В последний момент Патти Себерг чуть было не передумала идти на занятия по сравнительному религиоведению. Не то чтобы она слишком уж не любила этот предмет. Конечно, увлекательного в нем мало — по крайней мере для нее; однако такая прилежная студентка, как Патти, очень и очень редко пропускала лекции и практические занятия.

Но сегодня в груди теснилось нехорошее предчувствие. Что-то в глубине души подсказывало ей: не ходи, Патти, не ходи!

Однако Патти, во-первых, не верила в предчувствия, а во-вторых, не желала потакать своей лени.

Поэтому она не послушалась внутреннего голоса и пошла-таки на лекцию.

Когда девушка поднялась на четвертый этаж корпуса социальных наук, неизвестно откуда появилось точное знание того, что именно сегодня случится. А случится то, что она, Патти Себерг, сегодня отведает человеческого мяса. Прямо на лекции.

Мысль промелькнула и исчезла. Рассудительная Патти не верила всяким глупостям, которые клубятся в подсознании и вонючим дымком прорываются в сияющие чистотой хоромы сознания. Она решительно направилась к аудитории, где профессор Харт должен был рассказывать им о каннибализме как составной части некоторых религий.

Не прошло и десяти минут лекции, как Патти испытала странное ощущение: она все это уже знает. Именно феномен "дежа-вю" помог ей быстро справиться с отвращением к подробностям людоедства, в которые профессор Харт вдавался с видимым удовольствием. Где-то в глубине ее сознания хранилась некая память и вкрадчиво подсказывала: речь идет об очень естественных и допустимых вещах...

Патти стала украдкой оглядываться. Ей было интересно, испытывают ли и другие студенты то же чувство — что речь идет об очень естественных и допустимых вещах. Одновременно она нутром ощущала, что вот-вот случится что-то... важное, значительное.

— Едва ли не все религии имеют общую черту, — говорил профессор Харт. — И этим общим является потребность в жертвоприношении — порой в форме каннибализма.

Блондинка, сидящая в первом ряду, вдруг вскочила и, покраснев, громко сказала:

— Но это не относится к христианству!

— Заблуждаетесь! — возразил профессор. — Современное христианство просто замалчивает данный аспект своей веры. Подумайте о том, что лишь принесение в жертву Христа позволило избежать бесконечной череды человеческих жертвоприношений, которых мог бы потребовать Бог! Вспомните и о том, что во время обряда причащения вы поедаете плоть Господа — пусть и в фигуральном, символическом смысле. Но сама символика говорит о многом — о слишком многом! Подлинное христианство, не замутненное последующими "гуманными" толкователями, зиждется на людоедстве. Не зря же в Евангелии сказано Христом: "Се тело мое и се кровь моя..."

— Этот святотатство! Гнусное святотатство! — не унималась блондинка. — Вы не христианин!

— Напротив, — спокойно возразил профессор Харт. — Именно я и есть в высшей степени христианин, ибо я одобряю библейский каннибализм, а не прячу его и не объявляю его символическим или аллегорическим.

— Я не желаю больше слышать столь дьявольские речи, — заявила блондинка. — Я ухожу. И она направилась к выходу.

— Не выпускайте ее! — спокойным, но громким и твердым голосом приказал профессор. — Заприте дверь!

Из первого ряда вскочил атлетического вида студент в майке члена баскетбольной команды. Он грубо оттолкнул блондинку от двери, а затем повернул в замке ключ, брошенный ему профессором Хартом.

— Поверьте мне, — произнес профессор, медленно и деловито снимая пиджак, — жертвоприношения и религиозный каннибализм суть прямой и кратчайший путь к Богу.

— Выпустите меня! — истошно завопила блондинка.

Патти встала. Разом с ней поднялись со своих мест все присутствующие в аудитории студенты. Откуда-то вдруг появились ножи и вилки — кто-то позаботился их принести! И теперь эти ножи и вилки проворно раздавали по рядам.

Тем временем профессор нараспев читал будто бы из Евангелия:

— Тогда Иисус сказал им: "Истинно говорю вам, если не вкусите от плоти Сына Человеческого и не станете пить его кровь, то вам век свободы не видать!"

Блондинка испугалась не на шутку. Она разрыдалась, выронила на пол свои книги и попыталась прорваться к двери, но дюжий студент так отшвырнул ее, что девушка упала.

Патти машинально взяла протянутые ей нож и вилку. Все это было так мерзко!.. И одновременно она испытывала бурную радость, душевный подъем — это было что-то физическое, более сильное, чем идущее из сознания отвращение. Она направилась вместе с остальными к лежащей на полу и рыдающей блондинке.

Профессор весело улыбался.

— Не робейте, ребята! Угощайтесь! — провозгласил он, делая рукой широкий приглашающий жест в сторону распростертой на полу девушки. — Ешьте, пейте и веселитесь!

— Не-е-ет! — закричала несчастная.

Но первые вилки уже вонзились в ее плоть.