Они перебрались в отель, который был в нескольких кварталах от Бикман Плэйс. Они понимали, что это нелогично, но так им было спокойнее. Ни у Сэма, ни у Джоанны не было аппетита, но они решили, что скоротать вечер лучше всего за ужином, и отправились в китайский ресторанчик на Третьей Авеню. Джоанна там часто бывала — жизнерадостная атмосфера этого заведения действовала на нее благотворно.

Она пересказала Сэму свой разговор с Роджером. Слушая ее, Сэм задумчиво улыбался.

— Роджер крайне редко так напивается, — сказал он. — И как правило, это происходит тогда, когда его мозг занят решением какой-то загадки, — как у Шерлока Холмса была «задача на три трубки».

— Да уж, для нашей задачи три трубки это минимум.

Они немного поговорили о том, что мучило их обоих, но вскоре замолчали, признав, что слова больше не имеют никакого значения. События вышли из-под контроля, и Сэм не лучше Джоанны знал, что теперь делать и что их ждет впереди. Потом они побрели в отель по сырой ноябрьской погоде. Джоанна прихватила из дома снотворное; приняв по таблетке, они обнялись и уснули на пышной огромной кровати.

Утром они проснулись рано и в восемь часов уже закончили завтракать. Джоанна позвонила на свой автоответчик, Сэм тоже, но никому из них никаких важных сообщений не поступало.

— Может быть, уже можно позвонить Роджеру? — сказала Джоанна. — Конечно, рановато, но я хочу убедиться, что вчера он без приключений добрался домой.

— Если у него похмелье, он все равно не признается.

— Я все-таки позвоню, — сказала она. — У меня отчего-то беспокойно на душе.

Джоанна набрала номер. После нескольких гудков ей ответил незнакомый мужской голос. Джоанна тут же вспомнила то утро, когда она звонила Мэгги, а трубку сняла ее дочь, и сердце ее тревожно забилось.

— Я звоню Роджеру Фуллертону, — сказала она. Голос у нее слегка дрожал: — Он на месте? Не могли бы вы его позвать?

— Могу я узнать, кто его спрашивает? — сказал мужчина на другом конце провода. Тон его не сулил ничего хорошего.

По лицу Джоанны Сэм заметил, что возникли какие-то сложности, и подошел к ней.

— Я знакомая Роджера, — сказала она в трубку. — Джоанна Кросс.

Она услышала, как ее собеседник, прикрывая трубку рукой, что-то говорит в сторону.

Сэм взял у Джоанны трубку.

— Алло? Алло? — настойчиво повторил он. — Извините, с кем я разговариваю?

Человек на том конце назвался. Сэм узнал его. Это был один из членов университетской администрации. К счастью, он тоже знал Сэма и отвечал ему охотнее, чем Джоанне. Слушая его, Сэм медленно опустился на край кровати и взял Джоанну за руку.

Они сели в поезд на Пенн Стэйшн и около десяти были уже в Принстоне. Не дожидаясь автобуса, они взяли такси, и через несколько минут вышли у ворот колледжа. К этому времени Джоанна знала о смерти Роджера Фуллертона столько же, сколько Сэм.

У него в комнате произошел пожар. Огонь не распространился дальше, и через некоторое время самопроизвольно погас. Тело Роджера обнаружили только утром, меньше чем за час до звонка Джоанны.

На газоне стояла пожарная машина, а вокруг нее с озадаченным видом бродили пожарники, явно не понимая, что они тут делают. У входа в здание Сэм увидел не только местных охранников, но еще и двух полицейских. Они должны были не пускать любопытных, но Сэму с Джоанной разрешили войти.

Человека, с которым они разговаривали по телефону, звали Джерри, а фамилию Джоанна не запомнила. Он был явно потрясен случившимся, и все время поглядывал на Джоанну, словно был убежден, что женщине здесь не место.

— Можете зайти, — сказал он. — Врач и полиция еще там. Чертовщина какая-то. Такое невозможно себе представить.

Сэм повернулся к Джоанне:

— Может быть, ты подождешь снаружи? — тихо спросил он. — Не уверен, что тебе стоит на это смотреть.

Она покачала головой:

— Я ни за что бы туда не пошла, но это мой долг.

Сэм взял ее под руку, и охранник распахнул перед ними дверь.

В кабинете все было точно так же, как в тот день, когда Джоанна впервые здесь побывала. Горы книг и бумаг, фотографии и картины, компьютер с захватанным дисплеем. Все было по-прежнему, даже кожаные кресла, в которых они тогда сидели, остались на том же месте, только были пусты — за исключением кресла Роджера.

Как и тогда, оно было повернуто к свету настольной лампы, и сбоку от него стоял столик с книгами, коробкой манильских сигар и недопитым стаканом виски.

Но сидящая в кресле фигура не поддавалась описанию. Обугленный с головы до ног труп казался адской карикатурой на человека. Только одна рука, свисающая с подлокотника, избежала испепеляющего жара пламени. Судя по сохранившемуся рукаву, на Роджере был тот же костюм, в котором она видела его в последний раз.

Ей хотелось завопить, убежать или даже упасть в обморок. Но ужас приморозил ее к месту, и она не могла ни пошевелиться, ни закричать. Она чувствовала, что Сэм обнимает ее за плечи и сама судорожно вцепилась в него, не в силах отвести взгляд от страшного зрелища.

Два человека — один на корточках возле трупа, другой у стены — зашевелились, и Джоанна только теперь их заметила. Она услышала какой-то странный звук и вдруг поняла, что сама его издала. С того момента, как они вошли в комнату, она не дышала, и теперь с шумом втянула в себя воздух.

— Не обращай внимания... — выдавила Джоанна. — Что с ним случилось?

Один из полицейских, тот, что стоял у стены, подошел к ней.

— Это мы как раз и пытаемся выяснить. Лейтенант Фрайзер, окружная полиция.

Сэм и Джоанна назвали себя.

— Роджер Фуллертон был когда-то моим профессором физики, — сказал Сэм. — Мы были дружны. Я виделся с ним вчера. Джоанна — мисс Кросс — видела его после этого. Они вместе выпили, а потом он поехал сюда.

— Я вызвала ему машину, — сказала Джоанна. — Мы расстались что-то около семи часов вечера.

Лейтенант кивнул и сделал пометку в блокноте.

— Похоже, все так и было. Мне сказали, что около девяти его видели уже здесь, — он посмотрел на них. — Что вы еще можете сообщить? Не заметили ли вы что-нибудь необычное? Может быть, у него было какое-то особое душевное состояние?

Сэм покачал головой.

— Не думаю, что произошло самоубийство, если вы к этому клоните. Позвольте мне осмотреть тело.

— Пожалуйста.

Сэм подошел ближе. Медэксперт, сидевший на корточках перед трупом, поднял на Сэма глаза. Эксперту было за пятьдесят, и на его белой, как сыр круглой физиономии ясно читался испуг.

— Вы когда-нибудь видели что-то подобное? — спросил его Сэм.

— Ни разу за всю свою жизнь.

Сэм обошел кресло и потрогал кожаную обивку рядом с плечом трупа.

— Никакого остаточного жара, — сказал он. — А сам пожар кто-нибудь видел?

— Никто вообще ничего не знал, пока утром не пришла уборщица, — отозвался от порога Джерри. Сэм посмотрел на него и снова заговорил с медэкспертом:

— Вы слышали о самовозгорании человека?

Тот оттолкнулся рукой от пола и встал.

— Слышал. Но я в это не верю. Люди не могут ни с того ни с сего вспыхнуть.

— Вам стоило бы почитать о таких случаях, — сказал Сэм. — Тут все признаки налицо. — Он обошел столик и встал напротив кресла, внимательно рассматривая останки Роджера. — Не мне вам рассказывать, какая нужна температура, чтобы человеческое тело обуглилось. По меньшей мере три тысячи по Фаренгейту. А теперь взгляните, — показал он. — Этот жар почти не коснулся кресла. Огонь не задел ни столик, ни ковер, — Сэм задрал голову. — На потолке и стенах есть тонкий налет сажи, но вы заметили? Нет никакого запаха, а вы знаете, наверное, как пахнет горелое человеческое мясо. Его запах не смог бы так быстро выветриться.

— Я это все и без вас знаю, — сказал медик. — Не сомневаюсь, мы выясним, стечением каких обстоятельств был вызван этот эффект. А до тех пор, простите, не могу согласиться с вашими безосновательными выводами.

— Самовозгорание человека, — пробормотал Сэм словно про себя. — Иногда его еще называют небесным огнем.

Лейтенант Фрайзер провел рукой по лицу:

— Откуда бы ни взялся этот огонь, он не был послан с небес, доктор Таун. Это было другое место.

Они сидели в углу почти пустого вагона. Поезд вез их обратно на Пенн Стейшн. Сэм посмотрел на часы:

— Можно мне позвонить по твоему телефону?

Джоанна достала мобильный телефон, и Сэм набрал номер. После того как они уехали из Принстона, он уже третий раз пытался дозвониться до Райли. И сейчас ему тоже никто не ответил — ни слуга, ни автоответчик.

— Позвоню еще раз, когда приедем, — сказал Сэм, возвращая Джоанне трубку. — Если и тогда ничего не выйдет, поедем к нему.

Они ничего не рассказали лейтенанту Фрайзеру об Адаме Виатте и об эксперименте, в котором Роджер Фуллертон принимал участие. Они понимали, что рано или поздно об этом станет известно и им придется отвечать на вопрос, почему они промолчали, — но до этого еще надо дожить. Сейчас было важно другое — что делать дальше, после того, как они расскажут обо всем Уорду?

Самовозгорание человека, сказал Сэм Джоанне, когда они вышли из Принстона, многие, в том числе и он сам, считают одной из форм полтергейста. Существует множество достоверных свидетельств, что разные люди, дети и взрослые, неосознанно становились причиной сильных пожаров, в результате которых часто страдали сами.

— Фактов полно, только людям надо отважиться посмотреть им в лицо, — говорил Сэм. — Но когда-нибудь это сделать придется.

Джоанна смотрела в окно, но перед глазами у нее стояла безжалостно подробная картина смерти, и ее ничем нельзя было заслонить. Понимая ее состояние, Сэм взял Джоанну за руку.

— Мне кажется, я уже никогда не смогу заснуть, — проговорила Джоанна.

— Сможешь, — сказал он. — Я тебе обещаю.

Она склонила голову ему на плечо, но не осмелилась закрыть глаза.

Когда они сошли с поезда, Сэм снова набрал номер Уорда. На этот раз ответили почти сразу. Голос слуги-китайца звучал встревоженно:

— Вам надо прийти, доктор Таун. Мистер Райли оставил послание — вам и мисс Кросс. Пожалуйста, приезжайте быстрее.