5
Все это как ночной кошмар, думалось Джиму. Только не так страшно, как бывает во сне. Ужас тот же, сюрреализм и абсурд — те же. Но в реальности события развивались настолько быстро, что он не успевал толком осмыслить происходящее. Он не мог позволить себе эмоциональную роскошь пугаться, потому что надо было реагировать и спасать свою шкуру.
Друзья были рядом — и погибали. Монстры появлялись и исчезали. Но несмотря на все, надо было двигаться дальше.
Очевидно, на войне точно так же. Друзья рядом падают, а ты обязан идти дальше...
Потом, когда все кончится, у нас будет чудовищный посттравматический шок, думал Джим.
Но это потом.
И только если мы выживем.
И только если все это закончится...
Добраться до кабинета Яна оказалось легче, чем казалось поначалу.
Они прошли мимо закутанного в тогу студента, который лениво швырял учебники в трупы двух профессоров. Апатичный парень не обратил на группу никакого внимания.
И еще люди встречались на их пути. Одни стояли и таращились в землю, прислонившись спинами к стволам деревьев. Другие неподвижно сидели и провожали Яна и его друзей ничего не выражающим взглядом. Все, кого они встречали по дороге к кабинету профессора Эмерсона, напоминали кукол на батарейках, у которых заканчивался заряд.
В самом здании они не заметили перемен. Лифты, конечно, не работали. Ян, опасливо озираясь, повел группу вверх по лестнице.
Лестничная клетка выглядела нормальной. Никаких странных метаморфоз.
Зато на пятом этаже их ожидал сюрприз. Здесь на линолеуме росла трава. Стены причудливо изогнулись и вспучились. Прямых углов почти не было — казалось, стены стали резиновыми, мягкими, податливыми. А потолок сиял как одна сплошная люминесцентная лампа — странный холодный белый свет.
Ян взял с собой Джима. Остальным велел ждать на лестничной площадке.
Кое-где стены наплыли на двери, почти полностью закрыли их. Перед дверью в кабинет Яна тоже был гигантский нарост но, к счастью, она легко открылась.
Джим и Ян поднырнули под нарост и стали перетаскивать оборудование и чертежи в коридор, складывая все на траве.
Коридор, казалось, дышал — громко, страшно, астматично. Воздух со всхлипами засасывало в вентиляционные трубы. Ян и Джим старались не обращать внимания на эти штучки, которыми Университет их запугивал.
Но тут потолки перестали светиться. Друзья оказались в коридоре в кромешной тьме.
— Не суетись, — сказал Ян Джиму. — Погоди секундочку, я сейчас.
Джим услышал, как Ян вернулся в кабинет, погремел ящиками. Затем вспыхнул свет, и Ян появился в дверном проеме с фонариком в руке.
— Набор на случай землетрясения, — пояснил он. — Полезно быть готовым ко всяким случайностям.
Нагруженные взрывчаткой и детонаторами, они без приключений добрались до лестничной клетки и там внимательно рассмотрели поэтажные планы библиотеки. Точки, помеченные Стивенсом, оказались в легко доступных местах. Даже не придется лезть в подвал. Заложить взрывчатку предполагалось на первом и третьем этажах. Фейт подсказала самые лучшие маршруты.
— А кто установит бомбы? — спросила она.
— Я, — сказал Джим.
Девушка вздрогнула и решительно возразила:
— Нет!
— Тогда кто же? — пожал плечами Джим. Кивнув в сторону Яна и Бакли, он сказал:
— Я моложе. А что касается тебя, Фарук, то я в лучшей спортивной форме, чем ты. Не обижайся на правду. Бегаю я быстрее всех вас. А это важно. И с этими штуковинами сумею разобраться.
— Нет, — сказал Ян. — Бомбы установлю я. Джим потянул ящик со взрывчаткой к себе.
— И не думайте! Ценю вашу храбрость, но это должен сделать самый проворный из нас. То есть я. И не будем тратить время на препирания. Университет скорее всего слышит каждое наше слово. И если он вслушается, то начнет немедленно блокировать все двери в библиотеке!
Джим взял необходимое и собрался в путь.
— Один ты идти не можешь, — сказал Ян. — Мало ли что приключится... А дело архиважное. Нужно прикрытие. Поэтому я тоже иду.
— А остальным что делать? — спросил Бакли.
— Ждите нас на центральной площади. Спрячьтесь за кустами или деревьями и сидите тихо. Только уйдите как можно дальше от библиотеки! Куда-нибудь к корпусу социальных наук.
— Я с вами! — неожиданно заявила Фейт. Джим строго посмотрел на нее и начал:
— Я не хочу, чтобы...
— Чем больше народу, тем надежнее.
— И я... я тоже иду с вами, — сказал Бакли. Фарук смущенно откашлялся и заявил:
— Не думаете же вы, что я могу остаться один! Да ни за какие коврижки!
— Похоже, с вами не поспоришь, — сказал Ян. — Ладно, идем все вместе. Может, это действительно самое разумное решение. Пока что мы своим трюком с регистрацией парализовали Университет, но надолго ли? Надо поторапливаться!
Они поспешно спустились вниз — правда, со взрывчаткой обращались с предельной осторожностью.
Снаружи было тихо и пустынно. Немногочисленные студенты и преподаватели бродили как сонные мухи. Группа Яна без неприятностей, аллейками потемнее, добралась до входа в библиотеку.
Там Ян приказал:
— Держитесь все вместе! Они открыли двери и вошли внутрь. В центральном холле библиотеки стояла тропическая жара. Стены запотели, на полу были лужи воды, с потолка капало. Все читательские терминалы были включены, но на экранах творилось нечто невообразимое — метались непонятные рисунки, ряды цифр и загадочные пиктограммы. Тишина была как на кладбище. Собственный шепот в этом странном беззвучии казался чужим.
Тишина казалась такой зловещей и нереальной потому, что за столами малого читального зала в дальнем конце, отделенного от холла стеклянной стеной, сидело несколько десятков студентов. Но они выглядели как замороженные — ни звука, ни движения. Перед теми, кто сидел за столами, книг не было. Те, кто сидел или лежал на полу, тупо смотрели в одну точку. Голая девушка стояла на коленях перед трупом парня; кисточку в руках она макала в рану на его животе и сосредоточенно вырисовывала на линолеуме кровавые разводы. Чуть дальше была целая группа коленопреклоненных людей — вытянув руку в фашистском приветствии, они молча таращились на стоящий на столе большой портрет Адольфа Гитлера.
Команда Эмерсона внимательно осматривалась. Ян предполагал увидеть в библиотеке бурную активность. Если это здание действительно является мозгом Университета, то именно здесь должно быть меньше всего следов смятения из-за регистрации тысяч новых слушателей. Фигурально говоря, у Университета в этой ситуации "руки" могли опуститься, но мозг обязан был работать особенно интенсивно.
В чем проявится эта активность — Ян мог только гадать и готовился к самому худшему. Он ожидал, что внутри библиотеки придется перемещаться с боем. Однако на самом деле здесь царила атмосфера еще большей апатии, чем в других местах. В это верилось с трудом, но оставалось только радоваться нежданному счастью.
— На третий этаж, — приказал Ян. Фейт кивнула.
— Лестница там.
Ступеньки лестницы были не просто влажные. Их покрывала какая-то слизь, которая липла к туфлям. Ноги противно скользили.
— Это что за жидкое дерьмо? — возмущенно спросил Бакли.
— Похоже, мы попали не в мозг, а совсем в другое место, — заметил Фарук.
Бакли расхохотался. Шутка была не самого лучшего вкуса, да и не очень смешная, но вслед за Бакли рассмеялись и другие. Нервное напряжение было слишком велико! И последний раз они смеялись так давно...
Перед выходом с лестницы на третьем этаже группа остановилась.
От собственно библиотеки на третьем этаже ничего не осталось. Никаких стеллажей с книгами и прочего. Пространство третьего этажа действительно напоминало что-то вроде мозга — как будто люди попали в черепную коробку к великану или к исполинскому киборгу. Ни столов, ни стульев, ни полок. Только розовые изогнутые трубы метровой толщины — сотни метров этих труб. Розовым был и пол, и потолок. Вдоль желтовато-розовых стен шли сотни метров труб потоньше, которые кое-где смыкались с толстыми. И все это — стены, потолок, пол, трубы — ритмично пульсировало.
— И где же мы разместим взрывчатку? — спросил Джим. — Здесь все изменилось. Мы не сможем воспользоваться поэтажным планом Стивенса!
Засунь его себе в задницу.
Джим вздрогнул и завертел головой, однако в следующий момент понял, что голос прозвучал у него в голове. Отчетливый, внятный — и такой громкий, что и другие должны были услышать его.
И они этот голос слышали!
Фейт схватилась за голову. Бакли всего перекосило от ярости. А Фарук и Ян ошарашенно оглядывались по сторонам.
Значит, голос прозвучал в голове у каждого!
— Похоже, Университет пробуждается, приходит в себя, — сказал Ян. — Надо пошевеливаться.
— Но куда взрывчатку-то ставить? Фейт подошла к Яну.
— Позвольте мне взглянуть на план этого этажа. Ян развернул чертеж и показал место, где Стивенс предполагал разместить взрывчатку. Фейт внимательно огляделась, сверилась со своей памятью и сказала, показывая прямо перед собой:
— Туда.
— Куда конкретно?
— Видите зазор между теми двумя трубами? Ну, там, где на трубе темноватое вздутие... Прежде там была колонна — та самая, возле которой на плане стоит красный крест. Да, примерно в двух метрах от вздутия на той трубе.
— Не протиснуться, — сказал Джим. — Но я попробую.
— Используй мины, — посоветовал Ян. — С ними легче пролезть через дыру. А взрывчатку я использую на первом этаже.
— Хорошо, — кивнул Джим. Он поставил ящик со взрывчаткой на пол и взял две увесистые мины из того ящика, что нес Бакли.
— Если что не так, сразу кричи, — напутствовал Ян. — Я тут же протиснусь за тобой.
Вы не посмеете это сделать.
Тот же голос внутри их голов.
— А вот и посмеем, сволочь поганая! — выкрикнул Джим. — Еще как посмеем!
Он двинулся вперед, держа по мине в каждой руке.
На самом деле парень был смертельно напуган. Но старался держаться молодцом. Ему хотелось оставить на полу эти страшные железки и взять ноги в руки. Однако на него смотрела Фейт, на него смотрели товарищи по борьбе... Он на ходу обернулся и улыбнулся им всем.
Тем временем пульсация участилась. Как будто Университет заволновался и его сердце учащенно забилось.
Джим пролез между двумя трубами и установил мины в двух метрах от вздутия на трубе, на которое указала Фейт.
Когда он выбрался из узкого места и побежал по скользкому полу к своим друзьям, в его голове раздалось:
Я убью вас всех.
— Если ты такой грозный, — с вызовом выкрикнул Бакли, — отчего же ты не убил нас раньше, хвастун вонючий?
Через несколько секунд группа была уже на лестнице. Спускаться по осклизлым ступенькам, держа в руках ящик со взрывчаткой, чертовски непростое дело — особенно если надо поторапливаться. Тем не менее они без приключений достигли первого этажа.
Там произошли некоторые перемены. Девушка, которая рисовала кровью на полу, теперь медленно пританцовывала между столами, словно тихо помешанная. Нацисты встали с колен и смотрели исподлобья на Яна и его друзей.
— А здесь где устанавливать бомбу? — спросил Джим.
Ян указал рукой влево:
— В том читальном зальчике и в женском туалете.
— Хорошо, — сказал Джим. — Вы все выходите из здания и ждите меня снаружи. Я управлюсь сам. Он взял из рук Яна ящик со взрывчаткой.
— Мы... — начала Фейт.
— Уходите! — прикрикнул Джим.
Он не стал ждать, когда друзья пойдут прочь, а решительно направился влево, к пустому читальному залу.
Стены зала были измараны расистскими лозунгами. Все столы были свалены в кучу в центре. Нестерпимо воняло какими-то химикалиями. Трубы воздушных кондиционеров астматически посапывали, и казалось, что стены надсадно дышат.
Но Джим на все это не обращал внимания.
Возле нужной колонны он поставил ящик и открыл его. Требовалось лишь соединить несколько проводов — Стивенс показывал им, как это сделать. И тогда самодельная бомба будет готова к взрыву.
Стивенс позаботился о том, чтобы устройство было предельно простым. Последний идиот мог бы соединить эти разноцветные провода — зеленые к зеленым, красные к красным — и ничего не перепутать. Сам же Стивенс сделал бы это, наверное, и с завязанными глазами.
Неужели Стивенс давал им урок всего лишь несколько часов назад, сегодня утром?
Будто уже неделя прошла с того времени...
Джим сделал все, что нужно, и подсоединил таймер. Потом быстрым шагом направился в женский туалет и проделал все то же со второй бомбой.
Теперь оставалось уповать на то, что Стивенс рассчитал все правильно и указал верные места для установки взрывчатки.
Джим схватил коробку с инструментами и помчался прочь.
Однако в ту секунду, когда он выскочил из туалета, первый этаж библиотеки внезапно ожил.
Из репродуктора донесся истеричный вопль:
— УБЕЙТЕ! УБЕЙТЕ! УБЕЙТЕ! УБЕЙТЕ! Головы студентов как по команде повернулись в сторону Джима.
— Ах ты черт! — тихо воскликнул он и побежал через холл к выходу.
Студенты бросились ему наперерез. Он ловко уворачивался от преследующих. К счастью, они словно не совсем вышли из ступора и бежали не очень быстро.
И он бы ускользнул от всех, но недалеко от выхода путь ему преградил сухощавый парень с мачете в руке. Этот был быстрее самого Джима.
Джим кинулся влево, вправо... Но новый противник теснил его назад, в глубь холла. И сзади подтянулись остальные студенты, вооруженные кто чем.
— Не торопись, приятель, — с мерзкой ухмылочкой сказал Джиму парень с мачете.
Джим быстро осмотрелся. Да, он окружен со всех сторон. А главное, мимо этого психа прорваться невозможно.
Он только подумал это, но парень прочитал его мысли.
— Зачем же меня называть психом? — сказал он, иронически подняв бровь. — Я отнюдь не псих. Я просто друг библиотеки. — Тут он расплылся в мни-модружелюбной улыбке:
— А зовут меня Брент.
Джим вздрогнул.
— Брент Киилер?
— Он самый. О Боже!
— Да, — сказал Брент, — именно "О Боже!". Совершенно очевидно, что его голова — открытая книга для этого сукиного сына.
— "Не дрейфь, дружище Шерлок", — ехидно процитировал Брент.
Джим с ненавистью впился взглядом в лицо негодяя и процедил:
— Если вы все слышали и все знаете, то вам известно, что через пару минут это здание взлетит на воздух.
Брент усмехнулся:
— Смерть — еще не конец.
— Для вас — конец.
— Отнюдь Я всего лишь сольюсь в одно целое с Университетом. — Тут в улыбке Брента появилось фанатичная исступленная радость. — Я только и мечтаю о том, чтобы слиться с Университетом!
Джим выхватил из коробки с инструментами длинную отвертку, а саму коробку бросил на пол. Он решил защищаться до конца. Не время вести остроумные разговоры и дискутировать о моральных ценностях.
Брент расхохотался и потряс мачете в своей руке.
— Мое оружие подлиннее будет!
И в тот же момент Джим кинулся на него с отверткой.
Между решением напасть и собственно нападением не прошло и миллионной доли мгновения, поэтому Университет не успел передать Бренту предупреждение об атаке.
Брент среагировал на рывок противника с запозданием.
Джим усиленно думал о том, что он сейчас воткнет отвертку в глаз Брента. Но это была мысль-прикрытие. На самом деле он в последний момент, не думая предварительно, нырнул под просвистевшее над его головой мачете, всадил отвертку в бедро Брента, а затем упал на пол, прокатился пару метров по скользкому линолеуму и проворно вскочил.
Между ним и выходом никого не было! Получилось!
Джим пулей вылетел из двери и сбежал по ступенькам. Метрах в тридцати от библиотеки он заметил своих друзей и кинулся к ним.
Оглянувшись, молодой человек увидел, что его никто не преследует. Студенты, ловившие врага в холле библиотеки, стояли за стеклянной стеной, что-то кричали и грозили кулаками. Но из библиотеки они так и не вышли. А Брента среди них вообще не было. Получил тяжелое ранение и сейчас занят перевязкой?
— Сделал? — спросила Фейт.
— Да, — ответил Джим.
Он чувствовал необычайное возбуждение.
Ему стало стыдно. Он осознал, что это возбуждение не от того, что он такой благородный и с риском для жизни сумел покарать зло. Нет, он так возбужден, потому что хочет услышать взрыв, увидеть пламя.
Джим искренне пожелал, чтобы взрыв уничтожил всех-всех психов в библиотеке.
Это была грешная, плохая мысль, и он постарался выбросить ее из головы.
Они погибнут, но радоваться этому не следует. Они не виноваты. Не сами они стали такими...
Ян и его друзья стремглав побежали прочь от библиотеки.
Но через несколько десятков метров дорогу им преградила группа из восьми или десяти профессоров, которые прятались до этого в кустах, а теперь выскочили из темноты.
На них были странные черные мантии, какая-то пародия на судейские.
Ян узнал среди этой шайки профессора Йенкса, преподавателя философии, и профессора Хикмана, специалиста в области коммерческого законодательства.
— Эй вы, куда так спешите? — крикнул профессор Йенкс.
Хотя он обращался к Яну, ему ответил Бакли:
— Туда, куда спешили бы и вы, не будь вы фашиствующими псами на службе у поганого Университета!
— Я не к тебе обращаюсь, придурок! Так куда вы так спешите?
— Туда, куда спешили бы и вы, не будь вы фашиствующими псами на службе у поганого Университета! — с вызовом повторил Ян.
— Я знаю, почему вы убегаете, — сказал Йенкс. — Только не забывайте: вы тоже часть Университета. Причиняя вред Ему, вы причиняете вред себе!
— Ешьте свое дерьмо сами! — в бешенстве крикнул Бакли.
Йенкс развернулся к нему и сердито гаркнул:
— Я не с тобой говорю.
— А я — с тобой! — Бакли проворно подскочил к Йенксу и схватил его за грудки...
И в этот момент грянул взрыв.
Из окон первого этажа библиотеки вылетели клубы огня, свет во всех университетских зданиях замигал...
Что было дальше, ни Джим, ни Ян не видели. Они бросились на землю. Джим увлек за собой Фейт, которая растерялась и продолжала стоять.
Над их головами пролетели массивные осколки. Грохот был чудовищный. Люди Эмерсона не успели отбежать достаточно далеко от библиотеки, и теперь их жизни висели на волоске.
Затем раздались еще два взрыва — один за другим: рванули мины на третьем этаже.
Из подземного туннеля возле студенческого центра, перекрывая шум взрыва, донесся чудовищный рык, словно кричало гигантское раненое животное.
И этот рык становился все отчаяннее.
Одновременно с первым взрывом Джим ощутил чудовищный удар в грудь... изнутри. Два следующих взрыва, которые довершили разрушение библиотеки, отозвались в груди еще более сильными ударами. Теперь его грудную клетку распирало с растущей силой. Как будто сердце хотело срочно эвакуироваться, а ребра согласились расступиться и дружно навалились изнутри на мышцы. Дыхание сперло, в глазах потемнело...
Джим в ужасе покосился на свою грудь, схватился за нее обеими руками. Наверное, что-то подобное происходит с водолазами, которые слишком быстро поднимаются на поверхность: их разрывает изнутри... Неужели и он обречен на такую жуткую смерть?.. Неужели Университет именно так отомстит ему?..
Но через несколько мгновений боль отпустила — именно тогда, когда Джим потерял надежду и решил, что через секунду его грудь лопнет, как воздушный шарик. Боль стала отступать именно с того момента, когда оглушающий дикий рык из туннеля вдруг прекратился.
Когда осколки перестали лететь, Джим поднял голову и увидел, что все его друзья целы и невредимы. Бакли уже поднялся на колени и вставал. Ян и Фарук, слегка контуженные взрывной волной, мотали головами, сидя на земле, но крови на их лицах и на одежде вроде бы не было.
Зато все профессора в черных мантиях корчились на земле и отчаянно визжали от боли и ужаса, словно взрывом им выпустило из животов все кишки.
Через несколько секунд все они затихли в неестественных позах. Они были мертвы.
Боже, да ведь они действительно были частью Университета, подумал Джим. Они только воображали, что действуют сами по себе. И вред, который Джим и его друзья причинили Университету, оказался гибельным для этих людей.
Но и Джим являлся частью Университета — что было доказано этой страшной болью в груди. Он тоже был на волосок от смерти...
Похоже, у нас получилось, подумал Джим. Мы здорово навредили Университету. Монстр в буквальном смысле взвыл от боли!
Однако что же произойдет с ними самими — теперь, когда они нанесли такой сокрушительный удар по Университету?
Выживут ли они?
Боль не до конца ушла из груди. Ребра все еще распирало, но с гораздо меньшей силой. Неужели пронесло?
Джим встретился глазами с Яном. Тот взглядом показал на мертвых профессоров в мантиях и горестно покачал головой.
— Мы дешево отделались, — пробормотал Ян, потирая грудь.
— Как, вы ощутили то же? — спросил Джим.
Ян кивнул.
Оказалось, что все уже похоронили себя, когда у них стало распирать грудную клетку. И теперь чувствовали себя заново родившимися.
— Ладно, — сказал Ян, — нечего тут баклуши бить. Нам не следует торчать у всех на виду.
Он решительно зашагал вперед. За ним двинулись Фарук и Бакли. Джим ласково обнял Фейт, и они последовали за друзьями.
Люди, которых они встречали по пути, выглядели как тяжелораненые, хотя ни у кого на теле не было ран. Несчастные стонали, охали, взвизгивали, вертелись на месте или катались по земле.
Яну было отрадно это зрелище. Что-то в людях изменилось. Они стонали, и визжали, и вертелись на месте, и катались по земле как нормальные люди, которые испытывают боль, которые охвачены паникой и ужасом. Они больше не походили на механических кукол или на тупых маньяков, у которых искажены буквально все человеческие реакции.
То ощущение нереальности окружающего, что царило с самого утра, наконец исчезло. До этого Яну казалось, что он внутри сказки, в стране, где все изуродовано злым волшебником. Сейчас же перед ним была картина едва ли не страшнее прежней: горящие руины, сотни корчащихся от боли людей. Но это была знакомая картина крупной катастрофы, и чувство реальности происходящего вернулось. Это чудесным образом ободряло.
Но не рано ли они радуются?
Действительно ли весь ужас позади?
Фарук остановился, оглянулся на горящие руины библиотеки и присвистнул:
— Ух ты! Этот Стивенс разбирался в таких вещах. Сработано на "отлично". Джим согласно кивнул.
— И все? — спросил Бакли. — Мавр сделал свое дело, мавр может...
Ян мрачно замотал головой:
— Конечно, нет. Надо побыстрее отыскать грузовичок Стивенса, забрать остальную взрывчатку и разнести в прах и все прочие здания.
Друзья некоторое время молча переглядывались. Нарисованная Яном перспектива никого не обрадовала. Но все понимали, что он прав: успокаиваться рано и следует довести дело до конца.
— А что произойдет, когда здесь камня на камне не останется? — хмуро осведомился Бакли. — Я полагаю, все мы испытали одинаковые ощущения в груди.
Ян кивнул. Да, у него тоже грудную клетку чуть не разорвало. И что произойдет при следующих взрывах — одному Богу известно!
— Эти сукины дети в черных мантиях были правы, — продолжал Бакли. — Мы причинили боль Университету — и сами почувствовали ее. Так что же произойдет, если мы покончим с Университетом? Он погибнет — а вместе с ним и мы? Ведь это очевидно: все клетки организма неизбежно погибают после того, как погибает сам организм...
— Не знаю, не знаю, — сказал Ян, разводя руками. Фейт посмотрела в сторону городской улицы.
— Быть может, все уже кончено, — промолвила она. — Быть может, нам ничего больше не придется делать.
— Что ты имеешь в виду?
Девушка показала рукой влево. Там университетская территория смыкалась с улицами Бреа.
Джим посмотрел в указанном направлении и удивленно заморгал глазами.
То, что он увидел, было прекрасно. В это просто не верилось.
Он с усилием сглотнул слюну. У него выступили слезы. Слезы потекли так обильно, что перед глазами все расплылось. Джим вытер слезы ладонью и покосился на Яна. Похоже, профессор Эмерсон тоже готов был вот-вот расплакаться...
— Быть может, все уже кончено, — повторила Фейт.
Ян медленно кивнул.
— Возможно, ты права, — сказал он.
