал голову опущенной, глядя на часы, пока Габи медленно проезжала мимо него, на– правляясь к юго-востоку, по улице Пиренеев. Темнота скрыла ее.

Доходные дома, большинство из которых когда-то были элегантными строениями, украшенными статуями, стояли вокруг, в некоторых окнах мелькали замаскированные огни. Улица была пустой, не считая несколь– ких велотакси и одной-двух телег, запряженных лошадьми. Во время по– ездки от Монмартра по запутанным улицам Майкл и Габи видели много не– мецких солдат, фланировавших по бульварам буйными группами или сидев– ших в кафе на тротуарах, как подвыпившие лорды. Они видели также не– сколько военных транспортных грузовиков и бронемашин, деловито, нето– ропливо двигавшихся по булыжным мостовым. Но в своем новом облике Майкл и Габи не привлекли ничьего внимания. На Майкле были заплатан– ные штаны, синяя рубашка, видавший виды темно-коричневый парусиновый плащ; на ногах у него были поношенные черные ботинки, а на голове ко– ричневая кепка. На Габи были черные брюки, желтая блузка и мешковатый серый свитер, под которым прятался «Люгер». У них была внешность обычных заполнявших Париж горожан, главной заботой которых теперь бы– ло скорее добыча пропитания, а не установление европейской моды.

Майкл мгновение-другое смотрел на нее, потом сел на велосипед и поехал за ней среди старых и печальных каменных красот. Он видел, что многие статуи разбиты. Кое-какие из них отсутствовали – видимо, были выломаны из своих пьедесталов и украдены, вероятно, чтобы украшать нацистские жилища. Майкл с ровной скоростью крутил педали. Мимо про– ехал в противоположном направлении экипаж, копыта лошади цокали по мостовой. Майкл подъехал к указателю с надписью «Рю Тоба» и повернул велосипед вправо.

Дома здесь были построены тесно, огней было мало. Этот район, некогда преуспевающий, теперь имел вид разрушающегося и разваливающе– гося. Некоторые оконные стекла были разбиты и склеены бумажными поло– сками, и много резной кладки обрушилось или было снято. Майклу пришло на ум сравнение с ногами балерины, распухшими, с проступающими вена– ми. Безголовые статуи стояли в центре фонтана, заполненного вместо воды мусором и старыми газетами. С каменной стены бросалась в глаза нацистская свастика и слова «ДЕЙЧЛАНД ЗИТТ АН АЛЛЕН ФРОНТЕН» – «Гер– мания победоносна на всех фронтах». Скоро увидим, подумал Майкл, про– езжая мимо.

Он знал эту улицу, хорошо изучил ее по карте. Справа сейчас при– ближалось серое здание, некогда величественное, с разбитыми каменными ступенями, поднимавшимися от тротуара. Это здание он тоже теперь хо– рошо знал. Продолжая крутить педали, он быстро глянул вверх. На вто– ром этаже в угловом окне сквозь занавески пробивался свет. Квартира номер восемь. В этой комнате жил Адам. И Майкл не стал смотреть туда, потому что также помнил про серый дом напротив, где гестапо пристрои– ло своих наблюдателей. Прохожих на улице не было, а Габи замедленно крутила педали впереди, поджидая, когда он ее догонит. Проезжая мимо дома Адама, Майкл ощущал, что за ним наблюдают. Возможно, с крыши до– ма напротив. Возможно, из темневшего окна. Это была ловушка для мы– шей, подумал Майкл. Адам здесь был сыром, а коты облизывали свои усы.

Он перестал крутить педали и повел велосипед за руль через рас– трескавшуюся мостовую. Боковым зрением увидел слева вспышку огня. Кто-то, стоя в дверях, подносил к сигарете зажженную спичку. Спичка погасла, показалась струйка дыма. Мяу, подумал Майкл. Он продолжал идти, опустив голову, и справа увидел приближавшийся переулок. Он на– правил велосипед в его сторону, свернул в него, проехал на велосипеде футов двадцать и остановился. Он прислонил «Пежо» к стене из серого кирпича и пошел назад по переулку до въезда в него с Рю Тоба, потом, присев на корточки за несколькими мусорными бачками, стал всматри– ваться через улицу в тот дверной проем, где стоял человек из гестапо, куривший сигарету. Крошечная красная точка вспыхивала и угасала в но– чи. Майкл видел мужчину, одетого в темный плащ и шляпу, силуэт кото– рого рисовался слабым голубым мерцанием. Медленно протянулись семь или восемь минут. Внимание Майкла привлекла полоска света, и он гля– нул в окно на третьем этаже. Кто-то отодвинул черную занавеску дюйма на два-три; занавеска была отодвинута только на несколько секунд, по– том опять вернулась на место, и свет исчез.

Майкл сообразил, что несколько людей гестапо держали квартиру Адама под наблюдением круглые сутки. С этого наблюдательного поста на третьем этаже они просматривали насквозь всю Рю Тоба и могли ви– деть каждого входящего или выходящего из дома Адама. Они наверное имели также в квартире Адама подслушивающие устройства, и все его те– лефонные разговоры записывались. Итак, связной должен передать запи– ску Адаму где-то на его пути на работу; но как это возможно, если ге– стапо ходит за ним по пятам?

Майкл привстал и попятился обратно в переулок, по-прежнему на– блюдая за курившим сигарету. Человек его не видел; его взгляд проха– живался взад и вперед вдоль улицы с рассеянной, даже скучающей бди– тельностью. Майкл сделал еще два шага назад и тут почуял ~его~.

Пот от испуга.

Позади него кто-то был. Кто-то очень тихий, но Майкл расслышал слабое хриплое дыхание.

И вдруг лезвие ножа ткнулось ему в позвоночник.

– Отдавай деньги,– сказал мужской голос по-французски с сильным немецким акцентом.

Вор, подумал Майкл. Подстерегающий по темным углам. У него не было кошелька, чтобы уступить, а при любой драке мусорные бачки обя– зательно загремят и вызовут интерес у людей гестапо. Он решил, как надо действовать, в течение секунды. Он встал в полный рост и сказал по-немецки: – Хочешь умереть?

Наступила пауза. Затем:

– Я сказал… отдавай…– Голос дрогнул. Вор был перепуган до смерти.

– Убери нож от моей спины,– сказал спокойно Майкл,– или через три секунды я тебя убью.

Прошла секунда. Другая. Майкл напрягся, готовый крутануться на– зад.

Нажим ножа на позвоночник исчез.

Он услышал, как вор побежал назад по переулку, в сторону Рю де ла Шин. Первой его мыслью было ему дать убежать, но тут в его мозгу сверкнула идея и стала раскаляться добела. Он повернулся и побежал за вором; этот человек бежал быстро, но недостаточно. Прежде чем вор до– бежал до Рю де ла Шин, Майкл нагнал его, ухватил за развевающийся грязный плащ и почти сбил с ног. Человек, во весь свой пять футов с двумя дюймами ростик, обернулся и с приглушенным проклятьем ударил ножом, не целясь. Кулак Майкла ударил по его запястью, выбил нож из его онемевших пальцев. Затем Майкл схватил человечка и ударил его о стену из серого кирпича.

Глаза у вора вылезли на лоб, светло-голубые под челкой грязно– бурых волос. Майкл схватил его за воротник, зажал ему ладонью рот и сдавил подбородок.

– Тихо,– прошептал он. Где-то за переулком противно вякнул кот и смылся в укрытие.– Не дергайся,– все еще по-немецки проговорил Майкл.– Тебя еще никуда не ведут. Я задам тебе несколько вопросов, и хочу, чтобы ты ответил на них честно. Понял?

Вор, испуганный и дрожащий, кивнул.

– Хорошо, сейчас я уберу руку, но если ты крикнешь, в одно мгно– вение сломаю тебе шею.

Он крепко встряхнул этого человека, для пущей убежденности, за– тем опустил руку. Вор издал слабый стон.

– Ты – немец? – спросил Майкл. Вор кивнул.– Дезертир? – Пауза, затем кивок.– Сколько времени ты в Париже?

– Шесть месяцев. Пожалуйста… отпустите меня. Я ведь не тронул вас, верно?

Ему удавалось скрываться в Париже, оккупированном немцами, шесть месяцев. Хороший знак, подумал Майкл.

– Не ной. Чем ты еще занимался, кроме попыток резать людей? Во– ровал хлеб на рынке, может овощи то тут, то там, пирог-другой с лот– ка?

– Да, да. Примерно так. Пожалуйста… Я не гожусь в солдаты. У меня слабые нервы. Пожалуйста, отпустите. Ладно?

– Нет. Ты карманничал?

– Немного. Когда приходилось.– Глаза вора сощурились.– Погодите– ка. А кто вы? Ведь не военная полиция. В чем ваша игра, а?

Майкл этот вопрос проигнорировал.

– Ты – хороший карманник?

Вор ухмыльнулся, блефуя умело. Под серостью и уличной грязью ему было наверно около сорока пяти. Немцы действительно скребли по сусе– кам, выискивая солдат.

– Я еще жив, разве нет? Теперь, вы-то кто, черт возьми? – В гла– зах его появилась мысль.– Ага, конечно. Подпольщик, да?

– Вопросы задаю я? Ты – нацист?

Человек грубо рассмеялся. Отхаркнулся на мостовую.

– Я что, похож на некрофила?

Майкл слегка улыбнулся. Может, он и вор не по одну сторону бар– рикады, но симпатичны друг другу. Он придавил человека, чтобы тот присел, но не снял руку с грязного ворота. Со стороны Рю де ла Шин в переулок заворачивала Габи.

– Эй! – в тревоге прошептала она.– Что случилось?

– Встретил кое-кого,– сказал Майкл.– Того, кто может нам приго– диться.

– Я? Пригодиться подполью? Ха! – человек оттолкнул руку Майкла, и пальцы Майкла разжались.– Да оба вы можете сгнить в аду, и я не бу– ду о вас беспокоиться!

– На твоем месте я бы вякал потише.– Майкл показал в сторону Рю Тоба.– Там через улицу стоит гестаповец. В том доме их может быть це– лое гнездо. Не думаю, что ты хочешь, чтобы они заинтересовались, правда?

– Пожалуй, не хочу,– ответил тот.– Итак, на чем мы остановились?

– У меня есть работа для карманника,– сказал Майкл.

– Что? – Габи соскочила с велосипеда.– О чем вы говорите?

– Мне нужны ловкие руки,– продолжал Майкл. Он жестко посмотрел на вора.– Но не для того, чтобы стащить из кармана, а чтобы в карман кое-что положить.

– Вы совсем очумели! – проговорил вор с усмешкой, от которой его мрачное, с нависшими бровями лицо стало еще мрачнее.– Может, мне все же стоит позвать гестапо, чтобы они разобрались с вами?

– Прошу,– предложил Майкл.

Вор съежился, посмотрел на Майкла, на Габи и опять на Майкла. Плечи его обвисли.

– Ох, ладно, черт с ними,– сказал он.

– Когда ты в последний раз ел?

– Не знаю. Кажется, вчера. А что? Обслужите пивом с сосисками?

– Нет. Луковым супом.– Майкл почти услышал, как Габи раскрыла рот, когда поняла, что он собирается делать.– Ты на своих двоих?

– Мой велосипед за углом.– Он показал большим пальцем за угол, на Рю де ла Шин.– Я шарю по переулкам в этом районе.

– Ты совершишь с нами маленькое путешествие. Мы будем ехать у тебя по бокам, и если ты позовешь солдат или доставишь какие-либо другие неприятности, мы тебя прикончим.

– Зачем мне куда-то ехать с вами? Вы же, наверно, все равно меня убьете?

– Может, убьем,– сказал Майкл,– а может, нет. По крайней мере, умрешь ты с полным желудком. А кроме того… мы, может, сумеем выра– ботать некое финансовое соглашение.– Он увидел, что во впалых глазах человека появилась искра интереса, и понял, что нажал на правильную кнопку.– Как тебя зовут?

Вор замялся, все еще осторожничая. Он посмотрел вперед и назад вдоль переулка, как будто боясь, что ослышался. Потом: – Маусенфельд. Просто Маусенфельд. Бывший повар полевой кухни.

Мышь, подумал Майкл. Немецкое название мыши…– Я буду звать те– бя Мышонок,– решил он.– Поехали, пока не наступил комендантский час.